Текст книги "Закат или рассвет? Россия: 2000-2008"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Социальная политика В. Путина

Направленность и содержание социальной политики дают наиболее четкое представление о классовой сущности государства, о характере его взаимоотношений с различными социальными группами и слоями общества. Всего через полтора месяца после официального вступления В. Путина в должность Президента РФ, 28 июня 2000 года на заседании правительства был одобрен 200-страничный документ под названием «Основные направления социально-экономической политики Российской Федерации на долгосрочную перспективу (2000–2010 гг.)». Специально подчеркивалось, что работа над составлением этой программы велась в течение 8 месяцев (т. е. с момента назначения В. Путина премьер-министром страны. Для этого в свое время был создан Центр стратегических разработок, которым руководил Герман Греф, являвшийся, как известно, близким другом и соратником В. Путина с 1997 г., с петербургских времен их совместной деятельности. Большой объем документа, усложненный бюрократический язык, которым обычно составляются подобные документы, не позволяли большинству граждан вникнуть в квинтэссенцию программы, однако специалисты сразу поняли его суть.

Во-первых, было определенно заявлено, что никакого пересмотра итогов дикой приватизации 90-х годов не будет (позже это будет закреплено соответствующим законом). Государство гарантировало собственность их новым владельцам. Правда, для сохранения дисциплинарной плетки в руках государства оговаривалось, что в отдельных случаях особо грубого нарушения законности в судебном порядке могут быть оспорены приватизационные сделки.

Во-вторых, говорилось о том, что основная часть государственной инфраструктуры в виде энергетики, транспорта, жилищно-коммунального хозяйства будет сниматься с государственных дотаций и переводиться на самоокупаемость с прибылью для управляющих компаний. Это было недвусмысленное предупреждение, что населению следует приготовиться к резкому повышению цен на услуги естественных монополий.

В-третьих, было сказано: «Вместо социального государства (патернализм) и приватизации социальных функций (радикальный либерализм) создается «субсидиарное» государство, которое обеспечивает социальные гарантии в той мере, в которой общество не может этого сделать самостоятельно». Потом эта формула приобрела название политики «направленной социальной поддержки», когда на общем фоне сокращения социальных обязательств со стороны государства перед гражданами сохраняются определенные формы помощи наиболее нуждающимся категориям населения. Это было предупреждением о грядущем законе N 122.

В бодряческом духе утверждалось, что «в стране должно возобладать оптимистическое мировосприятие, должно восстановиться практически полностью утраченное доверие между гражданами и государством, между гражданами и бизнесом, между бизнесом и властью». Было обилие высокопарных слов о доступности и бесплатности базовых социальных услуг населению в виде образования и здравоохранения, о сокращении социального неравенства, о некоем новом «социальном контракте», основанном на выполнении взаимных обязательств государства и общества и т. д. Говорилось там и об инвестициях в человеческий капитал – предтеча появления будущих четырех приоритетных национальных проектов («Образование», «Здравоохранение», «Агропромышленный комплекс» и «Доступное жилье»).

Нигде, ни в каком разделе документа не обещалось никакого облегчения материальных условий жизни населения. И в самом деле, буквально через 3 дня после утверждения на заседании правительства этого документа, с 1 июля 2000 года цены на электроэнергию были повышены на 25 %, на газ – на 15 %. С 1 августа того же года сразу на 30 % выросли цены на отопление и горячую воду. Потом последовал рост тарифов на телефонную связь, и пошло-поехало. Заработала на полную мощность либеральная машинка систематического очищения карманов и кошельков населения.

Депутаты III созыва Государственной думы уважили просьбу правительства и согласились на увеличение акцизов на водку, табачные изделия и бензин. Эти шаги правительства немедленно спровоцировали общий подъем цен на все виды продовольственной и промышленной продукции. В принципе, для любой рыночной экономики постоянный рост цен является нормой, но в западных странах он никогда не носит такого большого масштаба и, кроме того, компенсируется ростом заработной платы. В условиях нынешней России труд фактически не считается рыночным товаром, его стоимость не индексируется в соответствии с ростом цен и конъюнктурой рынка. Надо ждать специальных решений правительства, чтобы произошла переоценка стоимости труда (повышение зарплат, пенсий и т. д.). Сами же трудящиеся граждане не имеют, как правило, ни опыта, ни организационных структур, которые бы помогли им защищать свои права. Профсоюзы в российских условиях не соответствуют своим главным задачам – защищать интересы наемного работника.

