Текст книги "Ещё раз (СИ)"

Автор книги: Николай Дронт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Заявление

Если ты хочешь чего-то, лучше не показывать желания, а сделать так, чтобы тебя самого попросили это сделать. Если прийти проситься на работу оператором в ВЦ моего старого института, тебе долго будут рассказывать, как здесь здорово, но скорее всего не возьмут – ставок нет. Однако летом всё меняется – ребята уходят в институт или призываются в армию, девчата тоже поступают. С остающимися вообще беда, они все, поголовно, хотят идти в отпуск обязательно летом. Словом, в июле-августе работать некому. Потом, придут провалившиеся, но сейчас не только возьмут любого, ещё уговаривать станут. Ставки или уже освободились, или вот-вот освободятся, даже они не проблема.

Могут спросить: "Почему не поступаешь с таким аттестатом?" Правильный ответ: "Деньги нужны. На стипендию не проживёшь." Никто на это ничего возразить не сможет.

Сложнее вопрос: "Почему к нам?" Тут я долго чесал затылок, но придумал, как объяснить. Недалеко есть ВЦ АН СССР. Скажу, хотел туда устроиться оператором, но где находится, точно не знаю, вышел не на той остановке. Пошёл пешком и увидел вывеску.

В принципе, я не ошибся. На проходе сидят женщины в возрасте. ВОХР во всей красе, всех сотрудников знают в лицо, а часто и в курсе их сердечных дел. А уж про рабочие и кадровые вопросы, лучше них никто не расскажет. Есть ещё Бюро Пропусков, но там считай выселки. Сидит тётка в конуре, с ней толком и поболтать нельзя. Только заглянул на проходную и спросил о работе на ЭВМ, одна вахтёрша меня стала удерживать разговорами об институте, другая вызвала по телефону главного оператора. Та пришла моментально.

Женщина лет до сорока. В прошлой жизни, когда я устраивался сюда после универа, она уже не работала. Посмотрела аттестат и характеристику, спросила про ВУЗ. Ответил заготовкой. Приняла, но поинтересовалась призывом в армию. Рассказал, что не годен в мирное время. Последовал вопрос про инвалидность. Узнав, что её не имеется, начала вербовку. Панегирик современным ЭВМ и этому конкретному ВЦ, в частности, сменился конкретикой – оклад 70 рублей, график работы – день, ночь, два выходных, смена 12 часов. Должность для неподготовленного человека странная – не "лаборант", а "оператор расчётной бригады машинно-счётной станции". Ничего так, да? Видимо, наследие сталинских времён, когда считали на механических арифмометрах. Увидев мои колебания, я их старательно изображал, рассказала о неизбежности квартальной премии. У операторов меньше 15 рублей она не бывает. Показала на проходящую стайку симпатичных девчат.

– У нас работают, – подмигнула она. – К сентябрю ещё новые придут.

Девушки окинули меня заинтересованными взглядами. Главноператорша сказала, что это перфораторщицы, те же машинистки, но набивают не текст на бумаге, а информацию на перфокартах, что по большому счёту одно и тоже. Сейчас каждый может написать на специальных бланках программу. Подписать у своего завотделом заявку. Завизировать у руководительницы перфобюро. Если нужно срочно, то договориться о визе "Cito", если нет, то получить простую подпись. Затем положить свои бланки с подписанной заявкой на специальный стол и подождать, когда тебе набьют программу. Ждать придётся долго, ведь сейчас программистов развелось, как собак нерезаных! Они всё пишут и пишут свои программы. Делать им больше нечего! А девочки целый день, не разгибая спины, в шуме и грохоте перфораторов… А кто это ценит? Никто! Впрочем, замечено, если принести шоколадку, скорость прохождения конкретно твоей заявки резко увеличивается, и на столе для тебя очень быстро появляется колода перфокарт. Бедные аспиранты и прочий хитрый народ может сесть за свободный перфоратор и набить себе программу сам. При минимальном умении жать на клавиши и при отсутствие лени, оно возможно, а перфораторщицы совсем не возражают против снятия с них части работы. Впрочем, обо всём этом я помнил ещё из прошлой жизни.

