Текст книги "Остров Амазонок"

Автор книги: Николай Прокудин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8
«БАУНТИ»? «БАУНТИ»! ЭХ, «БАУНТИ»...

Первое, что сделал Сергей после пробуждения, так это бросился к вещам – все на месте, сумки не открыты, ничего не похищено.

Хм, а в экипаже действительно джентльмены. Его оружие на месте, и это хорошо. Теперь Строганову нужно было подумать, как жить дальше. То, что он попал на корабль «Баунти», в восемнадцатый век, Серега расценил как насмешку природы над здравым смыслом и законами физики. И ладно бы ему выпало оказаться на большом красивом корабле, так нет же, попал именно на это злополучное суденышко «Баунти»! Вместо того чтобы спокойно приплыть без новых приключений и происшествий в Австралию или Китай, ему предстояло, судя по тому, что он знал об этой истории, как-то пережить разборки между капитаном и командой.

Может, ему стоит попытаться изменить ход событий? На чью сторону тогда встать? Помочь бунтовщикам или посодействовать капитану в подавлении мятежа? Надо срочно вспомнить, кто хороший, а кто плохой, как оно все было на самом деле, по книге и кино. Фильм «Мятеж на „Баунти"» он смотрел недавно, перед самым отъездом по кабельному телевидению, но жалко, что невнимательно, думал о сбежавшей дивчине.

А если попытаться отсюда бежать или занять нейтральную позицию в конфликте, стать сторонним наблюдателем и плыть выбранным курсом? Нет, это точно не выйдет. Заставят вмешаться, встать на свою сторону или же просто пришибут до смерти.

Тогда, может, действительно почувствовать себя богом и самому стать творцом истории, принять участие в мятеже, организовать и возглавить смуту? В принципе, можно принять и куда более кардинальные меры, патронов хватит, чтобы очистить корабль от этого неспокойного экипажа и его хама-капитана. Дел-то на пять минут! Но эти ребята-моряки его хорошо приняли, спасли от верной гибели, накормили, напоили. Жалко их. А как управлять кораблем одному?

«Осмотрюсь, подумаю и приму решение!» – резюмировал Строганов долгие размышления.

Фрегат скрипел, покачиваясь на волнах. Серж отчетливо слышал крепкие удары воды по борту, шипение морской пены, скрип снастей и мачт, стоны натянутых парусов и хлопки материи при разворотах. И запахи!

Ах как чудесно пахнет дерево, пропитанное солью и морем! Пеньковые веревки, канаты, никакой химии и полимеров, исключительно натуральные материалы. А взять ту же солонину? До чего же прекрасное мясо, особенно после трех месяцев вегетарианской пищи! А эти английские морды заелись, мясо не ценят, называют его тухлятиной, Пожили бы пару месяцев на кокосах и бананах, живо бы научились свободу любить и ценить даже не самые свежие, но столь питательные продукты!

Но, честно говоря, даже несмотря на восторг от чудесного спасения, в душе Сергея поселилась тревога за свою дальнейшую судьбу.

Что ждет его впереди? Плавание по морям и океанам на этой посудине? Пока доплывет до Европы – полгода пройдет! И что делать в Европе восемнадцатого века? На костре еретиков больше, кажется, не жгут, но все еще вешают и отправляют на плаху! А этого почему-то не хочется.

Чем заняться в этом чужом мире? Зная историю на двести лет вперед, поиграть в провидца? Стать предсказателем? А что? Почему бы и нет? Чем он не Сен-Жермен или граф Калиостро? Графом Строгановым Сергей уже назвался, теперь ему нужно вжиться в эту роль. Отчего бы не попробовать? Не убивать же, действительно, весь экипаж!

Нужно выждать и начать поиски окошка, коридора во времени! А может быть, это четвертое измерение, параллельный мир? Или Серж давно уже умер, и тут живет его фантом? Если это только действительно не чудовищная мистификация, не шоу со скрытой камерой, не сон, не балаган! Надо тайно осмотреть весь корабль в поисках микрофонов, фотоэлементов, передатчиков.

Сергей ущипнул себя за ухо. Это было больно. Выходит, что он все же скорее жив, чем мертв.

В дверь учтиво постучали.