Когда-то в начале 90-х годов Б. Ельцин под диктовку Е. Гайдара, начавшего шоковую терапию, говорил, что надо потерпеть всего каких-то шесть месяцев, и все наладится. Теперь новая постельцинская власть призывала людей набраться терпения на полтора-два года, пока не станут ощутимыми положительные результаты новой политики. Кремль знает, что по части терпения русский народ заслуживает занесения его в книгу рекордов Гиннеса. И. Сталин еще в 1945 г. на приеме в честь командующих фронтами в Великой Отечественной войне поднял знаменитый тост за терпение русского народа, проявленное в лихую годину. Но власть и по сей день рассчитывает на бесконечную терпеливость наших людей.

С ранней поры первой администрации В. Путина стала заметной главная особенность его социальной политики, выражавшейся в русской поговорке «мягко стелет, да жестко спать». Сам он постоянно успокаивал, призывал к выдержке, к терпению, а его правительство молча, но неуклонно проводило жесткую либеральную политику. Так продолжалось все 8 лет. Президент и правительство как два оперных певца в разных концах сцены, вроде бы независимо друг от друга, тянули две самостоятельные партии. Одному певцу зрители аплодировали, другого освистывали, не понимая, что это одна труппа, у нее один режиссер и одна партитура. Российская власть как бы раздвоилась в глазах затурканного населения на «хорошего президента» и «плохое правительство». Рейтинг первого неизменно оставался высоким, а второго валялся на полу, под ногами, хотя все члены правительства назначаются именно президентом и только перед ним несут ответственность. Только хороший политический фокусник может создать и поддерживать в течение длительного времени подобную оптическую иллюзию.

В конце 2001 года премьер-министр М. Касьянов подписал так называемую программу реформирования жилищно-коммунального хозяйства. В ее основе лежало решение переложить на плечи потребителей этих услуг платежи общим объемом в 120 млрд рублей, которые ранее (с советских времен) погашались из средств государственного бюджета. Мотивировка была обычной: «с целью повышения качества услуг населению, для привлечения инвестиций и превращения ЖКХ в прибыльный сегмент рынка». Самым простым для выполнения оказался только первый пункт – повышение размеров квартплат и стоимости коммунальных услуг.

Рост жилищно-коммунальных платежей был для большинства населения России «ударом ниже пояса». Простые граждане могут урезать рацион питания, согласны покупать скромную одежду на дешевых оптовых рынках, но они не могут отказаться от водоснабжения, от электричества, как жизненную трагедию воспринимают ухудшение своих бытовых условий. От этих платежей не увернуться, здесь и есть настоящее «солнечное сплетение», удар и – нокаут. Расходы на жилищно-коммунальные цели по-разному влияют на различные социальные слои населения. Бедные и богатые оказались уравненными в расходах, ведь цена на воду и электроэнергию одинакова для всех. Но для богатых эта цена является карманной мелочью, а для большинства населения стала чуть ли не главной прорехой в семейном бюджете. При среднем размере пенсии в 3–3,5 тыс. рублей в месяц жилищно-коммунальные платежи за убогую однокомнатную квартиру составляют более 1 тыс. рублей, а за самую скромную двухкомнатную – 2 тыс. рублей. Российские пенсионеры, 35 млн человек, оказались таким образом сразу «выбитыми из седла» и могут существовать только если есть материальная поддержка со стороны детей или иных родственников.

В начале 2007 года демоскопические центры (опросы населения) задавали вопрос, что больше всего заботило людей в истекшем 2006 году, и 56 % респондентов сказали, что главной головной болью был рост платежей за жилищно-коммунальные услуги, рост цен на жилье.

