Текст книги "Сборник «Доживем до января»"

Автор книги: Николай Грошев

Соавторы: Сергей Долгов,Василий Скородумов,Никита Мищенко,Владимир Савчук,Татьяна Никишина,Василий Бора,Анастасия Исенбаева,Иван aka Kyra,Владислав Чирин,Артемий Краснов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Николай Грошев
Последний праздник

– Гарри! – Едва все уселись после высказанного Лопухом тоста за импровизированный наш новогодний стол, закричала Лиза. – Гарри, скажи тост! Твоя очередь!

– Да! Почему наш герой молчит весь вечер? Пусть тоже скажет. – Поддержал Лизу Лопух. Вообще-то, Костя его звать, но как-то прилипло к нему это прозвище. Вот и зовут все Лопухом.

– Да что я скажу-то? – Гарри уныло улыбнулся всей нашей честной компании и, нервно ёрзая на едва живом стульчике, поправил пояс. ПМ, небрежно воткнутый за ремень (мог бы, блин, и в кобуру засунуть в честь праздника!), упал на пол. Народ мгновенно притих.

– Слушай, будь добр, положи на стол как все или в кобуру сунь. – Ворчу этому придурку, чей пистолет, естественно не имеющий предохранителя, вполне мог отстрелить мне ногу: упал-то он совсем рядом, как раз с моей ногой. – Если что, тебе будет намного проще взять его со стола, чем тянуть из штанов.

– Сейчас положу. – Бурчит этот молодой новичок, ещё и года в Зоне не пробыл. Успел пообтереться, русский язык освоить, потерять троих напарников и остатки совести, но всё равно ещё щегол. – Не буду я тост говорить. – Сказал Гарри, кладя пушку на стол.

– А давайте я скажу? – Саня прям светится. Рот до ушей, в волосах веточка еловая: это мы ёлку в лесу нашли, где в прошлом году контролёр прочно поселился. Не так давно группа «Долга» вошла в лес и спустя пару дней вернулась с победой. Кажется, вернулись аж целых двое из восьми отправившихся. – Давайте за то, чтобы в новом году Нож наконец-то научился разговаривать!

Народ расхохотался, гораздо громче, чем следовало бы: этот домик наполовину ушёл в землю, стены толстые и мы ещё укрепили их, как и окна и двери, но всё же лучше не испытывать судьбу слишком уж сильно. Мутанты всякие бывают, могут и заскочить на огонёк, чего нам совсем не надо. Гораздо хуже, если услышат люди. Ну, на этот случай мы по очереди дежурим в дальней комнатке, ранее являвшейся, наверное, прихожей.

Нож и сейчас промолчал. Смотрит на нас злобно, глазами сверкая и что-то своё про нас думает. Коробит это иногда. Вот когда он так смотрит. Как бы крышку парню не сорвало со злости. Возьмёт, психанёт и давай палить по всем и каждому. Было дело, довелось мне такое видеть. Троих положил свихнувшийся сталкер, пока его не пристрелили со спины. Тоже, как и Нож, бывалый был. Много видел, много пережил. Такие как Нож с ума редко сходят, в основном, с новичками не всё ладится. Не выдерживают напряги, и заклинивает что-то в мозгу. Но если уж заклинило такого бывалого – сушите вёсла господа, себе могилу ройте. Вот, к примеру, Нож: почему у него такая странная кличка? Симпатичный парень, угрюмый, говорит очень-очень редко. Лицо у него немного восточного типа, так почему бы не Татарин, к примеру? Нет, Нож. Знаю я, откуда прозвище его народилось, да никому не скажу. У Ножа в поясе, том самом, что Лизу так рассмешил в начале праздника, спрятан нож. Правда, больше он похож на мачете с удивительно гибким лезвием. Нож, как-то зарубил этой игрушкой подраненную химеру. Дело нешуточное – он сам ранен был тяжело, но справился, и с тех пор зовётся Нож. Опасен он выше всяких рамок. Даже я его немного побаиваюсь. Саня сейчас с Лопухом шепчется, глазки ему строит, а ведь знала бы дурёха, что за человек напротив сидит, тряслась бы от страха. Санька молодая совсем, в Зоне ещё меньше, чем Гарри. Вообще-то, её Александра зовут, но мы прозвали Санькой. Саня глупая, но стреляет неплохо – достаточно, чтобы остаться в живых, конечно, если будет нас держаться. Одной ей не выжить.

– Липа, дай-ка мне вон ту штучку, пожалуйста.