– Да! Вернее, йес! – громко и торопливо ответил спасенный русский «граф». – Войдите!

В каюту вошел, пригнувшись в дверном проеме, штурман Кристиан Флетчер. Как его имя – Кристиан или Флетчер, а как фамилия, Серж так толком и не понял. Скорее всего, Кристиан – это имя.

– Сэр, вы выспались? – приветливо спросил штурман. – Не желаете составить компанию к ужину? По случаю вашего спасения капитан пригласил к столу офицеров корабля и тех, кто возглавляет экспедицию. Будет подан замечательный ром из его личных запасов! Не отказывайтесь, иначе он рассердится и сочтет ваш отказ за неуважение к его особе. Наш старина Блай – большой самодур и грубиян. Любимое его наказание для матросов – килевание! Не знаете, что это такое? Это когда наказуемого протаскивают на веревке под килем с носа корабля и до самой кормы. Несчастный обдирает все тело о наросшие на днище ракушки и успевает нахлебаться воды. Некоторые рискуют захлебнуться... Не знаю, на сколько дней хватит его радушия и гостеприимства. Но уверен, что пройдет немного времени и он покажет свое истинное лицо. Скоро дни в его обществе станут просто невыносимы и для вас.

– Неужели капитан такой хам и грубиян? – Сергей притворился человеком, который не разбирается в людях и, конечно же, не ведает о нраве капитана и об истории его жизни.

– О! И не спрашивайте. Зверь! Сквернословит хуже любого боцмана, заткнет за пояс последнего портового грузчика. А о его ужасном характере на флоте ходят легенды. Я до знакомства с Блаем лишь посмеивался над перспективой совместного дальнейшего плавания, но после того как мы полтора года прожили бок о бок, готов его задушить или даже загрызть! Он грубая скотина! Но хватит об этом. Пойдемте, граф, отужинаем!

– А помыться нельзя ли? Я так дурно пахну! – поинтересовался Серж.

– О граф! Конечно же, можно, но исключительно морской водой. И с мылом у нас плохо. Но для вас я выпрошу у лекаря из его запаса один кусок. Давайте поднимемся на палубу и сейчас же устроим купание.

Организованы водные процедуры были очень просто. Матрос опускал ведро за борт, зачерпывал воду, выливал на голову, на руки, на спину Сергею и смывал грязную мыльную жижу. Кожа шелушилась и комками скатывалась под мылом и пальцами, вместе с пылью и грязью. Строганов почувствовал, как стал пахнуть морем и мылом. Словно туалетная вода «Морская свежесть» или любимый одеколон «Миф», пахнущий водорослями.

Да, «Миф» – превосходный одеколон советских времен. Тогда он пробуждал мечты о странствиях, далеких южных морях, океанских просторах. Вот и сбылись эти мечты, будь они неладны.

Несколько свободных от вахты матросов хмуро и без особого любопытства глазели на чужестранца-дворянина, а тот матрос, который черпал воду, посматривал на Строганова с плохо скрываемой неприязнью. Лейтенант-штурман подал чистое полотенце, которое Сергей с благодарностью принял. Возвратившись в каюту, он переоделся в чистую одежду, предложенную новым приятелем и соседом по каюте Флетчером. Хорошо, что фигуры их оказались похожи. Рубашка, камзол, брюки – все было впору. Единственная трудность состояла в том, что пришлось повозиться с застежками-пуговицами. Флетчер помог застегнуться. Строганов объяснил, что у них в Сибири такой одежды нет, носят лишь шубы, шапки, валенки, галоши.

В кают-компании в центре стола сидел капитан, по левую руку от него – доктор Ледворд и ученый-ботаник Нельсон. Рядом с собой, по правую руку, Блай усадил гостя. Штурман занял место возле Сергея, хмуро глядя в одну точку на стене. Строганов запомнил еще мичмана Янга, имена других двух офицеров не отложились в памяти.

Все встали, пробормотали молитву. Серж изобразил, что лопочет по-русски что-то религиозное, и даже осенил лоб крестом. На столе в тарелке лежали куски нарезанного копченого мяса и солонины, рядом горка сухарей, сушеные фрукты, в тарелках каша. В трех бутылках плескался янтарный ром. Все сидели молча и отрешенно, ждали команды.

