Текст книги "Человек без прошлого"

Автор книги: Николай Раков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Осторожничать уже не стоило. Либо они с аборигенами стали друзьями, либо на этой планете незнакомы с такими словами, как благодарность и доверие. Если это так, то придется выдержать еще одну схватку, в конечном результате которой он не сомневался, и искать другой выход.

– Давай в тот узкий проход в скалах, – скомандовал Дин, указывая Ругу направление, – а я пока спрошу адрес у наших гостей. – И, склонившись к экрану командирского дисплея, добавил: – Сейчас попросим помощи у Профессора.

Просить помощи не пришлось. Десантники почувствовали за своими спинами чье-то присутствие. Дин оглянулся. Держась за спинки их кресел, сзади стоял один из гостей и вглядывался в бронеплекс. Потом он произнес «Ха» и, прикоснувшись рукой к плечу Дина, указал ею вперед. Жест был понятен. Требовалось двигаться в указанном направлении.

За расщелиной тропа поворачивала вправо. Проводник нетерпеливо переступал с ноги на ногу, а потом, вытянув одну руку вперед, сделал ею несколько вращательных движений, повторив несколько раз: «Хуго, хуго».

Перевода не требовалось, гость поторапливал хозяев. Руг переглянулся с Дином и, увидев подтверждающий кивок, увеличил скорость. Через минуту все стало понятно, да десантники и ожидали чего-то подобного.

С того места, где находился вездеход, открывался прекрасный вид на котловину, в которой они приняли бой. Через бронеплекс было отчетливо видно, как мощные молнии рвали зеленый покров ее основания, оставляя на нем оплавленные проплешины, врезались в скалы, от которых летел в разные стороны град осколков. Через несколько секунд в центре котловины появился быстро увеличивающийся в размерах огненный шар. Почва под ним кипела и испарялась коричневым дымом. По стенкам скал начали стекать потоки расплавленного камня, а потом прогремел взрыв. Звука в вездеходе слышно не было, но гигантский выброс вверх и в стороны расплавленной породы и почвы был такой, что его можно было увидеть за десятки километров. Грунт под ходунком вздрогнул, и даже щупальца сбились с установленного ритма. В борт ударила воздушная волна, и машина покачнулась.

– Баллов шесть, не меньше, – прокомментировал произошедшее Клест.

– Да, по мощности пару килотонн, но радиации ноль. Я проверял еще на базе, – добавил Дин.

Вездеход забирался все выше и выше в горы. Когда в очередной раз внизу открылась панорама знакомой котловины, десантники мысленно послали благодарность великому космосу. Среди зеленых лужаек и невысоких скалистых пиков зияла черная, местами еще светящаяся огнем язва мощного взрыва.

Добровольный проводник после трехчасового хода по горам привел вездеход в узкое, мрачное ущелье. В эту природную щель почти не поступало света. Сверху рос кустарник, и его ветки густо переплелись между собой, создав своеобразный растительный мост между двумя стенами.

Когда машина углубилась метров на триста в этот природный тоннель, стоящий за спинами десантников абориген притронулся к плечу Клеста.

– Роу, – произнес проводник и, сжав пальцы вытянутой руки в кулак, опустил его вниз.

– Говорит, что мы приехали, – отозвался на жест проводника Руг.

– Давай выбирай место. Отдых не помешает. Да и им виднее, что делать. Скоро ночь.

Вездеход прошагал еще около сотни метров, когда механик увидел ровную площадку под нависшей сверху скалой и опустил на нее машину. Теперь их могли искать хоть из космоса.

Дин расстегнул ремни и поднялся из кресла. Все тело затекло и требовало движения. Он оглядел встретившее его тишиной боевое отделение. За весь трехчасовой путь по горам гости не сказали друг другу ни слова.

«Молчаливая компания попалась, – мелькнуло у него в голове. – Трудно с ними будет».

Улыбнувшись, он сделал приглашающий жест. Пройдя к шлюзу, снял ограничитель и распахнул оба люка.

