Текст книги "Кит - рыба кусачая"

Автор книги: Николай Поливин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Снова прошлись по Советской, но нарушений порядка и тут не обнаружили.

Смеркалось. В низкое, по-южному синее небо выкатилась медная тарелка луны. Пенсионерки с внуками и внучками разбрелись по домам, лишь «академик» с другом-«профессором» продолжали вести задушевный немой разговор. Костя с Генкой кивнули «ученым», как давним знакомым. «Академик» в ответ вежливо приподнял шляпу, а «профессор» умильно вильнул хвостом. Нюська Иночкина по-прежнему что-то весело рассказывала подружке. Генка нервически мотнул головой, но они и бровью не повели: то ли не заметили, то ли сделали вид, что не видят бравого дружинника. Еще более опечаленный Муха шмыгнул в соседнюю аллею. Присели на свободную скамью. Киту по-настоящему было жаль брата, но чем помочь ему в столь деликатном вопросе, он не знал и потому грустил тоже.

Неподалеку послышался подозрительный шорох. Патрульные насторожились. Раздалось знакомое бульканье, потом пьяные голоса затянули блатную песню...

Вслед за этим испуганный девичий голос закричал:

– Отстаньте!.. Чего пристали?!. А-а!.. Помогите!..

– Нюська!.. Иночкина!..

Костя и Генка бросились на крик. Они почти нос к носу столкнулись с золотозубый. Он, подняв Нюську на руки, как медведь, ломился в кусты. Цыганистый Нос и Васька Сом выкручивали руки отчаянно сопротивляющейся Нюськиной подружке.

– Стой! – крикнул Кит.

Увидев дружинников, парни бросили девчонок и с трех разных сторон двинулись на Генку и Костю.

– Беги вызывай милицию, – шепнул Кит, – я их попридержу.

– Бросить тебя одного? Не выйдет!

– Тогда держись в сторонке, оберегай мой тыл. – И Кит смело шагнул навстречу Носу. Но цыганистого хулигана опередил золотозубый. Он неожиданно прыгнул, выбросив правую, руку вперед. Кит тоже сделал рывок навстречу, перехватив руку противника на лету, рванул ее на себя, одновременно кулаком левой снизу ударил по локтевому суставу. Раздался хруст, отчаянный крик, и золотозубый рухнул на землю без чувств. Финка, выскользнув из его руки, покатилась в кусты. Нос поднял ее и сунул в руку перепуганному Сому, зло прошипев:

– Ударишь сзади, я отвлеку... – И чернявый медленно стал наступать на Костю. Сом шмыгнул в сторону я стал красться к Костиной спине. Генка, восхищенный ловкостью и бесстрашием Кита, совершенно забыл про Ваську. Сома он заметил только тогда, когда тот намеревался всадить нож Киту под лопатку. Не раздумывая, Генка ринулся на Сома. Получилось как-то само собой: прыжок, и Муха со всего маху угодил головой Ваське в подбородок. Удар оказался настолько сильным, что Васька плюхнулся на землю, как куль с отрубями, не успев даже завопить от боли и отчаяния. Чернявый в тот же миг показал спину и прыгнул в кусты. Запели милицейские свистки, забухали тяжелые сапоги бегущих людей.

– Ну, а теперь, Генка, ноги в зубы и бежим! Милиция и без нас разберется что к чему. – И Костя увлек ошеломленного Генку из сада в первую попавшуюся улочку. – Свидетелей и без нас предостаточно, – объяснил он Мухе, когда злополучный сквер остался позади, – а скромность украшает даже героев. Уж теперь-то Иночкина все оценит как есть!..

Братья вышли на стрелку Волги и ее притока Болды. Постояли у красивого здания яхт-клуба, переживая каждый про себя только что случившееся. Кит был страшно доволен тем, что доброе дело сделали и что они остались в тени. Зато Генка порывался все вернуться на место происшествия, чтобы до конца «выяснить обстановку».

– Да там и без нас ясность полная, – уверял его Кит. Но Генка стоял на своем. И все-таки на этот раз решающее слово осталось за Костей.

– Таинственность для девчонок – поважней, чем любой подвиг, – сказал он убежденно, и Муха сдался.

Оперативная группа милиции, прибывшая одновременно с постовым, которому Нюська Иночкина не слишком членораздельно сообщила о бандитах, убивающих двух замечательных мальчишек, растерянно глядели на два распростертых тела.

