Текст книги "Гребень буйвола"
Автор книги: Николай Плавильщиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Удерживаться на коре дятлу помогает и хвост. Он жесткий и упругий, клиновидный. Им дятел подпирается сзади. Хвост снизу почти всегда грязный. На сосне или ели дятел вымажет его в смоле, и к нему налипнет всякий мусор. А окажется птица на обгоревшем дереве, так еще и зачернит свой и без того измазанный хвост.
Клюв у дятла словно долото – длинный, крепкий, заостренный. Язык… Видали вы, чтобы галка, воробей или курица высовывали свой язык. Вряд ли. Про собаку, кошку, корову говорят: «высунула язык». Но кто скажет это про курицу?
Про дятла так сказать можно. Он язык высовывает, и далеко. Некоторые дятлы его высовывают на 14 сантиметров. Прикиньте на бумаге – 14 сантиметров. Язык оказывается гораздо длиннее головы вместе с клювом.
У дятла язык – важное орудие для добывания пищи. Курица хватает еду клювом: раскрыть его и взять им с земли зерно – дело не хитрое. Оторвать клювом кусочек от селедочной головы, найденной на помойке и зажатой в лапах, – не так уж сложно. Был бы крепок клюв. И ворона прекрасно управляется даже с промерзшей селедочной головой.
А вот как раскрыть клюв в узенькой дырке, продолбленной в коре? Здесь его широко не раскроешь, а если и раскрыл бы, то что в этом. Еда не в самой дырке, а рядом. Там, под корой, ходы личинок короедов. В них клюв не просунешь: они узкие, извилистые. Продолбив кору, дятел пускает в дело язык: всовывает его во все щелки под корой и шарит там. Наколов личинку на острый твердый кончик клюва, птица тащит добычу из хода. Она не соскользнет: конец языка усажен острыми, направленными назад зубчиками.
Особенно удобен язык дятла для добывания личинок, скрывающихся глубоко в древесине. Кору можно содрать, и крупные дятлы часто так и поступают: короеды оказываются снаружи. В глубину древесины можно проникнуть только при помощи длинного языка.
Разных дятлов немало: в наших лесах их живет 13 видов. У каждого из них свои повадки, каждый живет на свой лад. Все они дятлы, но черный дятел – желна – живет иначе, чем большой пестрый дятел, а малый пестрый дятел несхож по образу жизни с зеленым. Условия жизни на дереве различны, и эти различия отразились на дятлах.
Самый обычный дятел наших лесов – большой пестрый. Это он лазает по коре сосен и берез, осин и елей, с громким криком улетая при виде человека. Заметив в лесу дятла, осторожно подойдите поближе и последите за ним. Откидывая назад голову, он ударяет клювом – долбит кору. Затих на минуту (обшаривает языком дыру в коре), снова застучал. Мелкими скачками перебрался на другую сторону ствола, вернулся. В шутку говорят, что дятел спешит на другую сторону посмотреть – не продолбил ли он ствол насквозь, не торчит ли там кончик его носа. На деле он охотится и на другой стороне. Стук не спугнет насекомых: они не услышат шума. Но стук дятла вызывает сотрясение ствола. Оно очень слабо, и все же насекомые, скрывающиеся в щелях и трещинах коры, его ощущают. Обеспокоенные, они выползают наружу своих убежищ, и дятел склевывает их. Ради этого он и торопится на другую сторону ствола.
Наблюдая за дятлом, не ошибитесь: не всегда он отправляется на другую сторону ствола ради охоты – частенько просто прячется там. Заметил вас, шмыгнул и спрятался. Высунет голову из-за ствола, поглядит и снова скроется. Не уходит «враг», а дятлу ждать некогда. Крикнет он «пик-пик», и замелькают меж деревьев черно-белые крылья. Улетел…
Зимой большой пестрый дятел кормится иначе. Теперь его еда – семена елей и сосен. Мало шишек, и он начинает кочевать в поисках мест, богатых шишками.
Висящую на дереве шишку не раздолбишь – упадет. Дятел устраивает «станок»: выдалбливает щель в коре пня или ствола. А то просто воспользуется подходящей трещиной.