Спрыгнув на крупную гальку площадки, Альбрайт стал наблюдать за поведением гостей. В первую очередь его интересовал факт наличия в группе слепых, но поведение всех четырех спутников ничем не отличалось. Он даже сначала удивился, что их старый знакомый, пленник, свободно и непринужденно передвигается в группе. Только когда из темноты вышел и лег под стеной зверь с порванным ухом, все встало на свои места.

Гости вынесли из вездехода своего раненого товарища и, сняв с себя куртки, уложили его на них. Все происходило в полном молчании. По скупым жестам проводника Альбрайт понял, что все остальные признают в нем вожака.

Руг тоже выпрыгнул из бота, но от люка шлюза не отошел, а когда Дин проходил мимо, проговорил:

– Я поставил парализатор на круговое рассеивание. Активация – только свистни.

Альбрайт кивнул и махнул рукой, давая тем самым понять Клесту, что он может покинуть свой пост у шлюза вездехода.

Десантники не успели заметить, как трое аборигенов растворились в темноте ущелья. Кошка тоже исчезла. На площадке остались двое. Раненый по-прежнему лежал без движения, а над ним склонился проводник и пытался напоить его из фляги. Когда десантники приблизились, он, услышав шаги, повернулся, но ничего не сказал и вновь склонился над телом. В этот момент в поле зрения Руга попал один неучтенный член группы. Незнакомая кошка вышла из темноты и уставилась на людей сверкающими глазами. Внимательно осмотрев их, она прошла вперед и легла, преграждая путь к аборигенам.

– Если меня попытаются съесть в третий раз, я могу разозлиться, – негромко, с угрозой в голосе сказал Клест.

Наверное, его интонация стала понятна аборигену. Тот, не оборачиваясь, поднял руку и негромко щелкнул пальцами. Зверь встал, обошел лежащего хозяина и лег по другую сторону от него.

В это время из густого плотного сумрака на площадку стали выходить пропавшие гости. Один из них нес охапку обычного земного хвороста, второй прямоугольную металлическую емкость, в которой плескалась вода, третий тащил на плече изогнутую металлическую конструкцию. Оба предмета были покрыты налетом копоти.

– Похоже, нам предстоит пикник у костра, – не удержался механик.

Действительно, через несколько минут языки пламени побежали по сухим веткам, а над ними повис прямоугольный котелок, подвешенный на невообразимо изогнутых стальных рогах принесенной конструкции.

К огню потянулись все, но время доверия еще не пришло. С одной стороны костра полукругом расположились спасенные, а спасители сидели по другую его сторону.

Пока закипала вода, все хранили молчание. Клест сходил в вездеход и принес упаковку одноразовых стаканов, так как все имущество спасенных осталось в котловине, а потом испарилось в огне. Передав каждому по стакану, он уселся на свое место.

Десантники были голодны, но не решились разогревать имеющиеся в вездеходе продукты. Местные могут отказаться от угощения в результате неизвестного им табу, боязни отравиться или гордости, а есть в присутствии голодных людей было неудобно.

Горячую воду тоже пили в молчании. Гости тянули ее через трубочки, предварительно бросив в воду щепотку белого порошка. Десантники прихлебывали через край, но перед тем как начать пить, Альбрайт убедился, что Большой враль дал добро на употребление местной жидкости.

Когда ритуал чаепития, или, как впоследствии назвал это действо Руг, водохлебства был окончен, Дин решил приступить к знакомству. Уперев себе в грудь палец, он отчетливо произнес: «Человек», потом указал на Клеста и повторил: «Человек». Вытянув руку, он указал пальцем на проводника, но не получил ответа. Он сделал попытку еще раз. Сначала указав на себя, назвал свое имя, а потом имя напарника, но ответ получил совсем не такой, на который рассчитывал. Проводник выставил перед собой вытянутую руку с открытой ладонью, согнутую в запястье. Знак остановиться был понятен и не требовал объяснений. С ним не хотели говорить.