– Они?

– Они.

– Бедные мальчики...

– Да это не мальчики, а бандиты! – Иночкина огляделась по сторонам, но Генки и его рослого товарища не увидела.

– Как бандиты?! Хотя... – Начальник оперативной группы старший лейтенант, осветив фонариком золотозубого, удивленно присвистнул: – Венька Уж!.. Старый знакомый... Две недели назад бежал из исправительно-трудовой колонии с Дальнего Севера. Опасный рецидивист. Молодцы ребята!.. А это кто?

Васька Сом покрутил головой и хотел юркнуть в кусты, но его задержали.

– Это один из дружинников? – поинтересовался старший лейтенант милиции.

– Никак нет, товарищ главный. Видите ли, – вмешался в разговор «академик», вежливо приподняв шляпу, – этот молодой человек ножом хотел ударить в спину того симпатичного богатыря, с красной повязкой на рукаве... Не так ли, Джеки? – обратился вежливый старичок к таксе. И Джеки утвердительно тявкнул.

– Вот видите, уважаемый, Джеки подтверждает мои слова. А уж ему-то верить вы можете...

– Видите ли, – подала голос Нюська Иночкина, – этого типа я немножко знаю, – и она кивнула головой на всхлипывающего Сома, – он из нашей школы, хулиган, какого поискать – не найдешь! Я, как корреспондент, внештатный правда, молодежной газеты могла бы...

– Правильно, – обрадовался старший лейтенант, – напишите о героях-дружинниках очерк. Вы ведь знаете их?

Иночкина хотела ответить утвердительно, потом раздумала: а вдруг мальчишкам попадет, ведь они вон как отделали бандита, до сих пор в себя не пришел. Жаль, второй ворюга утек. Ну, да далеко не убежит, дружки-корешки выдадут!..

Васька Сом, стараясь разжалобить блюстителей порядка, продолжал поскуливать.

– О-ох! – ноет он. – Мои зубы!.. Проклятый Муха два выбил и один сломал!.. О-ох!..

– Ничего, – утешил Ваську один из милиционеров, – в исправительной трудовой колонии золотые вставят, будут, как у твоего друга Ужа.

– А разве меня посадят? – испугался Васька.

– А ты думал, орден дадут!

– Я несовершеннолетний!.. – заголосил Сом. – Я учиться хочу... Это его сажайте!..

– За нож хвататься, так «совершеннолетний», а как отвечать, так «я маленький»!.. Стыдно-с, молодой человек! – И «академик» гневно, взмахнул шляпой. – Ничего в мире нет противнее труса!.. Ведь так, Джеки?

И пес подтвердил хриплым тявканьем.

– Вот и Джеки говорит, а уж ему-то вы можете поверить...

Золотозубого вместе с Васькой усадили в милицейскую машину и увезли в райотдел. У девочек и «академика» спросили их фамилии, записали адреса и попросили завтра зайти в отделение милиции, чтобы уточнить свидетельские показания.

Нюська с подружкой потом долго еще прохаживались по Советской, надеясь встретиться со своими спасителями, а Генка с Костей в это время уже лежали в постели и досматривали десятый сон.

6. СОСТЯЗАНИЕ СИЛАЧЕЙ

На другое утро за столом братья вели себя так отменно, по всякому поводу и без повода сыпали в изобилии «разрешите, пожалуйста» и «будьте любезны», что Наталья Аркадьевна окончательно уверовала в Китово благотворное влияние на Генку. О вечернем приключении ребята, конечно, ни словечком не обмолвились, хотя Муху так и подмывало похвастаться перед матерью своей и Костиной отвагой. Зато Олегу Георгиевичу они все рассказали как на духу.

– Молодец! – похвалил Генку папа. – Становишься настоящим мужчиной. О Косте я не говорю. Из таких, как он, Кошевые и Матросовы вырастают!.. Ни в какой Крым ты в этом году не поедешь. Через недельку отправишься вместе с Костей в Лужу. И отдохнете на славу, и тете Насте в хозяйстве поможете.

– А мама разрешит?

– Разрешит, – усмехнулся Олег Георгиевич, – уговорим...

– Ур-ра! – дружно закричали братья. – Да здравствует Лужа, да здравствует воля!..

