Текст книги "Байки"

Автор книги: Николай Гринько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Дурью маюсь

По московскому метро бродят женщины с удочками над головой. Иногда это просто веточка, иногда древняя учительская ручка-указка. К концу удочки обычно привязан платок. Это наживка. Завороженно гядя на наживку, за женщинами семенят толпы старичков и старушек в шортиках. Женщина становится в углу станции, старички окружают ее, так что над головами видна только удочка, и рыбачка оттуда, изнутри пытается перекричать грохот прибывающих поездов.

Это экскурсия. Женщина – гид, а старички в шортах – туристы.

Сегодня по дороге на работу я случайно попал в самый центр такой экскурсии. Гид-рыболов уже закончила кричать и повела группу на выход. Я вышел вместе с ними, и оказалось, что траектории нашего движения по поверхности тоже совпадают. Дворами по Малой Лубянке. Так и иду – в самом центре. Экскурсаны переглядываются и перешептываются. Я одет почти так же, как они – гавайская рубашка, шорты, тапки на босу ногу. Но на морде утренняя хмурая сосредоточенность, и в ухе – наушник от телефона. Лохмат, небрит, зол. Одним словом – русский.

Через пять минут добрались до моей работы. Неприметная дверь без вывесок, но с домофоном. Там даже на звонок не нужно нажимать – охрана все рано постоянно глядит в монитор и помнит меня в лицо, поэтому обычно открывает дверь, стоит только к ней подойти.

Каюсь, не сдержался. Проходя мимо двери, достал из кармана бумажник, развернул его, как документ, в сторону двери, чуть прижал пальцами наушник и вполголоса, но четко сказал:

– Майор Пронин, КГБ.

Дверь запищала и открылась.

Уже внутри обернулся.

Какие у них были глаза!

Маленькая железная дверь в стене или Продолжение дури.

… И вообще, способов войти в эту дверь множество.

– На клочке бумаги написать "свои" и, затравленно озираясь, тихонько показать в глазок. Дверь открывается.

– Подойти спиной, обернуться через плечо и сквозь зубы, кривя рот, громко прошептать: "У вас продается славянский шкаф"? Дверь открывается.

– Пароли менять ежедневно: "Пароль – рыба меч!", "Я от Ивана Ивановича" или "ТАСС уполномочен заявить". Дверь открывается.

– Сделать руками магические пассы и произнести таинственным голосом: "Сим-сим, откройся!". Дверь открывается. Можно "Сим-селабим-ахалай-махалай!" и щелкнуть пальцами. Или дернуть пару волосков из несуществующей бороды, порвать и пошептать.

– Посветить фонариком в глазок, оскалиться и проорать: "Ночой дозор! Всем выйти из сумрака!". Дверь открывается.

– Спеть тоненьким голосом: "Тетя-тетя Кошка, выгляни в окошко, жрать хотят котята…". Дверь открывается.

– Погрохотать в дверь кулаком и ботинком, грозно рыча: "Марина, я все знаю! Я знаю, что ты там с ним! Открывай!" Дверь открывается.

– Перекрестить дверь. Когда откроется, сказать: "Вот что крест животворящий делает!"

– Опустить пальцем нижнее веко, чуть пригнуться к глазку, приказать: "Сканирование сетчатки!" Дверь открывается.

– Жалобно сказать: "Дверь, впусти меня, пожалуйста…". Откроется – сказать: "Спасибо тебе, миленькая".

– Уткнуться лбом в домофон, пьяным голосом произнести: "Люся… ик!… Это я. Узнаешь?" И дыхнуть в глазок. Люся откроет дверь.

– Принести с собой пульт от телевизора. Направить на дверь, нажать на кнопку. Пискнет и откроется.

Недавно послал в дверь воздушный поцелуй и похлопал глазками в глазок. Никакой реакции. «Дорогой, – говорю, – я пришел, любимый» с характерными такими интонациями. Щелчок, обалдевший голос из коробчонки: «Вам что нужно, молодой человек?»

