Текст книги "Вот Человек !"

Автор книги: Николай Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Я ошибся – звонил Карл. Он упрекнул меня в безделии, посоветовал сосредоточиться на предстоящих событиях. Бал, наставительно говорил он, должен пройти без сучка и задоринки, каждую роль мы обязаны сыграть безупречно.

Карл пожелал спокойной ночи и положил трубку.

Опускаюсь в кресло, закрываю глаза.

Что это? Сон? Явь?

Передо мной – Карл. Смотрит на меня в упор и слишком уж сипло произносит:

– Это я. Отныне и навсегда! Присмотрись ко мне получше и осознай: я владею миром…

– Миром?..

– Да. И землей, и водой, и небом. А чем владеешь ты? Всего-навсего жалкой строптивой душонкой.

– Душой! – поправляю я.

Карл зловеще усмехается и вопрошает:

– Ты видел, как выдергивают зубы? Если не видел, я покажу. И все твои зубы по одному выдерну, и извлеку из тебя то, что ты называешь душой.

– О, господин Карл, изуверства у вас хватит!

– Изуверства? – изумляется Карл. – Это лишь игра, детская забава. Садись и работай.

Я вижу себя в огромном тайпинг-офисе, в том самом, который Карл показал мне в первый день прихода в его учреждение. Руки мои бешено взлетают над клавишами, некогда даже взглянуть по сторонам. Но я знаю – рядом со мной невольники, я хорошо запомнил их напряженные, неестественно прямые позы в то памятное утро…

Руки мои двигаются безостановочно. Час, два, три… много, много часов подряд. Я чувствую, как смертельно устал. Но останавливаться нельзя – Карл тут же выкинет на улицу. Нет, больше не могу. Ослабевшие руки падают… Надо мной любезно склоняется улыбчивый клерк, берет под руку и куда-то, под несмолкаемый стук пишущих машинок, уводит.

В длинном плохо освещенном коридоре вырываюсь и припускаю куда глаза глядят. Бегу и радуюсь: свобода, свобода!

Конечно же, я ошибся. Карл с хохотом встречает меня у выхода и, как мальчишку, хватает за рукав.

– Ну куда же ты, Чек! Будь благоразумным! Все равно я извлеку твою…

Карл вталкивает меня куда-то в темноту, и я различаю с ужасом: на меня, как танк, наваливается гигантское пресс-папье. Я уже чувствую его пористую поверхность, которая жадно начинает присасываться ко мне…

Нет! Ни за что! Я упираюсь обеими руками в мягкий покатый низ и что есть силы отталкиваюсь. Удалось на несколько мгновений отшвырнуть от себя пористую глыбу, но она стала наваливаться опять…

Успеваю отскочить к стене и лихорадочно стараюсь нащупать дверь. Кажется, нашел… Толкаю ее и выскакиваю вон…

Но нет, это не освобождение. Слышу смех и сипение Карла:

– Ну куда ты, Чек! Я же предупреждал!

Догадываюсь – вокруг меня компьютеры: на высоких, очень высоких щитах дрожат миллионы лампочек и светятся регуляторы. Что-то невидимое опутывает меня, ноги уже одеревенели, руки все больше немеют. «Чек, Чек, Чек, Чек…» тупо повторяются звуки, усиливается гул.

Вижу Карла: он со скрещенными на груди руками сидит на спутнике и с презрением глядит на меня.

– Ну я же говорил!

Собираю последние силы, подтягиваюсь к щиту и непослушными пальцами начинаю крутить регуляторы. Где-то завыло, застучало, запрыгали огоньки. Еще один поворот регулятора, и я замечаю: Карл, беспомощно размахивая руками, падает на Землю. Он во всю мощь кричит:

– Нет, я не разобьюсь! Я буду вечно!..

А я нахожу себя в кресле и силюсь понять: сон это или явь? Не шутка ли господина Карла?

Пытаясь избавиться от тяжести в голове, спешу на свежий воздух. Вдруг мне нестерпимо захотелось увидеть Мэри. Увидеть сейчас же! Немедленно! Недолго думая, я помчался к ее домику и… обомлел! На крыльце стоял господин Карл. Он обнимал Мэри и жадно целовал…

Я попятился, закрыл свое пылающее лицо руками. Уснуть, конечно, уже не смог. И утром поднимался в карловскую приемную с головной болью.

