Текст книги "Домовой (СИ)"
Автор книги: Николай Малунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Девушка улыбнулась, демонстративно прижалась к Домовому. Игорь, покрасневший, задохнувшийся от такой наглости и беспардонности хлопнул ртом, глазами, сжал кулаки.
– Кобыла, – тихо прошипел он в спину удаляющейся парочки и, уже хотел было вернуться в дом, да сильный толчок в спину припечатал его к дверному косяку.
– Че ты там пизданул? – рыкнул ему в самое ухо наемник, прижимая голову жертвы за волосы к стенке.
– Саша, не надо, – подбежала к Домовому со спины Александра, схватив наемника за руку. – Не надо, отпусти его…
Домовой рыкнул, толкнул Игоря, который чуть не споткнувшись, по инерции сделал два длинных громких шага, сумел в последний момент схватиться за какую-то перекладину.
– Пошли, пошли, – увлекала за собой Саша «мужа», со страхом оглядываясь на темный зев дверного проема, мысленно молясь, чтобы сейчас не началась драка.
***
Драки удалось избежать. Дом, в котором жила девушка, находился на самой окраине села, и чтобы добраться до него, им пришлось пройти через все поселение. Света в окнах не было, и потому Домовой воспользовался карманным фонарем. По пути Саша рассказала о том, как должна была стать женой этого самого Игоря, кем он тут является и что за человека из себя представляет. Выходил этакий себе на уме, до неимоверности важный пуп земли с раздутым самомнением. На резонные опасения Саши, что Игорь подобного может и не простить, наемник заметил, что если этот пупок земельки местной сунется к нему, то в следующий раз помятым костюмом и да парой заноз на морде точно не отделается. Улыбнувшись на такое заявление, Александра с удовольствием отметила, что то, как этот суровый и, по сути, чужой мужик, заступился за ее честь, ей очень даже понравилось. Нужно было давно уже кому-то поставить Игоря на место, и, может быть теперь, он хоть немного научится держать свой язык за зубами.
Нужную книгу искали долго. Перевернув все полки с цветастыми корешками в доме, но, не отыскав нужной, Александра не на шутку заволновалась, но искомое было найдено на столике рядом с кроватью покойной матери. Выдохнув с облегчением и вручив наемнику небольшую, примерно в сантиметр толщиной книжонку с яркой глянцевой обложкой, Саша выдохнула с чувством выполненного долга.
Аккуратно, словно работает со взведенной бомбой, Домовой, мгновенно вспотев от волнения и переполнивших чувств, смахнул с обложки пыль. Яркая, с преобладающими зелеными красками, немного не четкая, но все равно красивая, она сразу всколыхнула забытые воспоминания. По центру красовался какой-то мужчина в лохматом костюме снайпера, справа в углу была изображена темноволосая женщина с тревогой на лице, а слева какой-то окровавленный человек, по-видимому, мертвяк. Обложка была выполнена кустарно, но, тем не менее, вероятно, отражала смысл всей книги. Но не сама картинка привлекла внимание Домового, а большая зеленая надпись над всей это композицией. Всего одно слово – название книги, которое заставило сердце бить сильнее «ЛЕШИЙ». Глаза скользнули ниже, на имя автора: «Ник Манулов». Сашка облегченно выдохнул, понимая, что в его руках находится самая великая ценность, то, что он давно и усердно пытался отыскать и вспомнить уже множество лет. Сердце заколотилось сильнее, на лице сама собой появилась улыбка.
– Оно? – спросила девушка, молча наблюдавшая за изменениями в спутнике.
– Оно! – выдохнул Домовой и с нетерпением открыл дрожащими пальцами первую страницу…
***
Глава 7. «Ведьмины истории»
«– Какой ты страшный! Великий Леший, за своего кота, якобы, казнивший целую банду Кабана! – Дикий заржал, да так, что у Нади заложило уши. – Вот только что-то мне не верится, слышь, Леший! Кабан мне совсем другое рассказывал… Кот твой выл, когда он его на кусочки резал… Эй, урод, что притих, плачешь? – из-за угла высунулась рука с оттопыренным средним пальцем. – Леший, выходи, биться будем! – снова громоподобно проорал Дикий и заржал старой бородатой шутке… – Даю тебе десять секунд, иначе я этой бабе горло вскрою!.. Явись нам, о, Великий и непобедимый Леший! Яви-и-и-ись!
