Текст книги "Очерки по истории архитектуры. Том 1"

Автор книги: Николай Брунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Николай Иванович Брунов
Очерки по истории архитектуры Т. 1

От издательства

Архитектура – пожалуй, наиболее важный для человека универсальный вид искусства, но ее прикладное значение не умаляет художественной и гуманитарной ценности уникальных архитектурных произведений. История мира, мировой культуры, человеческая жизнь в ее противоречивом многообразии отражена зданиями и архитектурными объектами самого разного предназначения и стиля, возведенными на протяжении всего существования человечества.

Не менее значимы для нас и книги, которые посвящены тем или иным аспектам архитектуры. Особенно важным представляется ознакомление все новых и новых поколений мастеров, ученых и просто интересующихся (а таковых, к счастью, немало) с трудами наиболее авторитетных обладателей этого необходимого знания, уже ушедших от нас.

Николай Иванович Брунов (1898–1971) – специалист, не нуждающийся в представлении. Профессор, доктор искусствоведения, член-корреспондент и действительный член нескольких Академий, автор множества книг и статей, получивших всемирный резонанс, блестящий знаток древнерусского зодчества и зарубежной архитектуры множества эпох и периодов, оставил не изученное до конца наследие, состоящее из более чем ста публикаций и неменьшего числа неизданных материалов. Его статьи и научно-популярные книги востребованы до сих пор, а монументальный сборник «Очерки по истории архитектуры» давно стал классикой и своего рода архитектурной Библией, несмотря на то что третий том так и не был издан и сохранился лишь в виде рукописи, не доступной (быть может, временно) широкой аудитории. Между тем и первые два тома со временем стали библиографической редкостью, хотя потребность в этой книге с каждым годом все возрастает, цитаты и ссылки на нее постоянно встречаются у современных авторов.

Наше издательство с удовольствием представляет вам одно из самых масштабных исследований Н. И. Брунова, последний раз увидевшее свет почти три четверти столетия назад. История вошедшей в века архитектуры Востока, Античности и Византии, тесно переплетающаяся с особенностями быта, традиций и культур, подробно описана автором в захватывающей форме, способной заинтересовать даже очень далекого от науки человека. Теоретическая база, специальная терминология, специфика архитектурных памятников доклассового общества и восточных деспотий, античности и византийской культуры, – все это стало предметом повествования «Очерков…», содержащих тематические иллюстрации помимо занимательного и познавательного текста, почти не тронутого редакторской правкой по велению сегодняшнего дня.

Николай Иванович Брунов рассматривал памятники зодчества не как мертвые образцы обыденной деятельности человека, а как одухотворенные свидетельства богатства и разнообразия его внутреннего мира, пусть подверженного влиянию времени и среды, но неизменно воплощаемого талантом в вечно живущих шедеврах архитектуры.

Предлагая вниманию читателей книги знаменитого ученого, мы надеемся, что они будут лучшим подтверждением его правоты, не менее убедительным и вдохновенным, чем столь глубоко изученные автором творения из камня и дерева.

Издательство выражает благодарность за помощь в работе над книгой кафедре истории архитектуры и градостроительства МАрхИ и лично профессору Ю. Н. Герасимову и доценту Н. О. Душкиной.

Предисловие

История архитектуры, как часть истории искусства, представляет область малоизученную, почти не освещенную как в нашей, так и в иностранной литературе. Существующие в мировой литературе общие обзоры истории архитектуры либо излагают только фактический материал истории зодчества без всякой попытки проанализировать его, либо сосредоточиваются на анализе только техники и конструкции отдельных произведений. Комплексного рассмотрения архитектурных произведений, как произведений искусства, замечательных памятников эпохи, отражающих социально-экономическое и идеологическое развитие общества на определенном этапе, в этих трудах по истории архитектуры нет.

Первая законченная концепция истории архитектуры дана Гегелем в его «Эстетике». Эта концепция является типичной для немецкой идеалистической философии конца XVIII века и первой половины XIX века. Гегель, пользуясь своей диалектической триадой, разделяет историю архитектуры на три периода.