Новый охранник. Не успели предупредить.

Завтра просто принесу фомку и начну взламывать дверь, как сейф. Или нет – подбирать к ней несуществующий код, нажимая несуществующие кнопки. Или нет! Нарисую мелом на двери магическую формулу! Или – начну выстукивать код азбукой морзе. Или с таинственным лицом в правильном порядке прикасаться к кирпичам вокруг дверного проема.

Откроется, куда ж она денется.

Оркестровка

У Тимура хитрющие глаза и круглое пузо.

У Тимура жена-скрипачка на пятом месяце.

У Тимура новая квартира – большая и гулкая.

Тимур – звукорежиссер, поэтому в квартире у него музыкальный центр, два стула, диван и маршалловский концертный комплект акустики – два небольших портала по киловатту каждый.

С остальными жильцами дома Тима не знаком, но зато отлично разбирается в музыкальных пристрастиях соседей снизу. Они каждую ночь врубают небольшой магнитофончик на полную громкость, и агрегат до трех-четырех часов выплевывает в окружающую среду Сердючку, похрюкивая от напряжения всеми своими китайскими динамиками.

Не спит полдома. На стук по батареям, телефонные звонки и удары ногами в дверь любители Сердючки не отзываются. Слышен только скрежет магнитофона да пьяный смех.

Тимур с женой каждую ночь окукливаются в одеяло, придавив уши подушками. Не помогает.

– Света?

– М? – из-под подушки.

– Хочешь музыку послушать?

– С ума сошел?

– Ну-ка, помоги мне.

Тима встал с дивана и аккуратно положил Маршалл на пол, мордой вниз. Один, потом второй. Затем не торопясь подключил усилитель и музыкальный центр.

– Свет, у тебя есть что-нибудь погромче?

Поскольку пятимесячная скрипачка на дух не переносит попсу и прочую чепуху, из громкого у нее нашелся только Бетховен. Тимур вдумчиво выставил таймер и вывернул ручки усилителя.

– Ну что, пойдем погуляем?

Казалось бы – ну что такое киловатт? У каждого на кухне стоит электрочайник, который этим киловаттом кипятит у себя в животе литр воды и никому при этом жить не мешает. А на пылесосе вообще написано – 1500 ватт, и шуму от него совсем не много. Просто это другие ватты. Если потратить два киловатта исключительно на сотрясение воздуха, мало показаться не должно.

Тимур вывел жену во двор, усадил на лавочку, укутал пледом и дал в руки чашку горячего чая. Посмотрел на часы.

– Три минуты. Подышим пока воздухом.

Через три минуты в "Соньке" тронулся компакт-диск, и невидимый дирижер взмахнул палочкой. Людвиг Ван Бетховен. Пятая симфония.

– ТА-ДА-ДА-ДААААА!…

Пауза. Птицы сиганули с крыши в темноту.

– ТА-ДА-ДА-ДААААААААА!…

И понеслось. Глухой немец накрыл раскрашенного хлопца с шариками в лифчике, как слон Моську. Соседский магнитофончик неслышно попискивал сквозь артобстрел. Разговаривать в атакуемой квартире можно было только жестами. Впрочем, как и на лестничной площадке. Сердючники, беззвучно матерясь, добежали до седьмого этажа и попинали сейфовую Тимину дверь, но на фоне литавр слышно их не было.

Дом, конечно, разбудили весь. Окна не лопались, но ощутимо вибрировали. В округе лаяли собаки. В какой-то машине сработала сигнализация, но не от звука, а от свалившегося на капот кота.

Тима покрепче обнял жену:

– Нравится?

– Очень! – улыбнулась она и поцеловала Тимура в небритую щеку.

Кто-то вызвал милицию. Но пока "Бобик" с мигалкой продрал фары и явился по вызову, Тимкин таймер тихо пискнул и отрубил звук. Из подъезда вывалились люди – они с криками мяли поклонников Сердючки, которых выловили-таки на площадке. Милиция похмурила несвежие лица и не стала разбираться. Увезли.