– Джентльмены, прошу приступать! – не слишком любезным голосом предложил капитан начать трапезу.

Слуга-стюард налил в бокалы ром, офицеры с жадностью выпили. Кровь быстрее потекла по жилам, Сергей пытался изо всех сил сконцентрировать внимание на том, что говорят за столом, и не обмолвиться, не ляпнуть какую-нибудь глупость, нечто невероятное с точки зрения этой эпохи. Поначалу самым учтивым и любопытным был доктор, который интересовался, как в России обстоят дела с чумой, холерой, чахоткой. Как в Сибири лечат цингу? Кто поставил Сергею такой замечательный зуб?

«О черт! Золотая коронка! В позапрошлом веке их, кажется, не было!» – осенило Сергея.

– Зуб? В Китае, в Тибете. Не слышали о таких местах? Нет? – Строганов силился соврать правдоподобнее. – Странствуя по Тибету, я познакомился с необычным лекарем, который и вставил мне этот золотой зуб. Не знаю, как он его крепил, но держится замечательно! Выдрал больной, а затем заменил его золотым!

– Ого! Как, однако, развита медицинская наука в Китае! А я думал, это дикая и отсталая страна, – задумчиво и с сомнением произнес доктор.

– В Тибете! Тибет – это не совсем Китай! – поправил собеседника граф.

Сергей заметил, что сидящие рядом, плечом к плечу, доктор Ледворд и ботаник Нельсон относятся друг к другу с прохладцей. А ведь должно бы быть наоборот. Люди науки, весьма образованные для своего времени, должны тянуться друг к другу, особенно находясь в компании таких грубых морских волков. Так ведь нет, их отношения полны неприязни!

Теперь уже Нельсон принялся расспрашивать Сергея о том, как он попал в эти далекие от России края, откуда приплыл, где бывал до этого. Капитан лишь внимательно слушал рассказ и молчал.

– Господа, я был послан с дипломатической миссией в Китай! – начал сочинять на ходу Серж. – Под моей командой была сотня сибирских казаков и рота горных стрелков. На телегах везли легкую батарею мортир для устрашения диких кочевых племен. По велению государыни императрицы, матушки Екатерины, я должен был преодолеть хребты Гиндукуша, пересечь пустыню Гоби, повернуть на юг и дойти до Тибета, где посетить далай-ламу. Оттуда вновь возвратиться в Китай, к междуречью Янцзы и Хуанхэ. А далее я, на мое усмотрение, мог посетить японского императора, Сиам, королевство тайцев или короля кхмеров. До Тибета мы добрались, слава Богу, благополучно. Я был в Гималаях, видел самые высокие горы мира! Возвращаясь обратно, в Поднебесную, в бою с огромной армией китайских разбойников я потерял половину кавалерии. Чудом пробились мы с боями к океану. Потом среди моих людей начался мор от таинственной болезни. Я думаю, что это была холера.

Доктор встрепенулся и поинтересовался:

– Какие симптомы?..

– Кровавый понос, рвота, судороги. Видимо, виной всему оказалась плохая вода. Мой лекарь так сказал. В связи с этим император нас не принял, но китайский мандарин, крупный сановник, с почтением принял дары императрицы Екатерины и любезно предоставил нам для плавания джонки. Эти суденышки оказались мало пригодны для дальнего плавания. Я выбрал для конечной цели путешествия королевство тайцев. Русские люди его еще никогда не посещали, я пожелал быть первым. Налетел шторм. Пушки утонули, провизия и подарки тоже. И без того маленький отряд поредел до десяти человек. И тут туземцы напали на нас во время высадки на какой-то остров. Отбился от варваров только я, а мои солдаты пали все как один, спасая посланника императрицы. Я ждал на необитаемом острове русскую эскадру, потом решил сам отправиться ей навстречу. Долгие недели волны швыряли мое суденышко в безбрежном океане, покуда не повстречался ваш славный корабль! Уф-ф-ф!

Сергей врал самозабвенно, придумывая версию своих странствий и злоключений на ходу. Получался сплошной экспромт, но какой правдоподобный!

