Текст книги "Только про девчонок"

Автор книги: Николай Терехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ЗОЛОТЫЕ ПОДСВЕЧНИКИ

Много озер около Кочек, но с давних пор хуторянам не дают покоя два – Чертово и Громок. Чертово озеро люди обходят подальше, а к Громку тянутся. У Чертова – своя история, а у Громка – своя.

Было это давно. Тогда неподалеку от Громка стоял городок. Ныне это место зовут Городищем. Сейчас от Городища остались небольшие холмики, на которых буйно растут пустырник, чертополох, дикая корица. Но особенно густо растут они по бывшему рву, что окружал городок. На середине Городища есть холм, который выше всех, – здесь стояла церковь. Колокола этой церкви звонили не только к службе: случится в зимнюю пору буря – звонят, чтобы путники в дороге не заплутали, случится иная беда – звонят. А беды случались часто: то пожар вспыхнет, то нападут татары.

Зорко охраняли казаки свой городок. Но однажды прозевали. В городок воровски пробрались татары. Не казачьи дворы пошли грабить они – самого попа, у него-то было чем поживиться. Тишка-звонарь успел сделать всего один звонок. Всполошились казаки – за сабли, на коней и к поповскому дому. Нашли попа зарубленным, но еще живым. Только и успел он сказать:

– Татары… золотые подсвечники унесли.

Нагнали татар у Громка.

Не отдали они награбленного. Прижатые к озеру, бросили поповское добро в воду и бились до конца, до последнего татарина.

Так было или не так, рассказывают, что Тишка сразился с татарином на колокольне. Всадил татарин Тишке в живот кинжал, но тот нашел в себе силы и сбросил врага вниз. Крепко разбился татарин, понял, что не уйти ему из городка, и подпалил церковь. От церкви сгорел и весь городок.

Позже погорельцы построили новый городок и назвали его Кочками – в память о своем городке, от которого остались одни холмики, издали похожие на кочки. Города погибают, но легенды о них живут. Жила и эта.

В разные времена разные люди опускались на дно Громка, чаще всего это были мальчишки. У каждого – свое на уме. Что было у дедов и прадедов на уме, Илья Иванович не знает, наверно, то же, что у отца: разжиться. «За один золотой подсвечник можно было купить не одну пару хороших лошадей», – помнит Илья, говорил отец. Но, наверно, это сказка. Выкачать бы воду… А так невозможно дно осмотреть. Духу не хватает.

О золотых подсвечниках вспомнил Илья, когда подходили к Дону фашисты. Пчеловод Черкасов из хутора Рябенького продал несколько чанов меду и отдал деньги рабочим, чтобы они сделали за эти деньги самолет. Илюшкина мать отдала последние, почти новые отцовские валенки. А больше нечего было.

«Найти бы золотые подсвечники, – вспомнил Илюшка. – Может, они большие, и за них не один танк можно построить».

Опускался на дно озера. Но и у него хватало духу всего лишь достать дно. Ломал голову: что бы такое придумать. Вспомнил вычитанное в какой-то книге. Кажется, запорожские казаки, прижатые турками к реке, обхитрили своих врагов. Нарезали камыша, пробили перегородки в нем, взяли камышины в рот и, невидимые, по дну речки ушли.

Илья сделал тоже так. Выбрал самую толстую камышину, приспособил к ней резиновую трубочку, чтобы удобнее было с камышиной передвигаться, трубочку в рот – и на дно. Опустился, и даже дышал, но ничего не видел, глаза не терпели холодной воды.

Если бы точно знать, что есть на этом дне золотые подсвечники, он не отступил бы. Но сколько было веривших в эту историю, столько было и не веривших. Правда это или выдумка – об этом поведать мог только Громок. Отступился Илюшка. Но он был не последним, кто пытался разгадать тайну озера.

Сейчас озеро обмелело. Весь берег над озером распахан, вешние воды, дождевые потоки смывают пашню и несут ее в озеро, где земля оседает илом. Но разве легче от этого Ванятке? Труднее. Подсвечники теперь покрыты толстым слоем ила.

Ванятка не бедный. Зачем бы ему подсвечники? Но у него свои планы. Правда, они не такие, как у Ильи Ивановича, – тот хотел получить за золотые подсвечники танки для фронта… У Ванятки соображения помельче. И вот с чего все это началось.