Мэри сразу же поднялась навстречу и неестественно громко объявила:

– Господин Карл не принимает! Совещание. – И добавила шепотом: – Я виновата… очень виновата… но нет у меня сил…

– Значит, я для вас – пустое место.

– Нет, нет! – вскрикнула она. – Вы для меня – все! Вы для меня…

– Теория.

– Я… я… – волновалась Мэри, – найду в себе силы!

– Пожалуйста, – попросил я. – Найдите! И я найду. Будем вместе бороться.

Мэри благодарно кивнула, и я рванул на себя дверь карловского кабинета.

Карл недоуменно уставился на меня, и я с усмешкой бросил:

– Я, господин Карл, согласен жениться.

– А, ты вон о чем, – скривился он. – Ну, желаю успехов.

Я повернулся к выходу, и Карл не произнес ни слова.

Днем Мэри заглянула ко мне в офис-четыре. Она была грустна, молчалива, но даже молчание ее было одухотворенным и несказанно трогало… Мы хорошо понимали друг друга и внутренне готовились к решающим испытаниям.

И наконец – бал.

Бал непростой – бюрократический, как сообщила мне в последний момент Мэри. Огромный зал на втором этаже, специально отведенный господином Карлом для столь значительного события, соответственно был и оформлен. Сколько вкуса, сколько выдумки, как вычурно работала мысль над украшением некогда скучного, пустого помещения! Прежде всего бросались в глаза экспонаты, принесенные сюда из бюрократического музея: царь-скрепка с гладкими, изящными изгибами, гигантское пресс-папье в виде детской качалки. Под потолком подвешены огромные, кнопки – ни дать ни взять неопознанные летающие объекты. По углам свисали пестрые серпантинные хвосты, – на длинных лентах без труда можно различить десятки самых разнообразных почерков служащих карловского учреждения. Пусть смотрят и гордятся – их труд выставлен на всеобщее обозрение. Весь зал, чуть впереди мягких кресел, обставлен цветными корзинами для бумаг. И красиво, и, может быть, кому-то понадобится культурно освободиться от мусора. И все же основной упор был сделан на главную, королевскую стену. Сама она как бы представляла разворот одного из томов сочинений Карла Великого. На фоне разворота возвышался необычный трон покрытое синим бархатом кресло, установленное на изданиях с золотым переплетом. Автор изданий – опять же Карл Великий. Но и это не все. Слева у стены, недалеко от трона, до самого потолка поднялась аппаратура, видно очень сложная, с сотнями лампочек и регуляторов. И даже не столько эта аппаратура, сколько совсем уж загадочное сооружение, скрытое от глаз плотным черным покрывалом, больше всего и смущало, и будоражило воображение. Но никто до поры до времени так и не смог догадаться – что же прячется там, за непроницаемым холстом. Устроители бала позаботились и о том, чтобы жаждущие, после стремительных огненных танцев, нашли бы живительный источник в виде минеральной воды, лимонада, фруктов и легких закусок. Этот небольшой буфет был развернут справа от трона и возле него в великолепном клетчатом пиджаке, с белой бабочкой, стоял Филипп. Меня он почему-то не замечал, взгляд его плавал от стены к стене, а лицо обрело завидное достоинство и степенность. Я сам подошел к Филиппу и по-свойски спросил:

– Нельзя ли стаканчик минеральной?

– Нельзя, – отрезал Филипп и отвернулся. – Только по особому распоряжению.

Все понятно. Настоящий Филипп в чернильнице.

Участники бала столпились у входа. Озираясь, вертят головами, перешептываются – ждут Карла. Выгодно выделяются чиновники из офиса-двенадцать – все идеально причесаны, в строгих черных костюмах с кружавчатыми нарукавниками. Даже наряды учрежденческих дам на их фоне выглядят не так празднично, как бы хотелось. У каждого клерка на груди – яркий металлический значок в виде приятного взору параграфа. Даже вооруженная охрана, расставленная вдоль стен, для красоты и таинственности была в черных коротких масках.