– Вот видите, сыскная крыса! Это посланник императрицы! Славный русский офицер! Солдат! А вам, Нельсон, все шпионы мерещатся! – рявкнул капитан и швырнул скомканную салфетку в ботаника.

То, что этот ботаник не простой ученый, было уже понятно Сергею, больно подозрительная у него физиономия. А теперь его догадки только подтвердились: это был разведчик и соглядатай при капитане. Королевский шпион!

– Да, но мне непонятна цель этой вашей русской экспедиции, – вновь попытался что-то промямлить Нельсон. – Единственный известный случай появления русских в южных широтах – это мятежники на галиоте «Святой Петр». Лет пятнадцать назад они смущали колонии и местные народы!

– Позвольте задать встречный вопрос. А какова истинная цель вашей экспедиции? – иронически улыбнулся Строганов, уходя от прямого ответа, и посмотрел проницательным взглядом на «ученого».

– Секрет! – строго сказал капитан.

– А у меня нет секретов. Территория Российской империи простирается до берегов Великого Тихого океана, первопроходцы построили форпосты на Амуре и Камчатке! А что находится южнее наших границ, мы не ведаем! Что за народы там живут, дружественные или нет? Вот и путешествуем, исследуем, налаживаем дипломатические контакты. Эту информацию я имею право вам сообщить.

– А как вы, сэр, миновали Индию? Вы что-то говорили про поход в Афганистан? – вновь начал расспросы «ботаник».

Этот тощий шпион все более раздражал Сержа, но про Афган наплести кучу небылиц гораздо проще, ведь эти места были ему хорошо знакомы, исхожены вдоль и поперек.

– Именно до похода в Китай я и был в Афганистане. Киргиз-кайсацкие степи экспедиция пересекла с полком пехоты и двумя эскадронами кавалерии. Казацкий полк шел впереди с разведывательной задачей. Казаки остались в Семиречье, в долине, а со мной в горы пошли только две сотни. Десять орудий везли на верблюдах, запряженных в телеги.

– На чем? Неужели в Сибири есть верблюды? Там же вечные снега! – удивился шпион.

– Не в Сибири, а в степях Средней Азии. Мы переправились через Амударью и вступили в пределы мятежных пуштунских племен. Ни эмир Бухары, ни властитель Хивы с нами сразиться не посмели, а в этой горной стране, в Афганистане, со всех сторон нападали на нас дикие орды кочевников. Разбойный народец! До столицы Афганистана Кабула мы не дошли, уж больно многочисленными оказались шайки грабителей. Начал заканчиваться порох, и я дал команду возвращаться назад. Дикие места, буйный народ, сумасшедшие нравы. С пленных кожу снимают живьем! Под Мазари-Шарифом десятитысячное войско Захир-шаха Максума напало на наш отряд. Я дал им бой. Артиллерией мы смели передовой конный отряд в пятьсот сабель, вторую атаку вновь отбили ядрами и картечью. Но потом и третья волна всадников схлестнулась с нами. Предгорья, откуда они с гиканьем и улюлюканьем мчались волна за волной, окрасились кровью, поля были устланы телами басурман. Пехота примкнув штыки, тесным каре пошла на приступ, и враг побежал! Так мы одержали победу при местечке Мазари-Шариф!

– Боже, как интересно. А не могли бы вы на бумаге нарисовать хотя бы схематично, где, что и как происходило? – вновь перебил рассказчика липовый ботаник. – Я очень интересуюсь Афганистаном и Индией!

– Даже не знаю, имею ли я на это право. Эта местность расположена вблизи границ Российской империи, и если вас интересуют афганские растения для гербария или насекомые, то я расскажу, что там произрастает и ползает, а вот схемы, планы, карты – нет, увольте, это государственная тайна.

– Жаль, – прошипел Нельсон. – Очень жаль. Британская корона желала бы иметь Россию в своих союзниках в битвах с дикими ордами нехристей! Но я думаю, вы измените свое мнение о степени секретности, во время нашего совместного плавания.

– Даст бог, разойдемся миром, – согласился Строганов, войдя в роль дипломата.

Глава 9
БУНТ СОСТОИТСЯ ПРИ ЛЮБОЙ ПОГОДЕ

Содержимое уже третьей бутылки плавно перетекло из бокалов в желудки. Нельсон усердно подливал в стакан Сержа янтарную жидкость и все выспрашивал, выведывал, вынюхивал.

