Текст книги "Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов"
Автор книги: Николай Зубов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
13. Экспедиция Креницына и Левашева к Алеутским островам
(1764–1769)
Как мы видели, привезенные участниками экспедиции Беринга – Чирикова сведения о пушных богатствах Алеутских островов повлекли за собой отважные плавания сибирских промышленников и казаков. В короткое время промышленники истощили промыслы на островах Командорских и Ближних Алеутских и, продвигаясь все далее на восток, осваивали новые и новые районы.
В связи с этим правительство еще в 1753 г. решило продолжить работы Беринга – Чирикова. Руководство этим делом было поручено сибирскому губернатору Мятлеву, однако экспедиция не состоялась.
А между тем промышленник Степан Гаврилович Глотов и казак Савин Тимофеевич Пономарев, отправившиеся в 1758 г. на судне «Иулиан» из Нижне-Камчатска, достигли дальних Алеутских островов Умнака и Уналашки, привели местных жителей в русское подданство, обложили их ясаком и с большим грузом мехов вернулись на Камчатку.
После их возвращения сибирский губернатор Дмитрий Иванович Чичерин в 1763 г. доносил Екатерине II «о необходимости назначения на промышленные суда морских офицеров, которые, ни в чем не препятствуя промыслам, вели бы обстоятельные журналы и описания путешествиям»[160]160
А. Соколов. Экспедиция к Алеутским островам капитанов Креницына и Левашева в 1764–1769 г., «Записки Гидрографического департамента», ч. X, 1852, стр. 73.
[Закрыть].
Сведения об открываемых промышленниками Алеутских островах заинтересовали Ломоносова.
Он доказывал необходимость одновременной с экспедицией Чичагова посылки правительственной экспедиции для продолжения дела Беринга-Чирикова – описи и освоения Алеутских островов и северо-западных берегов Америки. В результате настояний Ломоносова и Чичерина была организована экспедиция капитанов Креницына и Левашева, настолько увязанная с экспедицией Чичагова, что были даже разработаны особые, очень сложные сигналы для опознавания судов при ожидаемой их встрече.
Экспедиции Креницына придавалось такое же значение, как и экспедиции Чичагова. Ее участники еще до выхода в море также получили разного рода поощрения. Креницын был произведен в капитаны 2-го ранга.
Личный состав экспедиции добрался до Охотска в октябре 1765 г., а вышли в море только 10 октября 1766 года. Задержка произошла потому, что строившиеся для экспедиции суда были готовы только к этому сроку. Всего было назначено четыре судна: бригантина «Св. Екатерина» – командир капитан 2-го ранга Петр Кузьмич Креницын, гукор «Св. Павел»– командир капитан-лейтенант Михаил Дмитриевич Левашев, галиот «Св. Павел» – командир штурман Дудин 2-й, бот «Св. Гавриил» – командир штурман Дудин 1-й. Первые два судна были построены в Охотске специально для экспедиции, остальные взяты из имевшихся в Охотске.
Неудачи преследовали экспедицию Креницына с самого начала. Уже через три дня после выхода из Охотска суда разлучились.
Бригантина «Св. Екатерина» 22 октября подошла к Большерецку, но 24 октября штормом была выброшена на мель и разбилась. Команда спаслась.
Гукор «Св. Павел», подошедший к устью Большой реки, тоже 22 октября тем же штормом был выброшен на мель. Вся команда сошла на берег; гукор впоследствии был снят с мели. Бот «Св. Гавриил» также дошел до Большой реки, но во время шторма (24–25 октября) был выброшен на берег.
Галиот «Св. Павел» штормовым ветром вынесло через Первый Курильский пролив в Тихий океан и только 21 ноября Дудин 2-й подошел к Авачинской бухте, но войти в нее не смог из-за скоплений льда. Через три дня штормовой западный ветер вынес галиот в открытый океан. Почти полтора месяца галиот носило по океану и 8 января 1767 г. выбросило на скалы у Седьмого Курильского острова. Из сорока трех человек команды тридцать погибло.
Местные жители помогли оставшимся перезимовать. 3 августа 1767 г. все они с помощью курильцев добрались до Большерецка.
