Текст книги "Начало (СИ)"
Автор книги: Николай Грошев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Парень не просто прыгал. Он входил в девушку, подлетал вверх на полметра и падал обратно, в этот момент и сообщал, что он значится, лётчик, с трудно произносимым именем…, красные глаза, невероятная физическая сила, летать умеет…
Блондинка сглотнула и, шатаясь как пьяная, пошла на кухню. Перед глазами проносились сцены из недавно виденного фильма. «От заката до рассвета» назывался…, в кухне она решительно пошла к окну. Подёргала створки. Долбанный Миша, сейчас связанный по рукам и ногам, заклинил все окна, чтобы не сбегали новые, не совсем добровольные работницы. Такие как Вика, обслуживающая Шкета. Не сбежать. Блондинка села на табуреточку и всплакнув, стала креститься и молиться.
Может, не съедят…
Шкет оставил девушек в покое, когда услышал тихие всхлипы на кухне. Собственно ему уже поднадоело. Потребности давно удовлетворил, просто уже пару лет женщины не было нормальной, хоть слегка красивой. Вот и подзадержался.
– Ты чего плачешь? – Шкет подошёл к плитке, на которой шипела яичница. Перевернул, пока оно не подгорело всё. Понюхал, вкусно пахнет. Хорошо всё-таки, что и простой едой они могут питаться. Меньше, намного меньше людей умрёт, что бы жили они.
– Н-не убивайте м-меня. – Растирая слёзы и туш по щекам, проговорила девушка.
– Не будем. А зачем нам убивать вас? – Подцепил кусочек, попробовал, не, пусть ещё пожарится.
– В-вы вампиры.
– Что? – Шкет чуть сковородку не выронил. И вдруг злым взглядом посмотрел на стену, примерно туда, где развлекался Штык. – Он что-то сделал?
– Неееет. – Помотала головой девушка. – Он…, он летает, глаза…, в-вы вампиры.
– Ха-ха. – Рассмеялся Шкет, но так фальшиво, что самому противно стало. Прокашлявшись, заявил. – Ты ошибаешься. А он не умеет летать. Он отталкивается одновременно руками и ногами. Ну, вот так. – Взял и легонько оттолкнулся ступнями. Под потолок подлетел. На долю секунды завис и со стуком приземлился. У девушки челюсть отвалилась и глаза округлились. – Видишь, просто сильн…
– Ааааа!!! – Взвыла она, закрыв лицо руками.
– Вот блин… – Шкет выключил плитку и сковороду поставил на другую камфорку. На девушку смотреть стал. Орёт. Тут в комнату вошёл товарищ и друг, голый как статуя Апполона.
– Чё орёт? – Почесался, зевнул, снова почесался.
– Хорош хер чесать, блять штаны одень идиотина. – Рыкнул Шкет. Ухо пальцем поскрёб. – Замолчи. – Орёт всё равно. – А ну цыц бля!!! – Во, замолчала. Круглыми глазами смотрит. – Мы спортсмены. – Девушка рот начала открывать, видимо, что бы снова заорать. – Олимпийские.
Рот закрыла, с сомнением брови домиком свела. Так-то да, олимпийские они по идеи же круче, считай за пределами разумного, там бубликом подковы, прыжок в десять метров, так-то оно понятно – 10 кубиков стероидов в задницу, а то и все двадцать и не такое вытворять начнёшь…, кто их знает.
Может правда спортсмены?
– А глаза такие, это болезнь у нас наследственная. Ну, мы братья с ним. Родные. – Шкет поморщился. Потом огляделся, нашёл, где тарелки стоят, снял пару. – Есть будешь? – Девушка помотала головой. – Ну как хочешь. Лёха!.. Штык!.. Уёбище блять, ты жрать будешь?
– Сам уебан. – Донеслось из зала. – Я штаны новые ищу. – Кто-то в зале сдавлено вскрикнул. – Во, нашёл! Басявый шмот. – Стоны прекратились, сменившись каким-то бубнением.
Шкет разложил еду по тарелкам и присел за маленький столик в углу.
– Точно не будешь? – Девушка снова головой мотнула. При этом жадно следила за красноглазым гостем. Вампиры кровь едят. Либо обманывает, и сейчас будет притворяться, тихонько выбрасывая еду под стол, либо…, Шкет с удовольствием зажевал кусок мяса с яичницой. – Хлеб хде?
