Текст книги "Звездный штрафбат"

Автор книги: Николай Бахрошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

«Фонарик» не поддавался. Окончательно разозлившись, я с корнем сдернул его с подвески, шарахнул взрывателем о плиту и швырнул далеко в сторону нападающих.

– Щука, глаза! Глаза прикрой!

Я тоже кинулся на землю носом вниз, но свет взорвавшегося «фонарика» пробился вспышкой даже сквозь плотно зажмуренные веки. Именно так, закидав наступающих активированными «фонариками», нам однажды удалось оторваться на Тайге…

Ослепляет лучше всех свето-шумовых гранат, честное слово. Если вблизи – вспышка настолько яркая, что даже фильтры шлемов не успевают среагировать…

– Щука, уходим! Только не оборачивайся! Мы вскинулись одновременно, стартовали на полном форсаже и все-таки выскочили из кольца, пока – выскочили…

Планета Казачок. 26 июня 2189 года.

2 часа 25 минут по местному времени.

(За площадкой горного ракетодрома)

…Что-то хрупнуло под ногой, и я скорее почувствовал, чем увидел – тот самый штакетник, красиво обрамляющий пряничные домики, которыми я недавно любовался с ближайшего склона. Именно на него я наступил.

Недавно? Или – очень давно, когда еще были живы Рваный, Капуста, Цезарь…

Проскочив через палисадник одним прыжком, я ударом ноги вышиб хлипкую дверь, и мы со Щукой вломились внутрь, почти синхронно поводя перед собой стволами «эмок».

Внутри было пусто, тесно в громоздкой броне, под нашими тяжелыми шагами ощутимо прогибался пол и мелко вздрагивали стены.

Тоже бутафория? Нет, не похоже, нормальная, пластиковая мебель, вот стакан на столе с недопитым чаем, рядом – такой же стакан, но пустой, бутылка из-под вина с цветастой этикеткой на полу – тоже пустая, скомканный банный халат кричаще-оранжевого цвета, брошенный прямо на пол, раскрытая книжка компьютера на столе, и экран еще не уснул, еще мерцает…

Только где же люди?

– Никого, любимая?

– Не пойму, не вижу…

– Я сейчас тоже гляну… Ага, вроде есть что-то…

Деваться нам, в сущности, все равно было некуда. Уйти в горы не удалось, замаскированные боевые лазеры оказались и с другой стороны площадки. Щука едва увернулась от луча каким-то перекрученным акробатическим прыжком, и мы поняли, что не прорваться. Там, впереди тоже метались фигурки охраны, они уже со всех сторон метались…

Сколько же здесь охраны, с ума сойти, не меньше, чем ос в гнезде… Пока что нас спасала только общая паника и неразбериха, но это, понятно, ненадолго…

Сначала вляпались, а потом – влипли!

Честно сказать, заскочив в эти домики, мы ни на что не рассчитывали. Тупо сверлила мысль – «по своим они стрелять не будут», вот, пожалуй, и все конструктивные идеи… И еще – очень хотелось передышки, хоть на несколько минут, хоть на секунды, просто посмотреть на нее, любимую, без забрала, просто попрощаться!

Не время и не место, уговаривал себя я… А жалко! Всегда жалко, когда самого главного в жизни так и не успеваешь… Тоже не слишком оригинальная мысль, но что делать, если смерть, как и жизнь, состоит из сплошных банальностей! – нудно вертелось в голове.

Я двинул стволом в сторону встроенного стенного шкафа.

– Вот здесь…

– Вижу, мой хороший, теперь – вижу!

Она сама выскочила прямо на нас, та самая сдобная блондинка в розовом, монументальными ляжками которой мы любовались со склона. При ближайшем рассмотрении она оказалась не такой уж и молодой, скорее – молодящейся, с сеткой морщинок под круглыми от испуга глазами. Даже не такая сдобная, просто рыхлая…

И еще она стреляла в нас из пистолета. Точнее – пистолетика. Две или три пули громко щелкнули по моему грудному щитку, и компенсаторы равновесия пружинно качнули броню, прежде чем я сообразил, что она всерьез считает свой пистолетик оружием…

– Ах ты, коза!

