Текст книги "Не стань лишним (СИ)"

Автор книги: Николай Грубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Вы хоть владеете каким-то огнестрелом?

– Я срочную службу служил в морской пехоте, так что пострелять мне пришлось изрядно, хотя в боевых действиях нигде не участвовал. Навыки же такие никогда не исчезают. На всю жизнь запоминаются, командиры старались, чтобы до автоматизма все у нас было.

– Ну и отлично. Тогда вам в подарок от нас, а я думаю, что хорошему другу в будущей нашей счастливой жизни, здесь, в новом мире, вот этот пистолет.

Полковник снял с ремня кобуру с ТТ и вручил растерявшемуся от столь неожиданного подарка Николаю.

– Один магазин в пистолете, другой в кобуре. Кирилл захватит потом еще патроны. Негоже здесь быть без оружия совсем. У Кирилла есть автомат и пистолет, ну и гранаты, думаю, что какая-никакая, но защита в случае чего будет.

– Да чего уж там. Не сомневайтесь, я их в обиду не дам, да и груз ваш будет под моим присмотром. – Смущенный неожиданным подарком Николай покраснел и разволновался. – Я и сам думал, что надо купить оружие, но как-то не решался. Спасибо за подарок.

Он, торопясь закончить смущающий его разговор, поторопился перевести его в другое русло.

– Корабль уже почти загрузили, так что, с утра мы отчалим. Мы уже с вещами сюда пришли, каюта хоть и маленькая, но есть, так что туда сейчас и пойдем. Кирилл, наверное, попозже подойдет, так вы не волнуйтесь, за грузом мы присмотрим.

– Да уж, вы посмотрите, пожалуйста. Мы подготовим Кирилла к выезду, и он к ночи подойдет сюда. Ну ладно, вам счастливого пути, до встречи в Береговом.

 
Попрощавшись с семьей Николая, все собрались возле машин.
 

– Итак, один вопрос решили. Теперь будем готовиться к выезду, завтра мы тоже отвалим отсюда. Тебе Кирилл надо продумать, что с собой взять. А пока поехали к Саркису пообедаем. – И полковник первым полез в машину Михаила.

 
Г. Порто-Франко, 22 год,
На взгляд Петра караван, собравшийся к отправке, был большой, хотя полковник небрежно так заметил:
 

– Видели и побольше, хотя и мне кажется, что для здешних мест это солидный караван, да и конвой тоже вызывает уважение.

Действительно. Караван, состоящий из пяти КАМАЗов с прицепами, трех Уралов, тоже с прицепами, восемью легковыми автомобилями, в основном состоящих из внедорожников и в их числе три внедорожника с прицепами, а также машины команды полковника, которые поставлены были в конце каравана – выглядел внушительно. А если к ним добавить технику конвоя, то можно считать что караван очень большой. Здесь почему-то стало нормой называть не караван, а конвой.

– Почему конвой – удивлялся полковник – когда правильней было бы называть караван в сопровождении охраны.

– Видимо тут свои традиции, не нам их менять, просто надо принять к сведению и называть, так как тут принято. – Заметил Петр. – Плохо, что мы в конце каравана. И пыли будет много, и если нападут то, как правило, врежут в первую очередь по замыкающим машинам, что бы не дать возможности маневрировать или отступить назад.

– Капитан знает об этом и поэтому, посчитав нас более подготовленными людьми, и поставил нас в конец каравана. Он когда инструктировал всех так и сказал. Так что "гордись доверием" сын мой. – Полковник возбужденный скорой отправкой каравана в "неизвестное далеко" стал еще более разговорчивым. Он то знал, как трудно идти в составе каравана, выдерживая дистанцию между машинами, водители которых могли и уснуть за рулем, и просто съехать в кювет, или в самый ответственный момент внезапно дать по тормозам. Да мало ли всяких непредвиденных ситуаций, когда требуется выдержка и навыки водителя.

