Текст книги "Письма. Том II (1933–1935)"
Автор книги: Николай Рерих
Жанр:
Периодические издания
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Духом с Вами.
36
Н. К. Рерих – Б. Георгиеву
6 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Родной мой сотрудник в Духе,
Спасибо за весточку из Дели. Вероятно, Вы уже в Италии и куете новую ступень Ваших достижений. Все мы сердечно вспоминаем Ваш приезд, и я знаю, что в душе Вашей живет так много истинно творческого, хорошего, созидательного. Как раз перед Вашим письмом получил я от неведомого друга две итальянских статьи из «Маттино»[121] и «Национе»[122] за подписью Америго Руджиэри[123]. Автор говорит, что и еще будет писать о моем искусстве, и кто он, этот незримый друг, так и не знаем. Такие же неожиданные статьи появляются в разной прессе. Иногда они дают настолько фантастические сведения, что приходится лишь удивляться, кто их сочиняет. Так, например, некая газета «Единый Фронт» возвещает, что мною распространяется сатанинское учение. Вот куда ведет людей преступная фантазия. Хорошая статья была еще в «Литературен Глас» Софии и в нескольких индусских журналах по случаю моих комнат в Аллахабаде и Бенаресе[124]. Так крутится колесо жизни, а колесо закона устремляет в области вышние. Хоть Вы, как пишете, и не любите писать, но все же пишете о том, что делаете и куда направляется Ваше внимание. Вот в мире гремят новые смуты, новые духовные и финансовые кризисы. Там, где понятие о Культуре было всегда нужным, теперь оно делается повелительно необходимым, ибо люди, попросту говоря, дичают. Вот несколько добрых наших друзей вошло в состав нового американского правительства, но им приходится бороться с невероятными наследиями предшественников. И даже самые добрые намерения повисают в пространстве. Среди всех этих трудностей остается творчество как незыблемая основа жизни и стремление к Свету. Главное же, собирайте вокруг себя и просвещайте молодые сердца. Ведь они находятся в глубоком смущении и, естественно, не могут разобраться, в чем истинное созидание. Посылаю для Вас и для друзей Ваших прилагаемые статьи. Они являются продолжением мыслей письма. Слышали мы, что в Бальзано кем-то организуется отдел нашего Общества, но кто это такой, еще не знаем.
Как Вы пишете, в Индии сейчас действительно трудно найти людей духовных, как Вы их понимаете. Но я все же не могу пожаловаться. В разных частях континента появились хорошие друзья, исполненные серьезными и духовными запросами. Приходят они как-то совершенно неожиданно и очень и между собою незнакомы. Вообще в жизни так много чудесного и так прекрасно улавливать пути Провидения и Благодати. Твердо идите по тем благословенным путям, на которые призвал Вас Ваш Дух. Помните, что мы всегда будем рады встретиться с Вами, и шлем Вам наши лучшие приветы.
Духом с Вами.
Если найдете полезным, можете статьи не только показывать друзьям, но и дать прессе.
«Владычица Знамени Мира»[125];
«Оружие Света»[126];
«Богатая Бедность»[127];
«Боль Планеты»[128];
«Учительство»[129];
«Осознание Прекрасного»[130];
«Портрет»;
«Будда дающий»[131];
Мехта[132];
Бенарес[133].
37
Н. К. Рерих – Х. С. Льюису*
7 мая 1933 г. Наггар, Кулу, Пенджаб, Индия
Уважаемый Друг и Брат,
Ваше письмо от 24 марта доставило мне двойную радость: своим полным глубокого значения содержанием и датой, когда оно было написано. 24 марта является нашим ежегодным памятным днем, посвященным нашим Высшим Покровителям. Я был также рад, что мое послание было оценено и понравилось нашим Братьям[134].
В дни Армагеддона все служители Света должны дружно сплотиться, широко распространяя благотворные искры братства. Не могли бы Вы сообщить мне адреса наших друзей в Калькутте и Харбине?
