Текст книги "Желтая маска"

Автор книги: Николай Мизийски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава XII. Операция «Джеб»

Еще у входа к себе домой я услышал тревожный звонок телефона. Я решил не поднимать трубку, но телефон настойчиво продолжал звонить.

«Наверное, ищут отца по важным делам», – подумал я и поднял трубку.

На этот раз предчувствие меня обмануло: опять искали меня.

– Здорово, дружище! – спокойно сказал Джерри Блейк. – Я хотел только спросить, как прошел твой послеобеденный отдых?

– Отлично! – ответил я с искусственной веселостью. – Ел рахат-лукум и рассматривал книжку с картинками.

– Умное занятие! – похвалил он меня.

– А вы не хотели бы завтра опять со мной повидаться?

– Хочу, но не могу. Покидаю твой гостеприимный город. Ничего не попишешь, дорогой, дела! Деятельность международного размаха!

– Тогда, может, вечером сегодня?

– Во сколько и где?

– В девять в том самом саду, куда вы подбросили мне своего фальшивого старшину Коцева!

Мое замечание было вызовом, но грабитель сделал вид, будто не понял. Он возразил только по поводу времени:

– В девять поздно. В это время хорошие дети уже лежат в своих кроватках.

– Я не ребенок!

– У тебя что, паспорт есть?

Я рассердился:

– Мистер Блейк, знаете ли вы, что вы трус?

Он засмеялся:

– Впервые слышу о такой подробности.

У меня не было времени для праздных разговоров. Я заявил ему, что, вопреки всему, пройдусь по главной аллее сада ровно в девять часов вечера. Если он не придет, то перестану им заниматься и предоставлю милиции иметь с ним дело.

Джерри пытался было возражать, но я опустил трубку, запер квартиру и вышел на улицу.

– Здравствуй, Саша! – послышался за спиной знакомый голос.

Это был председатель совета отряда.

Я ответил ему:

– Здравствуй, Валентин. По нашей улице гуляешь?

– Сегодня – по вашей. Как утверждает доктор Велев, разнообразие повышает тонус. Кроме того, ищу скучающих. Ты, случайно, не скучаешь?

– Нисколько!

Я по опыту знаю, что к таким пионерам Валентин безжалостен: сразу начинает им читать какое-нибудь из своих воспитательных произведений. В довершение всего он еще требует, чтобы его произведения обсуждались.

– А куда ты так спешишь? – начал он издалека.

– Тайна!

– Если тайна, то и я с тобой!

Мне не хотелось упустить своих помощников Стефана, Жору и Крума, которые, наверное, меня уже ждали. Я решительно пошел налево. Валентин плелся за мною. Я сделал два круга по площади. Прилипчивый председатель удивлялся, задыхался, но не отставал… На третьем круге я внезапно остановился. По инерции Валентин чуть не врезался мне в спину.

– Саша, за что ты на меня злишься? Почему со мной не дружишь? – простонал он. – Я чувствую, что вы с Крумом затеваете что-то интересное. И я с вами буду, ладно?

У него был вид мученика. С его голой макушки стекали, как по меридианам, струйки пота. Глаза его тоже были влажными. Не хватало только, чтоб он еще разревелся здесь, на площади.

Я пожалел его, смилостивился, но сказал авторитетно:

– Ты не подходишь, Валентин. Тебе все время хочется командовать.

Он взбодрился:

– Больше не буду, вот увидишь, все будем равными!

– Опять не выйдет. У этой сложной операции уже есть руководитель.

– Буду ему полностью подчиняться!

– Руководить операцией буду я!

– М-м-м-м!..

Я тем же быстрым шагом пошел по тротуару. Валентин догнал меня, схватил за руку и повис на ней:

– Принято, буду стараться, шеф! Как прикажешь, так и будет!

Я повел его к Круму. Увидев нас, мать моего друга очень обрадовалась:

– Это вы прекрасно придумали – учить уроки вместе, милые мальчики! Мой сын тяготится самостоятельной работой, но с подходящей компанией он всегда оживляется.

