Текст книги "Операция «Дозор»"

Автор книги: Николай Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

18

Он никак не мог сообразить, почему его будят? Он ведь не спит. Закрыв глаза, он озабоченно думает о ребятах, проводивших операцию в горах. Никого из них он близко не знает: не было раньше до них дела. А теперь о себе забыть хочется, так беспокоит судьба тех ребят…

– Ты не задохнулся под одеялом? – спросил Валерий Васильевич.

И тут Пантелей понял, что закутан с головой, что утро наступило и пора вставать.

Палата была почти пуста. Пантелей рванулся к двери, скатился с крылечка и – на футбольное поле.

Зарядку проводил Валерий Васильевич: физруки ушли со старшими отрядами.

Радио нехорошо молчало и мерещилось, что оно просто не решается заговорить, чтоб не проговориться, не выдать неприятные новости. Бывало, что этот болтливый и певучий колокол надоедал, от его неутомимой бодрости голова распухала. А теперь его молчание мучило.

На утренней линейке дежурная вожатая прочитала по бумажке, что в этот день будет море, а потом отрядная работа. Вечером – кино. В патруль никого не послали.

На море собирались вяло, точно под конец смены, когда все пресыщены им.

И вдруг в серебристом колоколе щелкнуло, затем послышалось низкое гудение, пронзаемое тонким протяжным писком. На несколько секунд все смолкло, а потом слишком громкий мужской голос, захлебываясь и проглатывая окончания слов, пронесся над лагерем:

– Перед рассветом разведка оперативной группы установила направление, в котором продвигается нарушитель. Предполагается, что ему помогают живые маяки или заранее скрытые в Лесу радиопередатчики, испускающие специальные сигналы. Руководство опергруппы просит перекрыть долину и перевал севернее Кристининой погибели. О принятых мерах доложить в полевой штаб опергруппы – у водопада, что в юго-восточной части Лупанова провала.

Радио резко выключилось. На линейку прибежал начальник лагеря:

– Пятому и шестому отряду выступить через двадцать минут!

Двадцать минут не прошло, а все были готовы. С собой ничего не брали – ни продуктов, ни теплой одежды.

Позавтракали и пошли по дороге, по которой в лагерь привозили продукты. Широко раскатанная, пыльная, с белыми от пыли кустами по сторонам, она едва заметно поднималась в гору. Никто ребят не подгонял, но двигались быстро.

Километра через полтора ребят встретили двое мужчин в гражданском. У каждого – охотничье ружье. Они показали Валерию Васильевичу схему, и он велел отрядам свернуть с дороги на тропу. Тут было потруднее – узкая тропа шла вверх и вверх по крутому склону горы. Часто попадались угловатые глыбы, узлы выпиравших из земли корней.

Муторно было на душе у Пантелея. Если бы он не смолчал, если бы заранее установили наблюдение за нарушителем, может быть, всего этого не затевали бы, не рисковали бы жизнями ребят, не задали бы лишних забот пограничникам. Тот ли, не тот ли нарушитель, а все проще сложилось бы. Натерпелся бы стыда старый пограничник Пантелей Кондрашин, будь он жив и знай, что натворил его внук Пантелей Кондрашин. Накостылял бы дед внуку, показал бы такую славу, что век помнилось бы!

Теперь и не исправишь наделанного. Поздно исправлять. Малюсенький шанс останется, если нарушитель, которого ловят, не имеет отношения к его, кондрашинскому, нарушителю. Тогда есть смысл в операции «Дозор». Ее надо провести. Не одному, а с пограничниками, перед которыми необходимо повиниться. Рассказать им все, а они пусть решают, как быть с самозваным и незадачливым помощником… Только кому сказать? Тем мужчинам, в гражданском? Они – добровольные дружинники, близкие друзья пограничников. Валерию Васильевичу? Он сегодня тут командир. Но ни дружинники, ни Валерий Васильевич не смогут принять срочных мер. Так что лучше повременить, пока не появятся сами пограничники…

Тропу близко обступили деревья. Ребята хватались за стволы и нижние ветви, чтоб не потерять равновесия и не покатиться по склону, не ободраться о камни и сучья.

Девчонок пропустили вперед: замыкающим приходится тяжелее. Но и впереди девчонкам было нелегко – строй смешался.

