Текст книги "Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов"

Автор книги: Николай Зубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

17. Деятельность Г. И. Шелихова в Русской Америке
(1775–1795)

Основной причиной, увлекавшей многих русских промышленников в трудные и опасные плавания на Командорские и Алеутские острова, была надежда на быстрое обогащение. Однако во время этих плаваний было собрано много географических сведений.

О том, в каких условиях в те времена проходили плавания частных лиц на Алеутские и Курильские острова, свидетельствует приводимая ниже красочная выписка из статьи известного историка русского мореплавания А. П. Соколова:

«По следам Беринга и Чирикова пустились сибирские купцы к берегам Америки, к Курильским и Алеутским островам для добывания пушных зверей и казаки для сбора ясака. Чудное мореплавание! Без карт, без инструментов, с одним компасом – иногда и без компаса – совершались продолжительные плавания по морям безызвестным. Не было ни материалов для прочного скрепления судов, ни знания для постройки их, ни даже командиров, умеющих управлять ими: управляли сами купцы, казаки, матросы и впоследствии штурмана, по большей части нетрезвые и незнающие. Строили как-нибудь, плавали на авось, приставали где прилучится, и волей и неволей открывали новые земли, иногда по несколько раз одну и ту же. Многие суда пропадали в море, многие разбивались у берегов; люди гибли от голода, жажды, суровости климата и цынги, но спасавшиеся привозили богатые грузы шкурок пушных зверей и возбуждали на новые подвиги»[183]183
  «Записки Гидрографического департамента», ч. IV, 1846, стр. 10.


[Закрыть].

Среди плаваний к Алеутским островам выделяется плавание в 1797 г. судна «Зосима и Савватий», принадлежавшего компании купца Киселева. Командовал судном бывший боцманмат Сапожников, никогда раньше в этих местах не бывавший.

Судно, выйдя из Охотска в августе 1797 г., направилось на остров Уналашку. Выйдя через один из Курильских проливов в Тихий океан, стали править к Алеутским островам, так, чтобы оказаться севернее их, а затем плыть в виду берегов. Однако судно оказалось южнее Алеутских островов, и промышленники, считая себя, по невежеству кормчего, севернее, начали спускаться к югу, с целью «перехватить» Алеутские острова. В ночное время, чтобы не наткнуться на острова, правили на восток.

Так как в северной части Тихого океана в сентябре – октябре господствуют северо-западные ветры и соответствующие течения, то, вероятно, судно сильно снесло к юго-востоку. Некоторые историки сообщают, что мореплаватели спустились к югу так далеко, что от солнечного тепла растапливалась смола. В ноябре неожиданно увидели землю. А. Кошеваров считает, что это была Америка[184]184
  А. Кошеваров. Плавание судна «Зосима и Савватий» 1797 года, «Записки Гидрографического департамента», ч. VIII, 1850, стр. 556–562.


[Закрыть].

Вскоре берег накрыло туманом, и судно штормом отбросило в море. Вслед затем заштилело.

Потерявшие всякую веру в своего командира мореплаватели решили плыть по ветру, куда бы он ни дул.

К счастью для них, вскоре подули господствующие в это время года у северо-западных берегов Америки южные ветры. Судно понесло на север и в конце концов оно оказалось у острова Шуяк – самого северного из островов группы Кадьяк. Здесь злосчастным мореплавателям оказал помощь промышленник Еремин.

Ф. Кошеваров отвел судно на Уналашку и, как говорит его сын А. Ф. Кошеваров, «в своих записках сохранил нам эту повесть чудного плавания – может быть не однажды тогда повторявшегося…»

Но дело было не только в таком неупорядоченном мореплавании. Дело в том, что наряду с отважными промышленниками, описывавшими новые острова и земли и приобщавшими островитян к более высокой русской культуре, на Алеутские и Курильские острова проникали буйные искатели легкой наживы и приключений. «Порох и водка» были единственными средствами их общения с местными жителями. Они не признавали над собой никакой власти – да фактически никакой власти в то время на Алеутских островах и не было. Они грабили островитян, а бывало и так, что одна шайка грабила другую.

