Текст книги "Бдительный Тузик"

Автор книги: Николай Рындич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Тюляпкин отверг это предложение. Но, видимо, немного погорячился. Его положение было куда более предпочтительным, чем, скажем, у Андроновой и Лихачевой. Пальто-то он все-таки получил, и носить его в общем можно. Надо только немножко подремонтировать. Издалека да в сумерках никто и не заметит, что вещь штопаная. А то ведь администрация фабрики могла и затерять пальто без возмещения ущерба. На некоторых предприятиях бытового обслуживания наловчились избавляться от настойчивых претензий околпаченного клиента посредством нескончаемой волокиты. Тянут с «поисками» до тех пор, пока клиент капитулирует. Ему в голову приходит трезвая мысль, что запоротый костюм или зачищенное до дыр пальто – это в конце концов не трагедия, а вот остатки нервной системы следует поберечь. Заказчик хлопает дверью и навсегда покидает ателье или фабрику. Но спокойно глядят ему вслед работники сферы быта. Уж если не пришлось платить клиенту за утраченную вещь, то его моральные и нервные издержки вовсе не подлежат компенсации. Нет такого прейскуранта.

ПОЛМИЛЛИОНА ИЗ ПАЛЬЦА

На земельных угодьях колхоза «Светлый луч» квакали лягушки. На заре хорошо брал карась. Колхозная гусеничная техника, проваливаясь в грязь до рукояток управления, истошно ревела моторами. Трактористы, теряя на бегу резиновые сапоги, спешили обсушиться в ближайшей избе.

– Такое дальше продолжаться не может! – стонали труженики полей. – Нужны мелиоративные работы. Есть же ведь у нас ПМК во главе с товарищем Пановым! Пускай займется осушением полей!

И однажды на рассвете раздался отдаленный гул. Тревожно залаяли собаки, заволновался на фермах скот. Это двинулась на поля колхоза землеройная техника ПМК.

…Усохла отчасти почва. Тракторы теперь форсировали в прошлом гиблые места, но коровам еще было по колено. Это потому, что ПМК, не выполнив работ более чем на 70000 рублей, эвакуировалась куда-то за горизонт. Замыкал организованный отход колонны сам товарищ Па-пов на «газике», переоборудованном под амфибию.

Положив на колено планшет, начальник ПМК срочно подписывал фиктивный акт о выполнении мелиоративных работ в колхозе на эти разнесчастные 70000 рублей, которые не давали ПМК возможности войти в шеренгу передовиков.

А направлялся Папов в другой совхоз, где его ожидал новый фронт работ: участок осушения размером в 500 га. То есть еще более захватывающая и интересная работа, которая сулила призовые места, знамена, премии и прочие приятные вещи.

Визит землеройной техники ПМК для осушения полей этого совхоза напоминал кавалерийский рейд. Стальные кони поутюжили совхозные угодья своими гусеницами и, распугав мышей-полевок, скрылись опять в неизвестном направлении. Замыкавшему колонну бульдозеру пришлось взять на буксир утопший по радиатор «газик» начальника ПМК. Потому что и на этот раз мелиораторы дезертировали с объекта: оставили после себя невыполненных работ более чем на 220000 рублей.

А чтобы не пропали призовые места, премии и прочие приятности, Папов спешно составил новый липовый акт о якобы выполненных работах на те самые 220000 рублей.

От такой, согласитесь сами, немалой цифры кружилась голова и слегка холодило сердце. А тут еще перед конторой ПМК лихо развернулась автомашина с областным номером, и из нее вышел сам товарищ Хахалин, начальник вышестоящего объединения, с ревизорами.

– Ну, как вы тут? – отечески спросило руководство у Папова.

– Работаем, – смущенно объяснил Папов, ковыряя носком сапога землю. – Стараемся в поте лица.

Ревизоры, забрав всю документацию, забаррикадировались в бухгалтерии и никого туда не впускали до окончания ревизии.

Папов, попрощавшись с семьей, ожидал результатов проверки.

Но все обошлось благополучно. Высокое начальство с ревизорами, не обнаружив никаких нарушений, удовлетворенное, отбыло домой.