Нет, конечно, кое-то понял, что произошло. Но эти немногие просто пожали Тимуру руку и никому ничего не сказали.

Спустя пару спокойных ночей соседи снизу вновь попытались включить музыку. Негромко. Но часа в два.

Тимур перегнулся через балкон и громко, во всю глотку проорал вниз:

– Та-да-да-дааа!…

Тишина и покой вновь окружили спящий дом.

Листопад

Юра уронил роль.

Есть старый театральный обычай – если ты, упаси Господь, случайно уронил текст своей роли, ты просто обязан сесть на него. И только потом поднять. Иначе, говорят, роль у тебя будет неудачной. Не знаю, какой в этом смысл, и какая связь между удачной ролью и задницей актера. Но – традиции, обычаи…

Роль у Юры была не шибко массивная. На пять листов. Не Принц Датский, конечно, но и не Пятый Молчаливый Гриб В Шестом Ряду Немых Грибов. Два выхода в первом акте и пощечина от главного героя. Правда, герой все норовил в последний момент сжать ладонь в кулак, чтобы пощечина повесомей была. Но это только потом.

А пока – Юра уронил роль. Художественно уронил. Красиво. Два листа – на первую ступеньку автобуса, еще два – на асфальт и один – в лужу. Ехал бы один да трезвый – молча бы собрал по листочку и спокойно пошел домой. Но не повезло. Вместе с Юрой ехали товарищи по увечью – актеры. С пивом.

– Юра, Юра, посидеть! Посидеть положено!

Первыми двумя листами Юрка подтерся довольно легко. Просто присел на ступеньку, пока пара друзей придерживали створки автобусных дверей, чтобы ему талант не прищемило. Отпустив автобус, посидели и на страницах номер "два" и "четыре". Последний лист бороздил рябую поверхность лужи под весенним ветерком.

Решение созрело быстро. Было предложено взять Юру за руки и с двух сторон аккуратно опустить до уровня лужи. Слегка коснуться джинсой бумаги и тут же поднять страдальца.

Встали. Взяли. Опустили. Третий приятель присел сбоку и руководил процессом:

– Майна, майна… Еще майна… Осторожненько…

Остановка мгновенно наполнилась любопытными. Еще бы, не каждый день мужики друг друга в лужи макают, да еще так нежно.

И все бы было хорошо.

Наверняка обошлось бы.

Но нашелся в зрительном зале какой-то острослов. Он громко, на пол-улицы сказал:

– Ну, теперь хватай, хватай! Зажимай задницей бумажку-то!

Нельзя такое под руку. Особенно, когда товарищ твой висит на волосок от гиб… эээ… от лужи.

Уронили, конечно.

Зато роль спасли. Получилась.

Креатив

В одном не очень крупном городе на одной не слишком приметной улочке стоял некрупный такой киоск. Сначала в нем продавали газеты и журналы, и назывался он «Союзпечать». Потом Союза не стало, и киоск назвали тем, что от союза осталось – «Роспечать». Потом не стало газет и журналов, зато появилась колбаса, которую какой-то предприимчивый малый стал продавать в этом же самом киоске. Для начала он его подремонтировал, а на крыше установил красивую светящуюся вывеску: «Колбасы».

Спустя полгода хозяин киоска вновь сменился, и на прилавке появились блокноты, тетради, кнопки и прочие канцелярские принадлежности. Вот только вывеску сменить все руки не доходили.

А поскольку торговая точка располагалась в непосредственной близости от школы, то веселые подростки раз двадцать в день с чистыми и ясными глазами уговаривали продавца продать им немного колбасы. Веселились.

Когда терпение арендаторов закончилось, они решили действовать. Но менять замечательную (и дорогую) вывеску не стали. Вместо этого они дорисовали к старому названию всего три буквы.