Найдя лежбище котов и морских бобров, они забивали зверя без всякого расчета, часто гораздо больше, чем могли обрабатывать. В результате сотни, тысячи, а иногда и десятки тысяч ценных шкурок сгнивали, а богатейшие промысловые угодья оскудевали. Этому во что бы то ни стало надо было положить конец.

В 1775 г. в Охотск приехал рыльский купец Григорий Иванович Шелихов. Здесь он сразу принял деятельное участие в организации промыслов на Алеутских островах.

Шелихов был не только предприимчивым купцом. Обладая незаурядными способностями, он понимал, что настоящее освоение и поднятие культуры и богатства Алеутских островов и близлежащих районов Северной Америки возможно только на основе постоянных русских поселений, на основе тщательного изучения этих районов и упорядочения промыслов, уже приходивших в то время в упадок. Кроме того, надо было наладить отношения с местными жителями. Недостаток сведений об Алеутских островах и самая непрочность прав России на владение ими подали Шелихову мысль положить более тесную связь между тем краем и его отечеством. С этой целью он решил сам отправиться на Алеутские острова и на берега Северной Америки[185]185
  П. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании, ч. I, 1861, стр. 6.


[Закрыть].

Шелихову удалось увлечь своими планами, сулившими большие выгоды, богатых иркутских купцов Ивана Илларионовича и Михаила Сергеевича Голиковых и организовать первую постоянную, сравнительно мощную купеческую компанию.

16 августа 1783 г. на трех построенных им галиотах «Три Святителя», «Симеон Богоприимец и Анна Пророчица» и «Архистратиг Михаил» Шелихов вышел из устья реки Урак, впадающей в Охотское море, к острову Беринга. Галиотом «Три Святителя», на котором плыл сам Шелихов с женой и двумя детьми, командовал штурман Герасим Алексеевич Измайлов. Галиот «Архистратиг Михаил», под командой штурмана Олесова, к острову Беринга самовольно не пошел и соединился с Шелиховым лишь в 1786 году.

После тяжелой зимовки на острове Беринга два галиота экспедиций Шелихова отправились к Алеутским островам и, зайдя по пути в Капитанскую гавань на острове Уналашка, 3 августа 1784 г. пришли к острову Кадьяк в бухту, названную по имени судна гаванью «Трех Святителей». Здесь были построены крепость и поселение, ставшие на двадцать лет центром «Русской Америки».

На острове Кадьяк Шелихов провел около двух лет. Сначала отношение местных жителей – коняг – было крайне неприязненным, но вскоре Шелихову удалось установить с ними добрососедские отношения, привлечь многих из них на службу в его компании, создать школу для обучения детей. Кроме того. Шелихов прилагал много труда для приобщения местного населения к русской культуре, приведения в российское подданство и, при желании, – в христианство.

Одновременно Шелихов очень заботился об изучении Русской Америки. Он послал несколько партий, состоящих из русских, алеутов с Лисьих островов и коняг, для осмотра острова Афогнак, пролива между островом Кадьяк и Аляской и Кенайского залива, на которых были устроены укрепления. Оставляя Кадьяк, Шелихов поручил своему преемнику Константину Алексеевичу Самойлову один галиот посылать «плавать по длине (между меридианами.—Н. 3.) от 40 до 75°, щитая от Охоцкого меридиана… а по ширине (между параллелями.—Н. 3.) от 60 до 40°». Другой галиот Самойлов должен был посылать «к северу при зближении там двух частей света для сыскания неизвестных мест и островов»[186]186
  Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке, «Сборник документов под ред. А. И. Андреева», изд. АН СССР, 1948, стр. 241, 242.


[Закрыть].

22 мая 1786 г. Шелихов на галиоте «Три Святителя» покинул Кадьяк. Он взял с собой около 40 островитян, пожелавших ознакомиться с Россией и подучиться ремеслам. Часть их побывала даже в Иркутске.

