Текст книги "Месть карьерского оборотня"

Автор книги: Николай Новиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

И Ашот с его угрозами отошел на задний план после слов перепуганного насмерть Краснухи. Мороз по коже после его бормотания! Так, значит, оборотень вернулся в Карьер! Стырил товар, как человек он может его продать и жить безбедно, а чтобы про товар забыли, стал уничтожать всех, кто с ним связан. Получается – теперь его очередь валяться в грязи с отрезанной башкой? Ни хрена себе, дела творятся! Значит, нужно что-то срочно менять в своей жизни. Но что?

Он будет охотиться ночью за ним, его машиной, может быть, его запахом, так? Так. А если все это будет на другом человеке, зверь найдет его? Вот в этом и нужно убедиться. А там видно будет, как с этим товарищем следует обращаться. Разуваев вызвал Павло Молчуна, которого сегодня утром назначил на должность начальника службы безопасности, вместо ушедшего в мир иной Гуслярова.

– Павлуша, ты всем доволен?

– Какие дела, босс! – ответил коренастый мужик, бывший морской пехотинец. – Я народ озадачил, все путем.

– С Потапом справишься, если что?

– Драться я с ним не собираюсь, он представитель закона, как говорится, но если припрется, знаю, чего сказать.

Молчун, доселе неприметный сторож магазина, был вполне доволен своим возвышением. Давно считал, что достоин должности повыше, но тут же, куда ни плюнь, все близкие дружки босса. Вот теперь и его очередь настала приобщиться к нынешней элите поселка. И то, что его предшественник умер страшной смертью, не пугало мужика. Другого такого случая не будет!

– Правильно рассуждаешь, молодец. На рожон лезть не стоит, но есть одна проблемка, которую следует решить. Потап открыто угрожает мне, достал уже, пора поставить его на место. В девять вечера наденешь мою куртку, – Разуваев кивнул на свою одежку, висевшую на вешалке. – Сядешь в мою тачку и отгонишь ее домой. Мы, в принципе, похожи, и Потап может лукнуться на это. Не суетись, не возражай, но и не особо подчиняйся. Если начнет грубить, тем более угрожать, репортеры из района зафиксируют это дело на пленку. Потом нашему тупому участковому не отвертеться. Все правильно понял, Павло?

– Какие дела, босс? Отличная идея. Потап наглеет, давно пора его поставить на место.

– В девять вечера. И не забудь надеть куртку. Жена моя в курсе, поставишь машину во дворе. Если ничего не случится, пойдешь к Краснухе и скажешь ему, что все тихо. Вопросы есть?

– Никак нет, босс.

– Краснуха мне обо всем доложит. Павло?

– Все понял, босс. Сделаю, как надо. Но я и сам вам могу доложить. Зачем Краснуха? Он, как я понимаю, сдрейфил в сложной ситуации? Я сделаю все, шо надо.

– Это мелочи, Павло, думай о главном. Я сейчас уезжаю. На хозяйстве остается Краснуха, он все еще работает у меня. Но ты с ним не должен говорить про то, что сейчас услышал. А насчет позвонить… Лады, жду твоего сообщения. Еще вопросы есть?

– Нет, босс.

– Отлично, Павло. Я тебе увеличу зарплату на пару тыщ.

Молчун не смог сдержать довольную улыбку.

– Босс, я… спасибо.

– Иди.

Когда Молчун ушел, Разуваев откинулся на спинку кресла, злорадно прищурился. Сегодня он поймет, на что способна эта тварь. Возьмет бутылку хорошего виски и, как только стемнеет, а это случится уже часов в шесть, сдернет к Маринке. И проведет с нею фантастический вечер. А там – будь что будет. Маринка живет одна, он сам купил ей небольшой домик, чтобы можно было время от времени наведываться, ночью и пешком. Она жила в десяти минутах ходьбы от его магазина. Жена – да, красавица, он ее любит, но с одной только женой скучно жить солидному бизнесмену. Тем более когда черт его знает, что будет завтра. Павло все сделает как надо, он ушам своим не верит – теперь и босс охраны, и зарплату будет получать больше, чем даже Гусляров. Сделает, никуда, на хрен, не денется. Тогда и станет ясно, что может этот зверь. Привязался, падла, совсем не вовремя! Но нужно с ним разобраться.