Сейчас же, дал себя уговорить и написал заявление с 1 августа. Женщина задумчиво упомянула 15 июля, но я ответил: "Посмотрим, может меня ещё не примут, чего раньше времени говорить?" Договорились, что я позвоню в понедельник, и если всё будет в порядке, то подъеду со всеми своими документами, заполню положенные бумаги и оформлюсь на работу.

Прихожу домой, перед входом сидят Леша со Светой, меня ждут. Оказывается, подали заявление, через месяц свадьба. Зовут свидетелем. Ещё предлагают съездить в Ногинск, познакомиться с подружкой, заодно искупнуться и отдохнуть. Согласился, по старой памяти оставил молодёжь, а сам пошёл "в магазин". Делать мне там нечего. Час болтался по улице, потом вернулся и покормил сладкую парочку. Уже в прихожей, когда стали уходить, сунул жениху конверт. Говорю:

– Подарок на свадьбу. Вам сейчас нужно будет.

– У нас есть, – слабо стал возражать Лёша, доставая деньги, но вдруг увидел сколько там. – Обалдел?! Откуда столько?! Здесь рублей двести!

– Двести пятьдесят. Откуда взял, там больше нету. А раз даю, значит бери и трать.

Светка быстро спрятала деньги обратно в конверт, а его в свою сумочку. Понятно, очень благодарила. Им действительно деньги пригодятся.

Может и не надо было светиться, обошлись бы свадьбой попроще, но друзья всё-таки. Да и свадьба это… свадьба. Особенно для девчонок. Фата, белое платье, золотые кольца… и всё такое… Понятно, обоим родители сколько-нибудь подбросят, да и банкет тоже организуют. Но молодым хочется и на что-то лишнее, неподконтрольное родителям потратить, без выклянчивания и отчёта.

В понедельник звоню в институт и оформляюсь на работу. В воскресенье поеду с Лёшей в Ногинск. А завтра надо съездить на природу, есть одно местечко, куда хочется попасть.

Не успел обдумать план действий, как зазвенел дверной звонок. Опять кто-то пришёл. Не квартира, а проходной двор, какой-то. Открываю, стоит Янка со своим. Типа, привела его просить прощения, а заодно посмотреть, как я живу, вроде раньше здесь не была.

Принесли хороших шоколадных конфет, бутылку "Рябины на коньяке", явно не из винного отдела. На бутылке пробка завинчивается, а сейчас, для обычной торговой сети, запечатывают пробкой "с козырёчком". Виктор имеет доступ или к каким-то распределителям, или к закрытому для простых смертных магазину. В разговоре похвастал, что купил в МИДовской высотке, в подвале. Там есть хорошие ларьки. Увидев, что на меня это впечатление не произвело, немного сник – кроме доступа к жирной кормушке, ему похвастаться особо нечем. В ответ я угостил его настоящей гаваной. Посидели, покурили. Мне рассказали, что Янка с Дашкой разругались вдрызг. Яльцева разревелась, призналась, что она подругу ко мне заревновала, вот и послала проверить. В конце концов, они поорали друг на друга и помирились. Однако осадочек остался, да и жених старшему поколению уже нажаловался.

Стрельбы

Последний день июня. Экзамены закончились, документы получены, вроде можно отдыхать. Поехал в мамину квартиру за рюкзаком, давно хочу съездить на природу. Есть одно местечко, в пионерском лагере отдыхал поблизости. Для моего дела там особенно удобно, ведь с войны сохранились остатки укреплений. Ничего особенного, заросшие окопы, просевшие ДЗОТы, засыпанные землянки, противотанковые рвы и отсутствие жилья поблизости. Грибники, конечно, ходят, но не в засуху, когда и намёка на грибы нет.

Лёша уже давно принёс мне две пружины, вместо просевших. Поставил их в магазины, проверил, вроде работают нормально. Свежие патроны подарили, но я предпочту их приберечь, сначала попробую старые. Почти полная сотня из саквояжа и ещё дюжина с чердака больше полусотни лет ждут, когда их используют. Золотой браунинг брать не буду, обойдусь чёрным. А Бэби стоит проверить.