– Там. – Тихо пискнула блондинка, указав на ящик, висевший на стене.
Достал, кушать стал. Тут Штык появился. В новеньких чёрных штанах. В них охранник, командовавший охранниками прочими, не так давно ходил.
– Как тебе? – Штык повернулся на месте. Раскинул руки и улыбнулся, поигрывая мышцами.
– Во. – Показал большой палец и вилкой в соседнюю тарелку ткнул. – Ты или хавай или пиздуй отсюда, я сам всё срубаю.
– Не ты чё, я тож пожру. – Сел, понюхал. На девушку глянул. – А бухнуть есть чего?
– Да-да, сейчас. – Девушка вытащила из холодильника бутылку водки, на стол поставила.
– Слушай, – проговорил вампир, наливая себе полстакана, – а давай тут на пару дней зависнем?
В углу на табуретке кто-то со светлыми волосами печально застонал.
– Не. – Шкет прожевал, сглотнул и продолжил. – У хаты хозяин есть. Тот хер, просто чмо в ботах. А хозяин мусор. Ещё на день зависнем, и сюда ОМОН приедет. Типа бордель брать, а заодно нас пошмаляют. Кушаем, допиваем и на лыжи…, а, да, я там дверь заклинил, через окна рванём.
– Ага, я что спорю, что ли? Через окна значит через окна…
Всё же они задержались ещё на пару часов, а потом выгнали всех из комнаты Шкета и оттуда донёсся громкий треск. Девочки долго не решались выйти и посмотреть что случилось. Наконец, посмотреть пошла блондинка. И едва вошла, как на неё пахнуло холодным осенним воздухом. Окна больше не было. Его выбили вместе с рамой. Чем только непонятно…, подошла к окну и выглянула. Улица, машины, асфальт, люди ходят. Красноглазые гости испарились бесследно. Блондинка бросилась развязывать сутенера и охранников, часть которых лежали на полу полуголые. Незнакомцы прихватили некоторые элементы одежды бедолаг.
Посредь города, в первый осенний снежок, на остановке мёрзли два вампира.
– Грёбанный Базар. – Буркнул один, пуская колечки белого сигаретного дыма.
– Да ладно ты. – Второй, в длинный тёплых шортах, поёжился и зашёл в павильон остановки. Пнул банку из-под пива. – Тут всю жизнь автобусы хренова ходят. Сейчас тройка подъедет. Не парься.
– Какой париться? – Буркнул его товарищ в куртке с надписью «охрана» на спине. – У меня сейчас хер замёрзнет и отвалится нафиг. Может так, пехом, ну как мы умеем?
– Думать забудь. И так уже без всякого палева нас за вампиров принимают.
– Да то случайная тема, чё ты стремаешься? Норм всё будет…, о! – Штык подпрыгнул. Матюгнулся, вынул голову из крыши павильона и добавил. – Едет родимый!
Автобус подъехал, два молодых человека в него сели и уехал он. А на той стороне дороге остался стоять парень лет 15-ти с открытым ртом – он один знал, чем это остановке крышу проломили.
Ехать решили до Фабричного района. В обще, название района «Фабрика», в народе, по местному наречию произносилось не иначе как с матерным эпитетом в начале названия.
А решили туда, потому что в тех краях жил некий Пётр, старый знакомый Шкета. Как сказал парень – если не женился, зависнуть сможем у него хоть на год.
Голод они утолили, деньги есть – девчонкам почти всё отдали, но вот охранников приехавших по вызову и сутенера, ограбили начисто. Так что ушли, имея много больше, чем отдали.
Естественно пошли в гости к Петру не с пустыми руками. В магазин сходили, пива водки взяли, литров пятнадцать – что б два раза не бегать. Ну а как ещё? Ни с кофеём же в гости к хорошему человеку. И не с чаем естественно. А кокс кончился давно, к тому же Пётр тоже из наркотиков уважал только спирт, никотин и самогонку. Так что тут иначе никак.
Жил Пётр на седьмом этаже, практически на отшибе, если считать от микрорайона. Самое интересное, что жил в приличном доме, который, судя по внешнему виду, ремонтировали совсем недавно, минимум лет десять назад. Почти новостройка. И подъезд не загажен почти. Только запах есть, лёгкий такой, а вот ни луж, ни кучек подсохших, ни банок, даже окурков нет.
– Какой-то подозрительный дом. – Заметил Штык, когда они поднялись на пятый этаж.
