Текст книги "Еще не вечер (сборник)"

Автор книги: Николай Леонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава четвертая

Около десяти вечера Иван сидел в своем номере перед телевизором, шла передача «Прожектор перестройки». Он вырубил звук, и люди, горячо обсуждавшие свои проблемы, Ивану не мешали.

«Главное, не суетиться, не спешить, – рассуждал Иван. – Сыскарь меня видел и конечно „сфотографировал“. Смотаться, бросив Лебедева с деньгами, неразумно и опасно. Жить не на что. Если старика прижмут, он, конечно, расколется – объявят розыск. А тут меня опознают в момент. Значит, „крышу“ в моем захолустье придется менять, все строить заново».

Иван уверенно заявил: с голубоглазым умником решим иначе. А как? Стрелять-то нельзя, сыщики сравнят пули, установят, что стрелял один и тот же человек. Старика возьмут в такой оборот, и он от страха, спасая свою никому не нужную шкуру, рассыплется до основания. Весь МУР за своего «рогами упрется», они есть и спать перестанут, пока меня не разыщут. Стрелять – это спускать на свой след стаю взбесившихся собак.

Стрелять нельзя, обезвредить необходимо. Как? У него машина, дороги сейчас плохие, что, если на загородном шоссе на скорости откажут тормоза? Вряд ли у него есть гараж, небось тачка у дома стоит, адрес известен, работы на несколько минут. Как выманить из города? С кем он живет? Сучку утащить – кобель рванется. Сложно. Нужны люди, время и деньги.

Деньги. Сколько у старика в загашнике? «Лимон», два? Не меньше. Гад ползучий! А он, сука, не понимает, что, когда дом горит, спасаться надо. Если уж на скамейку народного суда попадет, из зоны не выйдет. Двести-триста штук сыщику в зубы сунуть – он пасть разинет, не удержится. Не берет тот, кому мало дают. Положить на стол мешок и сказать, мол, забери, исчезни, мы в жизни друг друга не видели. Возьмет, никуда не денется. Если он умом двинется и на забор полезет – железкой по черепку шарахнуть, в глотку спиртного заправить и усадить в машину. По сегодняшнему дню пьяный что прокаженный – не отмоется, с ним никто из властей за руку не поздоровается и слушать не станет.

«В общем, так ли, по-другому, а с ним надо законтачить. Только не мне, а старику, им есть что вспомнить. Я до времени должен притаиться за углом».

Иван так увлекся своими рассуждениями, что не заметил, как «Прожектор» кончился, на экране дрались какие-то люди. Один мужик упал, другой вскочил в машину и дал деру, а упавший приподнялся, вытащил из кармана пистолет и начал стрелять вслед.

«Мент, наверное, – подумал Иван. – Они даже и в кино стрелять не умеют. И чего руками размахивал, забыл, что пушка в кармане?» – Он приподнялся в кресле, хотел включить звук, когда в дверь постучали.

– Входите! – крикнул он, услышал, что дверь открылась, спросил: – Анюта, ты? Заходь, чай организуй!

– Я не Анюта, но от чая не откажусь, – из маленькой прихожей в гостиную шагнул Гуров. – Красиво живете, Иван Николаевич, – он снял плащ, прошел в номер, огляделся.

Иван оторопел. Оглядывая высокую худощавую фигуру незнакомого гостя, подумал, что оружия у опера скорее всего нет и бить следует по ногам. Гуров, перехватив взгляд хозяина, рассмеялся.

– Вижу, не ждали. – Гуров прошелся по гостиной, заглянул в спальню, выключил телевизор. – Завидую людям, умеющим организовывать свой быт. Да не изображайте городничего из бессмертной комедии, сядьте!

Иван опустился в кресло. Оскалился.

– Мне казалось, нам есть о чем поговорить, потому и заглянул. – Гуров сел за письменный стол. – Что вас, Иван Николаевич, рабочего человека с хорошей репутацией, связывает с матерым рецидивистом, который на свободе догуливает последние денечки?

– Знаком без году неделя. – Иван облизнул пересохшие губы. – Гляжу, человек солидный, коммерческий. – Он вздохнул. – Неужто в какую историю я вляпался?

– Коммерческий, точно подметили. Но вроде к холодильным установкам никакого отношения не имеет.

«У него на старика фактиков не хватает, и меня вербовать решил? Не торопись, Иван, молчи и слушай, соглашайся, кивай, только ничего не говори».