Крум, Стефан Второгодник и Жора Бемоль уже пили сироп, а для отвода глаз раскрыли учебники. При появлении Валентина сироп остановился у них в горле.

– Не волнуйтесь, – успокоил я их. – Он председатель только в отряде. А здесь он равный с каждым из вас.

Тайное совещание началось.

Прежде всего, я коротко рассказал о последних событиях, происшедших за двое суток. Особо акцентировал на вещах ясных и вещах таинственных. Потом началась, как любят выражаться взрослые, оживленная дискуссия. Мать Крума нас побеспокоила только один раз. Она спросила:

– Ну, и сколько уже выучили?

Ей ответил Валентин:

– Мы дошли до похода Ганнибала через Альпы и до отмщения Юлия Цезаря.

Как все матери, таким объяснением она была полностью удовлетворена.

Совещание закончилось после захода солнца. Были приняты следующие исторические решения:

1. Операция носит наименование «ДЖЕБ» – сокращенно от «Дже(рри) Б(лейк)».

2. Командиром операции назначается Ал Ал Ал, а его помощниками – Кру, Сте, Жо и Вал.

3. Предварительная подготовка:

а) Одевание в костюмы, маскирующие участников операции.

б) Подбор подходящих головных уборов, особенно для Вал, чтобы лунный свет не отражался от поверхности его головы.

в) Снабжение каждого отдельной веревкой.

г) Воздержание от табака и одеколона, способных вызвать у противника преждевременные подозрения.

д) Разное.

4. План действий:

а) Ровно в 21.00 по местному времени Ал Ал Ал пройдется по главной магистрали сада.

б) После встречи с Дж. Бл. он ловким маневром увлекает его к так называемой скамейке влюбленных.

в) В кустах, окружающих названную скамейку, их ожидают помощники командира, которые заблаговременно освобождают это место от случайных влюбленных.

г) Все внезапно набрасываются на преступника и связывают его.

д) После успешной поимки злоумышленник препровождается в милицию.

е) Распределение наград производится по предложению командира.

– Идеально! – крикнули все хором.

Но потом Валентин, почесав за ухом, проворчал:

– Выражаясь языком профессиональной криминалистики, мы не договорились о пароле.

Он был прав. Пароль мы стали придумывать дополнительно, всячески избегая какого-либо влияния кино. Не было смысла, например, спрашивать: «Где здесь ближайшее кафе?» или «Вы сдаете пианино внаем?», потому что взрослые сразу усомнились бы в нашей искренности. Мы решили в случае любого успеха произносить такую первую фразу пароля: «Чулок начинает распускаться», а в ответ на эту фразу – «Будем распускать его вместе». Это символично и не вызывает сомнений, не правда ли? Любой детектив может по настоянию своей бабушки распускать старый шерстяной чулок, но и любой же из его помощников счел бы своим долгом прийти ему на помощь в эту трудную минуту.

– Есть другие предложения? – спросил я.

– Какие, например? – удивились мои помощники.

– Может быть, кто-нибудь хочет привлечь к операции «ДЖЕБ» нашу одноклассницу Стоянову?

– Зачем?

– Может быть, кому-нибудь кажется, что при помощи ее острого ума…

Меня прервал Валентин:

– Не провоцируй нас, шеф. Ни у кого и в мыслях этого нет. Калинка умная и симпатичная девчонка, но не женское это дело. Она испугается, разревется, потом иди объясняйся с ее отцом! Лучше оставаться в мужском составе, а после победы пригласить ее в кино.

Я сказал, что очень рад их единодушию, назначил пункт сбора у задней стены музея в 20.50 и распустил всех для подготовки.

Лично моя подготовка не составляла труда. Я пошел к бабушке, сказал «добрый вечер» и сел у кухонного стола. Мне всегда по душе столы, на которых лежат котлеты, а не учебники с тетрадками.

– Проголодался от учебы, бедненький! – сказала бабушка Мария.

Дедушка Санди добавил, что в молодости у него бывал хороший аппетит от игр.

Дедушка – человек с богатым опытом. Он всегда говорит что-нибудь полезное. Я спросил его как бы между прочим:

– А в те времена, когда ты был в моем возрасте, воры были?