В 1787 г. Шелихов возвратился в Россию и вместе со своим компаньоном И. И. Голиковым доложил Екатерине II результаты своих исследований и работ, а также свой проект монопольной частной компании для дальнейшего освоения Русской Америки. В проекте предусматривалось расширение ее территории и развитие торговли с прилежащими странами. Эта компания, по мнению Шелихова, должна была состоять «под высочайшим покровительством». Последнее Шелихов считал необходимым для предотвращения самоуправства местных сибирских властей.

В том же 1787 г. он написал отчет о своем пребывании в Русской Америке под заглавием «Записка Шелихова странствования его в Восточном море». Эта записка была напечатана со значительными дополнениями в 1791 г. под заглавием «Российского купца именитого рыльского гражданина Григория Ивановича Шелихова первое странствование с 1783 по 1787 г. из Охотска по Восточному океану к Американским берегам».

В то же время Шелихов не переставал посылать все новые и новые экспедиции для описания и открытия новых промысловых районов. Из этих экспедиций особого внимания заслуживает плавание штурмана Гавриила Логиновича Прибылова на судне «Св. Георгий», организованное на средства Шелихова и якутского купца Лебедева-Ласточкина.

В 1786 г., поднявшись к северу от Лисьих островов на судне «Св. Георгий», Прибылов открыл на 57° с. ш. остров Св. Георгия.

На следующий год промышленные люди открыли к северу от него еще один остров, названный островом «Св. апостолов Петра и Павла», по случаю дня их памяти[187]187
  П. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании, ч. I, 1861, стр. 28.


[Закрыть] (теперь – остров Св. Павла). Эти богатые промыслами острова Шелихов назвал Прибыловскими.

В 1792 г. была напечатана еще одна книга «Российского купца Григория Шелихова продолжение странствований, отраженного (посланного. – Я. 3.) галиота „Трех Святителей“ под водительством двух штурманов Измайлова и Бочарова в 1788 г.». Сам Шелихов в этом плавании участия не принимал. Во время этого плавания был открыт северный материковый берег залива Аляска от полуострова Кенай до бухты Литуя, в частности залив Якутат (Беринга).

В дальнейшем Шелихов организовал еще несколько купеческих компаний, охвативших своей деятельностью все Алеутские острова. В этих компаниях он играл ведущую роль.

Кроме упорядочения дел в Русской Америке, Шелихов мечтал о развитии торговли с Китаем, Японией, Кореей, Индией, Филиппинами и с Калифорнией.

Громадные барыши, извлекаемые купеческими компаниями в Русской Америке, привлекали внимание иностранцев. Возникла необходимость защиты поселений и промыслов. В 1785 г. для исследования наших дальневосточных окраин была организована экспедиция Биллингса – Сарычева. В 1786 г. было решено построить на Охотском море порт и послать из Балтийского моря на Дальний Восток отряд из пяти военных судов под командой капитана 1-го ранга Григория Ивановича Муловского, но из-за начавшейся войны с Турцией и ожидавшейся войны со Швецией это мероприятие не было осуществлено.

В 1795 г. на 48-м году жизни в расцвете сил Шелихов умер.

Через четыре года его мечты об увеличении богатства и влиянии России на Дальнем Востоке сбылись. Все отдельные промышленные компании, работавшие на Алеутских островах и в Северо-западной Америке, в 1799 г. объединились в единую, пользовавшуюся особым покровительством правительства «Российско-американскую компанию». Это случилось при достойном преемнике Шелихова – Александре Андреевиче Баранове, но все же создателем Российско-американской компании справедливо считается Григорий Иванович Шелихов.

18. Обзор плаваний и исследований в XVIII веке

История русского мореплавания XVIII в. начинается деятельностью Петра Первого, создавшего русский военно-морской флот и русские морские кадры. Указом Петра от 14 января 1701 г. в Москве была открыта школа «Математических и навигационных, то есть мореходных хитростно наук учению». В 1715 г. Петр открыл в Петербурге Морскую академию и перевел в нее старшие классы «Навигацкой» школы.