Ударом бронированной ноги Щука быстро подшибла ее под ноги, и та рухнула, мешком обрушилась на пол. Съежилась, скрючилась, поджав ноги, машинальными, судорожными движениями тянула легкомысленное платьице на полные, белые коленки. Испуганно вздрагивала пышным телом, залепетала что-то невнятное, пронзительно глядя на нас умоляющими глазами.

Резкие гусиные лапки под слоем косметической штукатурки, и жалобное дрожание щек на растекшемся лице…

Пистолетик откатился, упал неподалеку, но мы больше не обращали на него внимания, и она – тоже.

Интересно, на что она рассчитывала? С такой пукалкой даже легкую броню не прошибить, не то что тяжелую! – мелькнула мысль.

– Ты кто? – спросил я.

– Что? – спросила она по-русски, а не на обычном, принятом везде интеринглише.

– Кто ты? – переспросил я тоже по-русски. – Фамилия, звание, должность? Где остальные люди? Да не дрожи ты так…

– Не убивайте… – вдруг попросила она.

– Что она говорит? – спросила Щука на интеринглише.

– Миленькие, хорошенькие, солдатики, не убивайте меня… Ну, пожалуйста…

– Что она говорит?!

– Ничего, все в порядке, – ответил я Щуке. И снова на русском:

– Кто ты?! Где остальные?! Здесь есть другой выход?! Да не дрожи, говорю же, не убьем! Ответишь – не убьем, я тебе обещаю! Ну, живо!..

Для выразительности я повел перед нею стволом, а Щука, хоть и ни слова не понимая, приложила ее прикладом по мягкому месту.

Смачно хлопнула, как по тарелке холодца поварешкой!

«А у меня такая красивая жена – я ее с утра хлопну по попе, возвращаюсь с работы, а попа все еще колышется…» – некстати возник в голове бородатый анекдот…

Жесткие меры неожиданно подействовали на пленницу отрезвляюще.

– Миленькие, хорошенькие, солдатики, я скажу! Я все скажу! – выдала она на инглише с абсолютно грамотным, поставленным произношением.

– Кто ты?

– Я – Лена… Елена Владимировна Королева… Я – врач, кандидат наук, врач в лаборатории… Лаборатория «Порог», так у нас называется… Мы занимаемся перемещениями, но я плохо знаю… Я – врач, не физик, только врач…

– Хорошо, Лена-Елена, молодец! Где остальные?

– Так в лабораториях же! Тут – подземные лаборатории, по тревоге мы все должны… Все спустились уже, весь персонал, я не вру, честное слово…

– А ты почему не со всеми? Отвечай живо, ну?!

Мы так и не поняли, почему она не спустилась в убежище. По-моему, обычное разгильдяйство ученого персонала по отношению к режиму безопасности. Что-то надо было доделать, домыть, или допить, или дочитать, что-то срочное, неотложное, вот и провозилась, пока мы не ввалились. Разбираться в ее режимных нарушениях было некогда, да и незачем.

Важно другое, сразу вычленили мы оба. Подземные лаборатории! Значит – какой-то выход! Какой-то, куда-то…

– Миленькие, хорошенькие, не убивайте, ну зачем вам меня убивать… Я же вам совсем, совсем не нужна…

– Показывай, быстро! Показывай вход в ваши убежища!

– Лаборатории… – робко поправила она.

– Один черт! – сказал я по-русски. – Щука, бери ее! – уже на интере.

Щука прихватила ее за шкирку бронированной рукой, без видимых усилий вздернула на ноги:

– Пошла, коза!

И коза пошла. Да еще как бодро засеменила, все еще доказывая, что ее убивать не надо, ну – совсем не надо, просто незачем… Она не военный, ну совсем не военный, совсем никакая, просто врач, физиолог, ничего больше…

Оказалось, дальше по коридору распахивается целая стена этого на первый взгляд картонного домика…

Планета Казачок. 26 июня 2189 года.