Иван театрально вздохнул и, вспомнив попа, который хаживал к его бывшему хозяину, заявил:

– Товарищ начальник, человек грешен и зачат в грехе. Намеревался от того знакомства свою малую корысть иметь. Так ведь за намерения вроде бы не судят?

Иван перекрестился.

Гуров насупил брови, кашлянул в кулак.

– Хочу, чтобы между нами все было честно. Если вы преступление уже совершили, то помочь не могу, ответите по всей строгости закона. Но если вы с этим Лебедевым только столкнулись, на скользкую дорожку лишь ступили, а по моим соображениям, так и есть, тогда иное дело. Тогда нам есть о чем потолковать.

«Не перебрал ли я? – думал Гуров. – Может, у меня на руках давно двадцать два, а я все банкую?»

– За упреждение благодарность нижайшая. Лев Иванович, а толковать нам больше не о чем, – ответил Иван.

– Интересно получается, – заговорил Гуров. – Вы связываетесь с особо опасным преступником, к вам пришел сотрудник органов. – Он достал удостоверение. – Желаете ознакомиться?

Иван внимательно изучил удостоверение, сличил фотографию с оригиналом.

– Надо же, подполковник, – Иван покачал головой. – В таком-то чине и ходите по гостиницам.

– Иван Николаевич. – Гуров спрятал удостоверение, взглянул осуждающе. – Я к вам по-хорошему, с доверием, а вы мне – от ворот поворот. Может, вы увязли и боитесь ответственности? Тогда понятно, что я ошибся.

Он встал, пошел к двери, бормоча:

– Черт возьми, как все нескладно…

– Товарищ подполковник! – Иван догнал Гурова, преградил дорогу. – Вы меня не поняли, да и чай собирались пить. Я сейчас!

Церковные обороты из речи Ивана исчезли, он позвонил, распорядился, чтобы принесли чай, достал из серванта посуду и бутылку коньяка, ловко накрыл на стол. При этом, не умолкая, рассуждал, что его доверчивость к добру не приводит, в который раз попадает в историю, но «горбатого могила исправит», видно, ему на роду написано страдать за свою простоту. Слава богу, мир не без добрых людей, случай свел с хорошим человеком, и огромное спасибо подполковнику Гурову Льву Ивановичу, что он такой душевный.

Гуров сидел с обиженным лицом, слушал хозяина и постепенно «оттаивал».

«Хорошо поешь, – думал он. – Игра началась, дебют за мной, как выражаются шахматисты. Теперь следует, не торопясь, укрепить завоеванные позиции».

Иван говорил одно, думал совершенно другое. «Наживку ты, начальник, забросил для фрайеров. Так я тебе и поверил, ищи дурака, такие кретины живут в соседнем номере. Документы мои сгорели, придется все менять, ну это все сопли, сейчас надо думать, как выскочить. Кто я на самом деле, сыщик не знает, иначе один бы не приперся, а с целой командой – обыск проводить. Искали бы пистолет. Здесь пистолет, здесь, только не нашли бы его ни в жизнь, а если и нашли бы, так ко мне никак не привязать. Отпечатков пальцев на нем нет, лежит пистолет в гостинице на нейтральной территории, кому принадлежит и кто положил – совершенно неизвестно. Старик прав, сыскарь работает один, контора его бросила. Иначе бы он не пер напролом, а установил бы за мной наблюдение и выяснил все осторожненько. Но как он нашел меня?»

Дежурная по этажу принесла огромный фирменный чайник.

– Добрый вечер. – Она разлила чай, распечатала пачки печенья и, пожелав приятного аппетита, удалилась.

«Как же ты, черт, нашел меня?» – Иван наполнил рюмки коньяком.

Гуров отхлебнул горячего чая, кивнул на коньяк:

– С удовольствием, но за рулем.

– Не по-русски, Лев Иванович. – Иван ухмыльнулся.

– Иван Николаевич, когда, где, при каких обстоятельствах вы познакомились с Лебедевым?

– Девятнадцатого марта в аэропорту Адлера за одним столиком пили кофе, – не задумываясь ответил Иван. – Старик обругал это пойло и, достав фляжку, угостил меня коньяком.

– И дальше?