Каждый читатель знает, что никаких изменений в качестве жилищно-коммунальных услуг не произошло, а цены на них постоянно и неуклонно растут. В намерения правительства входит сделать эту отрасль доходной за счет дальнейшего роста тарифов, а затем провести приватизацию ЖКХ в интересах городских и муниципальных чиновников. Для граждан будет без конца повторяться сказка «про белого бычка» о необходимости, дескать, создать конкуренцию на рынке жилищно-коммунальных услуг, чтобы повысить их качество и выйти на снижение цен.

Постоянно растущие цены на подавляющее большинство товаров продовольственной группы и промтовары широкого потребления представляют из себя косвенные налоги на покупателей. Эти налоги сильнее бьют по кошелькам бедных и среднеобеспеченных людей, чем по богачам. В семейном бюджете бедняков расходы на питание занимают до 60 %, а у богатых они едва составляют 10 %, поэтому повышение цен на продукты питания – это удар прежде всего по людям с невысоким уровнем доходов.

Остановить или хотя бы затормозить галопирующие цены можно только организацией конкурентоспособного производства сельхозтоваров и ширпотреба, но к этому пока российская власть и бизнес не готовы. Но не только обстановка на рынке товаров и услуг определяет социальную характеристику правительственной политики. В нее входят такие компоненты, как образование, здравоохранение, трудовые отношения, пенсионная реформа, миграционные вопросы и т. д. Некоторые из этих составных частей стали целями так называемых «приоритетных национальных проектов», другие дали толчок принятию новых законов, третьи решаются в «рабочем порядке».

Одной из главных проблем социальной политики является образование. Общеизвестно, что главным критерием качества населения страны является именно уровень его образования, его способность осваивать передовые технологии, создавать свои собственные новые технологии и другую интеллектуальную продукцию. Только образование населения будет определять ту нишу, которую займет страна в мировом сообществе.

В советские времена система нашего образования была предметом зависти для иностранцев. Мы в те годы не копировали ничью систему и шли своим собственным путем. Выпускники наших средних школ, получившие аттестаты зрелости, обладали хорошей общеобразовательной подготовкой. В стране действительно было единое образовательное пространство: единые стабильные учебники, единые программы и экзаменационные требования, не было драматического разрыва между крупными городами и провинцией. Выпускники сельских средних школ были вполне конкурентоспособны по сравнению с их городскими сверстниками.

С началом «демократических» преобразований в российской системе народного образования воцарился хаос. Внезапно обнищавшее (обворованное) государство резко сократило финансирование народного образования. Учителя и педагоги оказались на самом дне социальной пирамиды. Все школьное хозяйство стало приходить в полное запустение, здания не ремонтировались, оборудование не пополнялось, учебников катастрофически не хватало. Доходило до того, что в классах не было простого мела, чтобы выполнять задания на доске.

Российские власти в лице Министерства образования и науки проявили полную некомпетентность в деле создания какой-либо новой модели народного образования. 17 лет они твердят о необходимости реформы школы, не имея представления о конечных целях реформы и ее основных направлениях. В школьных программах изменения коснулись таких предметов, как литература, история, из которых постарались выбросить все, что напоминало о советском периоде российской истории, о русском патриотизме вообще. Руководители Министерства стали копировать западные модели образования, мы втянулись в так называемый Болонский процесс, суть которого состоит в стандартизации систем образования в европейских странах. Именно итогом этих прозападных потуг было принятие ЕГЭ (Единого государственного экзамена), т. е. принципиально новой системы оценки знаний учащихся посредством тестов. Эта система требует от школьников механического запоминания большого количества фактических данных, но не развивает у молодых людей навыков аналитического мышления, не учит их искать причинно-следственные связи явлений, даже не учит выпускников логическому, ясному изложению своих мыслей и выводов. С 2000 года министерство силой внедряет эту систему, которая, тем не менее, остается до сих пор раздражителем для большой части педагогического сообщества. Ее отвергает ректорат Московского государственного университета и ректоры многих ведущих вузов страны.

