Текст книги "Карлос Кастанеда. Путь мага и воина духа"

Автор книги: Николай Непомнящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

И нет времени для сомнений или угрызений совести. Если бы я тратил свое время, сожалея о том, что сделал вчера, я ушел бы от тех решений, которые мне нужно принять сегодня.

Кин: Как дои Хуан учил вас быть решительным?

Кастанеда: Ом говорил с моим телом при помощи своих действий. Мой старый способ был оставлять все на потом и никогда ничего не решать. Казалось нечестным, когда чувствительный человек должен решать. Решения дона Хуана были неотменяемыми настолько, насколько он был в этом заинтересован. Они могли отменяться только другими решениями. Так что я подошел и прикоснулся к нему, и он поднялся и мы пошли домой. Сила влияния этого действия была огромной.

Это убедило меня, что путь воина – это энергичный и мощный способ жить.

Кип: И содержание решения не столь важно, как само действие, совершаемое из принятия решения.

Кастанеда: Это то, что дом Хуан называет «сделать жест».

Жест – это намеренный акт, который предпринимается ради силы, которая приходит после принятия решения. Например, если воин находил змею, которая была неподвижна и холодна, он мог сражаться за то, чтобы найти способ перенести ее в теплое место без того, чтобы оказаться укушенным. Воин мог бы сделать жест просто черт знает зачем. Но он выполнял бы это в совершенстве.

Кин: Похоже, что есть много параллелей между экзистенциальной философией и учением дона Хуана. То, что вы сказали о решении и о жесте, подразумевает, что дон Хуан, как Ницше или Сартр, верит, что воля, а не разум является самой фундаментальной способностью человека.

Кастанеда: Я думаю, что это верно. Что я, возможно, смогу выполнить, – это забрать контроль у своего рассудка. Мой ум находился под контролем всю мою жизнь, и эго убило бы меня скорее, чем потеря контроля. В какой-то момент моего ученичества я стал глубоко депрессивным. Я был ошеломлен ужасом и унынием и мыслями о суициде. Тогда дон Хуан предупредил меня, что это был один из трюков рассудка, чтобы удержать контроль. Он сказал, что мой рассудок заставлял чувствовать мое тело, что нет никакого смысла в жизни. Поскольку мой ум вступил в эту последнюю битву и проиграл, рассудок стал занимать надлежащее ему место, как инструмент тела.

Кип: У сердца есть свои доводы, неизвестные разуму, и так же и у всего тела.

Кастанеда: В этом все и дело. Тело обладает своей собственной волей. Или скорее воля – это голос тела. Вот почему дон Хуан последовательно облекал свои техники в драматическую форму. Мой интеллект мог легко отбросить его мир магии как нонсенс. Но мое тело было привлечено к его миру и образу жизни. И, поскольку тело взяло верх, новый и более здоровый образ жизни был достигнут. Кин: Техники дона Хуана по работе со снами заинтересовали меня, потому что они внушают возможность волевого контроля образов, видимых во сне. Похоже, что он предлагает достичь постоянного, стабильного наблюдения в пределах внутреннего пространства.

Кастанеда: Основной трюк в сновидении – удерживать образы, видимые во сне достаточно долго, чтобы тщательно их рассмотрен". Чтобы обрести этот вид контроля, вам нужно заранее выбрать какую-нибудь одну вещь и научиться находить ее в ваших снах. Дон Хуан предлагал, чтобы я использовал свои руки как точку отсчета и переходил туда и сюда между ними и образами. Через несколько месяцев я научился находить свои руки и останавливать сновидение.

Кин: Похожа ли остановка образов во сне на остановку мира?

Кастанеда: Они похожи. Но есть различия. Как только вы становитесь способны находить ваши руки по вашей воле, вы обнаруживаете, что это только техника. То, что вы получаете, – это контроль. Человек знания должен накапливать личную силу. Но этого недостаточно, чтобы останавливать мир. Необходимо кое-что оставить. Вы должны прервать болтовню, которая идет в вашем уме, и сдаться внешнему миру.