Серега в душе смеялся. Какая разница, что он сейчас тут соврет. Все, что происходит, нереально, не взаправду, это всего лишь игра... Это не люди, а фантомы прошлых веков.

Болтать-то путешественник во времени болтал, но попутно, так, на всякий случай, пытался обнаружить подсматривающую телекамеру или микрофон. И ничего не находил. Да и манера вести беседу, общаться никак не соответствовала современной. Собеседники Сергея были изысканны, галантны, учтивы и в то же время грубы.

Но самое главное, что выдавало в них людей прошлых веков, – это состояние зубов и дурной запах изо рта. Рот капитана, которому было лет тридцать пять, походил на старый плетень, в котором было множество прорех. И у других собутыльников с зубами дело обстояло не лучше, их челюстей не касалась бормашина, и зубные щетки им были неведомы.

Да, действительно, офицеры вытирали рты батистовыми платками, отороченными нежными кружевами, но в то же время они громко отрыгивали, не стесняясь, ковырялись в зубах. Зрелище это было диким для цивилизованного европейца наших дней. Морские волки, ничуть не стесняясь, звучно портили воздух. Уф-ф. Ну и нравы! Хорошо хоть, что створки окна были распахнуты и прохладный морской воздух свежей струей врывался в затхлую атмосферу неуютного помещения.

Видимо, капитану на шпионскую деятельность Нельсона было совершенно наплевать, поэтому он его обрывал строгим окриком, как только «ботаник» начинал увлекаться и пытаться вести беседу в нужном ему русле. Капитан – это хозяин на корабле!

– Мистер натуралист! Заткнитесь! – в очередной раз прикрикнул Блай на назойливого, словно муха, шпиона. – Дайте мне спокойно выпить с этим славным офицером.

Сергей встал, и они чокнулись кружками с хозяином кают-компании.

– Господа! Я хочу сказать, что мы имеем честь пить этот замечательный ром с храбрейшим человеком, которого я когда-либо встречал! Я не люблю сухопутных крыс, вы это знаете, но мистер Строганов отныне не сухопутный! Я бы даже позволил себе смелость ходатайствовать перед первым лордом адмиралтейства адмиралом Сандвичем о присвоении ему звания лейтенанта флота Британии! Граф, за вас!

Штурман криво ухмыльнулся в ответ на эту напыщенную речь.

– Вы бездарность, Флетчер! – вновь рявкнул капитан. – Вы даже не можете проложить верный курс, а еще ухмыляетесь! Человек всю жизнь воевал в горах, степях, пустынях. Он не моряк, а сумел выжить в океане! Честь ему и хвала! За здоровье нашего гостя! До дна! – Джентльмены встали и выпили обжигающий желудок ром, а Блай продолжил речь: – Русский полковник проделал путь в десять тысяч миль! В одиночку! Четыре месяца! Флетчер, это вам не с голыми таитянками тискаться в шалашах.

– Капитан! Прошу не оскорблять меня при подчиненных и нашем госте! – воскликнул Флетчер.

– Лейтенант! Ты мне надоел своими возражениями до чертиков! Я, наверное, прикажу тебя завтра выпороть! – расхохотался Блай.

– Попридержите язык, капитан! Я вам не рядовой матрос и не плотник или садовник, которым вы вечно даете зуботычины. Я вызову вас на дуэль!

– Ха! Да я с таким мозгляком драться не стану! – ответил капитан, снизив до свистящего шепота голос. – Много чести, сопляк! Ты мне надоел! Тысяча чертей! Знаю, почему ты мне все время перечишь. Не можешь забыть шоколадных податливых девиц?! Соскучился по разврату и оргиям в компании обнаженных туземок? Вернемся в Лондон, и твоей карьере придет конец! Выгоню с флота. Быть тебе лакеем в портовом кабаке! – Капитан громко рассмеялся. Его круглый живот и пухлые щеки колыхались в такт раскатам хохота. – А будешь дерзить, вздерну на рее за открытое неповиновение командиру! Марш на вахту! Освободи помещение!

