Текст книги "Очерки по истории архитектуры. Том 1"

Автор книги: Николай Брунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Литература

Bossert Th. Alt-Kreta. 1923. Evans A. The Palace of Minos. I. 1921; II, 1928; III. 1930. Богаевский Б. Крит и Микены. 1924.

7. Архитектура Ирана

Древняя Персия – построенное на завоеваниях государство, продолжавшее традицию ассирийского государства. Персия подчинила себе Нововавилонское царство в 538 г. В 330 г. до н. э. мировая держава Ахеменидов была завоевана Александром Македонским. Различают три основных периода персидской истории, которым соответствуют отдельные периоды истории персидской архитектуры. Древнейшим периодом является эпоха династии Ахеменидов (559–330). За ахеменидским периодом следует парфянская эпоха, в течение которой в Персии преобладающее значение имели элементы греко-римской культуры. Третьим периодом является эпоха династии Сассанидов (226–636), которая проходит под знаком освобождения от иноземного влияния и восстановления старой монархии. Для нас представляет интерес только история персидской архитектуры ахеменидского и сассанидского периодов, так как в эти эпохи персидское зодчество вырабатывает очень интересные и своеобразные формы и композиции. В парфянскую эпоху персидская архитектура была настолько сильно подвержена влиянию греко-римской архитектуры, что потеряла свое самостоятельное лицо и превратилась в эклектическую архитектуру. Кроме того, памятники персидской архитектуры парфянского периода изучены настолько мало, с ними связано так много спорных вопросов, что при современном состоянии науки невозможно построить хоть сколько-нибудь убедительную картину развития персидской архитектуры парфянского периода.

Древняя Персия – характерная для Востока абсолютная монархия. Персидский царь был для демократически настроенного грека V века до н. э. воплощением «варварства» и восточного деспотизма. И в Древней Персии царская власть пользовалась религией как сильным средством угнетения огромных масс эксплуатируемого населения. Однако персидская архитектура почти не знает храмов, потому что господствующей религией было огнепоклонничество – маздакизм. Согласно этому верованию, в мире вечно борются доброе и злое начало. Символом злого начала является материя, символом начала доброго – огонь, пожирающий, растворяющий и уничтожающий материю. Персы поклонялись стихии огня как началу, одухотворяющему материальное. Высоко в горах устраивали жертвенники огня, высеченные из скал. Это были большие кубические, сужающиеся вверх массивы, которые на углах имели вытесанные из скалы круглые столбы, а наверху – площадку, окаймленную каменными зубцами. На верхней площадке жгли костры, которые благодаря расположению жертвенников на высоких местах были видны с очень большого расстояния из окружающих деревень.

Эпоха Ахеменидов

Очень характерны памятники погребальной архитектуры ахеменидской Персии. Это прежде всего погребальные башни (рис. 227). Тела умерших представляли собой, согласно персидским верованиям, величайшее зло, являясь материей, от которой отлетело духовное начало. Поэтому трупы выставляли на высоких погребальных башнях на съедение птицам. Обыкновенно погребальные башни были выложены из белого камня, на наружных поверхностях их устраивали много небольших прямоугольных ниш, которые выкладывали из черного базальта. Может быть, персидские погребальные башни связаны с формами жилой архитектуры, так как они очень напоминают башни на углах дворцовых зал.

