Текст книги "Начало (СИ)"
Автор книги: Николай Грошев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Природой вот любовался – с одной стороны этой улицы имелся внушительный обрыв, за которым, уже на возвышенности, располагались новые здания, не частные, какие-то заброшенные производственные помещения. Даже и не скажешь, что там раньше было. Дальше, за ними, видно несколько десятиэтажных домиков и поля. Да ещё руины заброшенной деревеньки. Её заметив, Штык удивлёно хмыкнул – он и не знал, что так близко к городу, когда-то деревни были. Раньше не замечал. А с другой стороны улицы тоже дома стоят. Частные и очень разные. Буквально живой памятник различным архитектурным стилям. Вот, он прошёл мимо популярной современной архитектуры, чей стиль можно назвать примерно так «кирпичная застройка в постсоветском стиле, недостроенная 20 лет назад, да так и брошенная». А вон следующий домик стоит – стены сайдингом обшиты, два этажа, черепичная крыша, красивый забор из литого железа с завитушками, дырками и прочей интересной фигнёй. Красиво, там даже будка для дворового пса, с резными наличами и на коньке будки выпиленный из дерева некто крылатый, вероятно, курица. А дальше! Чудо! Громадный квадратный дом в три этажа. Но заштукатуренный. Да, просто заштукатурили стены и бросили в таком виде. Забора нет, собаки тоже, но зато имеет вместительный гараж. А чуть дальше стоит бревенчатая покосившаяся хибара. Возможно, необитаемая. В общем, вся эта улица один громадный памятник архитектуры всякой разной.
Любуясь сим великолепием, Штык внимательно рассматривал входные двери и искал крылечко из своих воспоминаний. Не очень у него получалось. Один раз даже почти решил повернуть обратно – между двумя домами обнаружился заросший травой и деревьями, большой просвет. Из травы торчат осколки одной стены – всё, что осталось от частного, заброшенного домика. Ему вдруг подумалось, что это и есть тот самый домик, который он ищет. Но Штык всё же взял себя в руки и решил пройти ещё немного. Без особого результата. Толи дом снесли, толи перестроили. В общем, найти его не получилось. Надежды на место где можно отлежаться, благополучно сгинули.
Так что всё же идти туда, в микрорайон, на встречу с таким же, как он, вампиром? По идеи надо бы…, зачем только не понятно. А, ну как – узнать, значит, что да как. Хотя он вроде и так знает. Не всё, конечно, но в целом понятно. Ради компании? Да как-то и так нормально. Хм. В общем, причин встречаться с родственными душами, придумать не получилось. Зато вспомнил местечко, где можно нормально отсидеться. По Кирова, как раз ведь в Центре! И зачем целую остановку лишнего проехал? Теперь на одиннадцатом ехать – пешочком значит. Эх, тяжела жизнь обычного неработающего гражданина. Никто бесплатно не прокатит, поесть не даст, героину не отсыпет…, кстати, кокс поднадоедает. Право слово, скучноватая вещь. Может набухаться? Кокс плюс спирт, говорят атомная вещь. Можно попробовать. Но сначала на хату к Чике. Она наркоманка со стажем, у неё там вечно народ ошивается. Кстати, вполне возможно, что жители исчезнувшего домика к ней как раз и переехали. Туда значит и двинем.
Штык развернулся и пошёл обратной дорогой. Миновав музей, начал сомневаться. Всё-таки Чика живёт рядом с главным управлением городской милиции. Она иногда приторговывает и за данью опера приходят. Как бы не попасть им на глаза. С этими операми у него отношения долгие, совсем не тёплые. Если план раскрываемости у них горит, могут прихватить и попытаться повесить какую-нибудь идиотскую кражу, убийство или угон…, хм. А как им это удастся? Штык даже остановился, выпучив глаза – почему сразу не подумал? Ведь действительно! Ну как они теперь могут его заставить? На нём всё заживает мгновенно! Штык ощерился в довольной улыбке и с силой хлопнул кулаком по раскрытой ладони.