По Вашей просьбе высылаю Вам для Вашего музея восемь священных тибетских предметов вместе с прилагаемым списком. Девятый – тибетский перстень с алым камнем – оставьте, пожалуйста, себе. Вы узнаете на нем Великий Символ! На свитке (10-й), посланном бандеролью, – Образ Верховного Владыки Шамбалы, Благословенного Ригдена-Джапо. Поместите его, пожалуйста, в рамку под стекло и пусть Его Благословение всегда пребудет с Вами! Посылаю также свою статью «Rigor Mortis»[135] для «Rosicrucian Digest»[136]. Именно, нужно предупреждать людей об опасности черной магии, которая, к несчастью, в настоящее время широко практикуется. Воистину, древнейшие сообщества Света должны быть бдительны на своих сторожевых башнях. Пожалуйста, передайте нашим Братьям мои сердечные приветствия и примите от меня мои самые искренние братские пожелания.
Духом с Вами.
Н. Рерих
38
Н. К. Рерих – А. К. Халдару*
8 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой дорогой друг!
Большое спасибо за Ваши письма и записку от 1 числа сего месяца. Из письма г-на Виасы я узнал, что картины благополучно прибыли в Аллахабад и все идет по плану.
Пожалуйста, скажите фотографам, чтобы они выбросили негативы и использовали фильтры, поскольку, очевидно, они не использовали желтый фильтр (все голубые тона искажены, а лунный свет превратился в черное пятно).
Я знаю, что Вы получили журнал нашего Института, и надеюсь, что он Вам понравился.
У нас снова проливные дожди – такое ощущение, что монсун неожиданно начался на два месяца раньше. Я надеюсь, что как раз по этой причине на равнинной местности в этом году будет достаточно прохладно, и слышал, что в Лахоре установилась самая прохладная погода за последние 20 лет.
С наилучшими пожеланиями.
Духом с Вами.
39
Н. К. Рерих – М. де Во Фалипо*
9 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой дорогой Друг!
Мне ничего не остается, кроме как воскликнуть вместе с Вами (как в Вашем письме от 18 апреля), что безразличие людей поистине неслыханно, поскольку они пытаются уничтожить лучшие символы человечества. Выступать против древнего символа Троицы из-за некой позднее созданной организации, известной как масоны, то же, что и отрицать Святой Крест, потому что его могли обнаружить среди древностей Китая или Африки! Но мы работаем не для разрушителей, а для истинных просвещенных строителей. И Священные Символы нашей Религии охраняются не разрушителями, а добрыми строителями. Для нас главное знать, что это Символ Святой Троицы. Католический художник Мёмлинг подтверждает нам это, и открытка с изображением Мадонны Эльзаса – Лотарингии, которую Вы мне как-то прислали, была украшена таким же символом. Пусть злопыхатели изобретают любые сплетни и кривотолки, но мы останемся при истинных Святых Символах, являющихся таковыми еще со времен Господа Христа. Я не сомневаюсь в том, что иногда Вы неизбежно сталкиваетесь с таким злобным отрицанием. Но я высоко ценю Ваш свободный от предрассудков образ мыслей и знаю, что Ваша добрая вера отразит множество атак и нападок.