Открытие Навигацкой школы в Москве повлекло за собой создание в России и других учебных заведений светского типа. Одновременно с созданием военно-морского флота Петр Первый организовал в России «новоманерное» кораблестроение и положил начало точным (инструментальным) гидрографическим работам, проводимым на государственные средства.

Надо напомнить, что в начале XVIII в. инструменты, используемые для кораблевождения и для производства гидрографических работ, были весьма несовершенны. Для измерения высот светил пользовались градштоками (астрономическими палками), астролябиями и квадрантами. При измерении углов градштоками наблюдателю приходилось смотреть одновременно по двум направлениям. Измерение углов астролябиями и квадрантами требовало спокойного положения линии отвеса, а на качке свободно подвешенные астролябия или квадрант превращались в маятники. Точность измерения такими приборами высот небесных светил, а следовательно, и определение географических широт была невысокой. Горизонтальные углы измерялись по компасу.

Местное время определялось по определению моментов прохождения Солнца через меридиан места по солнечным часам, а промежутки времени по песочным часам. Пройденные расстояния определялись или по оценке скорости судна на глаз, или по скорости проплывавших мимо судна предметов.

Во время плавания и при работах в море далеко не всегда возможны определения координат судна по наблюдениям небесных светил или, как говорят моряки, «по обсервации». Часто приходится рассчитывать плавание лишь «по счислению», т. е. по пройденным разными курсами расстояниям. Понятно, что «счислимые» географические координаты всегда менее точны, чем «обсервованные».

Все же определение широты по высотам небесных светил не представляло особых затруднений даже при таких несовершенных приборах, как градшток и астролябия. В то же время определение «обсервованной» долготы стало возможным только после изобретения хронометра, а также после разработки так называемого метода «лунных расстояний». Хотя первый хронометр был построен еще в 1735 г., однако внедрение его в снабжение даже военных кораблей затянулось почти до конца XVIII века. Определение долготы по лунным расстояниям стало возможным только после создания теории движения Луны (русским академиком Эйлером), после определения с достаточной точностью координат небесных светил и после издания соответствующих таблиц. Прием лунных расстояний был окончательно разработан также лишь к концу XVIII века.

Таким образом, к концу XVIII в. мореплаватели получили в свое распоряжение такие совершенные навигационные инструменты, как секстан (1731) и хронометр, и такой метод определения долгот, как метод лунных расстояний.

Особо надо подчеркнуть навигационное значение секстана. В этом инструменте, благодаря поворотному зеркалу, изображения предметов, угол между которыми измеряется, в трубе секстана совмещаются. Так, наблюдатель, например, смотрит непосредственно на линию горизонта и поворотом зеркала подводит к этой линии отраженное изображение Солнца. Таким образом, глаз наблюдателя в секстане смотрит по одному направлению, в то время как при измерении углов градштоком наблюдателю приходилось смотреть одновременно по двум направлениям. Самое драгоценное свойство секстана с морской точки зрения то, что им можно измерять какие угодно углы и притом в любую качку.

Постепенное совершенствование навигационных и гидрографических инструментов, а также и приемов морской описи создало возможность для более тщательного изучения наших морей, на которых интересы России с течением времени все более и более возрастали.

Географические карты всегда являются лучшими показателями изученности отдельных районов земного шара, а печатные карты, которых до Петра в России фактически не было, свидетельствуют, кроме того, о политическом и экономическом значении данного района. Значение рукописных карт, даже очень точных и даже вычерченных в нескольких экземплярах, в этом отношении очень невелико.

Рассматривая карту как показатель географической изученности, проще всего проследить развитие картографии в XVIII в. по отдельным отечественным морям.

Балтийское море. Первыми русскими картами Балтийского моря были две карты, носившие общее название «Размерная карта части в начале Балтийского моря»: первая – от Петербурга до Монвика и вторая, служащая продолжением первой, до Рогервика. Третья карта носила название «Новые размерные карты части Балтийского моря» от Гогланда до Эланда с Рижским заливом и Оландскими шхерами[188]188
  Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. III. Балтийское море с заливами, 1902.