– Я правильно понял, что вся эта военная техника идет с нами в составе конвоя? – Спросил опять Петр.

– Да, видимо так и есть. Вон смотри в начале колонны идет, как я понимаю в головном дозоре, БРДМ-2, она так и называется "боевая развед. дозорная машина", а вот то, что двери в бортах – это видимо здешний вариант, сделанный для удобства бойцов. Ее вооружение внушает уважение – КПВТ и ПКТ это сила, и немалая. За ней на удалении видимости будет идти головной машиной вон тот БТР-80, вооруженный также, но и еще я вижу автоматический гранатомет АГ-17, который прикрепили кронштейном на башне, и который по факту не был предусмотрен на этой машине, наверное, местное видение, что надо иметь на вооружении. Да и башня, переделанная под нужды гранатомета, тоже самодеятельность. Но зато боевая мощь возросла. Молодцы! Уважаю!

А вон и второй такой же БТР, он будет идти замыкающим, сразу за нами. Два внедорожника переделанных под "Багги" и вооруженные пулеметами будут "боковым дозором". Короче все грамотно, все по уму.

– Да и бойцы смотрятся профессионалами. – Встрял опять Петр. – Все в "бронниках", у всех арамидные легкие шлемы с открытыми ушами и в камуфляже. Вооружение тоже не хилое. Я только у ОМОНА и видел эти АК-103, да еще с подствольниками.

– Ты смотри, разбираешься, где успел нахвататься таких знаний? Вроде в Чечне не был?

– Не был то, не был, но нас тоже готовили по военному делу неплохо. Кое-что в голове осталось.

– Команда "по машинам" поданная, и голосом, и по рации, и сигнальными флажками заставила всех засуетиться и быстро занять свои места в машинах.

Колонна тронулась, постепенно выравниваясь и набирая нужную дистанцию между машинами. До конца еще не успели принять необходимую колонне форму, как пришлось остановиться перед КПП. Здесь их пропускали по мере проверки документов и снятия пломб с оружейных чехлов. За КПП колонна вновь встала, и капитан скомандовал подготовить всем оружие и расположить его так, чтобы не дай бог кто-то смог поранить себя или соседа. Также разрешил, кому надо сбегать отлить. Он так и сказал, что за все 450 километров, что будут проходить за день, остановки по требованию делать не будут, будет только одна остановка через 200 километров. Поэтому нужно терпеть, а для детей иметь какую-нибудь емкость.

Наконец колонна тронулась и сразу пыль взметнулась столбом и закрыла обзор. Пришлось увеличивать дистанцию, пока этот слой пыли и выхлопов от машин не стал просматриваться.

Перед машиной Михаила и полковника шел полноприводной РАФ-4, еще как говорится, муха на нем не сидела, а ярко-красный окрас машины, хоть и покрылся пылью, но выделялся в колонне здорово. Да и сидящая в нем девушка вся в "джинсе", в очках поверх лицевой сетки напоминающей вуаль, в ковбойке на голове тоже обращала на себя внимание. На заднем сиденье сидел мальчик лет восьми, который спокойно сидеть видимо не мог. Он, то нависал над матерью, то высовывался в открытое окно, то корчил рожицы едущим вслед за их машиной полковнику, который делал вид, что его это не касается. Водитель из девушки был, не ахти какой, и она, то набирала скорость, то наоборот тормозила, чем приводила Михаила, сидящего за рулем, в раздражение. Он, не сдерживаясь, иногда возмущенно отпускал по поводу этого "водителя кобыл", матершинные словечки.

– Ты что так "неравнодушно" к даме относишься, втрескался что ли? А что, дама ничего, я это еще на стоянке заметил, все при ней, и груди, и попа, и ножки. Все в меру и все на месте. Странно, что одна едет, без мужчины. Может к кому-то едет?