В общем, заехал к маме, набил по два магазина к каждому пистолету. Взял рюкзак и отправился на Ленинградский вокзал. Ехать больше часа, затем минут тридцать идти до места по глинистой дороге, скорее колее. Там через лесополосу, спустился в бывший противотанковый ров, а ныне заросший кустарником овраг. В засуху этого года протекавший там ручеёк совсем пересох, потому не мешал движению. Скоро нашёлся подходящий участок. Верёвкой отмерил дистанции 5, 10, 15 и 20 метров и установил заготовленные четыре фанерки. На каждой из них нарисован овал, размером приблизительно с голову.

Первая серия из чёрного браунинга, 6 патронов на 5 метров. Отстрелялся нормально, осечек не было. Все пули попали в овал. Не будем говорить про кучность. Вторая серия. Тоже самое, но дистанция 10 метров. Все пули попали в фанерку. Мда… На 15, а тем более на 20 метров решил не стрелять, бесполезно.

Бэби на тех же двух дистанциях показал аналогичные результаты. Собрал отстрелянные гильзы и продырявленные фанерки. Затем быстрым шагом удалился в сторону шоссе. Выстрелы довольно тихие, склоны оврага гасят звуки и не дают им далеко разнестись, опять же рабочий день, но лучше уйти от греха подальше. Отошёл на пару километров и из заранее припасённой четвертинки полил водкой на тряпочку, тщательно протёр руки и рубашку. Лучше спиртом пахнуть, чем порохом. Пистолеты в целлофановом пакете, пакет в сумке, сумка в рюкзаке, от них запах не учуют, а вот рук могут.

Пока шёл, прикопал гильзы под корнями сосны, почти рядом с муравейником. Фанерки сжёг на старом кострище у речки, уже за шоссе. Залил угольки костра пионерским способом. Иногда этот метод зовут "девочки отвернитесь". Убедился, что загореться ничего не сможет и пошёл обратно на электричку. В дороге разговорился с пенсионером, он тоже пытался грибочков по ложбинкам поискать. И тоже напрасно.

Дома почистил пистолеты и убрал их по местам. Результаты стрельбы признал удачными. Первое, всё патроны, хоть и старые, были отстреляны без осечек. И из саквояжа, и шесть из найденных на чердаке. Другие шесть чердачных, на всякий случай, оставил. Второе, новые магазинные пружины, кажется, из бериллиевой бронзы, работают прекрасно. Третье, с пяти шагов, по неподвижному арбузу я не промахнусь. Скорее всего. Но с десяти, надо стрелять только в корпус. Звук выстрелов в меру громкий, отдача почти не чувствуется. Оба пистолета мелковаты для моей руки. Резюме такое – я вооружён и очень опасен. Может быть…

Ногинск

В Ногинск, к Свете можно доехать либо электричкой с Курского, почти полтора часа езды и 55 копеек затрат на билет, либо автобусом от метро «Измайловский Парк». Причём автобусов два – обычный, который едет час с остановками, причём билет в нём стоит 65 копеек, и Икарус, экспресс. Едет 45 минут, стоит рубль. Поехали на электричке, до автобусов от меня больно неудобно добираться.

Как приехали, сразу пересели на трамвай. Было указание спросить остановку "Живые и мёртвые". Оказалось, ехать совсем недалеко, но какая-то бабуся на нас ругаться начала. Мы не поняли, а кондукторша вступилась: "Они откуда знают? Как им сказали, так и они говорят." Оказывается, остановка называется совсем по другому, а то место, куда едем, так прозвали, из-за новых пятиэтажных домов, построенных на месте перенесённого кладбища.

Света нас уже ждала у дома. Не заходя, всучила две сумки и повела к дому подруги. Та тоже была уже готова и, после представления нас друг другу, предложила перекусить. Мы начали отнекиваться, вроде на речку собирались, да и неудобно, только первый раз зашли к человеку и сразу начнём трескать. Тогда нам дали ещё две сумки и повели купаться.