[Закрыть].

В 1714 г. был перегравирован со шведского атласа адмирала Розенфельда и дополнен частными картами, составленными по русским описям, атлас морских карт под названием «Книга размерная градусных карт Ост-зее или Варяжского моря». Этот атлас переиздавался в 1720 и 1723 годах.

В 1719 г. приступили к общей съемке Финского залива. В результате этой съемки инженер-полковник Иван Люберас в 1726 г. представил Адмиралтейств-коллегии одну генеральную и двенадцать частных карт Финского залива.

В 1738 г. Федор Иванович Соймонов переделал и дополнил голландский «Зее-факел» (морской светильник), содержавший карты Балтийского моря с приложением описания каждой карты на русском языке, под названием «Морской светильник или описание Варяжского моря».

С 1739 г. на Балтийском море началась деятельность знаменитого гидрографа Алексея Ивановича Нагаева. Первое издание атласа Нагаева, содержавшее пять морских и пять шхерных карт, было закончено в 1757 году. К атласу прилагалась лоция в трех частях. Лоция эта передавалась на корабли в рукописи – напечатана она была только в 1789 году. Сам атлас Нагаева переиздавался с дополнениями в 1788, 1789 и 1795 годах.

Карты Нагаева для своего времени были хороши, но они основывались только на шести астрономически, береговыми квадрантами определенных пунктах: Петербург, Гогланд, Ревель, Рига, Дагерорт и Аренсбург. Прочие места наносились с помощью астролябии и компаса.

Наконец, в 1800 г. был издан составленный генерал-лейтенантом Логином Ивановичем Голенищевым-Кутузовым «Морской атлас для плавания из Белого моря к Англинскому каналу и в Балтийское море».

Белое море. Как утверждается в официальной истории гидрографического исследования Белого моря, «первая, собственно морская карта Белого моря находится в атласе Ван-Кейлена, известном под названием „Зее-факела“, изданном в Амстердаме в исходе XVI или в начале XVII столетия. Карта эта составлена большей частью глазомерно, а западная часть Белого моря, Мезенский залив и Канинский берег нанесены, вероятно, со слов наших промышленников»[189]189
  Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. 1, б) Белое море, 1896, стр. 62.


[Закрыть]. С этой карты в 1701 г. Андриян Шонбек гравировал в Москве первые карты Белого моря на русском языке.

В 1727 г. по поручению Адмиралтейств-коллегии капитан Деопер и штурман Казаков произвели опись Белого моря, на основании которой была составлена новая карта Белого моря.

В 1741 г. «мастер от флота» (старший штурман) Евтихий Бестужев и мичман Михайлов на двух ботах описали Канинский берег Горла Белого моря от Мезени до Канина Носа.

В 1756 и 1757 гг. штурманы Беляев и Толмачев описали «береговою мерою» восточный берег Белого моря от Архангельска до мыса Конушина и остров Моржовец. От острова Моржовец до устья реки Мезени и дальше вдоль Зимнего берега до устья Северной Двины они произвели первый на Белом море правительственный промер. Кроме того, Беляев и Толмачев астрономически определили положение нескольких пунктов.

В 1769 г. капитан-лейтенант Михаил Степанович Немтинов описал южный берег Белого моря от устья Северной Двины до устья Онеги и сделал некоторые промеры.

На основании описей Бестужева, Беляева и Немтинова была составлена первая, довольно близкая к действительности рукописная карта Белого моря.

В 1778 г. на трешхоуте «Бар» под командой лейтенанта Петра Ивановича Григоркова и на боте под командой лейтенанта Дмитрия Андреевича Доможирова было предпринято подробное исследование северной части Белого моря. Работа эта была выполнена в два лета.