Много копий поломали по вопросу увеличения сроков обучения в средней школе с 10 до 11 лет. В конце концов согласились на последней цифре, но опять-таки лишь потому, что она более соответствует «общеевропейской тенденции». До сих пор не прекращается полемика относительно целесообразности создания в школах так называемых «профильных классов», в которых бы концентрировались те учащиеся, которые уже определили свои профессиональные интересы. Со всех сторон идут жалобы на то, что несмотря на увеличение сроков обучения в школе, все равно отмечается перегрузка учащихся классными занятиями (до 8–9 академических часов в день), что в свою очередь губительно сказывается на состоянии здоровья и психике учеников.

Е. Бунимович, председатель Комиссии Московской городской думы по образованию был прав, когда сказал: «Чтобы российское образование стало более практичным и конкурентоспособным, нужны совершенно иные формы и масштабы финансирования образования. Но и это не все. Пора определить, наконец, приоритеты и проявить государственную волю для реформирования обучения. Сегодня ни того, ни другого нет. Мы шарахаемся из стороны в сторону, что только расшатывает образование».

Между тем в России идет быстрое умирание сельских школ, число которых сократилось за последние 17 лет на 10 тыс., или на 20 % от их первоначального количества в 50 тыс. Министерство упорно ведет линию на ликвидацию всех школ с небольшим контингентом учеников. В качестве первоочередных жертв фигурируют еще 5 тыс. школ, в которых насчитывается не более 10 учеников. Снова ссылаются на опыт Европы, где школьные автобусы собирают ребятишек из мелких населенных пунктов и везут их в базовую школу. Но наши бесчувственные чиновники не хотят видеть того, что Россия – не Европа. У нас иные расстояния, совсем другой климат, жуткое качество дорог и еще худшее положение с автобусами. Мыслимое ли дело заставлять детишек школьного возраста стоять на 20-30-градусном морозе и дожидаться автобуса, который сломается или застрянет в промоинах или сугробах. Весной и осенью многие наши дороги в сельской местности становятся совсем непроезжими.

В России ликвидация школы равносильна уничтожению самой деревни или села. Вот и считайте, что в результате «деятельности» наших «образованцев» в стране обречены 15 тысяч населенных пунктов. Наши реформаторы идут след в след по пути, проложенному более полувека тому назад Никитой Хрущевым, который так же беспощадно боролся против «неперспективных» деревень и по-маниловски мечтал об агрогородах. Деревню уничтожили довольно споро, а вот агрогородов так и не построили.

В крупных городах России почти повсеместно нарушается право граждан на получение образования. Директора школ под влиянием общественной атмосферы, пропитанной духом обогащения, становятся на путь ограничения доступа малышам в свои школы, если их родители не выразят готовности «помочь» учебному заведению. Возникла и укрепляется антисоциальная элитарная направленность модернизации системы образования. В нарушение закона «Об образовании» детей заставляют сдавать экзамены при поступлении в школы. Делаются многочисленные попытки зафиксировать в уставах школ положения о конкурсном наборе детей, а так называемые «собеседования» (самая мягкая форма для определения пригодности ребенка для учебы в данной школе) практикуются почти везде.

Родителей сплошь и рядом заставляют платить за обеспечение безопасности школ, покупать учебники и даже платить за пользование школьной библиотекой. Развивающие и оздоровительные мероприятия (кружки, секции, дискотеки, спортивные занятия) выводятся в категорию платных услуг. Нередки случаи, когда родительские собрания принимают решения о «добровольных» денежных взносах на ремонт школы или согласии отработать определенное время непосредственно на строительстве. В Петербурге был зафиксирован жуткий случай, когда ученик 8 класса школы N 262 Роман Лебедев, который не смог внести деньги на ремонт школы и подвергся за это издевательствам со стороны учительницы, не выдержал унижений и бросился под поезд.

В дело была вынуждена вмешаться Генеральная прокуратура РФ, которая подготовила специальное представление «Об устранении нарушений законодательства, гарантирующего право на получение основного общего образования», которое было направлено 28 апреля 2006 года в Министерство образования науки.

Уполномоченный по правам человека РФ В. Лукин примерно в то же время подписал специальный доклад о нарушениях прав граждан на получение образования и направил его Президенту В. Путину и в Федеральное Собрание.