Пантелей чуть прибавил ходу и оказался за спиной Капы Довгаль. Разговоров в строю не было – не до разговоров, каждый работал вовсю и берег силы. А обычно немногословная Капа пела. Вернее, что-то тихо напевала – не разберешь даже, что за мелодия, что за слова? Наверное, она так помогала себе. Пантелей следовал за нею шаг в шаг. Если она споткнется или поскользнется, – подхватит ее.

Вывороченное с корнями дерево перегородило тропу, и Пантелей выскочил вперед, подставил плечо. Капа охотно оперлась и перелезла через ствол. Чтоб не подумали, что он для одной Капы старается, помог и Мите, и Ленке Чемодану, и Бастику Дзяку, а потом снова догнал Капу, обошел ее. Тропа зазмеилась вниз, к каменным завалам – продолжению тех завалов стен, что встречались за отрядным местом.

Перевалили второй каменный завал, подошли к третьему. Здесь кусок стены хорошо сохранился. Возле него разрослись деревья и образовали замечательно замаскированную полянку.

Валерий Васильевич объявил коротенький привал, развернул схему, сверил ее с местностью и распорядился:

– Девочки остаются здесь и организуют полевой медпункт. Старшей назначается воспитательница пятого отряда – Ирина Родионовна Силисина.

Девочки запротестовали, а Ирина Родионовна подчинилась безропотно:

– Мы выполняем боевое задание и обязаны делать то, что нужно, а не то, что хочется…

Без девочек темп движения возрос. На открытых и мало-мальски ровных местах Валерий Васильевич командовал:

– Бегом!

Колонна растягивалась, но передние успевали вырваться далеко вперед. Когда они переходили на шаг, задние волей-неволей подтягивались. Хоть и небольшой, но все-таки выигрыш во времени.

Тропа повела в распадок. Чем ниже, тем мельче деревья, тем гуще кусты и сильнее пахнет сыростью.

Перед тем как спуститься к ручью, Валерий Васильевич отдал приказ:

– Мальчики из шестого отряда остаются здесь и перекрывают долину. Заслоны поставить и на правом и на левом берегах. Провести разведку вверх по ручью на пятьсот-шестьсот метров. Старшая – Валерия Васильевна Талина.

Ручей форсировали вброд. Воды в нем – по колено. Дно каменистое. Берега мокрые, слабые – обрушиваются под ногами.

Мокрые и грязные мальчики из пятого отряда торопливо выходили из долины. До театра боевых действий – рукой подать, и стоит ли обращать внимание на грязь и воду?

Поднимались непрерывно. На отдых ни секунды не решались израсходовать: нарушитель не станет ждать, пока ты рассиживаешься, выливаешь воду из обуви, соскабливаешь грязь с одежды.

Митя растер пятку, но попросил Пантелея никому не говорить. Сбросил тапочки, пошел в носках, как тогда, когда пытался бежать из лагеря, уехать к маме. Митя устал, но не жаловался. Волосы мышиными хвостиками прилипли к потному лбу, щеки раскраснелись, губы обветрились. Митя дунет под нос, собьет капельку с кончика и упорно идет дальше.

Бастик Дзяк прямо-таки летит над тропой. Пушинка, а не пацан. Светлые кудри его откинуты назад. В глазах горит жажда боевых приключений.

«Полковник» Багров неутомим. Он выговаривает себе должность в отряде, а Забрускин расхолаживает его: все тут рядовые, и нечего в начальники лезть!..

Дорога открылась внезапно! Лес оборвался. И на небольшой вытянутой, поляне забелела разбитая каменистая дуга, огибавшая голое сухое дерево, все в наростах, на изломанных ветвях – клочья мха и отставшей коры. Не дерево, а леший! Большая ветка обломилась, но не упала на землю, а повисла на уцелевших волоконцах. Незаметные струйки воздуха толкали ее, она раскачивалась и скользила по стволу. Слышался жалобный скрип – леший звал кого-то, жаловался на старость и хвори…

– Здесь мы и перехватим дорогу, – сказал Валерий Васильевич. – Из лесу не выходить, соблюдать тишину.

– Он и сюда забежать может? – с надеждой поинтересовался Бастик.