– Ого! – ответил он. – И еще сколько! Много было голодранцев, воровавших среди бела дня хлеб в пекарях и булочных. Воровали, глазом не моргнув! Неволя принуждала их к этому. А уж как воровали торговцы и фабриканты – не можешь себе представить. Но их и пальцем никто не трогал: закон был всегда на их стороне.

– А теперь?

– Теперь, Саша, каждый может работать честно и получать хорошую зарплату. Только бездельники воруют.

Пробило восемь с половиной. Я вышел в другую комнату для подготовки к операции. Я взял карандаш, которым бабушка записывает свои покупки, и нарисовал себе идеальные усы. Особенно красивым получился левый ус. Потом напялил на голову дырявую дедушкину шляпу. Она не такая старая, как он сам, но тоже пожила порядком! Когда в таком виде я появился на кухне, старики ахнули.

– Чудесное пугало! – восхитилась бабушка Мария.

Дед Санди весело добавил:

– Если бы такое чучело стояло у меня на винограднике, проклятые воробьи не тронули бы ни одной ягоды!

Потом они спросили более спокойно:

– Наверное, завтра в Доме пионеров будет карнавал, и ты уже сейчас к нему готовишься?

Я сразу снял с себя маскировку. Лучше пусть меня узнают все, чем будут смеяться хотя бы, как сейчас, двое.

– А теперь до свиданья и спокойной ночи! – сказал я.

– Как? Разве ты не останешься у нас ночевать? – удивилась бабушка Мария. – Вроде бы ты всегда любил здесь оставаться на ночь, внучек?

– Любил, люблю и буду любить, но сейчас в нашей квартире никого нет. Нельзя оставлять ее пустой.

– Хозяйственный! – похвалила меня бабушка.

– И смелый! – добавил дедушка Санди. – Дай ему, Маро, несколько яблок и пусть идет.

Когда я дошел до задней стены музея, было только без пятнадцати девять, но все четыре помощника командира операции «ДЖЕБ» уже меня ждали. Ни один из них не был замаскирован. Причина у всех была та же, что и у меня. Только Валентин надел вязаную лыжную шапку в черные и красные ромбики согласно пункту «б» плана действий.

– Операция начинается! – сказал я твердо. – Кру, Сте, Жо и Вал идут к скамейке влюбленных и подсвистыванием, бросанием камешков и другими мелкими диверсионными действиями поддерживают ее в пустом виде. Со своей стороны Ал Ал Ал спокойным шагом идет по главной аллее сада для ловли Дже Ба. Приказ ясен?

– Так точно, шеф!

Городские часы начали медленно и громко отсчитывать девять ударов…

Глава XIII. Последний разговор с Джерри Блейком

Над аллеей висели провода и электрические лампочки, но светила только луна. Наверное, кто-то из электроцентрали пришел к выводу, что так намного дешевле. К сожалению, луна тоже работала экономно – отражала солнечные лучи только одной четвертой частью своей поверхности. Деревья и кусты выглядели призраками.

«Интересно, узнает ли меня Джерри в таком полумраке? – думал я, медленно шагая по аллее. – Не пришлет ли опять кого-нибудь из своих подручных, вместо того чтобы явиться лично?…»

Навстречу мне двигались три силуэта. Хотя аллея была ровной, они шли качаясь и хрипло пели. Я не мог разобрать, о чем они поют, потому что каждый тянул свою песню.

– Глянь! – заговорил средний силуэт и указал на меня. – Как раз парень встретился. Он сможет нам подсобить!

Мне захотелось убежать, но уже было поздно: три незнакомца держались за мою куртку. Они были взлохмачены, небрежно одеты и пропахли водкой.

– Слушай, ты! Сколько звенит у тебя в кармане? – строго спросил самый лохматый.

– Четыре, – ответил я чистосердечно.

Он обрадованно воскликнул:

– Ровно на три бутылки вместе с закуской.

Я понял, что ввел их в заблуждение. Моих четырех стотинок хватило бы только на два телефонных разговора, да и то лишь в том случае, если автомат не поврежден. Я объяснил ему это, чтобы лохматый не подумал, будто у меня левы.