Тезис – символическая архитектура, первая ступень развития мировой архитектуры. Это – догреческая архитектура Востока, например вавилонский зиккурат. Архитектурное произведение этого периода представляет символ, в котором воплощается религиозная идея, объединяющая народы, как говорит Гегель. Символическая архитектура – «независимая» архитектура – имеет сходство со скульптурой, поэтому Гегель называет ее «неорганической скульптурой».

Антитезис – классическая архитектура, греческая архитектура. Она не имеет самостоятельного значения, подобно символической архитектуре, а представляет вместилище для человека или для статуи божества.

Синтез – готическая архитектура, имеющая самостоятельное, независимое значение, подобно символической архитектуре, и служащая человеку в качестве вместилища, подобно классической архитектуре.

В конце 60-х гг. XIX века в области истории архитектуры явилась тенденция к неисторическому объяснению развития архитектуры. Это была реакция против идей немецкой идеалистической философии в области истории архитектуры. Земпер в своем большом исследовании «Стиль» (1861–1863) утверждает, что архитектурный стиль определяется практическим назначением здания. Художественную форму архитектурного произведения он сводит к конструкции и технике. Цейзинг в 1854–1855 гг. публикует свою теорию золотого сечения, согласно которой основой архитектурной композиции являются пропорции. Золотое сечение – наилучшая пропорция, наблюдаемая в природе, в частности в человеческом теле, а архитектор своим творчеством продолжает творчество природы. Другие исследователи объясняли архитектурный стиль исходя из природы страны, в которой архитектура создается.

Начиная с 80-х годов XIX века получает широкое распространение циклическая теория эволюции архитектуры. Основоположниками этой теории являются Вельфлин, давший исследование архитектуры ренессанса и барокко (1888), и Франкль, с его учением о фазах развития новой европейской архитектуры. В трудах этих авторов анализируется смена стилей европейской архитектуры за два века (от XV до XVII), переход от ренессанса к барокко. Вельфлин дает более общее освещение архитектуры, его наблюдения и выводы в значительной степени применимы также и к скульптуре и к живописи. Франкль больше затрагивает специфические проблемы архитектурной композиции, но оба они устанавливают общие законы развития архитектуры. Вельфлин доказывает на примере триумфальных арок, что в римской архитектуре от I до III века н. э. наблюдается эволюция, сходная с переходом европейской архитектуры в XV–XVII веках от ренессанса к барокко. Франкль в книге «Handbuch der Kunstwissenschaft» утверждает, что переход от романской архитектуры к готической подчиняется тем же закономерностям, что и переход итальянской архитектуры от ренессанса к барокко. Получается нечто вроде повторения форм развития архитектуры через какие-то периоды, получается некая цикличность в развитий архитектуры. Очень популярно и несколько грубовато такая схема развития архитектуры дана у Кон-Винера в его «Истории стилей изящных искусств». Кон-Винер считает, что архитектура проделала пять эволюционных циклов своего развития – от конструктивной архитектуры через декоративную к орнаментальной архитектуре. Эти взгляды Кон-Винера оказали некоторое влияние на общую концепцию «Социологии искусства» Фриче.

В западноевропейской науке об архитектуре циклическая теория господствует. Эта теория в конце концов разделяет историю архитектуры на отдельные части соответственно расовым объединениям и таким образом сближается с фашистскими концепциями. Уже Воррингер в «Проблемах формы готики» утверждал, что запутанный динамический орнамент эпохи Средневековья в Европе, готическое зодчество и архитектура барокко близки одна к другой как различные проявления единого «германского духа». Позднее Шпенглер в «Закате Европы» доказывал, что нет истории человечества, что есть отдельные, ничем не связанные между собой культуры, как то: «аполлоническая» – античная, «магическая» – византийско-мусульманская и «фаустовская» – западноевропейская. Это всецело распространяется и на архитектуру.