Видя бесполезность своих попыток, Альбрайт, показав на себя и Клеста, ткнул пальцем в сторону вездехода. Проводник в свою очередь обвел пальцем своих людей и опустил его вниз. Он показывал, что они останутся у костра.

Дин пожал плечами и встал. За ним поднялся Руг. Проводник вновь жестом остановил их и сделал знак рукой в сторону недавнего пленника десантников.

Неожиданно для Альбрайта площадка с костром и сидящими у него аборигенами исчезла. Он осознавал, что находится на том же месте, но в глазах стояла другая картина.

На знакомой площадке стоял вездеход. Люк его шлюза открылся и в проеме появился он сам. Судя по освещенности, наступило утро или даже день. Видимость была хорошей, костер потушен. Ни емкости, ни уродливой рогатины, на которой она висела, не было видно. Перед вездеходом стояли пятеро аборигенов, двое из которых поддерживали раненого товарища.

Наведенный видеоряд исчез так же мгновенно, как и появился. Все длилось какое-то мгновение. Стоящий рядом Руг ничего не заметил.

– Пошли спать, дружище. Нам пожелали спокойной ночи.

Они забрались в вездеход, и Альбрайт, задраив оба люка шлюза, сразу прошел к своему командирскому креслу и включил дисплей. Более практичный Руг, порывшись в запасах сухого пайка, бросил в приемник печи пару пакетов и, не закрывая дверку, спросил:

– Что разогреть на твою долю?

– Ешь, сам я позже, – отозвался Дин.

Когда ужин был готов, Клест устроился с ним в водительском кресле. Пережевывая пищу, он стал наблюдать за Альбрайтом, в руках которого вновь появились пленки и штурманский карандаш. Сверяясь со словарем, он наносил на пленку символы местной письменности.

– А если они завтра уйдут? – спросил Руг.

– Не думаю, – не отрываясь от своего занятия, ответил Дин и, окончив писать, добавил: – Ложись спать. Завтра будет трудный день. Надо хорошо отдохнуть.

– Твою мысль понял, командир. В переводе она звучит так: «Не мешай мне работать». А насчет отдыха выскажусь. Мне кажется, на этом шарике для нас не будет ни одного легкого дня.

Альбрайт оторвался от работы, посмотрел на Руга и улыбнулся.

– Я сам нервничаю. Мы все сделали правильно. Теперь им принимать решение. – Он кивнул в сторону бронеплекса. – Сейчас пытаюсь составить краткое обращение с просьбой о помощи и желании сотрудничества. Мы с тобой о них ничего не знаем. Одно неверно написанное или не туда вставленное слово может прозвучать оскорбительно. Местные традиции и табу просто закроют нам путь к общению, если они вообще не решат, что мы тут лишние.

– По-моему, ты сгущаешь краски. Чувство благодарности присуще даже зверю. Мы их вытащили с того света и при этом сами рисковали своими шкурами. Подумаешь, ошибка в тексте. Должны понимать, что допущена по незнанию. Ты особо не переживай. Делай, что считаешь нужным. Все будет хорошо. – Клест надеялся на Дина и как мог поддерживал товарища.

– Когда мы уходили, я вновь получил картинку от кошки. Точнее, от ее хозяина. Он передал, что они не уйдут и утром будут с нами.

– Вот видишь, все идет хорошо, – не отреагировав на то, что Дин сразу не рассказал ему о ментальной передаче, произнес Клест.

Еще часа три они просидели над своим письмом, обсуждая различные варианты. В конце концов пришли к выводу, что отсутствие знаний местной психологии и традиций может резко отличаться от известной им и обращение должно быть кратким, отражая только мирные намерения. Просьбу о помощи решили исключить, исходя из своей психологии. Слабый просит. Сильный предлагает, отдает.

В лобовой бронеплекс они наблюдали ритуал, проведенный хозяевами планеты глубокой ночью. Костер почти потух и не освещал площадку, поэтому, когда Руг заметил передвижение аборигенов, он сразу надел шлем и активировал систему ночного видения. Альбрайт присоединился к нему.

