Текст книги "Скрытый космос (Книга 3, 1967-1968)"

Автор книги: Николай Каманин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Сегодня в 10:00 Тюлин, Карпов, Быковский, Рукавишников и другие товарищи вылетели на полигон, а маршал Руденко вылетел сегодня с полигона в Москву. Я решил отправиться на космодром 19 апреля вместе с основным составом космонавтов группы "Л-1". С нами полетят Лобов, Карась, Казаков и другие члены Госкомиссии.

17 апреля.

Вчера более получаса беседовал один на один с К.А.Вершининым. На Главкома больно смотреть – с каждым днем все заметнее его одряхление, он еле двигается и нетвердо стоит на ногах. Тяжелые дни гибели Гагарина и расследования причин катастрофы приносят нам боль куда более острую, чем любые физические страдания.

После смерти Гагарина и Серегина произошло еще несколько тяжелых катастроф. 15 апреля поздно ночью в Польше столкнулись два МиГ-21, оба пилота погибли. Трудна и опасна профессия летчиков, особенно летчиков-космонавтов, но еще труднее задачи тех, кто командует ими и отвечает за их жизнь. По себе я как будто не замечаю навалившуюся на меня старость. Но все говорят: "Похудел, постарел, на вас лица нет". Да, даром такие события не проходят – и в душе, и на лице они оставляют глубокий след.

Я доложил маршалу о десятках тысяч писем, телеграмм, звонков и личных соболезнований по поводу гибели Гагарина, а также о том, что есть письма, в которых нас ругают за допуск Гагарина к полетам. Главком внимательно меня выслушал, вздохнул и сказал: "Нет тяжелее доли хоронить друзей и близких, и нет таких людей, кто мог бы оправдать тяжелые потери". Мы еще раз обменялись мнениями по поводу различных предположений о причинах катастрофы Гагарина и пришли к выводу: пока нет достаточных оснований, чтобы пытаться сформулировать хотя бы одну из возможных причин гибели экипажа. Расследование продолжается.

Я знал лично всех Главкомов ВВС от П.И.Баранова до К.А.Вершинина. Я очень высоко ценю вклад, внесенный Я.И.Алкснисом в дело развития нашей авиации. Много полезного в этом направлении сделано А.А.Новиковым. Но роль Вершинина в развитии советской авиации и космонавтики нельзя переоценить. Он один из лучших, умнейших и талантливейших руководителей. Жаль только, что он почти уже израсходовал свои жизненные силы и тянет из последних. Мы всегда с полуслова понимали друг друга, я всегда ощущал его интерес к делу, понимание наших трудностей и неуклонное желание поддержать в тяжелые минуты.

18 апреля.

Завтра с Беляевым, Поповичем, другими космонавтами и членами Государственной комиссии вылетаем на космодром для участия в пуске корабля Л-1 23 апреля.

Вчера я согласовал с Руденко, Вершининым и Морозом план мероприятий ВВС по реализации рекомендаций аварийной комиссии. Мероприятий много, над ними нужно немедленно работать, одновременно надо ускорить подготовку экипажей "Союзов". Поэтому я вынужден оставить здесь генерала Горегляда и всех инспекторов, не могу я оторвать от дел и генерала Кузнецова – он должен продолжать работу в аварийной комиссии и руководить подготовкой экипажей "Союзов". На космодроме и в Евпатории наших сил будет меньше, чем обычно.

Мне звонила В.Я.Комарова и просила 24 апреля (день гибели Владимира Комарова) организовать ее поездку к месту происшествия. Я обещал ей в этот день прибыть с космонавтами в Орск и принять участие в траурном митинге. Я передал Валентине Яковлевне пленку и напечатанный текст переговоров Комарова с "Землей" во время его последнего космического полета.

Вчера заседали все три подкомиссии аварийной Правительственной комиссии. В работе подкомиссии И.И.Пстыго принимали участие Титов, Леонов, Кузнецов и я. В подкомиссиях Мишука и Еремина участвовали Кузнецов и Титов. Никаких новых данных в ходе расследования не обнаружено.