– Вполне. Место заброшенное. Ни души…

Словно в опровержение слов вожатого, за дорогой, на опушке, возникли фигуры лейтенанта Дашкевича и пограничника с автоматом. У ног лейтенанта стоял старый Буран.

Солдат и Буран остались в тени, а лейтенант Дашкевич перебежал дорогу, попросил у Валерия Васильевича схему.

– Тут и останется часть вашей группы во главе с вами. Моя – за дорогой. В пятидесяти метрах по дороге – скалы. Выслать туда дозор. Прошу выделить надежную группу связи, которая пойдет в полевой штаб опергруппы и доложит обстановку. Наша рация вышла из строя. Если удастся устранить неисправность, мы продублируем донесение.

Валерий Васильевич назначил Пантелея старшим группы связи и спросил, с кем бы он хотел пойти?

– С Багровым… С Янцевичем…

Бастик выдвинулся вперед, захлопал себя по груди:

– С Дзяком…

Олег отвернулся: мол, все равно одних приятелей наберешь!

– С Забрускиным…

– Впятером справитесь, – сказал лейтенант. – Точный маршрут сообщу по пути. Я провожу вас…

Впереди шли Багров и Дзяк. Пантелей с лейтенантом замыкали. За группой увязался Буран. Он все время отставал, и Санька Багров предложил нести его, старого.

– Что вы, он обидится! – отверг эту мысль лейтенант. – Он – гордый пес и не согласен считать себя стариком! Не беспокойтесь, он все равно придет, куда надо. Чего-чего, а след он не потеряет!

Бурана оставили в покое, и он затерялся в кустах позади.

Пантелей тронул локоть лейтенанта, и тот понял, пошел медленнее:

– Мне надо что-то сообщить вам. По секрету…

– Говори, нас тут подслушивать некому.

Пантелей без утайки все выложил. Даже про учебную гранату, про деревянный автомат и обрывок веревки, хотя теперь сознавал, что это вооружение вызовет смех у военного человека.

Лейтенант слушал внимательно и серьезно. Пантелей ждал, что лицо офицера посуровеет, но оно оставалось спокойным. Когда Пантелей закончил, лейтенант кивнул, дружелюбно улыбнулся:

– Наши дозорные засекли тебя. И того, за кем ты ведешь наблюдение. Разговаривать подробно нам некогда. Одно скажу тебе: мы преследуем не твоего нарушителя. И будь спокоен: там все в порядке.

Лейтенант велел задержать группу. Ребята окружили его, и он отдал приказ, быстрый и четкий:

– Следуйте отсюда прямо вверх до тропы. Затем – по тропе вправо гребнем до перекрестка, на котором лежит длинный валун. Там снова повернете вправо и выйдите в долину. У ручья – палаточный городок. На северном склоне – штаб. Доложите начальнику штаба опергруппы, что мы пока без рации. От графика не отклоняемся. Доверенный нам район прикрыли. Задачу выполним… Повторите приказ!

Пантелей повторил и добавил:

– Группа к выходу на задание готова!

Лейтенант взял под козырек:

– Выполняйте!

19

Сделав несколько шагов по лесистому отрогу, Пантелей оглянулся: смотрит лейтенант вслед? Офицера на дороге не было. Доверяет, значит. Проводил, сколько необходимо, отдал приказ и пошел обратно: и других дел хватает. А это дело возложено на надежных людей.

Доверие взрослого окрыляет ребячью душу. Пантелей вроде бы не ощущал крутизны – так стремительно поднимался на отрог. Поручи ему лейтенант Дашкевич взобраться на Казбек за один час – взобрался бы!

Недавние тревоги рассеялись. Смешно: вел наблюдение и думал, что пограничники слепы! У тебя только мысль шевелится, а они уже действовать станут! Хоть десять нарушителей в десяти направлениях пусть кинутся – всех пограничники перехватят, а сами не смогут – найдут помощников! К любому нашему на побережье обратятся, и любой бросит все и подчинит себя пограничникам.

Жаль, конечно, что не удастся своими руками скрутить шпиона и притащить на заставу. И этого, что в горы уходит, и того, что из моря вылезает, возьмут пограничники. Каждому – свой срок. Никуда не денутся…

Никуда не денутся! В этих словах была не только уверенность в силах пограничников, но и гордость за себя и свою группу. И он, и его группа – тоже оплот, который ни щелочки не оставляет на границе. Не то, что для чужого человека, для мухи не оставляет!..