Три года назад Натка Селиванова взбаламутила школу – опять эта Натка! Во всех делах без нее не обходится! Шел обыкновенный пионерский сбор, говорили о том, как подтянуть отстающих учеников, кто с кем будет заниматься. Когда сбор уже кончался, ни с того ни с сего вскочила Натка.

– Скучно живем, ребята! – сказала она. – Почитаешь «Пионерскую правду» и позавидуешь: другие пионерские организации занимаются интересными делами, разыскивают героев гражданской войны и Отечественной. Разве мы хуже, разве край наш не интересный? Что мы знаем о своем крае?

Ну и сказанула! Аж все замолчали, не знали, что ей ответить на это. Пионервожатая Анька (теперь учительница Анна Сергеевна) тоже долго молчала, обдумывала Наткины слова.

– Что-нибудь более конкретное ты можешь предложить? – спросила.

– Могу, – ответила Натка. – У нас в школе пустуют две комнаты. В одной лежат поломанные столы и парты, а в другой – уголь и дрова…

– Так их больше негде хранить.

– Для них надо сделать сарай, а в этих комнатах будет наш музей.

– А кто будет делать сарай и где мы возьмем доски, лес?

Натка крепко задумалась.

Если говорить по правде, то Ванятка был не против музея. Он был против Натки, и в душе радовался тому, что она зашивается со своей выдумкой. Не будет выскакивать. Но Натка подумала немного и сказала:

– Попросим председателя. Он плотников пришлет.

– А если не сделают?

– Пускай дадут лес и доски. Мы сами…

– А что, ребята, Натка говорит дело.

И началось! Что дальше, да как?

Внук первого председателя колхоза Семена Игнатьевича Сажнева, Игорек Сажнев, сказал:

– Я принесу дедушкину казачью шапку. Она пробита пулей. Это белые казаки в него стреляли. А еще у него есть именная сабля. Может, отдаст.

– А я знаю, где есть станковый пулемет. Он, правда, поломанный, – сказал Лешка Сапожников.

Но это было еще не все. К удивлению Ванятки, Лешка Сапожников тут же достал алюминиевую табакерку, на которой, наверное, солдат ножом наковырял такие слова:

ДАЕШЬ СТАЛИНГРАД! СМЕРТЬ ГАНСАМ!

20.8.1942 г.

И. Г. Степанов.

Лешка в эту табакерку складывал резинки, перья и разную мелочь. Теперь он готов отдать табакерку музею.

– А что, ребята, – сказала пионервожатая, рассматривая табакерку. – Может быть, этот И. Г. Степанов живой? Может, он герой Отечественной войны?

С затаенной завистью пионеры смотрели на Лешку Сапожникова: он положил на стол первый музейный экспонат.

После сбора домой пошли не сразу. Заглянули в комнаты, о которых говорила Натка. В самом деле, чего это они, обломки столов и парт, занимают целую комнату? Конечно же, им место в сарае!

К вечеру портреты кочкинских красных партизан из домов перекочевали в школу, в будущий музей.

Незаметный хутор Кочки, и люди его незаметные, но когда фотографии собрались вместе, то оказалось, что чуть ли не в каждой семье Кочек – герои; если не гражданской войны, то Отечественной.

Тут же к вечеру появился старый станковый пулемет и противотанковая граната.

Илья Иванович шел по хутору, когда ребята волокли пулемет, и вслед за ними завернул в школу.

– Что у вас тут происходит? – спросил он пионервожатую.

– Илья Иванович! – обрадовалась Анна Сергеевна. – Вы очень кстати пришли.

Она рассказала ему про сбор и про то, что решили пионеры.

– Конечно, вы придумали хорошее дело и рассудили по-хозяйски, – похвалил Илья Иванович. И пообещал дать досок и несколько бревен.

– Плотника одного выделю. Сами вы только материал погубите.

…Недолюбливает Ванятка Натку и досадует на самого себя. Почему это хорошие мысли всегда приходят не в его, а в чью-то голову? Какая-то особенная, что ли, голова у этой Натки?

В тот день, после пионерского сбора, она подошла к нему и спросила:

– Ваня, твой дядя Федор – кавалер всех орденов?

– Ну! – гордо нукнул Ванятка.

– Напиши ему письмо про наш музей. Пусть он пришлет свою фотографию.