– Проверим! – вмешался еще один и начал меня обыскивать.

Из-за того, что я был прав, он огорчился, а из-за того, что в одном из моих карманов напоролся на перочинный нож, он стукнул меня по шее. Несправедливо! Он сам был виноват: нужно соблюдать осторожность, когда лезешь в чужие карманы!

Дошла очередь и до третьего из компании. Он выглядел довольно жалко. Ноздри его слегка трепыхались, потому что добрая половина слов выходила из них. Его длинный нос, казалось, был готов меня клюнуть.

– После этого убирайся прямо домой… ик! – посоветовал мне парень, не отпуская воротника моей куртки.

– После чего – после этого? – удивился я.

– После того, как подаришь мне куртку. Ик!.. Без нее тебе будет холодно, и ты… ик!..простудишься.

– Но я не могу…

– Ничего, поможем!

Три лохмача стали невежливо стаскивать с меня куртку. Один из них даже наступил на мои ноги, чтобы иметь точку опоры. Я дал ему это понять.

– Пардон! – сказал он, но с ног не сошел.

В такое положение я попал впервые. До этого вечера мне не случалось испытывать судьбу в полутемных садах. А опасность росла непрерывно. Не забывая о куртке, их руки тянулись и к моим ушам.

– Пом… – крикнул я.

Окончание «огите» застряло в одной из крепких ладоней.

В это мгновение из тени ближайшего дерева донесся очень сердитый голос какого-то человека:

– Прекратите хулиганство!

Я его не видел, но узнал: звука «р» было достаточно.

– А ты кто такой? – важно спросил самый здоровый из моих неприятелей.

– Не имеет значения! – прозвучал сердитый голос. – Хочу только, чтобы вы отпустили мальчика.

– А в морду не хочешь?

Если кто-то считает, что пьяные люди могут вести мирные переговоры, то он глубоко заблуждается. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, один из хулиганов кинулся на человека под деревом и ударил его кулаком. Но тут же шлепнулся наземь, потому что тот человек не остался в долгу. Двое других пожелали взглянуть, что получится, если сунутся и они. Получилось то же самое – аллея была широкая, и места хватило всем.

Лохматая компания кое-как поднялась. Если кто-то считает, что пьяные люди не могут бежать, то он тоже ошибается. Троица изо всех сил бросилась к выходу из сада, унося с собой четыре стотинки плюс полезное воспоминание о битве.

– Не слишком приятно! – проворчал Джерри Блейк, вместо того чтобы похвастаться успехом. – Особенно сильно меня стукнул первый. А вообще извини, что заставил тебя волноваться!

Человек в маске обмяк и сполз по дереву до самого корня. Прислонился к стволу и замолчал.

– Вам плохо, мистер Блейк? – сочувственно опросил я.

Ответа не последовало.

– Или вы просто отдыхаете после победы?

И снова – тишина.

Я осторожно подошел. Он даже не пошевельнулся. Под двумя узкими прорезями маски глаза были закрыты. Оставалось только протянуть руку – и лицо преступника будет открыто. Но я не протянул руки, а тихо сказал:

– Джерри!..

Вопреки твердости своего характера я почувствовал, как в моей груди всколыхнулась жалость к этому коварному грабителю. Больше двух суток он разыгрывал меня, водил за нос, то и дело насмехался надо мной, подбивал меня на унизительные приключения. А в этот вечер он совершенно неожиданно показал, что может быть очень добрым, справедливым и готовым принять из-за меня бой. Потому что, как вы, вероятно, помните, не он, а я настаивал на такой поздней встрече в саду.

– Джерри.

– Что, симпатяга? – вздрогнул замаскированный.

– Вам очень больно?

– Так себе.

– Этого могло и не быть…

– Ну да! Надо было назначить свидание подальше от тех мест, где шляются эти… «боксеры».

– А я сначала принял их за ваших помощников.

– Хороши помощники, если они так дружно и энергично посягнули на мою физиономию!

– Все-таки… ваши люди могли бы…

– Какие люди? Не понимаю, дорогой!