Улыбаюсь этому идиоту и посылаю почти добрый взгляд, показывая пальцем на поднос с кусками бекона. Даже не повернулся. Больно надо. Вставать не очень хочется, возьму-ка я лучше старые добрые консервы. Как-то оно всё привычней, чем бекон закордонский. И где его Димок добыть умудрился? Наверное, там же, где Нож добыл две бутылки самого настоящего красного вина. Надо бы допросить Димку, гадёныша этакого, с пристрастием и, возможно, лёгким мордобитием. Тоже хочется винца время от времени доставать… Правда, не могу его почему-то пить. Бокал и всё, не хочется больше. Лучше выпью я водки – оно всё привычней.

– Ой, вы посмотрите, что они делают! – Довольно глупо хихикая, завопила Лизка.

До чего же странная девчонка! Уже ведь и смерть повидала, и самой пострелять приходилось, правда, только по мутантам, а всё как школьница молоденькая.

Народ хохочет – тоже им зрелище понравилось. Что тут такого? Ну, лижутся Лопух с Санькой, что такого? Все же в курсе, любовь у них… Правда, не понятно зачем они её, любовь свою, всем подряд демонстрируют. Можно сказать, выпячивают. От нервов может? Или потому что оба ещё зелёные совсем? Лопух, ненамного Саньки опытней. Вдвоём пойдут в Зону, можно сразу собираться и идти за ними – из беды выручать. Потому как влипнут обязательно. Пока они отчего-то живы, щадит их Зона, иль просто по жизни так везёт, не знаю даже. Мне вот так не фортит. О каждой передряги, в которой довелось побывать, неизменно приношу либо кровоточащие, либо гноящиеся раны. Димок латает. Матерится и латает. А что ему ещё остаётся? Он без меня никуда. Хороший парень этот Димок. Не то, что Нож. Весёлый, спокойный. Помню, как-то кислотой ему ногу до самой задницы ошпарило – стою над ним, думаю, всё, помер парень, а он живой. Даже шутил всё время. Кожа со штанами спеклась, от ветра облетает, будто бумага туалетная, а он мне улыбается: «Ты никак попроведовать? А у меня тут такое несчастье! Ты забегай на днях, я как раз приберусь и пыль ещё вытру.» Очень тогда страшно мне было. Он мог и с ума спрыгнуть просто от боли. Живой остался Димок и с головой у него всё теперь в порядке. Просто шалопай он и растяпа.

– Из-звини… Я н-не чаяно…

Лепечет Липа, выбираясь из-за стола. Это он меня значит, случайно плечом саданул. Гад. Убрать бы пора пистолет от его красной морды, но пусть ещё секундочку постоит, пропотеет от страха получше.

– Осторожней надо, Липа. Здесь Зона. Здесь не в ту строну ластами махнёшь и крышка. – Так и стоит, скрючившись, наполовину из-за стола выйдя. – Иди уже, дурачок.

– Т-ты из-звини…

Бормочет Липа, поспешно убегая в дальнюю комнатку с остатками подземной норы. Мы когда сюда селились, нора на улицу выходила. Одна граната и теперь нора уже никуда не выходит. Там у нас теперь туалет, на время Выброса и когда надо прятаться…

– Зря ты так. Липа хороший. – Наставляю ствол на прелестную мордашку нашей глупышки Лизы. Мгновенно бледнеет, а Нож впервые за весь вечер открывает рот, чтобы хрипло каркнуть два сухих смешка. Улыбается. Не люблю, когда он улыбается, но на него ствол я наставлять уж точно не стану. Одно такое движение, и у меня во лбу появится третий глаз. Нож это не Лиза с Санькой и даже не Димок. Убирая ствол, беру в руки рюмку.

– Рефлекс сработал. Прошу прощения. Давайте, что ли, ещё по одной? – Смущённо и чуточку зло говорю я, и Нож, скотина, выдавливает ещё один свой мерзкий смешок. Вот, что смешного? Здесь если жить хочешь: такие рефлексы на раз-два-три вырабатываются. А я жить хочу. И желательно долго и счастливо. Вряд ли, выйдет, конечно, но – вдруг?