Не буду от Вас скрывать, что меня очень расстроило письмо г-на Тюльпника д-ру Шкляверу от 18 апреля. Я никогда бы не подумал, что г-н Тюльпинк может до такой степени не стесняться в выражениях. Вместо того чтобы дружески все обсудить, имея на руках факты и цифры, он пишет о нас в таком тоне, что невольно вспоминаешь, как нелицеприятно его охарактеризовал г-н Капар в Нью-Йорке. Мой сын Святослав тогда был в Нью-Йорке, и он прекрасно помнит, как г-н Капар критиковал нрав Тюльпинка и предупреждал, что мы с ним хлебнем горя. Я надеюсь, что то, что нам предсказал этот пророк из Брюсселя, не произойдет и г-н Тюльпинк не станет второй г-жой Германовой, которая стала клеветать на нас, когда ее финансовые требования были отклонены. Как мог г-н Тюльпинк написать, что с 1931 по 1933 год он укреплял мою репутацию! Это утверждение доказывает, что он не имеет никакого представления ни о моей деятельности, ни обо мне. Надеюсь, он судит не по себе. И как он может считать священную идею защиты человеческого достояния выражением эгоизма? Если мы будем подходить к священным идеалам с эгоистичной алчностью, то мы не имеем права вообще прикасаться такими грязными руками к Святыням. Я не мог себе представить, что г-н Тюльпинк окажется настолько бесчеловечным, чтобы не замечать критическую ситуацию в Америке, где, как Вы знаете, обстановка накалена до предела. Вы, несомненно, слышали, какие трудности сейчас испытывают такие богатейшие люди, как Форд и Рокфеллер; последний даже задержал выплату архитекторам нового здания. Вот такие новости. И я вновь повторю, что прежде всего мы должны защитить наш Европейский Центр. И потом, если ситуация в стране стабилизируется и г-н Тюльпинк легкомысленно не откажется от сотрудничества с нашими американскими группами (как он уже сделал), тогда в дружелюбной обстановке мы сможем обсудить будущие возможности. И без того все нас спрашивают, почему Союз базируется в Брюгге, а не в Брюсселе или в Париже[137]. Я от всего сердца желаю г-ну Тюльпинку сменить тон и методы. Для него было бы гораздо лучше, прислушайся он к Вашим мудрым советам. Теперь, видя эти письма, я чувствую настоятельную потребность вести всю переписку с г-ном Тюльпинком из Парижа во избежание еще большего непонимания и осложнений, связанных с двухмесячным оборотом писем. Будем надеяться, что благодаря стойкости и терпению мы все преодолеем. Я очень рад видеть, что Вы понимаете мои добрые намерения. Как и Вы, я полностью отвергаю все грубые выражения и методы. Более того, мы должны трудиться для человечества только в хорошем расположении духа, будучи сдержанными и благожелательными.
С самыми сердечными пожеланиями от всех нас.
Преданный Вам[138].
40
Н. К. Рерих – М. Гупте*
15 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Дорогой друг!
Я был рад узнать, что Вам понравился мой отзыв, поскольку он был написан искренне и от всего сердца, и сейчас я желаю Вам заслуженного успеха.
Пожалуйста, поблагодарите от моего имени г-на Мукула Чандру Дэя за его предложение организовать выставку моих картин в Школе Искусств Калькутты. Буквально недавно я отправил серию картин в Париж и Рим и, если бы знал заранее, послал бы их на выставку в Калькутту, а потом сразу в Европу. Но что отложено – не потеряно, и Вы можете быть уверены в моем дружественном отношении в этом вопросе.
Относительно Вашего запроса на материалы для статьи направляю Вам несколько подходящих публикаций. Вы можете оставить их себе, за исключением зеленого каталога, поскольку у меня нет второго экземпляра, так что, пожалуйста, верните мне его после ознакомления. Он Вам очень поможет, так как содержит много библиографической и биографической информации. Также посылаю Вам одну из моих последних статей «Звучание народов»[139], прочтите ее, пожалуйста, и опубликуйте в «Modern Review» или в «Calcutta Review». Но если публикация отложится, не сочтите за труд прислать мне ее обратно, поскольку мне поступили и другие запросы.
Пожалуйста, передайте привет г-ну Мукулу Чандре Дэю и всем Вашим коллегам, с кем я имел удовольствие встречаться.
Всегда рад Вас слышать.
Искренне Ваш.
Бюллетень № 4, № 9, № 10, № 12 и № 4-II;
Каталог М[узея] Р[ериха];
«День Рериха»[140];
«К[омната] Р[ериха] в Бенаресе»[141];
«Вестник Мира и Культуры»[142];
«Canimus Surdis»[143];
«Николай Рерих»[144];
«Культурная деятельность рериховских учреждений»;
«Звучание народов» (для публикации).
41
Н. К. Рерих – М. де Во Фалипо*
19 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой дорогой друг!
Каждое Ваше письмо несет в себе что-то трогательное и возвышенное. Так и в письме от 9 мая Вы цитируете самый прекрасный отрывок, посвященный Святой Деве. Это такое вдохновляющее и возвышающее постижение! Если бы только люди смогли сердцем понять эту великую Святую Реальность! Только когда невидимый священный мир откроется нам, люди смогут совершать добро во имя Божественных Принципов.