– Вы хотите сказать, что не имеете ничего общего ни с профессором, ни с милиционером, ни с доброжелателем?

Джерри не ответил. Попробовал уклониться от неприятной темы одним болезненным «ох»!

– Знаете, я вас не ненавижу, – успокоил я его.

– Что ж, выходит, ты меня из любви преследуешь? – иронично усмехнулся Джерри Блейк.

– Хотя вы надо мной издеваетесь, но это так. Вы несчастный одинокий мелкий вор.

– Почему же это «мелкий»?

– Если бы вы преуспевали, то не ходили бы в такой одежонке.

– Завтра же куплю фрак и цилиндр! Пусть все видят, что я крупный специалист своего дела!

– Не так.

– А как?

– Исправьтесь!

– Любопытное предложение!

– Станьте порядочным человеком и добывайте деньги честным путем!

– А ты думаешь, легко проникать в чужие дома?

– Опять разыгрываете.

– Пардон, чувствительный мой друг! Не посоветуешь ли мне стать рабочим? Или, на худой конец, техником?

– Ох, и тяжелый же вы человек.

– Или, может быть, у меня данные для… артиста цирка?

– Не «может быть», а наверняка! Вы ловкий, остроумный, с интересным произношением.

– Беда в том, что актерское поприще тоже не привлекает меня. Это же ужасно – всем подчиняться: директору, его заместителям, режиссеру, его помощникам, суфлеру, критику, публике! Едва ли я выдержал бы до первой зарплаты.

– И все-таки…

– Слушай, Саша!

– Да, слушаю.

– Я уже, к сожалению, понял, что самостоятельного человека мне из тебя не сделать. Ты хоть и смел, но наивен. Не подходишь даже на должность карманника, не говоря уже о гангстере. От меня ты тоже своего не добьешься. Предлагаю расстаться друзьями и не мешать друг другу.

Выглядел он спокойным, но я знал, что внутренне он трепещет, чувствуя мою решимость. Я мог бы сразу схватить его и позвать на помощь, но не был уверен, что Крум и другие успеют прибежать раньше, чем он придет в себя. Самым умным было бы заманить его к скамейке влюбленных, как это было предусмотрено пунктом 4 «б» плана операции «ДЖЕБ», чтобы схватить его там без риска и в упаковке доставить в милицию. Потом из чувства благодарности за спасение от пьяных хулиганов я буду свидетельствовать перед судом, что человек с фальшивым именем Джерри Блейк не так уж плох и заслуживает снисхождения. Суд прислушается к моим словам, потому что люди вроде меня повсеместно пользуются авторитетом. Наказание будет уменьшено, и преступник отсидит в тюрьме не так уж долго. Ах, как он будет радоваться, бедненький!

– Ну что же? – вернул он меня к действительности.

– Я хочу поговорить с вами еще немного.

– С удовольствием, Саша.

– Но не здесь.

– А где?

– Пойдемте со мной.

– Все-таки мне надо знать…

– На ту самую скамейку, где я вас ждал, а дождался какой-то «фикции» в милицейской форме.

– А как тебе правится луна? – спросил совершенно не к месту человек в желтой маске.

Я машинально посмотрел вверх. Когда я опять повернулся к Джерри, чтобы высмеять его наивное уклонение, от моего ночного собеседника не осталось и следа. Только кусты знали, где он скрылся, но разве кусты могут давать свидетельские показания?

Мой гнев был так велик, что я даже не заметил, как оказался у скамейки влюбленных. Мои соратники вышли из своих укрытий, окружили меня и спросили:

– Ну?

Было лишним говорить пароль «Чулок начинает распускаться», потому что не только не было петли, с которой можно было бы начать распускать, но исчез даже сам чулок. Мне оставалось только кратко описать последнюю фразу операции «ДЖЕБ». Не хотелось пускаться в долгие объяснения, вдаваться в лишние подробности, да и кто ими интересовался? Все молчали и вздыхали.

Чтобы лучше сосредоточиться, Стефан закурил сигарету. Выпустил кольцо дыма. Потом второе. Третьего кольца он пустить не успел. От чрезмерной сосредоточенности он перевернул сигарету обратной стороной и обжег язык.