Съемка берегов велась береговыми партиями, при помощи астролябии, компаса и тесьмы; одновременно суда производили промер. В результате был положен на карту берег Горла Белого моря от реки Пялицы до Иоканских островов. Промер делался по всему Горлу Белого моря продольными и поперечными галсами, а на пути из Архангельска и обратно вдоль всего Зимнего берега.

В 1797 г. генерал-майор Логин Иванович Голенищев-Кутузов сделал представление о необходимости новой описи Белого моря, «ибо все прежние описи были не полны, не надежно между собой связаны астрономическими определениями». Руководство этой новой описью поручили самому Голенищеву-Кутузову. Опись производилась с 1798 по 1801 год. Для съемки и промера берег Белого моря от Канина до Святого Носа был разделен на шестнадцать участков, на каждый из которых были назначены морской офицер и штурман. Против каждого участка был сделан шлюпочный промер до глубины четырех сажен. В открытом море промер производился с парусных судов. Банки и рифы при этом не обследовались. Береговая съемка велась с помощью астролябий и пель-компасов. Во время экспедиции два специально назначенных из Морского корпуса астронома определили шестнадцать береговых астрономических пунктов, магнитное склонение, прикладной час и величину прилива в астрономически определенных пунктах. В результате этих работ Голенищев-Кутузов к 1806 г. составил генеральную карту Белого моря.

Азовское и Черное моря. Уже в 1701 г. была составлена карта «Восточная часть моря Палус Меотис и ныне называется Азовское море», что было вызвано военной необходимостью. Более полные гидрографические работы на Азовском море были проведены в 1768 г. под руководством адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина.

На Черном море «первая серия прибрежных промеров была произведена еще в 1696 г. экипажем корабля „Крепость“, доставлявшего в Константинополь русского посланника»[190]190
  Г. И. Танфильев. Моря Каспийское, Черное, Балтийское, Ледовитое, Сибирское и Восточный океан, Государственное научно-техническое издательство, 1931, стр. 49.


[Закрыть].

Первая опись на Черном море была сделана в 1722–1724 годах. Первая карта Черного и Азовского морей на русском языке издана лишь в 1737 году. В 1770 г. была проведена под руководством Ивана Ивановича Нагаткина опись устьев Днепра, Днестра и Дуная, а в 1793 г. – опись «инженерными и гребного флота офицерами» берега Черного моря между устьями Днепра и Днестра.

Каспийское море. Первой правительственной экспедицией по изучению Каспийского моря была экспедиция капитана Александра Бековича-Черкасского, посланная Петром Первым в 1715 году. Бековичу поручалось разведать нижнее течение реки Аму-Дарьи, якобы впадающей в Каспийское море. Бекович, выйдя из Астрахани к полуострову Мангышлак, прошел на юг вдоль берега до юго-восточного угла Каспийского моря и составил карту этой части моря. Одновременно из расспросов выяснилось, что Аму-Дарья впадает в Аральское море.

Для обследования Каспийского моря Петром была послана еще одна экспедиция под началом капитан-поручика Карла Петровича Вердена – пленного шведского штурмана, до того уже производившего (1718) гидрографические работы в Финском заливе.

Помощники Вердена подпоручик Федор Иванович Соймонов и поручик Василий Алексеевич Урусов в 1719–1720 гг. описали западный и южный берега Каспийского моря. В результате всех этих работ, а также работ Бековича-Черкасского, была составлена первая приближающаяся к действительности карта Каспийского моря.

В 1726 г. Соймонов произвел новую опись южного и восточного берегов Каспийского моря, причем открыл вход в залив Кара-Богаз-Гол. Соймонов первый охарактеризовал этот залив как гигантский естественный испаритель.

В 1730–1734 гг. опись Каспийского моря производил лейтенант А. И. Нагаев, впоследствии работавший на Балтийском море.

В 1731 г. был издан первый атлас карт Каспийского моря, составленный «первым русским гидрографом» Ф. И. Соймоновым под названием «Описание Каспийского моря». Первая карта этого атласа называлась «Хартина плоская генералная моря Каспиского…» В 1748 г. издано «Описание моря Каспийского», составленное геодезистом Переваловым.

