355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Страхов » Заметки летописца » Текст книги (страница 8)
Заметки летописца
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:37

Текст книги "Заметки летописца"


Автор книги: Николай Страхов


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Г. Троицкій о Тренделенбургѣ

Тренделенбургъ, профессоръ философіи въ Берлинскомъ университетѣ и членъ Берлинской академіи наукъ, пользуется у насъ весьма значительною репутаціей. Онъ прославился своимъ сочиненіемъ: Логическія изолированія (Logische Untersuchungen), вышедшимъ въ 1840 году (Второе изданіе въ 1862 г.). Слава объ этихъ изслѣдованіяхъ была такая, что въ нихъ ниспровергается система Гегеля; такъ что съ тѣхъ поръ часто можно было встрѣчать фразу такого рода: всякому свѣдущему въ философіи извѣстно, что послѣ Тренделенбурга невозможно уже держаться Гегеля, и пр.

Г. Троицкій есть одинъ изъ нашихъ молодыхъ ученыхъ, отправленныхъ года два назадъ за границу для приготовленія себя къ профессурѣ въ нашихъ университетахъ. Онъ слушалъ, между прочимъ, и Тренделенбурга и въ августовской книжкѣ «Журнала Мин. Нар. Просв.», въ своемъ отчетѣ министерству, произноситъ надъ берлинскимъ профессоромъ слѣдующее весьма рѣшительное сужденіе:

«Въ своемъ отношеніи къ логикѣ формальной проф. Тренделенбургъ сходится съ Гегелемъ; вся разница между ними состоитъ въ томъ, что проф. Тренделенбургъ не признаетъ чистаго или творческаго мышленія, производящаго изъ себя бытіе, и всѣ категоріи гегелевой логики (и отчасти философіи природы) выводитъ изъ чистаго или творческаго воззрѣнія».

«Въ осноавніи этого вывода лежатъ два понятія или, по мнѣнію проф, Тренделенбурга, два факта: движенія, какъ дѣятельности, лежащей въ основѣ мышленія, и цѣли, какъ осуществленія божественной мысли о мірѣ».

«У Аристотеля, котораго проф. Тренделенбургъ являлся не разъ вѣрнымъ толкователемъ, понятія движенія и цѣли играютъ преобладающую роль, но только въ физикѣ и метафизикѣ; проф. Тренделенбургъ распространяетъ господство этихъ понятій и на логику».

«Пространственное движеніе, какъ основная дѣятельность мышленія и бытія, есть понятіе очень давнее; мы застаемъ его въ самомъ младенчествѣ греческой философіи. Спрашивается: что новаго даетъ въ защиту этой теоріи логика проф. Тренделенбурга? – Не лучшій ли разборъ мышленія, бытія и движенія? – Но проф. Тренделенбургъ оставляетъ эти коренныя понятія безъ всякаго опредѣленія, какъ простыя и непосредственно извѣстныя предположенія. А пока намъ не дано болѣе глубокое изслѣдованіе мышленія, гипотеза пространственнаго движенія, какъ его сущности, остается неубѣдительною».

«Взглядъ проф. Тренделенбурга на мышленіе не отличается глубиною, все содержаніе его ограничивается воззрѣніями и представленіями и ихъ сочетаніемъ и раздѣленіемъ. Спрашивается: неужели сочетаніемъ и раздѣленіемъ представленій можно исчерпать всю силу нашей разсудительности, толковости и здравомыслія и все безсиліе тупоумія, легкомыслія и напыщенныхъ взглядовъ? И какимъ образомъ сочетаніе и раздѣленіе представленій есть пространственное движеніе? Я различаю, напр., между болью головы и болью груди; въ чемъ же тутъ пространственное движеніе? Или тѣ воспоминанія, которыя хранитъ моя грудь и голова, въ то время какъ я различаю ихъ, спѣшатъ удалиться другъ отъ друга? Но въ такомъ случаѣ требуется доказать, что до того времени они находились гдѣ нибудь вмѣстѣ, напр., въ какой нибудь части моей шеи».

*Мы, съ своей стороны, не раздѣляемъ взгляда проф. Тренделенбурга на мышленіе, и думаемъ, что его логическія изслѣдованія въ цѣломъ – почтенная, но неудачная попытка.

«Съ тѣмъ вмѣстѣ, мы не можемъ не признать, что психологическій анализъ воззрѣнія, данный проф. Тренделенбургомъ, показываетъ до очевидности, что критика Канта далеко не рѣшила вопроса объ этой дѣятельности, и его понятія о пространствѣ и времени не выдерживаютъ строгой оцѣнки. Поэтому, не придавая особенной цѣны изслѣдованіямъ проф. Тренделенбурга какъ логикѣ, мы уважаемъ ихъ, какъ трудъ, поучительный для психолога».

