Текст книги "Скрытый космос (Книга 4, 1969-1978)"

Автор книги: Николай Каманин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Космонавты и специалисты ВВС много раз и устно, и письменно (вплоть до обращений в ЦК КПСС) настаивали на необходимости иметь на борту корабля скафандры и средства наддува воздуха, но нам все время (на протяжении семи лет!) отвечали отказом. В ответ на наши просьбы В.П.Мишин неоднократно заявлял, что мы – перестраховщики, что разгерметизация корабля "Союз" полностью исключена и, стало быть, на нем "можно летать в трусиках".

На борту "Союза-11" можно было бы иметь скафандры лишь в том случае, если бы его экипаж состоял не из трех, а только из двух космонавтов (три скафандра весят около 80 килограммов и требуют дополнительного объема). Имеется решение правительства, которое предоставляет главному конструктору право принимать окончательный вариант конструкции и оборудования корабля. Следует признать, что трехместный вариант корабля "Союз" при отсутствии на нем скафандров – принципиальная ошибка. Ошибочным является и решение о снятии с борта "Союза" баллона наддува, принятое Мишиным вопреки протестам специалистов ВВС.

В субботу 3 июля заседала Госкомиссия, наметившая программу и план расследования происшествия. Создано десять подкомиссий, которым поручено в недельный срок представить материалы расследования. Председателями шести подкомиссий назначены представители ВВС – Каманин, Шаталов, Николаев, Фролов, Береговой, Бабийчук. Я возглавляю комиссию по определению состояния "Салюта" и подготовке предложений о дальнейшем его использовании.

В тот же день было однозначно установлено, что причиной гибели экипажа "Союза-11" явилась разгерметизация корабля из-за самопроизвольного открытия вентиляционного клапана. На пленках бортовой записывающей аппаратуры "Мир" точно зафиксированы начало и конец разгерметизации: давление воздуха в кабине "Союза-11" стало резко снижаться сразу же после разделения отсеков корабля и за 112 секунд упало до нуля.

Причина открытия клапана пока не выяснена. Установить ее – вот главная задача аварийной комиссии. Остается добавить, что в бортовой инструкции экипажу о клапане написано следующее: "В случае посадки на воду при невозможности открыть люк из-за волнения моря, а также в случае длительного отсутствия групп поиска (более часа) космонавтам разрешается открыть вентиляционный клапан". Только через час после посадки разрешается открыть клапан, а он открылся на высоте 170 километров...

6 июля.

У меня появилась возможность хотя бы частично восполнить пробелы в моем дневнике, что я и попробую сделать.

29 июня.

В 19:30 все члены Госкомиссии собрались на евпаторийском КП для руководства расстыковкой "Союза-11" с "Салютом" и посадкой корабля. Генерал Николаев доложил: "На борту станции все в порядке. На 15-м суточном витке полета в 19:45 начнется сеанс связи с экипажем". Сеанс связи начался вовремя, Добровольский и Волков сообщили, что консервация станции закончена, все возвращаемые с орбиты материалы и документация уложены в спускаемом аппарате, экипаж надел противоперегрузочные костюмы и готов покинуть станцию. Во время переговоров Елисеева с экипажем выяснилось, что Волков не включил на борту станции фильтр вредных примесей. Волков пытался доказать, что "земля" якобы приказала фильтр не включать, но после просмотра записей вчерашних переговоров убедился, что допустил ошибку, включил фильтр и доложил об этом.

После перехода экипажа со станции на борт корабля и закрытия переходного люка между бытовым отсеком и спускаемым аппаратом мы услышали взволнованный голос Владислава Волкова: "Люк негерметичен!.. Что делать?.. Что делать?.." Оказалось, что транспарант "Люк открыт" не погас. Елисеев, проводивший сеанс связи с экипажем, отреагировал на эту ситуацию очень спокойно: "Не волнуйтесь. Откройте люк, выберите штурвал влево до отказа. Закройте люк и поверните штурвал вправо на шесть с половиной оборотов". Волков и Добровольский выполнили указание Елисеева и доложили, что транспарант "Люк открыт" по-прежнему горит. Затем они повторили процедуру открытия-закрытия люка еще несколько раз, но транспарант продолжал гореть...