Как я Вам уже писал, мы полностью разделяем Ваше мнение относительно портрета в тибетско-китайском костюме. Что делать[145]. Приходится учитывать мнения и таких людей, которые не признают возвышенные порывы. Легенды, по недоброжелательству придуманные г-жой Германовой, которая рядит меня в одежды действующего ламы, прискорбны и абсурдны. Такая грубая насмешка, как выставление меня в образе ламы, совершающего богослужение в монастыре, является результатом совершенно извращенного воображения ненормальной актрисы. Бог ей судья.
Очень интересно, какую картину выберет Папский нунций. Для Его Святейшества я приготовил «Sancta Protectrix»[146], потому что, на мой взгляд, только картина религиозного содержания подобает Главе Церкви. В Итальянской школе так много вариантов украшений облачения Святых, что еще один Символ Святой Троицы никому не помешает.
Мы глубоко соболезнуем в связи с кончиной Его Святейшества кардинала Пачелли, который всегда благоволил нам и был обладателем нашего Знака отличия первой степени. Будем надеяться, что его преемник будет так же благосклонен к нашей просветительской деятельности, как и Его Святейшество кардинал Пачелли. Пожалуйста, не забудьте в подходящий момент наградить его преемника Знаком отличия первой степени, дабы сохранить хорошее отношение к нам Ватикана. Так печально, что мы теряем таких обладателей Знаков, как кардинал Пачелли и маршал Жоффр.
Когда монсеньор Мальоне будет на Рю де Пуатье, Вы, конечно же, можете презентовать ему книгу: либо «Messager Francais»[147], либо «Пакт»[148], либо «Gand Artistique»[149] или что-то другое на Ваше усмотрение. Но, как и раньше, прошу Вас беседовать только о Пакте, искусстве и религии и не затрагивать тему экспедиции и Азии. Насколько я понимаю, у нас и в этом вопросе полное согласие.
Я был глубоко тронут Вашей хвалебной речью в адрес моих новых картин. Поистине, для меня величайшая радость, что мои картины могут давать духовный подъем. Также очень рад, что Вы оценили работы моего сына Юрия. Он действительно этого заслуживает.
Мы получили замечательные оценки, в том числе и от Его Превосходительства вице-короля, епископа Лахора, министра-резидента Кашмира и других лиц, и в целом наша деятельность получает благоприятные отзывы в местной прессе. Епископ Лахора навещал нас за чаем, и его визит доставил нам большое удовольствие. Ему очень понравились мои последние картины из серии, посвященной Господу Христу, и репродукция картины «Madonna Laboris»[150].
Г-жа Рерих и все мы шлем Вам сердечный привет и надеемся, что Вы в добром здравии.
Как и всегда,
Преданный Вам[151].
42
Н. К. Рерих – М. А. Таубе
24 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
№ 6
Дорогой Михаил Александрович,
Рад был получить Ваше письмо № 3 от 12 мая. Пройду письмо по пунктам, ибо каждый из них чреват соображениями.
1. Очень рад, что как мои статьи, так и книга Юрия Вам понравились.
2. Вполне с Вами согласен, что пополнение Комитета нашего чрезвычайно полезно, ибо таким способом можно охватить более широкие круги. В отношении Глобы, против которого я лично ничего не имею, не забудьте, что в 1906 году он был моим конкурентом на должность директора Школы Общества Поощрения [Художеств][152] и мои шансы оказались много выше его. Кто знает, может быть, в его недрах еще живет воспоминание об этом эпизоде.