Попытки преодоления циклической теории в истории архитектуры делают Ригль, Деонна, Шмит и другие. В трудах Ригля (Stilfragen, 1893. Spatromische Kunstindustrie, 1901 и других) намечается тенденция рассматривать зодчество как нечто единое, развивающееся от первобытной эпохи до наших дней, но рассматривается оно отдельно от истории культуры. Деонна (L’Archeologie, 1912) говорит о развитии искусства по спирали: цикличность зодчества сочетается с поступательным его развитием. Шмит («Искусство», 1915, 1919, 1925) делит всю историю искусства на шесть больших циклов: палеолит, неолит, Древний Восток, Греция и Рим, европейское искусство от романской эпохи до наших дней, искусство будущего. Каждый цикл по сравнению с предыдущим является шагом вперед, т. е. в конечном счете получается та же спираль Деонна.

После империалистической войны западноевропейское искусствоведение занялось главным образом монографическим изучением наиболее крупных выдающихся произведений архитектуры прошлого. За последние годы особенно усложнился и уточнился формальный анализ.

Автор настоящей работы стремился взять из литературных сокровищ прошлого по истории архитектуры все то, что могло послужить созданию взгляда на историю архитектуры от первобытной эпохи до наших дней как на самостоятельную часть общечеловеческой культуры, развивающейся на социально-экономической основе.

Работая в течение шестнадцати лет над вопросами истории архитектуры, автор тем не менее столкнулся со значительными затруднениями при работе над книгой. Из них наиболее значительным было указанное выше отсутствие в мировой литературе общих курсов по истории архитектуры.

«Очерки по истории архитектуры» являются едва ли не единственным пространным обзором истории зодчества, в котором дается общая картина архитектурных стилей на основе богатого фактического материала. Социально-экономические и исторические экскурсы в «Очерках» органически переплетаются с конкретным историко-архитектурным материалом.

Трактовка социально-классового строения древневосточных деспотий оставляет совершенно отчетливое представление о присущих им раннерабовладельческих производственных отношениях. При этом основательно учитываются условия конкретно-исторического пути развития Древнего Востока и отдельных его стран и те своеобразные особенности, которые создались на основе этих условий. Архитектуры Китая и Японии, Индии, Месопотамии. Египта, Крита, Персии, мусульманских стран отражают эти своеобразия, и автор, оставаясь на позиции их единства в основном, сумел на большом конкретном материале показать и существенные различия в развитии зодчества этих стран.

Настоящая книга, посвященная истории архитектуры доклассового общества и восточных деспотий, составляет первый том трехтомной работы.

I. Архитектура доклассового общества

История архитектуры доклассового общества обнимает собой большое количество сложных и запутанных проблем, разработке которых посвящена огромная литература. Исследователи главным образом интересовались специальными вопросами назначения и хронологии отдельных памятников. За последнее время стали больше изучать общее развитие архитектурных типов и форм первобытного зодчества. Характерно все же, что во многих общих сочинениях по первобытному искусству архитектуре уделяется минимальное место или ее даже и вовсе опускают. Не вдаваясь в ученые археологические споры и рассуждения, я ставлю себе только задачу выделить основные этапы развития архитектуры доклассового общества и наметить общие линии ее развития.

Жилая архитектура

История архитектуры начинается с развития жилища.

Для первого периода доклассового общества основным является присваивающий характер хозяйства и отсутствие производящего хозяйства. Человек собирает естественные продукты природы и занимается охотой, которая с течением времени все больше выдвигается на первым план.

Пещера была древнейшим жильем человека, который пользовался первоначально естественными пещерами. Это жилье мало отличалось от жилья высших животных. Потом человек стал разводить огонь при входе в пещеру, чтобы защитить вход и согреть ее внутренность, а позднее стал замуровывать вход в пещеру искусственной стенкой. Следующим этапом огромной важности было появление искусственных пещер. В тех местностях, где не было пещер, человек пользовался для жилья естественными отверстиями в почве, гущей деревьев и т. д. Интересна также форма полупещеры, называемая «abri sous roche», которая состоит из нависающей скалы – крыши.

