Текст книги "По ту сторону спорта"

Автор книги: Николай Долгополов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

В провожатые мы получили усатого, прямо с картинки, пожилого украинца. Несмотря на взаимную симпатию, общаться было сложновато. Увы, редко понимали нашего спутника и сами канадцы. Так и беседовали на причудливой мешанине из русских, украинских и английских слов, произносившихся переводчиком с неподражаемым украинско-английским акцентом.

Не случайно, наверно, с языка коренных жителей страны – индейцев – название города переводится как «место сбора». Каких речей не наслышишься, гуляя по широченным улицам! То вдруг забредёшь в район, где с дикой скоростью тараторят по-итальянски. Увидишь вывеску на греческом и поймёшь, что попала она в эту часть города закономерно – живут тут одни греки. На протяжении нескольких кварталов нас преследовал резкий немецкий говор. И, как я уже говорил, немало в Торонто славян. В Канаде проживает около полумиллиона украинцев и 120 тысяч русских. Их предки осели здесь до революции: спасались от голода и религиозных притеснений.

Вообще немного отыщется на карте стран, национальный состав которых был бы настолько разнообразен и до неправдоподобия пёстр. Большинство населения – англо– и франко-канадцы. За ними немцы, итальянцы, голландцы, скандинавы, поляки… Иммиграция исключительно высока, но только из Европы и Америки. Перед выходцами из Азии и Африки ставятся труднопреодолимые препоны.

Таксист-ливанец подробно и от души исповедовался случайным седокам. Десять лет назад полулегально пробрался в Канаду. Мучился, голодал, скитался, страдал и копил деньгу, но вывез-таки из Бейрута семью. Сейчас всё вроде бы образовалось: получил канадское подданство, выкупил у ростовщика такси. Только вот работать приходится с утра до ночи. «С утра до ночи» – понятие растяжимое, и мы переспросили, сколько именно. Ответ ошеломил:

– Девятнадцать-двадцать часов в сутки. Сплю в машине рядом с аэропортом. Зато в четыре часа утра я в очереди первый.

Мы не поверили, и шофёр из Бейрута побожился всеми неизвестными нам богами и благополучием сына, фотография которого была продемонстрирована для пущей убедительности.

Кстати, расплачиваясь за такси, мы пару раз видели, как, беззвучно шевеля губами, водители заглядывали в какие-то непонятные таблички, а потом сдирали с нас побольше, чем значилось на счётчике. Виновницей оказалась всё та же уже нами прочувствованная и оттого ненавидимая инфляция. Стоимость проезда дорожает так, что не успевают переделывать счётчики. Похоже, делающие таблички без работы не останутся.

А теперь вернёмся к нашему, точнее, канадскому хоккею. Думаю, не надо беспокоиться за своё благополучное существование и служащим «Торонто Мейпл Гарденс». Хоккей – депрессия ли, инфляция, война – делает стопроцентные сборы. Сказать, что в Канаде он вид спорта номер один, значит нанести хоккею и канадцам незаслуженное оскорбление. Это и национальная святыня, и гордость, и неисчерпаемая, словно озеро Онтарио, тема для разговоров.

«Хотите приехать в Торонто и не выглядеть презираемым всеми идиотом? Зазубрите имена наших „Листьев“», – советует местная пословица. Она ни на йоту не лжёт.

– Я целиком завишу от того, как сыграют «Мейпл Лифс» дома или в гостях, – жаловалась нам старушка одуванчик. – Проиграй они кому-то – муж, сын, внуки к завтраку не притронутся.

Мы вежливо посочувствовали пенсионерке-мученице.

– Правда, если бы наш капитан Ситлер не получил в прошлом году травмы, а Сальмингу подобрали бы в пару защитника его класса… – продолжала старушенция, и я подумал, что она, возможно, и вписалась бы в толпу, которую я видел на матче с «Флайерс».