Сорвет шишку и в клюве притащит ее к «станку». Засунет в щель и начинает долбить. Покончив с шишкой, летит за новой. И так – весь недолгий зимний день. Под иным «станком» груда разбитых шишек. Увидите в лесу возле дерева или пня кучу шишек, знайте: перед вами «станок» дятла. Часто в коре торчит и шишка – верная примета «станка». Зимой около большого дятла можно увидеть синиц. Если дятел охотится на стволах, они неотступно следуют за ним: слетел дятел, и синицы летят вдогонку. Долбит он шишки – синицы держатся возле «станка». Из разбиваемых шишек часть семян падает, вот и добыча для синиц. Найдется чем поживиться и возле дятла на коре.
Осенью и зимой с синичьей стайкой летает малый пестрый дятел. Величиной он немного побольше воробья, и повадки его совсем иные, чем у большого пестрого. Не за ним следуют синицы, а он летает с ними.
Малый пестрый дятел долбит не часто; он охотится по-другому. Быстро ползает по стволам, перебирается на сучья, даже на тонкие ветки. Осматривает все щели и трещинки в коре и проворно хватает скрывающихся в них мелких насекомых. Шишки его не привлекают: он питается только насекомыми.
Не охотник до шишек и самый крупный из наших дятлов – желна. Черный, с красной шапочкой на голове, он величиной почти с ворону.
Звонко крича «трюю-трюю», желна перелетает с дерева на дерево и долбит кору. Она так сильна, что сдирает метровые куски коры. Груда обитой коры, щепок, обрывков мха и лишаев – следы работы желны. Небольшую сухую елочку она превращает в кучу обломков.
Найдя в дупле рой диких пчел, желна не успокоится, пока не доберется до них.
На пасеках птица в щепки разносит ульи.
В поисках крупных муравьев она разбивает даже пни.
Желна и пестрые дятлы – древесные птицы. Зеленого дятла можно назвать земляным дятлом: чаще его увидишь на земле и почти всегда занятым одним и тем же делом – разрыванием муравейника. Его главная еда – муравьи. Зеленый дятел не просто разрывает муравейник: он роет в нем глубокие ходы, добираясь до личинок и куколок.
Отличие трехпалого дятла от прочих заключено в самом названии этой птицы – «трехпалый». У дятлов четыре пальца: два направлены вперед, два – назад. У трехпалого их только три. Но трехпалый ловко лазает по стволам. Этот дятел – прилежный долбильщик деревьев и за зимний день успевает содрать кору с большой ели.
Разнообразны дятлы. Они заселяют не только тайгу и большие леса черноземной полосы. Дятлы есть и в степных лесках, и в горах, и даже в зарослях саксаула в среднеазиатских пустынях.
Дятлы – полезные птицы, уничтожающие вредных насекомых, живущих под корой и в древесине. Здоровое дерево дятел не тронет: здесь нет для него добычи.
Черный дрозд
Как-то в середине лета я бродил по лесу. К вечеру я вышел на берег небольшого лесного озера. Кучки комаров-толкунчиков танцевали над водой, большие стрекозы, словно аэропланчики, носились в воздухе. Лягушка пробовала квакать – то начинала, то сбивалась.
Тихо было на озере. Рыбки-малявки поплескивались в воде, упорно чирикала какая-то пичужка, шмель жужжал в траве. Солнце чуть краснело между деревьями.
Невдалеке, в зарослях кустов, я заметил человека.
Что он здесь делает? Рыбу удит? Нет, это не рыболов.
Я потихонечку пошел в сторону кустов. Тот, кого я было принял за рыболова, увидел меня и что-то пробормотал. Я – ближе…
– Эх, носит вас тут!.. – слышу я.
«В чем дело? – думаю. – Чем он недоволен?»
Подошел все-таки…
Сидит в кусте, словно прячется от кого.
– Здорóво, – говорю.
– Угу, – буркнул он. И не смотрит на меня.
И тут только я увидел, что от него тянется тонкая бечевка, тянется к кучке хвороста, сложенного у самой воды.
– Ловишь что?
– Иди-ка ты своей дорогой… Или уж садись тут со мной. И сиди – не дыши.
Подумал я и полез в куст. Улегся под кустом и смотрю, стараюсь понять, что ловит этот сердитый дядя.
У самой воды хворост наложен как-то по-особенному. Видно, что нарочно его так уложили. И веревочка туда, к хворосту, тянется.
Я понял: это он птицу какую-то на «водяном точке» сторожит, поймать хочет.