19 апреля. Тюра-Там.

На самолете Ил-18 прилетели на космодром. На аэродроме нас встретил генерал-лейтенант Долгушин и доложил, что один из кораблей "Союз" произвел благополучную посадку в районе Караганды. По предварительным данным, впервые работала СУС – система управляемого спуска, использующая аэродинамическое качество 0,3 космического корабля. В момент посадки ветер у земли был 22-23 метра в секунду, система мягкой посадки сработала, и "Союз" приземлился нормально, но после посадки из-за сильного ветра корабль протащило по земле около пяти километров, его внешняя обмазка значительно пострадала. Все средства радиообозначения корабля работали нормально – он был обнаружен еще в воздухе.

Подготовка к пуску корабля Л-1 в облет Луны идет по графику, завтра будет проводиться сухая заправка ракеты, а на воскресенье (пасху) запланирован даже резервный день.

Встречался с Тюлиным, настроение у него оптимистическое, правда, к концу дня оно было испорчено сообщением о гибели двух человек при подготовке испытаний ракеты Н-1. Подготовка далеко отстает от графика, много затяжек, доделок и переделок. В декабре прошлого года Афанасьев и Мишин обещали вывести ракету Н-1 на старт в первой половине марта. Приближается май, а конца работам не видно.

На космодроме апрель необычайно холоден: ночью заморозки до -5 градусов, днем сильные ветры. Разместились в новой гостинице "Космонавт". Строители и хозяйственники космодрома сдержали слово и к 15 апреля сдали почти полностью меблированные комнаты. Правда, нет еще цветов, но об этом мы должны позаботиться сами.

20 апреля.

Утром занимались физзарядкой. Было холодновато, дул сильный ветер – все жались к помещениям. Пришлось показать молодежи, как надо разминаться.

С 10 часов на второй площадке занимались с конструкторами по всем изменениям корабля Л-1 и его оборудования, внесенным после последнего пуска. Особое внимание уделили вопросам астроориентации и звездным датчикам К-100, которые были главными виновниками того, что мы не посадили корабль на территории СССР, а вынуждены были взорвать его над Гвинейским заливом.

В 13 часов 30 минут произвел посадку в районе Целинограда второй "Союз". СУС и двигатели мягкой посадки сработали. Ветер у земли в момент посадки был 25 метров в секунду. Корабль опять поврежден: его долго тащило по земле. Служба поиска обнаружила спускающийся корабль в воздухе, все время наблюдала за ним, но из-за сильной пыльной бури высадить людей к кораблю с вертолетов долгое время не представлялось возможным.

Первый корабль "Союз" сегодня доставили самолетом Ан-12 на аэродром полигона и после беглого осмотра отправили в Москву. Надо признать, что оба "Союза" отлично выполнили программу полета. Старт, стыковка и ориентация "Союзов" отработаны надежно. Остаются кое-какие сомнения в надежности парашютной системы. Тут еще есть над чем подумать, особенно над запасным парашютом, который три раза рвался при испытаниях.

Д.Ф.Устинов в свое время дал распоряжение: "Независимо от результатов предстоящего полета двух кораблей "Союз" готовить еще два корабля для технологического полета". Тогда, при неясности обстановки, такое распоряжение было разумным, сейчас же оно может принести только вред и вызвать перенос пилотируемого полета на август. Я буду настаивать на пилотируемом полете на "Союзах" во второй половине июня. Думаю, что в данном случае моя позиция и позиция Мишина совпадут. Я предвижу, что Пономарев и Руденко, зная мнение Устинова, попытаются уговорить Вершинина не давать согласия на пилотируемый пуск в июне и выскажутся за продолжение технологических полетов. Космонавты будут за пилотируемый полет (в этом я уверен), и их надо будет поддержать.

21 апреля.