Весь сезон в Торонто, да и во всей Канаде, свирепствует хоккейная лихорадка. И как бы ни играли «Листья», а они уже лет пятнадцать играют неважно, «Торонто Мейпл Гарденс» всё равно удерживает абсолютный мировой рекорд посещаемости среди спортивных арен. С 1946 (!) года на хоккейных матчах сплошные аншлаги. За почти четыре десятилетия – ни одного непроданного билета. Есть отчего счастливо потирать руки президенту клуба Гарольду Бэлларду.

Вот уж про кого можно смело написать: внешность бывает обманчива. Пожилой, холёный, респектабельный джентльмен – закоренелый и неисправимый преступник. Судьи, снисходительно настроенные к миллионеру из Торонто, и сами удивились, когда все 47 пунктов выдвинутых против Бэлларда обвинений в мошенничестве и хищениях подтвердились. Приговор был смехотворно мягок: три года тюрьмы. Бэллард отсидел треть срока, не переставая руководить делами из камеры. Досрочное освобождение стало скорее долгожданным праздником для тюремного начальства, чем для заключённого. Бэллард замучил охранников бесконечными придирками, постоянными отлучками из тюрьмы и чересчур весёлым жильём в комфортабельной квартире-камере.

Не хватило бы и полкниги, чтобы описать «геройские» похождения миллионера-мошенника. Интервью, которое Гарольд Бэллард любезно даёт редактору журнала «Мейпл Лиф Мэгазин», принадлежащего Гарольду Бэлларду, в комментариях не нуждается.

«– Какие черты характера вам наиболее присущи и какова ваша жизненная философия?

– Честность в общении, дружелюбие, благородство, прямота. Стремлюсь заводить друзей и сохранять дружбу. Много работать и быть честным. Относиться ко всем справедливо. Любить ближнего своего.

– Чем вы разочарованы в жизни?

– „Лифс“ не выигрывали Кубка Стэнли с 1967 года. Если мы не завоюем его, это отразится на бизнесе. Со времени моего избрания президентом мы не добывали Кубка ни разу. Команду ждут перемены. И уж себя-то я не уволю. Деньги вкладываются не просто так.

– Насколько близкие отношения сложились у вас с игроками?

– Очень близкие, когда я подписываю их денежные чеки. Я хорошо понимаю хоккеистов, но, бывает, они меня раздражают. Делаю высказывания, с которыми „Листья“ не соглашаются. Может, и не надо бичевать их публично, но я говорю, что хочу. Просить извинения за сказанное не собираюсь. Я имею право говорить, что мне угодно, и хоккеисты это знают.

– Как игроки реагируют на ваши замечания?

– Злятся на меня, черти.

– Каким образом они проявляют недовольство?

– Сторонятся меня, избегают любыми путями. Не разговаривают.

– Вы однажды заявили, что ваш игрок швед Инге Хаммарстрём может очутиться в углу площадки у бортика с шестью яйцами в кармане и выкатиться оттуда, ни единого не разбив. Как вы оцениваете собственную цитату?

– Отлично сказано. Я о ней уже вспоминал. У меня счастливое умение остроумно сравнивать несравнимые вещи. Я мог бы безыскусно обозвать Инге „кремовыми сливками“. Это тоже было бы о'кэй. А я выдумал ещё и шесть яиц.

– Хаммарстрём обиделся?

– Очень и очень. Он – кремовые сливки, однако исключительно силён физически. С его телосложением надо засовывать в карман половину соперников. А Хаммарстрёму как-то дали в челюсть, а он только поморщился. Дурацкое выражение на его лице говорило: „За что бьёте? Я вам ничего плохого не сделал“. Чёрт подери, я бы сразу дал сдачи. Это естественная реакция. Непонятно, как человек может быть таким глупцом, чтобы не ответить ударом на удар? Меня бесит, когда кто-то из м-о-е-й команды в форме „Мейпл Лифс“ получает затрещину и не отвечает тем же.

– Ваш бывший компаньон и совладелец арены (разорённый Бэллардом и вышвырнутый из дела. – Н.Д.) Кон Смит был недоволен вашими нововведениями в „Торонто Мейпл Гарденс“. Он отозвался о вас, как о „старом пирате“. Что он против вас имеет?