Рис. 1. Изображение палаток в пещерах первобытного человека. Испания и Франция

Наряду с пещерой очень рано появляется другая форма человеческого жилья – палатка. До нас дошли изображения древнейших круглых в плане палаток на внутренних поверхностях пещер (рис. 1). Идет спор о том, что изображают «signes tectiformes» в виде треугольника с вертикальной палочкой в центре. Встает вопрос, можно ли эту центральную вертикальную палочку считать за изображение стоячего шеста, на котором держится вся палатка, так как ведь этот шест не виден снаружи при приближении к палатке. Однако такое предположение отпадает, так как изобразительное искусство первобытного человека не было натуралистическим. Несомненно, что перед нами изображение как бы разреза круглых палаток из сучьев или шкур животных. Иногда такие палатки сгруппированы по две. Некоторые из этих рисунков заставляют предположить, что, может быть, они изображают уже квадратные хижины с прямыми легкими стенами, несколько наклонными внутрь палатки или отклоняющимися наружу. На ряде рисунков можно разобрать входное отверстие и складки покрытия палатки на ребрах и углах. Палатки и хижины служили только убежищами во время летних охотничьих экспедиций, в то время как пещера оставалась, как и прежде, главным жилищем, особенно зимой. Человек еще не строил себе на поверхности земли постоянного жилья.

Рис. 2. Живопись в пещере первобытного человека. Испания

Рис. 3. Живопись в пещере первобытного человека. Испания

Можно ли причислить к произведениям искусства первые пещеры и палатки эпохи доклассового общества? Не есть ли это только практическое строительство? Конечно, практические мотивы были решающими при создании пещер и палаток. Но в них, – бесспорно, уже содержатся элементы первобытной идеологии. В этом отношении особенно важна живопись, которая покрывает стены пещер (рис. 2 и 3). Она отличается необыкновенно живыми изображениями животных, данных несколькими штрихами очень обобщенно и ярко. Можно не только узнать животных, но и определить их породу. Эти изображения называли импрессионистическими и сравнивали их с живописью конца XIX века. Потом заметили, что некоторые звери изображены пронзенными стрелами. Живопись первобытного человека имеет магический характер. Изображая оленя, на которого он собирался охотиться, уже пронзенным стрелой, человек думал, что он таким путем реально овладевает оленем и подчиняет его себе. Возможно, что первобытный человек с той же целью стрелял в изображения зверей на стенах своей пещеры. Но элементы идеологической концепции содержатся, по-видимому, rife только в живописи пещеры, но и в архитектурной форме пещер и палаток. При создании пещер и палаток проявились зачатки двух противоположных методов архитектурного мышления, которые впоследствии стали играть очень большую роль в истории архитектуры. Архитектурная форма пещеры основана на отрицательном пространстве, архитектурная форма палатки – на положительном пространстве. Пространство пещеры получилось в результате удаления известного количества материала, пространство палатки – путем нагромождений материала в пространстве природы. В этом отношении очень важны наблюдения Фробениуса над архитектурой дикарей Северной Африки. Фробениус различает в обследованных им местностях два больших культурных круга. Одни дикари строят себе жилища, закапываясь в землю, другие живут в легких хижинах на поверхности земли (рис. 4). Замечательно, что отрицательной и положительной архитектуре отдельных племен соответствуют различные формы быта и различные религиозные верования. Выводы Фробениуса очень интересны, но требуют осторожной проверки и объяснения. Материал, относящийся к этой проблеме, изучен еще мало, весь вопрос еще темен и не разработан. Все же есть основания полагать, что уже в противоположности пещер и палаток проявились, наряду с господствующим практическим моментом, и элементы идеологии.

Пещеры и палатки дополняли друг друга в архитектуре доклассового общества древнейшего периода. Первобытный человек временами уходил из пещеры в пространство природы и жил в палатке, а потом опять укрывался в пещере. Его пространственные представления определялись пространством природы, которое переходит в пространство пещеры.