Рис. 227. Погребальная башня около Накши-Рустем, в Иране

Рис. 228. Гробница Кира в Пасаргадах

Первым памятником персидской монументальной архитектуры является гробница царя Кира (559–529) в Пасаргадах (рис. 228 и 229). Она сложена из довольно значительных квадров камня без связующего вещества. Внутренность погребальной камеры не достигает и 6 м². Дуалистическое учение маздакизма объясняет общий замысел гробницы Кира. Подвергнуть тело царя уничтожению, как тела простых людей, было невозможно; его нужно было сохранить. Но все-таки мертвое тело было величайшим злом, хотя бы это было тело царя. Поэтому его нужно было по возможности изолировать от окружающего. Это двойное требование и легло в основу общей композиции гробницы Кира, в которой массивная погребальная камера помещена на очень высоком ступенчатом постаменте, возносящем ее так высоко, что она изолирована от окружающего. Стиль гробницы Кира является исключением для Персии и отличается от стиля последующих памятников. В гробнице Кира выдержан, так сказать, «каменный» стиль; свойства камня здесь наглядно выявлены. Отдельные квадры, их строгая форма, впечатление тяжелой, полновесной массивности играют очень большую роль. Сама погребальная камера по своей общей форме подобна большому правильно отесанному каменному блоку. Наоборот, все формы последующей персидской архитектуры ахеменидского периода восходят к деревянным прототипам и, построенные из кирпича и камня, все же сохранили воспоминания о своих предшественниках, сделанных из дерева. «Каменный» стиль гробницы Кира в значительной степени вытекает из основной задачи этого сооружения – сохранения тела умершего царя.

Рис. 229. Гробница Кира в Пасаргадах

Характерна система последовательно уменьшающихся вверх частей гробницы Кира, проведенная очень строго и в такой усложненной и логической форме встречающаяся в истории архитектуры здесь впервые. Уменьшение вверх отдельных частей здания проверено уже в ступенях постамента гробницы. Нижняя ступень состоит из двух квадров камня в высоту, над ней находятся две ступени, состоящие из одного большого квадра камня каждая, и еще выше – три совсем низкие ступеньки. Можно было бы предположить, что это последовательное уменьшение вверх высоты ступеней объясняется формой уступчатого постамента. Но и в кладке погребальной камеры наблюдается та же закономерность. Ряды кладки делаются по направлению вверх все ниже. Это исключает всякую мысль о случайности отмеченного соотношения. Наконец, в композиции всей гробницы мыт опять наблюдаем уменьшение вверх ее наиболее крупных составных частей: ступенчатый постамент – самый высокий; параллелепипед погребальной камеры ниже; еще ниже – двускатная кровля последней. Уменьшающиеся вверх части создают впечатление легкости всего сооружения в целом. Наружная масса гробницы постепенно сходит на нет, растворяясь в пространстве, в то время как нижние ее части сливаются с землей. Стремление уничтожить материальность архитектурных масс является одной из самых характерных черт персидской архитектуры. В гробнице Кира оно выражается еще в том, что она первоначально была окружена открытым двором, обрамленным деревянной колоннадой. Сравнительно тонкие колонны находились на довольно большом расстоянии друг от друга. Следы колоннады найдены, и расположение колонн удалось установить в точности. Гробница была придвинута к одной из сторон двора. Легкая колоннада двора, как и дворы в некоторых египетских жилых домах, предвосхищает композицию эллинистического перистиля (см, том II). Благодаря кольцу колонн пространство двора господствовало над массой гробницы и способствовало ослаблению массивности погребальной камеры и ступенчатого постамента.

В Пасаргадах сохранилась огромная искусственная платформа, предназначавшаяся для дворца, который не построили. Терраса имеет больше 230 м длины, высота ее превышает 12 м. Отдельные квадры, из которых сложена терраса, достигают величины 4×1 м. Кладка отличается некоторой неправильностью. На углах террасы имеется четыре выступа, предназначенные, по-видимому, для угловых башен. Это показывает, что уже в эту раннюю эпоху сложился широко распространенный впоследствии в Персии тип дворца с башнями по углам (ср. хеттское бит-хилани).

Начиная с царя Ксеркса (486–465) обычным типом царского погребения становится гробница в скалах (рис. 230 и 231). Гробница Ксеркса в Накши-Рустем, в 5 км от Персеполя, является характерным примером этого типа. Лицевая сторона гробницы, вытесанная из скалы, помещена очень высоко, так что снизу она может быть доступна только при помощи подставных лестниц. В этом сказывается та же тенденция изоляции трупа царя, что и в гробнице Кира. Лицевая сторона гробницы Ксеркса изображает передний портик дворца с деревянными колоннами. Видна входная дверь. В действительности колонны такого дворца были выдвинуты вперед на некоторое расстояние перед стеной со входной дверью. Пространство портика не могло быть передано на плоскостном рельефе, высеченном в скале.