Вы не знаете, что это за штука «водяной точок»? Это нехитрая вещь. Летом, в жару, птица летит к воде, особенно к вечеру. Пьет, купается иногда. Вот тут-то ее и сторожат – ловят. На воде или около нее ставят небольшую сеть, а кругом хворост укладывают с таким расчетом, чтоб птица к воде обязательно через сеть пошла. Она подойдет под сеть, а ее – хлоп! – и поймают.
– Кого ловишь? – спрашиваю потихоньку.
– Дрозда черного, – отвечает. – Ух и дрозд!
– Хорош?
– Лучше и не бывает! Как засвистит – все отдай, мало… А тут как-то слыхал я… Пустил он это свое «плыть-плыть-плыть»… Сердце упало – как пустил… Один он тут… По весне-то не пришлось мне его взять… Теперь возьму… Хорош… Редкий дрозд… – Словно сам с собой разговаривает. На меня и не смотрит.
– И давно сторожишь его?
– Четвертый вечерок сегодня пошел.
– Не летит?
– Летит, да… вот вчера совсем было пошел, да белка завозилась, шишку уронила… Улетел… Ну, да будет он мой. Неделю просижу, а свое возьму!
Лежим мы рядом и смотрим-слушаем. Пеночка попискивает в соседнем кусту, дятел где-то стукнул раз-другой. Мышь пробежала чуть не по ногам.
«Дззззззззззз…»
Комар на ухо сел. Сгони его попробуй. Рукой шевелить нельзя: как раз дрозда спугнешь. Кусай, комар, твое счастье сегодня!
– Слышишь? – толкнул меня локтем сосед. – Слышишь? Он…
Ничего-то я не слышу, а глаза соседа загорелись, даже рука дрогнула и к веревочке от сети потянулась.
И вдруг я услыхал.
«Дикс-дикс… Дикс-дикс-дикс…»
Мелькнуло что-то среди елок. Дрозд? А может, показалось… Нет… там, в елках, и закричал.
Замер мой сосед. За веревочку ухватился и лежит не дышит.
– Не шевельнись… не шелохнись… умри на месте… – шепчет он. И я вижу, как дрожат его губы. – Близко уж совсем.
«Дикс-дикс… Дикс-дикс-дикс…»
Манит дрозда вода, а боится… Осторожная птица этот черный дрозд! Все больше по кустам, по ельнику. На открытое место не пойдет сразу.
С куста на куст перелетает дрозд. Все ближе к воде.
Хрустнула ветка. Насторожился дрозд. Замер мой сосед. Неужели улетит?
«Дикс-дикс-дикс? Дикс-дикс-дикс?»
Точно спрашивает: кто там? Кто идет? Что случилось?
Беспокоится дрозд. В одну сторону поглядит, в другую посмотрит. И все покрикивает.
– Что за история? – шепчет сосед. – Кто там еще его пугает?
«Дикс-дикс-дикс! Дикс-дикс-дикс…»
Толкутся комары над водой, шуршат крылья стрекоз, квакает лягушка. Сыростью тянет от воды. И мы двое – в кусту. Уставились в одну точку – на черного дрозда – и мерим глазами: далеко ли еще ему до сети. Две точки – дрозд и сеть. Скоро ли они сойдутся в одну? А сойдутся – хлопнет сеть.
Дрозд, лети скорей! Мы устали ждать!
«Пюииииииить!» – пискнула и взлетела пичужка. Вздрогнул сосед, вздрогнул я, завозился-забеспокоился дрозд. Все трое насторожились.
Повел я глазами кругом и…
Ах, что я увидал! Там, сзади нас, в лесу. Только бы сосед мой не шевельнулся, не увидал. Да нет. Он замер – ведь дрозд у самой сети. Не до леса теперь моему соседу.
А там в лесу…
Что дрозд! Пусть десяток дроздов запрыгает около сети – что мне до них! На сотню самых черных-расчерных дроздов не променяю я того, что увидал позади.
Там, среди густой заросли кустов, среди елок и папоротников, там, в потемневшем вечернем лесу… голова… Прелестная голова с большими ушами… Голова молодого лосенка.
Большие черные глаза уставились на нас – а может, и не на нас… Весь замер, насторожился лосенок. Смотрит на озеро…
Лосенок… Это он испугал тогда дрозда, это под его ногами хрустнула ветка, это он согнал пичужку.