Мэри держится в стороне. Подхожу к ней, спрашиваю:

– Как настроение?

– Спасибо, – ласково отвечает она. – Буду держаться.

– В случае чего смотрите на меня! Я рядом. – Я пожал Мэри горячую ладонь.

И тут зычно объявили:

– Его величество господин Карл!

Толпа раздалась, и на огромном металлическом дыроколе, посаженном на два колеса, въехал Карл. Коляску-дырокол толкал сзади рикша, одетый в черный костюм и гладко причесанный. «Да ведь это Бо!» – догадался я и чуть не задохнулся от страшного открытия. Значит, Карл опять утопил его в чернильнице!..

Под бурные рукоплескания Карл всходит на трон и величественно поднимает руку.

– Пригласите гостей! – звучит королевское распоряжение, и Бо, откатив дырокол в сторону, с достоинством направляется к дверям.

Вот так сюрприз! Появилась чета Кромов! Он, высокий, худой, растерянно озирался и неловко поддерживал под руку Элен, от которой в общем-то остались лишь воспаленные, широко открытые глаза… Живые мощи.

Брызнули приветственные аплодисменты, и Карл попросил многоуважаемых гостей сесть в мягкие кресла.

– Итак, – продолжает Карл, – я ваш король. Как известно, во все времена у королей были королевы. Спрашивается, что я за король, если у меня нет королевы! Я уверен, среди наших придворных дам есть особа, достойная занять место рядом со мной. Объявляю: выбирается королева! Поскольку королевство мое самое демократичное, прошу называть кандидатуры.

– Разрешите мне! – говорит один из Бо-Э-Ни.

– Пожалуйста, – кивает король.

– «Думаю, – читает клерк по бумажке, – что выскажу всеобщее мнение, если назову имя одной достойнейшей дамы, которая присутствует на королевском балу».

– Назовите же имя! – капризно требует король.

– Ри! – торжественно произносит клерк.

– Прошу парламент представить мнение, – возвысил голос король.

Бочком вышел вперед еще один из Бо-Э-Ни и поклонился.

– Мы посоветовались, – сказал он, – и решили, что выбор, безусловно, правильный. Парламент голосует за королеву Ри!

Король слабым движением руки отпустил посыльного от парламента и объявил:

– Итак, выборы закончились. Королева, прошу занять трон.

Под звуки марша Мэри поднялась на возвышение, и король воскликнул:

– Почтенная публика приветствует свою королеву!

Зал покачнулся в поклоне. Со всех сторон грянули овации, кто-то прокричал: «Да здравствует королева!»

Король трижды хлопнул в ладоши, и грянула оглушительная музыка, если можно было так назвать странную смесь из телефонных звонков, щелканья пишущих машинок, скрипа стульев и целого роя звуков непонятного происхождения. Служащие карловского учреждения, сверкая параграфами и, словно копья, вскинув на плечи гигантские авторучки, стройными рядами прошагали мимо трона, на котором, скрестив руки, восседал сам король.

– Вы что-то хотели сказать? – обратился Карл к Бо, когда звуковой хаос схлынул и отряды опустили копья.

– Да, да – просиял Бо и, низко поклонившись королю, обратился к публике: Я должен вам сообщить, достопочтимые господа, что великолепную музыку, которую мы все имели честь с большим наслаждением прослушать, этот великолепный бюрократический марш сочинил для нас сам господин Карл!

Бо захлопал, и все его поддержали, устремив восторженные взоры на короля, а сам король смущенно потупился, замахал рукой – ну что вы, какие тут почести, не ради же них старался!..

– Танец в честь королевы! – объявил Бо.

Карл предложил Мэри руку и повел ее в центр зала. Грянула музыка, и все пришло в движение. Запестрели кружева и шелковые оборки, зашаркали башмаки, застучали каблучки. Завертелась пестрая карусель, забурлило веселье. Танцуют девушки из домашнего тайпинг-офиса, танцуют Бо-Э-Ни, танцует, а вернее топчется на месте, поддерживая супругу, господин Кром. Танцующие преданно взирают на короля и королеву, и почти каждый старается выказать королевской чете почтение.