– Ай бля… – Прошипел вампир и начал дуть на конкретно отбитую руку. Ну, хоть не сломал. Больно-то как…, вообще, опера могут повлиять. Конечно, всё заживает, вреда особого причинить не смогут, но боль – боль-то он чувствует как и раньше. Ладно, по обстоятельствам. Главное постараться не светиться. Всё-таки за данью они приходят раз в месяц. Упадёт где в углу, да и всё. На крайняк на балконе спрячется или вовсе убежит. Правда, убегать не рекомендуется – сразу в розыск объявят. Например, как подозреваемого в изнасиловании той 11-ти летней пигалицы, про которую писали в прошлом году. Насильника, естественно не нашли – кому оно надо? Тем более в большую прессу история не попала, начальство по шапке никому не надавало, изнасилований новых не последовало, вот и хрен с ней. Логика железная и правильная по идеи. Ну, зачем обливаться потом и ноги ломать, если никто не накажет за бездействие? Лучше посидеть в управлении, пивка попить.
Штык дошёл до почтового отделения. Перешёл дорогу, соблюдая все правила и приличия. Ну, на девчонок пялился – не в счёт, очки же надеты, не видно на кого он там пялится или не пялится.
У почты остановился. Направо пойдёшь – в милицию придёшь, почки потеряешь. Налево пойдёшь – к Чике придёшь и нирваны зелёную пустоту воочию увидишь. Налево, значит.
Впрочем, не факт что правильно пошёл – он подзабыл, где Чика живёт. Квартира 32, третий этаж. Дом – серый, с обвалившейся штукатуркой. И вот тут-то проблема. Год назад в гости приезжал губернатор со свитой, так что какой-то нехороший дядька, отремонтировал фасады всех домов в Центре. Теперь не понять где что. Хм, как быть? Штык обошёл дом и зашёл во двор. Ага! Так и знал – со двора дома не ремонтировали. Вон он родимый, стоит, все стены видно и три куска штукатурки на пятом этаже. На одном, самом большом куске, красивая художественная надпись с завитушками здоровенными красными буквами «вадя петух позорный». Тут Чика живёт, точно тут.
Штык сделал с десяток шагов и вдруг остановился. Задумчиво нахмурился, пожевал губами и развернулся обратно. Обошёл здание, миновал почту и вышел на площадь. Замер у полосы ёлок, высаженных по краю здания. Задумчиво стал смотреть на маленькое здание возле дороги, с этой стороны площади. Красивое, каменное, с арками и рельефами. На куполообразной крыше, позолоченный крест. Часовня, крошечная, недавно поставленная, но в ней есть все причиндалы христианства, включая священника. Если у него не выходной сегодня. Итак. Если припомнить фильмы о вампирах – он даже на порог церкви подойти не сможет. А часовня, по идеи, тоже церковь. Ну, фишки религиозные, святая вода, то сё, кресты всякие…, хотя крест-то – очень опасная для него вещь. Тяжёлые они, кресты церковные, стационарные, если удачно замахнуться на раз башку проломит – не захочешь, а напугаешься…, стоп. По фильмам мелкие кресты тоже для вампиров опасны. Вроде как типа вот особо стойкой кислотой облитые – прикоснулся и дымишься весь, кожа слазает. Проверить может? Ну а почему нет?
Штык решительно двинулся к часовне. У порога, возле тяжёлой деревянной двери, остановился. Как бы ни вспыхнуть, едва порог переступит. Блин, страшно. Может сначала лучше религия-лайт? Штык неумело перекрестился. Замер. Так, не загорелся, даже обугливаться не начал. Вроде плохо не стало. Прислушался к ощущениям. Да кажись нормально всё. Ещё раз перекрестился, теперь решительно, аж два раза подряд. Даже ещё лучше себя почувствовал. Нормально. Ну – перёд!
Вампир глубоко вздохнул, толкнул дверь и решительно переступил порог.
Потом отпустил ручку, открыл глаза и с величайшим облегчением выдохнул – пронесло. Дверь со скрипом затворилась, вампир оказался в полумраке маленького помещения. Видно узкий проход, разделяющий два ряда стульев. На каждом ряде всего шесть кресел. Всё вместе 12. Любопытно – строители тоже смотрели 12 друзей Оушена? Клёва. Всё-таки нормальные ребята, раз уж не чураются современного искусства. А братва Оушена – искусство реальное. Лучше только фильм «Спиздили», тоже не отечественный. Нормально тут так, полумрак этот интимный – класс. Два окошка, витражные, из разноцветных стёкол. Свет от них падает точно на алтарь. Красивый, вряд ли это серебряное напыление, смотрится отлично. За алтарём здоровенный крест, на нём мужик – сын бога. Как звать, Штык позабыл, но точно помнил, что этот кент, сын Божий. И убили его евреи. Натурально к кресту прибили и жестоко копьями затыкали, а потом к своему Императору уехали, гладиаторские бои смотреть, да водку пить – он в школе читал, в детской библии. Правда, накуренный был, но это уже всё частности и детали. Главное читал, можно сказать, верующий. Во, а может потому и не вспыхнул на пороге? Он же вроде крещёный…, стоп, а он крещёный или нет?
Штык задумчиво почесал затылок. Хрен его знает. А, не важно.
Так, нужно подойти к алтарю. Подошёл. Рукой погладил. Пока никаких нехороших ощущений. Ладно, теперь крест. Аккуратно, чисто одним пальцем. Вроде не загорелся, не жгёт. Ну, давай тогда прям рукой его – оп! И ничего. Хм.
Где тут чашка со святой водой?
– Благослови тебя бог, сын мой. – Штык резко развернулся. Откуда поп появился? А это явно поп – пузо безразмерное, одет в рясу, на шее серебряный крест – бедненько как-то. Видать, недавно в часовне и другого дохода нет.
– Спасибо мужик.
– Отец.
– Чё? – Не понял Штык.
– К священнослужителю нужно обращаться либо по сану, либо отец. – Терпеливо пояснил священник, и приветливо улыбнулся. Вообще, мужик интересный. У него даже глаза сейчас улыбаются, по-доброму. Как будто он и правда ему добра желает…, а может и правда желает. Святой Отец поднял руку и перекрестил его. Штык похолодел изнутри – крестным знамением осенил не кто-то там, а священник – у них считай прямая связь с Богом! От такого крещения по идеи вспышка и всё, пепел на пол упал. И…, и ничего. Штык выдохнул, глаза снова открыл. Фух!
Чуть не обделался.
– Усёк отец. – Радостно сообщил Штык. – Я так, тупо не вкурил тему и как бы сам сечёшь, не в курсах, как у вас тут по погоняле или по имени, а то ещё как…
– Сын мой. – Священник поднял руку, останавливая немного сбивчивую речь Штыка. Видимо, он принял этот нервный лепет, за трепет религиозного смыслу. На деле – Штык только что едва не умер и чудом спасся. Ну, он сам так полагал, чувствовал так. – Ты пришёл помолиться?
– Я не умею. – Вампир пожал плечами. И огляделся – где чашка с освещённой водой? Надо тест закончить. Водичкой обрызгаться, глотнуть разок. Хотя…, нафиг, лучше не рисковать и не пить эту воду. Не факт что вспыхнет Святым, там или ещё каким огнём, но что там ещё в этой воде, не известно же. Вдруг тяжёлые металлы. Ещё отравится. Она же по любому не кипячёная. А мыли чашку, не мыли, он же не знает…, хм, а почему его стали беспокоить такие мелочи? Раньше плевать было…, впрочем, раньше он и думать путём не мог. Жил от дозы до ломки и снова до дозы.
– Если к Богу твой дух тянется, слова не важны сын мой. – Священник улыбнулся и указал на стул, поближе к алтарю. – Присядь, отдохни от мирской суеты и подумай, что ты хочешь сказать Богу. А потом просто скажи. Если в твоей душе есть свет, если сильно твоё желание к покаянию, то он услышит, что бы ты ни сказал.
– Благодарю отец. – Штык сел на указанный стул. Неудобный блин стул…, поёрзал, глубоко вздохнул и глянул на присевшего в соседний стул священника. – А тут есть святая вода?
– В купели. – Кивнул священник, с какой-то умиротворённой улыбкой глядя на здоровенный крест в алтаре. Потом указал кивком в тёмный угол слева от алтаря. Штык пригляделся – чашка. Странноватая, громадная такая, но явно чашка.