Кип: Из множества техник, которым дон Хуан учил вас, чтобы останавливать мир, какие из них вы продолжаете практиковать?

Кастанеда: Сейчас моя основная дисциплина – это разрывать мои шаблоны. Я всегда был очень зашаблоненной личностью. Я ел и спал по расписанию. К настоящему времени я избавился от такого множества моих привычных способов действия, что скоро я могу стать непредсказуемым и неожиданным даже для самого себя.

Кин: Ваша дисциплина напоминает мне дзенскую историю о двух учениках, хваставшихся чудесными силами. Один ученик заявлял, что основатель секты, к которой он принадлежал, мог стоять на одной стороне реки и писать имя Будды на листе бумаги, который держал его помощник на противоположном берегу. Второй ученик ответил, что такое чудо не впечатляет. «Мое чудо, – сказал он, – в том, что когда я чувствую голод, то я ем, а когда чувствую жажду, то пью».

Кастанеда: Это и был тот элемент вступления в мир, который удержал меня на пути, показанном доном Хуаном. Нет нужды превосходить, трансцендировать мир. Все, что нам нужно знать, находится прямо перед нами, если мы уделим внимание. Если вы входите в состояние необычной реальности, как при использовании психотропных растений, то это только для того, чтобы отступить назад и увидеть то, что вам нужно, – чудесную сущность обычной реальности. Для меня образ жизни – путь с сердцем – не интроспекция или мистическая трансценденция, а присутствие в мире. Этот мир – охотничья земля воина.

Кин: Мир, нарисованный вами и доном Хуаном, полон волшебных койотов, заколдованных ворон и прекрасных магов. Легко понять, как он мог покорить вас. Но как насчет мира современного горожанина? Где магия там? Если бы мы все могли жить в горах, то могли бы сохранить чудо в живых.

Кастанеда. Я однажды задал дону Хуану тот же самый вопрос. Я настаивал, что мог бы остановить мир и видеть, если бы отправился жить в глуши с ним. Он посмотрел в окно на проезжающие машины и сказал: «Вот там это и есть твой мир». Сейчас я живу в Лос-Анджелесе и нахожу, что могу использовать этот мир, чтобы согласовать свои нужды. Это вызов – жить без установленных шаблонов в шаблонном мире.

Кин: Такой уровень шума и постоянное давление людских масс выглядит разрушающим тишину и одиночество, которые были бы необходимы для того, чтобы остановить мир.

Кастанеда: Вовсе нет. Вы можете использовать шум машин на шоссе, чтобы учиться слушать внешний мир. Когда мы останавливаем мир, то останавливаемый мир – это тот, который мы обычно поддерживаем своим постоянным внутренним диалогом. Раз вы можете остановить внутреннее бормотание, вы перестаете поддерживать ваш старый мир. Вот тогда начинается изменение личности. Когда вы концентрируетесь на звуках, то обнаруживаете, что мозгу трудно категоризировать все звуки, и вскоре вы оставляете эти попытки. Это так успокаивает, когда вы можете отключить разговоры, категоризирование и суждение.

Кин: Внутренний мир меняется, но как насчет внешнего? Мы можем революционизировать индивидуальное сознание, но все еще не касаемся тех социальных структур, которые создают наше отчуждение. Есть ли какое-либо место для общественной или политической реформы в вашем мышлении?

Кастанеда: Я родом из Латинской Америки, где интеллектуалы всегда говорили о социальной и политической революции и где было брошено множество бомб. Но революция лишь немного переменила окружающую жизнь. Не очень много нужно, чтобы разбомбить здание, но чтобы бросить курить или преодолеть хандру, вам нужно переделывать себя. Вот где начинаются настоящие реформы.