Возмущенный Кристиан Флетчер схватил треуголку и, густо покраснев, поспешно вышел из-за стола. Бормоча под нос проклятия, с горящими, как от пощечины, щеками, он покинул каюту.

– Мальчишка! Выскочка! – продолжал негодовать капитан. – Не умеет толком обращаться с секстантом и компасом, в картографии полное невежество, а туда же – офицер! Кто еще недоволен жизнью?

– М-м! Господин граф! Полковник! Расскажите нам о племенах в пустыне Гоби... – начал было сызнова допрос Нельсон, но капитан оборвал его на полуслове:

– Нет, «ботаник»! Увольте! Надоела мне ваша заумная болтовня! Все свободны! Ужин окончен. Граф – вы задержитесь! Я вас угощу джином!

Офицеры встали из-за стола и, спотыкаясь о мебель и сталкиваясь друг с другом, выползли из кают-компании.

– Видите, граф, с кем я вынужден плавать? Шайка негодяев! Этот «ботаник» меня доводит до бешенства по нескольку раз на дню! Я готов его вышвырнуть за борт на корм акулам. Меня удерживает от этого только одно: его послал в экспедицию лично первый лорд адмиралтейства. Но ничего, доберемся до Барбадоса, сдам его с рук на руки начальству, а вечером напьюсь и застрелю негодяя в кабаке, на нейтральной территории! Ходит по кораблю, вынюхивает, словно ищейка. Вы видели его лицо? Настоящая крысиная морда. Зубы торчат вперед... Так бы и дал в рыло кулаком, чтобы вправить их обратно! А лекарь? Потный, вислогубый, просто дурак дураком! Ничего толком определить не может: что болит, где болит, почему болит. Я подозреваю, что он обыкновенный коновал. У меня есть сведения из верных рук, что этот субъект никакой не доктор, а полковой ветеринар! Вот его я наверняка выпорю, если вновь ошибется с лекарством. Вчера попытался говорить с ним по латыни, а этот докторишка Томас Ледворд, будь он неладен, ни в зуб ногой. Доктор не знает латынь! Не верю в его знания и диплом врача – он, видимо, фальшивый.

Сергей иронически поинтересовался про Флетчера:

– Неужели и штурман так же плох?

– А то! Тупой, как обух топора! Щенок! Посмел мне перечить на острове при усмирении тамошних дикарей. Я на Таити был царь и бог для аборигенов, потому что я ученик и соратник самого Кука! А ничтожный штурман сам пожелал стать богом. Переговоры за моей спиной повел с вождями. О чем – до сих пор не знаю. Я быстро поднял паруса, вывел «Баунти» в гавань, вижу, недостает трех матросов. И экипаж преступников искать не желает. Беглецы спрятались в джунглях со своими подружками, ждут, когда шхуна уплывет. Не вышло. Взял я десять верных матросов, прочесал деревню, побил вождя, тот указал тайник, где дезертиры скрывались. Ох и всыпал я им! Розги, розги, розги! Лучшее средство заставить любить Родину! Знаю, что экипаж меня ненавидит, но я справедлив. Никогда по пустякам не наказываю, лишь за провинности!

– Полноте, капитан! Бог с ними! Давайте выпьем по чарке для успокоения нервов. Вы, я вижу, настоящий морской волк, совсем не то, что остальные! – решил польстить капитану Строганов, играя на его самолюбии. – Надеюсь, под вашим умелым командованием мы быстро дойдем до Большой земли.

– Не знаю, как быстро, все зависит от направления ветра. Но месяцев семь плыть предстоит! Ох и наговоримся мы с вами долгими вечерами в каюте о Севере, об Индии, Китае, о вашей таинственной и пугающей мир нецивилизованной России. И что это за Сибирь? Страна, провинция или целый континент?

– Сибирь – это Сибирь. В двух словах не опишешь! Хорошо, капитан, согласен! Постепенно расскажу об этом крае подробно. Давайте по чарке Джина за наше с вами здоровье!

Собутыльники выпили еще по одной, затем еще по одной и еще...

– Ка-а-апитан-н-н, ка-а-питан, улыбнитесь, ведь улыбка – это флаг корабля, – заплетающимся голосом пропел по-русски окончательно опьяневший Сергей, потом вернулся к английскому... и проболтался: – Будьте помягче с этими людьми. Вы настраиваете их против себя, они поднимут бунт!