2 часа 40 минут по местному времени.

(Неизвестная подземная лаборатория)

Звуконепроницаемые, бронированные, термоизолированные и еще черт знает какие створки толщиной не менее полуметра сошлись за нами с бесшумностью хорошо отлаженного механизма.

– Да чтоб вы сдохли, ироды! – успела выкрикнуть нам в спину врач Лена, а потом двери окончательно захлопнулись за спиной.

Щука инстинктивно дернулась назад, но было видно, что эти створки не прошибешь даже «рэксами», которых у нас, кстати, совсем не осталось.

Ай да Лена-Елена! Врач-физиолог, совсем никакая… Все-таки заманила нас в ловушку, изображая с детской непосредственностью медвежью болезнь перед бронированными военными…

Она, действительно, показала нам подземный вход в лабораторию и даже услужливо подставила глаз под считывающее устройство, приказав голосовой командой: «Открыть!» Да, вход…

Но без выхода! Подобные сейфовые запоры не открываются изнутри, а другого выхода отсюда наверняка не было. Это я сразу понял, как только она скользнула назад с неожиданной для ее пышного тела стремительностью. За мгновение перед тем, как створки сошлись у нас за спиной…

Молодец – разыграла такой спектакль на голом месте! – не мог не восхититься я. Если бы еще режим безопасности не нарушала – цены бы тебе не было, Елена Владимировна…

– Ну, коза!

Щука с досады шарахнула прикладом по створкам. С тем же успехом по ним можно было лупить из гранатомета, они бы так же не шелохнулись. Не просто уровень безопасности – высший уровень…

Так, а это что тут у нас…

– Отойди-ка, любимая…

Она отпрянула, а я с размаху всадил найденную железяку между пневмо-рычагами запирающего устройства.

Теперь точно – ни войти ни выйти! В некоторых случаях простой лом – самое действенное орудие.

– Похоже, всё! Мы с тобой пришли, любимый! Теперь – всё… – просто сказала Щука.

– Да, похоже…

А что тут скажешь? Еще немного, и охрана опомнится и начнет нас отсюда выковыривать. Какие методы они используют – трудно сказать, да это и не важно, главное, что последний бой нашего «Мстителя» явно не за горами. Под ними, если быть точным…

Вот такая печальная диспозиция…

– Глянем хоть, что здесь? – предложила она.

Ох уж это вечное женское любопытство… Забрало она откинула, и я с удовольствием уставился на ее лицо, на ресницы, на прищур отчаянных глаз… Смотрел на лицо и вспоминал тело. В конце концов, именно этого я и хотел, скромно не прося у судьбы ничего другого сверх возможного…

– А почему нет? – согласился я. И мы пошли…

Лаборатория, куда нас заманила хитрая Елена Владимировна, состояла из нескольких залов с высокими сводами. Трудно представить, сколько труда ухлопали, чтобы вырубить глубоко в камне такие подземные помещения.

Я тоже откинул забрало. Дышать было легко, система вентиляции работала исправно. Значит, могут в любой момент пустить газ… Впрочем, это как раз не страшно, на газ броня среагирует…

Все было обставлено вполне современно. Я, как человек, прикоснувшийся к миру науки на военной базе Галактиона, могу поручиться, что оборудование вокруг – самого высокого класса. Легко представить, как все авторитетно выглядит, когда здесь кишмя кишат люди в белых халатах.

Что же они здесь изобретают? Очередную суперубийственную гадость?

Сначала мы просто шли, таращились на окружающие приборы и дисплеи, как дикари на консервные банки с яркими наклейками, а потом я начал неожиданно узнавать…

Видимо, это отразилось у меня на лице.

– Ты что-то заметил, мой хороший?

– Сейчас, подожди…

– Что с тобой?

– Сейчас-сейчас…

Да, оборудование, которое мы увидели в последнем, самом большом зале, не стало для меня неожиданностью. Настроечный компьютер класса «игла-4000», четыре сдвоенные силовые установки, ускоритель частиц, еще какая-то извилистая хрень, название которой я так и не смог запомнить… Конечно же! Вот именно здесь, над этими отражательными щитами, должен открываться портал! Здесь, на Казачке, тоже занимались проблемами телепортационной транспортировки, вот и разгадка… Вот куда нас занесло – в телепортационную лабораторию.