С утра около трех часов занимались вопросами организации поиска кораблей Л-1. Доклад о поиске на суше сделал полковник Лапочкин, а о поиске в водах Индийского и Тихого океанов – капитан второго ранга Дмитриев. Последний поднял целый ряд интересных вопросов. Дело в том, что наши моряки еще не имеют опыта обнаружения космических кораблей, да и средства их поиска (морские суда, самолеты, вертолеты, средства связи и многое другое) далеки от совершенства. Дмитриев высказался против подрыва кораблей в воздухе, если они будут садиться за пределами основных расчетных районов посадки. Все космонавты за предложение Дмитриева. Я тоже поддержал это предложение и обещал поставить вопрос об отключении АПО на Госкомиссии. Поддержали мы и мысль о необходимости проведения одного учения службы морского поиска совместно с космонавтами на Черном море и второго – в Индийском океане.

Сегодня прилетел из Москвы с группой своих помощников В.Н.Челомей, а часом позже из Евпатории прилетел В. П. Мишин. Прилетевший вместе с Мишиным полковник И.П.Ващенко доложил подробности работы экипажа Берегового и группы управления полетов "Союзов" в Евпатории. После удачного завершения полетов Керимов и Мишин собрали всех космонавтов, готовящихся к полету на "Союзах", и поставили перед ними вопрос: "Что дальше делать – идти ли на пилотируемый полет или надо продолжать технологические полеты?" Береговой, Волынов, Хрунов, Елисеев твердо высказались за пилотируемый полет, их поддержали все остальные космонавты. Керимов, Мишин, Черток и другие товарищи выступили с предложением осуществить пилотируемый полет в первой половине июня. Мишин поблагодарил космонавтов за хорошую работу и был очень доволен, что ребята высказались за пилотируемый полет.

За дни пребывания в Евпатории Мишин, по словам Ващенко, несколько раз, обращаясь к нему и космонавтам, говорил: "Теперь надо окончательно решить вопрос о составе экипажа, который полетит на "Союзе". Эта фраза волновала Берегового и всех космонавтов, она доказывала, что Мишин еще будет пытаться отстаивать кандидатуру Феоктистова на полет в качестве командира корабля. Я понимаю, что ему нелегко отказаться от этой мысли, но отказаться нужно. Я взял на себя всю ответственность и не готовлю к полету Феоктистова – в полет на двух "Союзах" (со стыковкой в космосе) во второй половине июня или первой половине июля пойдут Береговой, Волынов, Хрунов и Елисеев или их дублеры Николаев, Шонин, Горбатко и Кубасов. Меня могут наказать за "самоуправство", но изменить состав экипажей никто уже не решится.

Сегодня запустили на орбиту очередную "Молнию-1". Телевизионные передачи через "Молнию-1" ведутся непрерывно, но для полной гарантии того, что они по какой-либо случайности не прекратятся в майские праздники, подняли в космос еще одну станцию.

22 апреля.

Провели заседание Госкомиссии. Разработчики систем и испытатели полигона доложили, что ракета УР-500К и корабль Л-1 подготовлены к старту. Мишин и Челомей подтвердили готовность и просили разрешения Госкомиссии осуществить пуск завтра в 2 часа 1 минуту 27 секунд. Решили: "Осуществить пуск корабля Л-1 для облета Луны точно в назначенное время".

Последним вопросом на Госкомиссии обсуждалось предложение Мишина: "Во всех случаях взрывать корабль Л-1, если не будет управляемого спуска". Мотивы этого предложения – боязнь, что корабль может попасть в руки американцев и они узнают "секреты" нашей радиоэлектроники. Я выступил против этого предложения. Мы имели всего одно возвращение корабля в атмосферу Земли со второй космической скоростью, это возвращение не было управляемым из-за отказа астроориентации, и корабль, снижавшийся по баллистической кривой, был взорван по настоянию Мишина. Сейчас Мишин предлагает взрывать все корабли в случае баллистического спуска, но такой спуск возможен (с большой вероятностью) и в полете пилотируемого корабля с экипажем на борту. После полета "Зонда-4" вероятность баллистического спуска составляет 1,0 (один из одного возможного); в идеальном случае (если в трех предстоящих беспилотных полетах Л-1 все три спуска корабля будут управляемыми) она составит 0,25, а если из трех спусков хотя бы один окажется неуправляемым, то такая вероятность возрастает до 0,5.