– Да я их в бараний рог сверну! На рее всех вздерну! Или прогуляются у меня по доске за борт к акулам! Я, конечно, уважаю ваше звание полковника, признаю старшинство, но поймите меня, граф, я на судне старший морской начальник! Будьте любезны выполнять мои распоряжения и, по крайней мере, не перечить. Я человек вспыльчивый и, как вы успели заметить, слегка вздорный. Но я умелый моряк! С закрытыми глазами проведу любое судно через пролив Дрейка! Между рифами перемещаюсь на ощупь! На запах! На цвет! Чутьем! Я – лучший мореплаватель английского флота! Сам Джеймс Кук меня уважал! После его гибели – я лучше всех!

И капитан запел что-то нечленораздельное, но воинственное. Его речь Серега с трудом, но разбирал, а вот в песне, увы, ни смысла, ни рифмы не уловил, сплошные хрипы и вопли. Но поддержать голосом сумел, а чего не поддержать, бывало ведь, что и с дружественными афганцами на чистом фарси завывал, не зная ни слова. И сходило с рук – принимали за своего. А с этим пьяницей, да когда сам в стельку, петь – одно удовольствие.

– Йо-хо-хо! И бутылка рома! – не удержался и пропел граф, хорошо, что вновь по-русски.

Уильям обрадовался родственной душе, даже обнял Строганова за плечо и завыл еще громче. Серж поддержал его в такой же тональности. Блай полез целоваться своими мокрыми слюнявыми губами. Дорогому гостю еле удалось увернуться и вместо лица подставить ухо. Уф! Ну и перегар! И запах содержимого желудка просто ужасен! Сергей отстранился от этого противного запаха.

– Как я одинок, граф! Поговорить не с кем! Искренне рад, что вашу лодку прибило к нашим парусам и пути наши пересеклись! Вот вам моя честная рука, держите ее! Если Блай враг – то он враг, а если благородный Блай друг – то друг! И более не обращайте внимания на этого проходимца Нельсона! Отменная дрянь, первейшая сволочь, канцелярская крыса! Чернильница вонючая! И Флетчеру не верьте! Выскочка, авантюрист и проходимец, хотя и обедневший дворянин! Янг – тупая скотина! Не верьте никому! Кроме меня, конечно. Я всего достиг службой! Я, сын простого таможенного инспектора, за шестнадцать лет стал капитаном корабля!

– Капитан, – успокаивал распаляющегося моряка Сергей, – напрасно вы думаете, что я плохо разбираюсь в людях. К тому же я раньше много слышал о вас и вашем судне. Я знаю куда больше, чем вы подозреваете!

– Откуда! Ик-ик! – пьяный Блай опять норовил дыхнуть Сергею в лицо.

– Оттуда! Я же посланник императрицы. Мне было известно, что корабль британского флота отправлен в Тихий океан, на Таити, в целях доставки на Карибы рассады хлебного дерева.

– Шпионы! Вокруг одни шпионы! – рассердился Блай. – И что? В России уже знают, для чего мой корабль приплыл на другой край света?

– Конечно! Русские эскадры бороздят моря и океаны вокруг Китая, Японии и Формозы уже десять лет! – припугнул капитана Строганов. – Мы все про всех знаем.

– Я удивлен! Надо доложить в адмиралтейство. Как это мы прозевали, что русские медведи научились водить корабли? Раньше только голландцы, французишки, португальцы и испанцы под ногами путались, плели интриги. Теперь и вы подняли паруса! Подумать только, достигли Японии и Китая! Я искренне удивлен! Граф, и это действительно настоящий парусный флот, а не гребные галеры с рабами?

– Капитан! Не считайте нас дикарями! Мы учились у голландцев, а шведский королевский флот царь Петр Великий разгромил наголову!

– Сдаюсь! – поднял руки капитан. – Ладно, сегодня мы пьяны, поговорим завтра, на свежую голову.

– Свежими наши головы станут к следующему вечеру, не раньше, – улыбнулся Сергей.

– А куда нам спешить? Плыть еще много месяцев! Завтра так завтра! Значит, так, прошу ко мне в каюту на ужин!