К этому времени зимовавшая в Большерецке команда Креницына починила гукор «Св. Павел», оставшийся под командой Левашева, и бот «Св. Гавриил», в командование которым вступил Креницын. Кроме того, за зиму для судов были построены две байдары. Во время пребывания в Большерецке Креницын опросил казака Пономарева, спутника Степана Глотова. Самого Глотова он вызвал из Нижне-Камчатска и взял его с собой в плавание вместе с известным своими открытиями на Алеутских островах мореходом Иваном Соловьевым.
17 августа оба судна вышли из Большерецка и 6 сентября прибыли в Нижне-Камчатск. Во время перехода выяснилось, что бот совершенно прогнил и для дальнейшего плавания не пригоден. К счастью, в Нижне-Камчатске в это время оказался галиот «Св. Екатерина», которым командовал лейтенант Синдт.
Плавания лейтенанта Ивана Синдта заслуживают упоминания. В 1741 г. он еще гардемарином плавал вместе с Берингом на пакетботе «Св. Петр». В 1764 г. сибирский губернатор Ф. И. Соймонов поручил ему производство описи северо-западных берегов Америки. Однако в этом году Синдт на галиоте «Св. Павел» дошел лишь до западного берега Камчатки. В 1765 г. на галиоте «Св. Екатерина» он обошел мыс Лопатка и перезимовал на восточном берегу Камчатки. Только в 1766 г. Синдт вышел на север и в течение месяца плавал около Берингова пролива, но американского берега так и не видел. 2 сентября 1766 г. он вернулся в Нижне-Камчатск. В 1768 г. Синдт представил составленную им карту северной части Тихого океана, на которой показал несколько якобы открытых им, а на самом деле не существующих островов. Несомненно им был открыт только один остров Св. Матвея в центральной части Берингова моря. Галиот «Св. Екатерина» требовал основательного ремонта, и потому дальнейшее плавание было отложено до следующего года.
23 июля 1768 г. галиот «Св. Екатерина» под командой Креницына (всего 72 человека) и гукор «Св. Павел» под командой Левашева (65 человек) вышли из устья Камчатки и 30 июля прошли пролив между островами Беринга и Медным. 11 августа во время сильного ветра и пасмурной погоды суда разлучились.
Креницын 14 августа увидел Алеутские острова и опознал Сигуам (самый восточный из Андреяновских островов) и Амухту (самый западный из Четырехсопочных островов). 20 августа галиот вошел в пролив между островами Умнак и Уналашка.
Левашев с 14 по 18 августа нанес на карту несколько восточных Андреяновских островов, но каких именно, установить не удалось из-за больших ошибок в долготе.
20 августа Левашев прошел мимо Корабельной скалы и отметил на своей карте несколько небольших скал[161]161
На этом месте в конце XVIII в. поднялся вулканический остров Старый Богослов, а в конце XIX в. остров Новый Богослов.
[Закрыть]. Далее Левашев увидел Акутан – самый крупный из островов, названных впоследствии именем Креницына. У Уналашки Левашев встретился с Креницыным. Запасшись здесь свежей водой, оба судна подошли к Унимаку и, обойдя его кругом, положили этот остров на карту.
1 и 2 сентября суда осматривали северное побережье полуострова Аляски. Это было первое, исторически доказанное плавание европейцев в этом районе. 5 сентября корабли разлучились и уже не встречались до весны следующего, 1769 года.
Креницын перезимовал в заливе, вдающемся в восточное побережье острова Унимак. Залив этот, носивший у нас имя Креницына, на американских картах называется бухтой Св. Екатерины. Зимой Креницын промерил и описал Исаноцкий пролив, отделяющий Унимак от Аляски. Проходила зимовка очень тяжело – все болели цынгой. Из семидесяти двух человек, вышедших в плавание, шестьдесят умерло, в том числе Дудин 1-й и первооткрыватель островов Умнака и Кадьяка Степан Глотов.
Левашев после разлуки с Креницыным плавал в районе Аляски, Унимака, Уналашки и 16 сентября стал на якорь в заливе, названном им Макушинским (остров Уналашка). Этот залив, по-видимому, не показался Левашеву удобным для зимовки. Снявшись с якоря, он прошел к Унимаку, вероятно в поисках Креницына.