Дон Хуан и я недавно были в Таксоне, когда там проводилась Неделя Земли. Какой-то человек проводил лекцию по экологии и бедствиях войны во Вьетнаме. Он все время курил. Дон Хуан сказал: "Я не могу себе представить, что он заботится о телах других людей, когда ему не нравится свое собственное". Наша первая забота должна быть о самих себе. Мне могут нравиться мои знакомые, только когда я на пике энергии и не в депрессии. Чтобы быть в этом состоянии, я должен содержать мое тело в порядке. Любая революция должна начинаться здесь, в этом теле. Я могу изменить мою культуру, но только изнутри такого тела, которое безупречно настроено на этот сверхъестественный мир. Для меня настоящая образованность – это искусство быть воином, которое, как говорит дон Хуан, является единственным способом сбалансировать ужас быть человеком с восхищением быть человеком.

ЗЕМЛЯ – ЖИВОЕ СУЩЕСТВО. Маргарет Раньян
"Магическое путешествие с Карлосом"

Все то, о чем нам рассказывал Кастанеда, имеет параллели и в других мистических учениях и традициях. В его собственных книгах упоминаются «Египетская книга мертвых», «Трактат» Витгенштейна, испанские поэты, такие как Сан-Хуан де ла Крус и Хуан Рамон Хименес, а также латиноамериканский писатель Сесар Вальехо.

Некоторые из этих книг он читал дону Хуану – Карлос любил поэзию. Но ему нравились только первые четыре строчки. Он считал, что то, что следует за ними дальше, – это идиотизм. Он говорил также, что дальше стихотворение теряет свою силу, что после первой строфы идет простое повторение.

Мы спросили Карлоса, знает ли он йогические техники, или, может быть, он читал о них, а также известны ли ему описания других планов реальности, которые предлагают священные книга Индии.

– Все это удивительные вещи, – ответил он. – Более того, у меня были тесные контакты с людьми, занимающимися хатха-йогой.

– В 1976 году мой друг Клаудио Наранхо познакомил меня с учителем йоги. Мы посетили его в "ашраме", здесь, в Калифорнии. Мы общались при помощи профессора, который выполнял роль переводчика. В этом разговоре я пытался найти какие-то параллели со своим опытом путешествий вне тела. Тем не менее он не сказал ничего особенно важного. Там было много церемоний и прочего шоу, но он ничего не сказал. В конце нашего разговора этот человек взял какую-то металлическую чашку с жидкостью, цвет которой мне очень не понравился, и стал брызгать из нее на меня. Я спросил его, что это значит? Кто-то из тех, кто находился рядом, объяснил мне, что я должен быть очень счастлив, потому что он дал мне свое благословение. Я настаивал на том, чтобы мне сказали, каково же было содержимое этой чашки. В конце концов они ответили, что в ней хранятся все секреции учителя. Все, что исходит из него, – священно.

Год спустя у Кастанеды была похожая встреча с одним из последователей Гурджиева. Он встретился с ним в Лос-Анджелесе по просьбе одного из своих друзей.

– Было похоже, что этот человек решил копировать Гурджиева во всем, у него была выбрита голова, и он носил густые усы, – сказал Кастанеда, пытаясь руками изобразить размер этих самых усов. – Мы пришли к нему, и он неожиданно схватил меня за горло и несколько раз сильно стукнул. Сразу после этого он призвал меня покинуть своего учителя, потому что с ним я лишь зря теряю время. Он сказал, что за восемь или девять классов обучения он может обучить меня всему, что я должен знать.

Можете вы это себе представить? В нескольких классах он мог обучить меня всему.

Кастанеда также сказал, что этот последователь Гурджиева говорил об использовании наркотиков для ускорения учебного процесса. Их встреча длилась не слишком долго. Похоже, что друг Кастанеды понял всю нелепость ситуации и глубину своей ошибки. Его друг настаивал на этой встрече, потому что был убежден, что Кастанеде нужен более серьезный учитель, чем дон Хуан. Когда же их встреча закончилась, его друг почувствовал, что ему очень стыдно.