3. Относительно мерзкой заметки в не менее мерзком «Едином Фронте», будьте добры, узнайте у достойного «дворянина» Павлова, кто именно кроется под псевдонимом Вал[ентин] Ал[ександрович]. У меня почему-то создается представление, что этот писака – не кто иной, как некий корреспондент «Морнинг Пост» из Риги. Выясните это обстоятельство, ибо это послужит к разгадке некоторых других сфинксов. Как Вы знаете, при одержимой Германовой состоит Сур[аварди], о котором Вы, конечно, слышали и от Шклявера. При Союзе художественных деятелей приставлен м-р Брут (не Кассий, но именно Брут). Затем корреспондент «Морнинг Пост» из Риги уже выступал с фальшивыми сведениями о нас в «Возрождении»[153]. Думается, что теперешняя его статья является продолжением той же порученной ему интриги, к которой принадлежит и чилийская басня, в которую попался генерал. Таким образом, Вы видите, что вся эта «благородная» в кавычках группа сегрегируется около одного и такого же почтенного в кавычках учреждения. Тем поучительнее нащупать этот мерзкий источник, ибо они все время пользуются лживыми изобретениями, а нам-то скрывать нечего. Можно думать, что таинственный корреспондент из Парижа в «Нейе Фрейе Прессе», о чем я писал Вам, тоже принадлежит к этой же группе. Другая подобная же по вредности группа уже нащупана Вами в лице иезуитов. Вероятно, у Вас с ними был не один разговор, и мне хотелось бы знать больше подробностей. Вы сообщаете адрес о[тца] Ганского, но кроме этого мне хотелось знать, могу ли я в моем письме к нему сослаться на Вас и, вообще, полезно ли начало таких письменных сношений. Сообщите, пожалуйста, Ваше мнение.
4. Не выпускайте из рук Знамя Мира, ибо оно возникло до Тюльпинка и, во всяком случае, будет существовать вне зависимости, как Тюльпинк себя покажет.
5. Вполне понимаю Ваше изумление по поводу упорного воздержания Тюльпинка от денежного отчета. Не могу допустить, чтобы его провинциализм и неумение в управлении делами доходили до такой степени. Наблюдайте за ним очень зорко.
6. К вопросу о Мальте сейчас не могу добавить ничего нового к тому, что мне известно от Вас же в Париже. Тогда их условия и пожелания, как Вы помните, были настолько отрицательны и неприемлемы, что и Вам стало ясно, насколько трудно подвинуться в этом отношении. Отсюда совершенно невозможно судить, насколько могли измениться их взгляды и почему именно они могли измениться теперь.
7. Из Парижа я действительно получаю еженедельные письма Шклявера и почти еженедельные письма от Mmе де Во, а также весточки от Гавр[иила] Григ[орьевича] Шклявера и барона Типольта. В каждом из этих писем отражается какая-либо своя определенная сторона дела. Потому мне так важно иметь и Ваше более подробное сообщение, и было бы очень жаль утерять Вашу индивидуальность. Например, в прошлом письме Шклявер сообщал об одном предложении, на которое и Вы были согласны. Дело шло о том, чтобы сделать наш Центр почтовым ящиком в деле арестованных верующих. В Вашем письме я не нашел освещения этого необычного вопроса, а между тем, не зная ни имени уполномоченного, ни других подробностей, мне представилось, что такой почтовый ящик может обрушить прежде всего на голову Шклявера самые невероятные затруднения. Ведь почтовый ящик несколько сходен с положением ответственного редактора, который даже и без вины виноватый часто садится в тюрьму за чужие проступки. Так я и ответил Шкляверу.
Тем более мне хотелось бы больше знать от Вас как об обор[он]ительных действиях, так и о позитивно наступательных. Ведь Вы видите множество людей и, конечно, не упускаете случая ежедневно с кем-нибудь побеседовать об одном из наших дел. Но если бы наша переписка полузамирала, то и я буду лишен возможности со своей стороны соответственно реагировать на многие полезные вопросы. Конечно, темные силы действуют во всяком светлом деле. Это такая простая истина, что изумляться ей нечего. Но когда сильная струя света устремлена на эти темные логовища, то ядовитые миазмы от света погибают и разбегаются. Вот всем нам и следует постоянно иметь под рукою электрический фонарь, чтобы осветить темные углы. Радуемся поправлению здоровья Вашей супруги и шлем Вам всем сердечный привет.
Духом с Вами.
43
Н. К. Рерих – Ф. М. Бейли*
26 мая 1933 г. Наггар, Кулу, Пенджаб
Уважаемый полковник Бейли!
Был очень рад получить Ваше письмо и узнать, что наш новый журнал Вам понравился.