6 октября Левашев вернулся к Уналашке и стал здесь на якорь в бухте, названной по имени корабля бухтой Святого Павла (ныне Левашева), находящейся в глубине Капитанского залива. Этот залив считается одной из лучших якорных стоянок на Алеутских островах. Здесь зимовали русские промышленники. Большая часть команды гукора оставалась на судне, остальные в юрте, построенной из плавника. Из-за сырости, недостатка в топливе и пище зимовка была тяжелой. К весне двадцать семь человек были больны цынгой, но умерло только трое. Кроме того, двое пропали без вести.
6 июня 1769 г. Левашев пришел к месту зимовки Креницына. Если бы это не случилось, «то бы не с кем было и судном управлять», – писал Креницын.
23 июня галиот и гукор вышли в море и за три дня положили на карту все острова Креницына. 26 июня суда вновь разлучились. 29 июня 1769 г. Креницын вернулся в Нижне-Камчатск.
Левашев с 27 июня по 2 июля плавал в районе южнее Уналашки и Умнака, по-видимому в поисках здесь островов. Затем он повернул на запад и положил на карту Четырехсопочные острова. Пройдя между островами Амухта и Амля, Левашев подошел к Медному и, обогнув остров Беринга, 24 августа возвратился в Нижне-Камчатск.
Зимовка в Нижне-Камчатске в 1769/70 г. тоже оказалась трудной из-за неполучения денег и провизии. В конце концов Креницын и Левашев организовали свой собственный рыбный промысел и не только обеспечили обе команды питанием, но и сделали запасы для перехода в Охотск.
4 июля 1770 г., перед самым выходом в море, Креницын утонул в реке Камчатке. Шлюпка-однодеревка, в которой он плыл, перевернулась на внезапно набежавшей волне.
Левашев вступил в командование экспедицией. Командиром галиота «Св. Екатерина» он назначил штурмана Дудина 2-го. 8 июля суда вышли в море и 4 августа прибыли в Охотск, где оба судна были сданы порту.
22 октября 1771 г., т. е. через семь лет и четыре месяца после выезда, Левашев вернулся в Петербург. Еще 12 марта 1771 г. он был произведен в капитаны 2-го ранга, а ровно через месяц после возвращения в Петербург – в капитаны 1-го ранга. Такое быстрое производство показывает, что Адмиралтейств-коллегия, несмотря на гибель трех судов и большие потери в людях, не считала экспедицию неудачной.
Экспедиция Креницына – Левашева положила начало систематической съемке Алеутских островов. Правда, у нее не было точных приборов, поэтому определения широт и, в особенности, долгот сделаны были недостаточно верно. Кроме того, эти определения были редки, что надо приписывать пасмурности и туманам, обычным в районе Алеутских островов. Зато планы островов и бухт сделаны хорошо. Кроме картографических материалов, экспедиция Креницына – Левашева собрала и другие ценные материалы.
Так, в журнале Креницына имеются записи о землетрясениях 15 января, 20 февраля и 15 марта 1769 года. Это первые официальные сведения о сейсмических явлениях в районе Алеутских островов.
Исключительный интерес представляет описание быта алеутов, сделанное Левашевым в записке «О жителях того острова» (острова Уналашка. – Я. 3.). Они составлены во время зимовки 1768/69 года. Эти описания ценны тем, что они рисуют быт алеутов, в то время еще почти не испытавших влияния европейской культуры. Записи Левашева лишены всяких прикрас, и в них совершенно отсутствует то презрение, которым наполнены описания малых народов западными европейцами XVIII–XX веков.
К своему журналу Левашев приложил еще три статьи: «Описание острова Уналашки», «О промысле российских людей на острове Уналашка разного рода лисиц» и «О ясаке».
Насколько интересны были результаты экспедиции Креницына – Левашева, свидетельствует хотя бы то, что в конце XVIII в. вышло по крайней мере шесть изданий материалов этой экспедиции на четырех языках.