Перед подъемом Пантелей не сказал, кому и где идти. Порядок в группе сложился сам собой. Митя Янцевич, довольный тем, что Пантелей выбрал и его, держался за командиром вплотную. На это место претендовал и Олег Забрускин. Он старался оттереть Митю, но безуспешно – неудобный подъем не давал Олегу зайти сбоку, а потом и выскочить вперед.

Бастик Дзяк скакал козликом, зыркал глазами по сторонам, оборачивался назад: ему хотелось все видеть и все слышать, не упустить, если что случится. Но ничего не случилось и Дзяк докладывал сам себе, что «по пути следования все в порядке». Пантелей предупредил его: «В лесу не орать». Это – труднейшая задача, но пока Бастик с нею справляется. Тем более, что на крутом склоне не очень-то поорешь.

Санька замыкал. Он и на этот раз попытался поделить посты и присвоить звания. И, так как сам был «полковником», щедро произвел Пантелея в генералы. Баловство, а приятно! Однако старшему группы связи не пристало поддерживать баловство, и Пантелей сухо заметил:

– Багров, силы зря не трать!

За деревьями не было видно гребня. Из-за этого не удавалось определить – много ли прошли, сколько еще осталось до первого поворота? Сейчас они уходили от дороги. Потом будут двигаться параллельно ей – это легко представить. А потом вернуться на продолжение той же дороги и дальше по ней – до штаба. Крюк дают. Для чего?

Забрускин о том же подумал.

– Слышь, Пантелей, – наступая на пятки Мите, сказал он, – мы не прямо к цели добираемся. С чего бы это?

– Командованию виднее: оно знает то, чего мы не знаем, – ответил Пантелей.

– Так мы ж лишнее протопаем! Крюка даем!

– Если надо будет для дела, три крюка дадим! – отрезал Пантелей.

– Не додумался и думать не хочешь! Тоже мне – командир! – Олегу не удалось навязать свою мысль, и он злился: – Приказ приказом, а действовать надо по обстановке. Вот на ринге, например…

Пантелей счел благоразумным не поддерживать этот, не военный, разговор, хотя на языке вертелось: «Мы – не на ринге».

Путь преградила узенькая насыпь. Ее преодолевали на четвереньках, цепляясь за корни. Выше сопки деревья расступились и открыли тропу.

Забрускин обошел Митю и Пантелея, первым вышел на тропу, огляделся:

– Курс выдерживаем точно… Дадим людям передохнуть?

Роль подчиненного не устраивала Олега, и он стремился разделить власть с Пантелеем.

– Времени не терять, – обращаясь сразу ко всем, сказал Пантелей. – Привал – возле валуна…

Тропа на гребне была неширокая, но прямая. Идти по ней было легко. Олег затесался между Пантелеем и Митей и, будто до этого не делал никаких попыток взять командование на себя, рассуждал, как бы с самим собой советовался:

– Странный маршрут получается. Буквой «П» идем. Вырисовываем эту букву. А задача-то какая? Из кончика одной ножки добраться до кончика другой ножки… Если взять наискосок, будет ближе. Быстрее будет. Просчитаться лейтенант не мог. Правда, не мог?

Уважительное суждение о лейтенанте смягчило Пантелея:

– Не мог, чего там говорить! Перед ним карта была – это уж точно!

– Вот, – вернулся к своим размышлениям вслух Олег. – Так почему лейтенант не велел срезать угол? Не зря же? Не зря…

– Не понимаешь? – подал голос Санька. – Мы обходим место, где нам почему-то нельзя находиться!

– Там нарушитель! – воскликнул Бастик и осекся.

– Вот, – подхватил Олег. – Нарушитель там или еще что-то такое. Мы не должны выдать себя. Почему? А потому, что нарваться на того нарушителя опасно!

– Да что, мы такой группой не справимся с одним нарушителем? Справимся! – Санька даже остановился. – Мы, получается, убегаем от него, а его поймать надо!

– Приказ есть приказ, – неуверенно возразил Пантелей.

В нем боролись два желания: одно – точно выдержать заданный курс, другое – проявить самостоятельность, показать свою сметку, явиться к месту назначения побыстрее, а если повезет, то…

– Жалеют нас, маленькими считают, – обиженно произнес Бастик. – А если мы со всех сторон накинемся, кто вырвется?