А потом зазвонил телефон. Аппарат был старомодным, ярко-красным, в разлапистом стиле «ретро», но я не сразу его заметил. Помедлил несколько мгновений.

– Это тебя? – не без иронии спросила Щука. Она вообще хорошо держалась, любимая, даже в эти минуты…

– А может, тебя? Поклонники? – спросил я. Она улыбнулась. Грустно и устало улыбнулась, совсем грустно и совсем устало… А телефон все звонил и звонил. Ну да, здесь, в такой изоляции, только проводная связь и возможна, как еще…

– Ответим?

– А почему бы и нет? Я снял трубку.

– Слушайте, вы, там! – немедленно выкрикнул мне в ухо рассерженный мужской голос.

– Уже внимательно слушаем, – ответил я. – Что дальше?

– Слушайте, вы… Предлагаю вам сдаться по-хорошему! – сказал голос. – А иначе…

– Что иначе?

– Да мы все равно вас достанем оттуда, понял, ты?! – выкрикнул голос.

– Какие, гарантии?

– Да никаких, понял, ты?! Тебе сейчас не о гарантиях думать, тебе нужно думать, чтоб не сдохнуть через минуту, понял?..

– До свиданья, – попрощался я. И повесил трубку.

Такой молодой человек, судя по голосу, и уже такой истерик! Нельзя же так распускаться! Вот у меня тоже в последнее время – не сказать чтобы все шло удачно..: Но я же не паникую…

– Что они тебе сказали? – спросила Щука.

– Раздевайся! – скомандовал я любимой. – Сбрасывай все, догола!

Она глянула на меня с искренним изумлением:

– Ты знаешь, мой хороший, я, конечно, не отношу себя к женщинам, которым то не хочется, то – не сегодня, то – голова болит… Но, мне кажется, сейчас не самое время…

– Сбрасывай, любимая, некогда! Выскочив из брони, я метнулся к компьютеру, пробежался по клавишам и почувствовал, как чужая техника исправно откликнулась…

Не зря же я провел в подобной лаборатории столько времени! Я быстро набирал коды, прочно отпечатавшиеся в сознании, и сам удивлялся, насколько прочно они у меня отпечатались…

* * *

– Может, тебе не стоит? – спросил я.

– Я с тобой!

– Это опасно, моя хорошая, может быть – очень опасно… Пойми, я видел…

– Нет, я с тобой!

– Я ничего не могу гарантировать… Пойми, мы можем только попробовать…

– Я с тобой!

Я еще слышал, как где-то там, в отдалении, раздался взрыв. Видимо, охрана решила не мудрить долго и просто вынести фундаментальные двери превосходящими взрывными силами…

А потом я столкнул любимую в слепящий провал портала и сам прыгнул следом…

Яркий хоровод искр подхватил меня, понес меня, и я словно взорвался изнутри, разделяясь на такие же беззаботные искры…

«Всё как в прошлый раз!» – успел я подумать, прежде чем перестал что-то чувствовать…

Эпилог

Планета Сахара. 17 июля 2189 г.

7 часов 01 минута по местному времени.

Место расположения штрафного батальона

«Мститель»

…Я снова стою на знакомом плацу, плац-площадке перед казармой, и над головой жарит беспощадное, пустынное солнце, и само небо без намека на малейшее облачко словно выцвело, поблекло и порыжело от непрерывного зноя. Ветер по-прежнему несет из пустыни неуловимый, мелкий песок, бесцветный, как пепел воспоминаний. Он все так же хрустит на зубах и шуршит в ресницах…

Стою, как и раньше, в строю, в серой робе штрафного солдата. Единственное отличие – теперь я уже твердо знаю, что место базирования штрафного батальона «Мститель» находится на планете Сахара…