Экспедиция Креницына – Левашева, понятно, не смогла охватить описью все Алеутские острова. Поэтому отдельные промышленники и, в особенности, штурманы промысловых судов продолжали составлять собственные карты посещенных ими районов.
14. Плавание Розмыслова на Новую Землю
(1768–1769)
Экспедиции Чичагова и Креницына – Левашева были крупными правительственными предприятиями. Но в те же 60-е годы XVIII в. по частной инициативе была проведена замечательная по своим географическим результатам экспедиция на Новую Землю штурмана Федора Розмыслова.
Новая Земля издавна привлекала внимание русских не только как район промыслов, но и слухами о наличии на ней серебряных и других руд. Сравнительно недавно А. А. Зворыкин разыскал в Центральном Государственном архиве древних актов рукопись, начинавшуюся следующими словами:
«В прошлом во 159 (1651.—В. В.) году по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца посылан на Новую Землю для сыску серебряныя и медныя руды и узорочного каменья и жемчугу и для рассмотрения угожих мест Роман Неплюев»[162]162
В. Ю. Визе. Моря Советской Арктики, Главсевморпуть, 1948, стр. 37.
[Закрыть].
В экспедиции Неплюева принимало участие 83 человека. Число участников экспедиции показывает, что ей придавалось большое значение. Большинство участников и сам Неплюев погибли.
В XVIII в. о Новой Земле были получены новые сведения. С 1727 г. к берегам Северного острова Новой Земли почти ежегодно плавал знаменитый мезенский кормщик Алексей Иванович Откупщиков, отличавшийся исключительной наблюдательностью и памятью. Откупщиков, как мы уже видели, в 1789 г. сообщил Крестинину весьма ценные сведения об этом острове. По-видимому, в конце XVIII в. Откупщиков обогнул мыс Желания, называвшийся русскими мысом Доходы, и оттуда прошел в устье Оби[163]163
В. Ю. Визе. Моря Советской Арктики, Главсевморпуть, 1948, стр. 49.
[Закрыть].
Примерно в 1760–1763 гг. кормщик Савва Лошкин, родом из Олонца, впервые в истории прошел вдоль восточного берега Новой Земли с юга на север. После двух зимовок он обогнул с севера Новую Землю и возвратился на юг вдоль ее западного побережья.
Плавания Откупщикова, и особенно плавание Саввы Лошкина, вокруг Новой Земли, ставшие широко известными, сыграли большую роль. Западные картографы впервые узнали, что Новая Земля действительно является островом. До этого, несмотря на плавания Баренца, Шпицберген продолжали считать лишь одним из выступов Гренландии. Отсюда, как мы видели, и произошло русское название Грумант. Далее считалось, что северная часть Шпицбергена продолжается на восток, охватывая с севера «Акиан море русьское», называемое ныне Баренцовым морем, и соединяется на севере с Новой Землей, которая в свою очередь также является выступом Гренландии.
Однако Ломоносов ко времени написания своего труда «Краткое описание», по-видимому, уже знал о том, что Новая Земля – остров.
Маточкин Шар был известен русским очень давно. Еще в 1584 году агент английской «Московской компании» в Вологде Христофор Холмс сообщил, что «русским, помимо пути кругом Медынского заворота, известен другой путь в Обь» – через Маточкин Шар и что от этого пролива «до острова, лежащего против устья Оби, – Белого острова, русские считали 5 дней ходу». Название Маточкин Шар впервые встречается на карте Конрада Лева, опубликованной в 1598 году. Маточкин Шар нанесен также на карте Исаака Массы, изданной в 1612 году. Понятно, что эти сведения иностранцы могли получить только от русских[164]164
В. Ю. Визе. Моря Советской Арктики, Главсевморпуть, 1948, стр. 24, 36.
[Закрыть].
Плавание Розмыслова к Новой Земле (1768).
В 1766 г. крестьянин деревни Шуя Кемского округа Яков Яковлевич Чиракин, до того десять раз зимовавший на Новой Земле, совершил плавание через Маточкин Шар из Баренцова моря в Карское. Он дал первое описание этого пролива и составил его схематическую карту.