Олег умело подливал масло в огонь:

– Разработаем план, а ты, Пантелей, утвердишь. Рисковать без ума не будем. Ушки на макушке. Смотрим в оба! Если наткнемся на нарушителя, то по следу направимся, в штаб нарочного пошлем. Нам еще спасибо скажут!

– Мы как раз из-за этого нарушителя шатаемся по лесу. Так чего ж кидаться в сторону! Санька полностью соглашался с Олегом.

– В общем так, – принял Пантелей решение. – Идем напрямик. Себя все ж таки не выдаем: у нас точная задача. В случае чего – действуем по обстановке. В пути – ни шага от взятого направления. И ни звука!

– Я за тыл отвечаю! – вызвался Санька.

– Я впереди и смотрю вперед, – распорядился Пантелей. – Забрускин наблюдает за всем, что справа, Янцевич – слева. Дзяк слушает вовсю. Чтоб ни звука не пропустил!.. За мной!

Пантелей сошел с тропы. На сердце поскребывало, но шаг сделан. Нечего переживать: надо решать задачу!

На этом склоне лес был чистый и здоровый. Дубочки ровные, молодые, лишь кое-где между ними попадались старые, могучие дубы, как шрамами, покрытые черными, грубыми наростами.

Санька Багров и Бастик Дзяк начали было фантазировать, как заметят нарушителя, незаметно перекроют ему пути и внезапно налетят на него, растерянного, обезоружат и свяжут веревкой, оплетенной из разорванных рубашек.

Пантелей пресек этот разговор: он отвлекал от главного. Если бы у пограничников работала рация, то они донесение передали бы немедленно. Значит, чем скорее группа связи доставит в штаб донесение, тем лучше. Первоначальный маршрут изменен именно для этого – для наилучшего выполнения приказа.

К дубняку примешался орешник. Заросли становились все гуще. Под ногами – сырая листва, бледные скользкие грибы, трухлявый хворост, покрытый плесенью. Вниз по склону катились струйки воды, комариного размера ручьи.

Обзор ухудшился, и Пантелей приказал всем слушать, быть втройне бдительными.

Чтоб не упасть, хватались за ветви, производя шум. Оттого приходилось часто останавливаться и прислушиваться.

Неясный гул насторожил группу. Задержались, переглянулись.

– Вроде вода, – Санька Багров даже присел, ловя звук по-над землей. – Вода…

Пантелей опустился на колени, приник к земле ухом:

– Похоже…

Прошли еще немного, остановились, Гул, сначала казавшийся однородным, распадался на голоса: на ровный и унылый, на прерывистый и скачущий, на звонкий и мелодичный.

Чем дальше, тем этот хор слышнее.

Да, это была вода. Она откуда-то падала, рассыпалась, играла на много ладов.

В сообщении опергруппы, переданном по радио, упоминался водопад. Неужели добрались до него? И так быстро! Ликование поднялось в душе Пантелея: без помех достигли цели! Не только передадут донесение, но и доложат, что попутно провели разведку, пересекли опасный район и ничего подозрительного не обнаружили! Для штаба такие вести, как хлеб!

Чтоб не расхолаживать ребят и не вызывать шумной радости, Пантелей не поделился своей догадкой. Приказал всем оставаться на месте, а сам продвинулся вперед, повисая на ветвях и едва держась на скользкой земле. Если бы он сорвался…

Да, если бы он сорвался, не собрал бы костей: он вышел к узкому и глубокому ущелью. Оно уходило влево и вправо, скрываясь в туманной мгле. По каменистым стенам, оставляя черные и ржавые следы, срывались обильные потоки.

– Группа – ко мне, – упавшим голосом позвал Пантелей. Ребята подошли и долго подавленно молчали.

– Поняли, почему нас послали в обход? – жестко спросил Пантелей. – Мы не выполним приказ.

– А если вернемся? – не веря в эту возможность, спросил Митя.

– Хоть вернемся, хоть здесь сидеть будем – задание мною сорвано, – казнил себя Пантелей. – Я – старший, я и виноват!

– Старший, старший! – передразнил Санька. – Вместе свернули, вместе и отвечать!