– Я открыл при арене ресторан. „Бэллардовская забегаловка для пьянчуг“ – так он её окрестил. Я снял в „Гарденс“ портрет английской королевы и поставил на это место новые ряды кресел для зрителей. По его мнению, это испортило внешний вид арены. Но я делаю здесь, что я желаю. „Мейпл Лифс Гарденс“ куплена мною, и я тут хозяин.

– Болельщики вас освистали…

– Люди любят выпускать пар. Это не выражение неприязни. Боба Хоупа (американский комический актёр, запятнавший репутацию поддержкой войны США во Вьетнаме. – Н.Д.) тоже встретили криками „б-у-у-у!“. Не думаю, что у кого-нибудь в Торонто больше друзей, чем у меня.

– Какое признание вы бы сделали в заключение беседы?

– Я обнаружил, что я не так приятен, как считал до сих пор. Но я всё же приятен».

Сколько же ещё чёрных красок можно добавить к этому разоблачительному автопортрету. И ясно, что президент совета директоров, владелец арены, хозяин клуба и его управляющий Гарольд Бэллард не может сумасбродно верховодить сам по себе, а «Мейпл Лифс» играть независимо от него в свой, не бэллардовский, хоккей. В действиях игроков проглядывается превозносимая миллионером жестокость.

Репортёрская судьба сложилась так, что через несколько лет я вновь попал в «Торонто Мейпл Гарденс», отпраздновавший полувековой юбилей. Предупредительный пресс-атташе клуба Стэн Ободзяк, продемонстрировав привычный запас русско-польских слов, пригласил в журналистскую ложу на матч чемпионата НХЛ «Лифс» – «Питсбург Пингвинз». Передо мною была выложена гора программ, календарей, буклетов, посвящённых, как было написано на каждом, «знаменитейшей команде мира». Стэн презентовал даже 872-страничный ежегодный справочник НХЛ. Журналисту такая продукция – неоценимое подспорье в работе, болельщику – многочасовое развлечение. Я по-хорошему позавидовал канадским собратьям по перу. И как удобно, когда при команде трудится человек, обычно бывший журналист, отвечающий за связь с прессой. Экономят дорогое время спортивные репортёры, избавлены от необходимости назначать и переносить интервью занятые по горло тренеры. А выигрывают от контактов между спортклубом и прессой болельщики: команда становится ближе почитателям.

Сама игра «Лифс» – «Пингвинз» по классу значительно уступала печатной продукции и заставляла думать, что упоминание о «знаменитейшей команде мира» всего лишь неудачное преувеличение. Матч был медленный, тягуче-однообразный тактически.

– Ну, как наши «Листья»? – спрашивали канадцы в ожидании привычных, видимо, комплиментов.

Я похвалил Ободзяка и его четверых помощников-студентов за оперативно составляемые и мгновенно доставляемые журналистам протоколы. От меня не отставали: ждали похвал и хоккеистам. Их не последовало. Сказал, что думал. И был наказан холодными улыбками, удивлёнными взглядами и недоуменным переглядыванием соседей по ложе. Вежливо осведомились, видел ли я когда-нибудь настоящий хоккей: коллеги решили, что я «просто не понял». В Торонто уверены – канадский хоккей наилучший в мире. Убеждать в ином – бессмысленно. Не взялся за сизифов труд и я.

Был смущён и удивлён, натолкнувшись в итоговом протоколе матча на упоминание о собственной персоне: «На игре присутствовал репортёр „Комсомольской правды“». В остальном же статистический отчёт был строг, точен и подтверждал мою, нелестную для хозяев, точку зрения. «Листья» играли слабо. Бросков по воротам много – но бесцельных. Удалений – предостаточно и не игровых. Тактика вбрасывания шайбы в зону соперника на авось – вдруг кто-нибудь догонит – старомодна. Настали в хоккее иные времена. Игра по старинке уходит в прошлое. Но только не с площадки «Мейпл Гарденс».