– Да как обычно. – Иван говорил легко, непринужденно, – вылет задерживали, мы пошли в ресторан, съели по яичнице, выпили еще по рюмке. Слово за слово, сначала о погоде, потом кто чем занимается. Когда старик узнал, что я мастер по холодильникам, – аж загорелся, начал расспрашивать: какую аппаратуру знаю, чего могу, сколько получаю.

Иван рассмеялся, выпил рюмку, махнул рукой.

– Потом спрашивает, мол, заработать хорошо не желаешь? А кто не желает? Ведь не украсть – заработать. Ну, Лев Иванович, я девственницу из себя строить не буду, сообразил сразу, что дело предстоит не совсем чистое. Ладно, думаю, поживем – увидим. Старик дал свой номер телефона, я утром позвонил, договорились пообедать, тут вы явились. Я понял, что зашел не в масть и только вы ушли, разговор свернул. Да и старик, честно сказать, после вашего визита подзавял.

Гуров не был уверен, что сидит за одним столом с убийцей. Только предполагал, что это вполне возможно. Сейчас Иван излагает заготовленную легенду. Никакие холодильные установки Лебедева заинтересовать не могут, незнакомого человека он угощать коньяком не станет, не говоря уже о том, что их встреча была назначена на телеграфе, а не в ресторане. Уличить Ивана во лжи нетрудно, но смысла нет.

Я должен работать по версии, что Иван Николаевич Лемешев – профессиональный убийца и пистолет, который мне совершенно необходимо найти, находится где-то неподалеку.

– Ну и ловок вы, Лев Иванович, – восхищенно сказал Иван. – Значит, вы дождались, пока я из того кабака выйду и протопали за мной до гостиницы. Силен, признаю, и крыть нечем!

Иван после обеда с Лебедевым в гостиницу не возвращался, ездил по разным делам и был уверен, что никого у него «на хвосте» не было.

– Обижаете, я такой ерундой не занимаюсь, – ответил Гуров.

Личность и место жительства Лемешева установили в первый же день. В аэропорту Гуров запомнил номер такси, куда сел мужчина, разговаривавший в багажном отделении с Лебедевым. Боря Вакуров уже к вечеру нашел водителя, который и назвал гостиницу. Дальнейшее было делом техники. Сделал это Гуров на всякий случай, не ожидая особого результата.

– Так как же вы тут объявились? – разыгрывая простачка, интересовался Иван.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – сухо ответил Гуров. – Лучше подскажите, на чем я матерого волка прихватить могу. Он ничего такого интересного вам не рассказывал?

– Шутите, товарищ подполковник! – Иван рассмеялся. – Матерый? И сколько у него? – Он потер пальцами, изображая как считают деньги.

– Много.

– Для одного и десять штук много, для другого и сто не хватит.

– У Лебедева миллионы, Иван Николаевич, – ответил Гуров, делая вид, что думает о совершенно постороннем. – Где они? Как его заставить их в руки взять? Я бы мерзавца с казной в руках в прокуратуру отвел, и делу конец.

Иван присвистнул, снова выпил и подумал, чем черт не шутит, может, с ментом у старика «лимон» отнять, поделить, и всем хорошо будет.

– Деньги, деньги – бумага, – начал философствовать он. – А что мы без них? Можно дельце и обмозговать, так ведь с вами, идейными, каши не сваришь.

– Точно, такую кашу не употребляю, – задумчиво произнес Гуров, затем, тряхнув головой, весело сказал: – Я-то не беру, так ведь Лебедев того не знает! Ты понимаешь, Иван? У преступника психология гнилая! Раз я за деньги на все готов, то и любой за солидную сумму душу продаст. Так?

– Ну?

– Вот и подбрось старику такую мыслишку, мол, подполковник был у меня в гостинице. Прищучил он тебя, старый, не отвяжется, но видится мне, – он указал на Ивана, – тебе!

– Да понимаю, не ушибленный! Дальше! – азартно воскликнул Иван.

– Может мент, или как вы меня между собой называете, хороший куш взять? Поверит?

– Может, и поверит, – рассудил Иван. – Только он прежде чем к деньгам сунется, с тебя расписку возьмет.

– Да я дам ему десять расписок, дам! Когда кассу в прокуратуру сдадим, а его в изолятор водворят, очень ему те расписки пригодятся!

– Не пойдет, начальник, – Иван ухмыльнулся. – А мне что? Тебя полкашом сделают. А я? Еще не известно, кто за этим мухомором стоит! На юге кого-то пришили, мне враз башку оторвут. Что я-то с дела буду иметь?

