Текст книги "Кремлевский заговор от Хрущева до Путина"
Автор книги: Николай Анисин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12 Ставка – жизнь
Утром в понедельник, пока я обливался под душем, Вера приготовила омлет и чай. За стол я присел буквально на пять минут – надо было не опоздать на планерку в редакцию. Вера проводила меня до лифтов и на прощание вдруг обронила фразу:
– Ты уж, пожалуйста, не потеряй свою телефонную книжку – она ценна не только для тебя.
Подтекст фразы я не уразумел.
Сразу после планерки повалили, как обычно, посетители – авторы с рукописями и сумасшедшие с идеями переустройства России. Разобравшись с теми из них, с которыми мне надлежало разобраться, я переместился из приемной редакции в цех верстки. Перечитал и сократил подготовленную мной полосу в текущий номер и лишь в обеденный час позвонил Потемкину:
– Облом с просьбой твоих кредиторов. Тихон Лукич всерьез меня не воспринял. Ни разговоров по душам, ни тем более дружбы с ним у меня не будет.
– Ну и отлично, – весело ответствовал Потемкин. – Вера это уже доложила Евгению Петровичу. У него нет претензий к нам. Он сам нашел меня на мобильнике и сказал: "В провале моего замысла нет вины вашего товарища, и вы можете заключить договор на продление сроков кредита". Кранты – болт с гайкой мы теперь на всех кладем.
Тема Тихона Лукича для Потемкина закрылась. Для меня же – заново открылась. Менее чем через неделю.
В жаркую июльскую субботу я выключил дома компьютер. Статья – не в ближайший номер и не грех пойти в Лефортовский парк поплавать и позагорать. Зазвонил телефон:
– Поклон тебе, мил друг Никола. Угадал старика?
– Угадал, Тихон Лукич.
– Чем время в воскресенье занимать намерен?
– Сложением из слов словосочетаний, из словосочетаний – предложений.
– А на день прервать писательство можешь?
– Да.
– Тогда слушай: завтра в 9.00 к твоему подъезду подойдет автомобиль номер 777. Он отвезет тебя, куда надо – на Валдай – и мы с тобой там кое-что обговорим.
На черном "мерседесе" русоволосый шофер Иван доставил меня по Ленинградскому шоссе за деревню Долгие Бороды. В хвойный с туями лес пансионата "Валдай".
Тихон Лукич обитал на даче № 1 в 4-м люксе, отделанном редкими породами дерева. Деревянные узоры радовали глаз и издавали приятный запах.
Мы сели в кресла за столиком. Тихон Лукич обвел взглядом свой люкс и спросил меня:
– Знаешь о трагедии в этих стенах в конце лета 1948-го?
– Нет.
– Здесь умер от яда товарищ Жданов.
– Вас воспоминания о нем привели к месту его смерти?
– Товарищ Жданов – глубоко почитаемый мной политик. Но я слишком стар, чтоб путешествовать памяти ради. Дело меня сюда привело. Важное дело.
Тихон Лукич налил чай в чашки:
– Среди тьмы моих приятелей, мил друг Никола, есть бывшие члены коллегий ведущих отраслей советской экономики. Одни еще служат марионетками в ведомственных структурах управления, другие – просто пенсионеры. И те и эти – гордецы. Они сильно довольны состоянием своих отраслей в прошлом и ревностно следят за положением дел в них в настоящем. При вакханалии демократии с рынком.
Добрый десяток "мамонтов" плановой экономики я уговорил принять мою стенографистку и надиктовать ей ответ на вопрос: "Что изменилось в вашей отрасли за минувшие годы рыночных реформ?" На основе фактов от "мамонтов" – фактов абсолютно достоверных – я составил доклад-прогноз: "Что будет с экономикой Российской Федерации через пять лет?"
Этот доклад близкий мне депутат Госдумы по служебной почте отправил трем адресатам. Первым трем по влиянию во власти, а не по должностям лицам. К каждому адресату депутат обратился с письмом на бланке:
"Автор доклада-прогноза Щадов Т.Л. служил в канцелярии Сталина. Был советником в Верховном Совете СССР и Госплане СССР при Брежневе. Крах советской экономической системы Щадов Т.Л. предсказал еще в середине семидесятых годов в записке на имя Секретаря ЦК КПСС Суслова М.А. В той же записке, которая находится в архиве в фондах ЦК, Щадов Т.Л. предложил концепцию мер по преобразованию неэффективной экономики СССР. Его концепцию лично Суслов М.А. одобрил. Но в руководстве страны преобладали догматики. Время для безболезненных реформ было упущено.
Сейчас у нас – рыночный уклад-урод. Его построение подорвало наш экономический потенциал. Но не весь. А грядет полная деградация российской экономики. Это, на мой взгляд, доказано в докладе-прогнозе Щадова Т.Л. Если его выводы убедительными найдете и вы, то Щадов Т.Л. может представить вашему вниманию свой вариант предотвращения надвигающейся катастрофы. То есть мобилизационную модель экономики и проект по ее идеологическому обеспечению".
Тихон Лукич опустил руки на подлокотники кресла:
– Напомню тебе: мой доклад с письмом депутата направлен был троим. Откликнулся спустя месяц один. Тот, на которого я более остальных рассчитывал. Назовем его просто – Чин. Он часто на телеэкранах не мелькает, но многое на верху власти решает. Мне позвонил его помощник: шеф ваш доклад изучил, высоко оценил уровень прогноза и хотел бы с вами встретиться – но в неформальной обстановке.
Чуть позже тот же помощник связал со мной по телефону самого Чина. Он собирался в краткий отпуск на Валдай и пригласил меня приехать туда – соединить приятное с полезным: уютный домик для отдыха вам найдут и мы в тиши неспешно обсудим занимающие нас проблемы. Я сказал: приглашение на Валдай с благодарностью приму – при условии, что мне на даче № 1 управделами президента закажут номер товарища Жданова.
Каприз мой был умышленным. В разгаре – сезон отпусков. Все люксы на первой даче "Валдая" распределены между обитателями кабинетов в Кремле, в Доме правительства и в парламенте. И если интерес у Чина ко мне не праздный, не шуточный, то он каприз исполнит. А на нет – суда нет. Как видишь, в желанные апартаменты меня вселили.
Взяв стеклянный сосуд с травяным чаем, Тихон Лукич наполнил мою опустошенную чашку и обновил свою:
– Свиделись мы с Чином в беседке на берегу озера. Сидели недолго – долго гуляли. Говорили в лад. И до чего договорились? До согласия о причинах крушения Советской империи. До единого мнения: Россия попала под иго Запада – он навязал нам выгодные ему устои и ценности и уничтожает нашу страну как экономического и военного конкурента. Сошлись мы и в том, что превращение России в сырьевой придаток Запада можно еще не допустить, если внедрить в расхристанный российский рынок мобилизационную модель экономики.
Далее у нас пошла речь не о сути этой модели, а о создании предпосылок для ее внедрения.
Кремль сейчас не управляет Россией, ибо жестко не контролирует собственников ее достояния и не держит в страхе начальников в столице и в провинции. Собственники утаивают причитающиеся государству доходы и со спокойной душой их присваивают. Начальники благополучно наживаются на взятках и умыкании денег из скудных бюджетов. Нищие рядовые граждане, видя растущие вокруг городов дачи-дворцы, шикарные лимузины, набитые предметами роскоши магазины для богачей, понимают, что их грабят, но воспринимают грабеж как само собой разумеющееся. При всем том все проекты мобилизации ресурсов на развитие производства – бессмысленны. Как быть?
Внедрению мобилизационной модели экономики должен предшествовать моральный расстрел. Моральный расстрел жуликов-собственников и жуликов-начальников.
Завершился мой с Чином разговор устным договором о совместном изготовлении пушки. Электронной пушки для пальбы по жуликам.