Чего бы проще сказать: «Ладно, напишу», тем более, что сам не видел этого дядю; гляди, приехал бы в гости, а может, и позвал бы к себе в летную часть. Но вместо этого Ванятка сказал: «Надо тебе – сама и пиши». После он понял, что был не прав, даже хотел признаться в этом. Наверно, он так и сделал бы, если б Лешка Сапожников не рассказал ему историю о золотых подсвечниках.

– Слушай, Лешка! – воскликнул обрадованный Ванятка. – Это же здорово! А?

Он аж задрожал.

Еще ничего особенного не сказал Ванятка, но по тому, как загорелись у него глаза, как задрожал голос, Лешка понял: он знает что-то особенное.

– Тебе кто сказал? – спросил Ванятка.

– Мама.

– Ты ее предупредил, чтобы она никому ни слова?..

– Нет.

– Скажи. А ты еще никому не ляпнул?

– Нет.

– Молодец. Ты понимаешь, Лешка, что будет, если мы найдем золотые подсвечники?

– Я слыхал, что золотые находки в Москву отправляют. Есть там такой музей.

– Вот и хорошо. Будут стоять наши золотые подсвечники в этом музее, а около них табличка: «Эти золотые подсвечники, тогда-то принадлежавшие тому-то, были найдены на дне озера Громок ребятами хутора Кочки Волгоградской области Иваном Бугаевым и Алексеем Сапожниковым». Здорово, а? Кто ни придет в музей, фамилии наши обязательно прочтет.

– Здорово! – сказала Лешка. – А вдруг и в самом деле татары бросили не подсвечники, а что-нибудь другое?

– Все равно здорово, – несколько поникшим голосом проговорил Ванятка. – Наша находка в школьном музее будет самая древняя.

ТРЕНИРОВКИ

Началась у Ванятки и Лешки беспокойная жизнь. Сразу же обнаружилась главная трудность: они не лягушки, что запросто живут и в воде, и на земле. В первый раз Ванятка пока дошел до дна и назад, чуть не лопнул от натуги. Лешка же вообще как только дошел до холодного слоя воды, выскочил наверх.

– Надо тренировать себя, чтобы дольше терпеть без дыхания, – решил Ванятка.

– Если б водолазный костюм, – помечтал Лешка.

– В водолазном костюме я бы их давно нашел, – вздохнул Ванятка.

Что толку мечтать о несбыточном. Надо обходиться тем, что есть. Они продолжали тренироваться.

Однажды Ванятка стащил дома будильник, принес в класс.

Учительница рассказывала новый урок:

– Наша область, ребята, располагает богатыми полезными ископаемыми. В районе Жирновска и Арчеды добывается нефть, которая перерабатывается на Волгоградском нефтеперерабатывающем заводе…

Ванятка держал на коленях будильник, засекал время и командовал Лешке:

– Начали!

Они делали самые большие вдохи. Лешка, надуваясь, замирал и сидел так до покраснения.

– Сапожников, – спросила учительница, когда Лешка с шумом выдохнул. – Ты что там пыхтишь, как паровоз?

– Это не я, – отказался Лешка.

– А кто же? Ты, Бугаев?

Ванятка молча покрутил головой.

– …Теперь, ребята, я вам расскажу о наших рыбных богатствах.

– У тебя полминуты получилось, – сообщил Ванятка Лешке. – У меня больше минуты. Не правильно ты тренируешься! Что ты делаешься каменным?.. Ты же не будешь сидеть в воде истуканом. Сиди нормально, занимайся…

– Может, кто-нибудь из вас расскажет, какие ценные рыбы водятся в Волге?

Класс замер, стало слышно, как предательски тикал будильник. «Тики-тики, тики-тики», – неслось из Ваняткиной парты.

Услышала и учительница. Подошла.

– Что у тебя в парте, Бугаев? Давай сюда.

И только взяла будильник в руки, он вдруг щелкнул и оглушительно зазвенел. Учительница вздрогнула, а будильник грохнулся об пол, дозвенел свое и перестал тикать.

– Бугаев, ты чем занимаешься на уроке? – опомнившись от испуга, спросила учительница.

– Слушаю урок.

– А будильник зачем принес?

– Мама велела отнести мастеру, – опустил глаза Ванятка.