Мы еще почти ничего не знаем об условиях баллистического спуска со второй космической скоростью. Ясно только, что перегрузки и температура будут высокими, но выдержит ли корабль, и особенно экипаж, условия такого спуска и сработает ли система посадки? На этот вопрос может ответить только практика. На месте Мишина в интересах отработки кораблей Л-1 и Л-3 нужно было бы просить Госкомиссию специально провести хотя бы один баллистический спуск, а он наоборот настаивает на "незаконности" и малой вероятности такого спуска. Мишина поддержал один только его заместитель Шабаров. Челомей, Курушин, Кириллов и Гуровский отмолчались, а Лобов, Казаков, Юрышев, Бармин и другие товарищи поддержали меня.

Просто комедийно выглядела та часть выступления Мишина, где он (отвечая на мой вопрос: "Зачем же мы выслали десяток морских кораблей в Индийский океан и зачем вообще затратили более сотни миллионов рублей на создание морского поискового комплекса, если он совершенно не нужен?") сказал: "Я всегда был против посылки морских средств поиска в Индийский океан". Тут не вытерпел моряк Дмитриев, попросив слова, он доложил, что в феврале сего года был у Мишина и просил не посылать суда в Индийский океан, но тот отверг его просьбу и написал на ходатайстве ВМС: "К 23 апреля 1968 года выслать в запасный район посадки в Индийском океане 7-9 судов". После такой справки всем стало все ясно, а Мишин был вынужден красноречиво промолчать. Решили обсудить этот вопрос на специальном заседании. Даже Тюлин, будучи "дважды начальником" Мишина (как председатель Госкомиссии и как первый заместитель министра), вынужден был при широкой аудитории трижды высказать свое несогласие с его "идеями".

23 апреля.

Около часа ночи по местному времени все космонавты и специалисты ВВС выехали на 130-ю площадку, чтобы наблюдать за пуском ракеты УР-500К с кораблем Л-1. Я и генерал Карпов наблюдали пуск с 81-й площадки. Ночь была темная, звездная, прохладная...

Старт ракеты состоялся в точно назначенное время. До 260-й секунды полета все шло нормально, но после отсчета "260" внезапно исчез факел, хотя до включения третьей ступени оставалось еще 79 секунд. Было ясно, что произошла авария, поэтому я немедленно дал по телефону команду генералу Долгушину направить самолеты поиска в район Джезказгана, а сам поехал на вторую площадку для уточнения обстановки.

В 2 часа 50 минут по московскому доложили, что система аварийного спасения сработала, и корабль сел в 520 километрах от полигона (в 110 километрах восточнее Джезказгана). Место посадки было определено по пеленгам "Кругов" и баллистическими расчетами. На мой вопрос: "Слышат ли экипажи самолетов сигналы корабля?" – Долгушин ответил: "Два самолета Ил-14 и один вертолет Ми-4 находятся сейчас в районе приземления корабля, но пока не слышат его сигналов". Через несколько минут получили тревожный доклад от командира вертолета: "Корабль обнаружил, он горит". У нас были сомнения: командир вертолета мог принять за корабль вторую или третью ступень ракеты, которые должны были упасть недалеко от него (было еще темно, и такая ошибка была вполне возможной). Но вскоре генерал Кутасин подтвердил: "Да, объект горит".

Создали аварийную комиссию, в состав которой я включил от ВВС инженер-полковника Ващенко. Причина аварии в какой-то неисправности на борту корабля. Система безопасности корабля выдала сигнал "Авария", а по этому сигналу система безопасности носителя выключила двигатели второй ступени. Опять причина неудачи в плохой работе ЦКБЭМ, возглавляемого Мишиным. Это одиннадцатая неудача Мишина за два года. К носителю УР-500К в этом пуске (десятом по счету) нет никаких претензий, нас снова подвела автоматика. Меня все время преследует меткое слово С. П. Королева "заавтоматизировались".

