Текст книги "Змей"

Автор книги: Николай Хайтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава пятая
ПЕРЕГОВОРЫ СО ЗМЕЕМ.
ПОЧЕМУ БЫЛО РЕШЕНО ПРОДОЛЖАТЬ ВОЙНУ

Волопас исполнил все в точности, как приказал ему Гузка. Перешел реку, которая текла по дну ущелья, и взобрался на скалы, что высились как раз против пещеры. Оттуда пещеру хорошо было видно, к тому же там было совсем безопасно.

Горластый парень выбрал самый высокий утес, вскарабкался на него, да как заорет:

– Э-ге-ге-гей! Змей, слышишь меня, да?

– Да-а! – откликнулось эхо.

А Волопас решил, что это сам змей ему отвечает.

– Боярин и старейшины желают знать, – продолжал дурень, – согласен ты на мировую, коли мы будем платить тебе дань?!

– Да-а!

Волопас обрадовался.

– Какую ты хочешь дань? Может, пригнать тебе коз?

– Ко-оз! – ответило эхо.

– А коней?

– Не-ет!

«Ишь ты, привередничает! Коней, вишь, ему не надо, а у купца осла да верблюда за милую душу слопал», – подумал Волопас.

– Тебе, небось, теляток надо?

– Да-а!

«Губа не дура! Понимает, что сладко, чудище проклятое», – размышляет Волопас.

Потом набрал побольше воздуху и задал новый вопрос:

– Сколыко голов тебе надобно в день? Говори!

– Ри-и! – откликнулось эхо.

«По три в день?! – ужаснулся Волопас. – Матушки мои! Волов бы ему старых скормить, чтоб подавился, так нет – ему телят подавай».

– А кого тебе – тельца или телицу?

В ответ дурню послышалось «девицу». Как услышал это Волопас, выпучил глаза, схватился за голову.

«Девицу?! Да мыслимое ли дело девицу отдавать змею на съедение? Может, я ослышался? Спрошу-ка еще раз».

– Тебе, и вправду девицу подавай?

– Дава-ай! – ответило эхо.

«Пропади ты пропадом, чудище проклятое! – ругнулся про себя Волопас. – Я еще в жизни ни на одну девушку взглянуть не посмел, а он ими обедать собирается».

– Эй, змей! Мы тебе вместо девицы по две телицы давать будем. Согласен, нет? – крикнул Волопас.

Видно, не так уж он глуп был, как казался. Только в ответ, конечно, прозвучало:

– Не-ет!

Тогда Волопас пустился на хитрость:

– Может, ты лучше старейшин наших слопаешь? Они жирные. Каков будет твой ответ?

– Не-ет!

«Вот обжора окаянный, знает, небось, что у старейшин мясо старое, жилистое, а у девушек – нежное. Чтоб тебе сдохнуть!»

Волопас, хоть и дурачок был, сердце у него было доброе. Всю обратную дорогу он думал, как быть, а потом махнул рукой: «Перескажу старейшинам, что ответил змей, пускай сами решают, что делать. Значит, так...»

Парень остановился и стал пальцы загибать, чтобы не сбиться.

– Значит, так... Одну козу, трех телят и одну девушку... Каждый день! Вот беда!

Узнав, что змей требует каждый день на обед козу, трех телят и одну девушку, крестьяне всполошились. Опять сбежались к крепостным воротам, снова – крик, спор.

– Девушек – ни за что! – заявил Козел. – Даже в кабале у твердолобых мы не терпели такого, чтобы девушек в жертву приносить.

– Телята, козы – так и быть, но девушек – нет! – сказал молодой дровосек со сломанной рукой. – Где мы возьмем ему столько девушек? У нас в Петухах и без того девушек мало, нашим парням приходится умыкать невест из соседних деревень.

– Змей и вправду девушек требует? – уж в который раз спрашивал Гузка злосчастного Волопаса.

– Разрази меня гром, коли я не слышал этого своими ушами! – уж в который раз клялся дурень. – Спрашиваю его, кого, мол, тебе надо – тельца или телицу, а он в ответ одно долбит: девицу да девицу.

– Разве змей по-человечьи говорить умеет? – удивился Панакуди, но тут Калота из окна своего замка прикрикнул на него:

– Да он своими ушами слышал! И не одним ухом, а двумя... Ведь двумя, верно? – обратился он к Волопасу. – Ты обоими ушами слышал?