Гуров умышленно перешел на ты. Иван его поддержал, они смотрели друг на друга словно дружки-содельники.

– Не обижу, – сказал Гуров.

– Как? Сколько?

– Лебедев твои координаты не знает?

– Не знает.

– А я забуду.

– И все? – возмутился Иван.

– А чего ты хотел? – тоже возмутился Гуров.

– Так не пойдет!

– Как знаешь. Думай. Позвоню утром.

Гуров не рассчитывал, что Иван примет его предложение, он стремился запутать преступников до такой степени, чтобы они невольно вступили с ним в единоборство. Вступив в игру, они наверняка должны ошибиться. А вот тогда и появятся долгожданные улики.

Как только Гуров ушел из номера, Иван позвонил Лебедеву, не мешкая, подкатил к его дому и рассказал все, кроме собственных планов.

– Он тебя заигрывает, – выслушав, решил Юрий Петрович. – Как выследил? Теперь он знает слишком много. Его необходимо убрать.

– Ищи придурков на стороне, – ответил Иван. – Против конторы я не пойду.

– Гуров сейчас один, успех гарантирую.

– Подполковник один пока живой. Мертвым он поднимет огромную стаю. Они не будут спать и жрать, пока не разорвут нас.

– Что ты предлагаешь?

– Сейчас он нас не видит. Едем. Мне нужны деньги.

– Не смеши. Ты умный, а я дурак? Деньги – единственная моя защита.

– Ты прав. – Иван почесал в затылке. – Давай поделим и разбежимся. Половины мне хватит, я не трону тебя. Зачем мне лишний труп?

– Во-первых, лишний висит на тебе давно, во-вторых, не желаю уходить в нелегалы, а я на старости лет хочу жить спокойно, а не ждать когда придут?

– Сука ты старая. – Иван говорил зло, однако смотрел с уважением. – Хорошо. Я кое-что обмозговал. Ты завтра к вечеру встретишься с ментом, потолкуешь с ним, остальное тебя не касается.

– Не пойдет, он слишком хитер.

– Ничего, против лома нет приема, – усмехнулся Иван.

– Нет. – Лебедев покачал головой. – Я не доверяю тебе, Иван, расскажи подробно, что задумал.

На следующий день после того как Гуров побывал в гостинице у Ивана Лемешева, он, разгуливая по пустой квартире, подводил не очень утешительные итоги. Зазвонил телефон.

– Товарищ подполковник, докладывает Иван Лемешев. – Иван, довольный своей шуткой, хохотнул.

– Слушаю, докладывай, – подыграл Гуров.

– Обмозговал твое предложение, решил, что мне тоже кое-что перепасть может, так что давай попробуем.

– Как отреагировал многоопытный Юрий Петрович? – поинтересовался Гуров.

– На что?

– Ладно, Иван, не валяй дурака. Что тебе сказал Лебедев?

– Что сказал? – переспросил Иван. – Сказал, чтобы я не верил ни одному твоему слову.

– Что ты надумал? – Гуров рассердился, так как врать не любил, а сейчас только этим и занимался.

– Чего мне думать? – удивился Иван. – Для этого ваши головы существуют. Давай сегодня втроем повстречаемся, ты свое проталкивай, а уж старик не знаю, как ответит. Ежели я тебе мешать стану, так ты знак подай, я смотаюсь.

– Там поглядим. Где и когда?

– Ты часиков в семь выходи из дома. Я за тобой подъеду, – ответил Иван.

– Чувствуется рука профессионала, – рассмеялся Гуров. – Договорились.

Начав личное расследование, подполковник завел специальную тетрадь, в которую подробно записывал все свои поступки и ответные действия преступников. На первом листе Гуров крупно написал: «Полковнику Орлову. Лично». Если что, не дай бог, случится, начальник обнаружит тетрадь сразу и запустит розыскную машину на полный ход. Уважаемый Петр Николаевич полагает, что доказательств преступлений Лебедева не существует и природе. Будут доказательства, или он, Гуров, не сыщик. Он записал состоявшийся только что разговор, свои комментарии и предположения и положил тетрадь в письменный стол.

Гуров решил не бриться, надел потертый костюм, старые ботинки, оглядел себя в зеркало и остался доволен. Он выглядел как человек, который еще не опустился, но уже согнулся. Лебедев данный факт должен заметить.