Сколько времени прошло с тех пор, как мы по порядку номеров грузились в разверзнутое жерло «гуся», отправляясь на Казачок? Мне кажется, что очень много, годы и годы, целая маленькая жизнь прошла там…

Время вообще понятие относительное, способное сжиматься и разжиматься, как бы ни утверждали обратное упрямо тикающие хронометры…

На самом деле, нет, конечно. Не так уж много времени прошло. Всего три недели назад мы со Щукой нырнули в портал на подземной базе казаков, кинулись туда со всем отчаянием безнадежности. И неожиданно сработало, безотказно выбросило меня на Галактионе, в той самой лаборатории, где я когда-то участвовал в испытаниях. Все согласно введенным кодировкам пространственных перемещений и, что удивительно, без малейшего повреждения для личности.

Прокатился через все эти мифические сжатия пространств, как на заднице по ледяной горке, только пискнуть успел… Бывает же!

Вот началась собачья свадьба среди наших ученых вояк, когда их хваленый портал неожиданно самоактивировался! Выплюнул меня прямо в лабораторию, как сплевывают мошку, случайно залетевшую в рот.

Я и сам вывалился с перекошенной мордой и выпученными глазами, но на их рожи тоже стоило посмотреть…

Пока все вокруг охали, ахали, разбирались, кто, что и как, – прошло почти две недели. За это время, в относительно комфортных условиях секретного научного городка, я хоть немного пришел в себя, отоспался, отъелся и перестал держать в каждом сне круговую оборону…

А Щука так и не вышла…

Где она? Что с ней? Жива ли она?

Я не знаю, ничего не знаю о ней…

Нет, я не питаю иллюзий. На тех, прежних, испытаниях я уже насмотрелся, как телепортация перемалывает людей в фарш с азартом автоматической мясорубки. Мне бы не хотелось видеть ее такой. Я все еще помню, отчетливо, до бессонницы, до тянущей боли в груди помню ее радостные, широко распахнутые глаза с пышной занавесью ресниц… Помню ее гибкое, горячее тело, прижимающееся ко мне с необузданной страстью, такой естественной и откровенной в своем первозданном бесстыдстве…

Даже хорошо, что она просто не вышла… По крайней мере, я все еще помню ее такой…

Мы рискнули, но повезло только мне. Если это можно назвать везением – вот так найти и тут же потерять…

А может…

Но это – уже надежда, а ее надо гнать от себя…

Я просто не питаю никаких иллюзий. Война – не место для счастья, война – не место для нормальных людей, я это понял, знаю и все равно каждый раз убеждаюсь заново. Лучше уж стать таким же сумасшедшим, как остальные, и вместе со всеми вкладывать душу в чеканку строевого шага на пыльном плацу…

Что поделаешь, если наши души годятся только для подкованных каблуков и равнения в строю?! С этим нужно смириться, потому что поделать ты ничего не можешь…

Только так…

Да, они все погибли – Щука, Цезарь, Рваный, Паук, Капуста, Горячка… Они и все остальные – ветераны, уголовные, политические, «оводы» – весь предыдущий состав штрафного «Мстителя».

Сейчас вокруг меня новые лица – ветераны, уголовные, политические, «оводы». Новое, свежее мясо для непрерывной мясорубки войны…

Две недели на Галактионе мне тоже неожиданно засчитали, как нахождение на боевых, плюс пять суток на Казачке, таким образом я отбыл девятнадцать дней из объявленного мне восьмимесячного срока наказания. Я бы, конечно, не назвал это надеждой на выживание, но – чем черт не шутит, пока Господь видит сладкие сны о всеобщем счастье…

Из научного городка меня вернули с Галактиона на планету Сахара для «дальнейшего прохождения службы в предписанном штрафном подразделении».

– Ну ты, отрыжка вислоухого дерьмоглота! Чего рот раззявил, как неродной в стае гипермотов живородящих?! – это было первое, что я услышал, шагнув на территорию части.