Разуваев подошел к бару, налил в хрустальную рюмку виски, залпом выпил. Подошел к окну, посмотрел на строительную площадку на месте старой хаты. Все стоит. А ведь планировал за месяц поднять ресторан! Этот козел участковый все похерил! Теперь не до ресторана, сплошные проблемы! А тут еще и какая-то гнида непонятная против него ополчилась!

Роман был вне себя от ярости, когда узнал, что сестра будет жить дома, что про Ивана и слышать не желает больше. Это было уж слишком! В то, что Потапов мог обидеть Катю, Роман не верил, что изменил ей – тем более. А она твердила, что поживет пока дома.

– Да ты совсем дура, что ли, Катька? – орал он. – Чего тебе Иван плохого сделал? Ты мне скажи, я все выясню, узнаю у ребят, они в курсе, если кто-то куда-то бегает…

– Ничего не нужно узнавать, Рома. Оставь меня в покое.

– Не оставлю! Ты сбежала от Ивана, скажи, почему! Скажи, ну! Я все должен знать! Он тебя бил?

– Ты совсем дурак, что ли? Как Иван может ударить беременную женщину? Да и любую другую тоже…

– Кто бы сомневался! Я точно знаю, что ты любишь Ивана, а он – тебя. Был Егоров, так скажи спасибо, что Иван тебе все простил! А теперь кто у нас имеется?

– Отстань, Рома! Кто тебе дал право влезать в мою личную жизнь?

– Я твой брат и друг Ивана, поняла?! Лучше сама скажи, кто науськал тебя сбежать от Ивана?

– Никто, я сама! И не смей так разговаривать со мной, ты еще пацан, понял? Отвали!

– Ладно, я пойду к Ивану, сам спрошу у него, что же у вас там случилось.

– Мне плевать на это.

– А что папа скажет, когда вернется?

– Мне плевать, понял?

– Ты жутко тупая, Катька! Но я все выясню сам.

– Ты больно острый! Вали отсюда!

– Да? Ладно!

Роман выскочил из дома и помчался к калитке. В том, что ему нужно поговорить с Иваном, он не сомневался. Другую калитку, на другой улице ему открыла Евдокия Андреевна, вид у нее был печальный.

– Евдокия Андреевна, что у них такое творится? – с ходу выпалил Роман.

– Эх, Рома, если бы я понимала! А ты чего пришел?

– Поговорить с Иваном.

– Ну, иди в кухню, он там… Фу, Джек. Если Иван еще может что-то сказать… Спасибо тебе, Рома.

Иван Потапов сидел в передней комнате кухни и пил водку. Громкая музыка из магнитолы скрашивала его одиночество. Заметив Романа, он только мрачно хмыкнул.

– Иван, что происходит, ты можешь объяснить? – спросил Роман.

– Дерьмо, Рома, меня так подставили – перед родной женой не могу оправдаться. А ей нужно сейчас спокойствие…

– Кто это сделал, Иван?

– Тебе-то что до этого? Сделали.

– Кто?

– Да какая разница? Я вернулся домой, приходит жена соседа, говорит, что хочет сказать важные вещи про Варвара. Ну заходи. Рассказывай. Она – трали-вали. Потом снимает дубленку – а лифчика нет. И тут Катя прибегает. А эта дура говорит – дорогой, мы с тобой так не договаривались… Или что-то в этом роде, не помню. Выпьешь, Рома?

– Нет, Иван.

– Ну тогда присмотри за Катей. Позаботься… Что ж я могу тут сделать? Нет, ну как она могла поверить, что я с кем-то… Не с кем-то, а с женой Варвара!.. Да это же полный бред!