Тщательно оценив ситуацию с люком, мы решили проверить его на герметичность чуть позже, а пока порекомендовали космонавтам подложить под контактный концевик транспаранта клочок бумаги. После того, как Добровольский вновь открыл люк, подложил под концевик кусочек пластыря и затянул штурвал на 6,5 оборотов, раздался радостный возглас Волкова: "Погас, погас транспарант! Все в порядке!" Более двадцати минут продолжались неприятности с люком, державшие космонавтов и всех нас в состоянии предельного нервного напряжения...

Во второй половине пятнадцатого витка давление воздуха в бытовом отсеке было спущено до 160 миллиметров – люк был герметичен. На шестнадцатом витке экипажу было дано разрешение на расстыковку с "Салютом". Расстыковка – один из ответственных этапов полета, и, ожидая доклада космонавтов, мы все очень волновались, но, как вскоре выяснилось, волновались совершенно напрасно. В 21:35 экипаж доложил: "Расстыковались. Все прошло нормально. Видим, как станция удаляется от корабля". Мы приказали Добровольскому включить двигатель, замедлить расхождение, подойти к станции на 10-15 метров и сфотографировать ее. Добровольский выполнил приказание, и Пацаев сделал несколько снимков "Салюта" с расстояния 30-40 метров.

30 июня.

В 00:16 я вышел на связь с Добровольским (до посадки корабля оставалось около двух часов).

Каманин: "Янтарь", я – 16-й, как меня слышите?

Добровольский: 16-й, слышу вас отлично.

Каманин: Даю условия посадки. Над территорией СССР малооблачно – 3-4 балла. В районе посадки ясно, видимость – 10 километров, ветер – 2-3 метра в секунду, температура – 16 градусов, давление у земли – 720 миллиметров. Напоминаю: при спуске ведите постоянный репортаж по КВ и УКВ на всех антеннах, и особенно на щелевой и парашютной. После посадки действуйте по инструкции, люк не открывайте, резко не двигайтесь, ждите группу поиска. Желаю мягкой посадки. До скорой встречи на Земле!

Добровольский: Вас понял, условия посадки отличные. На борту все в порядке, самочувствие экипажа отличное. Благодарим за заботу и добрые пожелания.

По объективным данным телеметрии и докладам экипажа, на третьем витке свободного (после отделения от станции) полета "Союза-11" космонавты были спокойны и уверены в благополучном приземлении. За пятнадцать минут до включения ТДУ все члены Госкомиссии, главные конструкторы и специалисты Афанасьев, Керимов, Мишин, Трегуб, Карась, Воробьев, Шаталов, Елисеев, Феоктистов и другие собрались в зале оперативно-технического руководства.

По программе спуска ТДУ должна включиться в 01:35:24 и через 187 секунд – выключиться. Все с нетерпением ждут докладов о включении и выключении ТДУ, Шаталов настойчиво вызывает "Янтарь" на связь, но экипаж молчит... В 01:47:28 должно произойти разделение корабля (от спускаемого аппарата отделяются приборный и бытовой отсеки), но докладов о разделении нет. Не ясно, пошел ли "Союз-11" на спуск или он остался на орбите? Наступает время сеанса связи (01:49:37-02:04:07), предусмотренного на случай, если корабль не сошел с орбиты. Гнетущая тишина царит в зале – связи с экипажем и каких-либо новых данных о "Союзе-11" по-прежнему нет. Все понимают: на корабле что-то произошло, но что именно, пока никто не знает. Страшно медленно тянутся минуты ожидания...