Я вдруг вспомнила, что читала статью Хуана Товара, в которой он упоминал о возможной экранизации книг Кастанеды.

– Да, – сказал он. – Однажды такая возможность рассматривалась.

Он рассказал нам о своей встрече с продюсером Джозефом Левином, тот произвел на него удручающее впечатление, так как он сидел на другом конце огромного стола.

– Продюсер сидел за этим столом, как на помосте, и я был где-то внизу и казался очень маленьким.

Величественное зрелище! Помню, что его пальцы были унизаны большим количеством колец с огромными камнями.

Кастанеда сказал Хуану Товару, что ему вряд ли хотелось бы видеть актера Энтони Куина в роли дона Хуана. Кажется, что кто-то даже предложил Миа Фэрроу на одну из ролей. Трудно представить себе такое кино. Это ведь не приключения и не этнография. В конце концов проект развалился. Маг дон Хуан Матус сказал мне, что такой фильм будет невозможно снять.

– Я лично, – продолжил говорить Кастанеда после небольшой паузы, – работаю над чем-то вроде журнала, это что-то похожее на учебник. Я ответственен за эту работу. Мне хотелось бы найти серьезного издателя, чтобы опубликовать его и участвовать в его распространении среди тех, кто им заинтересуется.

Он сказал нам, что предлагаемый журнал состоит из 18 частей, в которых он обобщил все учение тольтеков. Для того чтобы сделать эту работу понятной и создать теоретическое обоснование, он использовал феноменологию Э. Гуссерля.

– На прошлой неделе я был в Нью Йорке, – сказал он. – Я пришел с этим проектом к издателям Саймону и Шустеру, но получил отказ. Похоже, что они испугались. Это такое произведение, что оно вряд ли будет иметь успех. Только я один несу ответственность за то, что написано в этих 18 частях, и, как видите, я потерпел неудачу. Словно 18 раз я упал и ударился головой. Я согласился с издателями, что это действительно тяжело читать. Дон Хуан, дон Хенаро и остальные, они совсем другие, чем я. Они так непостоянны!

Кастанеда считает, что нельзя создать что-то из ничего. Чтобы что-либо написать, нужно быть инструментом, посредником. Я вижу каждую страницу во сне, и все зависит от того, с какой степенью точности я могу их скопировать. Поэтому та страница, которая оказывает большее воздействие или наиболее всех впечатляет, – это именно та, которую мне удается скопировать наиболее точно.

– На Земле есть особые места, сквозь которые можно пройти в совсем иное измерение. Тут, в Лос-Анджелесе, совсем недалеко есть одно такое место… Если хотите, я могу показать его вам, – сказал Кастанеда.

– Земля – это живое существо. Эти места – ворота, через которые она периодически получает энергию из космоса. Это как раз та энергия, которую должен накапливать воин. Может быть, если я буду абсолютно безупречен, то мне удастся приблизиться к Орлу. Может быть!

– Каждые 18 дней на Землю падает волна энергии, попробуйте подсчитать, – предложил он. – Следующий раз это произойдет 3 августа. Вы сможете почувствовать это. Волна энергии может быть большой или маленькой, что зависит от обстоятельств. Если Земля получает большое количество энергии, то эта энергия вас достигнет, где бы вы ни находились.

По сравнению с величиной этой силы Земля очень мала, и поэтому энергия достигает всех ее частей.

В этот вечер Карлос много говорил с нами о Буэнос-Айресе, его улицах, окрестностях и спортивных клубах. Он с ностальгией вспоминал Флорида-стрит с ее роскошными магазинам и и огромными толпами.

Кастанеда жил в Буэнос-Айресе в детстве. Он учился в одной из школ в деловой части города. Эту пору он вспоминает с некоторой грустью, тогда про него говорили, что в ширину он больше, чем в высоту, такие слова очень ранят ребенка.