И стоит теперь в том городе на неприметной улице киоск с канцелярскими принадлежностями, на крыше которого ярко горит название:

"Колбасы НЕТ".

Молодцы. Нет, правда – молодцы.

Кириллица

Чудны дела твои, Господи. Не далее, как вчера один из телеканалов осчастливил смиренных своих зрителей действом чудным – фильмом художественным с названием «Вирус». В анонсе, предваряющем выход картины на экран, говорилось, что это фантастический боевик. Может быть, для большинства населения планеты это и так. Но только не для русскоговорящих. Для нас это была комедия. Честное слово!

Сразу к делу – действие фильма происходит на русском океанском судне. Что за кайф вчитываться в надписи на приборах и переборках!

Вот тяжелая металлическая дверь. Над ней надпись: "ХРАНИТЬ ЧИСТО". Это вариант известного изречения "Проход держать свободным", что не менее смешно.

Вот еще дверь. На ней – буква "Щ", обведенная кружочком. Надо полагать, за дверью склад щеток. Или щук.

Вот стена. На ней безымянный герой собственной кровью написал: "ПОМОГАЙ МЕНЯ!". Хелп ми, иными словами.

Вот компьютер. Хорошо, что я не программист, смеялся бы до слез, вероятно. На экране – список поддерживаемых языков: "РУССКИЙ, БОЛГАРСКИЙ, АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК, КИТАЕЦ".

Ящики в трюме. На каждом слово "ГРYЗ". Чтобы понятно было. А то мало ли, вдруг пустые.

А вот и пульт управления ракетами (куда ж без ракет на научно-исследовательском корабле, он же РУССКИЙ!). Чумовая надпись: "ЩЖФП". И звездочка нарисована.

А вот в «Дне независимости» есть кривая карта России, на которую нанесено три города: Москва, Петроград и Новосйойрск. Во весь экран. Кстати, был я в Новосйойрске. Хороший город. И в Петрограде был. Тоже хорошо.

В одном старом фильме про Джеймса Бонда на российской ракетной базе есть дверь. С одной стороны надпись «ТЯНУТЬ», а с другой – «ПИХАТЬ». Сам видел.

Елки-метелки, ну неужели так уж трудно найти в Штатах хоть одного русского, не впавшего в маразм сразу после Великой Октябрьской Социалистической Революции, и согласного за смешные деньги немного поконсультировать киношников? Хотя, постойте… Наверное, такого как раз и нашли! Умного, молодого и – самое главное – веселого. Одного на всю страну. Вот он и отрывается по полной! И слово "…" в телефонной будке из Полицейской Академии он нарисовал. И слово «КУМ» в лифте из первой Матрицы.

Так держать, Васылый! Покажи им, Димитрий! Больше хороших комедий!

Инсект

Хитин, материал, из которого состоят внешние оболочки насекомых, очень прочен. Комар, раздавленный на потолке подброшеной подушкой, торчит там, растопырив лапки, вот уже лет пять. Сам себе памятник.

Якутия – родина комаров. Клянусь. Больше таких нигде нет. Они не кружатся над жертвой, выискивая место для посадки – они втыкаются в кожу с лета, как дротики, пробивают эпидермис сантиметров на пять и тут же начинают с хлюпаньем перекачивать эритроциты из твоей вены в свое брюхо. Если его поймать в полете в кулак, он будет бороться за жизнь и разгибать изнутри твои пальцы, упираясь накаченными ногами и татуированной спиной. Гудят они так, что спать в палатке с двойным пологом невозможно – все время хочется подпевать. Если в лесу неожиданно захлопнуть книжку (хотя – какой дурак ходит в лес с книжкой?), а потом открыть ее на том же месте – вместо некоторых букв окажутся сплющенные комары в разных позах. Если пару дней не отмывать морду автомобиля щеткой, на ней скапливается пушистый ковер из сбитых комаров. Номеров не видно, ГАИшникам это не нравится.