Народ хватает рюмки. Гарри таки развели на тост. Лопочет какую-то чушь о дружбе, о любви, ещё что-то. В общем, полный набор новогоднего бреда, пустого и лишённого смысла здесь в Зоне. Зачем вообще стали отмечать? По старой памяти, видимо. Все мы в детстве любили этот праздник. Все помним что-то хорошее об этих первых днях нового года…

И всё равно, глупость это всё и излишество. Какие праздники здесь? У нас даже ёлки нормальной нет. Та, что в лесу взяли, маленькая, кривая – я даже сомневаюсь, ёлка ли это. Сентиментальность, да, она-то, думаю, нас когда-нибудь и погубит. Впрочем, их, вот Саньку, Лизку, Гарри, Лопуха, Липу – погубит. А вот мы трое как всегда останемся живы. Мы из таких передряг уже вылезали, о коих Лопушок со своей Санечкой даже понятия не имеют…

Липа меня отчего-то боится. Как огня. Вот вернулся даже и сел так осторожно, опасливо косясь в мою сторону. Будто тут не я, а кровосос воплоти сидит… Впрочем, Липа ещё совсем щегол. Он кровососа живьём не видел. И если рядом кого из нас не будет, когда впервые увидит этого монстрика, то тогда он его ещё и в последний раз увидит. И сожрут его, как Алика, месяц назад…

– А я тебе подарок приготовила! – Не сразу понимаю, что это вообще ко мне обращаются. – Вот! На! С Новым Годом! – Санька прям сияет. Она что-то весь вечер сияет. Не к добру. Такого откровенного счастья Зона не прощает. Что это она мне всучила? Коробочка какая-то… И надо же – ленточкой перевязана. – Открывай!

– Ну, зачем… – Отчего-то я даже смущаюсь. Наверное, всё лицо красное: вон они как посмеиваются. Эх, смогли всё же щеглы меня смутить. Ну, ладно, откроем.

– Нравится? – С некоторым беспокойством заглядывает мне в лицо Санька.

Верчу в пальцах эту блестящую фиговину и никак не могу догнать, что это за штука такая и что сие значит? Это что, Саня пошутить вздумала? Так это она зря. Я не Лиза и не её придурковатый Лопушок, я могу и в нос ей двинуть и пристрелить тоже. В моей душе Зона уже успела порыться и многое, что там раньше пышно расцветало, нынче мертво либо окаменело и не используется. Как, например, совесть.

– Что это такое? – Сдерживая агрессивные нотки в голосе, спрашиваю у совершенно потерянной Саньки. Не очень у меня получилось. Санька испуганно ойкнула и прикрыла рот ладошкой. А глазками на пистолет косится, что сейчас в десяти сантиметрах от моей руки и в пяти от потрескавшейся чашки с консервированной сайрой. Боится, что пристрелю. И правильно же она красавица делает! Возьму и пристрелю. Я шуток над собой не понимаю. Как Нож… Надо же. Вот на него мне что-то совсем не хочется походить.

– Это булавка такая. – Дрожащим, испуганным голоском, говорит Саня.

– Булавка? – Верчу в пальцах и теперь соображаю, что эти металлические дужки внизу для того, чтобы приколоть булавку к одежде. – Красивая…

И правда, красивая. Серебряная, с какими-то камушками. И большая, серебро изображает веточку винограда сплошь увитого лозой, а сама булавка снизу, почти и не заметна.

– Спасибо. – Говорю этой дурочке, искренне и с жаром. Не принято тут подарки такие делать. Вот пройдёт год или два и эта же Саня, вполне может пустить мне пулю в лоб, чтобы вернуть по глупости сделанный подарок. Его можно неплохо загнать торговцу и получить по-настоящему нужные вещи – еду, патроны… Но я никогда её не продам. Красивая брошка и подарена от всего сердца. Да… Однажды Санечка придётся мне видимо, дорого заплатить за проявление твоей детской непосредственности. Я знаю сотню человек, способных пришибить меня за эту фиговину, и не знаю ни одного, которому можно её показать и потом не ожидать от него пулю в лоб или лезвие в спину.

– Надень! Надень её! – Совсем счастливая Лизка подпрыгивает на скамеечке и хлопает в ладоши. Улыбаюсь: ну, как тут не улыбаться? Словно школьница. Уже раскраснелась от выпитого и совсем утратила ту напускную серьёзность, над которой мы втихомолку посмеиваемся. Эх, делать нечего, присобачиваю эту брошку-булавку на лацкан плаща. Пусть её! Утром сниму и спрячу в карман. Лиза ещё слишком неопытна, чтобы знать, что уровень твоего благополучия здесь, среди сталкерского общества, может стать прямой причиной твоей быстрой и иногда безболезненной смерти.