– Да не, тут просто у них техничка есть, от ЖЭКа. – Пояснил Шкет. – Убираются тут иногда.
Добрались до седьмого и замерли перед дверью. Штык наклейку пальцем потрогал. Она встрепенулась, одна сторона отклеилась. Давно висит.
– Гы, дома Пети нету. – Ухмыльнулся Штык. – Хату давно опечатали.
Шкет неуверенно пожал плечами, к соседям позвонил. Дверь открыла крупная женщина с добродушным, тоже крупным лицом. На вопрос о Петре презрительно скривилась и сказала.
– Петька-то? Так помер он. Напился как свинья и на балкон курить вышел и всё. С асфальту его и соскребали эти, со скорой помощи. А вы чего, родственники? У него знаете, родственников так и не нашли. Квартиру опечатали, сказали, муниципалитетная будет теперь.
– Друзья мы… – Уныло поведал Шкет, и женщина тут же переменилась в лице.
– Алкаши проклятущие. – Буркнула она, ещё и сумки увидев, полные бутылками. Да с силой дверью хлопнула. Уже за дверью проворчала. – Ни дня покою нету от алкашей этих.
– Гы, твой Петя в полёт шмеля сыграл нах. Чё делать будем?
Пришлось провести краткий военный совет. Ломать дверь, после некоторых сомнений, не решились. Открывать отмычкой тоже не стали – не умели, да и отмычек нету. В подвал жить идти тоже как-то в лом. Подумали они, подумали и решили дождаться ночи, да по балконам залезть. Ну а что? Тихо, мирно, никто даже не поймёт, что в квартире кто-то есть.
А пока пошли в парк, мёрзнуть и что б с холода не околеть водку пить. Купили для этой цели хорошие, пластиковые стаканчики, да присели в пустом, по случаю осени, парке. Да к слову и парк, так, одно название. Три дерева, две лавочки и куча мусора. Зато лавочки хотя бы есть. Уже редкость.
На всякий случай постелили пакеты, не для тепла, просто молодёжь собак очень любит, даже порой привычки их перенимает, лавочки вот, например, метить – давно уже и с удовольствием переняли привычку ту. Ну и правильно ведь – не просто так же собаки метят лавочки? Вот. Не просто так, есть в том тайный некий даже сакральный смысл. А человек чем хуже? Вот, тоже значит, что бы собаки место своё знали, и они метят всё подряд, начиная с лавочек.
Согрелись быстро. Но почему-то бутылка закончилась практически мгновенно. В чём тут магия такая странная и с чего вдруг, они не поняли, да особо и не разбирались. Ну, кончилась и ладно. Ещё есть. Вон, бряцает в пакете. В общем, к вечеру, пакет стал значительно легче.
Стемнело. В окнах начал зажигаться свет.
– Пойдём? – Штык толкнул друга в плечо. Шкет проснулся сразу. Сморило его чего-то. Магнитные бури опять расшалились, вот и сморило.
– А пошли. – Кивнул Шкет, поднимаясь и хватая сумку. Застыл на месте. – А куда?
– Так это, к Петьке. Ну, по балконам.
– А, точно. – Согласился Шкет. На здание глянул. Повернулся, на другое посмотрел. – А какой дом?
– Друг чей? – Штык тоже глянул. Вроде тот, поприличнее который выглядит. – Этаж седьмой?
– Седьмой. Подъезд второй. Вон те окна. – Показал. – А чего они светятся?
– Может тот дом? Там не светятся.
– А может…, давай слазаю гляну, там посмотрим. – Палец к губам приложил и сказал. – Тссс! Как мышки пойдём, тихо-тихо. Шоб незаметно, ага?
Штык кивнул – эт мы могём. Как мышки, значит. Как летучие только мышки. Кто первым пойдёт, кто вторым, пока до дома добирались, забыли. Так что первым полез на балконы тот, кто стоял ближе всех. Всучил сумки Шкету и полез.
– Я самый трезвый. – Пояснил ещё напоследок.
На первый балкон забрался нормально. Потом понял, что не знает, как с него залезть на второй, верхний. Раскачиваясь от ветра, которого тут на балконе как-то не случилось, Штык залез на боковое ограждение балкона, выпрямился и…
– Лучше я полезу. – Задумчиво разглядывая фигуру товарища, заключил Шкет. Товарищ не стал отвечать, только что-то промычал неразборчиво. Ну так, если у тебя голова по самые уши в землю воткнулась, тут особо не поразглагольствуешь…, как её вытащить блин? Ногами ходишь и она всё дальше и дальше и даааальше…, ай!