«Зарываешься, однако, – мысленно одернул себя Папов. – Меру знать надо».

На 220000 рублей приписок больше не было. В следующий раз при строительстве дороги Папов приписал работ всего на 10000 рублей. И далее не баловал, а наскреб сначала 21000 рублей, а потом еще 14000 рублей. В общем, по мелочам.

Но тут опять нагрянули ревизоры из объединения, приехал сам Хахалин. Снова состоялась пристрастная проверка. Папов провел несколько дней в отвратительном настроении. И только премия для ПМК в размере около семи тысяч рублей немного его развлекла.

А вскоре настроение поднялось еще больше. В район ожидался приезд руководителей министерства.

Чем обрадовать высокое начальство? Ну, конечно, повышенными производственными показателями. Или завышенными, все равно. Но где их взять? Можно, к примеру, составить акт, что построена дорога, которой на самом деле нет. Это плюс 105000 рублей к плану. Согласитесь, такие деньги на дороге не валяются.

Так Папов организовал себе очередную «трудовую победу». Общая сумма приписок составила около 500000 рублей. В прошлые годы это была половина всего годового объема работ ПМК.

Когда махинации вскрылись, ни Папов, ни его начальник Хахалин, естественно, не могли больше оставаться на своих постах. Один должен был ответить за очковтирательство, другой – за вопиющую халатность.

Расстались они легко. Папов получил 4 года лишения свободы, а Хахалин– пост начальника областного управления.

Теперь он имеет возможность контролировать и другие подчиненные ему организации. Вот он им ужо покажет, если кто из мелиораторов станет баловаться приписками!

ДРЕВНИЙ ПОРОК

Все началось в очень древние времена, когда один из первобытных людей, сбросив шкуру и поплевав на ладони, срубил каменным топором первое дерево. Сначала он пытался тащить его волоком, но скоро сообразил, что катить легче. Далее усовершенствования посыпались градом. Ствол был разделен на диски, в них пробили отверстия, насадили на оси, на них установили деревянный короб – получилась телега. Первобытный человек впряг в нее буйвола и вместе с семьей отправился в увлекательное путешествие по родному краю.

С той поры гужевой транспорт стал быстро входить в быт. Люди наладили серийное производство телег, и вскоре на дорогах возникли пробки. Назрел вопрос сервиса. Первый пункт технического обслуживания телег открыли в придорожной пещере. Владелец буйвола, притормозив у пещеры, робко заходил в нее и останавливался у входа.

– Чего нужно? – интересовался хозяин с прической битла и каменным молотком в руке.

– Ось полетела, и колесо смазать надо, – отвечал клиент.

– Осей нет, деготь только 76-й, – говорил хозяин ледяным голосом, глядя куда-то в сторону.

– Мне очень надо, – лепетал клиент.

– Всем очень надо. Ладно, пойду поговорю с ребятами, – решал работник сервиса и скрывался в пещерном мраке.

Возвращался он с вопросом:

– Счет оформлять будем?

– Надо бы, – заикался клиент.

– Тогда располагайтесь на стоянку. Месяцев на пять-шесть. Оформление счетов у нас – узкое место. Очень трудоемкая операция: высекаем на камне в двух экземплярах. Людей не хватает.

– Не надо счета, – мямлил клиент.

– Это другой разговор, но все же недельку придется подождать.

Путешественник разбивал возле пещеры бивак и отправлялся охотиться на мамонта, чтобы запастись провизией.

Наконец телега была готова.

– С вас семь шкур, – объявлял работник сервиса. В нем говорили гены его предков, неандертальцев, родоначальников всех человеческих пороков, в том числе и рвачества.

– Так дорого! – ахал заказчик.

– Платить будете? – следовал вопрос по существу.