Но вот в 01:54 с КП ВВС поступает сообщение: "Удаление корабля от расчетной точки посадки 2200 километров". У нас появляется надежда: возможно, отказала только радиосвязь с экипажем, а сам корабль нормально спускается и все обойдется благополучно. "Удаление 1800... 1000... 500... 50 километров от расчетной точки", – продолжает докладывать КП ВВС. Вскоре должен раскрыться парашют, на стренге которого есть антенна для КВ– и УКВ-каналов связи. Штатный спуск корабля на парашюте с высоты 7000 метров длится около пятнадцати минут, о ходе спуска на парашюте космонавты обязаны докладывать по КВ– или УКВ-каналам. Почти при всех спусках "Союзов" такая связь была, но экипаж "Союза-11" продолжает молчать...

В 02:05 с КП ВВС доложили: "Экипажи самолета Ил-14 и вертолета Ми-8 видят корабль "Союз-11", спускающийся на парашюте". В 2 часа 18 минут по московскому времени "Союз-11" приземлился примерно в двухстах километрах восточнее Джезказгана, почти одновременно рядом с кораблем сели четыре поисковых вертолета. Более получаса мы ждали, просили и требовали докладов от КП ВВС, но получали только один ответ: "Ждите". Наконец, меня подозвали к телефону "ВЧ" и доложили: "Генерал Горегляд, вылетевший с места посадки корабля в Джезказган, сообщил по радио, что исход космического полета самый тяжелый". Для меня стало ясно, что экипаж "Союза-11" погиб, о чем я оповестил Государственную комиссию. Керимов, Афанасьев, Мишин и многие другие не хотели верить этому страшному известию, требуя его неопровержимого подтверждения. Прошло еще около часа, прежде чем поступило такое подтверждение: из доклада генерала Углянского по "ВЧ" выяснилось, что уже через две минуты после приземления "Союза-11" специалисты группы поиска в присутствии Горегляда открыли люк корабля и обнаружили всех трех космонавтов без признаков жизни.

После доклада Устинову и Смирнову в 6 часов утра представители Госкомиссии вылетели из Крыма к месту происшествия. На самолете Ту-104 мы долетели до Актюбинска, пересели там на Ан-10 и добрались на нем до Джезказгана. В Джезказгане нам доложили, что самолет с генералом Гореглядом и телами погибших космонавтов уже улетел в Москву. Из Джезказгана мы перелетели на двух вертолетах к месту посадки "Союза-11".

К 16 часам местного времени кроме врачей и специалистов из групп поиска у корабля уже были Афанасьев, Мишин, Керимов, Карась, Шаталов, Елисеев, Феоктистов, Северин, Воробьев и другие товарищи. Примерно через час после нас из Караганды прилетели генералы Мороз, Мишук, Фролов, Кузнецов, Василевский, космонавты Леонов и Севастьянов и более десятка специалистов. До наступления темноты мы успели произвести только общий осмотр корабля, кабины, кресел, парашютной системы и другого оборудования.

Судя по результатам осмотра, корабль "Союз-11" произвел мягкую посадку – серьезных внешних повреждений на нем не обнаружено. В кабине выключены все передатчики и все приемники. Плечевые ремни Волкова и Пацаева отстегнуты, а привязные ремни Добровольского находятся в запутанном состоянии (застегнут только поясной замок). Вентиль одного из двух воздушных клапанов вывернут на 10 миллиметров. Других отклонений от нормы в кабине не замечено.

В 23 часа группу товарищей во главе с Мишиным и Карасем я отправил самолетом Ан-10 в Москву, а на КП ВВС передал приказание: завтра в 5:00 доставить в Джезказган группу специалистов и аппаратуру для проверки герметичности корабля "Союз-11".

1 июля.