Здесь царствует и правит мистер Гарольд Бэллард – «тонкий» ценитель и знаток хоккея, как мы поняли из его интервью. Излюбленный финт миллионера – ежегодное и безрезультатное увольнение старших тренеров. Список смещённых специалистов в период с 1977 по 1981 год наводит на размышления о нелёгкой тренерской доле в НХЛ. Келли, Нельсон, Смит, Круазье, Имлах по прозвищу Панч – «удар» – были изгнаны с позором и с обвинениями в развале замечательной команды. Панча красноречивый Бэллард в дополнение ко всему довёл до инфаркта. Верный Панч, бесцеремонно обращавшийся с игроками, вздумал было поднять голос и промямлил что-то не понравившееся старику хозяину о необоснованности разрыва контрактов с хоккеистами без его, Панча, ведома.

Сами же профи дрожали, словно жёлтенькие осенние листочки, перед внезапно налетевшим ураганом под именем Гарольд Бэллард. Кого только не вытолкнул на улицу обнаглевший богач! Не пощадил – продал – и любимца, Дэйва Уильямса. Неистовый защитник по кличке Тигр полностью отвечал бредовым концепциям хозяина клуба: за три сезона Тигр набрал 996 минут штрафного времени. Клюшки нападающего Рона Эллиса, бессменно отыгравшего в команде 15 сезонов, были вышвырнуты из раздевалки – так он узнал об увольнении. Признанный рекордсмен клуба во многих компонентах игры и многолетний капитан Дерек Ситлер подвергался публичной травле, был назван Бэллардом «раковой опухолью» и обвинён в поражениях, которые преследуют «Мейпл Лифс». И это Ситлер, входивший раньше в сборную Канады и признанный в 1982 году на чемпионате мира одним из трёх сильнейших игроков национальной команды. «Листья» срывались с древа без всяких поводов и без видимой логики. Не то что Торонто, вся Канада ахнула, когда самодур Бэллард показал на дверь Ситлеру. Капитан ушёл безмолвно, не хлопнув дверью, А «Мейпл Лифс» совсем зачахли, не выйдя без вышвырнутых из клуба лидеров и в четвертьфинал Кубка Стэнли. Бэллард же будто в лихорадочном угаре демонстрировал хоккейной собственности её полнейшее бесправие и свою абсолютную безнаказанность. Ну какой игры ждать при таком хозяине от некогда славной команды, 11 раз завоёвывавшей Кубок Стэнли…

Однако и сам Бэллард обиделся бы, не упомяни я и о другом его «достоинстве» – яром антисоветизме. Наш хоккей для него что красный плащ торреро для разъярённого, ослеплённого тупой ненавистью быка. И в штаб-квартире НХЛ не устают удивляться звериной злобе Бэлларда к советским спортсменам, которую хоккейный миллионер являет при каждом удобном и неудобном случае. В фанатичном угаре непочтенный старец идёт на всё – даже на потерю благословенной прибыли. Деспот из Торонто запретил личной собственности – «Листьям» – встречаться с командами Советского Союза. Он всерьёз полагал, будто нанесёт урон нашему хоккею, не допуская сборную СССР в «Мейпл Гарденс». Именно Бэллард первым пригрел хоккейных перебежчиков, подло, тайком покинувших Чехословакию.

Антисоветчик, пожалуй, даже комичен в закостенелой одиозности. Но от этого не менее опасен. Такие бэлларды, облечённые определённой долларовой властью, и губят канадский хоккей. И это не голословное утверждение. Народная игра теряет популярность у народа. По числу занимающихся хоккей в Канаде медленно, но верно отстаёт от вытесняющих его плавания, тенниса, гольфа. Чистое и незаслуженное Бэллардом везение, что хозяин обосновался со своими «Листьями» в Торонто, где любовь к игре у жителей города в крови. Иначе бы не видать владельцу «Мейпл Гарденс» заполненных трибун. В некоторых канадских провинциях матчи на первенство НХЛ не собирают и половины залов. И на что смотреть, если, по мнению канадского журнала «Маклинз», «…североамериканский хоккей отошёл от оригинальной сущности. В нём нет быстроты и лёгкости катания. Точный пас и артистичное владение клюшкой – редкость». Вратарь Кен Драйден, наблюдатель тонкий и проницательный, прямо указывает на причину упадка: «Боссы здорово ошибаются, продавая хоккей как спорт насилия».