– Обоими, обоими! – подтвердил парень. Но Панакуди все еще сомневался.

– Да у тебя, небось, уши не мытые, – сказал он.

Калота опять оборвал старика:

– Это не помеха! По себе знаю! – А потом крикнул народу: – Слово за вами, мужики! Думайте и решайте. У меня в замке ни одной девушки нет.

– А дочка твоя, боярышня Анна-Мария-Лизекалота? – напомнил Колун.

– Она уже сосватана за боярина из Нижнего Брода и в счет не идет! – ответил Калота со злобой.

– Опять изворачивается! – в толпе зашушукались, зароптали, только в открытую возразить боярину никто не посмел. Один Двухбородый трижды ругнулся:

– Кабан толстобрюхий! Кабан толстобрюхий, кабан толстобрюхий!

– А ну, утихомирьте-ка их! Распустили языки, – приказал Калота стражникам.

И хотя Гузка подавал ему знаки – мол, не суйся, твоя милость, я уж как-нибудь уломаю мужиков, – боярин еще долго не унимался.

А когда тишина, наконец, восстановилась, вперед выступил Панакуди.

– Предлагаю перегородить реку. Вода подымется и затопит змея.

– Не годится, – ответил Калота. – Не годится! Если запрудить реку, что станет с моими мельницами? Вам самим негде будет пшеницу молоть. С голоду околеете. Не понимаете, что ли?

– Была б пшеница, она и немолотая хороша, – вари да ешь. Пшеницы не будет – желудями прокормимся! – раздалось в ответ.

Но Калота и тут нашел увертку.

– Вы еще, того и гляди, сено жрать начнете! Нет, не позволю. Чтобы потом не говорили, будто при боярине Калоте люди желудями кормились, как дикие свиньи.

– Лучше смерть от змея принять! – поддакнул боярину Гузка.

– Ясное дело, лучше! – подхватили остальные старейшины, – Губить мельницы нельзя!

– Оттого у них о мельницах забота, что там денежки боярина Калоты! – выкрикнул Панакуди под смех толпы.

– Что? Что ты там сказал про Калоту? Боярин обвел всех грозным взглядом. Смех разом прекратился.

– Не про Калоту, а про охоту, твоя милость, – ловко увильнул Панакуди.

– Какую охоту?

– Да на зайцев. Любил я в молодости на зайцев охотиться.

– Кривишь душой, Панакуди, – укорил его Колун.

– Не душой кривлю, а языком мелю, – ответил Панакуди. – Что еще делать остается?

– Думать, как беде помочь! У всех у нас девицы есть – либо дочери, либо невесты...

– Так защищайте их, на то вы и мужики! Слова Панакуди приободрили крестьян:

– Не отдадим змею девушек!

– Лучше пойдем на него войной!

– Как нам без жен на свете жить!

– Кто нам детей будет рожать?

– Кто будет в поле жать?

– Кто прясть будет?

– Огороды копать?

– Кто будет нас утром обувать, вечером разувать?

– Кто будет на стол подавать?

– Пол подметать?

– Белье стирать?

Вопросы сыпались градом, а под конец крестьяне, как один, объявили:

– Не-ет! Не отдадим змею девушек! Не отдадим!

– Опомнитесь! Это значит снова со змеем воевать! – старался перекричать всех Гузка.

Но крестьяне не отступались:

– Девушек не тронь! Война – так война!

– Ну, дело ваше! – махнул Калота рукой. – Воюйте, коли есть охота. Кто поведет вас в бой?

Крестьяне переглянулись. Один глаза опустил, другой назад попятился...

– Видать, желающих нету? – спросил Гузка насмешливо, – вчера каждый домогался, чтобы быть первым, а нынче?..

– Я уж попытал счастья! – сказал Колун и рванул с себя рубаху, чтобы все увидели кровавые раны.

– Где Зверобой? Где главный охотник? – крикнул Козел. – Ведь он хотел пойти на змея?

– Зверобой! Где Зверобой! Найти Зверобоя! – раздались голоса.

– Зве-ро-бой! Зве-ро-бой! – закричала толпа хором.