Мы явственно представляем себе окрестности Кашмира, у Вас там сейчас, должно быть, лучшее время года – весенние луга, удивительные ароматы и прекрасные цвета. Мы были рады узнать, что Вам и леди Бейли понравилось Ваше новое место жительства.
Мы, как обычно, работаем целый день, каждый в своей сфере. Здоровье г-жи Рерих все еще не стабилизировалось и временами меня очень беспокоит, особенно когда становится теплее. Даже у нас в горах летняя жара может быть невыносимой. Человеку с больным сердцем и давлением стоит быть максимально осмотрительным.
Целыми днями я пишу картины, а также пишу статьи по вопросам Искусства и Культуры. Оба моих сына очень заняты: Святослав – живописью, Юрий – филологией, и сейчас он работает над составлением англо-тибетского словаря, который постепенно превращается в монументальный труд[154].
С письмом прилагаю несколько открыток и два оттиска моих статей. Возможно, Вы слышали, что несколько музеев недавно открыли специальные залы, посвященные моему искусству. Также сейчас оформляется зал в Национальном музее Буэнос-Айреса. Может быть, Вы также слышали, что в Брюгге прошли две конференции, посвященные Пакту Мира, а следующая планируется в США[155].
Пожалуйста, примите наши самые теплые пожелания Вам и леди Бейли.
Искренне Ваш.
[Приложения:]
«Корни Культуры»[156];
«Познавание Прекрасного»[157];
«Пантелеймон»[158], «Приказ [Учителя]»[159], «Terra [Slavonica]»[160], «Матерь Мира»[161], «Pax [Cultura]»[162], «Царица Небесная»[163], «Зарево»[164], портрет.
44
Н. К. Рерих – М. де Во Фалипо*
26 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой дорогой Друг,
Мы все были рады узнать из Вашего письма от 15 мая о визите монсеньора Мальоне и его благосклонном отношении. Насколько я понимаю, картина «Гималаи»[165] отправится в Ватикан, «Тибет»[166] – в Министерство образования, а «Sancta Protectrix» останется на время в Европейском Центре. Я надеюсь, для нее будет найдено достойное место.
Тем временем мы были счастливы услышать, что кардинал Пачелли находится в добром здравии, и, таким образом, у нас в Ватикане есть еще одна благожелательная душа. Я сразу же телеграфировал в Нью-Йорк и сообщил им радостную весть о том, что, к счастью, предыдущие печальные новости оказались ошибочными.
Мы получили книгу Юрия и рады, что Ваше участие увенчалось столь великолепным изданием.
С письмом прилагаю образец торговой марки оружейного завода Германа Круппа[167]. Я не знаю, каким образом Символ католической церкви мог попасть в такие руки, но для нас использование этого символа теперь невозможно, поскольку это может вызвать бесконечные возмущения. Нам стоит придерживаться нашего Знака, прославленного художником Мёмлингом, писавшим для Римской католической церкви, и мы знаем, что у Его Святейшества на рукавах вышит такой символ Святой Троицы. Давайте на этом закроем тему.
Д-р Шклявер покажет текст телеграммы, которую мы получили из Вашингтона, а также наш ответ. Как следствие мы видим благосклонное отношение к нам в новом Правительстве и будем всеми возможными способами осуществлять нашу общечеловеческую идею Пакта и Знамени. Все разговоры оппонентов о необходимости Пакта исключительно в военное время полностью опровергаются тем фактом, что Красный Крест нужен во все времена, и мы убедительно доказали, что произведения искусства и науки находятся в не меньшей опасности во время революций и потрясений, чем во время войны. Мы верим, что г-н Тюльпинк не будет упрямым и необъективным, когда дело получит новый оборот.
Мы обратили внимание на описание Ваших встреч с некоторыми официальными лицами и все приняли к сведению. При личной встрече мы обсудим этот вопрос.
Что касается эпизода, произошедшего с Его Святейшеством Папой в Альпах, я хотел бы обратить Ваше внимание на мою поэму «Пламя в чаше»[168] (стр. 63–64), в которой описывается подобный случай из моей жизни. Может быть, д-р Шклявер или Вы смогли бы перевести ее на французский. Воистину, самую страшную пропасть можно преодолеть с помощью веры и устремления к Великому Свету. Если у Вас будет возможность, пожалуйста, передайте монсеньору Мальоне мое глубочайшее уважение и благодарность за его визит в наш Центр.