В Москве в апреле 2006 года состоялся Всероссийский конгресс образовательного сообщества, в работе которого приняли участие более 1000 представителей со всех концов страны. Выступавшие резко критиковали тенденцию превращения образования в рыночную отрасль экономики и возлагали вину за сложившуюся ситуацию на Министерство образования и науки и его руководителя Андрея Фурсенко, который не пользуется никаким авторитетом в среде работников образования. Но, видно, его работа в полной мере устраивает Кремль, потому что оттуда не последовало никаких сигналов, что голоса общественности, Генпрокуратуры и Уполномоченного по правам человека были услышаны.

Президент страны в течение первых 6 лет своей администрации практически мало интересовался состоянием народного образования. «Новые русские» создавали свою собственную альтернативную систему образования в виде платных гимназий, лицеев, специальных школ. Широкое распространение получила практика отправки своих детей за границу. Свои клановые проблемы они решили, а общенациональные их не волновали. Только когда у страны появились крупные финансовые накопления в виде нефтедолларов, тогда и стала пробуждаться тяга к государственной благотворительности. Вот тогда-то и родился интерес к образованию.

5 сентября 2005 года президент В. Путин на заседании президиума Госсовета объявил о начале четырех «приоритетных национальных проектов», среди которых на первом месте оказалось образование. Потерянное время невозвратимо, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. С тех пор все закрутилось только вокруг президентских инициатив, на все предыдущие наработки реформ практически закрыли глаза.

В чем же смысл и содержание этого «национального проекта»? Министерство образования и науки РФ отвечает на этот вопрос так: «Приоритетный национальный проект «Образование» призван ускорить модернизацию российского образования, результатом которой станет достижение современного качества образования, адекватного меняющимся запросам общества и социально-экономическим условиям. В нацпроекте заложены два основных механизма стимулирования необходимых системных изменений в образовании. Во-первых, это выявление и приоритетная поддержка лидеров – «точек роста» нового качества образования. Во-вторых, внедрение в массовую практику элементов новых управленческих механизмов и подходов».

Весь нацпроект имеет четкие параметры только в своей финансовой части, все остальные положения и характеристики предельно размыты и не поддаются объективной оценке…

Установлено, что с 1 января 2006 года каждый педагог в общеобразовательной школе (или приравненной к ней), который является классным руководителем, должен получать ежемесячную надбавку к зарплате в размере 1000 рублей. Таких учителей в Российской Федерации имеется около 800 тыс. Эта мера, безусловно, нужная, хотя и запоздалая, и недостаточная. Однако и она стала объектом чиновничьего «наезда»; бумажные души завели спор о том, сколько учеников должно быть в классе, чтобы классному руководителю доплачивать эту сумму. Им очень не хотелось распространять это общее правило на некомплектные классы и школы в сельской местности, и только прямым административным давлением сверху на чиновников удалось поставить их на место, заставив платить учителям, даже если в классе имеется 9-10 учеников.

Ежегодно в России будет проводиться конкурс по выбору 10 тыс. лучших педагогов. Для участия в конкурсе нужны два условия: стаж не менее 3 лет, и чтобы работа в школе являлась основной для соискателя. Допускаются только педагоги, административный и управленческий персонал исключаются. Победители получают единовременно по 100 тыс. рублей. В последующих конкурсах победители не участвуют. Сама по себе эта мера может быть и неплохая, но она раскалывает педагогические коллективы на множество осколков. Одни будут лучшими, другие будут «номинантами», третьи окажутся лишними на этом празднике жизни.

Вспоминается сцена из великолепного фильма А. Тарковского «Андрей Рублев» – о годах татаро-монгольского ига. Все происходит на заснеженном дворе Андрониковского монастыря: ордынский хан, сидя в седле, режет и бросает куски мяса голодным русским собакам. Наглый победитель буквально давится смехом при виде сцепившихся в клубок, дерущихся голодных животных…

Нет никаких критериев, по которым проводятся конкурсы, очень приблизительно сказано, из кого формируются конкурсные комиссии. В этих условиях каждый конкурс становится очень болезненной для педагогического корпуса процедурой. В человеческом, социальном плане он безусловно порождает недовольство, зависть, обиду и другие отрицательные эмоции.