– Можно взять немного?
– Зачем тебе сын мой? – Священник так и смотрел на распятого мужика с терновым венком. Не, ну так-то правильно. Штык припомнил ещё несколько страниц детской библии – перец был реальный. Круче варёного яйца. Даже не дрался, просто в небо глянет, и папа с неба молнией каааак зарядит! Только тапочки и остаются…, или это Шторм так делала из мультика про Х-менов? Классная, кстати баба. Фигурка отпад, сама шоколадная, плащик сексуальный…, что-то не то думает. Зачем пришёл-то? А! Ну блин, точно – вода святая нужна.
– Слышал я, что она исцеляет. Ну, вода эта басявая.
– Да, ты слышал правду. – Кивнул Священник. – Целебные свойства Святой воды до сих пор поражают адептов бесовской науки, богохульников этих несчастных. Не могут объяснить они чудодейственных свойств её…, да, сын мой, бери сколько нужно. Но на благость Церкви, пожертвуй ты толику малую, дабы было прощение твое услышано и понято.
– Чё? – Штык даже запнулся и чуть в купель не нырнул. Как равновесие поймал, понял, что ещё немного и…, это ж, если она как в кино – считай он почти нырнул в чашку с серной кислотой! Штык вздрогнул всем телом. Сглотнул так громко, что священник перестал на крест смотреть.
– Тебе нездоровится сын мой?
– Не, всё путём…, а это, бабла что ли дать нужно, что бы покаяние, типа услышано было?
– Нет. – Покачал головой священник. – Твоя мысль греховна и глупа. Покаяние твое услышано будет в любом случае. Просто жертвенные деяния – это доброе дело истинного христианина и покаяние с сим деянием сопряжённое, весомее будет в глазах Бога, Господина нашего.
– Хм…, а ведь логично. – Не сумев найти подвоха в речи, был вынужден согласиться Штык. Надо бы дать бабла, так, на всякий случай. Любопытно, а если там кто есть на облачках этих, райских, вампиров они прощают? Хм, ребус тот ещё. Но лучше подстраховаться.
Штык отдал несколько купюр и окунул ладонь в воду. Холодная. Мокрая. Как любая вода в плохо отапливаемом или вовсе не отапливаемом помещении…, значит, врут всё голивудские ужастики. Для вампира она должна быть как серная кислота для человека, а на деле – даже и приятно.
– У нас есть специальные бутылочки, для Святой воды, освящённые отдельно. 100 рублей за одну.
– Не, Святой мужик, в смысле, Отец, я, пожалуй, не стану её пить. Нужно посоветоваться с врачом.
– Да-да, это очень важно. – Наставительно потрясая толстым пальцем, согласился священник. – С врачом лучше посоветоваться сын мой. В воде святой нашей, серебряных частиц много.
– Тоже дискавери ньюс смотрел? Я понакурке люблю глянуть. – И снова воду потрогал, другой рукой – вдруг это не работает с правой, а только с левой? Нет, просто вода.
Святой отец, замялся и убрал перст указующий. Пояснять ничего не стал. Благословил, перекрестил и ушёл куда-то в стену. А, там дверца есть. Жаль, клёва было бы – хрясь! И через стену прошёл. Типа Бог толику силы подкинул. Ага…, так, ну, с этой темой разобрались. Проверять про осиновый кол, Штык на себе не очень хотел, так что пора уже идти искать Чику.
Однако так он в пути задумался, что на автопилоте занюхал немножко коксика. Совсем чуть-чуть и пакетик обратно в карман положил. Вот кому мешал? Никого не трогал, не безобразничал и…
– Стаааять. – Проговорил улыбающийся молодой человек и показал отвратительный гадкий документ. Штык всё ещё был задумчив, порошок проник в кровь, в общем, он на автопилоте, опережая собственную мысль, в гадкий документ плюнул. – Ах ты…, сука!!!
Взвыл товарищ владелец неприличного документа. Штык тряхнул головой, проморгался и посмотрел на молодого человека. Не, в глазах не двоится, их тут и правда два.