– Тьфу ты! – вскрикнул Стефан и яростно затоптал окурок.

Крум и Жора смотрели на меня с таким сочувствием, как будто я получил единицу. Смотрели и молчали. Старались обнадежить меня взглядами.

Только Валентин промямлил:

– Шеф, не стоит отчаиваться. Как говорит одна латинская пословица: дум спиро, сперо – пока дышу, надеюсь!

Но и он, вместо того чтобы дышать бодро, начал вздыхать с нами.

Не оставалось ничего более разумного, чем разойтись по домам.

А желтая четвертушка луны продолжала взирать на нас из глубины темного неба, как иронично прищуренный глаз.

Глава XIV. «Чулок опять не распускается»

Я проснулся в девять утра. Настроение было ниже нуля. Когда раньше я оставался в квартире один, то и квартира оставалась одна – я убегал играть без каких-либо объяснений и разрешений. Но в это воскресное утро мне не хотелось выходить за порог. Я сидел по-турецки на ковре в своей спальне, брал вафли из придвинутой поближе коробки, сосредоточенно размышлял и ронял крошки. Мама по возвращении обрадуется тому, что я размышлял не во всех комнатах.

– Эх! – простонал я. – Если бы я вчера связал этого Джерри, сейчас бы меня уже ждала поездка за границу! Глупо было оказаться таким сентиментальным. Настоящий разведчик должен быть твердым, как монолитный гранит!

С улицы свистом просигналил Крум.

Я открыл окно:

– Что такое?

– Чулок начинает распускаться! – взволнованно крикнул мой друг.

Не успел я сказать вторую часть пароля, как с балкона соседнего этажа послышался голос тети Пиронковой:

– Это ум у тебя распускается! А мои чулки все хорошо связаны.

Интересная она, соседка, – ничего не понимает ни в паролях, ни в аллегориях! Наверное, думала о своих шерстяных чулках, вывешенных для просушки на балконе и развевающихся на нейлоновой веревке, как разноцветные флаги на реях корабля.

– Крум, поднимайся ко мне, – сказал я тихо.

– Четыре минуты назад, – ответил он, явно не услышав меня.

Я знаками объяснил ему, что не надо орать, а надо подняться на 85 ступенек. Крум поднял плечи. Гримаса на его лице означала: «Не важничай!»

Но все-таки он послушался меня и без возражений вошел в подъезд.

Прежде чем открыть ему, я предусмотрительно спрятал коробку с вафлями в книжный шкаф. Можно было не опасаться, что он будет искать ее там, – Крум избегал таких шкафов. Расставил стулья в гостиной. Я видел, что так всегда делает мама, когда к нам приходят гости. Осталось только открыть дверь.

Снизу уже слышались голоса и пыхтение.

– Вы что, не можете вытереть как следует ноги, прежде чем идти по лестнице? На ваших ботинках, наверное, по пять кило грязи.

Через несколько секунд моему взору открылось интересное зрелище. Впереди шли Крум и Жора Бемоль, потом незнакомый малыш с повязкой на лице, в нахлобученной до носа лыжной шапке в черные и красные ромбики, а за ним – Стефан Второгодник и Валентин. Было ясно, что мальчишка не любит турпоходов по лестницам, потому что авангард тащил его за концы расстегнутого пояса, а арьергард настойчиво подталкивал в ребра.

– Ну и игра! – возмутилась тетя Пиронкова. Дверь за ней с громом захлопнулась.

– Докладывайте! – приказал я.

– Дай сначала войти. Дело серьезное!

Вошли. Все разулись и остались в носках. Кроме мальчика. Его разул я. Он ничего не видел из-за шапки.

– Товарищ командир, захвачен пленный, – гордо рапортовал Жора Бемоль. – Вот он перед тобой, один из ближайших сотрудников Джерри Блейка, во всем своем ничтожестве!

– Он сам замаскировался? – спросил я возмущенно.

– Мы ему помогли, – выпятился Крум. – Чтобы не пищал и лишнего не видел. Применили подручные средства: его собственный галстук плюс шапку Валентина.