– Иван, Катька просто упрямая дура. Я докажу ей, что ты невиновен, я все сделаю…

– Спасибо, Ромка. Ты настоящий друг, но… ничего не нужно доказывать. Просто помоги ей. Разгребу свои конюшни эти долбаные, что-нибудь придумаю. Я сам, ты понял? Я сам докажу ей… А что надо мне доказывать?

Двоякое чувство испытывал Роман, глядя на Потапова. Грустно было видеть, как этот здоровый мужик, скала, а не человек, сидит и квасит в одиночку, будто зачуханный чернорабочий с ЖБИ-7. А с другой стороны, и понять его можно было. Уж кто-кто, а Катька упрямая, если что втемяшилось ей в голову, так это надолго.

– Ты бы сходил, поговорил с ней, – неуверенно предложил Роман.

– Умник ты мой дорогой! – раздраженно рявкнул Потапов. – Я ходил, ездил… через забор перелезал. А вот дверь ломать не стал. Чего ж позориться-то? Ты не волнуйся, я разберусь со всеми виновными, они свое получат, но… чуть позже. Обложили, падлы, со всех сторон!

Этот хриплый бас выбил из Романа чувство жалости.

– Я поговорю с Катькой, Иван, – сказал он, сжимая кулаки. – Жена должна верить мужу.

– Молодой ты еще, парень. Я ведь понимаю Катю, увидеть такое… Но как сработали, твари! Грамотно. И ударили больно в тот самый момент, когда ответить не могу.

Роман опустил голову, пробормотал:

– Они будут наказаны за это. Нельзя просто так делать подлости.

– Ты хороший парень, Ромка. Но не вздумай совать нос в мои дела. Просто помогай Кате – и все.

– Обещаю. Ладно, пока, Иван. Не пей больше, хорошо?

– Вот это допью – и все. Пока, Ромка. У тебя все о’кей с Танькой, ну так гони всех остальных, а то… видишь, как оно бывает?

Роман кивнул, пожал Потапову руку и вышел из кухни. Евдокия Андреевна ждала его во дворе.

– Ну что, Рома? – встревоженно спросила она. – Что он говорит, в чем там дело?

– Дурацкое недоразумение. А что за проблемы у Ивана? Я понимаю, что два убийства, но…

– Если бы только это, Рома! Он задержал наркокурьера, а Манько приказал не звонить в район, самим разобраться. А ночью наркотик выкрали из сейфа, машину, где был тайник, сожгли, пришлось выпустить этого негодяя – улик-то никаких не осталось. А его тут же убили свои. На Ивана и Манько злится, он же друг Левы Разуваева, и районное начальство, и сам Разуваев жалуется, мол, притесняют его. А тут еще одного разуваевца убили. Ты представляешь, каково сейчас Ивану? Да что хоть произошло между ними?

Роман слушал слова Евдокии Андреевны с удивлением. Он ничего не знал о наркотиках, о том, что на Ивана свалилось столько всего…

– Я постараюсь помочь, поговорю с Катькой. До свидания, Евдокия Андреевна.

Не поднимая головы, Роман вышел со двора и быстро зашагал по темной улице. Дул холодный, сырой ветер, верхушки пирамидальных тополей, казалось, запутались в низких тучах. Ветви акаций хлестали колючками друг друга, а огромные старые тютины угрожающе качались. Роман время от времени поднимал голову к нему, красное пламя бушевало в его глазах, но усилием воли он гасил его.

Слова Евдокии Андреевны расставили точки над «i». Ивана действительно обложили со всех сторон. И он сам невольно способствовал этому. А Варвар воспользовался этим и оскорбил его сестру, которая ждет ребенка. Оскорбил Ивана, который спас ему жизнь в старом карьере. Он и его самого оскорбил, и Таню, но это пришлось стерпеть, чтобы не… А вот Ивана и Катьку он не простит.

Роман снова вскинул голову, жадно втянул ноздрями сырой воздух. Он слишком хорошо помнил запах, исходивший от Варвара, когда тот на «Хонде» подъехал к ним с Таней.

Начался дождь, и Роман стремительно побежал по направлению к старому карьеру. В девять вечера закрывается магазин Варвара, времени оставалось в обрез.