В восьмом классе нас отправили на турслет. У меня есть фотография – десяток сонных школьников на утренней линейке у костра. Рука каждого занесена в странном взмахе. Это не пионерский салют. Это комары. Я тоже там есть – с закрытыми глазами и открытым ртом. Сплю. Стоя.

Подробности помню плохо – всегда подозрительно веселые физрук с географичкой, дурацкие эстафеты, классная руководительница, классно рухнувшая в ручей вверх тормашками. Ну, и еще я заблудился на ориентировании.

В один из вечеров некого молодого человека укусил комар. Он (молодой человек) ненадолго выскочил из палатки по каким-то надобностям, и вернулся уже укушенным. Поскольку палатка была мальчишечья, молодой человек без стеснения взвыл нечеловеческим голосом:

– Аааа, ссскотина! Прямо в… – и стал яростно чесаться.

Место укуса оказалось крайне чувствительным, и болело довольно сильно. Палатка ходила ходуном – один чесался, трое хохотали.

– Чего ржете? Знаете, как больно?!

– Да ладно, – сжалились из темноты, – на вот, намажь. Не знаю, как ТАМ, а в остальных местах всегда помогает.

Рука порылась в рюкзаке и протянула страдальцу металлическую баночку.

Вьетнамский бальзам "Звездочка".

Многие века трудолюбивые вьетнамские крестьяне смешивали в разных пропорциях самые ядовитые и наиболее противные вьетнамские растения, чтобы в итоге получить этот адский состав, который даже нельзя хранить в пластике – разъедает! Скорее всего, пытались создать ядерное топливо. Когда не вышло – стали результатом лечиться.

Надо заметить, это вовсе не было злой шуткой. Никто из обитателей палатки не знал, чем грозит попадание этого ядреного гибрида солидола и соляной кислоты на то самое укушенное место.

По признанию жертвы, первым ощущением было небольшое облегчение. Затем похолодание, будто это самое место погрузили в стакан со льдом. И только потом пришло настоящее чувство. Вы когда-нибудь пробовали острый перец? Вот теперь перенесите те же самые ощущения несколько ниже.

Палатка взвилась над полянкой, окрестное зверье вжалось в норы от звериного вопля, оглушившего тайгу. Сшибая сосны, молодой леловек добежал до ручья и, не найдя другого способа унять печаль, уселся в него по пояс.

Как ни странно – помогло. Показалось даже, что вода вокруг слегка зашипела.

Померещилось, наверно.

Акустика

Кузьма очень похож на Шрека. Большой, лысый, веселый. Еще б пару рожек да флакон зеленки на голову – и не отличить.

Однажды английскому посольству понадобилось организовать небольшую вечеринку для своих – фуршет во фраках и дикие пляски под контрабас. Как на них вышел Кузьма – Шива его знает.

Зам посла по культуре посмотрел на Кузьму в вытянутом сером свитере, и в его глазах мелькнуло недоверие:

– Вы знаете, нам нужен джазовый акустический состав: контрабас, рояль, гитара, что-нибудь еще. Такая камерная команда. Сможете?

Кузьма выдохнул перегар:

– Да запросто!

Зам посла принюхался, затем ненадолго задумался и попросил:

– Ну хорошо, но давайте вы нам для начала предоставите демо-запись вашего ансамбля. Чтобы мы знали, с кем имеем дело.

– Легко! – Сказал Кузьма и даже звонить музыкантам не стал. Вместо этого он приехал домой и достал с полочки диск Херби Хенкока, записанный лет шестьсот назад на каком-то концерте. Потом тупо перегнал его на кассету и назавтра отвез заму.

Зам перезвонил через пару часов: везите.

После этого Кузьма позвонил Женьку и сказал, что банда во фраках должна быть к семи у посольства. Банда явилась.

Когда вечер закончился, зам посла подошел к Кузьме:

– Мы так вам благодарны, спасибо большое. Вы знаете, а живьем они сыграли гораздо лучше.

Кто б сомневался.

Колеса

Не хотел Саня на рыбалку ехать. Очень не хотел. Как чувствовал. Но друзья всю неделю уговаривали – по телефону, по душам и по загривку. Друзей понять можно – они машину искали. А у Сани машина была.

На пятый день Саня понял, что ехать придется. Жене сказал, что едет к маме, любовнице – как ни странно, то же самое. Обеим обещал вернуться к вечеру.

Галдящая орава Саниных друзей достала водку и начала рыбачить еще в машине, в шесть утра. На полпути снасти закончились, и пришлось останавливаться, чтобы купить еще. После прибытия на место рыбалка продолжилась, и спустя часа три-четыре Саня, как самый трезвый, был командирован за новой порцией наживки. И закуски.

К вечеру друзья висли на Сане и уговаривали:

– Ну давай, выпей с нами. Вот мы тебе налили, вот тебе килечка. Оставайся!

Саня с полным до краев стаканом в руке лишь мотал головой – не буду, мол. Ему предстояло развести всех по домам, и оставаться на ночь не хотелось.

– Ну, ладно, – сжалились друзья, – Дуй домой. Мы останемся. Сами завтра доберемся. Пойдем, до машины проводим.

Саня вышел на полянку… и обомлел. Его родная "четвера" стояла на бревнышках. Колес у машины не было. Сняли. Вот же, блин, съездил к маме! Что делать? Как отмазываться?!

Друзья тоже притихли и топтались вокруг горемыки. Потом один из них робко тронул за плечо:

– Ну чего, Сань… Завтра утром что-нибудь придумаем. На вот, хлебни для успокоения.

Саня молча съел стакан водки в три глотка. И тут друг повернулся куда-то в сторону леса и заорал:

– Народ! Все, он выпил!

Из кустов выкатились четыре Саниных колеса.

Стенограмма

– Хорошая девушка. Жирная. Сочная. Низ у нее хороший, убедительный. А вот верх рассыпается, особенно, когда раздувает. Надо ей верх подрезать слегка. И я б ее утопил, наверное, а то она из фанеры торчит. Ну-ка, давай. Глубже. Еще глубже. Подожми ее немного, тогда еще глубже можно будет. А что это она у нас такая тупая? Плоская какая-то… Давай на нее будку какую-нибудь повесим, что ли. Так, ну-ка залупь ее… ага, нормально, отлупи обратно. Давай так: вот до этого места она у нас чистая будет, а дальше мы ее мять начнем. Ну что, легла? Мне кажется, легла. Давай следующую.

В каждом слове вышеприведенного текста содержится очень конкретная информация. И когда два звукорежиссера обмениваются вот такими репликами, они даже не улыбаются. Из текста ясно, что тембр голоса у данной вокалистки хороший, богатый обертонами, и запись ее вокала было бы неплохо обработать компрессором, чтобы потом сделать уровень чуть пониже и добавить реверберацию. Зато посторонние люди, проходя мимо нас, отчего-то ненадолго замирают, склонив голову набок. А некоторые из них достают блокнотики и стенографируют.

Страшилки новогодние. Четыре штуки.

…но не зажглась елочка. И тогда Митя решил сам гирлянду починить. Взял плоскогубцы, гвозди, пилу. Когда пожарные приехали – елка все еще горела.

…а наутро Дедушке Морозу стало очень плохо. Голова болит. Снегурочку потерял. Полный мешок мусора какого-то. За воротником – иголки еловые. А главное – лето на дворе.

…и пошел Серега в лес за елочкой. Прошел метров сто – кривоваты елочки. Прошел пару километров – огромные какие-то. Прошел еще с десяток. Тут медведь ему и говорит…

…и тут Михал Максимыч жене вместо соли проявителя дал. Пошутил, значит. Веселый такой мужик. Самый веселый среди нас всех, кто в реанимации лежит.

…а раз не открывается, решила Тамара бутылку потрясти. Потрясла, потрясла… Ну, посуду-то она теперь себе новую купит. А телевизор еще вполне слушать можно.