– Вместе, вместе! А если все это на пользу нарушителю? – Пантелей заморгал, чувствуя, что в уголках глаз становится горячо – слезы накапливаются. – Это же не игрушки! Проиграл, покраснел – и все!

– Да, командир, нехорошо у тебя получилось, – как бы отделяя себя от Пантелея, которому и отчитываться, и ответ держать, – сказал Олег. – Вперед не пойдешь и назад идти – толку нет! Были бы у нас голуби для связи. Им эта дыра – раз плюнуть!

– Я вот тебе садану, – разъярился Санька. – Плюнешь тогда! Там внизу и плюнешь!

– Ребята, перессоримся, хуже будет! – Митя завороженно смотрел на потоки падающей воды. – Давайте подумаем, может, что придумаем!

Пантелею на миг показалось, что все – далеко, что на все – на лес, на ущелье, на ребят – он смотрит издалека. Он – сам по себе, они – сами по себе. Ребята могут пойти дальше или не пойти, ребята могут вернуться. А он должен, хоть птицей, хоть ящерицей, хоть ветром, хоть водой, промчаться над всеми этими препятствиями. Или сказать: я, ребята, не я, и беритесь, ребята, за все сами… Ему стало жутко: как же так – надо двигаться дальше, хочется двигаться дальше и – нельзя? Нельзя!

А если случится чудо? Скажем, поблизости обнаружится мост через ущелье. Или повиснет над группой вертолет – садитесь, подвезу! Или снизу покажется разведка, высланная штабом, – передашь донесение, а потом пусть ругают! Пусть ругают, лишь бы делу не навредить…

Пантелею казалось, что времени прошло много. Но почему-то ребята не проявляли нетерпения. Даже Бастик Дзяк молча ждал, что скажет командир группы, и бросал в ущелье комочки сырой земли. Пантелей жестом попросил ребят оставаться на месте, а сам взялся за длинную гибкую ветвь и подобрался к самому краю, лег, глянул вниз:

– Бастик, брось еще один катышек…

Черный шарик скользнул по стенке, зацепился за корень, отскочил, стукнулся о выступ и, рассыпавшись, исчез.

– Ну, что там? – свистящим шепотом спросил Бастик. – Может, еще катануть?…

– Хватит! – Пантелей подался вперед. – Сань, подберись, возьми меня за ноги… Держи покрепче…

Санька больно сцепил пальцы на лодыжках, но Пантелей терпел: пусть больно, лишь бы не сорваться.

Он высунулся настолько, что видел под собой стену до дна ущелья.

За черным карнизом переплетенной корнями почвы начинался скальный откос, сырой, местами зеленый от мха, местами красный от потеков. Он уходил влево, охватывая каменную чашу, в которую обрушивался самый крупный поток. Вода в чаше клокотала, а найдя разлом, вспученно бросалась в него и катилась, обходя блестящие валуны. Там, слева, ущелье сужалось, будто скалы распались, раздробленные саблей. И в этой ране клокотала вода.

– Напрямую тут верных десять метров, – сообщил Пантелей Саньке.

Тот присвистнул.

«Сюда бы веревку подлиннее! А я припрятанный клочок не взял с собой, недотепа, – пожалел Пантелей. – Как бы он сейчас пригодился!»

– А если демешки снимем? – догадливо спросил Бастик.

– Штаны потеряем! Что тут наши ремешки! – сдавленным голосом сказал Санька – он устал держать Пантелея.

– Не психуй, – одернул Саньку Пантелей. – И ремешки понадобятся… Вижу какую-то плеть. Корень длинющий. До него добраться бы, а там… Тащи меня обратно…

Работая руками, Пантелей попятился, сел. Санька, разминая за текшие руки, пыхтел рядом.

– Принимаю решение: спускаться и идти дальше по ущелью! – сказал Пантелей. – Я спускаюсь первым… Снять и связать ремешки…

Больше всего Пантелея пугал земляной карниз. Если он не выдержит и рухнет – в блин расшибешься. Карниз пружинил, и сердце сжималось в комок, и в горле так пересохло, что дышать стало больно; и в лицо бил сырой холод ущелья, но отступать некуда. Надо лезть, как ни в чем не бывало, чтоб ребятам не было страшно!