– Я всегда с завистью смотрел на аргентинцев, они такие высокие и статные, – сказал он.

– Вы знаете, что в Буэнос-Айресе вы должны обязательно состоять членом какого-либо клуба, – продолжат Кастанеда. – Я был в клубе Чакарита, в одном из худших. – В те времена Кастанеда принадлежал к числу отстающих.

Он дал нам понять, что кроме Мексики он совсем немного путешествовал по Латинской Америке. Он несколько раз ездил по Европе в связи с бизнесом, связанным с его книгами.

ДОБРОДЕТЕЛЬ ОЖИДАНИЯ. Кристоф Бурсейе
"Мятежник и смутьян"

Похоже, в этот период писатель укрепляет структуру тайного сообщества, которое окружает и защищает его. 21 сентября 1981 года он выписывает доверенность Реджин Тол, и отныне она может от его имени совершать любые законные действия.

Соприкасаются ли духовная и светская жизни? С девушками, которые окружают Кастанеду и заботятся о нем, он часто ведет себя как отец и советчик. Пэтти Патин, она же Нури Александр – его любимица. Он следит за ее учебой и побуждает ее поступить на экономический факультет УКЛА. Другая девушка, Кэтлин Полманн, она же Кэрол Тиггс, заканчивает курсы акупунктуры.

Ученицы мага не только меняют имена на псевдонимы. Весталки должны сжечь все мосты, отречься от семьи и друзей: We don't need frieeeeeends! ("Нам не нужны друзьяя-яя!") – скандирует Карлос, подчеркивая слащавость английского слова "друг".

Реджин Тол, она же Флоринда Доннер, является вожаком группы. Эта маленькая светловолосая женщина, которая выбрала себе тотемом лягушку, изучает антропологию в УКЛА с 1970 года. В 1982 году она публикует любопытное произведение "Шабоно: путешествие в таинственный волшебный мир в сердце южноамериканских джунглей". Ее труд во многом похож по стилю на книги Кастанеды. Флоринда так глубоко проникла в жизнь индейцев, что ее саму принимают за шамана.

В 1983 году Ребекка де Холмс утверждает в своей статье в журнале "Американский антрополог", что существует подозрительное сходство между произведением Флоринды Доннер и книгой "Ионоама" Этторе Бьокка, в которой говорится о приключениях молодой женщины, когда-то похищенной индейцами Венесуэлы.

Таким образом, работа Флоринды Доннер представляется такой же спорной, как и книги Карлоса Кастанеды. Ученица идет по стопам учителя. Быть может, молодая женщина только следует по пути воина, становясь неуловимой. Всю жизнь потом она будет придумывать про себя невероятные приключения.

В 1984 году к Карлосу обращается Федерико Феллини. Он мечтает экранизировать «Учение дона Хуана» или скорее ввести его в собственный мир. Предложение совершенно серьезное. Феллини собирается лично руководить проектом. Он предлагает Алехандро Ходоровскому участвовать в написании сценария. Фильм может называться «Путешествие в Тулум». Однако Феллини сталкивается с трудностями. Неужели он думал, что Карлос с радостью ухватится за эту идею? Режиссеру даже не удается с ним повидаться. Отчаявшись, Феллини отправляется в Лос-Анджелес и тщетно пытается с ним встретиться. Но нагваль недоступен. Встреча так и не состоялась…

Уже не в первый раз Карлосом интересуются в мире кино. Недаром он живет в нескольких километрах от Голливуда, в столице киноиндустрии. В 1970-х содах с ним встречался Джозеф Левин, который уже тогда хотел снять «Учение дона Хуана». На роль Карлоса прочили Энтони Куина. В фильме должна была принять участие Мия Фэрроу. Но идея так и не осуществилась. Другие режиссеры столь же тщетно пытались добиться его согласия на экранизацию – Джим Моррисон и Дино де Лауреитис также потерпели неудачу.