Оказалось, да, Градник. Живой и краснорожий. Отчитывает кого-то со всем своим внутренне-богатым животным миром…

Градник мне почти обрадовался. Он даже удостоил меня милостиво-приветственного кивка, благосклонно, но больно ткнул кулаком в брюхо, назвал «везучей сволочью» и снова назначил командиром второго взвода в первую роту – его роту. Он теперь командир и уже второй лейтенант. Получил повышение, видимо, там, наверху, кому-то все-таки удалось представить злополучное «Штормовое предупреждение» как очередную победу. Может, не самую славную в новейшей военной истории, но в ряду других достойных…

Как я потом узнал, он вовремя пристроился поближе к Дицу, а с этим – не пропадешь. Диц тоже уцелел. Как теперь шепчутся, он и в «утюгах» не был, так и просидел в «гусе» все десантирование. Якобы сначала осуществлял корректировку по подразделениям, а потом «гуся» зацепили лазерами, и тому пришлось уйти на высокую орбиту. А Градник якобы засвидетельствовал, что комбат хотел, но не мог. За и что и был представлен комбатом на повышение…

Я думаю, командование прекрасно понимает, что капитан просто побоялся высаживаться. Но так как бояться ему следовало в первую очередь не противника, а собственного «контингента», то в глазах командования это уже не трусость, а предусмотрительная осторожность. Ценный кадр, умеет держать личный состав в кулаке, такими кадрами не бросаются…

Вот кого я действительно рад был встретить, так это Пестрого. Он с двумя бойцами все-таки дошел до точки возврата, сумел эвакуироваться.

Тоже – повезло…

Когда меня этапировали с отдельным конвоем из двух полицай-сержантов, как особенно ценный груз, народа в казарме почти не было. Пополнение начало массово прибывать два дня назад, а сегодня – первое общее построение поротно и повзводно.

Нет, ничего не меняется в этом мире…

И ветер дует, и песок хрустит, и мы стоим «смирно», а комбат Диц вышагивает перед нами в сопровождении трех новых ротных командиров, которые уставились ему в спину и в то же время словно бы заглядывают в рот. Градник, в новенькой офицерской форме, конечно, особенно усердствует.

– Вы, штрафники, собачье дерьмо, еще не знаете меня как следует… – вещает Диц, по-змеиному поводя головой.

Все то же самое – убедительный правый кулак, не менее убедительный левый кулак, чрезвычайно убедительный носок сапога в промежность…

Впрочем, одно отступление от предыдущей программы он все-таки делает – объявляет минуту молчания в честь погибших на Казачке офицер-воспитателей – слава героям! – и штрафников, дерьма собачьего, но сумевших хотя бы сдохнуть как положено настоящим солдатам!

«Слава героям!» – еще раз объявляет капитан в заключение своей проникновенной речи, полной, на мой взгляд, вышеупомянутого дерьма.

Мы все молчим секунд пять, семь, а может, и десять…

«Да, наверное! Слава героям! – думаю я. Слава чаще всего достается не тем, кто ее заслуживает, но им, к счастью, это уже безразлично»…

И все-таки – минута молчания… Вечная память всем! И недолгая, на удивление короткая память каждому в отдельности…

Словом, ничего удивительного и ничего нового. Все это уже было, не раз и не два, длится ровно с тех самых пор, как человекообразная обезьяна впервые взяла в руки палку. Впервые – не для того, чтобы доставать высоко растущие фрукты или выкапывать из земли сладкие корешки, а с благородной целью трахнуть по башке рыжую тварь из соседнего племени, редкостную и безусловную сволочь, все время шмыгающую на чужой берег ручья за вкусно-кисленькими личинками…

И так будет впредь! Думаю, будет еще очень долго, бесконечно долго, пока человечество, наконец, не поймет, что в любой войне бывают только победители и побежденные, а вот выигравших – никогда не бывает!

Я не претендую на авторство этой мысли, полагаю, я – всего лишь один из многих, кому она периодически приходит в голову…

Минута молчания заканчивается на втором десятке секунд.

– Баталь-он! Рав-няйсь! Смир-рно! – командует первый лейтенант Олаф Раггерборд, новый замкомбата по УОС…