– Ой, как красиво смотрится на тебе! – Визжит Санька и уже ни следа недавнего страха, на её милом личике. От них словно тепло какое-то идёт от Лизы и Сани. Удивительно, но я, кажется, чувствую праздничный настрой. Сейчас, тоже буду идиотски лыбиться и хихикать.

Лыбится Нож. Как же легко это гад читает по лицам! Знает, о чём думаю. Точно знает.

Встаю и целую Саньку в щёку, снова говорю спасибо, а эти гады ржут. Даже Липа. С красным от смущения лицом они меня ещё не видели. Ну и пусть их! Даже ругаться не стану. Хорошо мы всё-таки сидим. Будто и правда праздник. Вот, если представить, что серые стены эти на самом деле оклеены обоями, стол наш не из неотесанных и обгоревших досок, как попало сбитых, а обычный, укрытый цветастой скатёркой стол, то вроде бы даже, как будто где-нибудь в Калуге, у меня на квартирке с друзьями сидим. И свечи эти, что сейчас освещают наш домик и что так недёшево мне достались, куплены вовсе не у жирного урода, торговца местного, а в обыкновенном хозяйственном магазинчике… Да. Давненько это было. Калуга. Квартирка. Друзья. Магазинчики обычные… Всё это в прошлой жизни осталось. В другой жизни. В ней на столах не лежали пистолеты, чтобы легко можно было схватить и начать стрелять. Не лежали сразу за спиной автоматы, и не ржал хрипло Нож, убивший как-то сталкера, только за то, что тот ему на ногу наступил. И тогда ещё была ёлка. Настоящая ёлка, с ёлочными игрушками, а не куцый обрубок, из недр смертельно опасного леса Зоны.

Выпью я ещё. Ребята веселятся – хорошо им. Даже Нож как-то оживился. А мне вот не по себе. Напьюсь я сегодня. Напьюсь и лягу спать. И плевать на всё движение! Пусть сюда целый отряд химер ввалится, а я всё равно спать буду…

Что-то Димок давно не появляется. Может, пойти к нему? Стоит на страже. Скучает и, наверное, мёрзнет. Да, пойду к нему. Развеселю бедолагу. А потом отправим Лопуха с Лизкой – их только по двое можно на стражу ставить. И конечно, без Саньки. С ней Лопух даже армию зомби проморгает. Лизаться будут пока зомби их жрать не начнут. Пойду. Ещё выпью и сразу пойду…

Что ж, ребята уже сильно навеселе… Надо было бы тоже что-нибудь подарить Саньке. Всё-таки хороший она сделала подарок.

– Бекончику там передайте. – Что-то опять на меня никто не реагирует. Не сильно ли мы на спиртное налег…

Выстрел. Нож уже у стены, на одном колене и контролирует вход. Я пулей кидаюсь к другой стене и ловлю в прицел вход в другую комнату, ту, где у нас туалет. Почти так же быстро как Нож, но всё же чуточку медленнее. А эти оболтусы всё ещё сидят, глазками хлопают. Только один Гарри и начал подниматься. Ох, вот как они до сих пор ещё живы?

– Оружие, балбесы! – Мой великолепный и от нервов видимо, чуточку визгливый рык, заставляет их начать шевелиться. Встают. Но как же медленно! Думаю, не меньше половины из них погибнет, прежде чем у нас появится ещё один опытный компаньон. Плохо складывается что-то наш праздник. А может и нет. Может, Димок зомби положил и теперь сидит себе и посмеивается, представляет как мы тут кипишнулись.

Снова. Только теперь очередь. Ругаюсь сквозь зубы. Новички уже сообразили, что происходит, уже держатся за оружие – ещё бы научились из него нормально стрелять, вообще был бы блеск. Показываю на дверь пальцем и затем указываю на Липу и Гарри. Оба неохотно двигаются к проходу – страшно им. Ничего, бывает. Не мне же идти сейчас туда, чтобы по глупости погибнуть? И тем более не Ножу. Мы куда ценнее этих необстрелянных новичков. А им пора бы набираться опыта. Набраться его в Зоне, можно лишь рискуя собственной шкурой. Идут. Медленно, почти бесшумно. Димок больше не стреляет и не появляется. Неприятное предчувствие сдавливает сердце. Надеюсь, ты жив, парень, надеюсь жив…

Нож первый её замечает. Не знаю, как ему это удалось, по мне так проход был совершенно прежним, но он заметил, увидел. И тут же высадил всю обойму. Хороший у него ствол. Химеру почти пополам разорвало. И всё же не достаточно быстро разорвало.