Отзывъ этотъ интересенъ самъ по себѣ, такъ какъ основанъ на тщательномъ изученіи, и касается философскаго явленія, имѣющаго въ настоящее время весьма значительный авторитетъ. Но, кромѣ того, онъ показался намъ любопытнымъ по нашимъ внутреннимъ, такъ сказать, домашнимъ обстоятельствамъ.

Во-первыхъ, г. Троицкій, очевидно, ставитъ себя въ положеніе судьи относительно Тренделенбурга; онъ произноситъ ему не похвалу, которая бываетъ также и знакомъ подчиненія, а строгій приговоръ, который подобаетъ только человѣку власть имущему. Между тѣмъ г. Троицкій, какъ и другіе наши молодые ученые, посланъ за границу съ тѣмъ, чтобъ учиться; а этимъ молодымъ ученымъ, посланнымъ для того, чтобы учиться, было сдѣлано въ нашей литературѣ, если помнятъ читатели, строгое наставленіе, чтобъ они вели себя смирно, не пересуживали профессоровъ, у которыхъ учатся, не смѣли бы упражнять надо ними своихъ критическихъ способностей (таково было буквальное выраженіе). И такъ, г. Троицкій явно нарушилъ мудрое наставленіе; онъ оказался дерзкимъ вольнодумцемъ.

Трудно, однако же, не видѣть, что г. Троицкій совершенно правъ, давая волю своимъ критическимъ способностямъ. Его примѣръ какъ нельзя лучше показываетъ, что бываетъ множество случаевъ, когда русскій молодой ученый не только можетъ, но и необходимо долженъ поставить себя въ положеніе судьи въ отношеніи къ иностраннымъ знаменитостямъ. Смѣшно воздерживаться отъ сужденія, когда для него есть надлежащая сила и основа. Не всякій же нѣмецкій профессоръ полонъ не* досягаемой мудрости.

Во-вторыхъ, намъ пришло на мысль вообще отношеніе нашихъ русскихъ людей и нашей русской дѣятельности къ заграничнымъ авторитетамъ. Вотъ г. Троицкій увѣряетъ, что взглядъ Тренделенбурга на мышленіе не отличается глубиною. Сужденіе смѣлое, сужденіе, которое предполагаетъ, что г. Троицкій самъ достигъ большей глубины во взглядѣ на мышленіе. Мы не находимъ, однако же, въ этомъ ничего невѣроятнаго; мы думаемъ, что многіе русскіе люди способны достигнуть гораздо большей глубины взгляда, чѣмъ берлинскій профессоръ и академикъ Тренделенбургъ. А между тѣмъ для сколькихъ это покажется страннымъ! Какъ мы привыкли вѣрить превосходству всего нѣмецкаго! Своего мы не цѣнимъ, не обращаемъ на него вниманія, не ставимъ ни во что; чужое же, самое плохое, имѣетъ для насъ какой-то таинственный авторитетъ. Плохую иностранную книгу мы охотно изучаемъ, переведемъ ее на русскій языкъ, будемъ запоминать и разбирать ея мнѣнія; свой же трудъ, хотя бы въ тысячу разъ дѣльнѣе, пропустимъ мимо ушей.

У иностранцевъ дѣло идетъ наоборотъ, и въ этомъ великая выгода для ихъ умственнаго движенія. У нихъ все на счету, все цѣнится самымъ точнымъ образомъ. Каждый вершокъ, на который подвинулся нѣмецкій ученый, замѣчается всѣми, и если онъ потомъ не подвинется ни на іоту дальше, его вершокъ все-таки за нимъ останется. Отъ этого каждый дорожитъ своимъ вершкомъ, отъ этого тамъ легче и охотнѣе работать. Мы удивляемся иногда ограниченности тѣхъ иностранныхъ людей и книгъ, которые представляютъ, однако же, нѣчто значительное, въ законъ нибудь извѣстномъ отношеніи. Что же мудренаго? Люди весьма ограниченные легко могутъ произвести что нибудь значительное, когда чувствуютъ, что окружены общимъ вниманіемъ, что все, въ чемъ они дѣйствительно сдѣлали успѣхъ, будетъ какъ слѣдуетъ оцѣнено что никакое ихъ усиліе не пропадетъ даромъ. При такихъ условіяхъ скорѣе можно удивляться малопроизводительности европейцевъ; при такихъ условіяхъ казалось бы мы, русскіе, чего бы не надѣлали! Профессоръ Троицкій, глубже понимающій мышленіе, чѣмъ профессоръ Тренделенбургъ, написалъ бы можетъ быть что нибудь получше Логическихъ изслѣдованій!

Но глухо и холодно въ нашемъ обществѣ; нѣтъ охоты работать, и много силъ самыхъ прекрасныхъ пропадаетъ даромъ.

1864


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю