Текст книги "Байки"

Автор книги: Николай Гринько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Николай Гринько
Байки

Телепузики

Девушка Оля вышла замуж на втором курсе. Вовка ей достался хороший – домовитый, серьезный и добрый. Сняли квартиру, переехали из общаги. Через полгода родилась Верка – существо беспокойное и требовательное. Очень скоро жить на стипендию стало невозможно, и Вовке пришлось бросить учебу и заняться поисками работы. Недополученная специальность оказалась невостребованной, и очень скоро Вовка стал портовым грузчиком.

Работа у докера – не позавидуешь. Тупая переноска тяжестей. К вечеру он приходил домой и засыпал прямо за кухонным столом. Но зато приносил приличные деньги, и Оля даже смогла вернуться в институт, как только Верку уговорили посещать ясли.

Но до этого момента было очень сложно. Виделись супруги лишь пару часов в сутки – до работы и после. Понятное дело, что с личной супружеской жизнью при таком положении дел становилось все хуже. Ночью Вовка спал и видел во сне цистерны и контейнеры, а днем в однокомнатной квартирке Верка не отпускала от себя маму даже на метр. Даже советский учебник по этике и психологии семейной жизни, над которым так потешались старшеклассники, утверждал, что без пролетарского секса ячейка общества долго не протянет.

И вот однажды, на втором году Веркиной жизни, Оля с изумлением обнаружила, что над ее ребенком проводятся бесчеловечные эксперименты. Кто-то начал испытывать на живых детях психологическое оружие, парализующее их волю и вгоняющее в ступор. Имя оружию – Телепузики.

Стоило на экране появиться Тинки-Винки, Ляле, Дипси и По, как ребенок становился растением. Словарного запаса Телепузиков из десятка слов хватало, чтобы на пятнадцать минут выключить ребенка из действительности. Верка бросала все игрушки и неотрывно следила за экраном. Приоткрытый рот, выпученные глаза и капелька слюны. Овощ.

На счастье Вовки и Ольги эти пятнадцать минут приходились как раз на время обеденного перерыва. Вовка летел домой, как на крыльях, мгновенно проглатывал борщ и с замиранием сердца ждал идиотской песенки, с которой начиналась каждая история про этих плюшевых мутантов. Целых пятнадцать минут можно было провести на запертой кухне, не опасаясь, что Верка властным ревом потребует родительского внимания.

Прошло несколько лет. Вовка сменил работу и престал по ночам грузить во сне замороженную рыбу. Верка смирилась с необходимостью посещения детского сада и оставалась там почти без истерик. Оля смогла вернуться в институт. Все стало более спокойным, ровным и привычным. И супружеская личная жизнь тоже. Телепузиков давно сняли с экрана, да и эротичесская необходимость в них отпала – семья переехала в двухкомнатную квартиру, и у Верки появилась собственная спальня.

Однажды в выходной все семейство бродило по большому магазину. Верка потребовала зайти в отдел игрушек, и даже согласилась за это съесть сегодня весь ужин. Маму тут же за руку утащили к каким-то плюшевым зайцам, а Вовка заскучал и стал бесцельно слоняться по отделу…

Как вдруг… Краем уха Вовка запеленговал какую-то подозрительно знакомую мелодию. Он сделал шаг в направлении звука и в самом углу секции обнаружил маленький телевизор. В видоемагнитофоне крутилась кассета, а на экране резвились Тинки-Винки, Дипси, Ляля и По. Громкость была убавлена почти полностью, но и в этом комарином звуке отлично слышалась музыка… Которая отозвалась в Вовкиной душе совершенно неожиданным образом. Ему вдруг остро захотелось тихонечно позвать Ольгу на кухню и запереться там минут на пятнадцать. Ощущение было настолько сильным, что Вовка залилися краской – от того, что испытывает такие вот чувства посреди отдела детских игрушек.

Пока Оля выбивала в кассе зайца, Вовка подозвал продавца и купил кассету с плюшевыми монстрами.

Верка мультикам обрадовалась. Ее мама поначалу не одобрила папиного выбора, но вот дома, стоило включить первую серию, поняла смысл Вовкиной покупки.

…Год назад Вовка позвонил мне по какому-то делу. Мы давно не виделись, с тех самых пор, как я уехал из города. Повспоминали старых знакомых, посмеялись…

В самом конце разговора я ради шутки спросил его:

– Слушай, а тебе больше порнокассет с телепузиками не нужно? А то я тут на днях видел – еще продаются…

Вовка немного помолчал и ответил:

– Гхм… Мне бы это… С шестой по одиннадцатую серию. Остальные у меня есть…

О вкусной и здоровой крысе

Когда Серега в очередной раз приехал из Краснодара, он привез с собой шуршащий пакет. В пакете лежал кусок мяса с купированным хвостом, завернутый в восемь слоев бумаги. Хвост был толщиной с большой палец. Ноги.

– А вот я вам деликатес привез!

– Господи, кто это?

– Это? С утра была нутрия. Живая еще была. Свежатина!

Нутрию я знаю. Не лично, но в лицо. Это такая крыса-качок. Если взять двух котов средней упитанности и связать веревкой – общий вес и размер будет примерно соответствовать нутрии. Наверно, эти крысы к котам в кошмарных снах приходят. Живет зверь в воде, после смерти превращается в шапку. Оказалось, что побочный продукт производства шапок – вот такие шуршащие пакеты с хвостами. Их едят.

– А у вас посуды мого в доме? – спросил почему-то Серега. – Я вам ее сейчас приготовлю.

Через час выяснилось, что рецептов приготовления мяса нутрии существует множество. Но правильный из них – только один. Конспектируем.

Сначала нутрию нужно вымочить в кастрюльке. Воду после этого необходимо слить, руки вымыть с мылом, а кастрюльку выбросить – воняет. Потом очистить мясо и тщательно промыть. Воду слить, руки вымыть, вторую кастрюльку выбросить вслед за первой, поскольку вони все равно меньше не становится. Затем нарезать мясо на кусочки, нож тщательно вымыть и выбросить, потому что больше им пользоваться невозможно. Руки вымыть спиртом. Разделочную доску сжечь. Филе поместить в большую кастрюлю и выварить в течение часа. Воду слить, кастрюлю выбросить, кухню проветрить и обработать дезодорантом. Затем отварить мясо во второй раз до полной готовности, в новой воде, непрерывно провертривая квартиру. Воду слить подальше от людского жилья, кастрюлю выбросить. Квартиру на этом этапе придется сменить – находиться в ней больше двух минут не сможет ни одно живое существо с планеты Земля.

Теперь нутрия готова. Займемся сервировкой. Готовое блюдо нужно тщательно завернуть в несколько полиэтиленовых пакетов, отнести на безопасное расстояние и закопать. Потом пойти на рынок и купить готовую нутрию у тех, кто ее умеет готовить правильно. Продавцов на рынке легко найти по запаху.

…Смакуя жесковатые кусочки крысы, Серега приговаривал:

– Это еще что! Я вот вам в следующий раз форель настоящую привезу! Приготовлю – пальчики оближете!

Мы жевали шапку и вежливо улыбались.

Краткое руководство по пользованию приметами и суевериями

«Голубь нагадил на машину – к счастью» – паркуйся под деревьями и проводами. Для усиления эффекта можно насыпать на крышу пшена. Загадят по самые колеса.

"Чешется правая рука – к деньгам" – сунь руку в муравейник, пчелиный улей или осиное гнездо. Озолотишься.

"Не узнали – будешь богатым" – сделай пластическую операцию. Поменяй нос, уши, разрез глаз и походку. Узнавать перестанут совсем. Станешь миллионером. Майклу Джексону помогло.

"Не забудь посидеть на чемодане перед дальней дорогой – иначе пути не будет" – привяжи чемодан к задней части организма. Менее радикальный вариант – нарисуй чемодан на бумажке и положи в задний карман. Куда не сядешь – будет самое оно.

"Не свисти – денег не будет" – удали передние зубы. Без них свистеть очень сложно. Шуре на заре карьеры очень помогало. Потом вставил, научился свистеть – и где теперь Шура?

"Через порог не здоровайся" – не здоровайся вообще ни с кем и никогда. Мало ли, где тут у них пороги.

"Баба с пустыми ведрами – к несчатью" – плевать. Причем – в каждое ведро по разу. Чтобы не были пустыми.

"Пока пришиваешь пуговицу, нельзя разговаривать – ум зашьешь" – перед тем, как пришивать, спроси тещу: "Инесса Пантелеевна, как вам спалось сегодня?" И тут же начинай шить.

"Черная кошка перебежала дорогу – к несчастью" – носи с собой спичечный коробок на веревочке. В коробке посели таракана, муху или дождевого червя. При обнаружении черной кошки остановись перед тем местом, где ваши траектории пресекаются и легким взмахом руки брось коробок вперед. Пусть несчастье будет у таракана.

Так просто

Еще один способ развлечься подсказал друг Костяныч. Берешь одноразовый пластиковый стаканчик в левую руку и заводишь ее (руку) за собственный затылок. Не убирая руки с затылка, ходишь в комнату, где сидят коллеги. При этом слекга покручиваешь головой и делаешь недовольное лицо. Тебя спрашивают:

– Что, шея болит?

– Угу, – говоришь.

– Продуло, наверное, – равнодушно так интересуются.

– Слушайте, – спрашиваешь, – а вот если шеей хрустнуть – пройдет?

В этот момент берешься правой рукой за собственный подбородок

и делаешь вид, что поворачиваешь горову руками. В этот момент главное – резко сжать в кулаке за затылком тот самый пластиковый стаканчик. РЕЗКО. Звук – как в фильмах ужасов. Просто кошмар. После этого стонешь и начинаешь слегка заваливаться на стол…

Когда все отвизжат, по-дурацки улыбаешься и показываешь смятый стаканчик. Потом бежишь к выходу и уворачиваешься от летящих вслед письменных принадлежностей. В меня, например, попали только один раз.

Практически анекдот

Мама приходит с работы, мама снимает боты. Голос из детской:

– Мам! В школе сказали завтра принести десять рублей!

– Опять? На этот раз на что?

– На Божью Матерь.

Мама роняет сумку и в одном сапоге вбегает в детскую:

– На что?!

– Говорю же, на Божью Матерь.

Мама ищет валидол. Потом ищет телефон. Потом ищет телефонный номер учительницы.

– Алло, Клавдия Сергеевна?

– Да.

– Простите, НА ЧТО вы собираете с детей по десять рублей?!

– По десять рублей? На хрестоматию…

Гектопаскаль

Cерега Сидорюк из породы людей, на которых без смеха смотреть невозможно. Нескладный лохматый парень с открытой физиономией и всегда готовой дурацкой, но очень смешной шуткой. Он учился в параллельном классе, и учителя в гневе демонстрировали нам его дневник, на котором было написано:

ДНЕВНИК

Ученика деревянного класса

Техасской артиллеристской школы

Ордена трудового синего знамени

Изумрудного Города

Серджио ибн Сидорюк

В то время это казалось невероятной крамолой и каралось вызовом на педсовет и головомойкой от родителей.

Во всем остальном Серега был точно таким же – веселым раздолбаем, который не лезет за словом в карман.

Идет Серега в дождливый день по улице и держит над головой, как зонтик, сварочный электрод.

– Серега, это у тебя что?!

– От солнца!

Бред, а смешно.

Верить ему, или нет – не знаю, но рассказывал Серега, что спустя уже много времени искал он работу водителем. В мечтах представлял себя этаким крутым водилой на министерской «Волге», что часами прохлаждается в центре города, и вечером отвозит толстого начальника домой. На деле оказалось немного не так – досталась Сереге вакуумная машина «ЗиЛ», в простонародье именуемая «дерьмовозкой», или еще покруче. Старое, ржавое, громыхающее корыто с огромной цистерной, наполняемой всякими нечистотами. Мало того – Серегу заставляли беречь чумазого монстра, как зеницу ока и сдувать с него пылинки. Сдувать на самом деле приходилось все то, что не всосалось в армированный шланг и размазалось по цистерне, а оттого крутой министерский водила всегда выглядел, как бомж из теплотрассы. Впрочем, друзья ему все время говорили, что его нынешняя работа не слишком отличается от заветной мечты…

Однажды Серега добрался до какого-то канализационного колодца, сунул в него брезентовый хобот, включил помпу и устроился за рулем с кроссвордом. Дерьмо качалось, помпа гудела, и Серый иногда поглядывал в зеркало заднего вида – к цистерне прикреплен датчик, напоминающий огромный термометр, и по нему видно, сколько этого самого добра в машину влезло. Датчик отражается в зеркале, и поэтому процесс сильно не напрягает.

Поскольку «ЗиЛ» у Сереги еще птеродактилей видал, помпа работала, чихая, кашляя, сплевывая и натужно гудя. Когда насос взял фа-диез третьей октавы, Сидор даже ухом не повел, а лишь еще внимательнее сосредоточился на кроссворде. Когда слово из пяти букв, загаданное как «секрет одного пузыря», оказалось «желчью», Серега хмыкнул и послюнявил карандаш. Но донести острие до газеты не успел. Дерьмовоз неожиданно содрогнулся от невероятного по силе удара.

Было похоже на то, что в ЗиЛ попала авиационная бомба, но отчего-то не взорвалась, а просто бабахнула по цистерне, как исполинская кувалда.

Серега от неожиданности залег под педали. Все. Хана. Перл Харбор.

Помпа поперхнулась и умолкла. Больше звуков никаких не было. Осмотр кабины из-под руля не выявил никаких разрушений. Ощупывание себя показало, что жертв тоже нет. Серега осторожно вылез обратно на сиденье и посмотрел в зеркало заднего вида. В пыльном стекле отражалось ясное голубое небо, покосившийся забор и стремительно убегающая вдаль дворняга. Больше ничего в зеркале не было.

Так, подумал Серый. Дерьмодатчик оторвало. Вот только не совсем понятно, почему с таким адским грохотом.

Попереживав немного за судьбу подотчетного оборудования, Сидор выполз из кабины. И, взглянув на машину, тихо осел на обочину, вытянув грязные «киразачи». Протирание глаз грязной брезентовой рукавицей и потряхивание головой картины не изменило. Цистерны на «ЗиЛе» не было. Точнее, она была, но по форме напоминала, скорее, алюминиевую банку от пепси-колы, на которую наступила корова. Огромная стальная бочка была смята нечеловеческим ударом, как пустая пачка из-под сигарет.

Серега задрал голову и посмотрел в небо. Японских бомбардировщиков не наблюдалось, горизонт был чист и безмятежен. Жаворонки поют… И тишина.

Правдоподобные версии прошествия стремительно замелькали в голове – одна другой реальнее. Версия первая – Годзилла возвращается, бежит от милиции, в спешке наступает на дерьмовоз и убегает. Версия вторая – инопланетный корабль рухнул на цистерну и аннигилировал от столкновения. Версия третья – так вот ты какой, Тунгусский метеорит!…

И лишь когда Серый немного отошел и решил ощупать изуродованную машину, обнаружилась причина происшествия. В толстый гофрированный шланг засосало мячик. Обыкновенный детский синий резиновый мячик с красной полоской на боку. Кто-то выбросил его в колодец. Мяч заткнул горловину шланга полосатым боком и застрял. Намертво.

А вакуумный насос исправно продолжал откачивать из цистерны воздух. И в какой-то прекрасный для атмосферы момент цистерна не выдержала и просто схлопнулась. Физика, девятый класс.

Серега рассказывал, что именно из-за этой истории он и потерял такую интересную и творческую работу. Может, конечно, и врал. Но как красиво!

Тюнинг

Велосипеды для нас в детстве были не средством передвижения, а совсем наоборот – роскошью. И если у тебя был банальный «Школьник» или «Орленок», то тебе просто не дотянуться до крутых пацанов на «Камах» и «Салютах».

Начнем по порядку – с колес. Спицы мы обматывали разноцветными проводами, которые вытягивали из обрезков толстых телефонных кабелей. Получались такие цветики-семицветики – по пять-шесть разноцветных проволочных лепестков на каждом колесе. Ниппели (мы говорили "ниппелЯ") тоже украшались. Для этого брали пластиковые пробки от винных бутылок (сейчас таких почему-то нет), разрезали каждую на полоски – почти до самого донышка – и надевали на ниппель, проделав в пробке еще одну дырку. Такие же пробочные ромашки насаживались на длинные куски проволоки, которые прикручивались к оси колеса, и торчали вперед и вверх – получались лихие "усы". А еще к передней вилке с помощью деревянной бельевой прищепки крепилась открытка – она цеплялась за спицы и издавала бешеный треск при движении. Правда, открытка быстро изнашивалась, и приходилось крепить новую.

Вся рама велика, включая руль и крылья, обматывалась синей изолентой. Но не сплошь, а так, чтобы между витками оставались просветы.

На переднее колесо устанавливали такой же багажник, как и на заднем – и это считалось верхом крутизны.

Ручки руля венчали все те же пробки от бутылок, но уже неразрезанные.

Вокруг сиденья обматывалась бахрома от какого-нибудь пледа. За разорванные пледы сильно доставалось от родителей.

Самые ушлые заталкивали в дерматиновые "бардачки" для ключей радиоприемник "Россия 303" (или 707… Не помню) – и получалась автомагнитола. Хотя, нет – велорадиола.

"Катафоты" – разноцветные отражатели – вешались во все остальные, не тронутые тюнингом, места.

Когда это чудо, треща и поскрипывая выкатывалось на дорогу, все девчонки из третьего "Б" оборачивались вслед…

И я теперь отлично понимаю, откуда на наших дорогах столько тонированных ВАЗовских «девяток» с синими «писалками» и спойлерами. Это ж все оттуда растет – из серо-синих «Школьников».

…А самый большой велосипедный ключ, в котором была куча дыр для самых разных гаек, назывался «семейкой». Смешное название.

Наружка

Здание издательства газеты «Известия» изнутри напоминает огромный кусок янтаря. У хронометра лопнула пружина, и внутри теперь вечный 1975 год. Длинные коридоры, покрытые морщинистым серым паркетом. Фикусы в кадках. Зеленые вертящиеся кресла, как грибы – на единственной металлической ноге. Помещение архива с тем самым запахом старой советской библиотеки – мелкая, чуть кисловатая бумажная пыль. Актовый зал и панно на всю стену – политически грамотные работники печатной промышленности с нечеловеческим серьезом смотрят в коммунистическую даль.

А на втором этаже, над дверями, там, где обычно светится коробочка со словом "Выход", серо-красное табло: "ГАЗ ПОШЕЛ".

Если пройти чуть дальше (метров сто по коридору), на самой обыкновенной двери можно найти тяжелую металлическую табличку: «ПЯТЫЙ ПРОКУРАТОР ИУДЕИ ПОНТИЙ ПИЛАТ».