– Хорошо сделали! – сказал я. – Не напрасно я избрал вас в помощники.

Свалили пленника на стул в моей спальне, сняли с него шапку и вынули изо рта кляп. Перед нами предстал обыкновенный первоклашка с розовым личиком и такими длинными ресницами, что ему позавидовала бы любая артистка.

– Предлагаю перекрестный допрос! – сказал Стефан.

– А я предлагаю – как скажет шеф! – подмазался Валентин. – Может, у него свои методы? Или другое мнение?

Другого мнения не было, но мне хотелось знать не меньше, чем знали остальные. В сущности, все было очень коротко. Мои люди собрались у почтамта в полдевятого. Они хотели придумать какое-нибудь успокоительное средство, потому что после вчерашней неудачи я походил на сомнамбулу. Они уже разгорячились и кричали так, что их мог слышать весь город, когда к голубому почтовому ящику робко подошел вот этот розовый мальчик. В руке он держал конверт. Из-за того, что дед Жоры был когда-то моряком, внук по наследству получил отличное зрение. Он издалека прочитал адрес на конверте и…

Наступила короткая пауза.

– И что? – безразлично спросил я.

– И сразу привели к тебе помощника нашего врага!

– Как вы узнали, что это его помощник? – мой голос оставался бесстрастным.

Валентин торжественно вынул из своего кармана конверт:

– Читай!

Вверху было написано:

«ВенЦеславу Лалову.

УлиЦа СтраЦина, 3, ВраЦа»

– Нет ни малейших сомнений! – изумился я. – Пишущая машинка та же самая!

Потом я сел напротив первоклашки, дал знак рукой, и перекрестный допрос начался:

– Фамилия, имя, отчество?

– Тинков Петр Христов, но все зовут меня Пепи.

– Гражданин Пени, это ты и есть тот самый «доброжелатель», который опускает всякие конверты в мой почтовый ящик?

– Никакой я не доброжелатель.

– Что в этом конверте?

– Письмо для Венци из Враца.

– Кем тебе доводится Венци?

– Двоюродным братом.

– Он тоже в банде?

– В какой банде?

– Джерри Блейка, человека в желтой маске.

– Я его не знаю. Мама не разрешает говорить с дядями из других стран. Сперва надо выучить иностранный язык, чтобы ей не было за меня стыдно.

– Что ты делал сегодня утром до того, как вышел на задание?

– Съел два пирожка.

– С повидлом или с творогом?

– Крум, не затягивай допрос!

– На скрипке играешь?

– Жора, не уводи в сторону.

– А в вашем классе доклады читают?

– Валентин, ты ничуть не меняешься!

– А сигареты у тебя есть?

– Нет. Мама курить не разрешает. Курить – здоровью вредить!

– Это уж точно. Сам убедился. Глянь, какой ожог!

– Стефан, убери язык. По этому пункту гражданин Пепи не нуждается в наглядной агитации.

Мальчишка чуть не рассмеялся. Он подумал, что мы играем с ним, ему стало очень интересно. Другие рассердились. Начали нервничать. Надо было приостановить допрос и навести порядок. Я объявил, что дальнейшие вопросы буду задавать только я, иначе мы до вечера не закончим.

– Принято, шеф! – сказал Валентин.

– Мы будем молчать! – добавил Крум от имени остальных. – Только давайте вскроем конверт.

Вскрыли. Письмо было нацарапано обыкновенным пером, да еще к тому же поломанным. Я еле смог разобрать только «Дорогой Венци» – и все. Не смогли прочесть дальше и мои помощники.

– Это шифр! – крикнул Жора Бемоль.

– Это не шифр, а письмо, – спокойно сказал первоклассник. – Просто у меня ужасный почерк…

– Прочти письмо, Пепи!

– Ничего не получится. Только Венци понимает мой почерк.

Мне вдруг захотелось оставить на его щеках несколько отпечатков пальцев, но я сдержался. Допрашивать надо культурно.

Валентин предложил сбегать к знакомому аптекарю. Уж если аптекари разбираются в почерках врачей, то этот поймут подавно.