К 8 часам утра мы вновь собрались на месте посадки "Союза-11", чтобы проверить его кабину на герметичность. Закрыли люк и все другие штатные отверстия в корпусе корабля, создали в кабине давление, превышающее атмосферное на 100 миллиметров, и... не обнаружили ни малейших признаков негерметичности. Повысили избыточное давление до 150, а затем до 200 миллиметров. Выдержав корабль под таким давлением в течение полутора часов, окончательно убедились в полной герметизации кабины. Было ясно, что в корабле нет "нештатной дыры" и что его разгерметизация при спуске могла произойти только "по вине" одного из двух вентиляционных клапанов. О том, что космонавты погибли из-за разгерметизации корабля, нам было уже известно по данным медицинской экспертизы – у погибших обнаружены следы кровоизлияния в мозг, кровь в легких, повреждения барабанных перепонок и выделение азота из крови. Через 4 секунды после начала разгерметизации частота дыхания у Добровольского подскочила до 48 вдохов в минуту (при норме 16), началась агония, и через 20-30 секунд наступила смерть.

На этом наше расследование на месте происшествия закончилось. После того, как корабль был при нас опечатан, я дал команду отправить его в Москву.

В 19:30 мы были уже в Москве, и в 21:40 я уже стоял в почетном карауле у праха космонавтов. Волков лежал в гробу, как живой, а лица Добровольского и Пацаева изменились до неузнаваемости. Первоначально было объявлено о прекращении доступа в ЦДСА в 10 часов вечера, но пришедших проститься с космонавтами было так много, что церемония прощания продолжалась до полуночи. Около часа ночи состоялась кремация...

7 июля.

Сегодня написал три страницы о полете и гибели экипажа "Союза-11", которыми будет завершаться выходящая в Политиздате книга "Летчики и космонавты". Из 25 наших космонавтов, побывавших на околоземных орбитах, 19 продолжают работать, пять – захоронены в Кремлевской стене и один – на Новодевичьем кладбище.

Пришло время поставить точку в "Космических дневниках", которые я вел более десяти лет подряд. Но прежде, чем сделать это, я не могу не вернуться еще раз к постигшему нас несчастью. Такое больше никогда не должно повториться! Считаю своим долгом сказать об этом трагическом случае все, что я о нем думаю, невзирая на точку зрения высокого начальства в лице Устинова, Сербина и Смирнова.

Меня насторожили разговоры, которые вели Мишин, Афанасьев и Бушуев с руководителями партии и правительства. Нашлись люди, пытавшиеся с умным видом утверждать, что "дырку в корабле можно было заткнуть пальцем". Другие возлагали вину за отсутствие радиосвязи с экипажем на самих космонавтов, якобы забывших включить передатчики перед спуском корабля с орбиты. Кое-кто договаривался даже до того, что причина кроется в "неудачном подборе экипажа". Но больше всего меня поразило "смелое и принципиальное" заявление маршала Кутахова: "Мы виноваты в том, что космонавты летали без скафандров".

Экипажи наших космических кораблей летают без скафандров уже семь лет. Об опасности таких полетов космонавты писали Хрущеву, Брежневу, Устинову, Смирнову. О том, что космонавты "летают в трусиках", знал и Кутахов, подписавший письмо Мишину с просьбой иметь на борту корабля скафандры. Но на все наши просьбы мы неизменно получали категорический отказ – сначала от Королева, а в последние годы от Мишина. Нам заявляли, что летали сотни кораблей (с учетом беспилотных) и не было ни одного случая разгерметизации. Нас обвиняли в трусости, называли перестраховщиками...

Только что из ВПК мне сообщили о назначении Правительственной комиссии под председательством Келдыша для расследования обстоятельств и причин гибели экипажа "Союз-11". От ВВС в комиссию включены Мишук и Шаталов. Я полагал, что Устинову удастся затянуть или вовсе отбить назначение комиссии – ведь для него невыгодно допускать "посторонних" к расследованию провалов в промышленности. Но Устинов и на этот раз нашел выход из трудного положения, поставив во главе комиссии безвольного и преданного ему Келдыша.

Я уверен, что в аварийной обстановке космонавты до конца боролись за свою жизнь, но они были обречены. Можно ли обвинять их в том, что они не сумели "заткнуть дырку в корабле пальцем"? Сделать это еще никто не пробовал, да и можно ли сделать это вообще? Ведь за бортом корабля космический холод и глубокий, вызывающий мгновенное вскипание крови вакуум. Думаю, и в спокойной обстановке вряд ли кому удастся продержать палец в открытом космосе хотя бы несколько секунд, а экипажу "Союза-11" надо было прежде всего в считанные мгновения обнаружить причину начавшейся разгерметизации, а потом, "заткнув дырку пальцем", поддерживать герметичность кабины в течение 15-17 минут при нарастающих в ходе спуска перегрузках.