Когда музыка смолкла, король проводил королеву к трону и властным жестом потребовал у зала тишины.

– Повеселились, – сказал он, – а теперь займемся делом. Я должен огласить указ. – Он развернул услужливо поданный Бо свиток и стал торжественно читать. – «Королевский указ. Во исполнение нашего высочайшего долга, в целях установления справедливости там, где она до сего времени установлена не была, по просьбе многоуважаемых компетентных лиц, отныне и навсегда повелеваю: в торжественной обстановке провести ритуал посвящения в клерки служащего мужского пола по имени Чек». Ритуал посвящения, – объяснил Карл, – включает в себя несколько этапов, с применением самой современной техники. Прошу снять чехлы и включить аппаратуру!

Кто-то из Бо-Э-Ни, кажется Па, сдернул покрывало с загадочного четырехугольного сооружения, и миру явилась во всем великолепии знаменитая музейная чернильница с колпаком на макушке. Па приставил лестницу и виртуозно забрался наверх.

Бо склонился к аппаратам и завертел регуляторами. На щитках бешено заметались огни, и я почувствовал свинцовую тяжесть в голове – ту самую тяжесть, которая преследовала меня все последние дни. Карл, значит, уже давно меня обрабатывал…

Король и королева вышли в зал, к чернильнице.

– Прошу всех поближе! – обратился к. публике Карл. – Слушайте это музыкальное чудо, – он погладил стенку чернильницы. – Участвуйте все! Без вашей помощи посвящение будет скучным, неинтересным.

Чернильницу вмиг окружили и стали обслуживать ее, шикали друг на друга: «Тише! Тише!»

Я во все глаза смотрел на Мэри. Да, убедился я, она понимает, как мне трудно, она вместе со мной ощущает нарастающую тяжесть и звон в ушах…

Бо отошел от аппаратов и объявил:

– А сейчас проведем несколько увлекательных состязаний! Тот, кого мы посвящаем сегодня в клерки, должен продемонстрировать недюжинные способности. Ему надлежит выполнить задания лучше соперника! Кстати, кто хочет сразиться с Чеком, прошу сюда, в центр зала!

Почтенная публика смущенно заулыбалась, потупила глаза – ни один не осмеливался на поединок.

– Если не возражаете, – подал голос Карл, – соперником буду я.

– О, какая высокая честь! – воскликнул Бо. – В сражении участвует сам господин Карл!

– Не возражаю, если моему сопернику кто-то будет помогать, – заявил Карл. – Мне же никакой помощи не нужно.

Гром аплодисментов одобрил великодушие Карла, и Бо объяснил первое здание. Участникам состязания будут вручены два одинаковых текста с одной-единственной ошибкой. Кто первый ее найдет – тот и выиграл. О результатах объявит компьютер.

Не успел я прочитать и двух строчек, Карл сообщает:

– Нашел! В предпоследней строке пропущена точка.

Аплодисменты потрясли зал. В левой стороне компьютера зажглись слова «Карл Великий» и ярко замигал красный плюс, а в правой – синий минус. Карл скромно ковырял паркет носком бархатной туфли, ожидая следующего задания. А я смотрел на Мэри и старался ее поддержать. Все труднее было справляться с обступающей тяжестью. Волновая обработка продолжалась, я это чувствовал по себе, и меня порадовал кивок девушки – есть еще терпение…

– Задание второе! – громко говорит Бо. – На нашем балу присутствует супружеская чета – господин и госпожа Кромы. Прошу многоуважаемых супругов в центр зала!

Смущенный Кром неуверенно подался вперед, непонимающе завертел лысоватой головой, и вслед за ним, совсем растерявшись, вышла Элен. Она, кажется, узнала меня и недоуменно посматривала в мою сторону. Сверлил меня глазками и господин Кром.

– Итак, задание, – продолжал Бо. – Опишите добродетели этих досточтимых господ. Ваше величество, прошу.

– О, добродетелей у моих самых лучших друзей хоть отбавляй. Господин Кром – известный миллионер и добропорядочный семьянин. Этим все сказано. Незабвенный брат господина Крома также обладал солидным капиталом. Он основал известную, весьма популярную премию. Это премия присуждена и мне. Так спрашивается, могу ли я обойти словами благодарности щедрое, поистине замечательное семейство!