Штык продолжал двигать ногами, идти вперёд, забыв про руки. И как следовало ожидать, ноги вперёд и ушли. Подлетели, на мгновение он застыл на темени в землице стоя сырой, а потом рухнул на спину. Эх, хорошо тут травка росла, позасохла вся к осени ближе, к ночи ближе помёрзла ещё, особо не выпачкаешься. Правда, подмерзание почвы, почему-то не стало аргументом для черепной кости. Хорошо он землю продавил, до ушей самых голова в почву ушла…, красивые звёзды сегодня.
Подниматься не хотелось. Штык лежал, несмотря на прохладу, подбиравшуюся к плоти сквозь тонкую куртку. Смотрел на тёмное небо полное тысячами звёзд…, вид несколько портил мужик, который скакал по балконам, но в целом очень красиво.
Андрей Палыч сегодня отпахал две смены подряд и потому наорал на жену, выдал подзатыльник сыну-подростку – воспитания ради, да уселся смотреть телевизор. Нет, так-то он бы спать лёг, но просто как пришёл, полбутылки водки на грудь принял, и теперь спать не хотелось. Натруженные мышцы болеть перестали. Андрей Палыч плюхнулся в кресло и расслабленно откинулся на спинку мягкого кресла. Эх, хорошо…, ещё бы платили побольше, а то копейки долбанные…, настроение начало портиться. Андрей Палыч мрачно посмотрел на тёмный проём двери, ведущий в спальню. Ещё на жену наорать, до слёз довести, что б самому полегчало? Перевёл взгляд на другую дверь. Или этому козлу, сыночке по мозгам настучать? Хм. Выбор сложный, что будет приятнее?
На балконе что-то затрещало и, может, показалось, но вроде как там выматерился кто-то. Молодой шахтёр (35 не возраст для шахтёра, а половая зрелость!), поднялся на ноги. Заглянул в комнату жены. Вон, в подушку лицом, всхлипывает, плачет, кажется…, сынок, ушлёпок этот что ли на балкон на ночь глядя полез? Да нет, вон, слышно как ходит по комнате…, расходился скотина, дармоед…
– О, чё за херня? – Отчётливо проговорил кто-то, на балконе.
Воры!
Андрей Палыч подхватил табуретку и пошёл в атаку! Сделав два шага замер на месте, неуверенно опуская мебель на пол. Это ж блин шестой этаж! Ночь! Какие воры? А может, эти, квартирные которые, ждут когда люди в отпуск уедут, а потом ночью на балкон и…, да ну. Что-то…
Шахтёр перевёл взгляд на стену – там, за ней, кухня, столик, бутылка на нём початая. Тяжко сглотнул. Всё. Допился, белочка пришла…, но лучше всё же глянуть что там, на балконе происходит.
Тихонько приоткрыв балконную дверь, Андрей Палыч увидел в темноте чью-то спину. Так и есть – балконные воры. Шахтёрские мышцы напряглись, глаза сузились, испарение перегара усилилось. Сейчас будет проведён блистательный гражданский арест!
Он схватил незнакомца за плечи и резко рванул на себя. Тот развернулся и…
– Аааа!!! – Взвыл Андрей Палыч теперь уже ни капли не сомневавшийся что к нему белочка пришла. Ну, если только чутка сомнений было…
К нему повернулся парень, с глазами яркими красными, как угли в горниле адовой печи! И у него изо рта полезли клыки! Четыре штуки. В слюне все, блестят в свете звёзд.
Недолго думая, Андрей Палыч, врезал кулаком. Хорошо так врезал. Аж казанки хрустнули. Человек (или чудовище?) вскрикнул, взмахнул конечностями и свалился вниз. В полной тишине ночной внизу раздался смачный удар и треск, надо полагать, ломающихся костей.
Шахтёр дрожащей походкой зашёл на балкон. Запнулся, чуть сам следом не свалился, но поймал равновесие и всё ж таки глянул вниз. Там, на земле, лежало изломанное, с такой высоты видневшееся совсем маленьким, человеческое тело. Андрей Палыч сглотнул и сел на пол, что б его с улицы не заметили…, эх, что толку? Милиция выяснит, с какого балкона он упал. А казанки разбиты. Всё, крышка. Ведь не докажешь что не верблюд. Закроют лет на пять, а то и все десять.
