Текст книги "Скрытый космос (Книга 4, 1969-1978)"

Автор книги: Николай Каманин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

5 июня.

Пасмурный, холодный день – купаться в море не тянет, заставил себя пробежать полтора километра. Звонил Мусе, дома все в порядке.

В 8:40 начальник дежурной смены полковник Быковский доложил: "Экипаж спит, на борту все нормально, но последнее сообщение с судна "Космонавт Комаров" настораживает – речь опять идет о работе СБ". По телеметрии мы дважды получили данные о том, что напряжение в сети падает до 26,0-25,6 вольт. В случае дальнейшего падения напряжения до 24-23 вольт может возникнуть аварийная ситуация, при которой в распоряжении экипажа будет только полтора витка для осуществления вынужденной посадки. Я принял решение разбудить экипаж на два часа раньше программного времени подъема и передать космонавтам приказание о немедленной закрутке корабля на Солнце. В 11:50 мне доложили о том, что экипаж удалось разбудить только с шестой попытки, Севастьянов принял команду на закрутку, но не успел доложить об обстановке на борту. В ближайшие два часа УКВ-связи экипажа с "Космонавтом Комаровым" и с наземными радиостанциями не будет, поэтому я приказал попытаться установить связь с "Союзом-9" в КВ-диапазоне.

...На часах 18:00. Все наши волнения утихли: до подхода "Союза-9" к территории СССР удалось установить связь с экипажем на коротких волнах (это был редкий случай, когда КВ-сигналы отлично проходили с Земли на корабль и с корабля на Землю). Николаев доложил, что они с Севастьяновым прекрасно слышат "Весну" (Хабаровск, Алма-Ата), находясь за экватором, и что после закрутки корабля на Солнце напряжение в его электросети возросло до 31 вольта, а сила тока – до 26 ампер. Позднее экипаж доложил по УКВ-связи более подробные данные о работе СБ. Судя по докладу, в данное время солнечные батареи работают нормально – по-видимому, неисправность (если она была) автоматики СБ самоустранилась (что тоже случается) или Севастьянов при одном из докладов перепутал показания вольтметра и амперметра, смонтированных в одном приборе.

Пока по всем данным объективного контроля, по многочисленным наблюдениям по телевидению и по голосам космонавтов в состоянии их здоровья и работоспособности заметных изменений нет. Николаев сообщил, что сегодня он и Севастьянов впервые пользовались АСУ "по-большому", – АСУ работает хорошо, на борту корабля чистота и порядок.

Вчера вечером звонила Терешкова. Она только что вернулась из поездки в Ярославль, где выступала перед избирателями. Валя интересовалась ходом полета и просила передать привет Андрияну. 7 июня она вместе с Аленкой вылетает самолетом Ан-24 в Евпаторию.

6 июня.

Утром опять шел дождь, температура не поднималась выше отметки +15. Проверил подъем и физзарядку наших офицеров, разместившихся в домике рыбака (15 минут ходьбы до моря). Подъем и зарядка прошли нормально, но желающих искупаться в море оказалось немного. Мы с В.А.Смирновым искупались (холодновато, но приятно), а на обратном пути пробежали около двух километров.

В 8:30 на КП принял доклад от Филипченко: "Ночь прошла нормально, экипаж спит, по данным с "Космонавта Комарова" на борту корабля все в порядке". В 9:30 собрал все дежурные смены в полном составе, разобрал ошибки отдельных офицеров и приказал действовать всем строго по программе полета никаких изменений программы не передавать на борт "Союза-9" без моего личного разрешения. Врачам дал задание проанализировать итоги пятисуточного пребывания экипажа в невесомости (быт, сон, отдых, физзарядка и пр.) и подготовить предложения по режиму последующих суток полета. Потом вместе с командиром части обошел все основные помещения КП. Общее впечатление: помещений и оборудования для управления орбитальными полетами на КП достаточно, но во всем чувствуется основная тенденция ракетных войск – все для автоматов и минимум для космонавтов.