Рис. 230. Пещерные гробницы около Накши-Рустем, в Иране

Рис. 231. Пещерные гробницы около Накши-Рустем, в Иране

В лицевой стороне гробницы Ксеркса очень важны отдельные формы, которые могут быть объяснены только влиянием греческой архитектуры, а именно ионического ордера, распространенного по малоазийскому побережью, которое было тогда заселено греками (см. том II). Детали горизонтальной балки, которая изображена над колоннами, несомненно восходят к ионическому антаблементу. Мы сталкиваемся со сложным и до сих пор остающимся нерешенным вопросом о взаимоотношении греческой ионической и персидской колонн. В этом отношении важны сложные завитки – волюты, которые составляют существенный элемент венчающей части персидской колонны и ионической капители (см. том II). Предположение заимствования Грецией формы волют из Персии опровергается капителью колонны из Неандрии в Греции, которая является прототипом ионической капители и вместе с тем древнее персидских колонн. Однако общий характер ионического ордера не оставляет сомнения в том, что ионический ордер сложился и развивался под влиянием персидской архитектуры (см. том II). На ионическом ордере лежит отпечаток восточной роскоши и утонченности. С другой стороны, персидскую колонну невозможно объяснить влиянием ионической колонны. Несомненно, что отдаленное сходство между ними до известной степени объясняется общими источниками. Так, например, можно указать прототипы волют в Египте. Над обрамлением двери гробницы Ксеркса помещена египетская выкружка. Для персидской архитектуры характерно, что она заимствует формы различных других архитектур. Однако персидское зодчество никак нельзя назвать эклектичным: заимствованные формы включаются в совершенно новое органическое композиционное целое, в котором господствуют своеобразные принципы.

В новой столице Персеполе, в которой сосредоточивается персидская культура, начиная с царя Дария, сохранилась замечательная грандиозная дворцовая терраса. Она построена Дарием I (521–486) и достигает огромных размеров – 450×300 м. Ее строители отчасти использовали находившуюся на этом месте естественную скалистую площадку, что до известной степени объясняет ломаный контур дворцовой террасы. Она сложена без раствора, из больших отесанных камней, соединенных друг с другом металлическими скрепами. Терраса была первоначально облицована стеной из необожженного кирпича, и парапет террасы покрыт рельефами. На террасу ведет роскошная монументальная лестница. Терраса и лестница заимствованы из ассирийской архитектуры; формы дворца Саргона в Хорсабаде являются их непосредственными прототипами. Но мотив лестницы в Персеполе сильно развит. В Персеполе марши лестницы сперва расходятся к двум симметричным площадкам и только затем сходятся к главной площадке перед террасой. Лестница в Персеполе тоже рассчитана на то, чтобы по ней въезжали верхом.