Лида, как звали подружку, явно ко мне присматривалась, но с разговорами особо не лезла и вообще не навязывалась. Когда пришли на место, девочки расстелили подстилки, скинули платьица, оставшись в поддетых под них купальниках. Честно скажу, фигурка у Светы лучше, зато Лида выглядит значительно ухоженней, и бюст у неё чуть не на целый размер больше. Да и купальник импортный. Мы купались, загорали, играли в карты, развлекались, одним словом.

Девчата захватили с собой в сумках бидон кваса, огурцы, варёные яйца, зелёный лук и чёрный хлеб. Мы привезли полукопчёную колбасу. Сейчас отказываться не стали, тем более аппетит на свежем воздухе нагуляли. Вчетвером подъели всё принесённое. Потом продолжили купание и разговоры. Болтали, в основном, про окончание учёбы, про оценки, про то, кто куда идёт. Только ранним вечером стали собираться обратно. Девочки ушли в кустики выжимать купальники и переодеваться. Наши плавки и так высохли.

Когда Лида наклонилась, чтобы поднять с земли подстилку, в вырезе платья показалась голая грудь, был виден даже очаровательный розовый сосок. Девушка заметила мой взгляд и понимающе улыбнулась. Наши девчонки из класса за меньшее Димуську чуть не прибили, а здесь девушка восприняла взор, как должное. Я даже подумал – может она специально мне это показала?

Довели Лиду до её дома и начали было прощаться, но нам в приказном порядке велели зайти. Скромный двухэтажный каменный дом, рядом с трамвайной линией. Ночью с непривычки будешь просыпаться от грохота и дребезга проходящего вагона. На участке гараж и две-три сотки ухоженного садика. Нас провели в гостиную, где уже ждал ужин. Ничего особенного, но зажиточность чувствуется во многих деталях. За стеклом серванта много хрусталя, ковёр на стене, другой на полу. Импортный мебельный гарнитур. Хрустальная люстра. Цветной телевизор. На сегодня это дефицитные, дорогие и статусные вещи. Жаль в 90-х они уже будут никому не нужны.

Стол накрыт прилично, но без излишеств. Из дефицитов разве только тарелочка, порезанной кружочками, сырокопчёной колбаски. Но накормили обильно и вкусно. Пирожки, домашние соления, сало и всё такое прочее.

На горячее дали отварную молодую картошечку с зеленью и сливочным маслицем, а к ней жаренную курочку. Судя по запаху и вкусу, деревенскую, а не магазинную "синюю птицу". С нами за столом сидели родители Лиды, так вот папа наливал мужчинам "Посольскую" водку. Кто понимает, тоже дефицит. Мы с Лёшей приняли по единой и больше не стали, отговорились дорогой домой. Закончили трапезу заваренным ароматным индийским чаем из Индии. Не фасованным в пачки "со слоном", а из необычной жестяной коробки. Торт был покупной, кремовый, но свежий и вкусный.

Мама девушки вела разговоры о погоде, засухе и телевизионных передачах. То есть, ни о чём. Мудрая женщина, не стала поражать потенциального жениха богатством, ведь умный сам поймёт уровень дома, а дурак им здесь не нужен. В общем, мило провели время.

Лида показала свои снимки. Оказывается её хобби фотография. Выложила не портреты друзей и близких, а лишь пейзажи и натюрморты. Никакого цвета, только чёрно-белая гамма, только серые полутона. Скажу честно – это было очень хорошо, это настоящее искусство. Я по-хорошему поразился, не ожидал увидеть такого. Девушка приняла моё восхищение и пообещала "может быть, когда-нибудь" показать другой альбом. Спросил – почему не сейчас? Ответила в смысле, что там слишком личные снимки, там такие фото, которые далеко не все поймут правильно, там портреты девушек в стиле "ню". Я не стал настаивать на показе, это действительно не стоит видеть посторонним.

Девчата нас проводили до электрички. С Лидой мы ничего не решили по поводу дальнейших встреч, нежные чувства друг к другу, конечно, не пробудились совершенно, но поговорить было интересно.