– Но пока об этом – молчок, – и Олег Георгиевич приложил указательный палец к губам, – амба!

Мальчики опять отправились бродить по городу. За углом дома их поджидал Петька Петух. Сегодня он был не рыжим, а золотым, так его лицо лучилось самодовольством.

– Ты сегодня сияешь, как масленый блин, – съехидничал Генка.

– Приветик! – лихо козырнул Петух. – Что новенького на нашей грешной планете?

– Говорят, крокодилы экватор перегрызли, – загадочно ухмыльнулся Муха, – не слышал?

– Слыхал, как не слыхать!.. Одного из них, по-моему, зовут Тотошей, а другого – Кокошей. Правильно?

– Кого? – не понял Генка.

– Да крокодилов. – Петух залучился еще сильнее, а это значило, что он с пяток и до макушки начинен всевозможными тайнами! Не только Генка, но и Кит догадался об этом.

– Ты, случаем, не «Москвича» выиграл по лотерее? – Муха дернул Петуха за рукав старенькой сиреневой футболки. – А ну, Петька, выкладывай свои секреты!

 
Но Петух в ответ пропел:
Скачут кони на балконе —
Рыжий, пегий, вороной...
Я сказал сестренке Тоне:
«Мы обскачем шар земной!..»
 

Петька, играя пшеничными бровями и свысока поглядывая на братьев, всем своим видом как бы говорил: «А я знаю такое, что... от зависти можно лопнуть, а вот не выложу. Не открою тайны до тех пор, пока вы меня об этом не попросите, как должно».

– По-ду-ма-ешь, нового Рихарда Зорге открыл! – Генка презрительно сплюнул себе под ноги. – Мы и сами кое-что знаем, да никому не скажем. Правда, Кит?

– Факт и «казенная печать»! – Кит равнодушно повернулся к Петьке спиной. – Айда, Генка, в краеведческий музей, мамонтов еще раз посмотрим да и в отдел гражданской войны заглянем, мы ведь там не были... – Костя тоже хотел бы вытянуть из Петьки новости, но чтобы упрашивать кого-то – извините-подвиньтесь!

И братья, словно Петуха и его тайны вовсе не было, спокойно повернулись к Петьке спиной и пошагали прочь.

– Куда вы? – кинулся Петька вдогон. – Сейчас я вам такое грохану – до облаков подпрыгнете! – Петух лихо поддернул залатанные на заду полосатые штаны и таинственным шепотом доложил: – Сегодня утром в очереди за молоком Нюську Иночкину встретил...

Братья переглянулись.

– На нее вчера напали бандиты...

– Ну и?.. – У Генки от напряжения глаза стали круглыми: «Что же Петуху сказала-таки о нем Нюська Иночкина?»

– Если бы не храбрецы-дружинники, – продолжал хорохориться Петька, как будто главным действующим лицом в героической истории был именно он, – Нюське Иночкиной вместе с ее подружкой Тасей Воронцовой, из восьмого «Б», была бы хана, со святыми упокой!

Петька выпятил грудь, колесом, надул щеки, всем своим видом показывая, что самое главное еще впереди. Он чувствовал себя на седьмом небе от блаженства: еще бы, такие мировецкие новости, и он, Петька, узнает их первым! Уж кого-кого, а его, стреляного воробья, на мякине не проведешь, он прекрасно понимал, что и всезнайка Генка, и богатырь Кит неимоверно ему завидуют, только виду не подают. И Петух продолжал, медленно роняя слова:

– Так вот, среди задержанных бандитов... оказался... кто бы вы думали?

– Васька Сом! – вырвалось у Генки.

– Точно... А ты откуда знаешь?! – Петька обалдело хлопал соломенными ресницами. – Тебе тоже Нюська сказала?

– Ин-ту-и-ци-я! – соврал Генка. – Угадал?

– То-ч-но...

Сейчас Петька выглядел таким жалким и растерянным, что Кит счел нужным подбодрить севшего на мель рассказчика, спросив заинтересованно:

– А дальше что?

Петька встряхнулся, как воробей, искупавшийся в луже, и не очень уверенно произнес:

– А знаете, кто задержал бандитов?

– Кто?! – У Генки от любопытства аж вытянулась шея.