Пантелей вытянулся и сполз на край, опустил ноги. В одной руке был конец ремня, в другой – гибкая ветка. Ноги повисли в пустоте. Пантелей подтянул их к каменному откосу, а потом посмотрел вниз – уступ был близок и на него можно было стать. Пантелей уперся в камень одной ногой, потом и второй. Не выпуская ремня и ветки, постучал ногой – опора крепка. Длинный и толстый корень висел рядом. Отростки его вцепились в камень. Взявшись за корень, Пантелей повис на нем – держит!

– Как ты там? Живой? – Санька попытался улыбнуться. Это по голосу слышно было. Санька боялся за Пантелея.

– Погоди!

Пантелей, как по канату, спустился и оказался на серповидной площадке. На ней сидеть можно было и даже лежать. Трое-четверо вполне уместятся, если потесниться! А потом?… Пантелей посмотрел вниз, отвел глаза и снова посмотрел. Когда привыкаешь, высота кажется меньше. Да она и так небольшая – десяти метров, конечно, здесь нет. Отсюда, с площадки, слезть на дно проще – по выступам, по щелям, помогая друг другу, подсаживая да поддерживая!

Возвратись на первый уступ, Пантелей перевел дух и, как можно спокойнее, сказал:

– Давайте, ребята, по очереди…

– А не сверзимся? – спросил Олег. – Ты уверен, что там безопасно?

– Уверен!.. А не хочешь – иди обратно!

– Сам иди! – голова Олега показалась над краем. – Один ты смелый!

– Сань, – позвал Пантелей. – Спускай ребят, а сам последним – по ветке. Я тебя тут подхвачу.

– Есть, товарищ генерал! – Санька балагурит, следовательно, все идет нормально. – Первым подаю Олега!

Ноги Олега болтались над головой. Пантелею пришлось откинуться, чтоб не получить пяткой по носу.

– Где ты там? – не глядя, спросил Олег. – Правильно спускаюсь?

– Правильно! Мог бы и посмотреть!

Пантелей поддержал Олега за ноги, помог стать на камень.

– Вот по этому корню слезай на площадку и жди. Олег еще висел на корне, а вверху показались ноги Мити.

– Ты вниз пока не гляди! – сказал ему Пантелей. – В стенку упрись взглядом и двигай! Сиди там с Олегом и без меня – ни шагу!

Митя все делал молча. Ему было страшно, но он переламывал этот страх. И Пантелей никогда ни к кому не испытывал такой нежности, как сейчас к Мите. Он подстраховывал Митю, не думая о себе. Он тысячу раз грохнулся бы в пропасть, лишь бы оградить от этого Митю.

Бастик Дзяк тарахтел, подбадривая себя и грозя кому-то, кто решил, что группа связи повернет назад и подведет пограничников.

– Ты оставайся здесь. Побудешь здесь с Санькой, а потом, по моей команде, пойдешь вниз, – Пантелей помог Бастику устроиться на самом краешке выступа. – Санька тебя подстрахует!

Багров пел вполголоса:

 
Полторасыча сюда бы —
увидал бы он меня:
ох, ты, Санечка!
Орионовну сюда бы —
увидала бы меня:
ох, ты, Санечка!
 

Багров пел и сползал с карниза, держась за ветку. Связанные ремни змеей скользили перед ним. Пантелей подставил плечо, Санька сел на него:

– Дальше понесешь, товарищ генерал?

– Понесу! – с облегчением произнес Пантелей. Санька стал рядом, приникнув к стене:

– Жду дальнейших указаний, товарищ генерал!

– Когда я скажу внизу, ты по этому корню спустишь Бастика, а потом сам…

Пантелей сошел на серповидную площадку, где сидели Олег и Митя.

Слева скала выдулась – не подступишься. Справа, по отвесной стене, сбегала тонкая пленка воды. Но между площадкой и стеной была щель. Пантелей пробрался к ней, сунул руку – глубоко. Ниже щель раздавалась. По ней, растопырив руки и ноги, можно спуститься вниз, если не дрожать, не опасаться царапин и синяков.

Пантелей втиснулся в щель, схватился за край площадки, растопырил ноги. Они дрожали, и пришлось подождать, пока в них появилась сила. Сантиметр за сантиметром Пантелей погружался в щель. Вот уже потерял из виду Митю и Олега, оставшихся на площадке. Вот из-за шума воды перестал слышать их голоса. Он смотрел на противоположную стену ущелья и работал руками и ногами, стараясь не обращать внимания на боль в боку, ободранном о камень.