– Добрый вечер товарищи начальники!
И тут же получил под дых от того, в чей священный красный документ посмел плюнуть.
– Ну Шилов, в этот раз, ты въебался по полной.
Шилов, в миру Штык, согнулся пополам и ловил ртом воздух – по привычке больше. Как-то не получалось у него свыкнуться с этими новыми плюшками. Боли уже нет, дыхание и не сбилось вовсе, а рефлекторно всё равно и согнулся, и задыхаться начал – мышечная, видать, память.
Руки ласточкой вывернули, наручники защёлкнули на запястьях и повели Штыка на расстрел…, то есть, нет – в отделение милиции повели. Два молодых опера, оба старые знакомые. Один об него как-то стул сломал – интересовался, где Штык дозу приобрёл. Тогда как раз новые точки открылись, а с милицией на контакт с точек тех сам никто не вышел, разрешения на торговлю не спросил, налог платить не стал, вот они и лютовали. А второй пытался на него кражи повесить – 35 по славянскому району, 15 по центру и 27 с лапшинского частного сектора. Не вышло у них тогда ничего. Не, не потому что Штык такой несгибаемый оказался или боль терпеть умел лучше прочих. Просто в день, когда его взяли он под героином был, и боли попросту не чувствовал. А они не стеснялись, били по-взрослому. Утром героин отпустил, и он так орать начал, что дверь в его камеру пришлось укрыть толстым тёплым одеялом – вопли мешали работать дознанию. А потом он кровью рыгать стал, упал на пол и больше не поднимался. В общем, выкинули его на улицу, вызвали скорую, да ушли «с места обнаружения потерпевшего». А потом донимать не стали, наверное, нашли на кого всё это повесить.
Теперь вот снова встретились старые знакомые…
Сопротивляться Штык не стал. Тут и старая память сработала и рефлексы гражданина овцевидного, сильно послушного (ну так – иначе ноги сломают и ещё чего к делу пришьют, общество же типа демократическое, местами свободное, тут как бы и не забалуешь). Да и тот факт не маловажный, что он находился слегка под кайфом, свой роль сыграл на полный катушка.
– Оба! Семён, глянь. – Сказал один, когда Штыка толкнули в стену возле окошка дежурного. Пока Семён разговаривал с дежурным на тему «как оформить задержанного, так что бы потом к бумагам не прикопались и премию не срезали?», второй мимоходом обыскал задержанного. И естественно нашёл пакет с кокаином, ранее ими не замеченный. Занюхал он на их глазах, а пакет убрал чуточку раньше. Увы, не помог счастливый случай тот – что сразу запрещённых веществ не заметили. К сожалению, обыскать в отделении его не забыли. Эх, а бывало с героином попадал и ничего, с ним же и уходил. Пацан с района, было дело, со стволом сутки в обезьяннике просидел, и тоже повезло, с ним же домой и отпустили. А сейчас вот персонально для него фарт кончился – таки обыскали.
– Ого. Сколько тут? – Семён взял пакетик, встряхнул. – Серьёзно, на особо крупный размер вполне.
– Года три уже есть паря. – Похлопал его по плечу первый сотрудник. Потом легонько стукнул по почкам и когда Штык застонал, добавил. – И ещё два за сопротивление аресту. Василич.
– Чё? – Дежурный за стеклом оторвался от бумажек.
– Видел же, как он тут сопротивлялся и на выход ломился?
– Угу. – Дежурный зевнул и что-то написал на бумажке. – Видел-видел.
– Гы. – Оперативный сотрудник, ехидно ощерился и ещё раз по почкам ударил.
– Слышь! – Взвыл тут Штык. – Нахер пошёл чмо пернатое!
Оперативники оторопели. А потом…, в общем, пока били и мешали другим милиционерам проходить через турникет к окошку дежурного, Штык посылал кого-то далеко на одно место. Но смотрел при этом, почему-то, только на стену.
Вскоре замолчал – худющий мужик с седыми волосами, косой в одной руке и громадными садовыми ножницами в другой, обратно в стену залез и там исчез. Штык с облегчением выдохнул и тут же застонал от боли – когда по почкам бьют ногами, больно бывает даже вампирам.