Четверо аборигенов расположились по кругу, скрестив перед собой согнутые в коленях ноги. Раскрытые кисти рук ладонями вверх были положены на внутренние стороны разведенных бедер. Головы с закрытыми глазами подняты вверх. В такой позе они оставались минут двадцать. Окончив ритуал, они улеглись в ряд прямо на камнях и больше не меняли своих поз. По всей видимости, уснули.

Десантники обсудили увиденное, но так и не пришли к определенному мнению. Действия хозяев планеты могли быть как религиозным ритуалом, так и физическим упражнением, способствующим разрядке и накоплению сил. Возможно, это был сеанс ментального или какого-либо другого вида связи.

В конце концов, решив, что утро вечера мудренее, они прошли в боевое отделение бота и, раскинув кресла, провалились в глубокий, но чуткий сон.

Когда первые лучи местного светила скупо проникли в ущелье, разогнав тьму, и просочились через бронеплекс в кабину, десантники как по команде проснулись.

Наступили третьи сутки их пребывания на планете.

Одного взгляда было достаточно, чтобы сказать, что хозяева планеты – ранние пташки. Костер уже горел под своеобразным котлом, над которым курился белый парок. Вода закипала. Хозяева, как и вчера вечером, сидели у костра лицами к вездеходу.

Подойдя к костру, Альбрайт жестом попросил разрешения присоединиться к сидящим и получил короткий кивок проводника. Руг присел на гальку, а Дин, сделав еще шаг вперед, протянул над костром лист пленки с составленным ночью обращением. Проводник поднялся, взял лист и, прочитав сообщение, приложил пальцы ко лбу. Не проронив ни слова, он сделал жест, предлагая Альбрайту сесть, и сам опустился на свое место.

Кипяток пили в молчании.

Десантники, побывав по меньшей мере на десятке планет, знали, что некоторые народы соблюдают установленные церемонии молчания при употреблении священных напитков, таких как чай, винник, блюм. Когда с чаепитием было покончено, члены команды проводника без какого-либо видимого приказа поднялись с мест и унесли в полумрак ущелья котел и своеобразную треногу. Костер был залит остатками кипятка.

Вновь собравшись вместе, аборигены выстроились за спиной проводника. Обведя всех присутствующих взглядом, тот жестом руки указал на вездеход, а потом сделал жест вдоль ущелья.

– Нас, по-моему, взяли в команду и предлагают двигаться дальше, – прокомментировал Клест.

– Мне кажется, в этом и состояла наша цель, – ответил Альбрайт и сделал приглашающий жест в направлении бота.

В полном молчании группа быстро погрузилась в вездеход.

Для удобства проводника Дин сдвинул одно из кресел, расположив его между своим креслом и креслом механика, но немного позади, и указал на него проводнику. Когда все пристегнулись, отдал команду начать движение.

Покинув сумрачное ущелье, они в течение пяти часов двигались по горам, то взбираясь по крутым тропинкам вверх, то спускаясь в глубокие ущелья. Периодически проводник указывал направление и Клест разворачивал машину то вправо, то влево, когда наконец поступил знакомый сигнал остановки.

Вездеход замер перед широким языком старого оползня. По сторонам от него взмывали вверх вертикальные стенки скал. То здесь, то там между валунами сошедшей сверху каменной осыпи росли кусты и пробивалась зелень травы.

Проводник жестом объяснил Дину, что один из его людей должен выйти из машины. Альбрайт прошел в боевое отделение и открыл шлюз. Абориген выпрыгнул на камни, обошел вездеход и вскоре скрылся впереди за нагромождением камней и скал.

Ожидание длилось около получаса. Десантники понимали, что цель их похода достигнута. Разведчик ушел предупредить соплеменников в тайном убежище, что отряд возвращается с гостями и надо приготовиться к встрече.

Когда впереди на скалах появилась знакомая фигура и подняла вверх руку, проводник тронул за плечо Клеста. Вездеход двинулся по краю языка осыпи. Дальше проход между скалами стал сужаться и, пройдя узость, машина оказалась окруженной со всех сторон кольцом скал. Двигаться дальше было некуда.