Я уведомил Чина: мной воспитан жутко толковый менеджер – Василий. Он способен организовать все что угодно – сходку бандитов, юбилей отряда милицейского спецназа, банк, автопробег, гастроли звезд поп-музыки и прочее. В сей момент в его ведении – казино и пышное шоу.
Василий по моей просьбе оставит свой нынешний бизнес и сотворит телестудию – со скрытым от посторонних глаз офисом, набитым телетехникой, с даровитыми актерами, с умелыми режиссерами, репортерами и техническим персоналом. Студия Василия от меня получит все возможные схемы жульничества. Но, чтоб запечатлеть осуществление этих схем конкретными лицами в конкретных обстоятельствах, студию Василия надо пристегнуть к спецподразделениям правоохранительных органов. Чин посчитал это реальным.
Тогда, я продолжил, студия Василия создаст две еженедельные телепрограммы "Руки за спину" – о жульничестве собственников и "Охота на начальников" – о жульничестве мэров, губернаторов и служащих министерств. Сцены допросов тех и этих, картинки обысков в их дорогих квартирах и дачах-дворцах, оформленных на родственников и подставных лиц, будут интересны всей бедствующей стране. Но необходимо, чтоб названные телепрограммы допустили для показа на один из четырех популярных телеканалов. Чин уверенно произнес: и это реально.
Напоследок я сказал: студия Василия и ее телепрограммы будут работать на государство и их расходы должны оплачивать те, кто своим богатством обязан государству. Чин скукожил лоб и разгладил: поищем таковых.
Вчера на Валдай на вертолете прилетел денежный Туз. Беседа с ним в укромном месте у нас с Чином удалась. Туз – еврей. Натуральный сын своего племени. И зело здравомыслящий. Его логика, в общем-то, правильная. XXI век-век взрыва энергии ранее дремавших наций. Китайцы, вьетнамцы, арабы, персы-иранцы, кавказцы набирают силу, и их стремление захватить себе как можно больше места под солнцем одинаково опасно и для русских, и для евреев. Русские – основной сплав российского общества. Евреи – один из его ингредиентов. Но русские сегодня разобщены, деморализованы, и без сплоченного и активного ингредиента из евреев они окажутся беспомощны перед экспансией новых пассионариев – от китайцев до кавказцев. Задача русской и еврейской элит – объединить усилия в укреплении мощи ныне раздрызганного Государства Российского. Не произойдет этого, худо придется и русским, и евреям.
Итог беседы в укромном месте: проект телепрограмм по раскрытию схем жульничества и моральному расстрелу жуликов-собственников и жуликов-начальников Туз согласился финансировать – пора всем прежде думать о государстве, о потом о себе.
Тихон Лукич открыл папку на столике:
– Мы условились с Тузом, что я составлю смету расходов – на аренду офиса телестудии, на ее оборудование и зарплату коллективу, на выплаты осведомителям-информаторам и сотрудникам правоохранительных органов, которые будут выставлять жуликов под наши телекамеры. Смета мной подготовлена. Теперь ее надо доставить двум финансовым менеджерам Туза, дабы они решили – каким образом оплачивать наш проект: что по безналичному расчету, что наличными деньгами, что переводами на счета фирм моих друзей для обналичивания. Передать менеджерам смету, мил друг Никола, я прошу тебя. Почему именно тебя?
Королей играет свита. От лиц из окружения Туза немало зависит. Смету им мог бы вручить Василий, с которым они потом будут вести денежные дела. Но он для них – темная персона. А ты – нет. Туз по средам начинает читать прессу с вашего еженедельника. Знают газету и твои публикации в ней, я полагаю, и его подручные. И их легче расположить к нашему проекту знакомому им человеку. Поэтому не в службу, а в дружбу отвези смету в офис Туза.
Буркнуть что-то против у меня не было причин.