Телевидение, радио и газеты широко, но довольно однобоко освещают последние события в космосе – действуют запреты на сведения о длительности полета, об отказах техники и ошибках космонавтов. Этими ограничениями мы сами себя обкрадываем, создавая у людей впечатление "необыкновенной легкости" и почти полной безопасности длительных полетов в космосе. На самом деле такие полеты очень трудны и опасны для космонавтов, и не только в физическом, но и в психологическом отношении. Я глубоко убежден, что со временем люди будут летать в космосе месяцами, годами и даже десятками лет, но при современном уровне развития космической техники полет продолжительностью 18-20 суток является, по-видимому, пределом человеческих возможностей. В связи с работами, проводимыми и у нас, и в США по созданию орбитальных станций, уже многое делается для обеспечения длительных пилотируемых полетов, но маловероятно, что за ближайшие пять лет их продолжительность перевалит за "двухмесячную отметку" (впервые этот рубеж был преодолен американскими астронавтами на орбитальной станции "Скайлэб" в ноябре 1973 – феврале 1974 года. – Ред.).

Среди многочисленных сообщений нашей прессы о полете "Союза-9" мне больше всего понравилось стихотворение Владимира Федорова "Счастливого полета", опубликованное в "Правде" за 5 июня:

Притихли ели

И берез вершины,

Притих лесной

Пахучий ветерок.

Аленушка

Прильнула к Валентине,

Припал к экрану

Звездный городок.

А там родные лица

Проплывали,

Глядевшие

В огнистый океан.

Счастливого полета вам,

Виталий!

До скорой встречи!

Слышишь, Андриян!

И люди вновь

Следят за русской речью,

Что, словно ключ,

Прозрачна и чиста.

Несется ввысь

Родная, человечья,

Вселенной неподвластная

Звезда.

Все тихо.

Не колышутся травинки.

Не дрогнет в чаще

Ни один листок.

Их ждут в лесу

Заветные

Тропинки,

До боли близкий

Звездный городок.

В 22:15 получили очень неприятные телеметрические данные о повышении температуры и давления в баллонах наддува, вызванном отсутствием "ночи" на орбите и "косой закруткой" корабля. Дальнейшее повышение температуры и давления в баллонах могло привести к взрыву и гибели экипажа, поэтому мы временно отменили "косую закрутку". Когда на очередном витке корабль на две минуты вошел в тень, температура и давление в баллонах стали медленно снижаться.

7 июня.

Система жизнеобеспечения экипажа "Союза-9" работает пока точно по графику зачетных испытаний. Давление углекислого газа в кабине даже во время физзарядки космонавтов повышается не более чем до 7-10 миллиметров. Ко времени расчетного окончания (5,5 суток полета) первого регенерационного патрона давление кислорода составляло 182 миллиметра. После включения поглотителя углекислого газа его давление снизилось до 4 миллиметров, а давление кислорода снижалось всего на 3 миллиметра за каждый виток полета, поэтому мы решили продлить работу первого патрона на 12 часов. Переключение на второй регенерационный патрон прошло нормально.

Сегодня в 11 часов на берегу моря между Евпаторией и Саки был открыт памятник морякам-десантникам – героям Великой Отечественной войны. В 12:10 на аэродроме Саки приземлился самолет, на котором прилетела Валя Терешкова с Аленкой. Я и Хрунов ездили их встречать. В 14:59 Валя и Аленка были на КП и слушали переговоры Горбатко с Николаевым. Мы пока не сообщали Андрияну о прибытии в Евпаторию жены и дочери – готовим ему сюрприз: пусть Аленка и Валя сами поговорят с ним по радио.

Вечером провел очередное заседание посадочной комиссии. Заслушали доклады метеорологов, баллистика и врача. Наиболее интересным был доклад полковника медицинской службы Лебедева.