Клест вопросительно повернулся к проводнику. Тот указал рукой в верхнюю часть лобового бронеплекса. Подняв глаза в указанном направлении, десантники на высоте двадцати метров увидели нависающий сверху скальный козырек. Его верхняя часть представляла собой площадку. Дальше в скале темнел вход в тоннель, явно искусственного происхождения.

Опустив палец, проводник указал на выемку, находившуюся у подножия одной из скал, явно предлагая поместить в нее вездеход.

– Что, командир, – обратился Клест к Альбрайту, – может, покажем местным товарищам, на что мы способны?

– Ты уверен, что бот войдет в тоннель?

– Войдет без проблем. Я думаю, предбанник у них большой, а дальше видно будет.

– Сейчас спросим разрешения у хозяев.

Альбрайт стал жестами объяснять проводнику, что хочет поднять машину наверх. На что получил отказ и жест непонимания, как это можно сделать.

– Ладно. Давай помалу наверх, только без твоих прыжков и прочих фокусов, – скомандовал Дин.

– Какие фокусы, командир. Доставим в лучшем виде. Лифт к вашим услугам, господа, – проговорил механик и с этими словами двинул машину к вертикальной стене.

Ни на секунду не прерывая движения, передние щупальца ходунка вытянулись вперед, укрепились на стене и начали подтягивать машину вверх. Несколько движений – и по вертикальной стене пополз огромный паук. Через две минуты восхождение закончилось. Вездеход стоял на площадке перед входом в тоннель.

Дин обернулся. Рубленые черты лица их проводника отразили эмоции удивления и восторга. Трое встречающих на площадке отскочили в стороны и прижались к скале по обеим сторонам жерла тоннеля. Машина сделала еще несколько шагов и прошла в сумрак искусственной пещеры. Вход в тоннель начал медленно закрываться опускающейся сверху плитой.

Глава седьмая

В которой попадают на секретную базу, изучают язык и предлагают союз.

– Приехали, господа. Не слышу благодарностей за доставку, – продолжал балагурить Клест.

– Помолчи, – прервал его Альбрайт.

Действительно, обстановка не располагала к шуткам.

Они прибыли на тайную базу, и чем может кончиться такое посещение – оба десантника отчетливо себе представляли. Лица пассажиров вездехода были по-прежнему суровы и сосредоточенны.

Оттягивать момент встречи с неизвестным не имело никакого смысла, и Альбрайт открыл люки шлюза.

Первым на гранитный пол пещеры спрыгнул проводник. Встречающих было четверо, и все они застыли в обычных армейских позах приветствия высокого начальства.

– Кажется, мы спасли большую шишку, – шепотом из-за спины Альбрайта, почти ему в ухо произнес Руг.

Когда все покинули машину, Дин захлопнул люк шлюза. За сохранность бота он был абсолютно спокоен. Система идентификации замка не позволит никому, кроме его и Клеста, обычным путем через люк проникнуть в машину. В случае попытки проникновения силовыми методами, путем вскрытия корпуса, ходунок будет защищать вездеход всеми средствами, вплоть до активации всех видов оружия, имеющегося на борту, а при необходимости с последующим самоуничтожением. Кроме того, он прекрасно знал, что механики никогда не расстаются с мягким дистанционным пультом управления бота, основанным на рисованных схемах, который практически нельзя обнаружить никаким обыском.

Прибывший генерал, как мысленно окрестил Альбрайт проводника, отдавал приказы, не произнося ни слова. Короткие четкие жесты рук заставляли окружающих молниеносно выполнять его распоряжения.

Взмах – и появились носилки, на которые был уложен раненый и унесен в левый узкий тоннель. Еще знак – и трое аборигенов, прибывших вместе с десантниками, под конвоем двух мрачных мужчин с автоматами пропали в темноте другого коридора. Десантники удостоились двух жестов. Один из четверки встречающих молчаливо показал им на тоннель и, ни секунды не задерживаясь, зашагал в темноту третьего ответвления приемного отделения базы.