Листы бумаги в целлофане перекочевали из папки Тихона Лукича в мои руки. Он указал на первый лист:
– Здесь – фамилии, имена, отчества и телефоны двух господ. Звони завтра любому из них – у меня документ с Валдая – и они тебя примут. Отдай им смету, подари свои последние книги, расскажи чего-нибудь занятное. Вызовешь ты приязнь к себе у менеджеров Туза, они и моего волкодава Василия воспримут радушно.
Помимо просьбы, мил друг Никола, у меня к тебе предложение. Точнее, ангажемент. Мне надо, чтоб ты, не оставляя газету, постоянно работал со мной. Проект двух телепрограмм "Руки за спину" и "Охота на начальников" – это пробный шар в моей пропагандистской игре.
Мы с Чином на Валдае доразмышлялись: упадок экономики, все учащающиеся теракты чеченцев, нарастающий вал уголовщины не только из властного бессилия Кремля проистекают. Даже при тотальном контроле над собственниками и при абсолютно дрожащими перед ним начальниками Кремль не может эффективно управлять Россией, потому что не управляет течением мысли в ней. Массовая пресса потчует наше общество блевотиной. У народа нет сплачивающих его идеалов. Идеалов служения Родине и Делу. И, стало быть, страна обречена катиться в пропасть.
Чин обязался пробить на телеканалах ряд идейно заряженных телепередач. Мне предстоит подобрать их ведущих и участников, годных чувства добрые пробуждать. Для контактов с инженерами душ, с политиками и учеными, с мыслящими военными и капиталистами я должен нанять посредника-единомышленника. Лучшей, чем ты, кандидатуры на эту роль у меня нет. Заключаем контракт?
Тихон Лукич протянул руку Я ее пожал. Он расстегнул молнию на его папке:
– Теперь как мой сотрудник выслушай указания.
Первое. В твоей теперешней жилетке с футболкой ты
не можешь ехать к менеджерам Туза. Нежелательно видеть на тебе ширпотреб потом и некоторым другим лицам, которые нам понадобятся. Вот визитка директора универмага – Ольги. Наведайся к ней завтра, и она позаботится, чтоб ты имел парочку приличных летних костюмов и набор рубашек к ним. Платить ни за что не надо. Все спишут на меня.
Второе. Встречать тебя отдельные потребные нам граждане будут не только по одежке, но и по автомобилю. На "жигуленке" своем ты никуда не суйся. Вот визитка диспетчеров гаража моих друзей. Они сдают "мерседесы" с водителями напрокат. Но тому, кто скажет "Лукич-777", машины предоставляют бесплатно. Пользуйся моим паролем на все деловые поездки. От тебя требуется только расписаться в путевке.
Третье. Ты выглядишь слишком усталым и измотанным для твоих младых лет. Куришь, наверное, напропалую, пьешь не в меру, физкультуры чураешься. Вот членская карта нашего клуба здоровья. В нем сауна, бассейн, массаж, тренажеры. Все услуги обладателям карт – дармовые. Наведывайся в клуб хотя бы два-три раза в неделю. Мой сотрудник по пропаганде должен искриться бодростью.
Передав мне визитки и карту, Тихон Лукич достал из кармашка папки конверт и положил предо мной:
– Тут энная сумма в европейской валюте. Она, полагаю, больше двух твоих годовых заработков в газете. Возьми.
– Позвольте не брать, Тихон Лукич. Я к халяве не приучен.
– Запрещаю пререкаться. В конверте аванс за твой труд на общее дело и оборотные средства, которые ты будешь тратить на обеды и ужины с теми, кто нам понадобится.
На следующий день я не стал обращаться к Ольге из универмага. Но надел свой лучший костюм и по завершению планерки в редакции воспользовался паролем "Лукич-777". За мной прислали лимузин, и я, предварительно созвонившись с менеджерами Туза, прикатил к ним в стеклобетонную многоэтажку. Вручил им листы со сметой телестудии и ее программ, подарил, согласно установке Тихона Лукича, свои книжки и деликатно поразвлекал их только мне известными историями из жизни политиков. Расстались со мной менеджеры душевно.