Где был главный охотник – за чужими спинами прятался или отсиживался в какой-нибудь хижине по соседству – неизвестно, только вдруг он растолкал народ и объявил:

– Здесь я!

– Поведешь своих охотников на змея? – спросил Гузка.

Зверебой подумал немного, потом тряхнул головой и произнес дважды:

– Поведу!.. Поведу! – И добавил: – Только есть два условия. Коли вернусь живым, будете меня кормить и поить да с ног до головы одевать до самой моей смерти. Это первое... И второе: в награду за то, что я спасу девушек, двух отдадите мне, одну – в жены, другую – жене в прислужницы.

Как услышали такое крестьяне, нахмурились, а девушки наоборот – сбились в кружок, смеются, перешептываются. Потом вышла вперед Джонда, самая статная да пригожая девушка во всей деревне, и сказала:

– Что ж, мы, девушки, согласны! Только ты, Зверобой, должен обеим избранницам принести по ожерелью.

– Да хоть по три ожерелья! – бахвалился главный охотник. – И не только им всем девушкам деревни Петухи!

– Погоди, храбрый Зверобой, не торопись, прежде выслушай до конца, – сказала Джонда. – Не простые ожерелья, из ракушек либо желудей, а из когтей чудища. Воротишься с такими ожерельями – выбирай любую из нас. Каждая согласится стать тебе женой иль жене твоей – прислужницей.

– Умница, девушка, – похвалил ее Панакуди, а толпа одобрительно зашумела.

– По рукам! – согласился Зверобой. – Будут вам ожерелья из когтей змея.

Потом скомандовал товарищам:

– Охотники, ко мне!

Глава шестая
ПОХОД ЗВЕРОБОЯ КАК ОН НАЧАЛСЯ...

Все расступились, чтобы пропустить охотников, и перед Зверобоем выстроилась сотня храбрецов – все с колчанами и кривыми ножами у пояса, с луками, в шапках из звериных шкур.

– Клещи захватите! – распорядился главный охотник. – Чтобы было чем змеевы когти выдирать. Да шнурок не забудьте – когти нанизывать. Я обещал всем девушкам деревни по три ожерелья из когтей змея!

– А хватит у него когтей на всех? – спросил один из охотников.

– Не хватит когтей – из зубов ожерелья наделаем! – сердито ответил Зверобой.

– Слава Зверобою! Слава! – закричали и Калота, и Варадин, и Кутура, и все боярские военачальники.

А крестьяне только слушали да головами качали. Один лишь дед Панакуди не стерпел.

– Хвали сон, когда сбудется! – сказал он.

Зверобой, конечно, на такие пустяки и внимания не обратил. Он отдавал приказания, распоряжения, проверял, готов ли его отряд к бою.

Охотники проходили перед ним, а он осматривал луки, ножи, стрелы, пробовал, крепки ли ремни, глядел, довольно ли сала и овсяных лепешек в торбах. Если все в порядке, хвалил – мол, молодчина, проходи! А коли нет – отчитывал:

– Оперение у стрел сменить!

– Острия наточить!

– Почему стрелы ореховые? Кизиловыми заменить!

Негодные стрелы тут же – раз – и пополам.

– Почему наконечник ржавый? Болван! На точильном камне продраить! И в другой раз – запомни – стрелы медвежьим жиром смазывать.

И так, пока друг за дружкой все войско перед ним не прошло. Пора было строиться.

– Стано-вись! – гаркнул Зверобой.

Не успело эхо отозваться, как охотники уже построились, будто по ниточке.

– Руку на колчан кла-ди!

И эту команду также выполнили без сучка, без задоринки.

– Стрелу выни-май!

Раздался свист – фьютъ! – и у каждого в руке появилась стрела.

– Тетиву натя-ни!

Охотники нацелили луки, готовые по первому знаку Зверобоя пустить, куда надо, свои стрелы.

– Смир-но!

Охотники замерли. Крестьяне стоят – обомлели, сроду такого видеть не доводилось. А Зверобой твердым шагом подошел к боярину, поднял меч над головой и возвестил:

– Главный охотник имеет честь доложить твоей милости, что дружина готова сразиться со змеем во славу твоего боярского имени!

– Ах, подлец! – зашушукались в толпе. – Подмазывается к Калоте.

А польщенный боярин расплылся в улыбке.