Глава 17

Павло Молчун, именно так его звали в Карьере, не Пашей, не Павликом, а именно «Павло», может быть, из-за украинской фамилии, был человеком, который быстро приспосабливался к любой ситуации, всегда жил безбедно, но именно поэтому особых лавров не снискал. При советской власти возил председателя поссовета; когда эта власть рухнула, стал охранником коммерческого магазина. Когда этот магазин подмял под себя Варвар, предложил ему свои услуги. И не очень печалился, что Варвар был обычной шпаной, когда он возил хозяина поселка. Коренастый мужик с короткими черными волосами, носом-картошкой и маленькими глазками на округлом лице, он производил впечатление скромного бухгалтера, но умел многое, ибо служил в морской пехоте. Однако рисковать своей шкурой ради босса (любого) упорно не желал, поэтому и доверием всех боссов не пользовался.

Но теперь, похоже, настало его время. Судьба дала шанс, и грех им не воспользоваться. Гусляра нет, Мошки нет, Краснуха какой-то сам не свой, самое время показать, что Павло Молчун многое может. Покуда будет служить бывшему шпаненку Варвару, а там рано или поздно представится возможность отодвинуть этого выскочку и самому взять управление бизнесом. Начальник службы безопасности – серьезная должность, особенно в поселке, где Варвар единственный крупный бизнесмен, самый настоящий местный олигарх.

Главное – делать вид, будто полностью подчиняется ему, уважает, и все такое. Чуток позднее будут проведены перемены, которые обязательно понравятся Варвару. Под это дело он пригласит в службу безопасности своих дружков, потихоньку уберет старых корешей Варвара, которые еще останутся, ну а там…

Все просто. Главное – не спешить, не дергаться.

Раньше он сидел на первом этаже в подсобке, просто сидел и ждал приказаний Гусляра или дежурил ночью в той же подсобке. Теперь занял комнатку Гуслярова на втором этаже рядом с кабинетом босса. Все тут было чужое, но как приятно чувствовать себя хозяином кабинета! Назначать сторожей, инструктировать их… и смотреть на темный поселок со второго этажа, и входить сюда по служебной лестнице, как человек, облеченный властью!

Дождь пошел, да и сильный, давно собирался, весь день, а теперь ливанул. Зонтик не забыть взять.

Идиотский приказ – отвести машину босса домой, да еще и надеть его куртку, ну ладно. Придется потерпеть на первых порах, игра стоит свеч, как говорится. Потом видно будет, кто чью машину станет отгонять при необходимости. Потапова он не боялся, устоять против него в кулачном бою не надеялся, да ведь не в этом дело. Сейчас главное – показать свою преданность боссу. А если Потап сунется со своими кулачищами и это заснимут корреспонденты – так он, Павло Молчун, просто герой в глазах босса. Ради такого стоит малость потерпеть.

Девять часов, в это время магазин закрывается. Он подождал еще несколько минут, пока уйдут продавщицы и Гриша Алексеенко запрет двери, сегодня он дежурит в ночную. Потом надел куртку босса и спустился вниз.

– Теперь ты босс, Павло, – сказал Гриша. – Все в поряде.

– Надеюсь, – усмехнулся Молчун. – Не подведи меня, Гриша. Могу подскочить утром, до открытия, учую запах – выгоню к едрене-фене.

– Крутой стал, Павло. Сам-то не отказывал себе, когда дежурил в ночную. А при такой погоде…

– Ситуация была другая, понял, придурок? Смотри в оба, оплошаешь – на себя обижайся. Вопросы есть?

– Ну ты даешь, Павло… – изумленно пробормотал Гриша.

Еще вчера они были на равных, оба любили выпить ночью пару-тройку бутылок пивка, иногда – привести в подсобку одинокую соседку, а сегодня Павло стал начальником и в один миг изменился, прямо не узнать. Вот козел!

– Я спрашиваю – все понял? – жестко спросил Молчун.

– Да какие дела?