Затем Гуров вынул из карманов документы, записную книжку, бумажник, оставил лишь мелкие деньги. Выпил маленькую рюмку коньяку, смочил ладонь, потер лацканы пиджака. Ровно в семь вышел из дома. У подъезда стояло такси, Гуров открыл заднюю дверцу, увидел Ивана и сел рядом.

– День добрый.

Иван расплылся в улыбке.

– Привет. Сегодня ты без руля. Хорошо поговорим, плохо ли, выпьем обязательно.

Водитель, видимо, знал, куда ехать, так как сразу тронул машину.

– Не употребляю, – недовольно буркнул Гуров. – Слушай, Иван, настроение у меня паршивое, не бойцовское, давай перенесем на завтра.

– Не пудри мне мозги. Сначала ты меня подбиваешь, я старика еле уломал, он тебя боится, как огня. Теперь… – Иван повернулся, долго смотрел в заднее стекло, пытаясь определить, есть ли за ними слежка. – Теперь вот крутить начинаешь.

Гуров взглянул на карточку водителя и спросил:

– Семен Семенович, в вашем парке кто сейчас командует?

– Перестраиваемся и все командуем, потому порядка никакого. Раньше на все твердая такса. Плати на въезде и выезде, на мойке и механику – тогда порядок. – Водитель матернулся. – Теперь вроде не берут, боятся, но никто ничего делать не желает. Одно слово – бардак!

– Не сразу Москва строилась. А с вашим директором я знаком.

– Если его не посадили, – вставил Иван.

– Ефимыча? – возмутился водитель. – Он сам кого хочешь в кутузку упрячет.

Они проехали по Ленинградскому шоссе у «Сокола» свернули на Волоколамское, через несколько минут остановились у ресторана «Загородный».

– Спасибо и всего доброго, Семен Семенович, – сказал Гуров, выходя из машины. – Увидишь директора, передай поклон от Льва Ивановича Гурова.

Водитель не ответил, лишь кивнул. Иван расплатился, взглянул на Гурова.

– След кропишь, боишься, замочим?

Этой фразой он практически себя выдал. И Гуров, чтобы не акцентировать внимание преступника, быстро заговорил.

– Сколько в Москве живу – ни разу тут не был. Уютное местечко! А кормят как?

Иван понял, что сболтнул лишнее. «Кретин, урод недобитый, – ругал он себя. – Мастеру холодильных установок даже мысль, что можно кого-то „замочить“, прийти не может».

– Я тут на новенького, – ответил Иван. – Но раз Юрий Петрович сюда прибыл, значит, голодными не останемся.

Лебедев занимал столик на втором этаже, куда вела деревянная по-домашнему уютно поскрипывающая лестница.

Когда Иван с Гуровым подошли, Лебедев едва привстав, кивнул.

Гуров занял место напротив хозяина, окинул взглядом стол и лишний раз убедился в уме и предусмотрительности Лебедева. Вроде бы стол и праздничный, а в то же время скромный: одна порция икорки, одна – рыбки, маслины, салаты, никакого торгашеского изобилия.

Из небольшого графинчика Лебедев налил Гурову рюмку водки, жестом пригласил угощаться.

– Март на износе, а весны не видать. Не везет нам с погодой, Лев Иванович. – Он мельком оглядел Гурова.

Подполковник почувствовал, что и небритое лицо, и изношенный костюм его старый финансист отметил.

– Не праздничный у вас вид, выглядите, словно осенний понедельник.

Гуров пожал плечами. Иван довольно хмыкнул.

– Иван Николаевич, пожалуйста, сходите позвоните и возвращайтесь минут через сорок, – сказал Лебедев.

Иван выпил, взял кусок черного хлеба и молча ушел. Лебедев долго разглядывал Гурова, не таясь, с откровенным интересом, словно вещь в магазине, решая, покупать или не покупать. Утром ему позвонили по междугородному, сообщили, что от Гурова ушла жена, проверяющий из Москвы «землю роет», материал собирает тщательно и ничего хорошего в ближайшем будущем подполковника не ждет.

«Эк тебя враз скрутило, – думал Юрий Петрович, подливая в рюмки. – Куда гонор и самодовольство подевались?»

– Будем молчать? – спросил Лебедев и не дождавшись ответа продолжал. – Можно, конечно, просто пообедать и разойтись. Полагаю, целесообразней взаимоотношения выяснить и к данному вопросу не возвращаться.