Сведениями, сообщенными Чиракиным, заинтересовался архангельский губернатор Головцын. Как раз в это время богатый архангельский купец Антон Бармин собирался послать на Новую Землю экспедицию для поисков серебряной руды. Головцын вошел в соглашение с Барминым: Бармин должен был предоставить судно, а начальником экспедиции назначался штурман «порутческого ранга» Федор Розмыслов.
Кроме поисков руды и обследования Новой Земли, Розмыслову поручалось «описание и осмотр сысканного Чиракиным через Новую Землю пролива», а также в случае отсутствия льдов «вояж предпринять» из Маточкина Шара в Обскую губу и «примечание сделать, не будет ли способов впредь испытать с того места воспринять путь в Северную Америку».
Розмыслов на небольшой трехмачтовой шхуне «Корчмарь» с подштурманом Губиным, кормщиком Чиракиным, описавшим Маточкин Шар, и десятью поморами, выйдя из Архангельска 10 июля 1768 г., добрался до Маточкина Шара только 15 августа. Проработав в проливе две недели, шхуна вышла в Карское море, оказавшееся, насколько хватал глаз, свободным ото льда. Но на судне открылась большая течь, и до ее заделки выходить в море было нельзя. Пришлось зазимовать в Тюленьей губе, в одиннадцати милях от Карского моря. За зиму шесть человек умерло от цынги, в том числе и кормщик Чиракин. Один помор, отправившийся на охоту, замерз во время пурги.
С оставшейся командой Розмыслов отремонтировал шхуну. Вырубили гнилые места, заделали их глиной, смешанной с ржаными отрубями, и кое-где проконопатили. 2 августа 1769 г. Розмыслов снова вышел в Карское море. Пройдя от Маточкина Шара 60 верст, он встретил льды. Вновь открывшаяся течь заставила его повернуть к Маточкину Шару. 4 августа по ошибке зашли в небольшой, до того неизвестный залив, названный Незнаемым. 6 августа после перемены ветра Розмыслов вышел в море и 8 августа вошел в Маточкин Шар, где снова принялись за ремонт шхуны. В это время в Маточкин Шар пришли кемские промышленники и уговорили больного Розмыслова бросить свое судно. 7 сентября 1769 г. Розмыслов вернулся в Архангельск.
Любопытно, что Розмыслов в 1768 г. льдов не видел, а в 1769 г., возвращаясь в Белое море, встретил льды лишь в 50 милях от Новой Земли[165]165
Извлечение из журнала штурмана Розмыслова, зимовавшего на Новой Земле в 1768 году, «Записки Адмиралтейского департамента», ч. 4, 1820, стр. 379–391.
[Закрыть].
Ф. П. Литке написал об экспедиции Розмыслова следующее: «Но путешествие это… живо напоминает нам мореходцев XV и XVI веков; мы находим в нем те же малые средства, употребленные на трудное и опасное предприятие, ту же непоколебимость в опасностях… ту же решительность, которая исключает все мысли, кроме одной – как вернее достигнуть до поставленной цели»[166]166
Ф. П. Литке. Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан на военном бриге «Новая Земля» в 1821–1824 годах, Географгиз, 1948, стр. 81.
[Закрыть]. К этим словам прибавить нечего.
15. Плавание Потапа Зайкова на боте «Святой Владимир» к Алеутским островам
(1772–1779)
В 1772 г. купцы Орехов, Лапин и Шилов послали для промыслов на Алеутские острова бот «Св. Владимир» под командой подштурмана Потапа Кузьмича Зайкова. Это плавание считалось счастливейшим из всех до того бывших, как по промысловой добыче, так и по своему географическому значению.
«Св. Владимир» вышел из Охотска 22 сентября 1772 года. Всего на судне было 69 человек. Передовщиком, как в те времена называли руководителей промыслов, был устюжанин Василий Шошин.
До октября плавание протекало благополучно, но потом судно отнесла штормами далеко в море и только 19 октября Зайков вошел в устье реки Воровской, в 160 верстах к северу от Большерецка. Из-за позднего времени – вся Камчатка была уже покрыта снегом – пришлось здесь зимовать.