Михаил, который после гибели семьи, не мог спокойно смотреть ни на какую девушку, возмутился:

– Это тебе старый, все девушки кажутся принцессами, особенно со спины, а ты хоть рассмотрел какое у нее лицо? На лицо ты не обратил внимания? Ну да конечно,… зачем тебе лицо, когда такая аппетитная попка перед глазами маячит. А я обратил. У нее все лицо сплошная родинка, причем с волосами. Оторопь берет, когда на нее смотришь и жалость. Бедная, как она себя чувствовала там. Наверняка лишней и чувствовала себя, поэтому и рванула сюда, надеясь, что и она кому-то станет "милой". Интересно ребенок ее или приемный?

– Нихрена себе! – Только и смог сказать полковник.– А я это и не разглядел, фигура то в первую очередь в глаза бросается. Это сколько же ей неприятных минут приходится испытывать. Я представляю, как подкатываются к ней мужики, видя такую фигурку, и как в ужасе отскакивают. Хорошо если еще не крестятся.

Тем временем машины продолжали тянуться друг за дружкой, наматывая на колеса километр за километром, навевая на водителей усталость и вследствие чего невнимательность. Жара раскалила поверхность машины и, хотя мощный кондиционер, стоящий в машине Михаила как-то справлялся с этой бедой, тем не менее, ехать было все трудней и трудней.

– Как она, интересно? Сможет выдержать одна за рулем или нет? – Вновь вернулся к машине идущей впереди и ее водителю, полковник.

– Да трудновато будет ей. Надо будет предложить помощь на привале. Не дай бог сковырнется в дороге. Тут-то привычные водилы, и то заснуть могут, и от усталости в кювет нырнуть. Одной ей трудновато будет – это точно. Можно будет кого-то из нашего УАЗика пересадить, все равно пока в машине делать нечего. Если она, конечно, не против будет. А может ты, старый, окажешь ей внимание? А что, ты вполне еще ничего. Жены то у тебя нет уже давно, глядишь и понравится с такой куколкой кувыркаться. Ну а лицо…, а что лицо – свыкнешься, слюбишься. Любовь зла – полюбишь и козла.

– Сам ты козел. У женщины действительно жизненная беда. И я ей от всей души сочувствую. Но я думаю, что любую помощь она воспримет как насмешку и откажется, но попытаться надо.

– Я вот еду, смотрю и думаю. В какой же рай попали мы с тобой. Ты посмотри, какого тут только зверья нет. Я балдею. Ты представляешь, какая охота тут, а рыбалка. Сказка просто!

– Ну вот, это точно про тебя сказано "Допусти козла в огород, где капуста растет". Такие, вот как ты, и довели нашу Землю до того, что, диких животных можно только, или по телеку увидеть, или в зоопарке. Все и всех поймать, убить, заарканить. Дай вам волю, вы через некоторое время и здесь оставите только для зоопарка все это разнообразие животного мира.

– Ну, до этого еще далеко, нам с тобой здесь этого удовольствия хватит – это уж точно. Ты только посмотри, кого тут только нет. А таких просто необходимо уничтожить, иначе они нас сожрут. – И Михаил кивнул головой в сторону группы зверей, увлеченно терзающих труп Рогача.

– Мне тут один солдат рассказывал, как эти гиены охотятся и как можно ее убить. Хочешь послушать? Так вот зверь этот очень живуч. Так как он очень большой и зубастый то вполне справляется с охотой самостоятельно, очень редко нападают стаей. Старается отбить от стада больных и слабых, после чего нападает, можно сказать даже, атакует, скорость у него большая, несмотря на тонну веса. Атакуя, наносит рваные раны своими челюстями и ждет когда жертва ослабнет от потери крови и только после этого начинает жрать ее, часто еще живую. Охотиться на нее можно постоянно, кроме сезона дождей. Ну, в это время и собаку из дома лучше не выгонять, это как у нас на Сахалине в период снегопадов. Мясо ее жесткое и в пищу не используют, шкуру очень трудно снять, а уж выделкой заниматься – легче утопиться, но иногда все-таки делают из шкуры "бронник", и еще китайцам продают гениталии, и довольно-таки дорого. Те как всегда что-нибудь да придумают. Наверное, что-то с усилением потенции связано. Убить очень сложно, только крупным калибром, но были случаи, когда и с автомата убивали, если успевали попасть в глаза. Самый беспроигрышный вариант это перебить ноги. Тогда можно и в глаз целится. Люди же стараются обходить стороной этих зверей. Вот примерно так. Что, желание поохотится, еще не пропало?