– Герои дружинники!.. Два старшеклассника из нашей школы приемами самбо уложили трех громил... И что самое удивительное: когда слава ползла к ним на коленях, они скрылись. Нюська говорит – «из скромности», а я так думаю – из боязни мести.

– Так уж они и испугались! – презрительно фыркнул Генка.

Петька не обратил на это внимания. Он продолжал одновременно и восторженно и грустно:

– Подоспела милиция, Ваську Сома и одного бандита забрали. Другой загодя бежал. – Петька тяжело вздохнул, ему было жалко давнего дружка-приятеля. – А может, Васька еще не виноват и его отпустят?

– Хорошенькое дело «не виноват»! А кто с ножом крался к...

– С каким ножом? – перебил Генку Кит.

Муха прикусил язык: он опять чуть было не проболтался.

– Да о каком это ты ноже? – Петька подозрительно поглядел на Муху. – Нюська ни о каком ноже не говорила... Уж не ты ли был в Морском саду?

– Что ты! Ин-ту-и-ци-я!..

Кит фыркнул.

– Слушай, Петь, а героев тех Нюська не называла?

– Не-ет. – Петька ошалело крутил головой, он чувствовал, что его разыгрывают, а в чем – понять не мог. – Нюська сказала, что одного из дружинников знает, но кого именно, не говорит. Раз спасители пожелали остаться неизвестными, то она их не подведет.

– Молодчага ваша Нюська! – похвалил Кит.

– Дура! – буркнул Муха. – Мало ли что они хотели!.. А она бы должна о них в газету написать, по радио передать, чтобы страна знала своих героев!

– Точно, Генка! – поддержал Петька. – Я об этом Нюське так и сказал.

– А она?

– А она лишь загадочно усмехнулась, знаешь, как это делают все наши девчонки, когда хотят походить на Татьяну Самойлову или на Марину Влади, и сказала, что по-ду-ма-ет... А чего тут думать! – И Петух, подражая Генке, лихо сплюнул себе под ноги.

– Однако пора в музей. Ты с нами пойдешь? – спросил Генка Петьку.

– Не-е... У меня дома дела... – Петух отвел хитрющие глаза в сторону.

«Врет! – решил Генка. – Пойдет секрет раззванивать по всему городу!.. Ха, знал бы он, кто эти герои... Из рыжего стал бы лимонным от зависти!»

Мальчики разошлись. Генка с Костей пошагали в краеведческий музей, а Петька шмыгнул в проходной двор, якобы направляясь домой, и затерялся в лабиринте старых улочек и улиц, которых в Морянске еще великое множество.

Здание, в котором разместились Морянский горисполком, краеведческий музей и областная партийная школа, раскинулось на целый квартал. Толстые, массивные стены, высокие светлые окна, мраморные и чугунные лестницы – все говорит о том, что строители клали не «времянку», а капитальный дом, которому стоять десятки лет, а то и века!

– Проект здания составлен русским архитектором-самоучкой в 1903 году, – сообщил Генка, явно подражая какому-то популярному в городе экскурсоводу. – Посмотрите на стены, посмотрите на фундамент – каждый кирпичик, как новенький. Тогда как соседние дома изъедены солончаком. В чем же тут дело? – продолжал важничать Генка. – А дело все в том, что в фундамент музея заложены свинцовые листы. Этот свинцовый бастион и стоит неодолимой преградой на пути хищного солончака.

По мраморным ступенькам поднялись на первый этаж, вошли в просторный вестибюль. Их окружила торжественность и прохлада. Стены, расписанные местными художниками, рассказывали о богатстве и красоте Прикаспия.

На улицах города свирепствовала тридцатипятиградусная жара, а в музее термометр показывал всего девятнадцать градусов по Цельсию.

– Здорово-то как! – восхитился Кит, невольно переходя на шепот.

– С какого зала начнем? – спросил Генка. – С мамонтов?

– Давай с мамонтов!

В это время входная массивная дверь медленно приоткрылась, и в вестибюль впорхнули... Люся с Таней!

«Вот еще черти принесли!» – поморщился Генка.

А девочки уже щебетали:

– Ах какая приятная неожиданность! Какое удивительное совпадение!..

– Для нас это тоже приятная неожиданность, – ехидно заметил Муха, – тем более что вчера мы, кажется, говорили, что собираемся поутру в музей.

– Разве? – удивилась Люся.