– Неправда. Будильник работал.

– Он спешил, – на ходу придумал Ванятка.

Учительница не поверила. Ванятка понимал, что поступает плохо, но и правду сказать не мог.

…Лешка за зиму натренировался до минуты, у Ванятки – рекорд: полторы минуты. А больше, хоть лопни, не получается: голова кружится и в ушах звенит.

А еще надо было научиться глядеть в воде. Ванятка и Лешка наливали в таз воды, по очереди опускали в него лицо и открывали в воде глаза. И… тут же зажмуривались – больно.

– Почему рыбам не больно? Они вообще не закрывают глаза, – удивлялся Лешка. Ванятка объяснил.

– У рыбы защитная пленка на глазах. Это мне Анна Сергеевна говорила. Еще она говорила, что человеку легче быть с раскрытыми глазами в морской воде.

– Почему?

– Потому, что наши глаза все время смазываются слезами. Они тоже вроде защитной пленки…

– Слезы?

– Ага. Простая вода растворяет слезы, и глаза оказываются без защитного слоя. Потому и больно, когда к ним прикасается вода или еще что-нибудь.

– А в море?

– В море вода очень похожая на слезы, она не сразу смывает их.

Как они ни старались всю зиму, так и не научились глядеть в воде.

Сколько раз Ванятка видел в кино маски, в каких запросто можно уходить под воду. Сколько мечтал достать их… Но в Кочках они не продавались.

И вдруг… в осокорях займища он увидел эти маски – в них шли пугать свою бабушку Натка и Шурка.

Будь Ванятка не такой строптивый, уговорил бы Натку одолжить ему эти нужные штуки на день-два. Нет же, не удержался, забросил на дерево платья девчонок, нашкодил…

Вот так и получается: умные мысли или совсем не приходят в голову, или приходят слишком поздно.

ТРЕВОГА

Илья Иванович слушал областные известия. В южных районах области уже начались пробные прокосы ранних колосовых… Велика область. Когда у них в Кочках по весне еще только начинают обнажаться заснеженные пашни, на юге, в Котельниково, уже идет посевная, когда там уже берутся за хлебоуборку, – в Кочках в самом разгаре сенокос…

– Погода на ближайшие сутки, – сказал диктор. Илья Иванович увеличил громкость транзисторного приемника. – В южных районах области в ближайшие дни будет устойчивая жаркая погода… – «Это хорошо, – отметил про себя бригадир. – Жаркая погода в уборочную – самый раз». – По северным районам ожидается неустойчивая жаркая погода, штормовые ветры с ливнями и грозами.

Даже не верилось: такое чистое небо и вдруг – ливни. Не хотелось верить, потому что ливни сейчас ни к чему. Бригадир окинул взглядом луг. Косари заканчивали последний угол. Пышные, как сайки свежего хлеба, стоят на скошенном душистые скирды сена.

– Девчонки, – подошел к костру бригадир, – заваривайте второй котел. Сейчас организую пополнение. Назавтра ожидаются буря, ливень, а у нас два скирда незавершенных и, гляньте, сколько в валках лежит… Все разнесет. А ты, Лешка, – быстренько к косарям! Скажи, чтобы бросали косить. Всем на скирдование.

Илья Иванович сел на своего «ковровца» и, лихо подпрыгивая на ухабинах, помчался в Кочки. Лешка бежал в другую сторону, к косарям, не знавшим, что ожидается беда. По пути остановил подгребальщиков.

– Кончайте подгребать. Всем на скирдование! – крикнул Лешка.

Подгребальщики остановились.

Косари один за другим подъезжали к Лешке, глядя на пестреющий зверобоем луг, сожалели:

– К вечеру закончили бы – и делу конец.

Вскоре из Кочек примчались две машины с хуторянами. Приехали, стоя в кузове, так много оказалось помощников. Было что-то воинственное в их настроении. Люди выпрыгивали из машины, с вилами в руках торопились к стогам.

Приехала Наткина и Шуркина мать. Забежав к дочкам, посетовала:

– Только ободрала стены – и бригадир тут: «Анна Петровна, быстрей!» Да кто, говорю, будет мне мои дела делать? А он: «Если хочешь, говорит, сам приду помогать». Я ему и про погреб заваленный и про крышу, что течет, а он свое: «Бросай все, надо на скирдование!»