– Вперед! – крикнул он. – На змея! – И тоже выхватил из ножен свой меч.

– У-лю-лю! – раздался в ответ боевой клич охотников.

– Шагом марш! – прозвучала команда. Охотничья дружина зашагала вслед за своим предводителем, и снова грянул боевой марш:

 
Ветер свищет, речка плещет.
Ветер свищет, речка плещет.
То не ветер, то не ветер —
свищут камни, топорища!
То не речка, то не речка —
то мечи на солнце блещут!
Враг уж смазывает пятки —
удирает без оглядки!
Кукурузные початки
тучей вслед ему летят.
Помни битву, супостат!
 

Только вместо припева : «Тра-та-та-та, тра-та-та-там», охотники улюлюкали:

 
У-лю-лю-лю,
У-лю-лю-лю!
 

С этого и начался поход Зверобоя, доблестного предводителя охотников, на теле которого было десять ран от кабаньих клыков, столько же от волчьих, да от медвежьих не меньше.

Глава седьмая
КАК ПРОХОДИЛ И, ГЛАВНОЕ, ЧЕМ ЗАКОНЧИЛСЯ ПОХОД ЗВЕРОБОЯ

Охотничья дружина шла прямиком через лес, только не к пещере змея, а к скалам, что на другой стороне ущелья. За охотниками следом потянулись толпой козопасы, дровосеки, рыбаки, даже старики и дети. Всем хотелось посмотреть, что будет.

– Эй, Зверобой, пещера-то вовсе не в той стороне! – обратился к главному охотнику пожилой козопас.

– Во-первых, я тебе не Зверобой, а воевода. А что до пещеры, так это не твоего ума дело, на то есть воевода и военный совет!

Козопас умолк, но Зверобой уже не мог остановиться:

– Отвечай «так точно, воевода!» – приказал он.

– Так точно, воевода, – покорно повторил козопас.

– Это тебе не коз пасти! – не унимался Зверобой. – С охотником разговариваешь!

После этого небольшого столкновения поход дружины к скалам, что высились против пещеры, проходил без помех.

С этого самого места Волопас вел утром переговоры с чудищем.

– Готовьсь! – скомандовал Зверобой, как только завидел вход в пещеру. – За-лечь!

Охотники залегли.

Сам Зверобой остался стоять. Сдвинул набекрень свою лохматую лисью шапку и важно огляделся. Смотрит – неподалеку столпились зеваки, сочувствующие, гомонят вовсю. Зверобой даже рот разинул от удивления – их было куда больше его собственной рати. А по дорожкам и тропинкам все прибывали новые. Он протер глаза, потом зажмурился, потом снова вытаращился, хотел было обругать их, да прикусил язык. Смекнул Зверобой, что настал для него счастливый час: да поведи он за собой не только охотников, а всю эту толпу, быть ему первым из первых во всей округе! Разве посмеет кто тягаться со славным героем, победителем страшного чудища?

Он снова зажмурился, перевел дух и произнес негромко, зато внушительно:

– Люди! Коли хотите разделить с нами радость победы, разрешаю вам. Только чур, слушать мою команду и все исполнять в точности. Тогда и праздновать вместе будем... Копьеносцы, будьте наготове! Дровосеки и рыбаки – в засаду! Детям залечь в кустарнике! Старикам забраться на деревья! Трубач, труби!

Все стали по местам. Раздались звуки боевого рога, они вызывали невидимого врага на бой.

– В пещеру цель-ся! – отдал Зверобой последнюю команду охотникам.

Сотня, а то и больше исправно отточенных, смазанных медвежьим жиром стрел нацелились на пещеру.

Время шло. Раз десять повторило эхо приказ главного охотника и смолкло, а чудище все не показывалось. Охотники стоят – луки натянуты, сколько хватает сил. А ведь каждому известно, как туги луки из кизилового дерева, да вдобавок хорошо высушенного. Только змей все не вылезал и не вылезал из своего логова.

–Долго нам дожидаться? – не выдержал, наконец, охотник с выгоревшими бровями.

– Глупые вопросы прекратить! – рявкнул Зверобой. – Рано или поздно чудище высунется.

Солнце покатилось к закату, тени от копий стали вдвое длиннее самих копий, а змей все не показывался.