За шесть суток полета мы получили много ценных данных по влиянию длительной невесомости на самочувствие и работоспособность экипажа. Общее мнение сводится к тому, что на шестые сутки космонавты чувствуют себя значительно лучше, чем в первые два-три дня полета. Еще раз внимательно изучив все параметры кабины и медицинские показатели состояния экипажа, решили никаких изменений в режим полета пока не вносить. Общий вывод: на борту корабля все в порядке. В такой обнадеживающей обстановке некоторые горячие головы начали поговаривать о продлении полета "Союза-9" до 20 суток. Специально по этому вопросу провел совещание с офицерами ВВС, приказал прекратить ненужные разговоры и тщательно анализировать данные по состоянию космонавтов и корабля, имея в виду, что главные трудности полета еще впереди.

С 20 до 23 часов Валя и Аленка были на двух сеансах связи с экипажем "Союза-9", видели Андрияна по телевидению и слушали его переговоры с КП.

8 июня.

Ночь прошла спокойно, полет "Союза-9" продолжается без замечаний.

Вместе с Терешковой ездили в пионерский лагерь "Чайка", принадлежащий Министерству обороны и носящий имя первой женщины-космонавта ("Чайка" позывной В.В.Терешковой в космическом полете. – Ред.). В лагере одновременно отдыхают 1200 пионеров, на его территории (42 гектара) много зелени, цветов и даже роз, пляж хорошо оборудован и тянется почти на километр. Для ребят встреча с Терешковой стала большим событием – после пионерского парада они окружили нас таким плотным кольцом, что мы с большим трудом выбрались из толпы.

Во время вечерних телесеансов связи Валя и Аленка наблюдали экипаж "Союза-9" по "Аристону" (телевизионному экрану во всю стену) и говорили с Андрияном и Виталием по радио. Аленка, увидев в пяти метрах от себя отца "в натуральную величину", разговорилась и забросала его вопросами ("Почему не взял меня с собой? Видел ли в космосе Бармалея? Мы с мамой очень скучаем когда вернешься?"). Не забыла она рассказать и про черепаху, ежа и торт, которые подарили ей дяди-космонавты.

Андриян, не ожидавший такой встречи с женой и дочкой, был очень обрадован, да и всем, кто присутствовал на телесеансе, было приятно слушать этот непринужденный семейный разговор.

9 июня.

Около полудня Терешкова с дочкой улетела в Москву. В 13:18 я разговаривал с Андрияном – он поблагодарил меня за вчерашний сюрприз и доложил, что они с Виталием хорошо выспались, проснулись бодрыми и готовы полностью выполнять программу полета. После обеда я, Филипченко и Смирнов искупались в море, правда, без особого удовольствия (температура воды не выше 17 градусов, сильный ветер, волны).

В 20 часов, как обычно, провел совещание посадочной комиссии. В районе полигона посадки мощнейший циклон: ветер силой до 25 метров в секунду, пыльные бури, дожди и значительное понижение температуры. К счастью, на борту "Союза-9" все в порядке, и еще суток шесть-семь полигон посадки нам не потребуется. С 21 до 24 часов трижды прослушал радиообмен с космонавтами и наблюдал их по телевидению. Пока Андриян и Виталий, по всем признакам, чувствуют себя великолепно, но меня настораживает то, что они пьют мало воды и потребляют мало кислорода (по одному литру воды в сутки, по 17 литров кислорода в час), – это явное свидетельство пониженной подвижности космонавтов.

10 июня.

Сегодня мы предоставили экипажу "Союза-9" первый выходной день, отменили все эксперименты, а радиообмен ограничили до минимума. Николаев и Севастьянов охотно откликнулись на мое предложение сыграть в шахматы партию "Космос-Земля". Космический шахматный матч, в котором команду Земли представляли я и космонавт Горбатко, продолжался три витка и закончился вничью.

Все системы корабля работают нормально, но из-за малого расхода кислорода наблюдается рост "атмосферного" давления в кабине – в два часа дня Севастьянов доложил, что оно увеличилось до 900 миллиметров, то есть почти до верхнего допустимого уровня. Рекомендовали экипажу попытаться понизить давление за счет снижения температуры. Рекомендация оказалась полезной: к 22 часам при снижении температуры с 21 до 18 градусов давление уменьшилось до 870 миллиметров. Для сохранения комфортных условий на борту экипаж провел сегодня большую уборку корабля.