В 16 часов Госкомиссия рассмотрела предварительные итоги расследования аварии. Все сходятся на том, что виновник происшествия – космический корабль и что наиболее вероятной причиной неудачного пуска является какой-то отказ в системе электропитания корабля.

Утром, примерно через час после рассвета, обнаружилась ошибка летчика командира поискового вертолета: горел не корабль, а обломки ракеты. Корабль Л-1 сел отлично, все элементы его посадочной системы, кроме "Прибоя", сработали. К 15 часам вертолет Ми-6 доставил корабль в Джезказган, а завтра на самолете Ан-12 мы отправим его в Москву. Решили все расследования проводить в ЦКБЭМ под руководством Мишина и Челомея. По предложению Н. Н. Юрышева на очередном совещании рассмотрим анализ всех пусков ракеты УР-500К с кораблем Л-1. За три последние аварии ракеты УР-500К мы получили три очень удачных срабатывания САС, так что можно считать парашютную систему корабля Л-1 относительно надежной.

25 апреля. Москва.

Вчера я с группой товарищей на самолете Ил-18 прилетел в Орск. Год тому назад в 65 километрах восточнее Орска разбился космический корабль "Союз-1", при этом погиб космонавт В.М.Комаров. По договоренности с секретарем Оренбургского обкома партии и местными гражданскими и военными властями мы решили провести траурный митинг на месте гибели Комарова.

Из Орска на двух вертолетах мы вылетели в Адамовский район к месту проведения митинга. Со мной на вертолете летели Беляев, Попович, Быковский, Макаров и Карпов. За сорок лет полетов меня ни разу не страшила мысль разбиться. Но в этом полете на вертолете, когда рядом со мной сидели три летчика-космонавта, я почему-то чувствовал себя не совсем уверенно и каждую минуту ловил себя на жгучем желании побыстрее сесть на землю. В обстановке траура по Комарову и недавней гибели Гагарина мне не давала покоя мысль о возможных новых происшествиях с космонавтами, хотя я все время следил за каждым их шагом, как наседка за цыплятами, с той только разницей, что у наседки – цыплята, а у меня – "орлы", уследить за которыми неимоверно трудно.

Подлетая к району митинга, мы наблюдали на земле сотни автобусов, грузовых и легковых машин. В малонаселенной степи собралось более десяти тысяч человек, многие прошли пешком десятки километров, чтобы присутствовать на траурном митинге. На месте гибели Комарова установлен небольшой обелиск, поставлена ограда, внутри ограды посажены деревья. Рабочие совхоза имени Комарова любовно хранят память о космонавте.

На митинге, который открыл секретарь Адамовского райкома партии, от имени космонавтов выступил Павел Попович. Валентина Яковлевна Комарова, Беляев, Быковский и Попович посадили за оградой обелиска четыре березки. После митинга в совхозе состоялся поминальный обед... Я предлагал Валентине Яковлевне вместе с нами вернуться в Москву, но она попросила отправить ее в Уфу к своим родителям.

Через три часа полета мы были в Москве. На аэродроме Чкаловская полковник Масленников доложил мне о новом происшествии с космонавтом Матинченко. 19 и 21 апреля Матинченко был участником двух тяжелых автопроисшествий. Погиб мальчик шести лет и искалечены трое взрослых. Ведется расследование этих происшествий, но уже сейчас ясно, что оба происшествия – результат недисциплинированности и пьянки. Матинченко всегда мне казался человеком недостаточно организованным, и вот он показал свое истинное лицо.

26 апреля.

Более шести часов заседали у Л.В.Смирнова – слушали и обсуждали доклады председателей подкомиссий Правительственной аварийной комиссии по расследованию причин гибели Гагарина.