Когда овации смолкли, Карл увлеченно продолжал:

– Госпожа Кром, насколько мне известно, заботливая, верная жена…

– Ложь! – неожиданно взвизгнул господин Кром и направил на меня дрожащий палец. – Вот он, первопричина всех наших бед, тайный искуситель моей Элен!..

Элен пошатнулась, с трудом удержалась на ногах. Никто не поспешил ей помочь. А господин Кром на свою супругу даже не взглянул – все негодующее внимание на меня.

Господин Карл старался сдержать улыбку.

– Вполне понятное заблуждение мужа, верного семейному очагу, – сказал он. – Мой блистательный соперник действительно когда-то учился в колледже с госпожой Кром. Но тайной связи между ними не было! Да он сам об этом скажет! Ну, Чек, ответствуй.

Я не успел и рта раскрыть. В центр, к Элен, вышел один из стражников, высокий и уверенный, и сорвал с лица свою маску.

Это был Роб!!!

Зачем он здесь?!

На свою погибель?!

Роб повернулся к Карлу и с достоинством сказал:

– Не торопись. Скрутить меня ты всегда успеешь. А теперь, по данному тобой праву, об Элен скажу я. Дорогой мой Человек, не возражаешь?

– Говори, – кивнул я, остро сознавая степень риска моего друга.

– Говори! – воскликнула королева, и Карл, покосившись на Мэри, промолчал.

Элен узнала Роба и бессильно склонилась к нему на грудь. Роб бережно обнял ее большими, сильными руками – будто хотел защитить, уберечь от неминуемой беды.

– Несколько лет назад, – начал Роб, – я и Элен мечтали быть вместе, но… суровая жизнь распорядилась по-своему. «Будь счастлива», – сказал я Элен на прощанье и ничуть не покривил душой – я искренне желал ей счастья. Я тогда не знал, что ждет ее впереди, что ее будут истязать и словами, и голодом, будут всячески унижать человеческое достоинство… в конце концов доведут вот до такого состояния…

– Я протестую! – заорал господин Кром. – Я требую: уберите этого наглеца!

– Пусть говорит, – приказала королева, и Карл опять промолчал. Он был слишком бледен, и мне показалось – он тоже плохо себя чувствовал. Наверное, тяжесть в голове нарастала не только у меня. Бо, видел я, время от времени подкручивал регуляторы.

Карл вдруг поднял руку и просипел:

– Прибавить обороты!

Бо подскочил к щитку, тронул тумблеры, и в висках у меня оглушительно застучало. Смотрю на Мэри, говоря ей глазами, терпи! Мэри едва кивнула…

– Немедленно… – задыхался от ярости господин Кром, – прекратите!.. Арестуйте!..

– Наберитесь терпения, – раздраженно проговорил Карл. – Нельзя же так!

– Нельзя?! – затрясся господин Кром. – А позорить честное семейство можно? А чужих жен совращать – можно?..

– Да погодите же! – возвысил голос Карл.

– Нечего мне ждать! По вашей милости дождался!.. Если сейчас же не уберете, – он показал на Роба, – я… я…

– Какой нетерпеливый, – скривился Карл.

– Да, пусть! Я нетерпеливый! А ты? Ты – кто такой? Выскочка и мошенник! По чужим костям шагаешь! Но далеко не уйдешь…

Карл хлопнул в ладоши.

– Стража! Господину Крому нездоровится. Проводите его домой!

Господин Кром кричал, извергал проклятья, крутился волчком, кусался – но все же его вывели из зала. Роб подвел Элен к свободному креслу, и она, благодарно кивнув, опустилась на мягкое сиденье.

Роба и Элен обступила стража, чутко ожидая малейшего жеста повелителя.

Компьютер подавал сигналы. Чек, оказывается, получил плюс, а Карл – минус.

– Машина напутала, – с усмешкой констатировал Карл. – Ну ладно, предположим – я проиграл. Давайте следующее задание.