– Хватит! – рассердился я. – Остается найти какого-нибудь древнего египтянина, читающего иероглифы!

Мальчику я сказал более кротко:

– Ты помнишь, о чем писал своему двоюродному брату?

– Помню. Спрашивал, как здоровье дяди, тети, дедушки, бабушки, тети Дафины, дяди Станимира, Поли, Гоши, Тоши…

– Хорошо. Нам достаточно и этого списка. Еще что?

– Еще? Еще я просил его прислать мне почтовые марки о Балканской олимпиаде. Можно и испорченные…

– До сих пор ты вел себя хорошо. Надеюсь, что ты честно ответишь и на последний вопрос. Кто, где и на какой машинке отпечатал адрес на этом конверте?

– Кто?

– Где?

– На какой машинке?

Была достигнута высшая точка напряжения. С нашей стороны требовалась полная выдержка. За себя лично я не беспокоился, но остальные детективы встали со своих мест. В их глазах сверкали молнии.

К несчастью, в этот момент первоклашка испугался. Стул под ним начал стучать в такт его зубам. Он посмотрел на нас с неясной надеждой и мольбой, но понял, что мы неумолимы.

– Я… это…

Я подумал, что его сопротивление рухнуло, как карточный домик, Я поощрил его:

– Говори, малыш, говори!

Вдруг мальчишка гордо поднял голову, так сильно стиснул зубы, что слова еле-еле просочились между ними:

– Не скажу!

Не оставалось ничего другого, кроме как прибегнуть к последнему средству – пыткам. Но они должны были быть такими, чтобы заставить пленника говорить, но не повлекли бы за собой неприятностей для нас. Крум предложил оставить его без еды на два часа, Жора – сыграть ему что-нибудь классическое на скрипке, Валентин – то, что скажет шеф. Но я колебался. По взгляду первоклашки я понял, что он выдержит любые пытки. Зачем приканчивать его без пользы в расцвете молодости?

– Ну? – спросили мои люди.

Я им ответил:

– Я все еще обдумываю способ принуждения. Из книг я знаю, что неокрепшие преступники легко выдают себя, когда в дело вмешивается женщина…

Но только я хотел сказать, что в нашем случае о женщине не может быть и речи, как Пепи простонал:

– Нет! Я не выдам ее! Режьте меня на куски – не выдам ни за что!

Мы заперли его, чтобы не убежал, и удалились в кухню на короткое совещание. Через полчаса пришли к решению: сделаем вид, что поверили в невиновность пленника, выпустим его и проследим за ним. Такие малыши, как он, сразу бегут к своему работодателю без оглядки.

Удовлетворенные мудрым своим решением, мы проводили Пепи до тротуара. Там, к его радостному удивлению, мы разрешили ему идти самостоятельно и даже вернули его письмо. Оставили себе только конверт с сомнительной буквой «Ц».

Пени пустился вдоль улицы. Но не было нужды долго преследовать его – на первом же перекрестке высокая женщина схватила его за ухо:

– Где ты мотаешься целых два часа?

– Нигде, мамочка, – пискнул первоклашка. – Ходил на почту отправлять письмо Венци.

Следить за таким преступником было смешно. Его вывели из строя до следующего дня.

– Ну? – опять квартетом спросили Жора, Стефан, Крум и Валентин.

Я твердо ответил:

– Что «ну»? Почему вы сами не предлагаете ничего путного, а только от меня ждете?

Крум сказал:

– Давайте посоветуемся с Калинкой.

– С Калинкой?

Он пояснил:

– Кто читает толстые книги, всегда что-нибудь знает. В этом Саша и я уже убедились. Правда, Калинка не такая смелая, как мы, но, может быть…

Возражений не последовало. Только Валентин с опаской сказал, чтобы я не взвинтился:

– Если шеф согласен…

– Ладно, ладно! – сказал я великодушно. – Если коллектив решил потратить два часа на отдых, я ничего против не имею.

А внутри у меня все ликовало, потому что мы пошли на улицу Здравец, дом номер пять не по моему предложению.