– За что? – Простонал мужчина. – Господи за что?
Из глаз полились слёзы. Набравшись храбрости, мужчина поднялся во весь рост и шагнул прочь, на кухню, что бы выпить, залить своё горе спиртным. Завтра за ним приедут. В наручниках водки не попить…, перед тем как уйти, он бросил вниз последний взгляд. И так вот и застыл минут на пять.
Труп внизу – шевелился!!!
И при этом громко матерился.
Более того, рядом стоял какой-то мужчина, помогал покойнику укладывать на место сломанные кости. Покойник ругался виртуозно, громко, обещал сломать кому-то ногу…
Андрей Палыч медленно повернулся к двери. Медленно шагая, он прошёл на кухню. Включил свет, посмотрел на недопитую бутылку водки. Мимоходом обратил внимание, что из зеркала на него теперь смотрит бледный, насмерть перепуганный мужчина, у которого над ухом появилось несколько седых волос. Бутылку он вылил в раковину, пустую тару выкинул в мусорное ведро и пошёл в спальню. Сел на кровать, да сдавленно пробормотал.
– Юль, Юль ты прости, я устал сегодня очень, вот и сорвался…, ты это, прости а? – Женщина, прятавшая заплаканное лицо в подушку, вздрогнула, голову подняла – глазки чуть на простыню не падают. – Ты меня простишь Юль?
– Конечно Андрей, конечно прощу. – Она обняла его и крепко прижалась к могучему плечу своего мужа…, с улицы донёсся истошный вопль и чей-то матерный крик. Андрей Палыч вздрогнул и зарылся носом в роскошные волосы своей Юли – этот мир, весь этот мир явно сходил с ума…
Шкет сел и ступню вправил сам. С хрустом (было так больно, что он не сдержался и заорал на всю улицу благим матом, благо челюсть уже срослась – заорать-то сразу хотелось, как очнулся), ступня встала на место. Пошевелил. Нормально.
– Штык.
– А? – Вампир оторвался от бутылки и глянул на друга.
– Трезвей. Мы так никуда не залезем. Только внимание привлечём.
– Не буду. – Решительно помотав головой, ответил вампир. – Мне и так хорошо.
Шкет послал товарищу мрачный взгляд. Тот плечами пожал и ещё глотнул.
– На, накати. – Протянул бутылку Шкету.
Когти бесшумно выскользнули из пальцев.
– Ааа! – И ещё много слов сказал потом. Он бы больше сказал и не таких приличных, но пробитые четырьмя длинными когтями лёгкие, зажили совсем не мгновенно. Несмотря на все попытки разума остановить отрезвление вместе с заживлением ран, восстановительные процессы только ускорялись.
– Иди в магазин. – Проворчал Шкет, когда товарищ перестал крыть матом весь белый свет. – Тарься на неделю. Сумки оставляй здесь. Я буду заносить наверх.
И прежде чем Штык успел возразить, подхватил одну, да прыгнул вверх, сразу на три этажа. Штык задрал голову – парень ловко и совершенно бесшумно взбирался по балконам.
Только бутылки едва слышно звякают.
– Молоток. – С уважением проговорил вампир и пошёл прямо. Потом развернулся. Потом понял, что не знает где тут у них магазин. Но возвращаться и спрашивать почему-то не хотелось. Что-то вроде стыда ощутил…, глупо, но ничего с собой поделать не смог.
Магазин он нашёл минут через пятнадцать. Оказывается, он тут в том же доме и был, просто с другой стороны. Ночной, такой с вывеской светящейся. Правда, буквы на вывески посгорели, а одну кто-то разбил и название «Василёк», превратилось в «Всёк».
– Эй, дядя. – Позвали его молодые люди в числе двоих, стоявшие подле магазина и курившие сигареты, пахнувшие так приятно и знакомо…, эх! Где ж ты детство, где ж ты конопляное поле, где ж ты друг…, хм, с которым курили…, лучший друг был. Как звали-то? Дал бог память…
– Оглох чёрт позорный? – Рявкнул парень и наперерез шагнул. Ударил ему в грудь кулаком и…
Шож такое-то? Ванёк? Санёк? Серёга Хромой? А не, Серёга это на малолетке тип камеру держал.
– Ты…, ты же…, – блеял второй парень, к губе которого прилипла и сейчас забавно тряслась зажжённая сигарета. – Эдик…, т-ты живой? Эдик?