А тут – дрозд под сеть летит. Дрозд и лосенок… На кого смотреть? Если бы можно было – одним глазом на дрозда, а другим на лосенка!
Зашевелились листья, раздвинулась зеленая стена… Вторая голова показалась. Голова лосихи. Да что же это? Лосенок, лосиха и дрозд. И все – сразу.
Толчок в бок. Взглянул – и тут же мелькнула сеть, взметнулся и забился дрозд в веревочных петлях.
– Тут! – крикнул сосед.
Тррррррр… – затрещали кусты. Убежал лосенок… убежала лосиха. Кинулся сосед к сети, схватил дрозда. Дрожит весь, руки трясутся.
– Вот… попался… – Зубы стучат у него, словно в мороз.
Зажал дрозда в кулаке, держит крепко-крепко… Не задушил бы!
– Вот… возьми… ниткой крылья ему перевяжи… сумеешь? – бормочет.
Сумею ли? Не знает мой сосед, сколько я птиц переловил, сколько крыльев перевязал! Что же, пусть и не знает!
Перевязал я крылья дрозду, чтобы не так он бился в клетке. Посадили мы его в лукошко с холщовым верхом.
Вот и поймали дрозда. Черного дрозда. Рад сосед. Руки дрожат. Стал крутить папиросу – всю махорку рассыпал. Не слушаются руки. Так уж рад он…
И я рад. Дрозду? Нет! Лосенок – вот почему я рад. И сосед мой не видал лосенка, дрозда поймал. Значит, уйдет теперь отсюда.
– Ну, я пошел. Легкая у тебя рука, – говорит мне сосед. – Повезло мне с тобой.
– А кто ворчал, когда я пришел?
– Что ж, дело такое… – улыбается сосед. А руки все еще дрожат, да и весь он трясется словно в лихорадке.
Эх и рад же он дрозду! Ну, словно невесть что получил – так рад.
«А вдруг он и завтра сюда придет? – мелькает у меня мысль. – Придет и увидит лосенка. Как же тогда?»
– Завтра за другим придешь? – спрашиваю. Нужно же мне узнать, будет ли он здесь по вечерам еще сидеть иль нет!
– А зачем? Второго дрозда здесь нет, некого ловить больше.
– Может, рыбку поудим? – смеюсь. А сам думаю: «Не придет он больше, не придет… А я приду…»
– Какая тут рыба! Решетом ее только ловить или штанами. Нет здесь путной рыбы. Мелюзга одна.
Вот и хорошо. Завтра, послезавтра и много, много дней впереди… Я буду здесь один. Может, и лосенка опять увижу. И никто не помешает. «Бинокль не забыть», – мелькает в голове.
– Ну, прощай, – спешит домой птицелов. – Вот я и с дроздом. Приходи по зиме – послушаешь, как он засвистит.
– Плыть-плыть-плыть? – смеюсь.
– А что ж? Плохо ли…
Гребень буйвола
На лугу, поросшем высокой, сочной травой, пасется стадо буйволов. То и дело они обмахиваются хвостами, стараясь освободиться от садящихся на них мух, оводов и слепней, чуть не тучами носящихся в воздухе. Иные даже по земле валяются, раздраженные назойливыми насекомыми. Ничто не помогает. А тут еще и клещи, присосавшиеся к коже. Чешется, зудит кожа.
Мучаются бедные животные. В воду залезают чуть ли не по уши, но и это помогает мало. Да и не пробудешь весь день в воде.
Стайка небольших, скромно окрашенных птиц, величиной со скворца, пронеслась над стадом. Повернула обратно. Спустилась.
Быстро рассыпаются птицы по стаду, рассаживаются на буйволах. Лазают они по спинам, головам, ногам, не пропускают ни одной части тела буйвола без осмотра.
Эти птицы – волоклюи.
Вон один – сидит на спине буйвола и клювом вскрывает опухоль – гнойник, образовавшийся в коже животного. Птица запускает туда свой клюв и вытаскивает жирную белую личинку овода, другую, третью… Другой волоклюй старательно обшаривает шерсть на груди буйвола и склевывает присосавшихся, налитых кровью клещей. Третьему повезло больше всех. Он нашел ранку, около которой вьются мухи. Спокойно сидит он и склевывает одну муху за другой. Подлетят новые – тем лучше: он и их съест.