Примите от всех нас самые наилучшие пожелания.
Преданный Вам[169].
45
Н. К. Рерих – Ч. Флейшеру*
31 мая 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Мой дорогой друг!
Мы все невероятно счастливы Вашему чудесному избавлению от страшной болезни. Поистине, живой контакт с Иерархией Света дарует новые силы и новые возможности. Если Вы хоть раз почувствовали эту Священную Связь, она навечно останется в Вашем сердце и преобразит Вашу жизнь. Почувствуйте в своем сердце наши постоянные мысли о Вас – вестники дружбы и единства.
С наилучшими пожеланиями Вам двоим от меня и г-жи Рерих.
Духом с Вами.
46
Н. К. Рерих – М. Гупте*
3 июня 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Дорогой друг!
Очень рад был получить Ваше письмо, спасибо, что переслали статью «Звучание народов»[170] в «Modern Review».
Сегодня пошлю Вам последние выпуски Бюллетеня Музея Рериха, в которых Вы, несомненно, найдете что-то интересное для себя. Такую же подборку я отошлю в Калькутту профессору Мукулу Чандре Дэю.
После калькуттской жары подножье Гималаев в Дакке несравнимо приятнее, и это, конечно же, принесет Вам новое вдохновение в Вашей творческой работе.
Буду очень рад получить от Вас весточку.
С наилучшими пожеланиями.
Искренне Ваш.
47
Н. К. Рерих – Ф. Сутро*
7 июня 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Уважаемая г-жа Сутро!
Я был очень рад получить Ваше сердечное письмо, из которого узнал не только о Вашем участии в нашей деятельности, но и о Вашей искренней заинтересованности нашими духовными целями. Когда я читаю в отчетах, что под Вашим руководством совершаются добрые деяния, меня всегда это очень радует. Человечество настолько далеко от понимания Мира и Культуры, что мы безотлагательно должны проводить любую просветительскую работу. Когда на наших глазах свирепствуют вражда и ненависть, мы должны встать воедино и нести человечеству духовное просвещение. Никто не посмеет утверждать, что современный уровень образования соответствует норме, поскольку совершаемые злодеяния доказывают обратное. Гораздо ценнее видеть, как дорогие сердцу друзья объединяют усилия в совместной борьбе за истинный мир, искреннее сотрудничество и взаимопонимание.
Сегодня мы обсуждали вопрос, сформулированный Вами в письме касательно будущих аукционов. Все мы сошлись во мнении, что снижение цены нанесет урон достоинству ныне живущих художников, но мой сын Святослав предложил, и мы все с ним согласились, чтобы на подобных аукционах выставлялись произведения искусства либо ушедших, либо анонимных мастеров. Произведения античного искусства могут стать отличным поводом для проведения подобных аукционов. И, таким образом, никто не посмеет обвинить нас в том, что мы эксплуатируем художников, оказавшихся в сложной ситуации. Учитывая мировые тенденции, мы должны следовать по пути дружелюбия и согласия, не вызывая чувство раздражения.
Как всегда, работаем с утра до ночи, и чувствую, что этот труд во имя Всеобщего Блага ведет нас самой прямой дорогой. Как и раньше, я очень беспокоюсь за здоровье госпожи Рерих, так как при больном сердце и таком давлении ей требуется постоянный уход.
Продолжая тему письма, направляю Вам мои последние статьи, опубликованные в индийской прессе: «Огонь претворяющий»[171], «Познавание Прекрасного»[172] и «Силомеры»[173], и уверен, они найдут отклик в Вашем сердце.
И вновь хочу повторить, что очень рад дружбе и сотрудничеству с Вами. Мы все шлем Вам самые наилучшие пожелания.
Остаюсь духом с Вами.
[Приложения:]
«Познавание Прекрасного»;
«Огонь претворяющий»;
«Силомеры»;
«Canimus Surdis»[174].