Анализ имеющихся в моем распоряжении материалов расследования – записей бортовой аппаратуры "Мир", данных телеметрии, акта о состоянии кабины, медицинского заключения о причине смерти космонавтов – позволяют представить, что могло происходить на борту "Союза-11" в течение 25-30 секунд после разделения его отсеков.

...Заканчивается рабочий цикл ТДУ, экипаж ощущает нарастание перегрузок – значит, корабль пошел на спуск. На борту все нормально, однако космонавты, помня о недавних неприятностях с переходным люком, во все глаза следят за давлением в кабине. Слышится хлопок – есть разделение! Но что это? Давление в кабине начинает быстро падать... Разгерметизация! Отстегнув привязные ремни, Добровольский бросается к люку. Люк герметичен, но давление продолжает падать, слышен свист уходящего в космос воздуха. Из-за шума включенных передатчиков и приемников невозможно понять: где же свистит воздух? Волков и Пацаев отстегивают плечевые ремни и выключают радиоаппаратуру. Свист воздуха слышится над креслом командира – там, где расположен вентиляционный клапан. Добровольский и Пацаев пытаются закрыть вентиль, но, обессиленные, падают в кресла. Добровольский, теряя сознание, все же успевает застегнуть поясной замок перепутанных ремней...

1973-1978 годы

За годы, прошедшие со времени полуторачасового одновиткового полета Юрия Гагарина, советская космонавтика добилась многого – стали реальностью тысячевитковые полеты вокруг Земли продолжительностью более 100 суток. Дальнейшие успехи в освоении космического пространства будут зависеть только от выделяемых для этой цели денежных сумм, размер которых напрямую связан с состоянием международной обстановки: чем больше опасность возникновения новой большой войны, тем меньше расходы на "мирный космос" и тем значительнее затраты на форсированное развитие военной космонавтики. Я глубоко убежден, что у человечества есть все возможности уже к началу нового тысячелетия создать постоянные поселения в космосе.

12 декабря 1973 года. Дача "Заборье".

Более двух лет не прикасался к дневнику. За это время я привел в порядок все свои записи (12 книг по 200 машинописных страниц в каждой), написал повесть о Валентине Терешковой. Рукопись повести приняли в Политиздате с условием значительного и очень существенного ее сокращения. Я отказался изъять из текста фамилии дублеров Терешковой и многих товарищей из ЦПК, готовивших ее к полету, описания встреч с Хрущевым и многое другое, чего еще не было в печати.

На днях ко мне на дачу приезжали писатели Е.И.Рябчиков и А.С.Магид они поделились со мной своими соображениями, планами и трудностями в совместной работе над книгой о Туполеве. Рябчиков подарил мне книгу "Русские в космосе", изданную на английском языке в США. Эта книга – последнее напоминание о наших блестящих успехах в космосе. После трагической гибели первого экипажа станции "Салют" прошло тридцать "пустых" месяцев. В 1973 году у нас были предприняты две попытки запуска орбитальной станции, но обе они оказались неудачными. Американцы, закончив в декабре прошлого года свою лунную программу, вывели на околоземную орбиту станцию "Скайлэб", на которой сейчас работает уже третий сменный экипаж со сроком пребывания в космосе до 85 суток. Единственным нашим "достижением" в 1973 году стал лишь двухсуточный полет В.Г.Лазарева и О.Г.Макарова на "Союзе-12" (в этом полете проверялась система спасения экипажа в случае аварийной разгерметизации корабля. – Ред.).