А что уж говорить об Оливере Стоуне, который назвал свою киностудию "Икстлан филмз"? Кастанеда не перестает притягивать мир кино.

16 июня 1995 года Карлос основал свою издательскую организацию Cleargreen для распространения тенсегрити, в качестве места для встреч и лекций.

В 1998 году вышли две последние книги Карлоса Кастанеды – "Колесо времени" и "Магические пассы". Первая суммирует наиболее важные моменты учения дона Хуана в форме афоризмов с комментариями, последняя представляет описание системы магических пассов, которой, по словам Карлоса, он обучился во время ученичества у дона Хуана и которую обозначил заимствованным термином «тенсегрити».

ВНУТРЕННЕЕ БЕЗМОЛВИЕ
Кристоф Бурсейе: "Сила тишины"

Карлос неуловим еще больше, чем прежде. Он появляется и исчезает, когда ему заблагорассудится. К тому же он без конца меняет номер телефона. Избранники-однодневки очень быстро теряют привилегию общаться с ним. По правде говоря, этой парадоксальной личностью интересуется теперь только горстка преданных последователей. Публика мало-помалу забывает о Кастанеде. Книги по-прежнему неплохо продаются, но так ли широк круг читателей, каким он был в семидесятые годы? Крупные печатные издания чувствуют это и в большинстве обходят его молчанием. Прошло то время, когда каждая книга Карлоса вызывала бурные споры. «Сила тишины», вышедшая в 1987 году, тем более не вызвала никакого отклика. Эта всеобщая слепота поражает. На самом деле «Сила тишины» – одно из наиболее ярких произведений Кастанеды.

В нем описаны "новые уроки дона Хуана". Еще одно запоздалое воскрешение из мертвых может удивить. Но Карлос чужд всякой последовательности. В кратком предисловии он утверждает принцип, который вряд ли кого-нибудь поразит: "Мои книги являются точным отчетом о методе обучения". Теперь остается описать сам метод: упомянутое обучение "основано на устных правилах и манипуляциях с сознанием".

Может быть, Кастанеда изобрел новый жанр, манипулирующий сознанием читателя?

В этой книге автор считает своим долгом кое-что пояснить. Уже на первых страницах дон Хуан дает определение магии. "Чтобы воспринять "расширенную" реальность, магу необходим пучок энергетических полей, который обычно не применяется".

Маг выходит за пределы ощутимого мира, черпая силу нетронутых энергетических полей: "Магия – это состояние сознания". Роль наставника состоит не в том, чтобы научить, а в том, чтобы поставить лицом к лицу: "Нам нужен учитель, который сможет нас убедить, что нам доступна несметная сила".

На этих страницах Хуан изъясняется на удивление "отточенным", почти научным языком. Такой слог малоуместен в устах старого индейца, жителя пустыни.

Впрочем, он все же отступает от стиля и, шутя, задает провокационный вопрос: является ли Карлос Кастанеда писателем? Для него ответ ясен: "Конечно, ты не писатель, – сказал он мне, – поэтому тебе придется пользоваться магией. Писательство для тебя будет не литературной работой, а упражнением в магии".

Написание книги как магический акт есть не что иное, как манипуляция сознанием.

В одном волнующем эпизоде дои Хуан описывает смерть как черное пятно под левым плечом: "<…> Маги знали, когда человек должен был умереть, потому что они видели, как это черное пятно становится подвижной тенью того же размера и очертаний, что и человек, которому оно принадлежит".