Гардероб всей семьи оставался в мастерской, а владелец транспорта продолжал путешествие. Телега передвигалась с черепашьей скоростью, буйвол выбивался из сил. Наконец путешественник решал выяснить, в чем дело. После беглого осмотра волосы у него поднимались дыбом. Оказалось, что ему поставили старую, треснувшую ось, при замене своротили набок втулку и до неузнаваемости ободрали низ телеги. Колеса остались несмазанными. Возвращаться не было возможности: буйвол еле дышал…

Давно канули в прошлое те далекие времена. Многое изменилось с тех пор. Гигантски шагнула цивилизация. Телега перестала быть массовым транспортом – ее заменил автомобиль. Но по-прежнему «летят» оси и требуют смазки колеса. Пункты технического обслуживания переведены из пещер в цехи, сияющие стеклом и пластиком. Навстречу автолюбителям выходят работники автосервиса с молотком или гаечным ключом в руках. Некоторые – с шевелюрой пещерного человека, иные без. Не в этом дело. Главное в том, что в отдельных автомеханиках и слесарях еще крепко сидят гены далеких предков, питающие в человеке пережитки прошлого. Так, например, в некоторых работниках Самоваловской станции техобслуживания автомобилей нет-нет да и взыграет порой неандертальская кровь. Однажды пригнал к ним на покраску свой «Москвич» пенсионер К.

– Не можем красить, – заявил ледяным голосом бригадир, глядя куда-то в сторону, – камеры для покраски нет.

– Мне очень надо, – пролепетал К.

– Всем очень надо, – вмешался в разговор мастер Удальцов, – попробуйте договориться с бригадиром.

После долгих уговоров бригадир согласился.

– Будем оформлять заказ?

– Да надо бы, – замялся заказчик.

– С вас 142 рубля, – сказал мастер, пощелкав на счетах.

Пенсионер выложил деньги.

Потянулись месяцы томительного ожидания. Заказчику было впору разбивать бивак возле станции, но он предпочел жить дома. Зато почти в течение четырех месяцев каждый день совершал продолжительные прогулки на станцию и обратно. Но дело не двигалось. То была неподходящая погода, то внезапно исчезала краска.

Наконец машина была готова. Глянул пенсионер на свое детище, и волосы у него встали дыбом. Колеса сплошь заляпаны краской. Под бамперами краска так и не коснулась корпуса. Крепления боковых стекол изуродованы, декоративные накладки болтаются.

– Оплатите еще один счетец, на 58 рублей, и – счастливый путь, – сказал мастер.

– За что? – изумился заказчик.

– Объем работ оказался больше. Так будете платить?

Что оставалось делать пенсионеру? Он выложил требуемое.

– Это еще не все, – вмешался бригадир. – С вас 10 рублей за мой собственный растворитель.

Заказчик выложил еще червонец…

А вот сотрудники Хабаловской станции автотехобслуживания действовали проще. Они не выписывали счета дважды. Автолюбителю Брюкину в один счет за обслуживание его автомобиля они включили дважды одни и те же работы. Поэтому, для того чтобы рассчитаться с автомеханиками, заказчику следовало продать свой автомобиль, а вырученными деньгами оплатить его ремонт. Возможно, что у него еще осталось бы рублей пять на обратную дорогу в родное село…

ВИЗИТ НА ЗАРЕ

Раннее утро. Солнце еще сонно ворочается где-то за горизонтом. На одной из улиц возле полуразвалившегося деревянного барака смутно маячат две темные фигуры.

– Пока никого, – зорко вглядываясь в сумерки, удовлетворенно шепчет плотный седоголовый мужчина своему спутнику, помоложе. – Успели, кажется…

Внезапно пронзительный визг раскалывает тишину. Молодой мужчина бледнеет и делает шаг назад.

– Эх ты, – укоризненно шепчет седоголовый, – а еще в агенты пошел! Входная дверь тут не закрывается, ветром ее мотает. Идем…

Фигуры исчезают в бараке, пробираются по его темному коридору, высвечивая фонариком провалы в половицах. Тихо вокруг. Только посвистывает ветер в перекошенных оконных рамах.

– Тело, опять чье-то тело! – вдруг вскрикивает молодой агент, стуча зубами. – Каждый день тела!..

Седоголовый быстро освещает фонариком лежащего на полу человека.