В 1764–1766 гг. производилась новая опись восточного берега Каспийского моря под руководством капитана 2-го ранга Ильи Васильевича Токмачева.

Наконец, в 1781–1782 гг. капитаном 2-го ранга Марком Ивановичем Войновичем была произведена опись западных берегов Каспийского моря у Апшеронского полуострова и восточных берегов у Красноводского залива, острова Челекен и др. Очень важным было открытие Войновичем у Апшеронского полуострова подводных нефтяных источников.

Любопытно отметить, что при описях берегов Белого, Баренцова, Балтийского, Черного, Азовского и Каспийского морей никто никогда не упоминал о каких-либо новых географических открытиях. Всегда подразумевалось, что берега этих морей уже настолько давно известны, что речь могла итти лишь об их описи, о составлении карт и об уточнении последних.

Баренцово море. Первая правительственная опись мурманского побережья была проведена лишь в 1741 г. лейтенантом Василием Винковым на гукоре «Кроншлот». Южные берега Печорского моря от Канина Носа до новоземельских проливов были положены на карту во время Великой Северной экспедиции.

Первой картой Маточкина Шара надо считать рукописную карту Якова Чиракина, составленную им глазомерно в 1767 году. В 1768–1769 гг. этот пролив положил на карту инструментальным наблюдением штурман Федор Розмыслов.

Северный Ледовитый океан. Великая Северная экспедиция (1734–1742) положила на карту весь берег Северного Ледовитого океана от Печорского моря до мыса Большого Баранова. Подразумевалось, что и эта экспедиция не сделала новых географических открытий, а лишь описала и дала название тому, что уже было известно.

После работ Великой Северной экспедиции картография Северного Ледовитого океана пополнилась описью Ляховских и Медвежьих островов. Но и эти описи нельзя назвать географическими открытиями, ибо Ляховские и Медвежьи острова, так же как и посещенный и описанный лишь в XIX в, остров Врангеля, в ясную погоду видны с сибирского побережья.

После работ Великой Северной экспедиции довольно точная опись берегов Сибири от устья Яны до мыса Шелагского была сделана в 1761–1762 гг. купцом Никитой Шалауровым. Первая сравнительно верная опись Медвежьих островов произведена геодезистами Леонтьевым, Лысовым и Пушкаревым в 1769 г., а первая опись Большого Ляховского острова геодезистом Хвойновым в 1775 году. В 1791 г. геодезист Гилев произвел береговую съемку от мыса Дежнева на запад почти до Колючинской губы. Других гидрографических работ на берегах Северного Ледовитого океана в XVIII в. не производилось[191]191
  Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. I. Ледовитый океан, 1896.


[Закрыть].

Охотское и Берингово моря. О географических представлениях русских к началу XVIII в. о побережьях и островах Охотского и Берингова морей можно отчасти судить по карте Ивана Львова, привезенной Шестаковым в Петербург в 1726 году. О географических представлениях русских к концу XVIII в. можно судить по карте Сарычева 1802 года[192]192
  См. карту, приложенную к кн. Г. А. Сарычева «Путешествие по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану», Географгиз, 1952.


[Закрыть].

Из простого сравнения этих двух карт видно, какие великие географические открытия были сделаны русскими в Охотском и Беринговом морях в XVIII веке.

В последней четверти XVIII в. очень много было сделано по описи берегов Охотского и Берингова морей штурманами, приглашенными на должность капитанов промысловых судов. Так, в 1770 году штурман Афанасий Очередин, много плававший на промысловых судах, составил новую карту Алеутских островов. В 1781 г. штурман Потап Ильич Зайков описывал Чугацкий залив, в 1786 г. штурман Гавриил Логинович Прибылов открыл и положил на карту Прибыловы острова. В 1787 г. геодезист Елистратов описал на байдарке западный берег Камчатки от устья реки Тигиль до устья реки Пенжины.