Работа

Саша

– А! Сашок пришёл! Садись, родной, рядом на лавочку! Выпей с нами! Римочка! Ласточка! Налей Сашуленьке твоего фирменного… Да, не жадничай! Двойную… Нет… Тройную дозу плесни!

– Я не…

– Ты что? Римочку не уважаешь? Ну-ка, залпом! Хоп! Вооот! Теперь закуси шоколадкой. Может, больше не придётся… Хорошо пошла? Забирает?

– Да. Как-то прямо…

– Я чего тебя позвал сюда в скверик, Сашенька? Пару вопросиков надо прояснить. Ты, говоришь, джинсы отец привёз из самого Бундеса?

– Да. Он мне…

– А я посмотрел, на них этикетка из "Берёзы". Отец по пути на чеки закупался, да?

– Не знаю. Может быть…

– Это ерунда. Ещё вопросик есть. Тебе сказали, что самый сладкий клиент приедет. Адресочек дали. Хорошо, человек не доехал – облава случилась. Волнуешься? Не потей, выпей лучше. Римуся, налей.

– Я тут не причём.

– Да? Может и не причём. Только вас трое мальчишечек было. Каждому адресок дали. Понимаешь, Сашуля, у каждого свой адресочек был, и все они в разные места. Облава только на твой пришла. Есть думка, что продался ты. За джинсы и за всё другое хорошее. Может сесть за фарцу испугался, может пообещали чего. А? Было? Чего молчишь?

– Сомлел, он.

– Думаешь? Впрочем, и то долго держался. Дурь что-то не сразу подействовала.

– Нормально сработало. Я правильную дозу рассчитала.

– Тебе, Римуленька, поверю. Разложи ему по карманам ложечку, фольгу, зажигалку. Так… Теперь белого чуток сыпани… и сюда… Остатки на колени, бумажку рядом. Ещё одну дозу к ложке.

– Даже жалко на такого гавнюка, такой джанк тратить.

– Не жалей, это ему на могилку вместо веночка. Не откачают?

– Уже точно нет.

– Тогда уходим.

Проверка

– Кубинцы неофициально обратились к нам, захотели получить информацию про некого Нилова, так?

– Одна кубинка с ним… э…

– Трахается. Это если ты хочешь сказать вежливо. Она бывший боевик, младший лейтенант спецподразделения. После ранения демобилизована и переведена на работу в торгпредство. Сняла парня на пляже. Сигнал пришёл в тот же день. Я правильно говорю?

– Так точно.

– Парень никто и зовут его никак. К секретным материалам ни он, ни его окружение доступа не имеют. В подозрительных контактах не замечен. С начальной школы состоит на учёте в психдиспансере, потому его даже в армию не берут. Учится, правда, хорошо. Отзывы учителей прекрасные. Подал заявление на техническую должность в ВЦ академического института, закрытых исследований там не ведётся. Никому не интересен и не нужен, от слова "совсем".

– Был сигнал о покупке джинсов у спекулянтов.

– О! Хоть что-то! А то я уж было подумал, ангел безгрешный к нам с небес спустился. Крылышек только не хватает, да конец по колено болтается. Ан нет! Оказывается, одежду он всё-таки носит, голой задницей на людях не сверкает! Вот ты к чему мне сейчас про джинсы сказал?

– Коллеги пытались через Нилова нащупать канал доставки…

– Нащупали?

– Нет. Получили отказ…

– Что-то ещё накопали?

– Нет, но…

– Кубинцам напиши вежливую отписку, что-то вроде "ни в чём не замечен" и "нет данных о", с них хватит.

– А с парнем что делать?

– Пошли его на… В общем, даже слышать об этом герое-любовнике больше не желаю. Почему вы вообще на него начали время тратить? Вам делать больше нечего? Так я сейчас быстро занятие подыщу!

Даша

– Знаешь, Янка, честно скажу, очень смутно помню, как там было в парке, но после скандала с адвокатом, нанятым предками Егора, теперь буду всем рассказывать, что он меня напоил и изнасиловал. Я, дура, жалела парня, а оказывается, тот хотел заделать мне ребёнка, чтобы жениться. Димуська следователю рассказал.

– Димка придумать мог.