Блестящее завершение в США лунных экспедиций и три длительных пилотируемых полета на орбитальной станции "Скайлэб", и на этом фоне двухсуточный полет нашего "Союза-12" – вот к какому позору привели нашу космонавтику Мишин и его покровители: Устинов, Смирнов и Келдыш. Десять лет возятся они с ракетой Н-1, все четыре испытательных пуска которой заканчивались взрывами (четвертая и последняя попытка запуска ракеты Н-1 была предпринята 23 ноября 1972 года. – Ред.).

Мне и некоторым моим товарищам еще семь лет тому назад было ясно, что Н-1 не тот конь, который может вывезти нас на Луну. Но это до сих пор не ясно секретарю ЦК Устинову, продолжающему тратить десятки миллиардов рублей на заведомый брак.

19 декабря.

Самый короткий (7 часов) зимний день. С 23 декабря дни начнут понемногу прибывать. Про это время в народе говорят: солнце – на лето, зима – на мороз. В прошлом году в декабре было еще совсем мало снега, а сейчас вся земля ровно прикрыта полуметровым снежным покрывалом.

Вчера в 14:55 по московскому времени выведен на орбиту "Союз-13" с двумя космонавтами на борту: командир корабля – Климук Петр Ильич (в 1965 году я принимал его в ЦПК), бортинженер – Лебедев Валентин Витальевич первый космонавт, получивший "путевку в космос" не из моих рук. От всей души желаю успеха этой "чертовой дюжине".

Сегодня исполнилось 67 лет Л.И.Брежневу – четвертому руководителю партии и страны после Великой Октябрьской революции. Еще при Сталине Брежнев стал секретарем ЦК, но Сталин довольно скоро убрал его оттуда, назначив заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии. Хрущев вернул Брежнева в ЦК, а позже выдвинул на должность Председателя Верховного Совета СССР. У Брежнева хватило смелости и мужества сместить Хрущева – для страны это был безусловно полезный акт, так как в последние годы своего правления Хрущев наделал очень много крупных ошибок.

Прошло девять лет с тех пор, как Л.И.Брежнев встал за руль государственного корабля. Что можно сказать о Леониде Ильиче как о руководителе страны? На нем лежит ответственность за многие ошибки Хрущева, он мало что делает для восстановления авторитета Сталина, хотя и разрешил напечатать правду о Верховном Главнокомандующем в книгах Жукова, Кузнецова, Василевского, Штеменко и других авторов. В народе Брежнева не ругают, как ругали Хрущева, и не боятся, как боялись Сталина. Первое – хорошо, а второе – не совсем. Дело в том, что у нас еще очень плохо с дисциплиной, много очковтирательства и бюрократизма. Курс, взятый партией после смерти Сталина на демократизацию порядков в стране, в основном правильный, но нельзя забывать, что полная демократия возможна только при очень высоком уровне сознания и культуры народных масс. В условиях же, когда среди граждан имеются хотя бы три-пять процентов безответственных, недисциплинированных, некультурных людей, полная демократия может легко превратиться в анархию. У нас очень мало строгих законов, а те, что есть, часто нарушаются, и нарушители их далеко не всегда несут наказания. Страна идет вперед, но наши бесспорные достижения могли бы быть более значительными, если бы мы научили всех граждан уважать и выполнять все советские законы. Надо признать, что партия еще слабо борется с бюрократизмом и не добилась высоких результатов в воспитательной работе и укреплении дисциплины.

В плане личного поведения Л.И.Брежнев допускает, на мой взгляд, особенно много ошибок. Напрасно он целуется со всеми направо и налево – это страшно некультурно и просто негигиенично. Леонид Ильич повесил сам себе на грудь четыре "Золотые Звезды" – так говорят в народе, – которые не украшают, а принижают его достоинство как руководителя страны. Особенно неприглядно то, что он принял из рук подхалимов звезды Героя Советского Союза и Героя Болгарии. В последнее время имя Брежнева ежедневно мелькает во всех газетах, с него начинаются все передачи радио и телевидения. Плохо, что он не замечает, как подхалимы раздувают его личное участие в делах партии и народа. Встав во главе державы, Брежнев тем самым взял на себя очень почетный и очень ответственный долг. Успехи и слава народа – это успехи и слава и его руководителя, и никакое выпячивание личных заслуг ничего прибавить к этому не может, а может лишь убавить.