Рис. 232. Дворцовый ансамбль в Персеполе, в Иране

Рис. 233. Общий вид дворцового ансамбля в Персеполе, в Иране

Рис. 234. Главный въезд на дворцовую площадку в Персеполе, в Иране

Рис. 235 Дворец Кира в Пасаргадах, в Иране

На грандиозной дворцовой террасе в Персеполе несколько царей развернули замечательную строительную деятельность, в результате которой сложился грандиозный архитектурный ансамбль, сохранившийся, к сожалению, довольно плохо (рис. 232 и 233). Ксеркс построил лестницу (рис. 234), ворота перед ней и большой дворец Е. Дворец Ксеркса представляет собой сложившуюся ападану, т. е. парадный тронный зал. Его прототипом является дворец Кира в Пасаргадах (рис. 235), в котором общая композиция ападаны уже наметилась, но еще окончательно не откристаллизовалась, Ападана Ксеркса имеет собственный постамент, возвышающийся над общим уровнем террасы, и лестницу, ведущую с террасы к главному входу в ападану. Основная форма тронного зала состоит из квадрата стен, внутри которых расставленные на одинаковых расстояниях колонны образуют в плане ряд равных друг другу квадратов, вписанных в большой квадрат. Общая форма ападаны, по идее расстановки колонн, восходит к гипостильному залу египетского храма эпохи Нового царства. Но основная разница, по сравнению с гипостильным залом, состоит в том, что в персидском дворце колонны: много тоньше и значительно больше отставлены друг от друга, так что не может быть и речи о сдавленных массой и разобщенных коридорах, как в Египте, На передних углах тронного зала расположены две квадратные башни, между которыми имеется наружный портик, состоящий из двух рядов колонн. На боковых наружных лицевых частях помешены такие же открытые портики. Не выяснен вопрос о том, как освещалась внутренность тронного зала. По-видимому, она была довольна темной. Свет проникал только через световые отверстия в стенах между центральным залом и наружными портиками. Вряд ли существовали еще световые отверстия, выходившие над кровлями наружных галерей, как это было предположено некоторыми исследователями. Жилые помещения дворца были расположены в отдельных специальных корпусах, стоявших на той же террасе.

Рис. 236. Остатки дворца в Персеполе, в Иране

Стиль персидских ападан эпохи Ахеменидов представляет собой большой интерес и до сих пор был исследован еще далеко не достаточно. Уже теперь, однако, при обзоре мировой истории архитектуры бросается в глаза своеобразие этого архитектурного образа. Попытаемся проанализировать архитектурно-художественную композицию персидской ападаны на примере тронного зала Ксеркса. Он колоссален по своим размерам – это типичный представитель восточно-деспотического количественного стиля. 36 колонн зала достигают 17 м высоты, база каждой из них шириной около 2 м. Колонны наружных портиков имеют высоту до 19.5 м. Может быть, наиболее конкретное и осязательное представление о размерах персидской ападаны можно получить в Московском музее изобразительных искусств в Греческом дворике, где стоит гипсовый слепок одного из углов Парфенона, а рядом находится такой же гипсовый слепок капители колонны персидской ападаны (и тот и другой, конечно, в натуральную величину). Эта капитель несоизмерима по своим размерам с формами Парфенона и относится к совершенно другой шкале размеров, гораздо более крупных, чем размеры греческого классического храма. Стены ападаны Ксеркса имели толщину около 6 м. Они теперь исчезли, так как были сложены из необожженного кирпича. От них остались только каменные обрамления дверей и световых отверстий (рис. 236). Характерны символические быки (рис. 237), стоявшие по сторонам главного входа в ападану Ксеркса. Они заимствованы из ассирийской архитектуры (ср. дворец Саргона в Хорсабаде). Над дверью сохранилась типичная египетская выкружка. Несмотря на все эти заимствования, композиция ападаны отличается цельностью и оригинальностью.

Рис. 237. Быки дворца в Персеполе, в Иране

Композиция пространства была для архитектора главной художественной проблемой. Несмотря на безотносительно огромные массы колонн и стен, пространство господствует над массами. Внутри ападаны расстояния между колоннами настолько велики, что зритель может смотреть в промежутках между колоннами в диагональных направлениях в любую сторону, так что цельное пространство зала воспринимается как первичное, а колонны как вторичные элементы, лишь слабо его подразделяющие, Снаружи масса растворяется довольно глубокими двойными колоннадами наружных портиков, так что от нее остаются только угловые башни. Огромные размеры колонн и колоссальная толщина стен при таких соотношениях еще сильнее подчеркивают господство пространства над массой.