– Кто такой? – сурово спрашивает он.

– Выпил я вчерась, – сонно сообщает «тело», – домой идти боязно. А у вас открыто…

– Сматывайся отсюда немедленно, – говорит седоголовый агент. – Тут тебе не ночлежка, а инспекция государственного страхования по городу Магдалиновску.

Агенты выставляют за порог непрошеного гостя и располагаются в бухгалтерии. Сегодня день отчета в инспекции, и, поскольку вскоре подойдут еще 58 страхагентов, не мешает прийти пораньше, чтобы занять один-единственный свободный стол.

Но пока еще есть время, и, если не обращать внимания на вывалившиеся полстены напротив, можно немного развлечься, помечтать о временах, когда после многих лет обещаний Магдалиновский горисполком предоставит наконец инспекции новое помещение.

БУЛЬДОЗЕР НАПРОКАТ

Да, был такой факт. В городе Шпоново старший прораб управления Ханыгин и начальник снабжения Цаплин приехали на склад управления. На грузовике.

– Сдай еще назад, – скомандовал Цаплин шоферу пятившегося автомобиля. – А теперь возьми влево…

После команды «хорош!» 200 метров отличных труб быстро очутились в кузове автомобиля.

– Маловато, может не хватить, – засомневался Ханыгин. – Возьмем еще полсотни.

Ханыгин – прораб. Ханыгину можно верить. Взяли еще полсотни метров. Чего там крохоборничать! Ежели уж берешь без оформления и накладных, так бери больше, с запасом. Чтобы бригада не простаивала. Потому что время – деньги. Те самые, которые должен заплатить бригаде сельсовет села Бобкино за строительство водопровода, на предмет чего заключен договор.

Да, бригада шабашная. Организована Ханыгиным из работников того же управления.

В нерабочее время бригада во главе со старшим прорабом выполняет для предприятий и учреждений стройработы. И все бы ничего, но замучила нехватка материалов. Вот и приладились красть на складе родного управления.

Как вот сейчас, к примеру, стащили 250 метров труб.

Думаете, они подвели своих материально ответственных товарищей, отвечающих за недостачу? Может быть, вы уже слышите рыдания жен работников склада, повисших на груди своих мужей, собирающихся на свидание со следователем? Не было ничего подобного. Недостачи тоже. Потому что учет запущен, документы в беспорядке, и работники склада’ не имеют полного представления, что и в каком количестве хранится на складе.

Закончив сельский водопровод и получив гонорар, руководители самодеятельной бригады зорко огляделись вокруг. Неподалеку маячила администрация Шпоновского молочного завода. Призывно махая руками, она приглашала бригаду для строительства теплотрассы.

Заключили договор, и работа закипела. Возникла потребность в экскаваторе. А где его найти шабашникам? В магазине не купишь, в прокатном пункте не возьмешь. Тогда Ханыгин и Цаплин решили позаимствовать технику в своем управлении. Тоже, естественно, без всякого оформления и оплаты. Как у соседа мясорубку.

Ну, и сняли экскаватор с одного из стройобъектов и погнали на рытье траншеи для «левой» теплотрассы.

Гремела и лязгала машина, перебираясь на новое место работы. Махали красными флажками сопровождающие, оповещая водителей и пешеходов о ее передвижении. А руководители управления так ничего и не узнали о внеплановой передислокации своей мощной техники для нужд шабашников.

– Послушай, Цаплин, – однажды в разгар работ сказал Ханыгин, откинув взмокшую прядь волос. – Мы тут упадем и не встанем, показывая образцы производительного труда, но без бульдозера нам не обойтись…

Ханыгин – прораб. Ханыгину можно верить. Прошло немного времени, и на подмогу шабашникам, гремя гусеницами и сверкая блеском стали, прикатил бульдозер с гордой эмблемой управления на борту. Тоже снятый с одного из объектов. А вслед за ним – еще несколько автомашин и автокранов.