Второй период развития доклассового общества характеризуется развитием земледелия и оседлости. Для истории архитектуры это время обозначает очень большой перелом, который связан с появлением оседлого дома. Господствует положительная архитектура – легкие сооружения на поверхности земли, но главным образом в землянках, более или менее врытых в землю жилищах, продолжают жить отзвуки пещерного восприятия.

Представим себе по возможности наглядно психологию кочевника. Для него не существует еще последовательной дифференциации пространственных и временных образов. Передвигаясь по поверхности земли с места на место, кочевник живет в «пространственно-временной» стихии, в которой растворяются впечатления, получаемые им от внешнего мира. И в архитектуре кочевника еще очень мало пространственных моментов, которые все тесно слиты с моментами временными. Пещера содержит внутреннее пространство, которое является ее ядром. Но в пещере основоположной является также ось движения человека вглубь, из природы. Человек углубляется в скалу, зарывается в толщу земли, и это движение во времени тесно переплетается с пространственными образами, только начинающими складываться и оформляться. Временная палатка содержит зародыши пространственных форм в архитектуре. В ней уже имеется и внутреннее пространство, и наружный объем. При этом палатка имеет очень четкую форму, выработанную тысячелетиями. Все же в палатке дается только условное выделение пространственной и объемной формы из пространственно-временной стихии природы. Кочевник передвигается, раскидывает палатку, а потом через некоторое время опять ее складывает и движется дальше. Благодаря этому и внутреннее пространство, и наружный объем палатки лишены признака постоянности, столь существенного для пространственных архитектурных образов.

В оседлом доме, как бы легок и недолговечен он ни был, внутреннее пространство и наружный объем получили постоянный характер. Это есть момент настоящего рождения в истории архитектуры пространственных форм. В оседлом доме внутреннее пространство и наружный объем уже вполне сложились как самостоятельные композиционные элементы.

Все же и в оседлой жилой архитектуре эпохи доклассового общества пространственные формы имеют явно преходящий характер. Эти сооружения постоянно подвержены очень легкому уничтожению, например от пожара, разгрома при нашествии врагов, стихийных бедствий и т. д. Каменные сооружения прочнее деревянных или глинобитных хижин. Все же для тех и других типична их легкость и непрочность. Это накладывает су-щественный отпечаток на характер внутреннего пространства и наружного объема оседлого жилища первобытного человека и в значительной степени роднит его с палаткой кочевника.

Круглый дом является древнейшей формой оседлого дома (рис. 5). Круглая форма наглядно свидетельствует о связи его с палаткой, из которой он в действительности и произошел. Круглые дома были распространены и на Востоке, например в Сирии, Персии, и на Западе, например во Франции, Англии и Португалии. Они достигают иногда очень значительных размеров. Известны круглые дома диаметром до 3,5–5,25 м, причем в больших круглых домах нередко встречается посредине столб, поддерживающий покрытие. Часто круглые дома оканчиваются сверху куполообразным завершением, имеющим в различных случаях разную форму и образовавшимся путем смыкания стен над внутренним пространством. В куполе оставляли нередко круглое отверстие, которое одновременно служило источником света и дымоходом. Такая форма долгое время сохранялась на Востоке; изображенная на рельефе из Куюнджика ассирийская Деревня состоит именно из таких домов (рис. 136).

В дальнейшем своем развитии круглый дом превращается в Дом прямоугольный.

Рис. 4. Жилые сооружения африканских дикарей. По Фробениусу

Рис. 5. Дома современных африканских дикарей

Рис. 6. Киргизская юрта

Рис. 7. Киргизский дом

В Средиземноморской области круглый однокомнатный дом сохраняется на очень долгое время, и еще до сих пор в Сирии и версии строят простые, круглые дома. Это объясняется главным образом тем, что материалом для строительства служил в этих областях почти исключительно камень, из которого очень легко построить круглое в плане сооружение, что относится и к глинобитным домам. В лесистых областях Средней и Северной Европы переход к однокомнатному прямоугольному дому совершился очень рано и очень быстро. Длинные бревна, положенные горизонтально, требуют прямоугольных очертаний плана. Попытки соорудить круглый дом из дерева при помощи горизонтально положенных бревен приводят прежде всего к превращению круглого плана в многогранный (рис. 6 и 7). В дальнейшем материал и конструкция наталкивают на уменьшение количества граней, пока их не доводят до четырех, так что получается прямоугольный однокомнатный дом. Его середину занимает на севере очаг, над которым в кровле имеется отверстие для выхода дыма. Перед узкой входной стороной такого дома устраивают открытую переднюю со входом, образуемую продолжением длинных боковых стен за линию передней стены.