Стонущего задержанного, подхватили под руки, и повели в кабинет оперативников. Ну, правильно, пока суть, да дело, нужно чисто сердечное с него снять, попинать немного, что бы ещё чего с собой прихватил – висяки буквально задрали! Ну не раскрывать же их, в самом деле? Бегать в пене и мыле по всему городу – фи, прошлый век. Главное план по раскрываемости сдать, а для этого не обязательно ловить реально виноватых, достаточно, что бы кто-то на себя всё это взял и дело в шляпе.
Внутри, непосредственно в кабинете, царила атмосфера пустынная – в самом деле пусто. Только пять столов, внешне вполне обычных канцелярских. За тем исключением, что на папках вместо «документация», написано «дело N такой-то». В углу выключенный телевизор, он на холодильнике стоит. Рядом с холодильником сейф – исключительно интересный сам по себе. Производства начала позапрошлого века, сильно раритетный, немного пятнистый – красили очень давно, с тех пор как-то облагораживать этот сейф никто не спешил. Видимо дел много.
Ну, правильно. Кто будет сидеть на стуле возле стола? Ну кто? На двери же ясно написано – оперативники. Значит никто другой на этих стульях сидеть и не может. Вот. А сидеть на стуле это ведь тоже не так-то просто. Нужно внимательно продумывать все действия, сидеть поэтапно – пять минут вес на одной стороне седалища, пять минут на другой, потом наклониться на стол нужно. Ну а как иначе? Иначе она потеет и чешется, вот. Никак иначе-то. А где ж столько времени взять, что бы и стул высиживать правильно, бумажки писать, да ещё и сейф красить! А водку кто пить будет? А кушать? То-то же! Времени оперативникам решительно не хватало – невероятная у них по своим масштабам загрузка всякой важной работой.
В углу диванчик. Мягкий. Был бы не мягкий, Штык выхватил бы перелом носа, потому как на диван этот его отправили сильнейшим толчком в спину. Толкали ногой, вот и получилось так сильно.
Штык немедленно начал укладываться – мягко, удобно, чего бы ни поспать?
– Сесть прямо! – Рыкнул милиционер, врезав ногой в почку.
– Яволь мой фюрер! – Выкрикнул Штык. Если б не наручники, изобразил бы ещё жест один.
– Чё? – Второй закрыл дверь и пнул Штыка в живот.
И совершенно ни за что! Он ведь не издевался. Просто ещё не отпустило и оба милиционера почему-то, вдруг превратились в щеголеватых, подтянутых офицеров Гестапо. Серебряные значки, чёрная форма, галифе – всё как надо. Видать, поведение, вполне обычное для товарищей милицейских, навело подсознание на вполне определённые выводы, вот Штык их и того, фашистами случайно обозвал…, случайно вырвалось, а они сразу драться! Ну что за воспитание? Ужас!
Милиционеры занялись обычным своим делом. Уселись за столы. Один взял в руку ручку и уставился в стол. Потом сообразил, что это немного подозрительно и положил перед собой листок бумаги, с какими-то письменами – вероятно, показания задержанного. Посидел. Задумчиво глядя на листок, начал понимать, что с ним что-то не так. Ещё посидел. Перевернул листок. Во, теперь нормально, а то надписи непонятные какие-то, всё вверх тормашками, а перевернул и понятно всё.