Таня молча покусывала нижнюю губу. Лицо ее было пунцовым от смущения.

– Тек-с, тек-с! – многозначительно щурился Генка.

– Вовсе и не неожиданность! – вдруг взорвалась Таня, блеснув на подругу гневными черными глазами. – Просто нам стало скучно, вот мы и решили пойти в музей, чтобы вместе с вами осмотреть его, тем более что давно уже сюда не заглядывали. И юлить здесь и изворачиваться нечего. Если мы в чем-то нарушили ваши планы, скажите – мы уйдем... —

Люся покраснела:

– И вечно ты, Танька, выдумываешь!

– Ничего не выдумываю, а говорю, как есть на самом деле...

– Пойдемте, девочки, поглазеем на мамонтов, – мягко сказал Костя. – Не знаю, как Генка, а я вашему приходу искренне рад. Думаю, что и он не против.

– Конечно, не против, – кисло подтвердил Генка, а про себя подумал: «Лучше бы вместо этих двух пришла одна... Нюська Иночкина. Ну, да уж такова, видно, наша планида. Кому повешенным быть, говорит Пал Палыч, тот не утонет».

Вошли в просторный таинственный зал, загроможденный гигантскими костями вымерших животных, обитавших на нашей земле за тысячи лет до нашей эры.

Тут был череп саблезубого тигра и коготь пещерного медведя, здесь же лежал метровый обломок страшной челюсти хищного ящера. В обломке сохранилось несколько зубов, похожих на кривые турецкие кинжалы.

Посредине зала возвышался скелет мамонта. Хребет гиганта касался почти потолка...

Глядя на останки древних великанов, девочки невольно ахали, хватали мальчиков за руки, словно ища у них защиты. Костя, влюбленный накрепко в прошлое своей Родины, мысленно бродил сейчас по давним векам: заходил в пещеры к полудиким предкам человека, охотился с ними на мамонтов, отражал набеги пещерного медведя. На своих спутников он смотрел как бы сквозь туманную дымку. Отвечал на их вопросы нехотя и невпопад. Зато Генка трещал без умолку. Он прикидывал вслух, сколько бы гранат и пуль потребовалось ему для того, чтобы свалить мамонта и саблезубого тигра. Ящеров Генка атаковал на Т-34. С этим танком бронированные «тигры» и то соперничать не могли, где же с ним было бы тягаться живым, пусть ископаемым величиной даже со слона! Генка с противниками расправлялся в два приема:

– По тигру огонь! – отдал он первую команду. – И содрать шкуру с убитого! – следовала вторая.

Внимательно ощупав все кости и рассмотрев все картины о далеком прошлом нашей земли, Кит и его спутники перешли в зал «Гражданская война».

Здесь на всех стендах поблескивало прославленное боевое оружие, которым наши отцы завоевывали свободу. Здесь же красовались макеты боевых кораблей Волжской военной флотилии, которая сыграла решающую роль при защите Морянска в 1919 году от белогвардейских и английских банд.

Костя сразу же направился к макету канонерской лодки «Волгарь-доброволец».

– На этом корабле, – сказал он прерывающимся от волнения голосом, – воевал мой отец. В то время он был комендором вот этого кормового орудия...

– Точно! – подхватил Генка. – Папа же мне об этом рассказывал.

Молча полюбовались макетом двухпалубного грозного корабля, когда-то совершившего столько славных дел.

– Костя, а сейчас твой папа жив? – робко спросила Таня.

– Умер... от ран... после Отечественной, – пояснил Генка. И Кит подтвердил это кивком головы.

– После десятилетки пойду в морское училище, – раздумчиво сказал Костя, прощаясь с отцовским кораблем затуманенными глазами. – Хочу стать военным моряком... Об этом я когда-то говорил отцу... Он решение мое одобрил...

Из музея вышли торжественные и немножечко грустные. Говорить ни о чем не хотелось. Девочки заторопились домой, а мальчики пошли в речной порт, подышать ветром странствий и путешествий.

– Вечером встретимся возле кинотеатра или еще где? – уточнила Люся.

– Нам все равно, – ответил Кит, поправляя воротник белой, парадной рубахи.

– Тогда мы приглашаем вас в спортзал «Пеликан», на состязание силачей, – улыбнулась Люся. – Предложение принимается?