Получившийся архитёктурный тип; который впоследствии сыграл огромную роль в развитии греческой архитектуры, в сложении греческого храма, носит название мегарон (греческий термин). В Северной Европе найдены путем раскопок только основания таких домов (рис. 8 и 9). Обнаруженные при различных раскопках в большом количестве погребальные урны (рис. 10), предназначенные для хранения пепла сожженных мертвецов, воспроизводят обычно форму жилых домов и позволяют ясно представить себе наружный вид оседлого первобытного дома. Подражание в погребальных урнах форме жилого дома объясняется взглядом на урну как на «дом умершего». Урны обыкновенно довольно точно воспроизводят формы ломов. Так, на некоторых из них ясно видна соломенная крыша, подчас довольно крутая, сужающаяся вверх и образующая там дымовое отверстие. Иногда имеется двускатная крыша, под скатами которой оставлены треугольные отверстия, служащие дымоходами. В одном случае на каждой из длинных стен дома показано по два круглых световых отверстия, расположенных в ряд. Интересны венчающие двускатную крышу горизонтальные балки с человеческими головами или головами животных на концах.

Рис. 8. Дом эпохи доклассового общества около Берлина

Рис. 9. Дом эпохи доклассовою общества в Шуссенриде. Германия

– Разновидностью оседлого жилья первобытного человека являются свайные постройки (рис. 11 и 12), которые связаны главным образом с рыболовством в качестве основного занятия и расположены более или менее крупными поселениями по берегам озер. Может быть, прототипами свайных поселений являются постройки и поселения на плотах, остатки которых были, По-видимому, найдены в Дании. Свайные постройки продолжали строить очень долго, и наибольшего развития свайные поселения достигли в эпоху употребления бронзовых орудий, когда их возводили при помощи заостренных кольев, которые невозможно было отесать каменными орудиями. Вообще отеска дерева начинается только с бронзового века.

Рис. 10. Погребальная урна эпохи доклассового общества в форме дома из Ашерслебена. Германия

Оседлые деревянные дома эпохи доклассового общества строили не только при помощи горизонтально положенных, но также и посредством вертикально поставленных бревен. В первом случае употребляли вертикальные связи, а во втором – горизонтальные. В тех случаях, когда количество этих связей значительно увеличивалось, получалась смешанная техника.

Кикебуш на основании своих исследований огромного поселения эпохи доклассового общества в Бухе, в Германии, высказал теорию о происхождении форм греческой архитектуры (см. том II) из форм оседлого жилья первобытного человека. Кикебуш указал прежде всего на мегарон, все фазы развития которого от простого квадрата до прямоугольника с открытой передней и двумя колоннами на лицевой стороне найдены на севере в жилой архитектуре эпохи доклассового общества; затем – на вертикальные связи, прикрепленные к стенам из горизонтальных балок, как на прототипы пилястр; наконец – на хижины, окруженные навесом на столбах, как на прототипы периптера.

Рис. 11. Реконструкция первобытного свайного поселения

Оседлые дома первобытного человека образуют ансамбли деревень. Очень распространены отдельные разобщенные усадьбы земледельцев. Но чаще встречаются поселения неправильной формы, для которых характерно случайное расположение домов. Только иногда наблюдаются ряды домов, образующие более или менее правильные улицы. Подчас поселения окружены забором. В некоторых случаях в середине поселения имеется площадь неправильной формы. Редко деревни имеют более крупное здание общественного типа; назначение таких построек остается невыясненным: может быть, это здания для собраний.