22 декабря.

Сегодня ко мне на дачу приезжал режиссер Сальников с двумя кинооператорами. Комитет по телерадиовещанию поручил ему снять кинофильм к сорокалетию Челюскинской эпопеи. Сальников уже был у меня в октябре – тогда я, Молоков и Шелыганов вели с ним беседу о будущей кинокартине и отвечали на его многочисленные вопросы. В ноябре Сальников побывал на Чукотке, а теперь приступил к натурным съемкам (сегодня операторы засняли несколько моментов моей обычной пробежки).

Картина делается кое-как, на скорую руку, и маловероятно, что получится что-то приличное. Меня в этом деле больше всего интересуют кадры 40-летней давности, снятые Савицким и Шафраном.

27 декабря.

Вчера после восьмисуточного полета произвел благополучную посадку экипаж "Союза-13". Полеты "Союза-12" и "Союза-13" чуть-чуть затушевали провал основной нашей космической программы на 1973 год (запуск орбитальной станции "Алмаз" и экспедиция на станцию "Салют-2"), но они и резко подчеркнули наше большое отставание от США: за весь этот год у нас выполнено 20 человеко-дней космического полета, а в США – свыше 500.

25 декабря состоялось отчетно-выборное собрание партийной организации нашего дома – Дома правительства №2. На учете в ней числится 161 коммунист, из них 15 человек с дореволюционным партийным стажем, 23 вступили в партию при Ленине, а большинство остальных имеют стаж по 30 и более лет. В течение девяти лет секретарем парторганизации работал генерал-полковник Хозин Михаил Семенович. Работал он отлично, и только ослабленное здоровье и возраст (ему уже 77 лет) стали препятствием для его большой и плодотворной деятельности. Последнюю неделю Хозин болел, но нашел в себе силы (заставил себя!) подготовить отчетный доклад. В день собрания он почувствовал себя совсем плохо и попросил меня выступить с докладом вместо него. Собрание прошло хорошо. В новый состав партбюро избрали 11 коммунистов с большим авторитетом и опытом партийной работы. Секретарем парторганизации избрали меня, а генерал-полковника Комарова Владимира Николаевича – моим заместителем по пропаганде и агитации.

2 января 1974 года. Дача "Заборье".

Новый год всей семьей встречали на даче. Все было хорошо, только погода подмочила Деда Мороза: все последние дни температура почти не опускалась ниже нулевой отметки. Только сегодня стало холодать, утром выпал небольшой снег. Ребята соскучились по лыжам, и сегодня я совершил с ними два лыжных похода. Коля прошел более десяти километров – для него это рекордная дальность. Завтра я на два дня уеду в Москву: буду участвовать в работе партактива района и заниматься делами нашей парторганизации.

4 января.

Сегодня на Новодевичьем кладбище похоронили Главного маршала авиации Константина Андреевича Вершинина. Вершинин был самым лучшим Главкомом ВВС, сделавшим много полезного для укрепления военной мощи нашей Родины. На похоронах встречался с Гречко, Якубовским, Соколовым, Кутаховым, Толубко и с десятками других высоких военачальников. Устарел наш генералитет: многим давно пора на пенсию, но они судорожно хватаются за любую соломинку – лишь бы удержаться "на плаву".

8 января. Москва.

Провел заседание партийного бюро, на котором разобрали более десятка вопросов и решили создать комиссию содействия капитальному ремонту дома №2. Кроме членов партбюро на заседании присутствовали М.С. Хозин, Г.П.Лешуков, А.А.Маслова и другие. Скоро будет два месяца, как сняли с должности управляющего домом Л.А.Николаева, а замены ему пока нет. Придется усилить поиски нового кандидата на пост управляющего (временно эту должность исполняет А.А.Маслова).