– Не один Димка это слышал, там и другие парни были. Мама считает, что Егорушка надеялся на отмазку от армии или приём по блату в хороший институт.

– Егор так далеко никогда не заглядывал.

– Кто знает?.. Серёжка хоть честно признался, что не хочет гулять со мной.

– Он твоего отца боялся.

– Ну и зря! Серый бы точно на меня не залез, мы бы только целовались. Папа про него сказал: "Может он и псих, но далеко не дурак."

– Да?

– Точно. Не поверишь – про Серёгу все учителя хорошо отзываются, особенно наша классная. Даже физрук, который Егора с грязью смешал.

– Твой папа спрашивал?

– Нет, мама. И не про него, а про Егора. Шифоньер так… заодно. Раз ко мне не лезет, моим он не особо то и интересен, просто к слову пришлось. Словом, осталась я на бобах.

– Ты себе найдёшь.

– Найду, но кого-нибудь попроще маминого жениха. Тот, которого она прочила, сразу слился. Он и так не горел особым желанием, но шансы были. И с институтом теперь не понятно.

– С институтом почему?

– Куда хотела, мамин кадр учится. Оно мне надо, про себя сплетни слушать?

– Это да… Может со мной вместе?

– В МГИМО, на экономический? Это у тебя предел мечтаний – сидеть бухгалтершей в посольстве, я хочу значительно большего.

Завлаб

В понедельник набрал телефон машзала. Оказалось, меня ждут и сегодня готовы оформлять на работу. Предсказуемо, летом работать некому. Наряжаться не стал, в Отделе Кадров понты кидать последнее дело. Однако цепи не снял, пусть будут, ценника на них нет. Документы взял и, на всякий случай, школьные грамоты положил.

На проходной меня завернули в Бюро Пропусков, а пока я получал разовый, пришла уже знакомая главная оператор и отвела в Отдел Кадров. Дальше пошла рутина оформления. Кадровичка, смешливая, полная женщина, лет за тридцать пять, заставила заполнить анкету карандашом. Потом внимательно изучила её, кое-что поправила и только после этого разрешила переписать чернилами. У меня даже появилась справка о том, что работаю в ночные смены, потому не могу посещать вечерние занятия. Это железобетонное обоснование зачисления на заочное обучение.

На моём пропуске поставят два маленьких штампа – "часы" и "конверт". В принципе, их часто ставят операторам. Часы – свободный проход в любое время. Иногда ВОХРовцы взбрыкивают и не пропускают никого во внерабочее время без заранее подписанных списков или таких значков. А ведь часто приходится подменять кого-то заболевшего в другой смене. Конверт – проход с портфелем или сумкой. Без него оставляй свои вещи в камере хранения, а она работает только в рабочее время, или надо просить охрану открыть комнату. Тем оно лишние хлопоты, потому часто возникают недопонимания. Местные всеми правдами и неправдами стараются обосновать себе проход с вещами. Обосновали и для операторов – поесть с собой на смену они должны взять? Должны! И что, им судок по городу в авоське нести? Словом, пронос вещей у меня тоже будет.

Кадровичка решила, что меня кто-то знакомый научил сразу требовать штампы, но я это помню из прошлой жизни. Договорились, что зайду за пропуском и расписаться в приказе о зачислении в пятницу, а пока могу отдыхать. Хотя есть ещё моментик – пока я несовершеннолетний, должен работать на час меньше. Это при восьмичасовом рабочем дне, а при двенадцати – полтора. Значит, буду или уходить чуть раньше, или приходить чуть позже, словом, договоримся.

Окна комнаты Отдела Кадров смотрят прямо на двери проходной. Наверное, чтобы люди понимали, что их приход-уход всегда под контролем. А ещё перед будкой народ имеет обыкновение постоять в тенёчке, покурить и поболтать на свежем воздухе. Вот я пока сидел, частенько в окошко поглядывал, знакомцев примечал. Кстати, увидел кое-кого, но тот, кого высматривал, не проходил.