Дела у шабашников сразу пошли в гору. Они ходили веселые, возбужденные и все грозились выдвинуть заказчику встречный план. Заработки шабашников росли. Если за водопровод они получили 1800 рублей, то за теплотрассу гонорар составил уже 13280 рублей. Вся техника, малость поизношенная лихими «арендаторами», вернулась на свои основные объекты. Сами «арендаторы» за незаконное использование строймеханизмов и финансовые злоупотребления по приговору суда понесли заслуженное наказание. Ротозеи же из управления остались в стороне.

А может быть, сельсовету села Бобкино и руководителям Шпоновского молочного завода следовало бы поступить иначе? Может быть, правильней было обратиться им не к шабашникам, а к руководству управления? Так, мол, и так, дорогие товарищи. Вы мощная организация. У вас есть техника, материалы и люди, желающие потрудиться в нерабочее время. А у нас есть деньги, выделенные для строительства водопровода и теплотрассы. Давайте оформим заказы на уровне госучреждений, и внакладе никто не останется. Государство в том числе. И никто не будет воровать трубы и угонять экскаваторы и бульдозеры…

Этого не произошло. Потому что редкий хозяйственник пойдет на заключение даже небольшой деловой сделки, предварительно не заручившись согласием многочисленных вышестоящих инстанций. А как оформить договор? Как «провести» деньги? Десятки разных «как», на которые нередко нет ответа и которые непроходимым бюрократическим частоколом возникают на пути решения несложного вопроса.

А с шабашниками легко. С шабашниками просто. Бутылку – на стол, деньги – на бочку. И никаких тебе «как», никакой «канцелярии». В кратчайшие сроки все будет сделано…

Тсс! Слышите скрежет и лязг гусениц? Опять куда-то гонят экскаватор или бульдозер. Может, на шабашку?

КТО ПОСЛЕДНИЙ?

Близ города Худоносовска есть один городок. Без названия. Ни у кого из его жителей нет и драного шалаша, но зато все население поголовно имеет автомобили. И профессиональные водительские права.

Здесь живут мужественные люди, способные во имя дела надолго оторваться от родного дома, от семьи. Нелегко им тут живется, но и у них бывают радостные события.

Вот, например, сегодня к шоферу Петрову приехала на побывку жена с сыном.

– Здравствуй, Петька, – дрогнувшим голосом говорит шофер Петров, – давненько я тебя не видел. Вон ты какой вымахал!

– Шестнадцатый пошел, – всхлипывая, сообщает жена, – летит времечко. Когда дома-то будешь?

– Скоро, скоро, Глаша, – суровеет Петров, – уже квитанцию выписал, и пропуск есть…

– Как с питанием-то? – успокаиваясь немного, спрашивает жена, развязывая узелок с пирогами.

– Да вот огородец небольшой завел, – смущенно теребит густую бороду Петров, – огурцы, правда, померзли, но помидорчиками надеюсь побаловаться…

– Пропадешь ты здесь, – вздыхает жена.

– Не пропаду, – твердо обещает Петров, – вон нас здесь сколько, – указывает он широким жестом на множество сельских машин, образовавших этот автоград у ворот Худоносовского шиферного завода в ожидании очереди на отгрузку продукции.

Внешне эта панорама как будто не внушает тревоги. От безделья шоферы забивают «козла», греются на солнце, а жар нагоняет сон, и во сне водители возвращаются домой, в родной колхоз, на уборочную, туда, где сейчас позарез нужны их автомобили.

Но наяву работники Худоносовского шиферного завода не спешат отпустить их домой с продукцией.

Строгий график, установленный для потребителя, четко определенный день и час отпуска товара ликвидировали бы это великое автомобильное «противостояние» у ворот завода. Но по-прежнему получить за короткий срок шифер в Худоносовске – дело почти невозможное.

И поэтому шофер Петров, прощаясь с сыном, говорит с надеждой:

– Ты у меня теперь совсем взрослый, Петька! Скоро меня заменишь…

«ВНИМАНИЕ! В ВОЗДУХЕ БРОЙЛЕРЫ!»

Белая куриная стая круто взмывает в воздух над Утинобродской птицефабрикой, опровергая утверждение, что курица не птица, и, сделав прощальный круг, журавлиным клином устремляется куда-то за горизонт.