– Не подведи меня, и будешь доволен. Подведешь – не пожалею. Нам нужно доказывать свою состоятельность, врубился?

– Да? А раньше не надо было?

– Раньше командовал лучший кореш босса, ему ни хрена не надо было доказывать – свой в доску. А нам придется попотеть. Надеюсь, ты это понимаешь, Гриша, – холодно сказал Молчун и пошел к «Мерседесу» босса.

Ключи у него были, права тоже, правда, на управление собственной «копейкой», но кто сейчас будет придираться к этому? Босс велел пригнать машину домой, он это сделает. Ну а если Потап подкараулит у дома босса, так на этот счет все понятно. Он выполнит приказ на все сто, получится скандал – так этого же и хотел босс. Наверное, босс квасит сейчас с телками у Краснухи, снимает напряжение… Пусть квасит, пока может.

Молчун сел в машину, завел двигатель, поехал по темной улице. А какая машина – приемистая, мощная, послушная, как телка из бардака Краснухи! Одно удовольствие управлять такой красавицей. Когда-нибудь и у него появится самый настоящий «Мерседес».

У ворот разуваевского особняка он остановился, коротко посигналил. Из дома, раскрыв на ходу зонтик, выскочила Ирина, жена босса. Красивая баба! Открыла ворота, посадила на цепь собаку. Молчун загнал «Мерседес» во двор, выскочил из машины.

– Извини, Ира, босс велел…

– Я все знаю, Павло, спасибо.

Он помог ей закрыть ворота, выскочил в калитку, услышал, как щелкнул за спиной электрозамок. Теперь нужно было позвонить. Никаких происшествий, Потапа не видать… Он достал мобильник, торопливо набрал нужный номер, но ответа не дождался. Решил, что Разуваеву сейчас и без него хорошо, ну ладно, завтра лично доложит.

Дрожь в коленках возникла совершенно внезапно, слепой страх парализовал волю. Хотелось метнуться назад, но ворота заперты, калитка тоже, Ирина уже скрылась в доме. А страх расползался по телу, рука с зонтиком опустилась вниз, холодные струи хлестали по лицу Молчуна. Невероятным усилием воли он поднял зонтик и пошел по темной улице, нервно оглядываясь. Опасность, смертельная опасность! – звенело в мозгу. Но откуда она могла исходить? Потапа и близко не было, фоторепортеров тоже. Что за херню поручил ему Варвар?

Крупные капли дождя сотрясали зонтик, но он держал его и вертел головой, силясь обнаружить источник опасности. Фонарь светился над головой, на свету чувство опасности стало меньше, но вот шагнул дальше, и оно удвоилось. Следующий фонарь был метрах в ста… Но нужно идти, идти.

Черный зверь с горящими красными глазами возник прямо перед ним. Совершенно машинально Молчун опустил край зонтика, лица его было не видно со стороны. Он знал, кто перед ним, да кто ж в Карьере не знал, как выглядит этот зверь! И то, что бороться с ним бесполезно. Так вот, значит, какое задание подсунул ему долбаный Варвар! Тут без вариантов. Зонтиком не отобьешься, и фоторепортеров не будет. Эти мысли, как яркие молнии, просквозили в его голове, а потом наступила полная темнота.

– Послушай… что я… скажу… – запинаясь, пробормотал Молчун. – Я, понимаешь…

Зверь прыгнул, мощная когтистая лапа ударила в грудь, разрывая ткани и ломая ребра. Молчун с тихим стоном опустился на холодный гравий дороги, прикрываясь зонтом, как щитом. Зверь был рядом и снова взмахнул лапой. Острые когти вонзились в кожу головы слева, сорвали ее, отбросили налево, обнажив голый, окровавленный череп. Молчун еще что-то мычал, но когтистая лапа ударила его в грудь, сминая ребра и разрезая сердце на пластины.

Зонтик накрыл обезображенное тело Молчуна, а зверь громадными прыжками помчался в сторону старого карьера.

– Ты все правильно сделал. Ты хозяин этого мира.

– Нет, я изгой, не хочу этого!