Ни один буйвол не останется пропущенным – все будут осмотрены, всех обшарят, в поисках за добычей, волоклюи.
Больно животному, когда волоклюй запускает свой клюв в наболевшие ранки. Но тихо стоят они, даже хвостами не всегда пытаются отогнать назойливых гостей. Они привыкли к ним.
Да и не стоит пробовать – волоклюя не отгонишь.
Вон сел волоклюй на спину лошади, сильно пораненную, стертую. Больно лошади – она вздрагивает, машет хвостом. Все напрасно.
Но не только этим полезен волоклюй.
Смелый с животными, он очень боится человека. Его мгновенное бегство при виде человека – сигнал опасности.
Дикие животные, несомненно, пользуются этим указанием на приближение опасности.
Волоклюй очень и очень полезен крупным травоядным животным. Он освобождает их от массы паразитов кожи. Животные, привыкшие к волоклюю, терпеливо переносят даже те довольно мучительные операции, что он проделывает, вскрывая им опухоли и нарывы.
Зубочистка крокодила
Далекая, знойная Африка…
Ночь прошла, выглянуло солнце, и сразу стало жарко. Проснулся Бегунок, проведший ночь в укромном местечке по соседству с большой рекой. Осмотрелся кругом. Перебрал клювом перышки на груди, в крыльях, в хвосте. Сделал несколько шагов.
Миг – и он понесся, сверкая крыльями в лучах солнца, к реке. Подлетел, повернул и помчался низко-низко, над самой водой, вдоль реки – к ближайшей отмели.
А на отмели жизнь уже кипит ключом. Бегают, посвистывая, кулички разных пород, попадаются и другие птички; иногда мелькнет цапля.
Вся эта птичья компания свистит, кричит, чирикает на разные лады.
Всем нужно позавтракать, кое-кому – подраться. Много у всех дела, и все хлопочут, бегают, суетятся.
Подлетел Бегунок к отмели, опустился. Быстро-быстро пробежал туда-сюда и смешался с птичьей толпой…
Взволновалась вода реки, пошли по ней круги, сильней заплескались волны о песчаный берег.
Высунулась из воды большая, длинная голова крокодила. Плывет он к берегу, чтоб отдохнуть, подремать и погреться на солнышке после охотничьих похождений ночи.
Удачна была охота. Сыт крокодил, и тянет его ко сну.
Медленно выходит – выползает он на берег. Чуть поблескивают его маленькие глазки, тяжело волочится по песку длинный, тяжелый хвост. Глубокие следы оставляют в песке сильные лапы.
Взволновались, забеспокоились птицы при виде чудовища.
Велика пасть крокодила, страшны сверкающие в ней большие белые зубы: миг – и очутишься там. Лучше держаться подальше.
Разбегаются, разлетаются во все стороны птицы. Пустеет понемногу отмель.
Один Бегунок мало тревожится. Он отбежал к сторонке – и только. Стоит и выжидает чего-то.
Вылез крокодил на отмель, выбрал себе хорошее местечко и растянулся на песке. Греется он в лучах солнца, греется и дремлет.
Забегал по песку Бегунок. Все ближе и ближе подбегает он к крокодилу. Обежал его кругом. Раз, другой, третий…
Спит крокодил… Открыта его пасть, поблескивают в ней страшные зубы. Спит крокодил…
Быстро вспархивает Бегунок и опускается ему на спину. Пробежал по ней и даже вскрикнул тихонько от удовольствия.
Много тины и грязи налипло к спине крокодила. Местами она сплошь покрывает те огромные щитки, что плотным панцирем одевают его спину.
Роется Бегунок в этой тине, просовывает свой клюв в щели между щитками. Везде он находит добычу – пиявок, насекомых.
Соскочил со спины крокодила Бегунок. Подбежал к голове.
Между зубами крокодила застряли остатки пищи, на деснах висят присосавшиеся пиявки.
Осторожно просовывает свой клюв в промежутки между зубами Бегунок, вытаскивает остатки пищи. Склевывает пиявок с десен.
Почти всю голову свою засовывает Бегунок в страшную пасть, чуть ли не весь залезает туда.
Спит крокодил и не слышит, не видит, не знает, что проделывает с ним храбрый Бегунок.