Дома вновь переоделся в рабочее. Высоцкого вспомнил, как он там, в песне наезжал на своего знакомого? Выяснял: «Где твой чёрный пистолет?» Взял с собой браунинг, который с чердака. Калибр маленький, стреляет недалеко, останавливающая сила слабенькая, но, как сказал один умный человек: «При нужде, лучше иметь дамский пистолет в кармане, чем боевой кольт дома, в ящике письменного стола.» Так что, мой пистолетик, да с запасной обоймой, легко поместился в жестяную коробочку и ждёт в кармане маленького рюкзака, вдруг он сможет пригодиться. Совсем из параноидальных соображений, кидаю в рюкзак и свой рабочий инструмент. На всякий случай, может, кому антенну наладить придётся. Адрес знаю, пора сходить в гости к знакомому из прошлой жизни.

С полчаса просидел в скверике, отслеживая остановку. Как приехал мой бывший завлаб, проследовал за ним.

Вадим Валерьянович собственной персоной. Мой старый начальник. Именно он нашёл меня ещё студентом МГУ, и именно он столько лет держал в чёрном теле. Обаятельный, пробивной, пусть немного тугодум, но вцепляется в понравившееся, не оттянешь. После того, как начальник исчез, я долго прикидывал – основа была его, но довести проект, он организовал нас. Может, начальную идею завлаб тоже у кого-то спёр? Впрочем, это не важно. Сейчас важно то, что он курит трубку. Хорошо так, вальяжно. А курительную трубку ему подарили в 84-ом, на пятидесятилетний юбилей, до того человек курил обычные сигареты. Сейчас 1972-ой год, но у него трубка. Пусть не та шикарная, подарочная, а попроще, но трубка. Интересно, да? Впрочем, прежде чем выйти на работу, я по-любому собирался зайти к нему в гости.

Звонок в дверь предварил беседу.

– Кто там?

– По вопросу Ельцина Бориса Николаевича.

Если мне сейчас скажут, что такой здесь не живёт, извинюсь, повернусь и уйду. Но дверь открылась и на меня смотрит ошарашенный Вадим Валерьянович.

– Сергей?! Ты?! Заходи! – и уже за закрытой дверью, осторожный начальник продолжил. – Молодец, что перешёл! Мы с тобой тут такие дела наделаем! Ты из какого года?

– 1997-ого.

– Что так долго?

– Стенд восстанавливал.

– А! Меня не нашли?

– При мне нет.

– Отлично! Значит, маяк сохранился. Я по второму направлению, по переносу материальных объектов, закладку организовал. Там маяк оставил, а здесь некому было приёмник сделать. Ну, раз ты появился, мы быстро его смастрячим.

– А как же вы, который остался в 1991-ом году?

– Как? Легко и просто – покойником он там лежит.

– Но почему?

– Ты думаешь, твой оригинал остался в точке отправления?

– Думаю, остался.

– Зря. Он умер. Когда сознание уходит, человек умирает. Про душу слышал? Так вот – она и есть сознание. Значительно сложнее, конечно, но для понимания хватает.

– Но вы же говорили…

– Говорил. А что мне было делать? Думаешь, легко финансирование выбивать? Кто бы деньги дал под штампование покойников или обоснование существования души? Вот и приходилось крутиться, обещать перенос сознания туда-сюда. Ещё хорошо, что никто толком не верил. Если бы меня не припекло в 91-ом, я бы лучше систему отработал, но пришлось всё бросать. Потом поговорим, на работе. С МГУ не заморачивайся, я тебя к себе лаборантом пристрою.

– А как быть с образованием?

– В Гарварде учиться будешь, потом моим помощником станешь. Мы с тобой в Америку рванём.

– Но…

– Начальный капитал в закладке лежит, его сюда перенесём, на раскрутку хватит. Я курсы акций сохранил, все ходы продумал. Кроме тебя… Да и с тобой просто. Ты же не еврей?

– Нет.

– Ничего страшного. Жена-еврейка, не роскошь, а средство передвижения. Женим на ком-нибудь, в Израиль уедешь, а там я тебя подберу.

– А вы?