Второй тоже занялся по-настоящему важным делом – до обеда осталось часа два, так что нужно подкрепить силы, а то сил может не хватить, для переваривания пищи, приготовленной к обеду. Ну а вы как думали? Если желудок регулярно не тренировать, он начнёт безобразничать. Изжога, отрыжка и прочее появится. Вот, поэтому необходимо его поддерживать в постоянной боеготовности. Так что милиционер оперативной направленности стал активно поедать холодный ранний обед, видимо, взятый из дома. Попутно он пытался придумать, что повесить на Штыка. Не, пакетика с кокаином и так достаточно для дела и срока, даже чистосердечное не надо. Но какой оперативник упустит такой шанс скинуть два-три не раскрытых дела? Просто нужно подобрать что-то похожее или что-то поменьше по сроку наказания. И желательно по срокам совершения правонарушений не лопухнуться. А то в прошлом году получил по шапке. Взяли наркомана с тремя дозами и отправили как торговца героином. Репортаж в СМИ тут же появился – доблестные сотрудники перекрыли крупный канал наркотических средств, если не изменяет память, из Афганистана. Награды дали, премии, начальнику отдела госнаркоконтроля медаль какую-то…, хотя этот ушлёпок вообще не причём, даже с делом знаком не был. Ну, зять начальника управления, тут как бы ничего не поделаешь – он тоже люди, ему тоже галочки нужны. Так вот к тому «торговцу» прилепили ещё дело об убийстве, три кражи и одно ограбление. И какой-то журналист – настоящая ни грамма не патриотическая свинья, взял и раскопал, что одну из краж совершили, когда подсудимый мотал второй год на малолетке. Конфуз быстро замяли. Крайними назначили оперативников, а начальника следствия наградили за быстрое обнаружение вопиющей ошибки оперативных сотрудников. Они, сотрудники эти невнимательные записали показания подозреваемого, даваемые им в сильном наркотическом опьянении (почему он сам, без всякого принуждения и взял на себя эту давнюю кражу). Все шишки за ту неприятную историю разделили исключительно между операми. Так что с тех пор он очень внимательно относился к датировке случайно раскрытых преступлений. Нужно очень тщательно выбирать то, в чём признается задержанный – а он признается, тут главное творческий подход, а вовсе не какая-то там глупая виновность или невиновность. Даты должны совпадать. Как минимум, причастность задержанного по датам совершения преступлений, опровергнуть, должно быть крайне сложно, а лучше вовсе невозможно.
Штык сидел прямо, как приказали, и пытался собраться с мыслями. Не получалось решительно. Все они куда-то разбежались, прихватив с собой и чувство реальности происходящего. Пришлось дважды себя ущипнуть, что бы увериться в реальности окружения. Попытался заставить тело избавиться от дурманящих элементов в кровеносной системе – организм никак не отозвался. Может если сильно напрячься? Вот так что бы сильно-сильно…
– Ах ты сука! – Немедленно взвыл сотрудник, изучавший документ.
Второй просто подавился и закашлялся. Не успев прочистить горло, стремительный галопом рванул к двери, открыл её и глубоко вдохнул – ну оно понятно, воздух в кабинете после таких громких сочных звуков мгновенно пахнуть стал, несколько иначе, чем пах минуту назад.
Штык упал на диван. Не сам, ему в этом очень помог ботинок оперативника, смачно соприкоснувшийся с его нижней челюстью. На этом естественно ничего не закончилось – очень обиделся товарищ милиционер. А когда обида прошла, неприятные испарения желудочно-кишечного тракта задержанного выветрились, вернулся второй сотрудник и тоже излил свою обиду доступным ему способом. В общем, вскоре Штык обнаружил, что его глубоко утрамбовали в несчастный диван. Больно уже не было, сознание не прояснилось и он, с заметным интересом, изучал складки сбившегося покрывала, тут роль чехлов игравшего. Такой причудливый узор!
А потом случилось страшное.
– Ебать мои старые костыли… – Милиционер, недовольно и в полголоса матерившийся с того момента как уселся обратно за свой стол, взял другую бумажку из стопки оных и теперь круглыми глазами пялился то на неё, то на Штыка.
– Что случилось? – Поинтересовался второй, почти уже заклеивший разбитый казанок на правой руке – по зубу попал вот и разбил, бывает, такое случается на допросах в правоохранительных органах, полностью конституционного очень нравственного демократического гражданского строя.
– Глянь.
И показал бумажку. Тут и у второго чуть глаз не выпал. Он шумно сглотнул, попытался что-то сказать, не смог и вместе с бумажкой выскочил прочь из кабинета.
– Лёшка, гондон ты тряпочный, – счастливо улыбаясь, хоть и немного неуверенно, будто боясь спугнуть удачу, изрёк милиционер, – ты мне новые звёздочки обеспечишь полюбэ!