Когда солнце перевалило далеко за полдень, из осиновой рощи с грохотом вылетела пара лошадей, запряженных в арбу. Крутя над головой концами вожжей, на передке стоял Ванятка, а в арбе, уцепившись за грядушки, сидели его дружки. У каждого из них вилы. Не докладываясь, они повернули к валкам. Прыгнули через грядушки на стерню, не дожидаясь команды, с криком, гиканьем принялись бросать в арбу сено. Как только арба заполнилась, Ванятка взобрался на сено.

– Сюда клади! – командовал он.

– Получай порцию!

– Клади на угол! Хорошо… Больше, больше навильнички делайте! Что вы копаетесь, как поросята худосочные?.

– Ах, так?! Ну, успевай, поворачивайся!..

Взлетают над арбой навильники сена. Ванятка едва успевает поворачиваться и поднимается все выше, выше.

И вот шумная бригада уже несется к стогу, на котором командует мать Натки.

– Принимай, Петровна, порции!

Летят с арбы навильник за навильником. Стог растет, все выше, выше. Скоро его причешут, и будет он стоять аккуратный, как десятки других, стоящих на лугу. Илья Иванович подвез на «Беларуси» тяжелые дубовые бревна – слеги. Когда завершится стог, его придавят сверху слегами, и тогда буря не страшна.

Гремят тракторы, скрипят волокуши, гудят машины, тарахтит арба, кричат, смеются люди, фыркают лошади.

Работали так дотемна. Слеги укладывали вслепую.

– А вы, друзья, умеете не только шалыганить, но и работать! Молодцы-ы, – похвалил бригадир Ванятку. И пригласил: – Идите вечерять.

С Лешкой Ванятка не поздоровался, сделал такой вид, будто не замечает его, будто Лешки вообще не существует. Это обидело Лешку. Дождавшись, когда товарищ поест, Лешка подошел сам. Надо же объяснить, почему не стащил ружье и не вернулся с сенокоса.

– Спокойной ночи, синьор, – сказал Ванятка и направился к арбе с сеном.

Лешка поймал его за руку, стал было оправдываться.

– Спокойной ночи, синьор, – уже приказным тоном сказал Ванятка.

– Ну и спи, – остановился Лешка, – Илья Иванович знает про золотые подсвечники.

Ванятка обернулся.

– Знает? Ты же обещал никому…

– Он сам во время войны искал их и не нашел… Слушай, Иван, у меня маска есть.

– Что? – Ванятка подвинулся к Лешке. – Где взял?

– Противогаз дома есть. Еще от войны остался.

– Синьор, ты смекалистый. Что же ты раньше молчал?

– Раньше не додумался.

ЖЕЛТЫЙ УРАГАН

…И все-таки ничто не обещало шторма. Дул легкий ветерок, все так же тихо мерцали звезды. Хотелось спать. Кто-то проговорил:

– Может, бригадир нарочно все это придумал… Чтобы разом убрать сено…

Ему никто не ответил. Кто-то завозился, заскрипела покачнувшаяся арба.

Солнце утром поднялось небольшое, но жаркое. Вчерашнее напряжение заметно спало. Ребята спокойно накладывали сено на арбу, не торопясь, везли к стогу. Может, и в самом деле бригадир придумал, может, метеорологи ошиблись.

Ната и Шура разожгли костер, начали готовить обед. Еще не закипела в котле вода, к поварихам примчался на «козле» бригадир.

– Девочки, заливайте костер. Видите, начинается.

Было так же тихо, только небо на юге покрыла желтая мгла. Пожелтело небо, потемнело солнце, из-за хоперских урочищ показалась крылатая туча.

– Начинается! – будто услышав слова бригадира, крикнул Ванятка. И снова замелькали снизу вверх косматые навильники сена.

– Начинается! – крикнул Лешка, сидя на волокушке.

Успели стащить волокушами валки, но не успели уложить в стога сено.

Туча росла. Вот она закрыла половину неба. Колыхнулся воздух, и мелкая, едучая, пахнущая химикатами пыль (где-то сделали опыление) начала лезть в глаза.

Илья Иванович подбежал к ребятам, выпряг лошадей к отпустил их на волю. Скирдовальщики спрятались под стога.

– Уходите отсюда! – закричал бригадир. – Завалит сеном! Все под кусты!