– Что-то ты Миша разговорился, не к добру, явно не к добру. Кстати, а ты заметил, что ты здесь почти перестал заикаться?

– И не только это заметил. Заметил, что жить захотелось, заметил, что здесь дышится легко, заметил, что здесь люди другими становятся. Свободными что ли, окрыленные все, злые и в то же время добрее.

На ночь конвой остановился возле небольшого форта-заправки. Машины не стали убирать с дороги, просто выставили часовых, которые сидели в боевых машинах. Людей попросили за ограду форта ночью не выходить. Для нескольких женщин и детей нашлись комнаты, остальные расположились на импровизированных матрасах предоставленных за небольшую плату местными фермерами. Полковник, несмотря на усталость, заставил своих поставить палатки. Как оказалось, правильно сделал. Ночью всех поднял крик. Да и как человеку не кричать когда по нему прогуливается многоножка размером с крысу. А внешний вид был настолько мерзким и устрашающим. Короче пришлось бедолаге менять штаны.

Утром завтракали в основном своими запасами, благо, что в дорогу Саркис их снабдил копченым мясом и хлебом. Заправили, как и остальные, машины, хотя вроде топливо у всех еще было, но видимо здесь запас никогда лишним не бывает. Полковник все-таки предложил свою помощь женщине с РАФ-4. Нисколько не ломаясь, та спокойно согласилась. В связи с этим переселением пришлось Михаилу ехать одному, но он сказал, что ему не впервой сидеть за рулем по десять часов и пусть полковник не беспокоится, все будет "хоккей".

День был точной копией вчерашнего. Прерия, если так можно назвать окружающую действительность, лишь изредка баловала глаз какими-то деревьями, трава местами походила на ковыль, но высотой как камыш, зато зверья поубавилось. Пыльные километры сухой саванны своим однотонным однообразием навевали скуку. Небольшие участки зелени воспринимались как что-то необычное. Зелень встречалась вокруг небольших речушек и родниковых озерков, которых было очень мало.

Полковник, сидя за рулем РАФ-4, сначала молчал, привыкая к рулю, потом понемногу, и он, и Настя разговорились. Так всегда бывает, когда в пути встречаются совершенно незнакомые друг другу люди, и понимая, что случайный попутчик скоро исчезнет с горизонта, и никогда уже его ты не увидишь, – начинают откровенно рассказывать о себе все, что в другой обстановке ни за что бы не стали рассказывать. Вот и получаются такие откровенные разговоры, и столько скрытого в другое время от окружающих тебя людей тайн, окажутся, раскрыты и выболтаны.

За те полдня, что полковник сидел за рулем, а рядом сидела пусть и не красавица, но явно умная женщина они успели узнать друг о друге почти все. Он рассказал, что служил, что воевал, что с ним едут его два родных сына и два приемных, что его жена умерла от рака матки, что он ей очень благодарен за то, что она воспитала хороших детей. Ведь при его командировках он дома бывал всего около ста дней в году, а в остальное время командировки, война, и просто ночные бдения в гарнизоне по прихоти вышестоящих командиров.

– Трудновато ей было со мной, и то, что мы прожили вместе так долго, только ее заслуга. Ни в чем я не мог ее упрекнуть, если она и изменяла иногда, то я об этом не знал, и она старалась не знать, изменяю ли я ей. Да и не в этом дело, главное, что мы всегда понимали друг друга. Любовь…? Да, была и любовь, особенно вначале, потом она стала неотъемлемой частью нашей жизни. Та нежность, забота, беспокойство о другом – это и стало любовью. Когда она умерла, я только тогда понял, как она была мне дорога. Часто ведь так и бывает "Не ценим то, что рядом, а когда теряем плачем".