Новички вопят. Страшно им. Даже мне как-то не по себе. Липа всё-таки симпатичный парень. Странно видеть его без лица.

Придётся уходить. Зима, и сейчас здесь будет всякого зверья столько, что не протолкнёшься. Кровь они хорошо чуют, слишком хорошо. А нынче время голодное. Думаю, даже зомби подвалят. На такой случай есть у нас ещё местечко. На юге в паре километров.

– Саня, собирай всё, живо. Уходим отсюда. – Команда до неё не сразу доходит. Подзатыльник выводит её из ступора, и она кидается собирать наш не хитрый скарб. Нужно бы и его бросить да уходить, но слишком уж недёшево досталась нам эта жратва из Другого, Закордонного мира. – Лиза, снимай всё с Липы, ему уже не надо, а нам пригодится.

Лиза кивает головой и роняет на пол свой короткоствольный автоматик. От вида Липы её мутит. Ругаться и читать нотации нет времени. Знаком показываю, что иду к выходу. Нож без слов и пояснений встаёт справа от входа. Ствол наготове. Гарри прикрывает с другой стороны. Что делает Лопух не вижу, но надеюсь, прикрывает девчонок. Туда его посылать бессмысленно. С химерой ему не совладать. Тут шестое чувство надо и килограммов восемь чистой удачи. Невидимые твари слишком опасны: даже бывалый сталкер легко обращается в труп после встречи с химерой. Что уж говорить о таких щеглах как Лопух!

Перешагнув через дёргающего ногами мертвеца и останки химеры, осторожно выдвигаюсь внутрь второй комнаты. Здесь у неё глухой угол и сама комната выворачивает влево, широким таким коридором. Очень неудачная планировка, но когда это строили, вряд ли предполагали, что станет сей домик местом боя с мутантами…

Что же он совсем не даёт о себе знать? Димка, пакостный ты мальчишка, не верю, что помер ты. Не верю и всё. Давай, выходи. Или приползи, если ранен. Ну хотя бы выстрели!

Выстрелил Гарри. Его автомат рассёк химеру от плеча до костистого таза строчкой из глубоких рваных ран. Ещё не осознав ситуации, прыгаю вперёд и, развернувшись в полёте, стреляю туда же. Тварь-невидимка стояла в этом углу и ждала. До чего же умная животина!

Вскакиваю и высаживаю последние патроны в оскаленную пасть упавшей с ног химеры. И тут же назад, в комнату. Нож выходит вперёд, пока я заряжаю автомат. В сущности, быстрая процедура, раз и всё – обойма на месте, можно стрелять. Но в Зоне, от раз до всё, разница порой бывает в пару-тройку жизней.

– Молодец, Гарри. – Говорю парню, внимательно глядя вперёд, в проход. Нож стал на колено и прижался к стене. – Поздравляю с первым трофеем. Можешь взять на память палец или клык.

Гарри не бледнеет, не стонет, как-то бывает порой с щеглами. Кивнув мне, он, тем не менее, ни на миг не расслабляется и не позволяет страху взять верх над собой. Молодец, парень. Может, из него и выйдет толк.

Девчонки собрали всё и готовы двигать. Думаю, теперь впереди чисто: химеры парами редко ходят, а чтобы их было три или больше – не думаю, что это возможно. Слишком уж агрессивная животина эта химера, с напарницей ей не ужиться…

А Димки больше нет. Как нет и иллюзий у меня на этот счёт нет. Раз химеры прошли сюда, значит, на входе нас ждёт труп. Идём осторожно. Словно даже спецназ какой. Мне бы радоваться, вон, как щеглёнки красиво действуют – так из нас группировка целая выйдет, а у меня слёзы на глаза наворачиваются. Жаль мне его, хороший парень он был. Димок, Димок, вот зачем тебе понадобилось сдохнуть именно сейчас?

– Лопух, Лиза, держите спину. – Не оборачиваюсь. Я контролирую проход. Иногда всего один поворот головы не в ту сторону, может привести к её потере.

– Зачем? Там же всё запечатано! – Не успеваю обозвать его каким-нибудь неприличным словом. Нож плавно соскальзывает назад и Лопух, взвизгнув, буквально впрыгивает спиной в стену. Удар у Ножа будь здоров. От излишней тупости лечит практически мгновенно.