Следуя за сопровождающим, они осматривались по сторонам, но информации почти никакой не получали. Редкие лампочки, помещенные в нишах стен, освещали вокруг себя площадь не более одного квадратного метра зеленым светом. На всем протяжении коридора, по которому их вели, не попалось ни одной двери. В тоннеле стояла полная тишина, и четко звучали шаги сопровождающего. Специальная обувь десантников и их мягкая стелющаяся походка даже в этих абсолютно пустых коридорах не производили ни звука. Воздух был прохладен и чист, что свидетельствовало о хорошей вентиляции и связи системы воздуховодов с внешней средой.

Пройдя сотню метров, провожатый остановился перед металлической дверью и, открыв ее, вошел внутрь помещения. Десантники, последовав за ним, оказавшись в комнате, вырубленной в скале, шириной три и длиной четыре метра. Справа и слева от входа стояли двухъярусные кровати. Между ними располагался стол, две ножки которого были вмурованы в каменный пол, устеленный материалом, похожим на толстый войлок, пружинящий под ногами.

Повернувшись лицом к гостям и сделав знак располагаться, сопровождающий вышел, прикрыв за собой дверь. Десантники ждали металлического лязга замка, но услышали только удаляющиеся шаги. Судя по всему, они не являлись пленниками.

Присев друг напротив друга на тонкие тюфяки кроватей и положив руки на стол, они молча оглядывали помещение.

– Это явно не Шератон, – нарушил тишину Руг. – Если тут еще и отвратительно кормят, то надо выйти и поискать другую гостиницу.

На высказывание механика Дин никак не отреагировал. Внимание его привлекла небольшая ниша над столом, забранная куском прозрачного стекла или пластика, через которую в комнату проникал зеленый свет. Такая же ниша была и на стене над дверью. Альбрайт быстро забрался на стол и заглянул через стекло на источник света. Спрыгнув на пол, сообщил:

– Это какое-то растение типа мха. Значит, электричества у них тоже нет.

– Вот и я говорю, что обстановка оставляет желать лучшего. Где торжественная встреча, оркестр и приветствующие героев белокурые красавицы? Принимают как последних бродяг, даже слова из них не вытянешь.

– Думаю, что разговоры нам еще надоедят. Если бы мы не были нужны, нас бы сюда не привели.

– А что они могли с нами сделать? – начал заводиться Клест, – кишка у них тонка. Даже своих летающих кур не могут выдрессировать.

– Они могли оставить нас ночью в ущелье и уйти. Лови их потом по одному среди скал. Нет, они еще там решили, что возьмут нас с собой. Здесь они дома. Можно спокойно и не торопясь поговорить.

– Лучше бы они не испытывали моего терпения.

– Они тебя уже испугались, слышишь шаги? Сам генерал, наш знакомый, идет с тобой пообщаться.

Альбрайт ошибся. Шаги стихли за дверью, и в ее проеме показалась фигура их провожатого по лабиринту. В руке у него была почти земная корзинка. Поставив ее на край стола, он извлек из недр две глубокие чашки, накрытые крышками, два стакана, в которых десантники узнали свою одноразовую посуду, и сосуд с двумя горлышками. Положив на крышки чашек две небольшие деревянные лопаточки, вестовой покинул помещение, не проронив ни слова. Обоняние десантников уловило приятный запах, и только тут они почувствовали, что сильно проголодались.

Руг первым снял крышку, и поднявшийся из чашки аппетитный парок заполнил все помещение. Судя по запаху, еда должна была быть вкусной. На вид блюдо напоминало рубленые овощи с волокнами, похожими на мясо, плавающие в густом соусе коричневого цвета.

Альбрайт наклонил сосуд в свою сторону, подставив под одно из его горлышек стакан, в который потекла кристально чистая вода.