– Говорено уже. – Гуров делал бутерброд с такой тщательностью, будто важнее дела не было. – Зачем зря слова тратить?

– Вы, позволю себе заметить, противоречивы. Чужого, совсем постороннего человека в наши дела притянули. Опять же пришли сюда вроде бы не арестовывать, не допрашивать – поговорить. Или не так?

– Я пришел, чтобы в последний раз предложить вам явиться с повинной и назвать нам человека, который застрелил Кружнева.

Юрии Петрович, скрывая улыбку, спросил:

– И только? Больше ничего?

– Нам достаточно, да и вам хватит. – Гуров чуть повысил голос, выпрямился, но слова прозвучали жалко, неуверенно.

«Переигрываю. Может фальшь почувствовать», – решил Гуров и уткнулся в тарелку.

– Значит так, – Юрий Петрович кашлянул и продолжал. – Субъект, которого вы по ошибке втянули в наши взаимоотношения, никакого касательства к делу не имеет, о нем забудем. Суть сложившейся ситуации такова. – Он начал загибать холеные пальцы. – Да, я подпольный финансист, располагающий значительными средствами. Компетентные органы занимались моей персоной и оставили в покое, так как сегодня наконец-то Закон стал Законом! Хвала всевышнему!

– Ну, Господь Бог тут совсем не виноват, – усмехнулся Гуров.

Юрий Петрович на реплику не отреагировал и продолжал:

– МУР к моим делам никакого отношения не имеет, соответственно, и Лев Иванович Гуров ничего иметь не должен. Так?

– Лев Иванович Гуров не только носит звание и занимает должность, но и…

– Не надо! – перебил Лебедев. – Вы не на трибуне, а за обеденным столом. Вы по своей природе охотник! Самолюбивый отличный профессиональный охотник. У вас отняли добычу, чуть не вырвали зубы, оскорбили, унизили. Жизнь складывается не из одних побед, надо уметь и проигрывать, и, самое главное, не пробовать отыграться. У вас, Лев Иванович, ничего не выйдет, вы только положение свое усугубите!

– Жизнь покажет! Еще не вечер!

Юрий Петрович снисходительно улыбнулся. Но Гуров допустил ошибку – он поднял голову, и Лебедев увидел в глазах сыщика такую уверенность и беспощадность, что понял: в оценке противника он грубо ошибся.

– Дать бы тебе, дураку, по лбу, чтобы в глазах потемнело, – закричал он. – Фанатик! – махнул рукой. – Извините, но вы и ангела из терпения выведете, а я лишь человек.

– Пустяки, сочтемся, – миролюбиво ответил Гуров.

– А может, действительно сочтемся, – подхватил мысль Юрий Петрович. – Я вас не боюсь, но, не скрою, жить вы мне мешаете. Я человек в возрасте, готов заплатить за свой покой. Только не говорите о чести и прочей ерунде, – генералы брали и берут, ничего вы не перестроите.

Лебедев завел разговор о взятке, прекрасно понимая его бессмысленность. Он уже решил, что будет делать дальше, но хотел, чтобы Гуров поверил в иллюзию мирной встречи. Один предложил взятку, другой отказался, и разошлись.

– Мы с вами люди взрослые, нас не перевоспитаешь, – сказал Лебедев, как бы подводя итог разговору. – Каждый остается при своем. Действуйте, как желаете. Доказательств у вас нет и не будет. Испортите себе карьеру вконец.

– Шашлык. Шеф-повар рекомендует!

С подносом в руках подошел Иван. Кланяясь, выставил на столик мангал с шашлыком и две бутылки минеральной воды.

– Желаете кофе?

– Иван Николаевич, перестаньте дурачиться, – сказала подошедшая официантка. – У меня будут неприятности.

– Кофе, пожалуйста, – сказал Гуров.

Когда официантка отошла, Иван спросил:

– Договорились? Мне так чего обломится?

– Ты бы, Иван Николаевич, уезжал из Москвы, – ответил Гуров. – А то рядом с Юрием Петровичем тебе так обломится, что лет на десять хватит.

– Не пугай, я свою статью знаю, – ухмыльнулся Иван.

Когда съели шашлык и выпили кофе, Лебедев сказал:

– Иван Николаевич, проводи гостя. Я тут задержусь, отдохну.

Гуров встал, качнулся, поплыл куда-то, потолок кренился. Иван крепко взял его под руку, громко сказал.

– Держись! На воздухе полегчает!