– Двигаемся. – Нож сдвигается на своё место, слева от меня. – Девчонки, оружие на изготовку и молчать: Ножу плевать, он может и вам двинуть.

Кто-то пискнул за спиной. Кажется, Лиза.

Надо двигать. Теряем время. Ещё немного и сюда могут прийти такие твари, рядом с которыми химера покажется добрым и милым котёнком.

Вот и выход. Я у правой стены, отсюда выхода почти не видать, этот маленький тамбур, с покосившейся деревянной, в прошлом, дверью. Нож у левой. Ему видать, что там творится. Махнул рукой, значит чисто. Вхожу и не могу сдержаться – всё-таки слеза по щеке скатилась. Димку помяло сильно. Очень уж сильно. Бронник разворотило. Когтями. А вместе с бронником всю грудь. Крови очень много натекло.

– Дима!

– Лизка, стой!

Как же ты глупа, девочка! Не надо лезть вперёд, если такие бывалые сталкеры как мы чего-то ждём. Мы же, дурочка, не просто так ждём – помяло Димку, именно помяло, а должно было убить. Должен он был лежать сейчас с оторванной башкой, мёртвый, а не помятый. Сегодня не повезло ему, просто ему позволили пожить чуточку дольше. Доводилось мне слышать о таком, но вот видеть пришлось впервые. На живца. Лизка так и не поняла своей ошибки.

– Лопух, собери её вещи. – Говорю, когда стрельба стихла. Химеру так изрешетили, что пулями её изорванную тушу забило в самый угол. Лопух кивает башкой и вместо того, чтобы обыскать труп Лизы, блюёт на пол. – Урод. Гарри.

Гарри действует. Хоть и белый как мел, но подходит к ней и сноровисто обшаривает карманы. Руки не дрожат, но почему-то смотрит он широко раскрытыми глазами только на её перекушенное горло. Неотрывно смотрит. Рана впечатляющая – позвоночник видно. Только меня таким уже не удивишь и не смутишь.

– Димок, ты идти можешь?

Не отвечает мне. Взгляд мутный, плывёт. Эх, парень, как же тебя помяло-то сильно. Но ничего, подлатаем, будешь как новенький. Вон меня сколько раз с того света возвращал, можно сказать, по кусочку сшивал, и тебя вытащим. Ты ведь куда крепче, чем я, выживешь Димка, выживешь.

– Зомби. – Хрипит от выхода на улицу Нож. Сидит у этой низкой дверцы, сорванной с косяков, возможно, даже сорванной просто ветром, а не нашими сегодняшними гостями.

– Гарри, Лопух. – Указываю на Димку. – Саня тащишь вещи. Мы впереди.

Нож тут же выскальзывает наружу. Слышу первый его выстрел и выскакиваю следом, сразу к другой стене, справа от входа. Стена тут неровная, вся в щербинах и сколах. Поздно вспоминаю – плащ распороло и теперь острый выступ пытается проколоть мне плечо. Это ничего. Вот когда тебе плечо нацеливается проколоть химера, вот это да, это плохо…

Что-то у меня коленки подкашиваются. Нож сказал: зомби, но он забыл сказать, сколько их тут. В гости идут, на праздник. Ага. Стреляю одиночными, что не шибко мне помогает. Одна пуля почему-то зомби убивает не всегда, даже если попасть точно в лоб. Дробовика, жаль, нет. Очень пригодился бы. Три трупа падают, наконец, обретя утраченный по воле Зоны покой. Но ещё трое идут. Ничего. Гарри и Лопух выходят, таща на себе Димку. И оба пока ещё не понимают, во что мы вляпались, решив отметить этот праздничек. Нельзя в Зоне так расслабляться, нельзя. Очень обидчива наша сталкерская матушка, небрежения к себе не прощает. Мертвяков слишком много для зимы и слишком много для одного места в принципе. Тут не в запахе крови дело. Всё куда как хуже. Повезёт на этот раз? Или в этот раз меня уже не залатают? Скорее второе, Димку самого латать надо. А Нож… Он хорошо умеет убивать – лекарское дело ему упорно не даётся.

– Слава Богу! – Пискнула Саня, когда последний мертвяк упал, сумев подобраться очень уж близко. Несмотря на трижды простреленную голову, он сумел подойти почти вплотную. И Санька теперь радуется, думает, всё кончилось.

– Не вздумайте посмотреть в глаза. – Резко бросаю им и поднимаю автомат. Две обоймы. Это всё, больше у меня нету. Надеюсь у наших щеглов достаточно боеприпасов.