Полковник, выговорившись, замолчал. Насте видимо тоже хотелось выговориться, но она ни как не решалась начать.

– Настя, ты глянь, сынишка твой заснул. Наверное, я его усыпил своей болтовней. Как ты все-таки решилась ехать одна с ребенком неизвестно куда? Должна быть какая-то особая причина для этого? Я прав?

– Да, есть и причина. Я думала, что пересеку эту ленточку и уже никогда не стану вспоминать то, что было со мной раньше. А вот ваш рассказ о себе, навел меня на мысль, что если не выговоришься о наболевшем, то и забыть его не сможешь. Так и будет висеть над душой.

Да, конечно, причина есть и даже не одна. Может для кого-то все это покажется пустяком, или просто бредом избалованной дочки крутого папы. Но для меня все что случилось, стало бедой, которую можно решить только, или убив кого-то, или умерев сама. Ни того, ни другого я сделать не смогла, и поэтому, не долго думая, приняла предложение переехать в иной мир.

 
Полковник не перебивал, он только стал более осторожно вести машину.
 

– История на первый взгляд действительно обыденна. – Настя опять замолчала и лишь через некоторое время медленно стала рассказывать: – Родилась в хорошей дружной семье девочка. Хорошо сложенная, здоровая, желанная, но с дефектом. Родинка на всю половину лица ее не украшала и причинила много страдания родителям. Что только они не предпринимали, чтобы убрать этот дефект внешности, но ничего сделать так и не смогли. Тем не менее, они дочку любили и баловали. Этому способствовало и то, что семья отца была очень известной профессорской семьей. Жили на широкую ногу и ни в чем себе не отказывали. Даже тогда когда произошла перестройка, отец не растерялся и, организовав акционерное общество, основал банк. За всеми этими делами он как-то пропустил рождение второй дочери. И хотя она была без всяких дефектов, родители почему-то продолжали больше любить первую дочку. На первых порах это было незаметно, тем более что сестренку сразу взяли на попечение дедушка и бабушка. Они то в ней души не чаяли.

Девочки постепенно взрослели и стали неплохо разбираться, кто есть кто. Первая девочка не имела подруг, поэтому все свободное время посвящала занятиям. Не только по школьной программе. По ее просьбе с ней занимались на дому и другие учителя. По истечении определенного времени, а вернее к окончанию школы, она с успехом могла разговаривать на английском, немецком, испанском и французском языках. Поэтому вопрос о поступлении ее в институт был решен папой безоговорочно. И она, согласившись с папиным решением, поступила в международный институт международных отношений, который с успехом закончила. То, что она, по сути, уродлива, до сих пор ей особо и не мешало, но вот с окончанием института начались проблемы. Во – первых по специальности дипломат-переводчик ее никто не хотел брать, даже не смотря на папины знакомства, во – вторых оказалось, что папино благосостояние пошатнулось из-за дефолта и банку грозило банкротство. Дедушка с бабушкой почему-то почти одновременно отошли в мир иной, а сестренка бросила институт, сказав, что беременная и как вы догадываетесь от ее, Настиного, "любимого", с кем она уже была обручена. Сестренку это не остановило, она всегда страшно завидовала успешности своей сестры, и поэтому вполне расчетливо затащила к себе в постель молодого успешного бизнесмена. Как он "вдруг" оказался в постели сестрички и сам не смог уяснить и понять.

Желание убить обоих тогда впервые посетила ее голову. Только то, что она слегла в постель и провалялась в ней почти месяц, спасло сестру и бывшего возлюбленного от кары, которую она продолжала вынашивать и потом, но уже не так усердно.