В 1789 г. штурман Герасим Алексеевич Измайлов описал берег между Чугацким заливом и губою Якутат (Беринга), юго-западный берег Кенайского залива и Камышакскую губу. В 1791 г. штурман Дмитрий Иванович Бочаров описывал на байдаре северный берег полуострова Аляски от Исаноцкого пролива до реки Квичак, впадающей в вершину Бристольского залива[193]193
  Краткий исторический очерк гидрографии русских морей, ч. П. Восточный океан, 1899, стр. 14, 15.


[Закрыть].

Главными русскими географическим открытиями в XVIII в. на севере Тихого океана надо считать следующие:

1. Открытие Берингом и Чириковым в 1728 г. острова Св. Лаврентия.

2. Определение Федоровым и Гвоздевым в 1732 г. приблизительной ширины Берингова пролива, известного русским задолго до Беринга.

3. Открытие в 1741 г. Берингом и Чириковым положения западного берега Северной Америки между 55 и 60° с. ш.

4. Открытие в том же году Берингом и Чириковым ряда островов в заливе Аляска и Алеутских островов.

5. Открытие в том же году Берингом Командорских островов.

6. Открытие в 1776 г. лейтенантом Синдтом острова Св. Матвея в Беринговом море.

7. Открытие в 1786 г. штурманом Прибыловым в Беринговом море островов Прибылова.

8. Открытие в 1789 г. Биллингсом и Сарычевым острова Св. Ионы в Охотском море.

Карта Сарычева показывает, что к началу XIX в. берега Охотского моря, Курильские острова, берега Сибири от мыса Дежнева до мыса Лопатки, Командорские, Алеутские острова и полуостров Аляска с прилегающими частями американского материка были сравнительно верно положены на карту. Понятно, что во время описей, производимых отчасти правительственными экспедициями, отчасти в порядке частной инициативы, было положено на карту много островов и бухт. Однако это можно рассматривать лишь как уточнение уже открытого.

Начало продвижению русских на восток вдоль Алеутских островов было положено плаванием Беринга – Чирикова в 1741 году. Создание в 1799 г. Российско-американской компании явилось своего рода завершением дела Ермака, начатого еще в 1581 году. Исключительно быстрое продвижение русских к Тихому океану (1639), а затем новое продвижение на восток через северную часть Тихого океана (1741–1799) удивляло не только современников, но и последующих историков как русских, так и иностранных.

Вот что писал по этому поводу немецкий историк Ф. Гельвальд:

«В начале XVIII столетия уже почти все народы Европы имели свою долю участия в деле открытия Америки, от всех были основаны колонии на Новом Свете. Но истинным чудом представляется, что, наконец, и русские добрались до Америки… предприимчивые русские казаки нашли путь в Америку, невзирая на бесконечные пустыни Сибири, и совершенно самостоятельно и своеобразно открыли эту новую часть света. Всем остальным народам Европы Колумб открыл путь в Америку, с предприятиями же русских плавание Колумба не имеет почти ничего общего… Все другие народы шли с востока вместе с солнцем на запад. Русские же шли с запада на восток… Необычайно быстрым завоевательным походом они пробираются через весь Север Азии, приходят к берегам Тихого океана, и там у них является свой собственный Колумб (Г. И. Шелихов.—Н. 3.), который во имя России приобретает право владения Северо-Западной Америкой»[194]194
  Фридрих Гельвальд. В области вечного льда, перев. с нем., изд. 2-е 1884, стр. 389–390.


[Закрыть].

Продвижение русских к Северной Америке и освоение ее берегов отличалось от движения западноевропейцев и заселения ими обеих Америк не только по направлению движения. Западноевропейцы на своем пути разрушили такие культуры, как культуры ацтеков и инков, и подвергли неслыханным бедствиям местное население, В Северной Америке индейцы жестоко истреблялись.

Часть русских в своем движении на восток по Сибири, вдоль Алеутских островов и в Северную Америку также допускала, особенно на первых порах, всякого рода бесчинства. Но эти бесчинства никогда не были системой и как только на осваиваемых русскими землях появлялась государственная власть, они постепенно прекращались.