Насколько ни были голодны десантники, оба одновременно вынули из карманов пластинки анализаторов. Только Большой враль мог разрешить им прием незнакомой пищи. Спокойный голубой цвет сигнала сообщил о том, что пища не причинит вреда, но Руг и Дин съели совсем немного. Напившись воды, они растянулись на нижних ярусах своих кроватей. Накопившаяся усталость незаметно навалилась на лежащих десантников, и вскоре оба уснули.

Без сновидений, ни разу не шевельнувшись, они проспали шесть часов. Альбрайт проснулся первым и прислушался к своим ощущениям: организм отдохнул. Он сел на своем ложе и, напившись воды, активно потер лицо руками, прогоняя остатки сна. Голова заработала, пытаясь найти способы общения с хозяевами подземелья. Его размышления прервал проснувшийся Клест.

– Что наши хозяева? – потягиваясь и разминая мышцы, спросил механик.

– Передают тебе персональный привет и просят не задавать глупых вопросов.

– Они у меня всегда умные. Например, когда принесут поесть? Если бы я спросил, где моя зубная щетка – тогда другое дело.

Руг приподнял крышку с чашки, в которой оставалось еще достаточно овощного рагу, и вопросительно взглянул на Дина.

– Ешь, – пожал тот плечами. – Пища съедобна, последствий никаких. Похоже, длительная голодовка нам здесь не грозит.

Получив разрешение командира, Руг приступил к еде. Видя, с каким аппетитом напарник уплетает холодное блюдо, Дин тоже решил перекусить. Вскоре чашки опустели.

Закончив завтрак, Клест поудобнее устроился на своем ложе, оперся спиной на стену и заявил, что так жить можно, хозяева – неплохие кулинары.

– Скучновато только. Чем-то напоминает отсидку в тюрьме. Благодарности никакой. Принесли бы лучше что-нибудь покрепче воды, тогда и за жизнь можно поговорить, – закончил он.

– Когда это ты успел в тюрьме побывать? В твоем личном деле об этом ничего нет.

– Могу рассказать. Только уговор: ты от меня ничего не слышал. – Руг дождался утвердительного кивка Альбрайта и продолжил: – Был у меня друг, невезучий. Главное его невезение состояло в том, что вечно к нему кто-то приставал. Просто ходячий мешок для отработки ударов. Редкий день проходил, чтобы он не получил хотя бы затрещину. И в школе так было, и в колледже. Кличка к нему пристала «Забияка». Сам понимаешь, издевательство. Как кто ее услышит, сразу лезет к Милу силами помериться. Так и жил парень: дом – больница. Лишний раз в магазин выйти боялся. Я уж не говорю о барах и танцульках. Приезжаю к нему. Я в это время в учебном центре подготовку проходил. Взглянул. Красавец. Морда синяя. Губы лепешками. Хромает на оба копыта. На черепушке бугор с мой кулак. Поздоровались. А он так невинно спрашивает, почему все его бьют по голове. Отвечаю ему по факту: «Посмотри на себя в зеркало, тебя не только по голове били». На что этот лопоухий брег мне отвечает, что ему не нравится, когда его бьют, а по голове особенно. Я не сдержался. Спрашиваю, с чего это вдруг раньше нравилось, а теперь нет. Проглотил он эту пилюлю и вновь с вопросом лезет. Что, мол, надо сделать, чтобы его вообще не били. Вижу, дошел парень до ручки, раз совета попросил. Отвечаю: не разрешай себя бить. А брег этот опять вопрос: мол, как это сделать. Да любыми способами, говорю, главное, чтобы результат был. И предлагаю, что если он хочет, один способ могу показать. Загорелись у него глаза. Покажи, просит. Дело под вечер было. Собирайся, говорю. Пошли. Куда, спрашивает. В бар, отвечаю, но выпивка за твой счет. Поломался немного, но уговорил я его. На то напирал, что способ этот могу только в баре показать. Сам понимаешь, концовка у этой истории банальная. Пристали как обычно к нему. Я заступился. Четверо после этой разборки в больницу попали. А я с Милом в полицию. Дело прекратили. Установили, что зачинщиками драки были сами потерпевшие. Вот за те двое суток я и узнал, что такое тюряга и отсидка. Одно только удовольствие и есть с сокамерниками поболтать.