12 июля 1773 г. после вскрытия реки Зайков вышел в море, прошел Второй Курильский пролив и, выйдя в Тихий океан, направился на юго-восток, очевидно в поисках все той же мифической «Гамовой Земли», которую, как мы видели, напрасно искали многие мореплаватели и промышленники, начиная с Беринга.
Не заметив никаких признаков земли, Зайков повернул на север, и 26 июля стал на якорь в северной бухте острова Медного. Здесь Зайков решил остаться на зимовку для промыслов. Судно было вытащено на берег, команда разделена на промысловые партии, и сам Зайков занялся топографическим описанием Медного.
Зверя в то время на острове было еще много. Сивучи, морские коты и нерпы приходили с моря большими стадами до ноября, морские бобры проводили здесь всю зиму. Мясо бобров употребляли в пищу и сушили про запас. Кроме того, за время пребывания на острове собрали 27½ фунтов самородной меди. Зимовка прошла благополучно – северные ветры всегда приносили ясную погоду, летом господствовали туманы.
7 июля 1774 г. Зайков вышел в море и через 23 дня достиг острова Атту, ближайшего из Ближних островов, на котором, занимаясь промыслами, перезимовал. Оставив на острове для продолжения промысла десять человек, Зайков 4 июля 1775 г. вышел в море и 19 июля стал на якорь у острова Умнак (Лисьи острова). Здесь он встретил судно вологодского купца Буренина «Св. Евпл», и заключил с ним соглашение о совместном продолжении промыслов. Дружественные отношения между русскими промышленниками и островитянами тогда еще не установились, и малочисленные русские промысловые партии подвергались большой опасности.
Судно «Св. Евпл» с 35 промышленниками Зайков оставил на Умнаке, а сам, снявшись 3 августа с якоря, повернул на восток, вошел в пролив, отделяющий остров Унимак от полуострова Аляска, 17 августа стал на якорь в той самой гавани, в которой в 1768/69 г. зимовал капитан Креницын.
В этом районе Зайков провел три года. Пока его команда занималась промыслами, сам Зайков описал, как говорит Василий Берх, «с топографической точностью все окружные острова. Карта штурмана Зайкова была первая, которая познакомила сибирских мореплавателей с истинным положением островов Алеутской гряды. Хотя нельзя полагать, чтобы Зайков умел определять астрономическим способом долготу места, но замечательно, что он усмотрел ошибку капитана Креницына, который положил острова сии на 5° западнее настоящего их местоположения».
27 мая 1778 г. Зайков отправился к острову Умнаку, у которого он в 1775 г. оставил судно «Св. Евпл».
В. Берх попутно подчеркивает низкие мореходные качества судов, строившихся в то время в Охотске.
«Удивительно, – писал Берх, – как долго совершали суда сии свои плавания: из упомянутой гавани можно было бы легко дойти в сию часть года к острову Умнаку в три дня, но бот „Св. Владимир“ пробыл в море 53 дня».
Перезимовав на Умнаке, Зайков 19 мая 1779 г. вышел в море, 30 мая подошел к острову Атту, с которого забрал 10 промышленников, оставленных им здесь еще в 1774 г., 12 июня пошел к Командорским островам. Выйдя 23 июня с Командорских островов, Зайков 6 сентября 1779 г. благополучно вернулся в Охотск. За семилетнее отсутствие Зайков потерял из своей команды только 12 человек.
Из своего плавания Зайков привез: 4376 морских бобров, 2674 бобровых хвоста, 549 чернобурых, 1100 сиводушек и 1200 красных лисиц, 92 выдры, 1 росомаху, 3 волка, 18 норок, 1725 морских котиков, 1100 голубых песцов и 9½ пудов моржовой кости. По тогдашним ценам этот груз стоил около 300 000 рублей, а по ценам Российско-американской компании 1823 г. свыше 1 600 000 рублей.
Журнал, представленный Зайковым после его возвращения, показался тогдашнему иркутскому губернатору столь интересным, что он направил его в Петербург в Академию наук, которая и опубликовала его в «Месяце-слове» за 1782 год[167]167
Описание плавания Зайкова помещено в сочинении Вас. Берха «Хронологическая история Алеутских островов или подвиги российского купечества», 1823, стр. 87–94.
[Закрыть].