– Бля! – Воскликнул Штык. – Эдик! Ну точно, Эдик! Спасибо щегол, а то память совсем что-то ни к чёрту. – Парень что-то не обрадовался. Друга своего за рукав зачем-то дёрнул и бежать. Штык наклонился над неподвижным, но очень наглым пареньком. Тот на него смотрел. Пристально. Но одним глазом. Второй просто вылетел на асфальт, когда его о стену ударило – им теперь не посмотришь как бы. Хорошая стена. Крепкая. Пацана переломало, череп лопнул, а ей хоть бы хны.
– А по виду кирпич палёный. – Несколько удивлённо коснувшись стены пальцем, проговорил Штык. Снова на Эдика глянул. И за что он его? Хм. Надо подумать. Не просто так же правильно? Вот, сейчас подумаем. Только это, надо бы не забыть, зачем вообще пошёл. Ладно, там в процессе.
Прикупив всё нужное, постоянно поторапливая продавщицу (как бы не приехали всякие любопытные господа в синих рубашках со страшными автоматами в руках), Штык вышел на улицу.
– Эдик, пардон, так я и не придумал за что я тебя, – развёл руками, в каждой по полной сумке звякает бутылками, – уж извиняй, сдох ты получается зазря. А я каюсь – свинья и хам. Ну, покедова.
И пошёл. Ну а что? Плакать что ли – их вон сколько ходит по всему городу. Целую дивизию набрать можно. А он такой один единственный на всём белом свете. Переживут как-нибудь.
Шкету он решил ничего не рассказывать – разорётся ещё, ну его. Пусть нервы бережёт. Однако надо что-то делать с поведением. Оказывается, просто придумать Кодекс, мало. Как, однако, сложно ему следовать! И тут его осенило – он ведь не выпил парня! А Кодекс касался только еды.
– Фух. – С облегчением выдохнул Штык. Наконец-то, морально-этническая проблема…, этическая, наверное…, тоже слов понапридумывали умных, делать кому нечего…, в общем, всё путём.
С тем он сам себя и поздравил. Потом пошёл вроде правильно, но быстро сообразил что заблудился – просто обошёл два дома, глядь, а там впереди магазин памятный и машины с мигалками. В общем, пришлось скорректировать направление. Ночью тут так сложно ходить…, но ничего. Он было дело, по пьянке на кладбище в Белый и обратно ходил! А это 20 километров почти. И ничего, дорогу нашёл, вернулся домой. Правда, тогда он в дупель пьяный был. Вот! Вот к чему ведёт трезвый образ жизни!!! Пойдёшь так в другой город на кладбище – и всё, заблудишься. Оборотни съедят. Гы-гы – расхохотался Штык, наконец, выходя к нужному дому. Оборотни, ха-ха, всем известно, что это всё детские сказки для дубоцефалов. Нет никаких оборотней.
– Хули так долго? – Проворчал Шкет, слонявшийся под окнами нужного дома.
– Заблудился. – Честно признался вампир.
– Где тут заблудиться можно? Тут две берёзы, три дома. Клоп квартирный, блин.
– Сам дурак. Ну, полезли?
– Я же сказал на неделю тарься. – Шкет подхватил одну сумку. – Давай ещё иди.
И упрыгал наверх. Штык задумчиво поскрёб затылок. Не, так-то Шкет верно говорит, но…, как бы там теперь люди в погонах, ищут всяких ночных дебоширов, к коим он естественно никакого отношения не имеет. А сунется в магазин этот, обязательно безвинно пострадает. Эдик этот…, вот из-за таких нелепых несчастных случаев, люди и садятся в тюрьму!
Так, есть магазин в паре километров, вроде тоже ночной. Хм, далековато? Да ну!
Фигура вампира растворилась в ночи. Лишь куривший на балконе молодой человек, поперхнулся дымом и уронил сигарету, когда по скупо освещённому двору группы многоэтажных зданий, пронеслась едва различимая чёрная тень…, за которой летел шлейф сухой травы и комья мёрзлой земли. Парень прокашлялся, промямлил «показалось» и пошёл спать. День трудный был просто…
Возле этого магазина тоже компания плохо воспитанных полупьяных личностей оказалась, но тут никто не стал пытаться искать приключений. Штык даже удивился. Мимо прошёл, по ступенькам поднялся. Парень один девушку обнял, куртка у него на плечо съехала, и обнажился красивый погон, непонятного рода племени, а так же белая верёвочка. Вон оно что. Понятно, отчего лица такие спокойные, глаза почти добрые, ну, пьяные глаза вот и добрые. Дембеля гуляют. Штыку даже взгрустнулось. Он ведь тоже когда-то дембелем был. Тоже две недели в форме по городу ходил водку пил, девушек тискал. Потом форму где-то потерял. Так и не нашёл.