Сергей с трудом доковылял до своей каморки. Лейтенант находился на вахте, в кубрике не было ни души, но шторка на окошке подозрительно колыхалась. Серж выглянул в него и увидел чью-то тень, которая втягивала на корму веревку. Видимо, этот ботаник-шпион проник в каюту через окно и, заслышав шаги нетрезвого русского офицера, успел убежать.

«Жаль, не поймал я его за руку, швырнул бы в океан, на корм акулам», – подумал Сергей и рухнул в гамак, не раздеваясь и не разуваясь.

Ночью пришел Флетчер. Строганов сквозь сон слышал, как он долго и нудно что-то бурчал себе под нос про негодяя капитана. От выпитого рома башка трещала так, словно ее сжали в тиски, а затем ударили о колокол, поэтому Сергей не разобрал, в чем причина возмущения лейтенанта.

Строганов, выспавшийся и протрезвевший, стоял на корме и смотрел вдаль, за горизонт, туда, где небо сливалось с морем в одну синюю линию. Горизонт, граница и место слияния двух бесконечностей – океана и неба. Легкий ветер шевелил водную поверхность океана, который тихо шелестел, а медленные волны монотонно бились о борта корабля.

Сержу было непонятно одно: каким образом и где именно образовался этот проклятый провал во времени? Где эта прореха? Где эта щелка? Или как еще ее?! Да, сюда он попал именно через то место, куда обычно нецензурными словами посылают друг друга по пьянке. Что это за отверстие такое, в которое поместился огромный кусок океана, остров, корабль и, возможно, еще что-то. И где края этой великой дыры? Дьявольщина! Если бы он верил в бога, в черта, в духов, в колдовство или магию, то молил бы все эти сверхъестественные силы о помощи, о чуде возвращения в свое время или заложил бы свою бессмертную и в то же время бесполезную душу черту.

«Но я не верю ни в какую мистику и сверхъестественную силу, – подумал Сергей. – Эх, путешественник во времени! Загадку природы, этот парадокс, под силу разгадать только науке! Физикам, метафизикам, астрономам. Что явилось причиной загадочного явления? Аномалия, чудо природы? Хм, а если описание его войдет в учебники как „Парадокс Строганова"? Новое слово в науке? Ерунда все это! Надо что-то предпринимать. Пора брать инициативу в свои руки. Я ведь знаю историю этих людей, по крайней мере из фильма, если то, что там показывалось, случилось с ними в действительности. Но произойдут ли все эти события, если их не подтолкнуть к этому? А если они не взбунтуются, а дружненько отправятся к своему королю? Меня же в Лондоне тут же разоблачат! Доставят к русскому посланнику, а тот и не в курсе, дескать, что еще это за графинчик-граф? И Серж Строганов тут же становится каторжником, разбойником и самозванцем Сережкой Строгановым. И тогда Строганова Серегу – сошлют к сибирскому острогу! Грустный каламбурчик! Нет, определенно необходимо начать играть свою партию! Краплеными картами, но по своим правилам. Закрутить интригу, заплести комбинацию, возбудить и возглавить массы по всем правилам. Поучаствовать в сотворении истории или ее изменении – это интересно и забавно! Эти чопорные олухи англичане ведь сами не пошевелятся. А мне и нельзя отсюда уплывать! Вдруг щелка вновь откроется? Как дыра меня поглотила, так она меня и выплюнет!»

Серега почесал щетину, потеребил нос. Для того, вероятно, чтобы лучше думалось. Строганова радовало, что его подобрали англичане. С португальцами было бы плохо, те бы долго не дискутировали, точно приняли бы за шпиона, с голландцами толковать и вовсе как с инопланетянами! А со своими, русскими, вышло бы еще хуже!

Домой, в Россию, направляться было никак нельзя! Доходчиво объясниться бы не удалось, документов нет, соотечественников, на рекомендации которых можно сослаться, он не знает. История ведь изучает крупные факты и события! А жизнь состоит из пустяков, мелочей быта, ссор и сплетен, скандалов и пустяшных происшествий, уголовных преступлений и любовных интрижек. Вот в них-то, в детали, в повседневную жизнь современной России, Серж и не был посвящен! На этом его в любую минуту могли подловить даже англичане!