– Единодушно! – воскликнул Генка, у которого в голове моментально созрел гениальный план завоевания спортивного «Олимпа». Уж теперь-то всемирная слава от них с Китом не уйдет, даже если придется ловить ее за шиворот.

Костя подозрительно посмотрел на засветившегося брата, но угадать его тайные намерения не смог и тоже дал согласие на встречу в «Пеликане».

– Спорт я люблю и охотно погляжу на ваших богатырей, проверю, а не зря ли их награждают громкими чемпионскими титулами.

– Подумаешь, зря! Уж не в вашем ли селе-киселе живут настоящие богатыри?

– Погостишь у нас в Луже, сам увидишь.

– Как вы сказали? Лужа? Вы живете в Луже? – обрадовалась Люся. – Так мы с папкой через недельку поедем туда отдыхать. Разобьем палатку где-нибудь на острове Буяне и будем жить-поживать, как настоящие робинзоны!

– Вот это здорово! – обрадовался Кит. – Правильно делаете, что едете к нам. Красивее наших мест в мире не отыщете! Таня, а почему бы и вам не присоединиться к Люсе?

– Правда, Танька, поедем с нами! – обрадовалась Люся. – Моторная лодка у нас просторная, в палатке место тоже отыщется.

– А то с нами устроитесь, – поддержал Костя, – домина у нас – хоть свадьбу играй, правда, не очень комфортабельный, зато просторно, шесть комнат. А живем мы с маманей вдвоем. Третьим будет Генка. Так что, не одну, а даже две комнаты можем вам предоставить.

Кит всегда излучал доброту и приветливость, а сейчас он в ней прямо-таки утопал. Впервые ему понравилась девочка как-то по-новому, по-особому, и он готов был для нее перевернуть шар земной. Таня это почувствовала.

– Так вы приедете? – еще раз переспросил Костя, хотя Таня уже выразила свое согласие кивком головы.

– Приеду, – порозовела Таня, – вместе с Люсей...

И они расстались до вечера.

Состязание силачей было разрекламировано на совесть. Многоцветные афиши, развешанные на всех улицах города, кричали аршинными буквами о том, что в субботу вечером в спортивном зале «Пеликан» состоится областное состязание русских богатырей.

Вместительный зал «Пеликана» был забит болельщиками задолго до начала соревнования. Билетов в кассе не оказалось. Люсю и Таню пропустили, как спортсменок-перворазрядниц, обе они защищали честь спортивного общества «Пеликан» по волейболу. А Муху и Кита чуть было не задержали у дверей. Вывезла Генкина находчивость. Ткнув Кита в грудь указательным пальцем, Муха внушительно обронил: «Участник соревнования силачей! – А о себе добавил: – А я его тренер!»

Контролеры, с почтением посмотрев на широкие плечи Кита, пропустили «участников соревнования» в зал, где коллегия судей проводила регистрацию участников. Кит хотел дать попятную, но Муха настойчиво толкал его вперед.

– Ты куда, пигалица? – цыкнул на Генку толстогубый, оплывший здоровяк.

– Губы убери, отдавлю, – весело отпарировал Генка, – не видишь, тренер со своим подопечным регистрироваться идет. Чемпионов уважать надо!

– Это кто же тренер и кто чемпион? – Из-за судейского стола поднялся Палка с Палкой. – Опять, Титов, выкаблучиваешь?

Отступать было некуда, и Генка, зажмурившись, бросился в омут:

– Я тренер, – твердо сказал он, – а вот и мой чемпион.

– Та-ак, – Пал Палыч почесал кончик острого носа. – На сей раз похоже на правду. – Он оценивающе воззрился на Кита.

Костя, осознав, в какую авантюру втянул его Генка, тоже решил не отступать.

– Значит, участвуете? – еще раз испытующе спросил Пал Палыч, главный судья соревнований. – Ну-ну! Данные?

– Спросите у тренера. А я пока пойду разомнусь. – И Кит прошел в комнату, отведенную для участников соревнования.

Сообщив судьям все Китовы данные, хотя до сей минуты и сам их не знал, «тренер» отправился в главный зал и занял лучшее место в первом ряду, отведенное специально для спортивных знаменитостей. Подошел Кит и прошептал рассерженно:

– Эх ты, знаменитый тренер по трепанию языком!