Этот зоологический феномен вызвал переполох в стане зоонауки. Говорят, двое кандидатов-орнитологов погнались за бройлерами на дельтапланах в надежде заполучить материал для докторской, но их постигла неудача. Догнать стаю не удалось. Она шла стремительно и уверенно, единым сплоченным коллективом, и в ее дружном кудахтанье чувствовалась атмосфера товарищества и взаимовыручки.

Все началось во время массового завоза цыплят на Утинобродскую птицефабрику. Это было веселенькое, суматошное время! Под цыплячий писк днем и ночью шли вереницы автомашин. Можно было подумать, что директор птицефабрики и замдиректора по производству решили скупить для своей фабрики всех цыплят области.

Птенцы были рады встрече. Они общались между собой, оживленно обмениваясь впечатлениями на своем птичьем языке, и не замечали начинавшегося дискомфорта. В птичниках становилось все теснее и теснее, а соплеменники продолжали прибывать. Некоторые цыплята уже стояли на одной ноге, как аистята, но это не решало вопроса. Начиналась давка. Кроме того, не хватало подстилки. Создавались антисанитарные условия, и это дало повод для писка на тему о неспособности птицефабрики принимать молодняк в таком количестве.

Молодости многое нипочем, но возник дефицит кормов. Кормовой транспортер лязгал своей цепью день и ночь, а клевать было нечего.

Изредка цепь приносила нераздробленные комочки корма, похожие на осколки тунгусского метеорита, о которые можно было поломать клюв, и только. Не хватало тепла и воды.

Попискивание стихало: берегли силы. Теперь обсуждали только одну-единственную новость, подслушанную в разговоре птичниц. Оказывается, для резкого увеличения роста производства администрация закупила цыплят в два раза больше, чем может принять фабрика. Понять такое слабым цыплячьим мозгам оказалось не под силу. Обеспеченность молодняка кормами составила всего 30 процентов, подстилочным материалом – 19 процентов. Из-за обилия навоза стоять цыплятам в птичниках не хотелось даже на одной ноге. Хотелось парить, и, наверно, тогда впервые возникла у бройлеров дерзкая мысль о побеге.

А администрация птицефабрики потирала руки: операция «Цыпленок» подходила к концу. План по производству птичьего мяса будет выполнен! Пусть не за счет интенсивного привеса бройлеров, а благодаря простому двукратному увеличению поголовья птицы. Не это важно. Важно, что два цыпленка-дистрофика весят столько же, сколько один кондиционный бройлер. Но возни с этим бройлером, как с тропическим попугаем, родившимся за Полярным кругом. И создай условия, и организуй труд, и вскрой резервы.

Как поется в одной легкомысленной песенке, «цыпленок тоже хочет жить». Но такой возможности у питомцев Утинобродской птицефабрики становилось все меньше. Писк постепенно смолкал. Первых 500000 цыплят вынесли лапками вверх без шума и суеты. Остальные пока гомонили, возбужденно обсуждая случившееся. Но антисанитария и нехватка кормов делали свое дело, и вскоре пали еще 500000 цыплят.

Писк стих почти совсем. Его заглушал скрип авторучек в бухгалтерии птицефабрики: там составлялись акты. Погибшую птицу списывали на естественный убыток предприятия. Работы было много. Не успели списать 1000000 павших голов, как в птичниках угомонилось еще почти полмиллиона несостоявшихся бройлеров. Вот тогда-то, говорят, и решилась на побег оставшаяся в живых стая наиболее крепких цыплят, та, что поднялась в небо. Жажда жизни укрепила их крылья.

За халатное отношение к своим служебным обязанностям приказом по птицебройлерному объединению уволены с работы директор птицефабрики и его зам по производству.

Видимо, контроль за их работой явился рецидивом куриной слепоты у руководства объединения птицефабрик.

А фабрика продолжает работать, и, кроме кормов, ей не хватает водопровода и котельной… Ходят слухи, что на днях на Утинобродской птицефабрике бройлеры вновь пытались подняться в воздух.