Докладывали Еремин, Мишук и Пстыго. Общее содержание докладов: причина гибели Гагарина и Серегина не установлена, наиболее вероятной причиной происшествия могло быть столкновение с шаром-зондом. Установлено, что материальная часть (самолет, двигатель и все оборудование) была в исправном состоянии до удара о землю, двигатель работал на оборотах 9000-10000. Найдены все основные узлы, приборы и оборудование, всего подобрано 92 процента сухого веса самолета. Подобрано только 20 процентов остекления фонарей кабин самолета – это обстоятельство наводит на мысль, что фонари могли быть разрушены в воздухе.

Воздушная обстановка в зоне "20" 27 марта 1968 года

с 10 часов 19 минут до 10 часов 45 минут

pics

Примечания:

1. Маршрут самолета "625" требует дополнительного уточнения, так как он по данным радиообмена и наблюдений оператора РЛС, восстановленных по памяти.

2. Траектория полета самолета "625", показанная на схеме после отметки 10:43, является предположительной.

3. Самолеты "631" и "632" в момент времени 10:43 находились уже в районе аэродрома Чкаловская.

Командир Тип Время Отметки времени

экипажа самолета взлета 10:27 10:30:10 10:43

(позывной) Н – Д Н – Д Н – Д

Гагарин УТИ 10:19 4200 0 4200 0 4200 0

Серегин

("625) МиГ-15

Устенко

("631") МиГ-21

Есиков МиГ-21 10:20 5000 23 5000 66 5000 30

("632")

УТИ

Андреев 10:22 3000 25 3000 12 5000 18

("614") МиГ-15

Борзов 10:30 – – взлет взлет 500 57

("116") Ан-22

Чайковский Ан-24 10:33 – – – – 1600 14

("128")

10:27 – начало выполнения задания экипажем самолета "625"

10:30:10 – потеря радиосвязи после окончания выполнения задания

10:43 – исчезновение отметки на экране радиолокатора

Н – высота полета в метрах

Д – относительное удаление от самолета "625" в километрах

Генерал Еремин излишне много говорил о фактах отдельных нарушений в организации летной работы на аэродроме Чкаловская, которые к данному случаю отношения не имеют, но в потенции могут создавать предпосылки к летным происшествиям – отсутствие радиолокаторной проводки самолета Гагарина, одновременное нахождение в районе полета Гагарина трех других самолетов на 1000 метров выше и ниже УТИ МиГ-15, несколько усложненные метеоусловия (двухслойная облачность), отсутствие полетного листа. Надо признать, что эти и другие нарушения имели место при организации полетов 27 марта (виновны в этих нарушениях генералы Пушко и Кузнецов), но к катастрофе Гагарина они не имеют никакого отношения. О том, что в организации полетов на Чкаловской есть серьезные недостатки, отмечалось еще в решении ЦК КПСС в 1958 году. Это решение не выполнено из-за трудностей со штатной численностью и материальным обеспечением летных частей. Смирнов сказал: "Мы должны найти причину гибели Гагарина и решить, что надо сделать, чтобы резко поднять качество подготовки космонавтов и обеспечить для них более высокую безопасность".

Решили на 10-12 дней продлить работу подкомиссий, еще раз просмотреть и изучить летную обстановку 27 марта в период от 10 часов 30 минут 10 секунд до 10 часов 31 минуты 30 секунд, проанализировать организацию пусков шаров-зондов и особое внимание уделить изучению возможности столкновения самолета с шаром-зондом. По рекомендации Л. В. Смирнова постановили все вопросы реорганизации Центра, укрепления полка и расширения тренажной базы для подготовки космонавтов включить в решение ЦК КПСС.

27 апреля.

Был в ЦПК, провел первое официальное заседание Совета Центра. Речь шла о состоянии воинской дисциплины.