Последствия «продажи» печальны. Кризис – иначе состояние, в котором находится бывшая игра № 1, не назовёшь. Монреальская «Газетт», искренне удручённая постоянными проигрышами соотечественников в Кубке Вызова и Кубке Канады, вторит Драйдену: «Нас слишком долго убеждали, что насилие – часть хоккея. Но такого отношения терпеть больше нельзя».

Однако и длинная цепочка поражений от хоккеистов СССР, игравших в принципиально другой хоккей – корректный и честный, – мало чему научила и немногих образумила. Призывы забыть о грубости остаются лишь призывами для главных действующих лиц – хоккеистов и негласных режиссёров – хозяев клубов. Не оправдывая профи, скажем несколько слов в их защиту. Трудно за два-три сезона отказаться от вдалбливаемых с детства навыков. Спортсмену-профессионалу, воспитанному на определённых принципах, переделать себя в зрелом возрасте нелегко. Перерождение – на грани невозможного. Тем более наивно ждать счастливых метаморфоз от Бэлларда и К ^о. «Их» хоккеисты играют в хоккей, который они за свои деньги заказывают и получают. Вряд ли нынешнее поколение игроков НХЛ по взмаху волшебной палочки сбросит с себя въевшуюся, вошедшую в плоть жестокость. Не случайно казавшиеся незыблемыми рекорды результативности профессионального хоккея побил – и относительно свободно – не закалённый в спорах на кулаках ас, а вчерашний юниор Уэйн Гретцки. «Он не прибегал к насилию», – удивлялись газеты и цитировали хрупкого на вид игрока: «Я многому научился у русских». Другая звезда НХЛ, Серж Савар, вздохнув, бросил упрёк себе и партнёрам по национальной сборной: «Поражения (в Кубке Вызова. – Н.Д.), возможно, принесут пользу в том смысле, что в канадском хоккее начнут растить настоящих спортсменов, а не хоккейных головорезов».

Начнут ли? Попытаются – наверняка. Вырастят ли – не гарантировано. С чего вдруг у детей – надежды канадского хоккея – должно появиться презрение к грубой игре? Статьи авторитетов, зовущие покончить с драками, подростки не читают. На пресс-конференциях, где руководители НХЛ обещают искоренить насилие, они и подавно не бывают. А вот драки и прочую хоккейную грязь видят по телевидению регулярно. Хорошо бы переиначить пословицу «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», да как? Ни к чему предаваться неосуществимым мечтам. Действительность такова: из хоккея профессионального грубость уверенно перекочевала в хоккей детский.

«На юных хоккеистов давят, – убеждён сильнейший в прошлом защитник НХЛ Бобби Орр. – И для девяти-десятилетних важно одно – счёт. Я, бывает, не верю собственным глазам и ушам. Стоит ребятам допустить ошибку, промах – и родители обрушивают на своих сыновей град ругательств и оскорблений. Насмотревшись по телевидению матчей профессионалов, подростки дерутся, бранятся между собой, спорят с рефери». Ничего хорошего не ждёт Орр от профессионального хоккея и в дальнейшем: «Мой сын не будет играть в эту игру. Она ассоциируется у него с грубостью и травмами. Поэтому он и предпочёл европейский футбол».