ГОРЯЩАЯ ПОРА

Осень, как известно, пора, исполненная томной неги, и предстоящие морозы кажутся явлением столь же маловероятным, как и выпадение прошлогоднего снега. Поэтому осенью нерадивый хозяйственник наскоро обертывает трубы куском картона и на этом считает подготовку к зиме законченной. А в холодное время у него начинается горячая пора.

Когда январским днем председатель Самогонского сельсовета Ходулин прикоснулся к батареям в местной школе, ему стало нехорошо.

– Спасайте! – выдохнул он, одной рукой хватаясь за сердце, другой – за паяльную лампу. – Трубы спасайте! Разорвет!

Подоспевший на помощь председатель местного колхоза вмиг оценил обстановку.

– Кузовкин! Еще пяток ламп, живо! – скомандовал он. – Плутовкин! Тащи керосин!

Работа закипела. Вскоре на школьном чердаке весело гудело с полдесятка паяльных ламп. Трубы пока были целы, но зато занялся вскоре чердак. Стало ясно, что опасность размораживания труб миновала, так как теперь они равномерно прогрелись на всем своем протяжении до малинового цвета. В языках пламени уже потрескивали школьные парты, вспыхивали географические карты. А вокруг горящей школы бегали «спасители», возглавляемые Ходулиным. Они с криками воздевали руки к небу, видимо, все еще сомневаясь в успехе своего предприятия. Успокоение пришло к ним только после пожара, когда выяснилось, что никакая опасность трубам не грозила, поскольку от мороза лопнул котел и в системе не было ни капли воды…

ПАР КОСТЕЙ НЕ ЛОМИТ

«Идите в баню!» – не раз бросали мне собеседники в пылу полемических бесед.

Я понимал: ничего хорошего мне не желают, и никак не мог уразуметь, что в этом плохого. Ведь хорошая баня – большое удовольствие.

Впрочем, кажется, вот она, разгадка: хорошая! Ну, конечно же, меня посылали в плохую баню! В такую, например, как городская баня города Развалихинска.

«Ах, какая удивительная антисанитария в нашей городской бане! – восклицает в своем письме в редакцию житель этого города Гусев. – Хотя городская санэпидстанция находится рядом с этой баней, наводить порядок в ней не считает нужным».

Все ясно, скорей всего именно в эту баню меня и посылали. Потому что мыться в ней можно только в резиновых сапогах. А это, надо полагать, удовольствие маленькое.

А может быть, меня посылали в баню, что в городе Немытовске?

«Взялись ее ремонтировать. Разобрали, разломали, крышу сняли.

Стройматериал этот вывезли, а большей частью разворовали. Внутри бани теперь только пьяницы выпивают…» – это пишет нам А. Васильева.

Да, ничего себе банька! В такую можно послать. И резиновые сапоги не помогут. Каким придешь, таким и уйдешь.

Из опыта посещения бань я усвоил одну твердую закономерность: обычное состояние многих из них нерабочее. Они не работают по случаю закрытия на ремонт или после ремонта.

В одну из отремонтированных бань, что в поселке Ахтинск, меня тоже запросто можно было послать в полемическом задоре.

Приведу выдержку из письма, полученного редакцией от жителя этого поселка Копытова:

«Летом закрыли баню на ремонт. Ну, думаем, сделают, наконец-то будем мыться. Но не тут-то было! После ремонта все по-прежнему: краны не крутятся, трубы лопаются. То воды нет, то еще чего-нибудь…»

А между прочим, в Ахтинск летят после напряженных трудовых вахт на отдых нефтяники с промыслов. Летят и уже в вертолетах мечтают о русской бане, усладе души и тела.

Но отремонтированную баню впору снова закрывать на ремонт.

Так что все надежды нефтяников на банное удовольствие улетучиваются, как пар.

А может, меня посылали в баню № 5, что в городе Новоахтинске, которая открылась после капремонта?

«Открыли ее (баню) на нашу беду, – сообщают жители Т. Барехова и другие. – То света нет, то горячей воды, то холодной, то кочегар пьян…»

Но самое интересное – в этой бане нужно мыться побыстрее. В спринтерском, так сказать, темпе. Пока не кончилась вода.