– Па-аду-маешь! Тоже мне, испугался Палки с Палкой! Да я его вокруг пальца обведу и выведу!.. – И Генка победно огляделся по сторонам. За Костю он не беспокоился, в соревнованиях тот не подкачает, если призовое место и не завоюет, то разряд заработает запросто. И то хлеб! Слава и сейчас уже начала осенять Генку своим широким крылом: ведь как-никак, а восседал он на чемпионском месте, а это что-то да значило!.. Вон с какой завистью на него глядят рядовые зрители. Люся с Таней – и те поражены.

«А мы и не подозревали, что вы с Костей заслуженные спортсмены, – переслала ему записочку Люся. – Успехов вам!»

Генка перевел снисходительный взгляд на ложу прессы и ахнул: сама Нюська Иночкина пожирала его глазами. В руках у нее были фотоаппарат и блокнот.

– Гена, Костя тяжеловес, да? – Люся подошла к Генке и положила ему руку на плечо. Муха глянул на Иночкину и похолодел: Нюськины глаза метали громы и молнии. Она ревновала! Значит, он, Генка, ей не безразличен!

«Знаменитому тренеру» захотелось пройтись по залу колесом. Но от этого он удержался. Он сделал другое: не грубо, но решительно снял с плеча Люсину руку и сухо сказал:

– Поговорим, Люся, потом, после состязаний. Извини, сейчас не могу. Видишь, судьи уже заняли свои места.

Девушка, обидевшись, отошла в сторонку. Зато Нюська, Нюська Иночкина помахала ему рукой, что должно было означать: «Приветик, Генка! Я рада тебя видеть!»

А может быть, за этим скрывалось и что-то большее, вроде «ты мне нравишься...». Но об этом Генка не дерзнул подумать. Зато теперь он поверил в свою звезду, и ему захотелось помериться силами не с двумя-тремя бандитами, а с целой тысячей! Как он был благодарен случаю, что именно ему с Китом посчастливилось вызволить Иночкину из беды! Ничего, у них целая вечность впереди, и он, Генка, себя еще покажет. Да тем более с таким братом, как Кит. Возьмут – и земную ось выдернут, позолотят и опять на место поставят!

Однако состязания начались. Начались они по команде Пал Палыча. На помост стали подниматься силачи из различных спортивных обществ. Они лихо орудовали двухпудовыми гирями и стокилограммовыми штангами. Публика неистовствовала. Русь всегда славилась богатырями, сильных в народе испокон веков ценили по достоинству.

Вскоре симпатии зрителей завоевал представитель общества «Труд», абсолютный чемпион области в истекшем году Владимир Бекасов. Он дольше всех играл сдвоенными гирями, а штангу вытолкнул в сто пятнадцать килограммов. Равных в зале ему, как видно, не было. Когда-то Бекасов защищал спортивную честь общества «Пеликан», потом, Клюнув на лесть и на благоустроенную квартиру, изменил своим одноклубовцам.

Высокий, стройный, с маленькими грузинскими усиками над яркой верхней губой, Бекасов презрительно посматривал на своих соперников. Не прятал он и снисходительной усмешки, адресованной главному судье.

Кит никогда не терпел хвастунов, особенно тех, которые хвастают данными, полученными от матушки-природы.

– Ну и задавака этот ферт, – шепнул он Генке. – А чем кичится? Подумаешь, сто пятнадцать килограммов вытолкнул. Да у нас в Луже любой сопливый мальчишка сто двадцать выбросит и не крякнет!

– А ты? Сто двадцать возьмешь? – загорелся Генка.

– Весной сто пятьдесят осиливал, а сейчас, пожалуй, и все сто шестьдесят выброшу...

– Кит, миленький, выбрось сто шестьдесят! Задай трепку этому задаваке. Поддержи Пал Палыча. Посмотри, как он переживает за честь родного «Пеликана». Сделаешь?

– Ладно. – Кит ласково погладил Генку по спине. – А ты парень добрый, это хорошо. Учителю своему сочувствуешь – и правильно! На учителей обижаться нельзя, они же для нашей пользы нас иногда носом в навоз тычут, чтобы мы не забывали, что в жизни колючек всегда больше, чем цветов...

И братья опять сосредоточили все свое внимание на Бекасове, который, поигрывая мускулами широких плеч, словно бы говорил: «Со мной тягаться не пробуйте! Видите, какие у меня плечи! Всем нос утру, всех позади оставлю!»