11 июня.

Ясное утро, яркое солнце, но прохладно – дует свежий ветер. Полковник Горбатко доложил с КП: "На борту "Союза-9" все в порядке, экипаж спит. Заканчивается 151-й виток полета".

Вчера Шаталов и Елисеев ездили в Крымскую обсерваторию. На долговременной орбитальной станции (ДОС) будет установлен большой телескоп с целью выполнения обширной программы наблюдений за Солнцем и звездным небом. Сменные экипажи ДОС должны получить более глубокие знания по астрономии и практические навыки работы с телескопом. Шаталов договорился с руководством обсерватории о том, что 12 космонавтов, готовящихся к полетам на ДОС, пройдут со специалистами курс теоретических и практических занятий продолжительностью 15-20 дней. Вчера вечером я обсудил с Леоновым и Шаталовым все основные вопросы подготовки экипажей к полетам на ДОС и "Союзах". В связи с тем, что очередной полет на "Союзе" не состоится раньше декабря, а полеты на ДОС маловероятны и в мае 1971 года, мы решили отправить обе группы космонавтов ("Союз" и "ДОС") в отпуск с 20 июня, а за время их отпуска "нажать" на работы по тренажерам, уточнить программы и сроки подготовки экипажей. К работе над программой для экипажей ДОС уже приступили Шаталов, Леонов, Елисеев и Кубасов.

Сегодня имел серьезный разговор с Быковским и Горбатко – оба они курят. Горбатко обещал немедленно прекратить курение, но Быковский, признавшись, что курит систематически по 4-5 сигарет в день, такого обещания не дал. Я предупредил Валерия, что ему больше не удастся слетать в космос, если он не бросит курить. Итак, четверо космонавтов (Николаев, Севастьянов, Горбатко и Быковский) курят, а начальник ЦПК Кузнецов и замполит Крышкевич и не подозревают об этом. Придется еще раз крепко нажать на курильщиков.

Несколько раз выходил на связь с Николаевым и Севастьяновым, внимательно рассматривал их по телевидению, изучал материалы радиопереговоров. Должен еще раз подтвердить, что десять суток пребывания на орбите не оказали заметного влияния на самочувствие и работоспособность космонавтов. Врачи также пока не отмечают каких-либо изменений в их состоянии. Все системы корабля работают нормально, на борту достаточно запасов и ресурсов на двадцать суток полета, но я глубоко убежден, что его надо заканчивать в начале семнадцатых суток, – буду только рад, если мой прогноз удастся превысить (сейчас продолжительность полета "Союза-9" будет лимитироваться только состоянием его экипажа).

Здесь, в Евпатории, наша совместная работа с Трегубом, Фадеевым и другими представителями промышленности и ракетных войск идет дружно. За последнюю неделю у нас с ними не было никаких разногласий. Трегуб ведет себя очень осторожно и предупредительно.

Сегодня утром разговаривал по телефону с Мусей и Ольгой Карловной. Дома все в порядке, все здоровы.

12 июня.

В 14:35 Владимир Шаталов вылетел в Ленинград – у него большое горе: умер отец.

Корабль "Союз-9" продолжает полет, самочувствие Николаева и Севастьянова просто великолепное: начались 12-е сутки на орбите, а у них нет пока ни малейших признаков утомления. Я, врачи, космонавты и другие офицеры придирчиво наблюдаем за качеством работы экипажа, настороженно ждем последствий длительного полета, но их пока нет. Одно из двух: или мы очень удачно подобрали для космонавтов физические упражнения в условиях невесомости (величина нагрузок, дозировка по времени и др.), или сама невесомость не так уж и страшна, как это всем представлялось до сих пор. Но выводы делать еще рано – надо продолжать внимательно наблюдать за экипажем и терпеливо накапливать данные объективного медицинского контроля.