Принцип конкурсности устанавливается и на уровне отдельных школ. Из общего количества российских школ (около 60 тыс.) отбираются три тысячи так называемых «инновационных», которым в разовом порядке даются гранты в 1 млн рублей каждой. При нынешней дороговизне оборудования этой суммы хватит, может быть, на приличный физический или химический кабинет, на один компьютерный класс, вряд ли больше. Неизбежная конкуренция между школами приведет к тому, что выигрывать будут те самые привилегированные лицеи, гимназии, колледжи, в которых сосредоточились отпрыски семей «новых русских». У них гораздо больше шансов попасть в разряд «инновационных» школ. Само чужое словечко «инновационный» носит лукавый характер, содержание его неуловимо и неопределенно, зато оно прочно вошло в лексикон правительственных чиновников всех уровней. Для них чем непонятней, тем милей.

Школы, расположенные в сельских местностях и в небольших провинциальных городах, практически не имеют шансов пробиться к этим грантам.

Шокирующей характеристикой всего национального проекта является отсутствие в нем каких-либо указаний на то, каким в содержательном отношении должно стать наше образование, какого выпускника средней школы хотело бы получить государство. Иными словами, не обозначена цель проекта «Образование», как и сроки его осуществления. Определен лишь технологический процесс осваивания бюджетных денег.

Знакомые мне педагоги говорили, что, вероятно, правильнее было бы создать в областных и районных центрах школы для одаренных школьников, которые поступали бы туда на конкурсной основе из других муниципальных и региональных учебных заведений. Тогда было бы оправдано и дополнительное научно-техническое оснащение таких школ, и принципиально новые учебные программы, приспособленные для углубленного и ускоренного изучения предметов, но в действующем национальном проекте такие формы поисков «точек роста» не предусмотрены.

По плану В. Путина устанавливаются 5350 государственных грантов для талантливой молодежи, из них 1250 для победителей и призеров международных олимпиад, каждый из которых получит по 60 тыс. рублей. Остальные 4100 грантов, каждый достоинством в 30 тыс. рублей, предназначены для победителей российских и региональных олимпиад. Эта часть проекта «Образование» заслуживает поддержки, ибо в ходе олимпиад менее всего сказываются социальные различия между участниками, здесь наиболее последовательно выдержан принцип соревновательности, честной конкуренции.

Образование не исчерпывается только уровнем общего среднего. Для судьбы страны может быть даже более важно, как обстоят дела с высшим образованием, и в какой мере национальный проект коснется вузовской системы. В этой части образовательной системы также в полной мере чувствуется стремление разделить все профессорско-преподавательское и студенческое сообщество и превратить высшее образование в коммерцию. По мнению Министерства образования и науки, в России слишком много людей, имеюот студенческой массы), что они не заметны. Наши собственные студенты, уезжающие заграницу, которые раньше на голову превосходили своими знаниями сверстников из других стран, теперь оказываются посредственными середняками, с трудом выдерживающими конкуренцию с выходцами из стран развивающегося мира.

Только в России среди безработных, подчеркнем, официально зарегистрированных безработных, имеется довольно много лиц с высшим образованием. Такое положение невозможно представить себе ни в Европе, ни в США. А сколько дипломированных специалистов трудятся за грошовые зарплаты в НИИ и проектных институтах, на различных едва живых предприятиях и организациях!

В вузах отмечается стойкая тенденция к снижению уровня профессорско-преподавательского состава. Старшее поколение советской профессуры уходит, новые генерации преподавателей не отвечают возросшим требованиям. Более чем скромные заработки, низкий социальный статус сделали непривлекательной работу в вузах для большой части талантливой молодежи. Далеко не всякий специалист согласится на такую форму приработка, как приватное натаскивание студента к экзаменам или получение взяток за несправедливую оценку уровня знаний.

За последнее время быстрыми темпами стало расти число кандидатов и докторов наук, хотя на качестве преподавания это не сказывается. Раньше ходила такая поговорка: «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан!». Сейчас стало модным обзаводиться учеными степенями. Докторами наук стали Г. Зюганов, В. Жириновский, С. Степашин и сотни других больших и малых «ученых» от политики. Рост рати докторов ничего ровным счетом не добавляет ни российской науке, ни научному авторитету России.