– Но ты показал свою власть. Правда, поступил опрометчиво. Я же приказал тебе – не увлекаться! Действовать аккуратно! Почему ты изуродовал свою жертву?

– Я не мог совладать со своей яростью…

– Учись! Она подвластна тебе! И не только она – люди подвластны тебе, только нужно заставить их верить в это. Но ярость плохой советчик. За пятьсот лет я многое понял, как добиться власти над людьми.

– А не добился, выходит… Теперь и подавно не получится. Я отомстил за своих близких. Больше не буду убивать.

– Будешь. Люди заставят тебя.

– Не буду! Я больше не хочу!

– Будешь. Такова философия их жизни. Кто может безнаказанно убивать – тот и хозяин. Так было всегда.

– Почему же ты пятьсот лет не мог доказать свою власть над людьми?

– Кто тебе сказал, что не мог? Я правил народами, я вершил судьбы поколений. Но всегда это кончалось. И всегда начиналось. Ты будешь новым гением, я тебя сделаю им. Я тебя научу, как править народом, это не так уж сложно.

– Я не хочу! Мне нужно только одно – Таня Соколова, и она у меня есть.

– Дурак! Таня Соколова будет считать за честь показаться тебе на глаза.

– Не нужно мне – за честь… Пусть будет просто моей девушкой, я смогу защитить ее! Я сам смогу, понял? Просто набью морду любому подонку, который посмеет…

Роман открыл глаза – он лежал голый в зарослях тальника под холодным осенним дождем. Резко вскочил на ноги, на сей раз одежда его лежала просто под кустом, и вся промокла. Не было времени заскочить домой, взять пластиковый пакет… Он с трудом натянул влажные джинсы, сунул босые ноги в кроссовки, набросил куртку, носки затолкал в карманы, свитер взял в руки и побежал вверх по склону. На сей раз – по другому, более крутому, несколько раз упал на скользкой глинистой тропинке, но выбежал наверх и стремительно помчался к своему дому.

Запершись в кухне, налил в большую кастрюлю воды, поставил кастрюлю на печку, там еще горел уголь. А вода на кухне текла из крана, благодаря колодцу в огороде и насосу в нем. Когда вода в кастрюле согрелась, Роман, над тазиком, смыл с себя грязь старого карьера, потом в грязной воде помыл кроссовки, почистил джинсы, отворил дверь и выплеснул воду из тазика за порог.

Все, можно ложиться спать. Сегодня он не виделся с Таней, тому виной человек, которого уже нет в живых. Он не человек, а тварь, подлежащая уничтожению. Но больше он никого не будет убивать, хватит. Можно и кулаками поработать, если возникнет необходимость.

Роман лег на кровать, натянул ватное одеяло, укрылся им с головой. И вдруг понял, что не может защищать Таню своими кулаками! Друзья растворились среди жителей поселка, а в нем все большую власть обретают чуждые личности. Он не смог ответить Варвару два дня назад, не сможет ответить и любому другому хаму. Потому, что в драке потеряет контроль над собой и убьет противника на глазах людей. И окажется в тюрьме. Теперь у него только два пути – быть тихим, жалким, которого все пинать станут, но сдерживать зверя в себе, или убивать противников ночью, давая волю кровожадному зверю. В первом случае Таня Соколова бросит его уже через две недели, во втором – он будет уничтожен… тоже через две недели максимум.

Третьего не дано. Хотелось этого третьего, а именно – стать нормальным, чтобы можно было честно подраться с нахалом, набить ему морду, если обидит Таню или кого-то из родных, заставить дружков снова уважать Романа Клейна, и с их помощью решать на улицах Карьера… Но как это сделать? Он не знал.

Потапов долго не мог понять, что от него хотят. Он мычал, махал своими кулачищами – все без толку. Наконец открыл глаза и увидел возле кровати мать, а рядом с ней Дунайцева и Ледовского. Поморгав, Иван сообразил, на какой он планете и какое время года на ней. Дождь шумел за окном, ветер гудел в проводах электролинии, стало быть, осень.