А проснись он – громко захлопнутся челюсти, стукнут с лязгом страшные зубы: погибнет Бегунок.
Проснулся от крика Бегунка крокодил и скрылся в воде. Привык он к тому, что кричит при виде опасности Бегунок, – значит, нужно прятаться. Опустела отмель…
Летит над рекой, сверкая черными полосками крыльев, Бегунок. Новой добычи ищет он.
Вон – на косогоре – сидит белый кобец. Ему удалось поймать рыбу, и он громкими криками зовет самку, чтобы разделить с ней добычу. Кричит кобец, а тем временем и дело делает – ободрал кожу с рыбы, вытащил кишки.
Увидал Бегунок кобца; заметил и то, что он с добычей. Стрелой понесся он к кобцу. Быстро схватил кусок и, отлетев к сторонке, съел его. Опять помчался к кобцу и опять стащил кусочек рыбы.
Посматривает хищник кобец на смелую птицу, но не трогается с места. Из опыта знает он: не догнать ему Бегунка.
Поел Бегунок и с громкими криками полетел дальше по реке. Искать, нет ли еще чего для поживы.
Давно знают люди Бегунка и много рассказывают о его уме и храбрости, о его дружбе с крокодилом. Уже много тысяч лет назад египтяне изображали его на своих постройках; встречается изображение Бегунка и в их письменах – иероглифах, где обозначается буквой «у».
Арабы называют Бегунка сторожем крокодила или известителем крокодила.
Он, говорят они, сторожит спящего крокодила и криком извещает его о приближающейся опасности. А крокодил, в благодарность за это, позволяет Бегунку лазать к нему в рот за пищей. Много преувеличений в таких рассказах.
Бегунок – смелая, ловкая и осторожная птица. Часто встречаясь на отмелях с крокодилом, он научился жить в полной безопасности около этого хищного животного, научился даже извлекать пользу из этого соседства.
Ценит ли крокодил своего «сторожа», свою живую «зубочистку»? Конечно, нет.
Крокодилу знакома привычка Бегунка кричать при виде опасности, и он пользуется ею. Когда крокодил спит, а спит он с открытым ртом, Бегунок пользуется случаем и добывает себе завтрак. Проснись крокодил, зазевайся, не успей отскочить птичка, и… она сама пойдет на завтрак крокодилу.
И птичка Бегунок и крокодил полезны друг для друга, но они не знают этого и не стремятся к тому, чтобы оказывать друг другу взаимные услуги. Они просто живут рядом и приспособились один к другому.
Про пингвинов
Из положенного на стол птичьего яйца птенец не выведется. Для развития зародыша необходимо тепло, его нужно немало и не один день. Птицы насиживают яйца – греют их теплом своего тела.
Как греют? Строят гнездо, откладывают в него яйца и сидят на них. Гнездо бывает и просто ямкой в земле. Бывает сложной постройкой на ветвях дерева или куста. Бывает спрятано в дупле или в какой-нибудь щели. Разные бывают гнезда… Но как бы ни было устроено гнездо – в нем обеспечено тепло.
А вот как быть, когда живешь на льдине? Кроме льда и воды, ничего нет. Построить гнездо не из чего, да и где его строить. Рыть во льду ямку? Хорошо гнездо – ледяная ямка! В таком гнезде яйца не прогреешь, сколько ни сиди на них.
И все же есть птицы, живущие на вечных льдах Антарктики. Они выводят птенцов, и птенцы эти вылупляются из яйца слепыми, беспомощными. А кругом только лед и холодные морские волны.
Таковы некоторые пингвины – достопримечательность Антарктики и холодных частей южных морей.
Пингвины во многом отличаются от обычных птиц.
Взмахивая крыльями, птицы летают. Крылья у пингвинов есть, но на крылья они похожи мало. Пингвин может ими быстро махать, и тогда он летит… под водой.
Никто не скажет этого про нырнувшую утку. Нырнув, утка гребет перепончатыми лапами, крылья у нее сложены. Со сложенными крыльями не летают даже под водой.
Нырнувший пингвин гребет не лапами, а крыльями. Он машет ими, как летящая птица.
Конечно, крылья пингвина на крылья похожи мало. Короткие и крепкие, они напоминают плавники или ласты. На них нет длинных перьев, они покрыты мелкими перышками, похожими на чешуйки.