Бо дождался полной тишины и возвестил:

– Вопрос трудный, но весьма интересный. Есть ли любовь? Если есть докажите! Господин Карл, вам слово.

Карл поморщился, высокомерно обозрел присутствующих и качнул завитыми кудельками.

– Да, с некоторых пор я думаю, что чувство, которое называют любовью, существует. А доказательство – вот оно. Сейчас на нашем балу, мы как бы играем в короля и королеву. А отчего бы и в самом деле этой очаровательной, достойной девушке не стать королевой, то есть моей женой? Объявляю: пусть будет так!

Карловский особняк, наверняка, не знал таких бурных оваций. Бо-Э-Ни старались вовсю, да и учрежденческие дамы не жалели ладоней. Лишь отрешенно взирала на этот шабаш радости Элен, усмехался Роб, да прятала глаза Мэри, которая удостоилась вдруг высочайшего внимания.

– А почему, – неожиданно для всех зазвучал ее гневный голос, – господин Карл не спросил у меня – согласна я или нет?

– Я полагал, – вскинул голову Карл, – что короли не советуются, они принимают решение единолично. Но если ты желаешь, изволь, объяви о своем согласии!

И Мэри во всеуслышание произнесла:

– Нет! Вашей женой, господин Карл, я никогда не буду.

Зал ахнул, притих. Только Роб откровенно обрадовался, захлопал в ладоши.

– Но почему же?.. – вырвалось у Карла.

– Потому что… я люблю другого.

Мэри подошла ко мне, и я не удержался, обнял ее и поцеловал. Крепко. В губы.

– Ну что ж, – хохотнул Карл. – Оставайся… семьдесят пятой!

Как великолепно наносил удары Карл! Душу мою захлестнула горечь, и мне потребовалось взять себя в руки, чтобы сдержаться, не дать выплеснуться гневу…

Компьютер показал: Карл проиграл и на этот раз. Он еще больше побледнел и нетерпеливо потирал виски.

– А что, – царственно спросил он, взглянув на Бо. – Других заданий нет? Короли ведь не проигрывают!

– Есть, господин Карл, – услужливо согнулся Бо. – Но это последний вопрос.

– Давай последний, – кивнул Карл. – Я не сомневаюсь в победе.

– Внимание, вопрос! – объявил Бо. – Что такое точность?

– А вот что, – поморщился Карл и медленно прошествовал к машинам. Он стал нажимать на кнопки и поворачивать регуляторы.

Потолок исчез, и обомлевший зал будто взлетел к звездам, в сверкающую алмазами синь. Хорошо было видно: там, в космосе, двигалась красноватая точка.

– Космический объект моих недругов! – объяснил Карл и кому-то невидимому подал команду: – Внимание! Залп!

Сверкнула иглой посланная ввысь ракета, и через считанные секунды все увидели яркую вспышку – спутник был уничтожен.

– Благодарю! – кому-то сказал Карл, и потолок вновь обрел реальные очертания, сокрыв алмазную космическую синь.

Бо подал голос:

– Господин Карл показал изумительную, поистине королевскую точность. Послушаем, что скажет его соперник.

А соперник господина Карла, то есть я, растерянно молчал. О какой точности говорить? Как ее доказывать? В голове шум, все больнее сжимаются тиски… Сам вопрос мне кажется настолько нелепым, что я, конечно, ответить на него не смогу…

И опять вместо меня говорит Роб, слова его я слушаю как спасение. Говорит он четко, с достоинством:

– Мой друг поручил ответить мне. Господин Карл действительно продемонстрировал королевскую точность. Вряд ли кто сумеет лучше господина Карла убивать и разрушать. Да и лучше, точнее господина Карла вряд ли кто сможет плюнуть в человеческую душу… Ну что же, настало другое время – время больших перемен, время великой социальной точности. Ровно через минуту, господин Карл, начнется новая эра.

– Усилить оцепление! – приказал Карл. – На испуг берешь, историк? Ну, ну, посмотрим. А пока, – он перевел на меня ненавидящий взгляд, – я выну из него душу! Ровно через тридцать секунд мы полюбуемся на переселение души Чека… в чернильницу! Прибавить обороты! – топнул он ногой. – На полную мощь!