– Я через американское посольство уйду. Мне есть, чего им предложить. Вместе с деньгами, много материалов лежит из рассекреченных в перестройку. За малую долю от того, меня отсюда вытащат. Какой же ты молодец, что перешёл! Я уж и не представлял, как буду приёмник собирать.

– Но он ведь не отлажен?

– И что? Отладим. Да! Я записываю то, что вспомню полезного из будущего. Ты тоже, что вспомнишь, обязательно пиши. Про шпионов в Штатах особенно.

– Вот про шпионов ничего не помню.

– Плохо. Я уже нащупал контакты. Есть идеи, как связаться с посольскими. Тогда надо ускорить разработку прибора. Его-то хоть помнишь? У меня про проект многое есть, но не всё смог восстановить.

С этими словами, завлаб достал из стола пару общих тетрадей и сунул их мне. В принципе, и так всё уже понятно. Не зря сюда пришёл. Я, конечно, сильно обижен на тех, кто развалил Союз, но предавать страну не собираюсь. Надо бы объяснить это Вадиму Валерьяновичу. Хотя, зная его, оно бесполезно – вывернется и меня подставит.

Достаю коробку из кармана рюкзака. Начальник на кухне, ставит чайник. Подхожу ближе. Раз, два, три… Люблю надёжность… Первым делом, подбираю гильзы. Затем надеваю хирургические перчатки на руки, полиэтиленовые пакеты на обувь. Теперь к покойнику.

Неприятное зрелище… Кровь, мозги… Фу! Гадость! Отвратительно! Лучше не смотреть. Хотя в 93-ем, когда мы защищали Белый Дом, видел больше крови. Правда, тогда было не столько противно, сколько страшно. Там сразу десяток наших при обстреле положили. Я чудом ушёл. Патроны кончились, а то бы с другими остался лежать в коридоре. Ладно. Хватит вспоминать. Обыскать квартиру надо.

Хорошо, что завлаб уже разведённый, один живет. Развод случился сильно раньше, но прогремел так, что через десять лет про него вспоминали. Жена улетела в командировку, но в аэропорту нелётная погода случилась, рейс отложили до утра. Вернулась домой, а там любимому, в супружеской постельке, студентка экзамен сдаёт. Говорят, шуму было! Валерьяныч кандидатом в члены КПСС был, пинком под задницу выкинули. Но к сегодняшнему дню, он уже как-то оправился.

Обыскал квартиру самым тщательным образом. Нашёл ещё тетради с материалами по проекту, тетрадь с записями про будущее. На первом листе дата и числа билета Спортлото. Рядом матерная приписка – перепутал одну цифру, вместо 22, запомнил 23. Остальные листы заполнены фактами из будущего. В основном, политика. За шкафом, к стене прилеплена папка. Там тетрадь с воспоминаниями про наших шпионов в Штатах, и про штатовских у нас. Деньги – больше двух с половиной тысяч рублей, на сто синеполосых сертификатов "Берёзки" и пятьдесят долларов. В основном, пятёрками. Десятка только одна и пять однодолларовыми бумажками. Нашёл хорошую двустволку 16-ого калибра, с дробовыми патронами. Не взял, побоялся.

Ушёл в спецовке и берете. Перед выходом закрыл форточки, занавесил окна шторами. Перекрыл воду, газ. Вывернул пробки. Дверь запер на все замки, найденными ключами.

На работягу никто не обратил внимания. Женщина у подъезда скользнула взглядом, но даже ничего не спросила. Дома вычистил пистолет и поменял местами стволы из чёрного и золотого браунингов. Гильзы по одной выбрасывал в мусорки по пути. Записи надо будет прочитать, причём внимательнейшим образом. Он спросил про себя: "Не нашли ли?" Не нашли ли его труп? Значит, труп лежит в тайнике около маяка? А где тайник расположен? Ладно, прочитаю заметки, разберусь. Завлаб должен был записать место. Но в свете его тетрадей вопрос с местом хранения встаёт в полный рост. Пока полежат у мамы, но надо срочно проверить одно место. Если не подойдёт, то придётся искать что-то другое.

Пока отвёз в мамину квартиру вещи, пока добирался домой, ещё держался, но на квартире на меня накатил отходняк.