– Ну и что? – спросил он, садясь на диване и машинально приглаживая короткие светлые волосы. – Еще один труп? Надеюсь, это Варвар?

– Зря надеешься, Ваня, одевайся, – сказал Ледовской.

– Это так необходимо? Мужики, вы без меня не можете отправить его в морг?

– Иван, дело более чем серьезное. Нужна твоя помощь.

– Ваня, я тебе приготовила крепкий кофе, быстро вставай и занимайся своими обязанностями, – строго сказала Евдокия Андреевна.

Потапов посмотрел на мать, пожал плечами.

– Мам, если ты приказываешь, я просто не могу… не подчиниться, – пробормотал он.

Он встал с кровати, надел джинсы, толстый свитер на голое тело, потом – носки, кроссовки. Подошел к печке, снял с плиты турку с кофе, налил себе в чашку, посмотрел на гостей, Дунайцев согласно кивнул, Иван и ему плеснул кофе в чашку. Ледовской пил только чай, и у него уже была в руках чашка.

Потапов достал из-под кровати бутылку водки, плеснул добрую порцию в чашку с кофе, Дунайцев помахал ладонью.

– Я лучше отдельно.

Ледовской кивнул. Евдокия Андреевна поставила на стол две рюмки, Иван наполнил их водкой, Дунайцев и Ледовской разом взяли рюмки.

– За все хорошее… Наверное, где-то оно есть, ну, может, и у нас когда-нибудь появится, – сказал Иван, глотая обжигающий кофе.

Гости, похоже, ни во что хорошее уже не верили, выпили молча, залпом.

– Поехали, – сказал Дунайцев. – Опергруппа уже на месте, работают, шеф поставлен в известность.

– Там и стоит? – хмыкнул Иван, допивая кофе.

Евдокия Андреевна шлепнула его по макушке, мол, перестань паясничать. Потапов мать слушался беспрекословно, поставил чашку на стол и шагнул во двор к своему «Уралу», стоявшему под навесом, но Дунайцев остановил его.

– Пешком доберемся, тут близко, Иван, – сказал он.

Через пять минут они были уже на месте преступления. Потапов пришел в себя, вполне уверенно стоял на ногах. Подошел к трупу, приподнял черный пластиковый плед, который никогда и никого не согревает, внимательно посмотрел на труп. Потом повернулся к Дунайцеву.

– Кто это? Не узнаю.

– Павло Молчун, его Разуваев назначил начальником службы безопасности своей фирмы, – сказал Дунайцев. – Сегодня днем, вместо Гуслярова.

– Это – Павло? – изумился Потапов. – Что-то он совсем на себя не похож.

Снова приподнял черный пластиковый плед, глянул на труп и тут же опустил край.

– Да уж… – мрачно сказал Ледовской. – Мы уже выяснили, что Павло отгонял машину Разуваева домой, жена подтвердила. И на нем – куртка Разуваева, жена Варвара ее опознала. Но это не Разуваев, это Молчун.

Потапов сосредоточенно поскреб макушку, сжал кулаки и негромко сказал:

– Значит, он ошибся.

Дунайцев услышал его голос.

– Ты прав, Ваня. И это значит, не только мы, но и Разуваев понимает, с кем столкнулся. Что будем делать? Докладывать шефу всю правду?

– Ты же начальник, Вася, вот и решай.

– А ты хозяин тут и уже имеешь опыт работы с этим зверем. Что делать будем?

– Ничего, Вася. Если ты не дурак – ничего такого шеф не должен знать, – сказал Иван. – Ухайдакаемся доказывать то, что знаем наверняка.

Разом вспомнились слова бабы Лизы – и Катя могла, и Роман… У Кати был мотив, да еще какой, и у Романа был мотив, он же вечером приходил… кажется, говорил, что накажет тех, кто виновен в их ссоре… А Разуваев понял, что ему грозит, и послал мужика в своей куртке отогнать домой машину. Мужик отогнал, пошел по темной улице и… пришел. Спасся Разуваев, вопрос только в том – надолго ли?