Генерал Кузнецов передал мне из Москвы информацию о самом длительном полете американских астронавтов (Ф.Борман, Дж.Ловелл, У.Ширра).* Полет состоялся 4-18 декабря 1965 года на корабле "Джемини-5"** и продолжался 330 часов 35 минут (примерно 13,75 суток). Для перекрытия рекорда американцев экипаж "Союза-9" должен налетать 365 часов (15,2 суток).

______________

* У.Ширра и Т. Стаффорд летали на "Джемини-6", a Ф.Борман, Дж.Ловелл на "Джемини-7"

** На "Джемини-7".

13 июня.

На двенадцатые сутки полета у экипажа появились заметные признаки утомления. Внешне Андриян и Виталий выглядят немного опухшими, их движения стали менее энергичными, появились ошибки (выключили телевидение переключателем программ, а не специальным выключателем), которых они не допустили бы при хорошей работоспособности. Экипаж жалуется на чрезмерную загруженность и частые нарушения плановых часов отдыха. При радиообмене наблюдаются оговорки, повторения, торопливость и раздражительность. Посоветовавшись с Трегубом и космонавтами, мы решили на последующие дни значительно увеличить время отдыха экипажа за счет некоторого сокращения программы экспериментов. Состояние экипажа не требует посадки корабля в ближайшие два-три дня, но утомление Николаева и Севастьянова будет нарастать, работоспособность – понижаться, будет возрастать вероятность ошибок.

На совещании посадочной комиссии рассмотрели все вопросы готовности средств поиска и медицинского обеспечения экипажа после посадки, а также оценили запасы рабочего тела на борту "Союза-9". Дал команду: начиная с 14 июня, регулярно выдавать сводку погоды на полигоне посадки для посадочных (первых трех суточных) витков полета.

14 июня.

День выборов в Верховный Совет СССР. Из числа космонавтов депутатами Верховного Совета избираются В.В.Терешкова и Г.Т.Береговой. Герман Титов кандидатом в депутаты не выдвигался и депутатом он больше никогда не будет (в 1996 году Г.С.Титов был избран депутатом Государственной Думы Российской Федерации. – Ред.).

Сегодня к нам прибыл из Ленинграда генерал Агаджанов Павел Артемьевич, а завтра прилетят Керимов, Мишин и другие члены Государственной комиссии. Больше десяти суток ответственность за полет "Союза-9" лежала на мне и на Я.И.Трегубе, с прибытием Госкомиссии моей доли ответственности не убудет (я остаюсь председателем посадочной комиссии), но помех в работе прибавится. Посадку корабля можно производить в любой из четырех дней с 16 по 19 июня. Посадка до 16 июня нежелательна: не будет установлен мировой рекорд продолжительности пилотируемого космического полета. Посадка после 19 июня возможна, но нежелательна, так как к этому времени на борту корабля будут израсходованы все запасы продовольствия. Конкретная дата посадки будет определена Госкомиссией, причем решающее влияние на выбор этой даты может оказать состояние экипажа.

Утром разговаривал с Андрияном, на мой вопрос о самочувствии он ответил: "Все отлично, продолжаем работу". Я внимательно прослушал два первых сеанса связи с экипажем, проходивших сразу после 8-часового сна, – в голосах космонавтов, в их внимании и работоспособности не было ничего настораживающего. Во второй половине дня я прослушал еще четыре сеанса радиообмена, просмотрел три сеанса телевидения и пришел к выводу, совпавшему с заключением врачей: сегодня самочувствие и работоспособность Николаева и Севастьянова лучше, чем вчера, что можно объяснить предпринятой нами разгрузкой программы работ, предоставлением экипажу большего времени для отдыха и удовлетворенностью космонавтов успешным выполнением экспериментов на орбите.

Сегодня исполнилось ровно семь лет со дня полета Валерия Быковского. Все мы очень тепло поприветствовали его с этой датой, не забыл ее и Андриян – он поздравил Быковского из космоса.