Утром полковники Шаталов и Ващенко проверили проведение физзарядки космонавтами и явку на службу всего личного состава Центра. Оказалось, что из семидесяти космонавтов на зарядку (как положено по расписанию, утвержденному начальником Центра) вышли только восемнадцать человек, причем среди них не было ни одного из летавших космонавтов. Командир первого отряда Николаев, его заместитель Леонов, командир второго отряда Титов и его заместитель Попович также отсутствовали на зарядке и не знали, как она прошла. С явкой на службу тоже плохо: десятки офицеров опаздывают к началу занятий.

В своем выступлении кроме этих недостатков я привел и другие факты (автопроисшествия с участием Поповича, безобразное поведение Матинченко, плохое исполнение Беляевым обязанностей начальника штаба группы ВВС на космодроме) и сделал вывод о том, что в Центре ослабла дисциплина, что руководящий состав Центра и летчики-космонавты нередко сами нарушают распорядок и воинскую дисциплину и не всегда служат примером поведения для подчиненных. Обвинение было тяжелым, но справедливым. Беляев, Леонов, Титов и другие вынуждены были признать справедливость моих упреков и обещали немедленно начать устранение имеющихся упущений.

Днем в Центр приехали руководители Владимирской области. Они привезли с собой проект обелиска на месте гибели Гагарина и Серегина, созданный группой ленинградских архитекторов, и просили высказать наше мнение по проекту. За проект обелиска решили ленинградцев поблагодарить, но окончательного решения по нему не принимать, имея в виду целесообразность объявления конкурса на создание памятника. Признали необходимым создать музей на месте катастрофы, посвященный последним дням жизни Гагарина и Серегина, а в районе города Покров (вблизи автострады Москва – Горький) построить музей Гагарина, отражающий достижения СССР в космосе.

29 апреля.

Рассказал Вершинину о совещании у Смирнова и несогласованности выступлений Еремина и Мишука в ходе расследования катастрофы. Главком обещал указать им на недопустимость несогласованных между подкомиссиями высказываний о причинах происшествия – правительству надо доложить о достоверных причинах катастрофы и плане мероприятий по развитию Центра подготовки космонавтов. Варианты, которые не будут поддержаны большинством членов комиссии, должны рассматриваться только как частные соображения.

Более часа беседовал с Терешковой. Первого мая она улетает в Париж во главе делегации Комитета советских женщин, которая должна принять участие в конгрессе женщин Франции. Просмотрели текст выступления Вали на конгрессе, немного поправили раздел о космосе, обсудили все возможные вопросы, которые могут быть заданы корреспондентами на космические темы.

Последнее время Терешкова выступала меньше обычного и поэтому чувствует себя несколько неуверенно. Я подбодрил ее и попросил вести себя так же уверенно, как это бывало в поездках со мной. Глубоко вздохнув, Валя призналась: "Николай Петрович, когда вы рядом, я чувствую себя как за каменной стеной, а без вас страшновато – я просто вся дрожу". При прощании Валя сказала, что завтра она едет в больницу за В. И. Гагариной, которую врачи решили отпустить на майские праздники к детям.

Позвонил Мишин и попросил поддержать его новое предложение: послать в полет на двух "Союзах" не четырех, а пятерых космонавтов, с тем чтобы из одного корабля в другой на орбите переходили не два, а один космонавт. Это неожиданное предложение меня просто ошеломило. Я сказал Мишину: "Это очень серьезный вопрос, с ходу я не берусь на него ответить". Попросил Мишина изложить цели, мотивы и детали этого предложения и дать нам два-три дня на обдумывание. Мишин сказал, что будет ждать нашего ответа до 6 мая.

Был у меня Герман Титов. Он доложил, что сегодня на физзарядке были все космонавты, опоздавших на занятия не было. Герман просил разрешения продать свою "Волгу" и купить "Москвич". Разрешил ему продать машину через комиссионный магазин.

30 апреля.

Говорил с Тюлиным – он ничего не знает о новом "мишинском кордебалете" (выражение Тюлина). Более года мы готовим по определенной программе экипажи для "Союзов", и за полтора-два месяца до полета вводить в состав экипажа новых людей и значительно менять программу полета, по-видимому, малооправданно. Боюсь, что это предложение опять как-то связано с попыткой навязать нам в полет К.П.Феоктистова уже не в роли командира корабля, а как члена экипажа.