– Зря только глаза таращим. Нету там никакого змея! – снова подал голос охотник с выгоревшими бровями.

– Враг испугался, потому и не вылезает, – объяснил Зверобой.

– Да он, может, и вовсе не вылезет, – сказал Колун, который, пересилив стыд, тоже притащился сюда.

– Верные слова! Змей будет отлеживаться себе в пещере, а нам что – так и держать луки наготове? – спросил кто-то из охотников.

– Ну, ладно, – с неохотой согласился Зверобой. – Так и быть, опустите луки. Только как же нам быть дальше? Что скажете?

– Я думал, все по-иному будет, – первым заговорил Колун. – Накинемся все разом на чудище, кто с топором, кто с луком либо с дубиной, и вышибем из него дух... А мы застряли тут и ни тпру ни ну...

– Сразу видно неуча-дровосека! – разозлился Зверобой. – Ничегошеньки в ратном деле не смыслит, а туда же лезет... Послушать – так уши вянут. Кто же теперь топорами да дубинами воюет? Так дикари воевали, пока стрел не придумали.

– Известное дело! – поддакнули охотники.

– Стрела – оружие непобедимое. Только надо знать, как с этим оружием обращаться. Я вот раз выстрелил в кабана, – бахвалился главный охотник, – и что ты думаешь? Стрела вошла в пятачок, а вышла из хвоста! Так я кабана на этом вертеле и испек...

– Одно дело – кабан, другое – змей, – возразил дровосек со сломанной рукой. – Кто-кто, а уж я-то знаю, с чем его едят.

– Да, вы, дровосеки, его поперчить пробовали, да переперчили! – съязвил Зверобой.

– Эй, хватит вам спорить курам на смех! – сказал один козопас. – Хотите, я выманю змея из пещеры, коли за этим дело стало?

– А что, выманивай! – согласился Зверобой.

Козопас встал на краю скалы и заблеял – жалобно так, точь-в-точь коза, у которой отняли козленка. Долго ему блеять не пришлось – донесся грохот и сиплый хрип, а потом из пещеры высунулась голова чудища.

– Вылезает! – завопил кто-то из копьеносцев и плюх со страху на землю.

– О, боги! – ужаснулся народ.

– Луки! Стрелы! живо! – крикнул Зверобой. – Стреляй!

Целая сотня охотников вмиг натянула тетивы своих луков, и сто стрел зажужжали, засвистели – полетели в чудище. Да только все до одной отскочили от его чешуи и попадали наземь – какая погнулась, какая и вовсе переломилась.

Козопас первым заметил это.

– Зря стараетесь, братцы! – крикнул он стрелкам. – Даром только добро переводите. Стрелы ваши ломаются об его броню, как соломинки.

– Броня, значит, – призадумался Зверобой. – Ежели чешуя у него, как броня – значит, надо с него чешую эту содрать.

Народ так и ахнул.

– Это как же? – спросил один из дровосеков. – Освежевать, что ль, хочешь змея?

– Зачем свежевать? Ошпарить его, и дело с концом! – ответил Зверобой, но, увидев, что никто его слов в толк не возьмет, принялся объяснять: – Ежели змея ошпарить, чешуя с него сама слезет. Стрелы тогда не будут отскакивать, и уж тут-то ему не сдобровать! Остается, значит, ошпарить змея, и все.

– Да как же мы его ошпарим-то, воевода? – спросил козопас. – Как цыпленка, что ль? Приказывай! Говори!

– Как? Да проще простого, – с важностью ответил Зверобой. – Женщины вскипятят сто котлов воды, мужчины перетаскают котлы к пещере, рыбаки накинут на змея сети, чтобы не уполз. Тогда мы окатим его кипятком и...

– И вот тебе пареный змей! – прыснул Колун. – Воевода нанижет его на стрелу, а мы испечем на костре. Что скажете, рыбаки?

– Можно! Отчего же, – отозвался главный рыбак. – Только прежде пусть воевода покажет, как змея в сеть поймать.

– Я охотник, а не рыбак! – рассердился Зверобой.

– Дурак ты, воевода, коли хочешь знать! – не сдержался тут козопас. – Дурак, каких свет не видывал. Змея ошпарить собрался! На костре зажарить! Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – покатились со смеху дровосеки, за ними копьеносцы и рыбаки, под конец захихикали исподтишка и охотники.