В Мехико состоялись четвертьфинальные матчи на первенство мира по футболу. Мы смотрели встречу Англия-ФРГ. Англичане вели в первом тайме со счетом 2:0, но рано успокоились: немцы во втором тайме играли блестяще и забили три мяча, так что чемпионам мира придется уезжать домой битыми. Наши футболисты встречались с командой Уругвая, играли плохо – счет 1:0 в пользу Уругвая. В других матчах победу одержали бразильцы и итальянцы. Таким образом, в полуфинал вышли ФРГ, Бразилия, Италия и Уругвай.

15 июня.

Первый сегодняшний сеанс связи с экипажем начался с волнений: почти три минуты космонавты не отвечали на наши позывные. Пришлось включить сигнал "Подъем". Первым ответил Севастьянов, а вслед за ним и Николаев – оба извинялись за то, что проспали время выхода на связь (мы предоставили им для отдыха более 9 часов). Николаев сказал, что они чувствуют себя отлично, к невесомости привыкли и не замечают ее влияния на свою жизнедеятельность. По объективным показателям (давление, пульс, частота дыхания, температура) и по наблюдениям за работой и переговорами космонавтов все сходятся на том, что они сохраняют высокую работоспособность.

В момент побудки (около 12 часов) Севастьянов, включая свет в кабине, ошибочно включил табло АСП (автоматика системы посадки), которое должно высвечиваться только после разделения отсеков корабля по сигналу от барореле на высоте 11 километров. Выключение табло с пульта не предусмотрено, и теперь оно будет гореть до самой посадки, действуя космонавтам на нервы. Кроме того, теперь автоматика системы посадки будет несколько дней находиться под током, что также не предусмотрено и не исключает появления в ней отказов, хотя Трегуб и специалисты не видят в данной ситуации ничего опасного. В полете экипажа Филипченко на "Союзе-7" уже был аналогичный случай ошибочного включения АСП за день до посадки. Тогда же мы просили Мишина ввести блокировку кнопки АСП, прошло полгода, но дефект пульта управления не устранен.

В 12:30 прилетели Керимов, Мишин, Воробьев, другие члены Госкомиссии и главные конструкторы систем. В 17:30 Мишин и я вели переговоры с экипажем. Андриян и Виталий еще раз подтвердили, что чувствуют себя прекрасно и готовы летать даже сверх программы. Но вскоре обстановка осложнилась: экипаж доложил, что давление кислорода в кабине упало до 160 миллиметров, а давление углекислого газа повысилось до 8,5 миллиметров (после переключения первой установки СЖО на третий патрон прошло всего несколько часов, и давление кислорода должно было не падать, а расти). Падение давления кислорода можно объяснить только одной из двух причин: либо третий патрон уже "выдохся" при параллельной работе с первым и вторым патронами (что в принципе возможно), либо ему мешает работать второй патрон (вентилятор гонит поток воздуха на оба патрона). Решили дать на борт "Союза-9" команду выключить второй патрон.

К 23:00 окончательно выяснилось, что третий патрон работает плохо, пришлось его выключить и переключиться на вторую установку СЖО: давление кислорода повысилось до 170, а давление углекислого газа понизилось до 4,5 миллиметров ртутного столба. Можно считать, таким образом, что все разговоры и опасения по поводу малого (17 литров в час) потребления кислорода каждым членом экипажа оказались необоснованными: космонавты расходуют примерно по 20 литров кислорода в час на человека.

На борту корабля осталось продовольствия всего на трое суток, а Андриян заявил в разговоре с Мишиным, что кроме этого запаса у них есть еще "двухсуточный резерв". По-видимому, ребята недооценивают опасного влияния длительной невесомости на их самочувствие и хотят блеснуть перед Главным конструктором своей удалью и выносливостью. Заявление Николаева можно расценить как легкомысленное, хотя по-человечески космонавтов можно понять и простить, а вот стремление Мишина растянуть полет с 18 до 20 суток – это авантюра. Запас пищи на борту корабля был рассчитан только на 18-суточный полет, а "резерв", который имел в виду Андриян, представляет собой НЗ неприкосновенный запас. Пойти на использование НЗ и на явное сокращение рациона питания – значит рисковать здоровьем космонавтов, причем рисковать совершенно неоправданно, поскольку дополнительные двое суток ничего не добавят к успеху полета "Союза-9".