Прославленный хоккеист одобряет самоотречение сына от хоккея! Удивляться ли, что в Торонто (спасибо, мистер Бэллард!) за год прекратили существование из-за отсутствия игроков 13 детских команд. Грозным предостережением НХЛ стал вывод специальной канадской национальной комиссии, проанализировавшей и научно обосновавшей причину падения интереса к экс-спорту № 1: «Сокращение числа играющих в хоккей детей вызвано беспокойством родителей за их будущее. До тех пор, пока большинство нашей молодёжи осваивает премудрости игры на основе кетча, успехи канадских команд в международных соревнованиях будут под вопросом».

Выход из кризиса труден, но ясен. Как ясно и с кого брать пример. Разгромное поражение в «Кубке Канады-81» с результатом 1 : 8 от советской команды отрезвило многих: и дальше внушать болельщикам мифическую историю о прекраснейшем на свете канадском профессиональном хоккее – глупо. Этого не понимает только закостеневший в антисоветизме Бэллард.

Но и Бэлларду достаётся. Всё тяжелее сдерживать и гасить рвущееся наружу недовольство игроков. Дошло до неслыханного. После почётного проигрыша «Монреалю» с разрывом в одну шайбу старикан выкинул очередной трюк. Без ведома тренера Роджера Нельсона сообщил о его «отставке», что в переводе с эзоповского обозначает «увольнение». Тут и взбунтовались, зашелестели послушные, приручённые «Листья». Ультиматум был краток: или Нельсон, или мы не играем в чемпионате НХЛ. Бэллард приказывал, топал ногами, настаивал, просил… и сдался. Конечно, от тренера и хоккеистов-смутьянов он чуть попозже избавился – как же иначе? Однако своеобразная забастовка добрый знак – и с бэллардами можно бороться.

А советские хоккеисты всё же появились, и надолго, в прочно обороняемом прибежище миллионера-фанатика. Есть в Торонто на берегу озера Онтарио небольшое здание. Туристу или жителю города попасть сюда несложно – вход свободный. Получить постоянную прописку – трудно и потому особенно почётно. Это зал хоккейной славы, открытый в 1961 году. На стенах портреты ярчайших из ярчайших звёзд. Неожиданный всплеск, случайная удача, метко заброшенная шайба, скоротечный успех пропуском сюда не послужат. Только многолетнее и добросовестное служение игре, признанное знатоками мастерство даёт право кому-то из основателей музея вносить на рассмотрение его учредителей новую кандидатуру.

Овации в зале услышишь нечасто. Но когда летом 1974 года собравшиеся услышали фамилию первого избранного в клуб иностранца, раздались оглушительные аплодисменты. Так приветствовали Анатолия Владимировича Тарасова – советского хоккейного тренера и теоретика. Когда года три-четыре спустя Анатолия Владимировича подвели к собственному портрету, Тарасов заметил: «Это вы не меня, вы весь наш советский хоккей чествуете». Недавно по предложению канадского национального героя хоккеиста Бобби Халла в зале славы появился портрет любимца хоккейной Канады – Валерия Харламова.

Бэлларду не понравилось бы, услышь он мой разговор в ложе прессы «Торонто Мейпл Гарденс» с журналистами и служащими арены в чёрно-белых старомодных фуражках. «Третьяк, Михайлов, Мальцев…» – эти фамилии произносились бойко и без акцента. Эх, если бы и с другими сторонами нашей жизни канадцы были бы так же хорошо знакомы. Но пока до этого далеко. А тут я поразился, отвечая на вопросы о советском хоккее, в которых чувствовались и осведомлённость и уважение. Что ж, репутация завоёвана, марку надо держать высоко. Собеседники жалели о прерванных суперсериях и дружно надеялись на потепление в жизни и в спорте. Как я понял, холодным атлантическим ветрам спортивную дружбу не заморозить. К тому же хоккей в Канаде – больше, чем хоккей. Выступая по советскому телевидению в день канадского национального праздника, чрезвычайный и полномочный посол Страны кленового листа Джеффри Пирсон в числе важнейших точек соприкосновения между двумя нашими государствами упомянул и хоккей. Так что пусть беснуется в своей арене Гарольд Бэллард. Дни царствования хоккейного вышибалы и ему подобных сочтены.