– И что?

– А вот тут самое интересное. Знаешь, куда подался после этого случая Мил? Скажу – не поверишь. В десантники. Уж очень ему мой способ убеждения понравился. Но и на этом моя история не заканчивается. Ты любишь загадки разгадывать, догадайся с трех раз, где он теперь?

– Постой, постой. Десантник Мил. Забияка. Не может быть! Неужели это капитан Мил Джонсон по кличке Забияка, который, попав в плен к воранцам, устроил бунт в лагере. Угнал их эсминец. Был представлен к званию Неудержимый.

– В десятку, командир. Он самый. Но помни, мы с тобой договорились. Ни слова. А то мне придется у тебя просить совета, что делать, когда эта история наружу вылезет.

Их разговор был прерван появлением вестового со знакомой корзинкой в руках. Быстро сервировав стол двумя стаканами с кипятком, коричневыми брусками пищевых плиток и убрав пустую посуду, абориген отошел к двери и застыл у нее.

Напарники переглянулись.

– Я так понимаю, что нас приглашают быстро окончить завтрак, а потом идти на прогулку, – оценил действия вестового Клест.

– Похоже на то. А ты только что жаловался на скуку и невнимание хозяев.

Окончив завтрак двумя глотками кипятка, десантники встали, давая понять, что готовы идти. Сопровождающий вышел в коридор. Напарники последовали за ним.

Маршрут, пройденный ими вчера, не изменился. Тот же темный тоннель, зеленоватый свет и предбанник входа, в котором они оставили вездеход. Машину охраняли двое часовых. Третий абориген без оружия стоял у люка машины и, когда Дин и Руг приблизились, сделал знак, предлагающий войти.

– Мы что, куда-нибудь отправляемся? – отреагировал на этот жест механик.

– Не думаю, – ответил Альбрайт.

Когда десантники с гостем прошли в боевое отделение, абориген указал им на их кресла. Когда они сели, он придвинул еще одно и уселся посередине. Похоже, действительно предполагалась какая-то поездка. Дин уже был готов ответить на невысказанное предложение отказом, но гость согнулся и протянул руку в сторону командирского пульта, постучав пальцем по экрану Профессора.

– Он хочет, чтобы ты его включил, – проговорил Клест.

Дин тоже постучал пальцем по экрану.

В ответ прозвучало уверенное «Ха».

Альбрайт включил блок памяти. Когда экран засветился, в левой его стороне отобразились несколько знаков местной письменности, а в правом перевод. Слово «сотрудничество».

– Гэмюэ, – произнес абориген, прикоснувшись пальцем к левой стороне экрана.

– Гэмюэ, – повторил Дин, прикоснувшись к правой.

– Ха, – прозвучало в ответ.

Все встало на свои места. Им предлагали провести урок разговорной речи.

Альбрайт быстро пробежался пальцами по пульту. Теперь экран был разделен на три части. В первых двух по-прежнему отображались слова, написанные местным алфавитом, и их перевод. Третья часть пока была пуста. Дин быстро отстучал на клавишах привычными ему буквами перевод слова в звучании местного языка.

Следующие десять дней промелькнули незаметно. Десантники почти не выходили из вездехода, изучая язык обитателей планеты.

Каждое утро к ним приходил их учитель, как в шутку они называли переводчика, и озвучивал высвечивающиеся на экране слова, а Альбрайт или Клест записывали это звучание. Сначала слова выбирал учитель, но на второй день Дин сам стал требовать перевода, как ему казалось, нужных для будущего общения слов. На третий день учитель пришел со своим круглым блокнотом и предложил себя в роли ученика. Обычно после обеда напарники оставались одни, и начиналась тренировка в произношении и запоминании слов.

Часть звуков в обоих языках отсутствовала, и записать их составляло определенную трудность. Тогда с утра прилежные ученики требовали друг от друга повторения и уточнения произношений.