А в субботу в Балашихе обнаружился магазин с замечательным названием: «ПРОДАЖА ПОСУДЫ НА ВЕС». Пока я думал, как же это выглядит, Саня соорудил фразу: «Здравствуйте! Мне, пожалуйста, четыре килограмма кружек!»

Литография

Между Соколом и Октябрьским Полем, у моста, стоит мрачноватое здание грязно-ржавого цвета. Когда-то, наверное, оно было солнечно-оранжевым, но со временем кирпич, из которого выложены стены, впитал в себя обиду на время и атмосферные осадки. Стены постарели, здание едва заметно сгорбилось.

А под самой крышей кто-то увековечил имя любимой. Потемневшая со временем белая масляная краска растеклась по гигантским буквам, которые отлично видно издалека.

Очень романтично. Можно живо представить себе, как юный Ромео спер где-то ведро краски (ну не купил же, в самом деле!) и швабру. Потом под покровом вечерних сумерек, приняв для храбрости стакан портвейна, поднялся на двенадцатый этаж. Там он монтировкой сбил замок с двери, ведущей на чердак. Вечерний бриз развевал его кудри… так, стоп, отвлекаюсь.

Итак, Ромео с ведром краски и шваброй наперевес, огляделся. На крыше никого не было, если не считать прищуренных голубей и подозрительных ворон. Ромео пригнулся и на корточках преодолел расстояние до бортика. Затем перегнулся через него и посмотрел вниз. Порыв ветра ударил в лицо, и Ромео отшатнулся, едва не уронив ведро с краской. Портвейн. Срочно еще портвейн.

Глотнув анастетика, Ромео снова взглянул вниз. Замечательно. Вот на этой стене надпись будет отлично видна. Еще портвейн.

Обмакнув швабру в краску, Ромео лег на широкий кирпичный борт стены. Швабра прижалась к стене и провела первую линию.

Несмотря на пол-литра портвейна, бутылка из-под которого валялась теперь где-то в стороне, Ромео отлично понимал, что писать имя любимой нужно не просто так. Ведь он свешивается с крыши вниз головой, а значит, буквы нужно писать вверх ногами.

С буквой "Н" никаких проблем не возникло. Потом "А" – тут уже сложнее…

Когда все шесть букв были выведены, счастливый Ромео бегом спустился с крыши, отбежал немного в сторону и оглянулся на фреску…

В общем, если висишь вниз головой, писать нужно не только вверх ногами, но и справа налево. Ромка же этого не учел – портвейн штука коварная. Поэтому с вечернего неба на него смотрела огромная надпись:

АШАТАН

Ее и сейчас отлично видно. Причем, очевидно, этот балбес однажды попытался как-то исправить положение, и вновь забрался на крышу с краской. Но ошибок прошлого не учел и снова прихватил с собой «для храбрости». Поэтому все, что он смог придумать – это опять перегнуться и вверх тормашками дописать еще одну, правда бледненькую, букву "Н". Теперь получилось «НАШАТАН». Романтичная и грустная история…

P.S. А спустя несколько лет Москву заполонили румяные парни из бывших союзных республик. Они весело и дружно строили все, что придется, и такие мелочи, как портвейн, влияли на них слабо.

Однажды бригада украинских рабочих подогнала к тому самому зданию машину. Из нее выскочили веселые мужики с ведрами. Они легко взбежали на двенадцатый этаж и внесли на крепких плечах малярную люльку. Люльку подвесили к стене, румяный хлопец спрыгнул в нее, взял в руки кисть, размахнулся, и…

И вдруг рука его дрогнула. Жаль парня. Человек же мерз, рисковал, и все для того, чтобы написать имя любимой Нашатан на кирпичной стене.

Скупая мужская слеза, процентов на сорок состоящая из водки, упала с носа рабочего. Он снова взмахнул кистью, и рядом с Нашатаном возникла новая надпись, составленная из еще более огромных букв:

Л Ю Д А