Репортеры начали щелкать аппаратами, для них одно уже было бесспорным: чемпионом опять останется Бекасов. Хотя несколько человек еще не выступили, но вряд ли им удастся приблизиться к Владимиру, чтобы обогнать его, об этом и думать нечего.

Судьи стали совещаться. Среди них завязался какой-то спор. Наконец, они пришли к единому мнению. Пал Палыч встал, откашлялся и, ко всеобщему удивлению, объявил:

– Константин Иванович Титов. Школьник. Тяжеловес. Спортивное общество... – Судья вопросительно посмотрел на Генку.

– «Пеликан»! – крикнул Муха.

– «Пеликан», – повторил Пал Палыч. – Тренер Геннадий Титов. – На моложавом худом лице Палки с Палкой заиграла лукавая улыбка.

Кит неторопливо поднялся со своего места.

– Не бойсь, – сказал Муха, – выдай им, Костя, на полную катушку! Пусть знают, что не перевелись на Руси богатыри!

Зал напряженно ждал. Бекасов по-прежнему откровенно насмехался и над судьями, и над юным соперником.

– Иди же, Костя, – шепнула Таня, – ты должен победить этого пижона!

– Пошли, тренер! – И Костя пружинным шагом направился к помосту. Генка засеменил следом.

Под громкие аплодисменты болельщиков «Пеликана» прошли они к судейскому столу.

– С гирей начнете? – поинтересовался Пал Палыч. – Для разминки.

– Можно и с гирей, – улыбнулся Кит. И, выйдя на помост, левой рукой взял две двухпудовые гири и стал играть ими, как воздушными шарами.

Зал снова разразился аплодисментами. Лицо Бекасова вытянулось и окаменело.

– А теперь за основное. Тренер, попрошу для начала сто тридцать.

Болельщики затаили дыхание. Кит улыбнулся. Рывок, и штанга парит над его головой.

Зал затрясся от приветственных криков, от свиста и топота сотен ног. Когда страсти несколько поутихли, Кит попросил ровным голосом:

– Сто пятьдесят....

Снова напряженная тишина. Прибавка была столь необычной, что лишь напряженнейшая тишина могла выразить всё почтение и все восхищение множества людей перед юной силой. Даже завистливый Бекасов и тот не смог противостоять обаянию скромного рыбацкого парня.

На этот раз Кит подошел к штанге с большей осторожностью. Натерев ладони магнезией, чтобы не скользили, обхватил поудобнее стержень штанги.

Рванул холодное железо на грудь, потом толкнул всем телом вверх, и... сто пятьдесят килограммов груза взмыли над головой молодого богатыря.

До чего же красивы великолепные мышцы Кита под блестящей бронзовой кожей! До чего же одухотворенно его лицо! Защелкали фотоаппараты, засверкали репортерские лампы. Едва штанга коснулась помоста, представители прессы бросились к Косте:

– Интервью!

– Всего несколько строчек!.. – наседали газетчики.

А зал грохотал:

– Ур-ра Титову!.. Да здравствует Кит!..

И вдруг все вспомнили о тренере. Водоворот прессы закрутился вокруг Генки. Надо сказать, Муха не растерялся. Больше того, он умудрился отвечать на пять-шесть вопросов сразу. Корреспонденты скрипели ручками.

– Геннадий Олегович, давно ли вы знакомы с вашим подопечным?

– Давно. Знаю его почти всю жизнь. Ведь мы с ним двоюродные братья.

– Ваш рабочий распорядок?

– Тренировки. С утра и до вечера. С зари и до зари...

– А поподробнее?

– Извините, не могу, нет времени... – Генка повернулся на голое, показавшийся ему знакомым, и обалдел: перед ним с блокнотом в руках стояла сама Нюська Иночкина. На шее Иночкиной болталась последняя модель знаменитого фотоаппарата «Киев».

– Минуточку, не шевелитесь! Снимаю!.. – Мягкий щелчок, и Нюська Иночкина снова рядом: – Геннадий... Олегович, – запинается она, – а мне вы расскажете поподробней? – Голос у Нюськи необычно ласковый, просительный, и Генка сдался:

– Хорошо. Через полчасика. Пойдем домой вместе. И потом... для тебя я по-прежнему Гена, а не Геннадий Олегович.