16 июня.

На борту "Союза-9" все нормально, если не считать того, что вышел из строя один из локальных коммутаторов телеметрической системы конструкции Рязанского. Теперь мы не будем иметь данные телеметрии по ряду важных параметров полета и работы оборудования корабля. Причина отказа пока неясна, и это вызывает некоторое беспокойство, хотя Мишин и Рязанский считают, что полет можно продолжать – донесения экипажа заменят работу автоматики.

На расширенном заседании оперативно-технического руководства с участием членов Госкомиссии заслушали доклады специалистов по итогам двухнедельного полета "Союза-9". Общий вывод из всех докладов: полет может быть продолжен до выполнения всей заданной программы. В конце заседания Мишин задал вопрос баллистикам о параметрах орбиты корабля на девятнадцатые и двадцатые сутки полета. За этим вопросом явно просматривалось намерение Мишина продлить пребывание космонавтов на орбите до 20 суток, но я намеренно не стал говорить о дате посадки ни с Мишиным, ни с Керимовым. За обедом Мишин не выдержал и сам спросил меня, настроен ли я по-боевому. Зная, к чему он клонит, я ответил, что пока не вижу никаких оснований для сокращения программы полета. Я не стал говорить о том, что члены посадочной комиссии от промышленности – Северин, Ткачев и Даревский – настойчиво просили меня не допустить увеличения длительности полета "Союза-9" сверх программы.

Семь лет назад, 16 июня 1963 года, в космос взлетела "Чайка". В очередном сеансе связи Андриян попросил передать Вале привет от экипажа "Союза-9" по случаю седьмой годовщины ее полета.

Вчера во время переговоров с Мишиным Николаев упомянул о "двухсуточном резерве" провизии на борту корабля. Я решил проверить, не имел ли он в виду НЗ – неприкосновенный запас? Из путаных объяснений Андрияна я понял, что у экипажа, помимо двух "штатных" рационов, есть еще 10 банок консервов и немного хлеба, что значительно меньше одного суточного рациона. Николаев не решился назвать мне НЗ "резервом", но я окончательно убедился в том, что стремление Мишина растянуть полет на 20 суток – явная авантюра.

На совещании в узком кругу (Мишин, Керимов, Черток, Трегуб, Воробьев, Агаджанов и я) Мишин пытался добиться решения о продлении полета сверх программы. Я и Воробьев выступили против необоснованного предложения Мишина, нас поддержали Черток, Агаджанов и Трегуб. Оказавшись в меньшинстве, Мишин ополчился на Воробьева, обвиняя его в том, что он не обеспечил экипаж "Союза-9" запасами продовольствия, необходимыми для 20-суточного пребывания в космосе. Пришлось мне выступать в защиту Воробьева и доказывать, что он и представители ВВС на космодроме настаивали на закладке в корабль 20-суточного запаса пищи, но Шабаров разрешил (при согласии Мишина) заложить только 18-суточный запас. Мишину мое выступление не понравилось: пытаясь защитить "честь мундира", он обвинял всех и вся, кроме ЦКБЭМ.

Посадочная комиссия, обсудив ход полета и состояние экипажа, постановила: "Рекомендовать Госкомиссии произвести посадку корабля "Союз-9" на первом суточном витке 19 июня". В.П.Мишину и К.А.Керимову, обещавшим высокому начальству в Москве довести длительность полета до 20 суток, придется согласиться с нашим решением, которое подписали все 16 членов посадочной комиссии и около 20 присутствовавших на ее заседании специалистов. Главная задача теперь состоит в том, чтобы "дотянуть" корабль и экипаж до 287-го витка полета, то есть до 15 часов 19 июня.

17 июня.

Окончательно решено, что посадку "Союза-9" будем производить 19 июня. Семь лет назад в этот день успешно завершился групповой полет Быковского и Терешковой.