16 января. Дача "Заборье".

Вчера и сегодня готовил доклад об итогах декабрьского пленума ЦК КПСС и обращении ЦК к партии и советскому народу. Подробно изучил материалы пленума, сессии Верховного Совета, обращения ЦК и речи Брежнева на пленуме. Наше продвижение вперед бесспорно – оно подтверждается тысячами примеров самоотверженного, героического труда. Но нам сильно мешают недисциплинированность, пьянство, прогулы, воровство, бракодельство, махровый бюрократизм и сотни других пороков, с которыми мы еще плохо боремся. Нужны более строгие законы, нормы и правила поведения граждан на производстве, на улицах, в быту. Только уговорами мы не укрепим дисциплину и не наведем порядок: нужны строгие наказания за нарушение законов и норм поведения.

17 января.

Несколько дней безрезультатно "охотился" за кометой Когоутека – мешали огни санатория "Подмосковье" и дымка у горизонта. Наконец сегодня в 17:25 я ее увидел с помощью ночного электронного бинокля, но и в бинокль она была едва видна – ее выдавал "хвост", который был уже не очень большой (комета быстро удаляется от Земли). Место наблюдения я выбрал так, чтобы деревья не закрывали горизонт, а огни "Подмосковья" не отсвечивали. Над юго-западным горизонтом ярко светила Венера, а южнее и выше ее был хорошо виден Сатурн. Чуть выше линии Венера-Сатурн я первый раз в жизни наблюдал комету. Было обидно за наших ученых, обещавших, что комета не только будет видна невооруженным глазом, но и займет своим "хвостом" почти половину небосвода, – она стала удаляться от Земли значительно раньше, чем считали наши астрономы.

Сегодня мне звонил Юрий Летунов. Он сообщил, что Комитет по телерадиовещанию решил создать кинофильм о В.В.Терешковой. Летунов просил помощи и моего участия в создании фильма. Обещал ему и то, и другое.

27 января.

Вчера ко мне на дачу приезжал Юрий Летунов с группой телевизионщиков для съемок фильма о Терешковой – снимали меня вместе с Колей. А сегодня я получил из Будапешта пять экземпляров моей книги "Летчики и космонавты", изданной на венгерском языке.

В одной из книг о Владимирском крае нашел еще одно подтверждение тому, что в 1978 году мой родной город Меленки будет отмечать свое 200-летие: "...в 1778 году города Владимирской губернии Муром, Ковров, Меленки и другие получили наименование уездных..." Мне захотелось уточнить, кто из моих предков жил в Меленках в 1778 году. С этой целью я составил родословную (по нисходящей) "династии" Каманиных:

Имя, отчество Год рождения

Николай Львович 1965

Лев Николаевич 1934

Николай Петрович 1908

Петр Иванович 1870

Иван Васильевич 1832

Василий Кондратьевич 1799

Кондратий (?) 1763

Получается, что дедушке моего деда – Кондратию Каманину было в ту пору всего 15 лет.

30 января.

Провел вчера собрание рабочих, служащих и жильцов дома. Присутствовало более 150 человек. Доклад об итогах работы домоуправления и задачах на 1974 год сделала исполняющая должность управляющего Анна Александровна Маслова. Я отчитался за работу группы народного контроля. Выступили Москаленко, Гоморев, Ушаков и другие товарищи. Собрание прошло хорошо, но меня неприятно поразило то, что молодые рабочие – а их у нас довольно много – держатся в тени и не выступают. Я вспомнил, что за последние несколько лет в нашей парторганизации не было принято ни одного нового члена партии. Придется самому взяться за изучение базы роста нашей парторганизации, с тем, чтобы уже в этом году принять в партию 5-6 человек.

Сегодня разобрал завал с почтой, прочитал более 30 писем (в основном от школьников и ветеранов войны), ответил на 14 из них. Обещал помогать 7 "Б" классу (18 школьников детской колонии) "вырасти такими, как Вы", послал им книгу "Летчики и космонавты" и теплое письмо.