Хи-хи-хи! – заливались в кустах ребятишки.

– Хо-хо-хо! – гоготали на деревьях старики.

– Не сметь! – завизжал Зверобой, весь белый от злости, глаза выпучил. – Что? Не подчиняться? Бунтовать?

– А ну, Колун, вправь ему мозги! – крикнул главный рыбак.

– Охотники, ко мне! На помощь! – завопил Зверобой и выхватил меч, но вместо того, чтобы драться, бросился наутек, не переставая орать: – Бунтовщики! Бунт!

В эту самую минуту змей как заревет! Охотники решили, что он двинулся на них, и опрометью – за Зверобоем. На скалах остались только зеваки да сочувствующие, и Колун среди них.

– Э-эй! Куда? – кричал главный дровосек вслед Зверобою. – Забыл ожерелья-то! Э-эй!

Но главный охотник даже головы не повернул.

Никто в Петухах не ожидал, что поход Зверобоя окончится таким позором. Никто! Ни один человек. И меньше других боярин Калота. Он загодя велел натянуть на двух шестах баранью шкуру и нарисовать на ней стол, ложку да жирный бараний курдюк. Стол и ложка означали «добро пожаловатъ», а курдюк – «славные победители». Ведь когда в Петухах пировали победу, самый жирный бараний курдюк полагался самому храброму воину.

Двое парнишек держали на шестах шкуру, а позади толпились девушки с букетами цветов и женщины – они принесли кувшины с медовухой, чтобы усталым ратникам было чем утолить жажду. Были тут и седобородые старцы, и боярские советники, и даже сам боярин Калота – обрядился в праздничные доспехи, сияет, как масленый блин.

– Не видать? – то и дело спрашивал он дозорного на сторожевой башне.

– Нет, не видать... – отвечал дозорный.

– Расчехвостят чудище, как пить дать! – бодрился Калота. – Зверобой служил под моими знаменами. Ему ли не одолеть змея? Только где они так долго застряли?

– Может, свежуют змееву тушу? предположил Гузка.

– А зачем ее свежевать? – удивился Варадин.

– Да ведь змеево мясо, небось, не хуже медвежатины, – ответил Гузка. – Навялим целую гору да на базар свезем. За вяленую змеятину втридорога платить будут. А уж прославимся!

– Из шкуры нашьем царвулей, – сказал Варадин так, будто чудище уже лежало перед ним обезглавленное. – Царвули из змеевой кожи – шутка ли сказать!

– Почему царвули? – вмешался Кутура. – Лучше сапоги. Всю деревню в сапоги обуем.

– Ишь ты! Мужиков надумал в сапоги обувать! – Калота даже поперхнулся от возмущения. – Где это видано, чтобы мужики в сапогах щеголяли? Сапоги сошьем только для боярской рати.

– Известное дело, – поддакнули советники.

– А из чешуи, – распалился Калота, – щитов наготовим! Двести, триста щитов, а, может, и целую тысячу! Непробиваемых! Все соседние земли покорим – пусть дань платят. А на каждом щите будет выбита голова змея. Что скажете, старейшины? – И поглядел на своих советников – вот, мол, я какой хитрый да умный. Старейшины молча закивали – дескать, одобряем, твоя милость. Только Кутура снова сунулся с советами:

– Куда лучше набить шкуру змея соломой и сделать чучело. Погрузим чучело на телегу и поедем по белу свету.

– Это еще для чего? – удивился Гузка.

– Как, для чего? Да мы этим чучелом на весь мир страху нагоним! А со страху и покорятся нам. Глядишь, и дань платить станут... – доказывал Кутура. – Лопатами будем деньги загребать!

Калота сначала хмурился, но как услыхал про деньги, вся хмурь разом с него соскочила.

– Верно говоришь! – похвалил он Кутуру. – А еще – приятно, что люди, как завидят чучело, закричат: «Смотрите, покорители змея едут! Победители! Смотрите, какие они! Ой-ой-ой!»

– Ой-ой-ой! – раздалось вдруг сверху. – Ой-ой-ой!

Все задрали головы и увидели, что кричит дозорный на сторожевой башне, кричит и рукой в сторону пещеры указывает. А по дороге несется Зверобой.

В ту же самую минуту послышался рев – даже земля дрогнула.