Бо заметался возле компьютеров, и я вскинул ладони к вискам, стараясь уменьшить невыносимый звон. Мэри закрыла глаза, борясь с мощной волновой атакой… Роб напряженно наблюдал за нами. Пожалуй, у одной Элен лицо светилось отрешенной радостью…

Тут Карл дернулся, оцепенел, и показалось, что вокруг него зашевелилось марево. Через мгновение от тщедушного тела Карла оторвалось призрачное облако и повисло над чернильницей. Па растерялся, присел, и Роб весело ему подсказал:

– Крышку, крышку открой!

Па приподнял колпак, и фиолетовая яма медленно, как бы нехотя стала вбирать в себя огромное прозрачное облако, которое угадывалось лишь по очертаниям. Облако оказалось таким большим, что только ему и хватило места, остальные облачка взвились под потолок, поплакали, пометались и прямиком спикировали к своим владельцам. Па уронил крышку, и душа Карла успокоилась в чернильнице одна. Лицо Карла вытянулось, черты заострились, и стал он похож на смешного жалкого дракона.

Тиски отпустили. Вернулась легкость, и Мэри улыбнулась. Я чувствовал, как нежно ее любил.

Карл будто очнулся от тяжелого сна.

– Сегодня ты победил, – сказал он пустым голосом и посмотрел на меня пустыми глазами. – Но это не значит, что ты сильнее меня. Я буду жить вечно, а тебя и твоего приятеля отправят к праотцам. Вот только узнаем результат турнира.

– Нет! – вспомнил я и засмеялся. – Ты ничего мне не сделаешь! Ты бессилен против меня.

– Бессилен? – ощерился Карл.

– Да. Я из будущего. А будущее нельзя уничтожить.

Карл не успел ответить. В зале из невидимых передатчиков тревожно запульсировал голос:

– Господин Карл! В городе танки. Ваша резиденция окружена! Восстание?

– Я же говорил, – ликовал Роб. – Да здравствует новое время!

Компьютер показывал: Карл проиграл. Синий светящийся минус перечеркнул все его честолюбивые надежды.

А я теперь должен вернуться. Туда, откуда был послан для испытаний. Обыкновенный человек, вспомнил я, не может покинуть Землю на восемь-десять веков. Срок его жизни слишком мал. Эти века научная мысль подарила нам, группе космонавтов. Во мне зазвучал недавний разговор:

– Ну, что еще непонятно? Ты задерживаешь старт.

– Задерживаю? Я тоже лечу.

– Нет, ты пока не готов.

– Вот как? Спрашивайте, испытывайте. Я свое дело знаю.

– Ты свое дело знаешь.

– Что же еще?

– Корабль этот снарядила Земля, и в космос посылает землян.

– Ну, если я имел честь появиться на Земле, значит, и я землянин.

– Земля посылает в космос не просто землян – людей.

– Давайте говорить правду, – сказал я. – Ведь мы, все десятеро, роботы. Ну пусть – высшей модификации.

– Нет, вы не роботы. Вы самые настоящие люди. Но люди, разумеется, особые.

– Если я не робот, а человек, то как у всех нормальных людей, у меня должны быть родители – мать и отец. Кто они?

– Мать – Земля. Отец – человеческий разум.

– Вот-вот. Опять общие слова.

– И если ты, собираясь в долгое космическое путешествие, ни во что не ставишь свою родную мать и презираешь отца, что доброго принесешь ты живым существам на далеких планетах? Только человек, кровно связанный с матерью-землёй, ее историей, ее радостями и болями, может выдержать предстоящие испытания. Только человек способен на добрые дела и битву за прекрасное. Только человек, чего бы ему это ни стоило, после выполнения задания, вернется на родину… А ты даже не веришь в то, что ты человек… Нет, не готов ты к такому ответственному полету…

Да, я не был готов к такому ответственному полету, поэтому и оказался здесь… Экзамен на Человека я, кажется, выдержал, и теперь, надеюсь, мне доверят любой космический маршрут…

Останется лишь одна боль – Мэри… Но я попрошу, я потребую, чтоб мою любимую перенесли в наш век.