Поток, бежавший по дну ущелья, был уже близок. Пантелей опустил взгляд и увидел под собой глыбу. Дотянулся и стал на нее. Дальше ходу не было. Оставалось повиснуть на глыбе и спрыгнуть на камни. Повезет – устоишь. Не повезет…

Он лег на глыбу, полез ногами вперед, зажмурился и рухнул на большой плоский камень. Повезло!.. Перевел дух и крикнул:

– Я внизу, ребята! Митя, лезь по щели!.. Сань, пусть Бастик перебирается на Митино место. А ты потом – на место Олега!

В чаше клокотала вода. Плотный грохот наполнял ущелье. В лицо летели мелкие брызги. Уши заложило, и в голове зазвенело. Митя долго не показывался, и Пантелея охватило беспокойство:

– Мить, что там у тебя?

Митя не отвечал.

– Мить, ты слышишь меня?

– Он почти внизу, – сказал Олег.

Через минуту Митя был на скале:

– А теперь как?

– Повиснешь и спрыгнешь. Я тебя поймаю! Целься на этот плоский камень…

– Пятки отобью!

– А ты на носки опускайся. Я подхвачу тебя…

Митя кулем ухнул вниз и упал бы, если бы не Пантелей.

– Отходи, – сказал Пантелей, готовясь подхватить Олега.

– Понял теперь, почему нас в обход послали? – спросил Олег так, будто предвидел эту историю, точно предостерегал Пантелея и теперь мог упрекнуть его в легкомыслии и ненужном упрямстве.

– Сейчас даже эта глыба сообразит!..

Пантелей рассердился бы, но то, что с одним препятствием, считай, справились, смягчило его.

– Раз ты такой умный, ищи, как дальше нам идти, – сказал Пантелей, высматривая Бастика, который, весело болтая, спускался по щели.

Вот он стал на глыбе, гордо окинул взором ущелье, тряхнул светлыми кудрями:

– Дасступись, я иду!

Он сел на камень и полез к краю.

– Ложись лицом вниз! – крикнул Пантелей, но опоздал.

Дзяка потащило, перекинуло набок. Он взмахнул руками и полетел на камни. Пантелей протянул руки, кинулся к нему. Удар по голове свалил его. Он растянулся на плоском камне, а Бастик рухнул на него. «Хорошо, что не Санька, не Олег», – подумал Пантелей, и темнота заволокла ему глаза.

Длилось это недолго – секунду или две. Пантелей открыл глаза, увидел Саньку.

– А я думал, что ты – все!..

– Что-то мне холодно!

– Тут всем холодно. Кости целы?

Пантелей ощупал себя:

– Все целы. А Дзяк?

– Он ногой сильно трахнулся… А ты на целую минуту обмер.

Пантелей сел, потом поднялся на ноги. Его слегка покачивало. Он оперся о глыбу, закрыв глаза, потряс головой – полегчало.

Бастик сидел, поглаживая щиколотку правой ноги и морщась.

– Я не смогу идти, ребята. Вы продвигайтесь дальше, а потом вернетесь за мной или пришлете кого-нибудь…

– Ты брось это, – Пантелей опустился возле него, потрогал пальцами ногу – она отекла. – Где это видано – товарища бросать?

– Ты еще попроси, чтоб тебя пристрелили, не оставляя на плен и муки! – Санька подхватил Бастика под мышки, поднял: – Вторая нога цела? Попрыгаешь? А нет – полезай мне на спину!

– Будем по очереди нести. По двое! – сказал Пантелей.

– По этим камням? И сами не дойдете, и меня не дотащите. Вдемени мало, жмите дальше побыстдее.

– Опирайся на Саньку и Олега – это приказ! – Пантелей окликнул Олега. – Проходы есть?

– По камням скакать придется, – ответил Олег, возвращаясь. – Тут никто до нас не ходил. По крайней мере, следов не видать. Что там нас ждет – не угадаешь. Может, все-таки оставим тут Бастика?

– Берись, разведчик! Дороги испугался! – возмутился Санька. – Свою шкуру жалеешь, а друг пусть пропадает?

– Вы еще выставите меня плохим товарищем! Я о деле пекусь!