Приближался август – время, когда меня тянет к вулкану Кара-Даг, к бухтам окрест и друзьям, собирающимся из разных городов на набережной Коктебеля. Поручений от Тихона Лукича мне не поступало. Его конверт с деньгами я не распечатывал и уже решил покупать билет до Феодосии. Но он позвонил:
– Есть интересные новости – скажи диспетчерам нашего гаража, что тебе надобен автомобиль с пропуском ко мне на дачу. Я приеду около 19.00, и ты постарайся к этому часу до меня добраться.
Тем вечером наша встреча не состоялась. В заповедном лесу на повороте к даче Тихона Лукича машину, на которой я ехал, остановил сержант с автоматом:
– Езжайте в объезд.
Поперек дороги в окружении двух милицейских "жигулей" и кареты "Скорой помощи" зиял выбитыми стеклами "мерседес" с номером "777". Рядом с ним по пояс голый, с перебинтованным плечом русоволосый шофер Иван разговаривал с двумя людьми в штатском. В "Скорую" грузили труп молодого мужика с запекшейся кровью на лице. Тихона Лукича ни живого, ни мертвого нигде не было видно. Не оказалось его и на даче. Телефоны Веры, у которой я попытался справиться о случившемся с ее Лукичом любимым, не отзывались все неделю.
Август наступил. Билет на поезд до Феодосии лежал в моем паспорте. Номер в Доме творчества "Коктебель" мне был заказан. В день последний перед отпуском минут за десять до начала редакционной планерки у входа в особняк Союза писателей меня задержал мордастый молодой человек. Показал удостоверение, в котором я успел прочитать, что он – майор, и предложил пройти для беседы в припаркованный поблизости микроавтобус. В его салоне за столиком еще один боец невидимого фронта в наушниках вертел кругляшками какого-то агрегата.
Мы сели с майором напротив друг друга. Он огрел меня вопросом:
– Кто поставил вам "жучок"?
– Какой "жучок"?
– Заурядной прослушивающей системы.
– Не понимаю.
– Книжка с номерами телефонов всегда при вас?
– Разумеется.
– Дайте мне ее.
Железной пишущей авторучкой майор прошуровал корешок моей телефонной книжки и выдавил оттуда какую– то пласмассово-металлическую фиговину:
– Вот этот самый "жучок". Кому из знакомых вы говорили о поездке на Валдай к Тихону Лукичу?
– Никому.
– Где сейчас Тихон Лукич, вам известно?
– Нет.
– Его машину обстрелял из автомата наемный убийца. Ранил шофера. Тихон Лукич укокошил наемника из именного оружия – из пистолета, подаренного ему в Великую Отечественную маршалом Рокоссовским. По действующим законам Тихону Лукичу не грозит никакая уголовная ответственность. Но он, оказав первую помощь шоферу и вызвав "Скорую помощь" и милицию, исчез. Найти мы его не можем до сих пор. А отыскать его приказал тот, кто в вашей с ним беседе на Валдае фигурировал как Чин. У нас проблемы…
Майор протянул мне визитку:
– Будет у вас с ним контакт, скажите ему – пусть свяжется с нами.
Скорый поезд Москва – Феодосия минул Тулу. В купе со мной ехала знойного возраста дама – жена генерала. Она, простившись с мужем на перроне, уткнулась в детектив Виктора Пронина и все читала и читала. Вот-вот должна была быть станция Скуратово. Станция на территории Чернского района, где Бежин луг с тенями героев Тургенева, где имение матери Льва Толстого княгини Волконской и где глава района – мой друг Виктор Данилович Волков. По традиции, передвигаясь из Москвы в Коктебель, я всегда свидетельствовал Волкову свое почтение. Поговорил с ним. И тут у станции Скуратово зазвучала музыка Баха в моем телефоне, а за ней – голос Тихона Лукича:
– Ты догадался, кем к тебе был вселен "жучок"?