Эх, золотые были годы! В них не хватало только героинового кайфа. Впрочем, тогда такой экзотики как героин, в Ленске вовсе не было.
Закупившись, вновь нагруженный как молодой верблюд, Штык поспешил обратно, на этот раз, соблюдая более-менее ограниченный скоростной режим – что бы сумки не порвать. В итоге добежал только через минут двадцать и получил ещё один не лестный эпитет.
– Нафиг, я тебе что, сопляк что ли, за бухлом меня гонять? – Оскорбился вампир и, бросив сумки, полез наверх. Шкет что-то крикнул снизу. Штык повернул голову. – Сам тащи. У меня палец болит.
В общем, залезли. Осмотрелись. Свет включили. Удобная, уютная квартирка. Не сказать что алкаш жил. Даже телевизор красивый стоит, из Японии, в Корее собранный.
Чистота, уют, что ещё надо для полного счастья? Штык точно знал, что ему надо, но, увы, этого у него не было, пришлось обойтись водкой. Новоселье сели отмечать прям сразу.
Вечером очнулись и попытались вспомнить, что случилось после того как они выпили за упокой Петра? На трезвую голову вспомнить не получилось. Так что стали ещё пить.
Утром следующего дня, в квартиру кто-то постучался. Шкет притомился и сладко спал, так что к дверям пошёл Штык. Тихонечко подходил, просто узнать кто это и какого лешего ему надо.
– А ну открывайте! Я знаю, что вы там! – Загремел за дверью женский голос.
– Нет тут никого. – Ответил Штык.
– А кто говорит? – Не поверила женщина.
– Никто не говорит, ик, вам это всё кажется.
– А ну открывай скотина! – Взвыли за дверью, и кто-то её пинать стал. – Петька тварь! Скажи своему другу, что бы открыл мне дверь! Петька сволочь!
– Женщина. – Сказал кто-то ещё и Штык затаился, присев точно под замком. – Нет там никого.
– Как нет?! Со мной только что…
– Пётр умер.
– Как это умер? – Удивлённо-испуганно сказала женщина.
– С балкона упал и насмерть разбился. Нет его женщина, милиция квартиру опечатала, видите бумажку? – За дверью кто-то громко сглотнул и пролепетал «вввижууу». – Нету Петра больше.
– Ап. – Больше женщина ничего не сказала и вскоре, Штык услышал цокот каблучков.
– Фух, пронесло. Чуть не спалились. – Пробормотал вампир и поплёлся обратно в зал.
Не дошёл немного, силы покинули измученный организм и он заснул на полу.
Праздник новоселья затянулся. Сильно. Как именно он проходил, вампиры не запомнили, но дверь точно не открывали, а ботинки у обоих постоянно в земле были. В чём тут дело они не очень понимали, да и не особо пытались. Однако наслаждались праздником, пока не поняли, что каким-то невероятным образом всё-таки обнаружили своё присутствие в опечатанной квартире. Первые подозрения появились, когда в коридоре раздался жуткий визг и в зал полетели горящие искры.
Некоторое время они не обращали внимания, но звук становился громче, в квартире запахло палёным. Наконец, Шкет решительно встал из-за стола, подошёл к магнитофону и сделал звук потише. Окна дребезжать перестали, но визг пилы не исчез! Не показалось, значит. Вампиры переглянулись. Шкет совсем выключил звук – может, уйдут?
– Тут нет никого! – Заорал Штык на всякий случай.
Не поверили. Визг пилы не стих ни на гран. Выглянули в коридор и обнаружили, что по двери ползает полдиска пилы. Искры весело летят. Красивые кстати.
– Хорош ржать. – Шкет собрал глаза в кучу и сфокусировался на двери. – Спалили нас.
– Быть не может. – Решительно заявил Штык. – Как они нас спалить могли?
– Без понятия. Линяем.