Черная полоса ее жизни вроде как стала заканчиваться. Отец, выдавая ссуды заводчикам, даже не предполагал, что в скором времени они перейдут в собственность банка, так как возможностей рассчитаться с крупным денежным долгом банку, у заводов из-за дефолта не было. Отец, не долго думая, отдал в управление сестрам по небольшому заводику. Насте достался завод по выделке кожи и пошиву кожтоваров, сестре ликероводочный. Никто из них раньше не занимался никаким производством, да и отец, отдавая им в управление, эти предприятия даже не думал, что дочки станут этим заниматься. Для этого есть администрация, вот пусть они и занимаются, как и раньше занимались. Сестра так и поняла, и поэтому после свадьбы она с мужем уехала в долгий вояж по за границам.

Настя, толи от безысходности, толи из-за злости на сестру вдруг впряглась в это производство и на целый год пропала из своего окружения. Зато изучила завод от и до в прямом смысле, проработав по несколько месяцев на основных узлах в качестве простой рабочей. Зато она стала разбираться, как происходит процесс выделки кож, какой краской можно привести товар в надлежащий вид, какую кожу на что, пускать в пошив, и многие другие вопросы, о которых она раньше и не слышала даже.

Взяв в свои руки производство, она смогла достаточно в короткий срок вывести его из долговой ямы и сделать его вполне рентабельным. Отец по праву гордился своей любимицей.

Зато вторая дочь пошла по наклонной, после родов она вдруг ударилась в беспробудное пьянство, а затем перешла на наркотики. Ее муж оказался еще слабее, чем она. Короче, отцу пришлось выехать в Лондон, где и жила сестричка и чуть ли не с помощью полиции вывезти ее к себе. Внука, которому к этому времени уже исполнилось шесть лет, он уже не мог доверить дочке и ее мужу, который попросту превратился в "овощ". Психически ненормальная дочь продолжала жить в семье отца. Ярко выраженная зависимость от наркотиков привела ее к преступлению. Ночью вместе со своим мужем она пробралась в спальню родителей и зарезала отца с матерью в кровати.

Сколько горя испытала Настя в связи со смертью родителей – не передать. Мгновенно нашлась целая прорва родственников, которые в ходе соболезнования пытались оттяпать часть материальных благ себе. Ее еще не успевшую придти в себя затаскали по судам, где все кому не лень пытались доказать, что участвовали в бизнесе отца на почти равноценных паях, но так как они родственники то никакие документы подтверждающие это не брали, надеясь на честность отца. И ведь как не странно, но некоторым удалось отсудить "наследство". Акционеры продавали свои акции, торопясь хоть что-то поиметь, и поливали грязью всю семью.

Ребенка сестры "доброхоты" от попечительского совета надеясь и здесь урвать кусочек богатства семьи, рьяно стали устраивать его в элитный детский дом, предварительно лишив материнства сестру, которую вместе с мужем поместили в тюремную психушку. Насте естественно отдавать ребенка никто не собирался. В результате всех этих перепитей, ей удалось оставить за собой два предприятия. Ее, кожевенный завод, и как не странно ликероводочный сестры. Все остальное ушло, как говорят с молотка. Но и эти два завода лишились из-за скандалов всех поставщиков и покупателей, и ей грозило банкротство. За год, ставший для нее сплошным кошмаром, семья процветающих банкиров превратилась ни во что.

Здесь и встретила она человека, который посвятил ее в тайну Нового Мира и дал надежду на лучшее в ее жизни. Во всяком случае, она ничего не теряла. Решив продать то, что еще у нее было, она наткнулась на сопротивление бывших акционеров и поняла, что останется совсем без ничего. Но на ее счастье у нее осталась деловая хватка отца. Все-таки сумев продать ликероводочный завод, и частично раздав оставшиеся долги, ей еще и оставались небольшие деньги.