Заезжала Терешкова за сувенирами для поездки. Валя рассказала мне, что Леонов зачем-то забрал у Валентины Ивановны дневник Гагарина. Я попросил Терешкову передать Валентине Ивановне мою настоятельную просьбу – немедленно вернуть дневник от Леонова и никому ничего не давать из записок и вещей Гагарина без совета со мной. Юра, оказывается, вел дневник. Об этом, по-видимому, от Леонова узнали Л. В. Смирнов и работники аппарата ЦК КПСС. Многим хотелось бы почитать дневник Гагарина, но прежде чем удовлетворить это любопытство, надо будет ознакомиться с ним самому.

Говорил с Леоновым. Я уже не раз указывал ему на излишнюю "разговорчивость", а сегодня посоветовал считать до пяти, прежде чем раскрыть рот. Леонов обиделся за совет, но, припертый фактами, вынужден был признать, что язык у него иногда опережает мысль.

27 апреля он "от имени командования" дал распоряжение космонавтам прямо с приема у министра обороны ехать всем в Чехословацкое посольство. Вечером в тот же день он был в больнице у Гагариной и бухнул ей: "Ты знаешь, Юру и Серегина обвиняют в том, что они выпивали перед полетом". На Валентину Ивановну такое заявление произвело удручающее впечатление, и она сказала: "Еще одно такое "товарищеское" сообщение, и я, наверное, перестану вас больше утруждать".

Для этого "товарищеского" сообщения у Леонова не было никаких оснований. Абсолютно точно установлено, что 26 и 27 марта ни Гагарин, ни Серегин не употребляли спиртного. 25 марта оба они присутствовали на 50-летии Крышкевича, но и в этот день почти ничего не пили. Серегин уже в девять вечера был у себя на квартире.

Эти строки я пишу, когда рабочий день фактически кончился – штаб затих, все разъехались. Предстоят три праздничных дня, а многие гражданские празднуют по шесть дней подряд. С введением двух выходных дней в неделю начались сплошные праздники, работать некогда – праздники мешают. Я работаю более 40 лет и никогда не чувствовал необходимости "гулять" два дня в неделю. Думаю, что мы поторопились с резким увеличением выходных дней и можем многое потерять в качестве работы и особенно в дисциплине труда и вопросах морали, быта, культуры населения. Занятость, труд – основное воспитывающее и организующее начало для каждого человека. Подавляющее число людей морально не подготовлено отдыхать два раза в неделю, и многим очень трудно найти себя в перманентном ничегонеделании.

4 мая.

Три дня праздновали. Провел праздники с семьей на даче – работал в саду, копал землю, возился с внуками. Н.Ф.Кузнецов доложил, что за все дни праздников в ЦПК происшествий не было.

Сегодня в 15:00 будет выстроен весь личный состав Центра для зачтения приказа министра о переформировании ЦПК в Центр имени Гагарина. В газетах за 3 мая опубликовано решение ЦК КПСС и Совета Министров об увековечении памяти Гагарина и Серегина. Все наши предложения приняты.

Подкомиссии по расследованию катастрофы продолжают работу, продолжается поиск деталей в районе падения самолета, на поиске ежедневно работают 400 солдат и более 50 офицеров. За два последних дня ничего существенного не обнаружено.

Из бесед со специалистами установил, что при выводе МиГ-15 из штопора рекомендуется переводить обороты двигателя на холостой ход. Самолет упал с работающим двигателем (9000-10000 оборотов в минуту) – это новое подтверждение ошибочности версии генерала Мишука о срыве самолета в штопор. Вероятность срыва ничтожна, а поведение экипажа в случае штопора совершенно необъяснимо (отсутствие попытки катапультироваться, отсутствие связи, пикирование с углом 50 градусов, работа двигателя на номинальных оборотах).