– Нет.
– Верой – по просьбе кредиторов Потемкина. Они желали знать о планах национал-социалистического Агитпропа, и я решил их желание удовлетворить. Зачем? Чтоб выяснить: после огласки наших планов в Кремле и Доме правительства Чин способен держать удар или нет? Служба безопасности потемкинских кредиторов слушала нас, мои товарищи – ее переговоры с начальниками. Распечатка записи моей с тобой беседы на Валдае бомбой для Чина не стала. Но она всполошила кое-кого далеко от границ России, за океанами. Последовала команда меня ликвидировать. Покушение подготовила не корпорация кредиторов Потемкина, а ее иностранная фирма-партнер. Поэтому оно случилось неожиданно для нас. Я спасся благодаря своей животной интуиции, мой же шофер Иван ни за что ни про что получил пулю в плечо. Хозяев киллера, которого я застрелил, мы установили, и за кровь Ивана они заплатят кровью. Достанем мы их и в Вашингтоне, и в Нью– Йорке, и в Тель-Авиве. Демократия в мире позволяет нам свершить расплату.
– Тихон Лукич, насколько я понял, наш контракт по пропагандистской кампании прекращается. А у меня аванс под него. Кому мне после отпуска передать конверт с деньгами в европейской валюте?
– Запрещаю пораженческие настроения. Наш контракт лишь временно приостанавливается. Встань как-нибудь в Москве рано поутру. Спустись просто так в метро, прокатись в трамвае или троллейбусе. Оглядись. Вокруг увидишь симпатичные, здоровые и энергичные лица. Они хотят и умеют работать, любить и воспитывать детей, и им необходимы идеи праведного устройства общества. На национал-социалистический Агитпроп у нас в стране есть спрос, и мы обязаны продвигать наши проекты. России суждено жить по благородным сталинским принципам.
– На днях моему приятелю Саше Маковецкому – государственному служащему, не привязанному к скрипу литературного пера, вдруг приснился стих:
А над Москвой – чужие стяги.
Но красный цвет знамен грядет.
И нам не страшны все варяги —
Товарищ Сталин вновь придет.
Вопрос, Тихон Лукич: придет ли вновь товарищ Сталин?
– А он от нас никуда и не уходил, а всего-навсего только позволил нам подурить – хлебнуть помоев демократии. Для того позволил, чтоб мы иммунитет против нее обрели. Над товарищем Сталиным, сыном сапожника и прачки, простиралась длань Богородицы. Без покровительства с Небес он не создал бы совершеннейшую в мировой истории Советскую Цивилизацию. По отцу товарищ Сталин – осетин. И псевдоним себе он взял не от русского слова "сталь", а от осетинского – "сталы": звезда. Сталин – Звезда Богородицы над Россией. Звезда самого справедливого общества всех времен. Народы России Богородицу не прогневали, и товарищ Сталин в том или ином облике появится в Кремле, позвонит всем кому надо, и все исполнят его указания.
Скорый поезд Москва – Феодосия прибыл в конечный пункт по расписанию. Через полчаса я уже распаковывал сумку в номере Дома творчества "Коктебель". В открытое окно мне подмигивали акация и кипарис. А поблизости зеленели лициния, туя, черемуха… Я вышел в чудный парк. Как здорово было – просто дышать.
У музея поэта Волошина, который в Гражданскую войну белых укрывал от красных, красных – от белых, я ступил на набережную. С нее открывался вид на море, вулкан Кара-Даг, гору Хамелеон и Тихую бухту. Всем этим любовались в свое время офицер царской армии Лука Щадов и его сын Тихон – офицер армии Сталина. А сейчас по набережной Коктебеля шествовала молодежь нашей смутной эпохи. Азартная славянская молодежь – сильные парни и красивые барышни. Воссияет ли над ними Звезда Богородицы?
Москва – ДТ «Малеевка» – ДТ «Заветы Макушка» —
ДТ «Коктебель»