По балконам спускались как все нормальные люди. Матерясь, постоянно срываясь и ступая буквально на грани от смерти в падении, с расшибом всего организма об мёрзлую землю. Дело было днём, так что никто ничего не заподозрил. Проходивший мимо мужик с собакой на поводке, даже зааплодировал и снял кепку. Собака неуверенно тявкнула, когда два пьяных акробата прошли мимо.
– Чего теперь?
Шкет пожал плечами. Шли на остановку, просто потому что не знали куда идти.
– Штык.
– А.
– Ты это…, слушай, тебе бухать не надоело?
– А чего ещё делать?
– Ну, я не знаю…, может что-нибудь этакое…
– Во. – Штык показал пальцем на вывеску непонятного смысла. Не светится, но висит высоко. Над красивым крылечком с розовой крышей. – Давай вывеску поломаем.
– Нахрена?
– Да ёпта. – Вампир всплеснул руками. – Ну ты же что-нибудь этакое сделать хочешь? Ну вот.
– Да я не про то. – Шкет шмыгнул носом. И хмуро добавил. – Что-нибудь важное, понимаешь? Хорошее, вот как знаешь, дом вырастить, дерево построить, сына посадить…, бля, не то что-то…
– Не люблю детей. – Ответил вампир. Покосился на товарища. – Ты отрезвел что ли?
– Ага.
– Ну блин, скучный ты Шкет. Нормально шли, нормально отдыхали… – Штык прикрыл глаза и скривился – приятная пустота сознания и отсутствие сколько-нибудь серьёзных мыслей, улетучивались. Организм избавлялся от спирта в крови. – Ай, стой. Шкет, Зов Природы.
Далеко ходить вампир не стал, сделал дело прямо тут, на асфальт, семафоря проезжавшим машинам, своим наиважнейшим достоинством.
– Идиот! – Визгливо прокричала в окно машины, какая-то женщина.
– Пошла в очко дура! – Не остался в долгу вампир.
До остановки шли молча. Там люди стояли, несколько молодых смешливых девчонок – Штык извинился перед товарищем (на ногу случайно наступил) и пошёл знакомиться. Шкет остался стоять в стороне, полный тяжких дум. Его начинала тяготить такая жизнь. Бесцельная, пустая. И на плечах груз стольких им оборванных жизней…, а что он сделал, что бы искупить? Пьёт месяц как скотина. Одно хорошо, что здоровью это теперь не вредит. Но…, Бог дал ему такие возможности и силы, не для того что бы до скончания веков водку пить! И Штыку тоже не для того он это всё дал. Хотя Штык-то ни о чём особо и не задумывается. Он, похоже, готов всю вечность провести вот так.
Уйти? Просто взять и уйти? А что потом? Штык хотя бы предложил некую альтернативу – Кодекс свой вампирский. Теперь он не тяготится тем, что приходится свершать ради выживания. А до встречи с ним, не было и этого. Шкет вздохнул тяжело и стал смотреть на проезжавшие мимо машины. Когда-то он хотел машину. Работал как конь, откладывал, копил, а потом этот долбанный кризис 98-ого года, дефолт, деноминация и столько пролитого пота, пролито впустую все деньги обесценились. Вот тогда-то он и бросил работу, стал пить исключительно и только. Больше ничем не интересовался, не занимался. А Артём не остановил – Артём сам пил уже года четыре…, нету Артёма больше, умер он. От его рук умер.
Нет. Нужно что-то менять. Нельзя жить так, как живёт Штык. Это тупик. Полный и абсолютный. Это забвение, пустота. И Ад в конце пути. Он должен что-то сделать, что-то важное, хорошее.
– Гы, – Штык повернулся спиной к смеющимся девчонкам и толкнул Шкета локтем в бок. – Вон та, с волосами, твоя, а ту, что белобрысая, я беру. Всё, завязывай кукситься, на хату едем. И это, у тебя типа днюха и ещё это, фирма своя. Только какая я забыл. Всё, давай, с волосами – Рита, белобрысая – а тебе не похер как её звать? – Шкет вообще молчал. – Ну вот, давай, пошли. У них там тоже днюха, мы типа номер два, как в Джеймсе Бонде, видал?
– Видал.
– Девчонки, а вот и… – Замялся, голову повернул. – Шкет, тебя вообще как зовут?
– Саша.
– Во, пиздатое имя. Девоньки! – Так сказал, что пол остановки подпрыгнуло, а девчонки снова рассмеялись. – Это Санёк, прошу любить и жаловать!