– Кому не смотреть в глаза? – Бормочет Лопух, ещё не понимает.

Нож бросает на него странно радостный взгляд и даже улыбается во всю морду – всё-таки Нож немного не в себе. Чему он радуется? Сожрут ведь нас. Как пить дать – сожрут.

А вот и ты, близкий родственник моего самого страшного кошмара. Идёт прямо по полю. По самой открытой части. Не пытается спрятаться за камнями – их довольно много, теснятся неровной кучей между ним и нами. Не пытается бежать зигзагами, чтобы избежать пули. Просто идёт. А мы смотрим на него. И ждём. Впервые со мной такое. Не могу выстрелить, и руки против воли опускаются. Этот какой-то новый, более крутой. Ему необязательно смотреть в чьи-то глаза. Кажется, крышка. Если он с такого расстояния смог парализовать всю нашу компанию, что будет ежели он совсем близко подойдёт?

Слышу выстрел, будто из другого мира стреляют. Далеко-далеко. И не пойму никак, зачем кто-то стреляет. Вижу, как идёт к нам высокая фигура в серых лохмотьях. Пуля попадает в плечо фигуры, но ей, кажется, всё равно. Даже скорости не сбавил этот некто. Зачем в него стреляют? Я что-то не помню… Вроде бы он опасен… И надо мне тоже стрелять. Руки поднимаются с таким трудом, будто на каждой по гантели в двадцать кэгэ. Но надо их поднять, надо выстрелить… Не пойму, правда, зачем и почему, но да это и неважно. Наконец, руки поднимаются на нужную высоту. Жму спуск.

Звук выстрелов врывается в сознание какой-то дикой лавиной сметающей всё оцепенение. Контролёр не дошёл даже до кучки камней. Не успел, так как мои пули разнесли его башку в клочья. Как же нам повезло! Не иначе в Новый Год, могут твориться чудеса!

– Молодец, Нож, если б не ты… – Уважительно киваю парню, спас нас всех бродяга. Он отрицательно машет лицом и кивком показывает на позеленевшего Гарри.

– Он первый стрелял.

Нет слов просто. Гарри, зелёный сталкер, коего язык не повернётся сталкером в слух назвать, спас нас всех, от очень неприятной участи. Там где спасовали и я, и Нож.

– Далеко пойдёшь, Гарри. – Улыбаюсь ему и дружески хлопаю по плечу. – Теперь идём быстро. Саня, прикрывай парней, я впереди. Нож, спина.

– Ещё не всё? – Пищит бледная-бледная Санечка. Ей даже никто не отвечает. Это Зона, здесь никогда не бывает всё. Каждую секунду можно погибнуть, каждый миг.

Теперь идём. Спешим, как можем, но не шибко. Димка пришёл в себя, бормочет что-то, пытается идти. С такими ранами ему самостоятельно и шага не сделать. Кровь остановилась, но одежда ею пропитана насквозь. Зверьё пойдёт за нами. Нож и я, мы знаем, что нам скоро предстоит сделать. Но пока просто идём и прикрываем. Возможно, нам не придётся делать этого самим. А может и придётся. Надеюсь, обойдётся и судьба решит дело за нас. Иногда так бывает и тогда нам не придётся выбирать кто: Саня или Лопух. Димку мы бросить не можем – он стоит больше, чем Санька и Лопух вместе взятые. Даже раненный он принесёт больше пользы, если дать ему в руки автомат. А Гарри уже доказал, что может стать весьма полезным союзником. Его только в крайнем случае. Так что Саня либо Лопух – они всё равно не выживут здесь. Какая разница: сейчас или позже? Правда… Брошка эта… Эх, Санечка, как ты невовремя мне её всучила! Мне только жалости сейчас совсем вот не хватало…

– Снег пошёл… смотрите, снег! – Санечка, какая же ты всё-таки забавная глупышка. Ну как можно так ярко, так открыто радоваться этим снежным хлопьям, когда тащишь раненого и в любой момент можешь к нему присоединиться? Как вообще тут можно радоваться таким вещам? – Ур-ра! На Новый Год всегда снег идёт! Всегда! Надо загадать желание! Оно обязательно исполнится, если сейчас загадать!