48
Н. К. Рерих – американским сотрудникам
9 июня 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Родные,
В дополнение к нашему журналу заседаний № 36 не могу не написать Вам совершенно экстренно в связи с предполагаемой Конвенцией Пакта Мира[175]. Прочтите это письмо в Вашем заседании Совета. Прочтите его со всем вниманием, ибо в нем звучит Указ непреложный, неисполнение которого может повлечь за собою самые страшные последствия. В прошлой телеграмме нашей Вы видели Указ полученный – Указ самый точный, который требует самого внимательного и неотложного исполнения. В Указе сказано обращение ко всем нашим учреждениям и обществам, чтобы они в высшей мере объединено сотрудничали и не разделяли сил своих в подготовлении этой Конвенции. Значит, все, кто следует Указам Вл[адыки], должны принести в этом государственном деле все свои возможности. Не может быть и речи, чтобы какие-либо иные соображения могли отвлекать внимание наших ближайших сотрудников на какие-то другие решения и предприятия; как я уже писал Вам, конвенция Пакта должна быть рассматриваема как действие, полезное как всему миру, так и всем нашим задачам. По-прежнему я не настаиваю, будет ли это конвенция в Вашингтоне, или, может быть, ее легче собрать в Музее в Нью-Йорке и послать в Вашингтон для представления правительству значительную и представительную комиссию от Конвенции. На месте Вы увидите, что более исполнимо и доступно как материально, так и духовно. Во всяком случае, как Вы отлично понимаете, Конвенция должна быть внушительной. Если наш театр Музея будет битком набит, это даст впечатление внушительности, но если в Вашингтоне почему-либо почувствуется малочисленность, то это может не привлечь внимание правительства. Итак, повторяю, сделайте как можно внушительнее во всех доступных пределах. Но сейчас, кроме этого обстоятельства, для нас еще более важно подчеркнуть, чтобы Указ Вл[адыки] был выполнен в полной мере. Представьте себе на минуту, что в силу каких-либо частных соображений кто-либо из ближайших сотрудников начнет воздерживаться от полномерного участия в подготовлении к Конвенции, – какой ужас из этого получится. Этот ужас внутреннего разложения отзовется не только на Конвенции; он отзовется на всех наших делах; он разрушит все уже слагавшиеся планы и возможности; он извратит энтузиазм наших атторнэй[176] и всех реорганизационных последствий. Словом, Вам всем должно быть совершенно ясно, что в такие исторические моменты продвижения были бы преступно неуместны какие-либо разложения и разделения. Один за всех – все за одного. Так говорил в момент энтузиазма один из наших советников, но затем его энтузиазм поник; не почувствовал ли он где-то какие-то внутренние разделения. Я уже писал Вам о высшей мере необходимого великодушия, но сейчас я скажу Вам не только о великодушии, но о простой преданности Указам. Подчеркиваю, что в этом случае, как и было указано в телеграмме, передававшей Указ, Веление Вл[адыки] было передано очень точно, не оставляя никаких личных рассуждений. Было сказано, чтобы все без исключения наши учреждения и наши общества устремились бы к Конвенции Пакта Мира и в этом нашли бы путь к сотрудничеству с правительством. Значит, каждое учреждение наше должно приурочить свои планы к Конвенции Мира, чтобы никакая причина не легла черной преградой по пути Светлого продвижения. Конечно, мы уверены, что Вы в полном согласии и великодушии и сердечности работаете в эти трудные дни, и мы знаем, что именно в этом залог успеха. Не хочу думать, что в ком бы то ни было мелькнула бы черта несогласованности. Да и не может быть несогласованности там, где сказано так твердо и определенно. Потому напрягите все силы, чтобы привлечь участие лучших людей, а такое сотрудничество привлекается лишь под знаком единения. Люди чувствуют в сердце каждую несогласованную вибрацию, поэтому Вы все, имеющие отношение к вибрации музыки, литературы, духовности, совершенно твердо досмотрите, чтобы никакая мелочь постыдная не помешала продвижению великого света. Говорю тверже, чем всегда, ибо знаю, какие опасности заключались бы в неисполнении Указа Вл[адыки].