Существует ли тайная связь между поэзией и магией? В книге "Дар орла" Кастанеда цитировал Сесара Вальехо. Он снова подчеркивает особую роль поэтов. Является ли поэзия частью магии? "Утонченный эрудит" дон Хуан цитирует Хуана Рамона Хименеса:

 
<…> Я думал, что мои волосы черные…
А одежда серая…
А мои волосы седые,
И одет я в черное…
 

По словам странного индейца, поэт обладает чутьем другого мира: «Хотя поэт никогда не сдвигает свою точку сбора, он интуитивно улавливает что-то из ряда вон выходящее, поставленное на карту. Он совершенно отчетливо ощущает нечто невыразимое и величественное в своей простоте, то, что определяет наши судьбы».

Поэты и воины разными путями достигают единой цели. Иная реальность определяется благодаря своей простоте. Такой взгляд на мир не может не напомнить слова Мартина Xaйдeггepa. В работе "Разъяснения к поэзии Гельдерлина" немецкий философ говорит следующее: "Примитивный язык является поэзией в качестве основы бытия".

Изготовление снадобья для шаманского обряда

Язык поэзии – не украшение стиля. Хайдеггер видит в нем упрощение. Поэзия делает доступной простоту, а значит, и бытие. И здесь Кастанеда опять-таки гораздо ближе к немецкой философии, чем к таинственным традициям тольтеков.

Возвращаясь к "Силе тишины" в 1998 году, он замечает, что заголовок был выбран издателем: "Я хотел назвать книгу "Внутреннее безмолвие". Карлос восхищается Антоненом Арто. Но читал ли он Рильке, который писал: "Нет ничего могущественнее тишины"?

В 1988 году Кэрол Тиггс, она же Элизабет Остин, снова меняет имя и становится Муни Александер. Таким образом, ученики Кастанеды умудряются стереть свое прошлое нагромождением псевдонимов.

Нам известно, что Флоринда Доннер пользуется в группе большой свободой передвижения. В восьмидесятые годы она путешествует в Норвегию в компании Ди Эн Джо Элверс, чей псевдоним Кайли Мандол.

В 1991 году она публикует новую книгу "Жизнь в сновидении". Предисловие, как водится, написано Карлосом Кастанедой: "С конца шестидесятых до середины семидесятых годов Флоринда Доннер, Тайша Абеляр, Карол Тиггс и я были учениками дона Хуана Матуса". История бесконечно перекраивается. В нее, например, добавлен один необычный забавный эпизод. Флоринда Доннер неоднократно без тени улыбки утверждает, что встречала Карлоса в Таксоне, где он работал поваром в ресторане по приказу дона Хуана… Кастанеда, однако, не похож ни на искусного повара, ни на гурмана.

К нему по-прежнему имеют доступ только люди особо избранные. В 1988 году он часто встречается с Карм иной Форт. В 1991 году та публикует в Мадриде рассказ об этих беседах под заголовком "Разговоры с Карлосом Кастанедой". При каждой встрече присутствует Флоринда Доннер.

Популярность Кастанеды ведет и к некоторым заблуждениям: многие люди слышали о Кастанеде в основном по первым двум книгам и ошибочно считают, что все его работы посвящены описанию приема психоделиков; известны случаи, когда Кастанеду обвиняли в пропаганде наркотиков. После выхода в свет трудов Кастанеды появился и ряд критиков (среди которых, например, Ричард Де Милль), а также компиляторов и подражателей (Кен Орлиное Перо, Виктор Санчес, Теун Марез и др.), которых сам он не признавал.

Существует множество последователей Карлоса Кастанеды, которые восприняли книги Кастанеды не только как собрание поэтических метафор, но и как руководство к действию. Они следуют "Пути воина", описанному Карлосом Кастанедой. Некоторые из этих последователей присоединились к обучению на семинарах и классах, начатых лично Кастанедой и женщинами его "группы", в частности Тайшей Абеляр, а теперь проводимых его учениками.

В наши дни издаются работы ряда авторов, имеющих сходную тематику, но принципиально иной подход к магии. Самые известные из них – Армандо Торрес ("Правило трехзубчатого Нагваля") и Мануэль Теренс ("Американское путешествие").