Работая своими крыльями-ластами, пингвин летит-плывет под водой так быстро, что обгоняет пароход. Издали ныряющего пингвина можно принять за маленького дельфина: над волной мелькает что-то темное и блестящее. Чем не кувыркающийся дельфин?
Как и дельфин, пингвин не играет и даже не кувыркается. Он на мгновение выпрыгивает из воды, чтобы подышать. Нырнув, птица плывет под водой метров тридцать, выпрыгивает на миг из воды и ныряет снова.
Пингвин может плавать и по воде. Тогда он плывет как всякая водоплавающая птица: гребет перепончатыми лапами.
Ныряя, пингвин охотится. Его добыча – мелкая рыба, морские рачки, некоторые моллюски, плавающие в верхних слоях воды. Как и все птицы, он прожорлив, и ему нужно немало еды.
В полярных странах не приходится особенно капризничать и кормиться только днем или только ночью. Здесь бывают месяцы, когда круглые сутки – день, и бывают месяцы сплошной ночи. Неумеющий охотиться в темноте хищник погибнет от голода в длинную зимнюю ночь. Охотящийся только ночью останется без еды в светлые месяцы полярного лета. Пингвин кормится и днем и ночью. Полярный житель, он охотится по полярному образцу.
Бегуном пингвина не назовешь. Его короткие ноги сильно отодвинуты назад, и птица держится вертикально, столбом. Шагая, пингвин не просто раскачивается или переваливается как утка. Вынося вперед ногу, он поворачивается всем туловищем. И все же пингвины не такие уж плохие ходоки. Некоторые из них даже ловко лазают по крутым склонам, а кое-кто умеет быстро ползать, лежа на брюшке.
Уметь лазать по отвесным крутым склонам, даже по откосам ледяных скал пингвину нужно. Не везде берег гладкий и отлогий, и не всегда на нем хватает места для тысяч и тысяч птиц.
Пингвины не живут поодиночке или парами. Они держатся большим стадом. На иных островках южного океана они собираются во время гнездования сотнями тысяч. И там птицы покрывают и берег, и склоны гор, и даже горные вершины.
Такой островок услышишь издали, особенно если на нем собрались ослиные пингвины. У этих пингвинов крик напоминает ослиный рев. Хор из десятка тысяч ослов.
Обитатели островов и берегов материка гнездятся на земле. Гладкие утоптанные тропинки делят площадку с гнездами на квадраты. В каждом – гнездо. У одних видов пингвинов – это ямка, выложенная камешками и устланная перьями. У других – из камешков сложена горка с углублением на верхушке. А некоторые просто вытаптывают для гнезда неглубокую ямку.
По тропинкам между гнездами пингвины ходят словно по тротуарам. Кто идет к воде, кто – от воды. Одни отправляются собирать камешки, другие несут их во рту к гнезду. В гнездовой колонии всегда шумно: на небольшой площадке собрались сотни птиц. Прибавляют шуму и воровские повадки пингвинов.
Пингвины таскают друг у друга камешки, а при случае и яйца. Больше всего покраж бывает во время постройки гнезда. За камешками приходится куда-то ходить, и хозяева отлучаются от гнезда. Стоит хозяину зазеваться, и сосед утащит камешек. Заметив пропажу, хозяин бежит за воришкой. А пока он бегает, к его гнезду спешат соседи и тащат из него камешек за камешком… Кончится суматоха на одном конце колонии, начнется на другом.
Некоторые пингвины, если земля мягкая и сухая, гнездятся в норах. Они роют подземные пещеры с широким, но низким входом. Наверху такой колонии протоптанные тропинки и те же квадраты, что и при наземных гнездах. Но вместо гнезда посередине квадрата – вход в нору.
Насиживают пингвины долго: месяц, полтора. Птенцы одеты словно густым бурым мехом – такой у них пух. Первые дни они, слепые и беспомощные, лежат в гнезде. Недели через две начинают ползать, опираясь на ласты.
Птенцов в гнезде всего два, но прокормить их нелегко. Нередко от гнезда до берега моря не одна сотня метров, да не по ровному месту. Нелетающей птице приходится идти к воде пешком, лазать по откосам и обрывам. Заглотав огромное количество мелких рачков и другой еды, пингвин возвращается к птенцам. Чаще он кормит их так: разевает рот, и птенец засовывает свой клюв в рот родителя, опускает его в родительскую глотку, набитую едой.