В оседлых домах эпохи родового строя наблюдается стремление к увеличению вместимости дома и количества внутренних помещений, что приводит к образованию прямоугольного многокомнатного дома.

Уже в однокомнатных домах, особенно в прямоугольных, рано наблюдается внутреннее усложнение, связанное с тенденцией к отделению кухни от горницы. Потом появляются дома, в которых живут семьями (достигающие величины 13×17 м, например во Фрауэнберге около Марбурга). Очень важно, что при увеличении внутренности оседлого дома и количества комнат архитектура эпохи доклассового общества развивается двумя различными путями, которые имеют общую точку отправления и общую конечную точку развития. Но между началом и концом этой эволюции архитектурная мысль движется двумя совершенно различными путями, которые имеют существенное принципиальное значение. Два памятника дают ясную картину данного развития.

Рис. 12. Дом современного дикаря

Рис. 13. Погребальная урна эпохи доклассового общества в форме дома с о. Мелоса. Мюнхен

Хранящаяся в Мюнхене погребальная урна с о. Мелоса в Средиземном море (рис. 13 и 14) показывает первый путь, по которому шли архитекторы. Истолкование урны с о. Мелоса как воспроизведения жилья подтверждается взглядом первобытного человека на погребальную урну как на дом умершего, и этим безусловно опровергается предложенное истолкование ее как амбара для хранения зерна. Наружное оформление дома целиком подтверждает, что изображен многокомнатный жилой дом. В типе дома, воспроизведенном в урне с о. Мелоса, архитектор при увеличении количества комнат шел путем сопоставления нескольких круглых ячеек, путем суммирования, сложения друг с другом ряда однокомнатных круглых домов. Размеры и форма первичной круглой ячейки при этом сохраняются. Круглые комнаты изображенного в урне с о. Мелоса дома расположены вокруг центрального прямоугольного двора. Форма двора отражается на форме дома в целом: в усложненном криволинейном наружном контуре намечаются простые очертания будущего прямоугольного многокомнатного дома. Соединение в ряд множества одинаковых круглых комнат связано с большими неудобствами и с точки зрения конструкции, и для их практического использования. Очень рано проявилась тенденция к упрощению сложности плана, чего легко было Достигнуть путем замены круглых комнат прямоугольными. Как только это произошло, прямоугольный многокомнатный дом сложился окончательно.

Рис. 14. План погребальной урны, изображенной на рис. 13

Рис. 15. Овальный дом в Хамаиси-Ситеа на о. Крите

Дом в Хамаиси-Ситеа на о. Крите (рис. 15), имеющий овальную форму, показывает второй путь, совершенно отличный от первого, по которому тоже шли архитекторы, стремясь увеличить жилой дом. В противоположность суммированию множества одинаковых круглых ячеек в урне с о. Мелоса, в овальном доме на о. Крите взята только одна такая ячейка, которая сильно увеличена в размере и подразделена на множество комнат очень неправильной сегментообразной формы. И в данном случае середину дома занимает прямоугольный двор. Здесь он начинает подчинять себе наружные очертания здания: овал является переходной ступенью от круга к прямоугольнику. В некоторых из комнат, которые имеют почти совсем правильную прямоугольную форму, ясно выступает естественное стремление преодолеть случайные асимметрические очертания отдельных помещений. Овальный дом с о. Крита в своем дальнейшем развитии приводит к тому же многокомнатному прямоугольному дому с двором посредине, что и урна с о. Мелоса. Этот тип лег в основу дома в египетской и вавилоно-ассирийской архитектуре, где мы впоследствии проследим дальнейшее его развитие и усложнение.

Два пути развития однокомнатного круглого дома эпохи доклассового общества в многокомнатный прямоугольный дом, которые я только что проследил, свидетельствуют о том, что на этой ступени развития жилого дома архитектурно-художественный момент играет уже большую роль в архитектурной композиции и в ее развитии.

Укрепления эпохи доклассового общества исследованы еще недостаточно. К ним относятся главным образом земляные валы и деревянные заборы.