Кого готовят нынешние вузы России? Сейчас наибольшим спросом пользуются социально-гуманитарные дисциплины: экономика, управление, правоведение, финансы. Все хотят стать менеджерами. Плата за обучение этим ремеслам наивысшая: от 3 до 7 тыс. долларов в год. Наименьшим престижем пользуются технические вузы. Там обучение либо бесплатно, либо наименее обременительно. Поскольку Россия сейчас не предъявляет спроса на инженерно-технические кадры в силу стагнации промышленности, кроме добывающих отраслей, то чаще всего выпускникам приходится искать работу не по специальности.

Российское государство не имеет ясного представления, как ему организовать, вернее, реорганизовать высшее образование в стране. Происходит это оттого, что правительство само не знает, куда оно ведет страну, какую нишу выбрать в сообществе других народов, а следовательно и не представляет сколько и каких специалистов следует подготовить для успеха на выбранном пути. Сам В. Путин очень часто говорил о привлечении частного капитала в сферу высшего образования, а в 2006 году, наконец, обмолвился о возможности приватизации высших учебных заведений. Дело и без того движется в этом направлении. Других альтернатив не просматривается. Подобное решение вопроса приведет, безусловно, к резкому сокращению числа высших учебных заведений. Тяга к установлению монопольного господства в своей сфере в России наблюдается очень отчетливо – от федеральной политики до криминального мира. Высшее образование станет повсеместно платным и малодоступным для выходцев из слоев трудящихся, если не будет решена проблема предоставления займов на обучение. Россия еще долго не сможет вернуть себе авторитет государства, специалисты которого равны по качеству своим коллегам из высокоразвитых стран.

В национальном проекте «Образование» высшие учебные заведения также не обойдены вниманием. Между ними тоже теперь будут проводиться конкурсы с целью определения, чьи учебные программы являются самыми лучшими. Победители получат от 200 млн до 1 млрд руб. Дополнительно сказано, что на эти цели государство в 2006 г. выделяет 5 млрд рублей. В 2007-15 млрд и в 2008 г. – 20 млрд Но опять, как и в случае со средними школами, в проекте не определено, какими по своему содержанию должны быть программы победителей. Не напоминает ли эту русскую народную сказку, где отрицательный персонаж посылает смекалистого героя: «Поди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что». Начнут теперь ломать голову ректоры, как лучше потрафить конкурсной комиссии, какие у нее вкусы и предпочтения. Начнется, безусловно, борьба в кулуарах и коридорах, с использованием связей и знакомств, хорошо известная любому россиянину.

По выделяемым деньгам все ясно, а вот на что они будут потрачены, так и остается загадкой: на подготовку специалистов-теоретиков в фундаментальных науках, на инженеров для опытно-конструкторских работ или на штамповку «менеджеров», «дилеров», «дизайнеров» и т. д. Нет государственной задачи на подготовку кадров с высшим образованием.

Впоследствии к этим направлениям «национального проекта «Образование» был добавлен еще один немаловажный пункт, предусматривающий подготовку квалифицированных рабочих кадров. «Демократические реформы» последних 15 лет привели к потере Россией своего золотого фонда – рабочего класса. Разорение почти всей машиностроительной отрасли – открытая рана России. Когда первый вице-премьер Сергей Иванов объезжал предприятия военно-промышленного комплекса, его поразили масштабы потерь квалифицированных специалистов. Именно поэтому в проекте появился новый пункт о государственной поддержке учебных заведений начального и среднего специального образования. Предусматривается выделение по 20–30 млн рублей, но при обязательном условии, что будет обеспечено софинансирование со стороны работодателей, поскольку квалифицированные специалисты пойдут работать не только на государственные предприятия, но и в частный сектор. Эта мера абсолютно вынужденная, власть и бизнес только сейчас начали понимать, что российская промышленная продукция остается неконкурентоспособной на мировом рынке, прежде всего из-за низкой квалификации рабочей силы.