Кусты стелились по земле, над лугом поднялась сенная круговерть. Ветер срывал сухое сено со скирдов, разметывал кучи из-под волокуш. Стоявшая с сеном арба покачнулась, сначала тихо сдвинулась с места, потом, гонимая ветром, покатилась под гору, к озеру.

Ванятка выглянул из-за куста.

– Ребята! Арбу нашу угнало.

Кто-то сказал:

– Тормозов у нее нет, не ляжешь же под колеса.

Ванятка вскочил и рванулся вдогон уходившей арбе. Догнал, поймал дышлину. А остановить-то невозможно… И он, держась за дышлину, бежит несколько мгновений следом… Поравнявшись со стогом, резко повернул передок арбы, и она задом сунулась в сено.

Неожиданно радостное чувство испытывал Ванятка, лежа под кустом. Он знал, что любой из ребят не испугался бы выскочить в этот шторм, но ведь только ему пришло в голову спасти колхозное добро.

Желтый ураган пронесся по займищу, по озерам и, огромный, до самого неба, пошел степями на север. А над хоперским урочищем плыли самые обыкновенные дождевые тучи. Прямая молния пригвоздила что-то к земле, треснула над самыми верхушками дубов, надломилась и погасла. Прогремел гром. Редкий, крупный дождь тяжелыми каплями упал на землю. Все бросились под стога, у которых из-под дубовых слег торчали взъерошенные ураганом чубы.

Гроза снова рубанула с плеча. Теперь уже совсем рядом. Натка выглянула из своего укрытия, вскрикнула:

– Горит! Сено горит!

Все выбежали из своих укрытий.

Стог сена, к которому только что приткнулась арба, дымился. Огня еще не было видно. Илья Иванович схватил в руки вилы, побежал к стогу. Ванятка, еще возбужденный и чувствующий себя героем, обогнал бригадира, быстро взобрался на арбу с сеном. Схватил лежащие там вилы, всадил со всей силы в стог, вторые всадил выше, по ним, как по ступенькам, поднялся с третьими вилами наверх. Там, где только что курился дымок, уже показался язык пламени.

Ванятка не раз видел, как горит сено. В прошлом году даже сам помогал тушить у соседей. Он поднял вилы и со всего маху ударил по языку. Пламя осело и дыхнуло горечью дыма, искры, черная зола клубами поднялись над стогом. Приглушенное пламя вдруг снова стало расползаться.

Ванятка снова начал бить по сенному жару, который краснел, раздуваемый ветром, шипел, когда на него падали крупные капли дождя.

Вот рядом с Ваняткиными вилами опустились вторые вилы, третьи. Это Илья Иванович и Натка пришли на помощь.

А там, внизу, Лешка с другими ребятами уже катил к стогу телегу с бочкой питьевой воды.

Когда пожар был потушен, Илья Иванович сказал:

– Хорошо, что изнутри загорелось, не сразу пробилось наверх. Если бы сверху – вряд ли остановился бы.

Не прячась от дождя, Илья Иванович направился в будку. Достал авторучку, листок бумаги, стал писать. Как только гроза удалилась вслед за желтым ураганом, включил рацию:

– Алло! Алло! – кричал кто-то в приемнике.

– Слушаю, – спокойно сказал бригадир.

– Илья! Ты, что ль! Парамонов говорит.

– Я.

– Зову, зову тебя… Как вы там? Стога не развалило?

– Нет. А как мы тут – запиши.

Илья Иванович прочел написанное на листке и приказал Парамонову:

– Позвони в «Авангард» и передай редактору, все от слова до слова.

– Хорошо, – сказал Парамонов. – Сейчас передам.

– Да попроси его, чтобы насчет ребят ни слова не выбрасывали, особенно насчет Ивана Бугаева. Скажи, что это особенно важно.

– Скажу. А ты там у себя «молнию» выпусти.

– Договорились. У вас там все в порядке?

– На гумне один амбар раскрыло.

– Это не страшно. Накроем.

– А еще пшеница полегла мироновская.

Илья Иванович помолчал. Скверное это дело, когда ложатся хлеба. Колосья добрые, зерно веское, а взять его как? В прошлом году у Березовой балки вот так легли – пришлось пускать по следам комбайна косарей-ручников. Придется и в этом году.