Саня, Санечка, тебе не выжить здесь. Почему-то очень мне тебя жаль. Оставалась бы ты лучше в своём родном городе, где бы он не находился и не совалась сюда, в Зону. Говорят, таких как ты, добрых, непосредственных, она не жрёт – за врагов не считает, а мы сталкеры воюем с ней, и потому губит она нас. Нет, всё не так, я знаю. Слишком хорошо знаю. Сколько таких Санечек сожрала Зона на моих глазах? Так сразу и не вспомнить. Такие ей ещё и вкуснее кажутся, наверное…

А вот и первая ласточка. Ох, как я их ненавижу! На колено и всю обойму. Куда там! В глазах уже мутится. Вместо оскаленной морды и внушительной туши, размытое чёрное пятно. Надеюсь, ты один. Двух мы без Димки не положим. А одного, думаю, свалим. Перекатываюсь в сторону, в руках пистолеты. Крик. Не важно. Надо стрелять. И стрелять пока есть патроны, иначе крышка. Всё, отпрыгалась, тварь. Жуть, до чего страшное животное. Говорят волков местных потомки. Может и правда. Весь в решето, а лапами ещё шевелит. Значит, оживёт. Регенерирует и оживёт. Пусть его – сейчас нам надо уходить.

Заряжаю последнюю обойму.

– Нож, ну, вот зачем? – Не отвечает. Взял и отрубил своим тесачком псу головёнку. – Саня смотри по сторонам, идиотка!

Бесполезно. Глаза по полтиннику и смотрит, как Нож забрасывает оскаленную башку пса за спину. Видать у научников заказик получил…

Санечка ничего не успела сделать. Псов, увы, было два. Видать, Санечка, псы желание загадали первыми и в порядке очерёдности, оно и исполнилось первым.

– Нет! Саша! Сашенька!

Лопух бросает Димку и бежит в снежную пелену за Санечкой. Поздно, Лопух, поздно. Она ещё кричит, но это ненадолго. Пёс пока просто тащит её подальше, чтобы мы не помешали ему есть, потому она ещё и кричит. Сейчас он отойдёт подальше и перегрызёт ей глотку. Но ты беги. Переглядываюсь с Ножом – мы не станем мешать Лопуху. Его труп, и труп его подруги дадут нам лишних полчаса спокойной дороги, а там наш домик и можно будет подлатать Димку. А ты беги, Лопух. Мне, правда, жаль тебя и Санечку, правда. Но Димку нужно спасать. Извините, ребята, его я знаю дольше, чем вас.

– Дима. – Бью его по щеке. Мутный взгляд становится более осмысленным. – Двигай ляжками, Дима, у нас всего один шанс.

Кивает головой, но вроде теперь держится более-менее ровно. Гарри дотащит, ничего. Белый он стал весь, Гарри. Смотрит на меня, как будто впервые увидел. А что ж ты думал, Гарри? Белые мы и пушистые, с вами щеглами по доброте душевной маемся? Но ты, Гарри, не бойся, такие как ты, нам нужны. На десять погибших щеглов, такие как ты, по одной штуке бывают, не более того…

– К деревьям, живо. – Осталось дойти совсем немного: и вроде никого за нами нет и вокруг спокойно, но чувствую, что эта тишь обманка. Не знаю как, но чувствую.

Молча сворачиваем к плотной группке деревьев. Снег идёт всё сильнее – плохо, совсем плохо. Пёс, эти чёрная тварь, слишком быстра и если Санечку уже доела, в таком снегу она нас в одиночку загрызёт, в одну секунду и всех.

Есть у псов этих один сильный минус. Присутствует он так же и у химер, и кровососов. И этот минус не раз спасал мою потрёпанную, но всё ещё нежную шкурку. Надеюсь, спасёт и сейчас.

Датчик нервно стрекочет, едва подходим к деревьям. Аномалия, справа. Хорошо. Значит, им придётся идти по следу, даже если что-то почуют. Очень хорошо.

– Что ты делаешь? – Спрашивает Гарри, кто же ещё? Нож уже видел мой маленький секрет выживания. Один из самых эффективных. Так что обойдётся Гарри без ответа.

Растягиваю леску, точно через наши следы. От одного дерева до другого. Проклятье! Перчатки, хоть стальной ниткой и прошиты, а не выдержали. Осторожно, надо осторожно, а то останусь без пальцев. Захлёст вокруг ствола и вокруг другого… Провисла сволочь, но ничего не поделаешь, времени просто нет. Теперь ещё одну повыше. Есть. Кору прорезало и леска села на место. Теперь не свалится до земли. Даже двигаясь шагом любая животина, как минимум хорошо разрежет себе и ноги брюхо. Что даст нам ещё несколько минут.