И вот суровая действительность рождает банных рекордсменов. Новичок, случается, еще намылиться не успел, а уж клиент со стажем сидит в предбаннике под простыней. Потому что не любит ополаскиваться ледяной водой.

Кстати, такой водой можно ополаскиваться в бане нефтеперерабатывающего завода в городе Гуляйске.

Вот строчки из письма нашей читательницы Е. Анисимовой:

«В раздевалке +13 – +15 градусов. Банщица сидит в теплых сапогах, в теплом платке и в пальто. Говорит, что к концу смены ноги мерзнут…»

Тут уж точно, как говорится, пар костей не ломит, и, направляясь в такую баню, надо одеваться потеплее. А уж как помыться при этом, не простудившись, советовать трудно.

Но если кто-нибудь уж очень на меня обидится, то наверняка пошлет в баню № 7 города Воронихинска.

«Пар есть, воды нет», – прочитала объявление, посетив эту баню, наша читательница А. Полякова.

Вы еще не пробовали такой бани? Я – тоже. Видимо, что-то очень оригинальное.

Впрочем, торжественно обещаю, что готов с удовольствием посетить любую из вышеперечисленных бань. Сразу после того, как коммунальные власти наведут в них полный порядок.

БУМАГОТРЕНИНГ

Один спортсмен-волейболист неудачно «погасил» мяч, и у него заныло плечо. Травма. Врачи наложили гипс, потом сняли и велели разрабатывать руку. А работал спортсмен в конструкторском бюро фрезерных станков. Купил волейболист себе теннисный мячик и стал его мять в свободное от конструирования время под наблюдением лечащих врачей. Мнет месяц, мнет другой – результатов никаких.

– Нагрузка недостаточна, – объясняют врачи, – займитесь штангой.

Занялся. Остановился через год, вплотную подойдя к мировому достижению для средневесов.

– Нет, – говорят врачи, – не то. Мала нагрузка.

Тогда в конструкторском бюро решили спасти парню руку, пустившись на крайнюю меру: поручили ему заполнить бланк расхода пиломатериалов для упаковки изготовленных станков. Такую форму документации требует трест «Верхнетара». Все эти данные есть в расчете расхода пиломатериалов на упаковку, прилагаемом к каждому станку, и можно было просто направить тресту копию этого расчета. Но у треста своя форма документа, посягать на которую никому не дозволено. И поэтому надо все данные на пиломатериалы из техдокументации к станку переписать в бланк треста.

Вскоре рука у нашего спортсмена заработала как следует. Посылаемые им мячи рвали волейбольные сетки, повергая противника в смятение. А ведь волейболист переписал всего два расчета на пиломатериалы на два станка. Это каких-нибудь 13000 цифр, не более. Работа любому инженеру на месячишко. Если только он не будет отвлекаться на конструирование новой техники.

БДИТЕЛЬНЫЙ ТУЗИК

Всю ночь беспородный щенок Тузик, гревшийся в коридоре правления колхоза, тоскливо скулил.

– Не к добру это, – говорили бывалые люди.

Ждали долгих дождей, ураганного ветра или в лучшем случае внезапной ревизии. Но, видимо, напрасно нервничала собачка. Ничего такого не произошло. Утром с умытого голубого неба безмятежно брызнуло яркое солнце. Начался рабочий день, и в кабинет председателя колхоза «Раздолье» один за другим потянулись утренние посетители.

Вот, приветливо улыбаясь, вошел в кабинет крепыш с вещмешком за плечами и топором за поясом.

– Если вы председатель, то здравствуйте, – с достоинством сказал крепыш.

– День добрый, – ответил председатель Платошкин. – С кем имею честь?

– Трифонов. У вас найдется капля…

– Воды?

– Нет, фантазии!.. Представьте, – продолжал гость, сдвигая топор на бедро, – коровник новейшего типа. Море тепла и уюта! Вентиляция особой конструкции! Лампы дневного света! Стены…