– Что это? – закричал Калота. Хочет выхватить меч из ножен, да руки трясутся.

– Должно, змей, – проговорил Гузка.

– Пропали мы! Погибли! – зарыдали женщины, побросали кувшины с медовухой и бросились по домам.

– У-у, хвастуны! Трусы! Позор! – закричали крестьяне, увидев на дороге охотников, которые поспешали за своим предводителем.

– Как ты смел, прохвост ты эдакий! – напустился боярин на Зверобоя. – Все наши планы, все надежды1 насмарку...

– Без вины виноват, твоя милость! – оправдывался Зверобой, бросаясь в ноги боярину. – Это все рыбаки! Отказались ошпарить змея! А дровосеки и вовсе взбунтовались прямо у врага на виду. Вели покарать их страшной карой!

Опять эти дровосеки! Опять эти голодранцы! – заорал Калота и уже раскрыл рот, чтобы приказать страже связать дровосеков, да тут змей снова взревел – страшнее и громче прежнего. Значит, он приближался к Петухам.

Увидев, что дело дрянь, Калота прикусил язык. А толпа – в крик:

– Вызволи из беды, боярин ! Пошли на змея свое войско!

– Войско?! – сразу пришел в себя Калота. – А ежели вы1 бунтовать начнете? Могу я без войска остаться? Не-ет! Меня на эту удочку не поймаешь!

Тут вперед выступил Гузка и сказал:

– Слушайте меня, люди! Время дорого! Живо гоните сюда телят, соберите девушек! Заплатим дань змею, пока он сам за нею не пожаловал. По всему видать, проголодался он.

– Что там проголодался – он в лютой ярости! – крикнул Зверобой, рад-радешенек, что дешево отделался.

– Гузка дело говорит. Надо накормить змея. Эй вы там! – крикнул Калота присмиревшим крестьянам. – Скорее ведите десять коз!

– Только коз разве? – шепнул ему Гузка.

– И телят пяток, да пожирнее! – добавил Калота.

– А девушку, боярин? Забыл про девушку, – подсказал Варадин.

– И девушку тоже! – повелел Калота. – Бранко пустит в небо стрелу. На чей двор стрела упадет, оттуда и девушку возьмем.

– Помилуй, боярин! Как можно? – хором возразили Калоте старейшины. – Такое дело с бухты-барахты не решают. Надо хорошенько обмозговать.

Калота понял, что дал маху.

– Ладно, – согласился он. – Пастух пускай гонит к змею телят и коз, чтоб чудище поело и успокоилось, а мы пока обдумаем, как выбрать девушку. Ну, живей поворачивайтесь!

Немного погодя телята и козы затрусили по дороге к пещере. Потом они пропали из виду. Змей перестал реветь, и толпа с облегчением вздохнула.

– Слава богу! – воскликнул Гузка. – Чудище насытилось...

– Скажи лучше «слава телятам», – хмуро обронил Козел да тут же смолк – Зверобой пронзил его злобным взглядом, схватился за меч и завопил:

– Богохульник! Вот такие, как он, отказались исполнить мою команду, взбунтовались прямо на виду у врага! Такие, как он, помешали мне одолеть змея.

– Брось, – остановил его боярин. – Придет срок, они за это поплатятся. Пошли теперь обсудим на спокойствии, кого из девушек змею отдать.

Калота повернулся и зашагал к замку, старейшины и военачальники – за ним. Окованные ворота закрылись. Стелуд, Бранко и еще трое стражников скрестили копья – стоят, не шелохнутся, точно истуканы.

– Ну, змея накормили, теперь можно и по домам – утро вечера мудренее, – сказал дед Панакуди. – Новый день, новое счастье!

– Наше счастье – дождь да ненастье! – отозвалось разом несколько голосов. – Телят подавай, коз, девушек – вот и все наше счастье!

– Разой-дись! – рявкнул Стелуд, услыхав крамольные речи, глаза его угрожающе сверкнули из-под шлема. – Разой-дись!

Первым двинулся домой Панакуди, остальные – за ним. У крепостных ворот остались только стражники. Солнце спряталось за вершинами гор. На соломенные кровли деревни Петухи опустилась черная, зловещая ночь.

Только в замке горел свет. Боярский совет обдумывал важное решение.