– На обычную «бытовуху» это не тянет, – сказал Дунайцев. – Скрыть такое невозможно, третье убийство за последние дни. Шеф сам озвереет, когда узнает. Пригонит роту омоновцев, они все затопчут, а эфэсбэшники нагонят страху на людей… Честно говоря, даже не знаю, что делать. У тебя есть какие-то соображения, Иван?

Иван тяжело вздохнул. Какие уж тут соображения! Дураку понятно – на сей раз оборотень мстил за него, за Ивана Потапова! И был он… кем-то из близких и дорогих ему людей. Но разве можно сказать об этом?

– Есть, Вася, – немного подумав, сказал Иван. – Варвар спасся, подставил своего человечка. Значит, чего-то боится, значит, чего-то знает. Вот его и нужно взять за «жабры» и потрясти как следует. Но я это сделать не могу, сам знаешь. Тебе и карты в руки, Вася. Выясни, чего он опасался, почему свою куртку отдал Молчуну. Мы-то знаем, а что он, козел, скажет?

– Не можем найти его. Дома нет, магазин не работает, Валентин проверил и офисные помещения – тоже нет.

– Ты шефу говори все, что хочешь, только о немне упоминай, – сказал Ледовской.

– Заткнись, Володя, без тебя тошно, – мрачно пробормотал Дунайцев.

– Чего – заткнись? – разозлился Ледовской. – Два кило наркоты исчезли, теперь уже и не вспоминаем про это! А началось-то все именно с наркоты! Может, наркомафия хочет нас с толку сбить, специально убирает своих, чтобы мы думали про оборотня.

– А это идея, – сказал Потапов.

– Следы – тоже идея? – мрачно хмыкнул Дунайцев. – У тела Гуслярова мы видели их, зафиксировали.

– Здесь – никаких следов, дождь льет. А те могли сфальсифицировать, зная, какие дела были тут в сентябре. Это что, сложно? А результат налицо – мы ищем оборотня, а наркота уже, наверное, уплыла! – выпалил Ледовской.

Дунайцев уставился на него, моргая ресницами, а Потапов хлопнул следователя по плечу и сказал:

– Вот тебе и версия, Вася. Будем ее держаться. И Новоселову она понравится.

– Да пошел ты! – заорал Дунайцев. – Даже наркомафия не способна на такое! Ты посмотри на труп, разве человек может это сделать? Как, чем? Я уж не говорю о ранении в грудной полости, там медэксперты наверняка обнаружат много интересного!

– Может, Вася, может, – спокойно сказал Потапов. – Наркомафия, чтобы замести следы, вывезти наркоту из Карьера, способна и не на такие зверства. Будем искать ее, и не здесь, а в районе. Проверим все гостиницы в Прикубанске, все подозрительные хаты, найдем исполнителей и спросим, зачем они это сделали.

– Ты меня за идиота принимаешь?

– Тебе нужны были соображения? Вот они. Мафия мстит за исчезновение крупной партии наркотиков, – сказал Потапов. – Не забудь упомянуть, что у меня железное алиби – весь вечер пьянствовал дома под присмотром матери, а она – очень уважаемый человек в поселке. И вообще, куртку Варвара я на Павла не напяливал. Ты все понял, Вася?

– А мы? – спросил Дунайцев. – Варвар ни хрена не скажет.

– Но на убитом его куртка. Кроме того, Молчун почему-то отгонял поздно вечером машину Варвара домой. Почему? Сам не мог, что ли? И куда это он свалил на всю ночь? Понимаешь, что это значит?

– Прячется от наркомафии, потому и подставил Молчуна, куртку свою приказал надеть, – сказал Ледовской. – Они и купились на это, кончили Павла.

– Володя все правильно понимает, – кивнул Иван.

– А я, выходит, совсем тупой? – обиделся Дунайцев. – Ладно, будем придерживаться этой версии. Но завтра жду твои соображения, Иван, по поводу зверя. Я в него не верил, но теперь верю. И знаю: ты чего-то темнишь тут. Завтра, понял?

– Так точно, товарищ капитан.