Лёшка, в сей момент прекрасный, не огорчился на оскорбление. Не услышал, да и как-то…, ну блин! Как так синенькие ниточки покрывала сплели с красненькими, а потом ещё переплели чёрненькими? Это же ужас, какая сложная штука! А кто-то вот сумел и вот так смотришь и не понятно как…, нет, без бутылки тут не понять. Да и надо ли? Так невероятно это красиво! Пахнет правда невкусно это покрывало, но какое же чудо эти все ниточки, ворсиночки…
– …обоим причём. А потом отдам вас начу отдела он вас обоих уродов раком на столе нагнёт и…
Дверь открылась, и внутрь вошёл никто-то там, а сам начальник криминальной милиции воплоти!
И на пороге запнулся. Остановился, поднял к глазам бумажку с фотороботом. Глянул на неё, на задержанного. Снова на бумажку.
– Оххуеть. – Выдохнул начальник и неуверенными мелкими шажочками вошёл в кабинет. – Реально вы поймали?
– Шеф, блять буду, жопу рвали с утра. Как ориентировку получили, – с жаром заговорил оперативник, вошедший в кабинет сразу за начальником, – искали по всему городу. Свидетелей опросили, то сё, реально весь день вкалывали как кони!
Второй тут поперхнулся и, умело маскируя, неожиданный приступ кашля, похлопал себя по груди – в обще-то, всё утро они просидели в кафе в центре «допрашивая свидетелей» по краже недельной давности. Ну а что? Машину им не дали, дескать нету. Ну, может и нету, но что они пешком, что ли будут опрашивать? Они оперативные сотрудники! А там километра три от отдела, все ноги сломаешь. Ну её нахер кражу эту…, то есть, не нахер, конечно, просто загруженность большая, кражи, там грабежи, людей не хватает все дела.
– Вы же блять по кражам работаете! – Попытался рассердиться начальник, но счастливое выражение с лица сползать не пожелало, и гнев получился излишне наигранным. Такое событие…, он уже забыл, когда убийц (за исключением бытовых, где зачастую мертвецки пьяного убийцу брали спящим рядом с жертвой) ловили через оперативно-розыскные мероприятия и именно оперативники. В основном ловили пэпэсники и случайно. А тут не просто поймали, а ещё и два оперативника из отдела краж. Последний раз нечто подобное случилось лет десять назад, тогда ловили убийцу постового милиционера. – Убийствами Артём и Гена занимаются, нахрен взяли их работу?
– Извини Михалыч. – Потупив взор, повинился оперативник.
– Славы захотелось?
– Виноват товарищ полковник. – Отозвался сотрудник. – Захотелось.
– Ну ладно. – Начальник снова посмотрел на фоторобот. – Хер с вами. Оформляйте и под пресс козла. Нужна чистуха, а то начнётся опять херня…, Савельеву не отдавать – говно следак. Он ему адвоката сразу даст, нахер не надо, уплывёт дело. Прессуйте по полной, потом Парченко на стол его, пусть сначала всё подпишет, потом сдаём адвокату, а то…
– Шеф, – заговорил второй, – ни к чему. Ты глянь. – Указал на задержанного. – На нём тряпки с того трупа. Как раз те, что старушка описывала. Их убийца с тела снял и прям там одел. Как бы…
Оперативник развёл руками, хищно оскалившись.
– Точно, не подумал. – Начальник почесал затылок и кивнул. – Хорошо, пакуйте. Нахуй чистуху. Сдавайте Савельеву, а то этот удод уже всю статистику нам слил в очко, мудло тупое.
Оперативники услужливо посмеялись словам начальника, и едва он вышел из кабинета, радостно хлопнули один о ладонь другого. «Ес!» – даже сказали. Ну, их можно понять. Задержан особо опасный преступник, убийца. Оба засветятся в СМИ, может в передаче «ЧП» покажут. И сто процентов, оба получат увеличенную премию, да по звёздочке на погоны. Может, и с краж переведут на что-нибудь посерьёзнее. Ну и естественно, в рапорте не будет никакого случайного задержания – путём проведения оперативно-розыскных, то сё, задержан такой-то, естественно, с риском для жизни сотрудников и препровождён сюда, в отдел. Героями станут!