Для характеристики пространственной композиции ахеменидской ападаны недостаточно отметить самый факт преобладания пространства над массами. Необходимо постараться точнее определить характер самого пространства. Ападана может быть расширена сколько угодно в любую сторону, или, наоборот, от нее может быть с любой стороны отнята часть. Колонны внутри ападаны очень близки, с точки зрения принципа их расстановки, к аллеям камней в архитектуре доклассового общества. Одна и та же форма квадрата в плане, ограниченного четырьмя колоннами, повторяется много раз как мотив орнамента в бесконечном раппорте. Колонны ападаны, как камни аллеи камней, – знаки, по которым зритель воспринимает пространственную композицию. Персидский тронный зал имеет совершенно ровное и одинаковое по всей ападане внутреннее пространство. Нет ясного членения его на части и подчинения одних частей другим. Пространственная среда равномерно разлита по внутренности здания. Отсутствует даже малейший намек на централизацию внутри ападаны. Скорее можно говорить об элементах децентрализации, пространственного распыления, поскольку зрителя, находящегося внутри, притягивали стены и их отверстия, а через них и наружные портики. Стены внутри были, вероятно, увешаны коврами, яркие краски которых были видны в темноте сквозь промежутки между колоннами. Ровная пространственная среда внутри ападаны принципиально отлична от внутреннего архитектурного пространства, как оно развилось только позднее в Риме, Византии (см. том II), готике и Ренессансе (см. том III), где пространство всегда централизовано и имеет поэтому внутреннее ядро. Пространство ападаны ближе подходит к пространству природы, одинаковому во всех своих частях и не имеющему центра.

Но вместе с тем внутреннее пространство ападаны сильно отличается от пространства природы, а также от композиции китайской и японской архитектуры, которые стремятся подчинить здание ландшафту. Внутреннее пространство ахеменидского тронного зала растворяет материальные части. Отдаленное сходство с пещерой сохраняется и тут: зритель особенно чувствовал это, когда проходил через отверстия очень толстых стен, больше похожих на толщу массива, охватывающего внутренность кургана. Но внутреннее пространство персидской ападаны «разъедает» массу, от которой остались только сравнительно тонкие столбы. У зрителя получается впечатление, что масса съеживается у него на глазах, уступая пространству, внедряющемуся в материальные части. Принцип дематериализации господствует в персидской архитектуре: массы растворяются в окружающей их среде. Дематериализация наблюдается и внутри и снаружи. При приближении к ападане зритель видит, как масса съеживается и как со всех сторон пространство внедряется в наружный объем, что выражено в трех портиках, заменяющих собой поверхности наружного массива, от которого остаются только башни по углам. То же самое наблюдается и в оформлении самих башен. Их стены уходят назад, делая уступы вглубь, так что от массива башен остаются неразложенными только вертикали на углах. Но особенно сильно дематериализация проявляется внутри ападаны. Отношение сравнительно незначительной толщины колонн к большим промежуткам между ними создает впечатление, что колонны съеживаются под действием обтекающей их пространственной среды. Желоба, которые покрывают колонны (рис. 238), разрыхляют поверхность их отводов. Пространство на глазах у зрителя внедряется в стволы колонн и растворяет их. Ограничивающие внутреннее пространство стены отходят на второй план благодаря тому, что большое количество колонн является главным элементом пространственной композиции, которая низводит ограничивающие её стены до значения второстепенного композиционного элемента. Значение колонны умалялось тем, что отсутствие централизации приводило к возможности по желанию увеличивать или уменьшать количество колонн, не нарушая общего композиционного принципа зала. Стены завешивали коврами, которые уничтожали ясность плоскостей, обволакивая их вибрирующим динамическим красочно-пространственным слоем. Неопределенным: является и верхнее завершение ападаны.

Рис. 238. Колонны дворца в Персеполе, в Иране

Ее верхняя часть погружена в темноту. Высоко под самым потолком развертываются фантастические очертания отдельных элементов капителей (рис. 239), переплетенных друг с другом и вырастающих один из другого. Это нагромождение форм завершается под самым покрытием фантастическими фигурами быков, может быть возникших не без влияния архитектуры Индии, где мы тоже встречаем фантастических животных над подпорами. Капители колонн ападаны насыщают внутреннее пространство тронного зала религиозной мистикой. Они показывают, как быки по сторонам входа, что композиция персидских тронных залов, подобно композиции ассирийских и других восточных дворцов, отличается элементами изобразительности и символики, которые подчиняют архитектуру религии, что так характерно для всех восточных деспотий.