Уговорив часть заводчан переехать в Новый Мир, она с ними организовала якобы реконструкцию завода, в результате которой сняли все более менее ценное оборудование, загрузив его в купленные КАМазы. Подготовились и сами. Забрав с детского дома сына сестры, якобы на выходные дни, они всем табором отправились в неизвестное.

– Вот так и оказались мы здесь.

– Да,… история твоя тянет на целый роман. Так что, весь этот караван принадлежит тебе?

– Можно сказать и так. Но без своих людей я ничто и звать меня никак, поэтому мы договорились, что все, что мы везем, принадлежит всем, и если наладим вновь производство, и с него что-то будем иметь, то будем развиваться дальше. В случае если кто-то захочет уйти из коллектива, то лишается права на пай, без всякого материального возмещения. В случае несчастного случая повлекшего смерть или увечье нашего сотрудника коллектив берет на себя обязательства по поддержке семьи. Как-то вот так.

– И куда в таком случае вы направляетесь? У вас есть какие-то планы, или вам уже заранее сказали, где вас ждут?

– Для развития нашего предприятия необходимы две вещи, нет, даже три. Это наличие электроэнергии, сырья, воды. Также немаловажным фактором является наличие порядка, как в законодательстве, так и в самом государственном образовании. Мне и моим людям по барабану, как будет называться то место куда, в конце концов, мы приедем, главное – это возможность спокойно заниматься своим делом и не зависеть от правительственных чиновников. Тот товарищ, который помог нам перебраться сюда, посоветовал поехать к русским. Но как оказалось здесь это не одно целое, а целых три образования, и я, честно говоря, еще не знаю на каком остановиться. Пока едем до Новой Одессы. Там останавливаемся и присматриваемся. Думаю, что что-то найдем. Ведь и третий фактор для нас тоже важен. Без наличия тех же шкур мы не сможем запустить производство.

– Ну, с этим я думаю, у вас проблем не будет. Тем более при наличии такого мощного автотранспорта вы можете скупать все шкуры в этом мире, живности здесь хватает. Да и со сбытом готовой продукции тоже проблем не будет.

– Ну, дай то бог. Мы все надеемся на это. А у вас какие планы, куда путь держите?

– Мы пока направляемся в Протекторат Русской Армии. Московские и Ново-Одесские реалии нас по той или иной причине не привлекают. А почему вы остановили свое внимание на Новой Одессе? Почему не в Московский Протекторат.

– Я же сказала, что пока еще ничего не решили. Насчет Протектората Русской Армии нам сказали, что это местная военная хунта, насчет Москвичей сказали – это полицейское государство. И там, и там большие налоги, и могут попытаться отобрать имущество. А в Новой Одессе вроде как отдельная экономическая зона, где каждый может открыть свое дело и налоги только на местные нужды. Честно говоря, я уже устала от всей этой гонки последних лет и хочется хоть какого-то постоянства и спокойствия.

– Покой нам только снится! И я почти уверен, что здесь трудностей будет нисколько не меньше, а может даже больше. Мы, во всяком случае, себя настраиваем именно на это. Я тебе уже говорил, что всей нашей компании следующей в Демидовск, никоим образом не хочется влезать в какие-нибудь местные разборки. Нам всем очень хочется, как и вам тоже, спокойной размеренной жизни, где мы будем предоставлены сами себе, без давления чиновничьего аппарата, которые якобы ратуют за порядок, а на самом деле просто решают за счет других свои проблемы. И денежные тоже. Все они хотят жить хорошо но, не делая для этого ничего кроме навязывания "порядка".

Нет, я, конечно, понимаю, что без каких-то определенных законов и того же налога, долго не протянешь. Любое государственное образование без этого не может быть, даже тоже анархическое государство в виде республики Махно в Гуляй-Поле. Но хочется все-таки быть самостоятельным и жить так, как я считаю нужным. Вот поэтому мы и решили поехать с караваном, чтобы посмотреть и послушать. За короткое время вряд ли что-то станет ясным и понятным, но представление о здешних условиях жизни надеюсь, у нас сложится и тем самым определится выбор, где надлежит осесть.