На вечных льдах Антарктиды живут два крупных вида пингвинов. Они до метра высотой, а весят до 40 килограммов. Эти пингвины не делают гнезд. Они носят яйцо при себе.
У самца и самки на брюшке, около основания ног, есть особая складка кожи. В этот карман птица помещает яйцо. Стоя на льду, она «насиживает» яйцо, пока ее пара охотится в море.
Закончив ловлю, пингвин выходит на берег, спешит к своей паре. Обе птицы прижимаются друг к другу: грудь к груди, лапа к лапе. При помощи клюва птица перекладывает яйцо в карман своей пары. И снова – одна из пары стоит с яйцом, другая кормится в море.
В кармане же помещается и птенец, пока не окрепнет.
Пингвин с яйцом в кармане малоподвижен. Но, если появится враг, он спешит уйти от него. Сжимая ноги, птица шагает, стараясь не выронить яйцо из кармана.
Еще неподвижнее линяющий пингвин.
Линяя, пингвин теряет сразу все свои короткие перья. «Раздетый», он стоит среди кучи выпавших перьев, втянув голову в плечи. Так проходит недели две. За это время отрастают новые перья, и тогда птица может идти в воду – кормиться. Проголодав две недели, пингвин не очень тощает: у него большой запас жира.
Прекрасные пловцы, пингвины могут жить на воде месяцами. Некоторые виды их только на время гнездования и линьки выходят на берег. Все остальное время они проводят на воде, нередко далеко от суши.
Пингвины не такие уж робкие птицы. Не всегда они спешат скрыться при виде человека. Бывает, даже сопротивляются ему. С таким храбрым пингвином встретился когда-то молодой Дарвин.
Во время своего кругосветного путешествия Дарвин побывал на Фолклендских островах – недалеко от Огненной Земли. Здесь, на берегу, он увидел пингвина.
Птица спешила к воде.
Дарвин пытался отогнать ее от воды. Пингвин не отступил: он нападал на Дарвина и в конце концов добился своего – прошел к воде.
Непуганые пингвины мало боятся человека и даже подходят к нему: посмотреть на незнакомое существо. Особенно спокойны крупные виды. Длинноклювый пингвин – большая и сильная птица. Он мог бы больно ударить своим клювом, но не делает этого. Его можно погладить по голове, по спине. Но если попробовать схватить его, то он отталкивает руку крылом. Делает это совсем спокойно, словно отмахиваясь.
Пингвины нередки в зоологических садах и даже размножаются здесь. Но подолгу не живут: нелегко создать для них нужные условия.
Природных врагов у пингвинов не много. Их гнезда грабят поморники, таская яйца и птенцов. Отбиться от ловкого летуна, сильно бьющего крыльями, пингвину трудно. И грабитель вытаскивает яйца даже из-под насиживающей птицы.
На воде на пингвинов нападают крупные дельфины. Хватает их и проворный хищник южных морей – тюлень, прозванный морским леопардом.
В тех же морях, где плавают и ныряют пингвины, живет крупный морской зверь – морской лев. Он совсем не родня львам: его ближайший родич – морской котик. Но у старых самцов есть грива, отсюда прозвище «морской лев». Один из видов ушастых тюленей – вот он кто, этот морской лев.
Это не маленький зверь: крупные самцы достигают двух метров в длину. На берегу его можно испугаться, хоть он и совсем не так страшен, как кажется.
Тюлень по земле ползает, морской лев ходит. Его ласты – изменившиеся ноги – широки и крепки. Опираясь на них, морской лев идет, переваливаясь с боку на бок. Он даже лазает по откосам, пробирается по узким карнизам скал. Хороший пловец, он охотится в воде за рыбой и другой живностью.
Ко времени размножения морские львы собираются стаями на излюбленных местах на берегу. В это время охота на них нетрудна, но охотятся на этого крупного зверя мало. Мех морских львов плохой, жира у них не много. Поэтому морского льва не истребляют так старательно, как это делают американцы с его северным родичем – морским котиком.
Ни один из тюленей не приручается так легко, как морские львы. Они хорошо поддаются дрессировке. Будь содержание в неволе этих зверей попроще, и они сделались бы, пожалуй, одними из самых распространенных дрессированных зверей.