Рис. 239. Капитель из Персеполя в Лувре

Объяснение стиля ахеменидского тронного зала является задачей еще совершенно неразработанной и потому особенно трудной. Трудности усиливаются потому, что прошлое и история культуры Персии известны очень мало. Архитектуру Персии пытались объяснить из технических предпосылок. Указывали на то, что в тронных залах колонны сделаны из черного мрамора и что они не только по своему цвету, но и по своей форме воспроизводят металлическую, бронзовую оболочку деревянных колонн. Действительно, изображения древнейших дворцов на лицевых сторонах царских гробниц в скалах воспроизводят деревянные колонны. Но, конечно, такое объяснение далеко не является исчерпывающим. Персидская ападана представляет собой целостный архитектурно-художественный образ, и отдельные черты ее стиля выводятся из основных композиционных принципов персидской архитектуры эпохи Ахеменидов. Принцип дематериализации особенно существенен. При объяснении дематериализации нужно быть очень осторожным, так как весь вопрос должен быть еще изучен гораздо подробнее. Важно сходство между растворением материальных масс в архитектуре и основным воззрением маздакизма, поклоняющегося огню как стихии, разрушающей материю. Весь вопрос чрезвычайно затрудняется тем, что сам маздакизм еще не объяснен с точки зрения его социально-экономических предпосылок. Все же в восточной деспотии, каковой является ахеменидская Персия, архитектура находится на службе у религии, проникнута религиозными идеями и в специфически архитектурном плане распространяет эти идеи. Дематериализация в данном случае связана с маздакизмом.

Следующие цари продолжали строительство Ксеркса на большой дворцовой террасе в Персеполе. Артаксеркс I строит совсем маленький дворец, Дарий II – маленькие ворота G. Может быть, первоначально отдельные дворцовые залы на террасе в Персеполе были отделены друг от друга стеной, с которой были связаны ворота G. Особенно интересна строительная деятельность Артаксеркса II Мнемона (405–359), создавшего огромный Стоколонный зал Н (рис. 240), стены которого имеют длину 68 м. Стиль Стоколонного зала свидетельствует о дальнейшем усилении принципа дематериализованной пространственности. Стены совершенно незначительны по сравнению с величиной внутреннего пространства. Снаружи остался один только передний портик, башни совсем отпали. Жилые корпуса на террасе в Персеполе по плану похожи на вавилоно-ассирийские дворцы, но эти жилые корпуса гораздо менее значительны, чем тронные приемные залы.

Третьей столицей ахеменидской Персии были Сузы, где найдено 110 залов дворца Дария I (521–485), все лонгитудинальные (вытянутые в длину). Они выложены из необожженного кирпича, колонны отсутствуют. Общая композиция дворца тоже выдержана в вавилоно-ассирийском типе и состоит из нескольких дворов, окруженных помещениями. Площадь, занимаемая дворцом, достигает около 20 000 м.

Рис. 240. План Стоколонного зала в Персеполе, в Иране

Рис. 241. Ападана Артаксеркса II Мнемона в Сузах, в Иране

Для истории архитектуры ахеменидской Персии особенно важна огромная ападана в Сузах (рис. 241 и 242), построенная Артаксерксом II Мнемоном (405–359). Она занимает площадь около 10 400 м². Стены в ней найдены не были. Все же реставрация этой ападаны без стен, которую дают Перро и Шипье, совершенно невероятна. Убедительна реставрация Дьелафуа, который восстанавливает ее только с тремя стенами и совершенно открытой спереди. Такая композиция означает, при росте размеров здания, связанном с усилением количественного элемента, дальнейшее развитие принципа дематериализации (даже по сравнению со Стоколонным залом в Персеполе). Отсутствие стены спереди очень усиливает пространственность и создает своеобразный архитектурный образ, в котором снаружи видно все внутреннее пространство, связанное, таким образом, с пространством природы и в то же время отделенное от него благодаря господству в нем композиционного принципа дематериализации. В ападане в Сузах от башен остались только отдельные стенки.

Рис. 242. Реконструкция ападаны Артаксеркса II Мнемона в Сузах, в Иране