Мы планировали приобрести участок земли возле воды, построить себе дома, построить небольшие цеха обработки рыбы, мяса, которые будем добывать за счет рыбалки и охоты. Излишки продавать, я вот уже успел заметить, что колбас и другой мясной продукции, кроме копченой и консервов, здесь нет. Значит, рынок в этом направлении еще свободен и нам остается только поторопиться занять эту нишу. Работы конечно много, нас это не пугает. Пугает малочисленность людей желающих работать. Пока что у меня складывается впечатление, что большинство здешних или военные, или бандиты, ну и небольшая часть народа кто занимается их обслуживанием. Только в разговоре с прапорщиком Русской Армии, я узнал что в "Протекторате Русская Армия" обстановка немного другая. Промышленность в основном сосредоточена именно здесь. Именно у них люди находят стабильный заработок и относительное спокойствие. Я не был в других местах и ничего плохого про другие области не знаю. Но как русский человек я доволен уже тем, как тот же прапорщик отзывается о своем пребывании в этом мире, гордится, что они живут здесь намного лучше, чем в старом мире. Не надеются на ворота. Наоборот стараются как можно быстрее стать не зависимыми от существования канала, и у них это здорово получается. Но как говорится – поживем, увидим.

Так что если удастся наша задумка, нам с вами стоит сотрудничать. Уж чего-чего, а кожи здесь для вашего производства много. Наверняка и новинки появятся. Здесь, у морских зверей шкура не хуже чем у сухопутных, а уж, такой, как у местных разновидностей животного мира этой вот саванны, по которой мы пылим, я думаю, и говорить не стоит.

Но и у вас будет проблемой найти желающих работать. Здесь как в той Африке. Теплая одежда не нужна, еда бегает рядом, дом построить труда не составит. Зачем ходить на работу каждый день, зачем вкалывать, как все считают "на чужого дядю". Ведь если чего-то не хватает, то можно пойти и отнять. Грабь награбленное – этот девиз коммунистов и анархистов живуч как никакой другой. Трудно будет вам, да и нам тоже осуществить задуманное. Вам надо думать, как не растерять тех людей, что следуют за вами и вашими планами. Этот ваш костяк для вас как тот стержень, на который можно опереться.

– Что-то вы меня напугали, дорогой Петр Викторович, и в тоже время, слушая вас, я поняла, что этот мир для меня. Я всегда мечтала начать что-то новое на новом месте, пускай будут трудности, неустроенность. Желание попробовать этой жизни, и чего-то достичь в ней – это же так заманчиво и увлекательно. Я уже влюблена в эту землю, я уже хочу здесь жить и что-то сделать, чтобы жизнь здесь стала еще лучше и желанней. Я тоже много говорила с местными жителями, и ведь ни от кого не слышала, что жалеет о сделанном шаге в это неведомое, в этот мир.

К исходу пятого дня пути на горизонте показались горы. Издалека казалось, что это гигантские ступени, построенные из красноватого слоистого песчаника, своими верхними краями скрываясь в облаках, говоря, что и там за облаками есть продолжение этих ступеней, которые ведут все выше и выше, прямо во дворец небесного владыки. Так показалось полковнику, хотя Настя была уверена, что горная гряда, окружая полукругом близлежащую саванну, больше всего похожа на огромный амфитеатр. Посмотрев по карте, они определили, что это Меридианный хребет. Горы постепенно приближались, местность стала меняться. Видимо эта близость гор сказывалась на местном ландшафте, который стал изобиловать изрезанными оврагами, руслами рек, иногда пересохшими, а иногда с небольшим ручьем, которые наверняка в дождливый период становятся весьма полноводными и непроходимыми. Часа через три подъехали к длинному и глубокому оврагу протянувшегося по правой стороне дороги, а слева наоборот поднималась небольшая возвышенность, которая также как и овраг тянулась вдоль дороги примерно на километр.