Утром Керимов, Мишин и я поздравили Николаева и Севастьянова с установлением нового абсолютного рекорда продолжительности космического полета. По докладам экипажа и по данным телеметрии на борту корабля все в порядке (кроме включения табло АСП и отказа локального коммутатора), правда, сегодня Николаев доложил еще и об отказе "малыша" – бортового магнитофона.

Уже пошли 17-е сутки полета, а самочувствие космонавтов остается отличным. Все мы были готовы к более тяжелым последствиям длительной невесомости, вполне возможно, что мы стоим на пороге важного открытия, которое позволит превратить невесомость из врага №1 в "друга космонавтов". Но чтобы доказать такую возможность, надо иметь 4-5 кораблей для полетов продолжительностью 30, 40, 50, 60 суток. А вот кораблей-то у нас и нет. Еще год назад я настаивал на заказе десяти "Союзов", но Карась, Захаров, Кутахов, Гречко и многие другие военные и гражданские руководители не поддержали меня, и сейчас нашим космонавтам не на чем летать в космос. Когда вернусь в Москву, я дам еще один бой всем бюрократам, и в первую очередь генералу Карасю, который всегда недооценивал значения пилотируемых полетов.

Сегодня говорил по телефону с П.С.Кутаховым. Он рекомендовал мне не торопиться с прилетом экипажа "Союза-9" в Москву, с тем чтобы при встрече космонавтов на аэродроме Чкаловская смогли присутствовать члены Госкомиссии и руководство ВВС. Эти рекомендации противоречат тому, чего я добился для экипажа "Союза-9", – полной послеполетной изоляции космонавтов от "посторонних" лиц и передачи их в руки врачей на 10-12 суток. Кутахов сообщил также, что маршал Гречко собирается в двадцатых числах июня посетить ЦПК, и приказал мне подготовить Центр и его личный состав к приему министра обороны. Гречко еще ни разу не был в Центре, хотя трижды обещал побывать в нем. Не знаю, сдержит ли он свое слово на этот раз, но его возможный приезд к нам не очень радует меня: министр явно недооценивает значение космонавтики для науки, экономики и обороны страны. Однако мы находимся в полной зависимости от маршала Гречко, и было бы глупо не попытаться "породнить" его с космосом.

18 июня.

В 15:00 провели заседание посадочной комиссии, тщательно изучили местность и прогноз погоды в намеченном районе приземления "Союза-9". По прогнозу на 19 июня в районе посадки будет облачность 7-8 баллов на высоте 1500 метров, видимость – более 10 километров, ветер – 6-10 метров в секунду. Первоначально мы выбрали точку прицеливания на меридиане, проходящем в 50 километрах западнее Караганды. При обсуждении этого вопроса на Госкомиссии Мишин предложил оттянуть точку прицеливания еще на 50 километров в западном направлении – подальше от города и железной дороги. Я согласился с предложением Мишина. Госкомиссия утвердила наше предложение о посадке "Союза-9" на 287-м витке полета с точкой прицеливания 71 градус 31 минута восточной долготы. На этом витке трасса спуска проходит через Арал, и в случае срыва корабля с управляемого спуска на баллистический возможна посадка на воду. Для спасения экипажа и корабля, приводнившегося в Аральском море, мы имеем 3 амфибии, 3 вертолета, 5 морских катеров и 15 рыболовецких судов. Из Караганды мне звонили генералы Пушкин, Долгушин и Щеулов – они доложили о полной готовности всех средств поиска и медицинского обследования космонавтов.

Сегодня на заседании Политбюро ЦК КПСС будет принято решение, которого я добивался почти пять лет: теперь мы будем направлять космонавтов с места посадки корабля прямо в Москву на аэродром Чкаловская и сразу же отдавать их на 10 суток в распоряжение медиков. Мне стоило немалых трудов убедить К.А.Керимова, В.П.Мишина и других членов Госкомиссии в необходимости отменить традиционные встречи космонавтов во Внукове.