Грохот последних слов раскатился по всей округе, словно древнее заклинание под барабан капель дождя по старому кузову автомобиля. Десяток стволов нацелились в угол, за который спряталась рука. Надя зажмурилась. Кровь в ушах зашумела, горячее дыхание Дикого щекотало шею. Мародер прижимается своим похотливым телом к ней, вжимая острую железку в кожу.
Дикий стоял, всматриваясь в темную улицу, нервно перебирая пальцами рукоять ножа. «Явись, явись, явись» – летало эхо где-то среди домов.
Внезапно дождь стих. Резко, мгновенно, словно кто-то выкрутил звук на минимум… «...вись …вись …вись» затихал голос ветром, и в это мгновенье холодное лезвие «катрана» коснулось горла Дикого. Сзади появилось ощущение чего-то огромного. Чего-то злого. Неимоверно злого… адски злого… Время замерло. Дикий за долю мгновения осознал, что это его последний момент в жизни, настолько сильной злобой несло откуда-то из-за спины…
– Отъявись, – только и успел испуганно проговорить мародер перед тем, как «катран» распороло ему горло.
Кровь струей рванула наружу, переливаясь в лучах фонарей, лениво, неспешно, преодолевая замершее время. В следующее мгновение оно ускорило свой бег. Дождь вновь забарабанил по асфальту и ржавому кузову машины, смешавшись с багровыми потоками…»
Домовой зевнул, потер глаза, отвлекся от книжки.
– Блин, сказка какая-то, – буркнул он, откладывая чтиво на край столика.
Часы показывали уже четвертый час утра, а он все никак не мог оторваться от истории. Написана она была простенько, но, тем не менее, цепляла сюжетом. Воспоминания, расшевеленные текстом подкидывали Сашке какие-то картинки из его прошлого, но книга была главным образом написана о его матери и ее друге, по кличке Леший, а про самого Сашку в ней было очень мало, и, к тому же, текст был явно переделан в угоду читателю. Явно многие сцены высосаны из пальца, домыслены и дофантазированы, ну, это, собственно говоря, и понятно. Книга должна быть книгой, а не сухим пересказом событий. Пару раз наемник ловил себя на мысли, что действительно, было с ним когда-то давно что-то такое, но вот точно сказать, фантазия ли его сейчас подкинула эти картинки или действительно, память понемногу стала возвращаться, Домовой решить никак не мог.
Снова зевнув, он встал, размял спину. Саша спала в соседней комнате, и чтобы не мешать ей светом от небольшой керосинки, которая давала так мало света, что читать при ней было неимоверно сложно, наемник решил уйти на кухню. История, описанная в романе, оставила в душе больше тоски, чем удовлетворения. Он-то думал, прочитает сейчас и все-все сразу же вспомнит, а выходило как раз наоборот. Видимо или события произошли уж очень давно, или болезнь на много сильнее, чем он это предполагал. Так или иначе, Саша говорила, что есть еще и вторая книга, и, возможно в ней-то как раз информации окажется на много больше. То, что девушка не соврала и книга действительно о нем, о его семье, было просто невероятно. С первых строк Сашка погрузился в мир, которого не помнит, в события, которые словно происходили с другим человеком, но, в то же время, находили подтверждение в обрывках его собственных воспоминаний. Читать то, как кто-то другой написал о тебе было интересно и необычно, а от того еще более волнительно и желанно. Книжка влетела за один присест, благо, была не такой и огромной, как представлялась ранее и, как уже отмечал Сашка выше, написана просто и интересно.
Мужчина прошелся по комнате, зачерпнул старым алюминиевым ковшом воды из оцинкованной бочки, сделал несколько больших глотков. Тело снова стало болеть. Сказывались не зажившие до конца раны и бессонная ночь. Зевнув так, что мог распугать своим оскалом целую стаю диких волков, с силой потер лицо. Еще раз взглянув на часы, принял решение дочитать остаток истории уже днем. Нужно выспаться перед дальней дорогой. За окном что-то сверкнуло. «Ну вот, гроза идет» – успел подумать Домовой, и через мгновение стекло в раме со звоном лопнуло, а в комнату влетела стеклянная бутылка, с горящей в ней тряпицей. Еще даже не успев ничего осознать, наемник кинулся прочь от разлившегося по полу зеленоватого пламени, перекатился в сторону, вновь отблагодарив свои деревянные мышцы, стегнувшие спину адской болью.
Слева треснуло второе стекло, и еще одна бутылка с огненной смесью разбилась о грубые доски пола. Схватив автомат, лежащий на столе, Домовой кинулся в комнату, где спала девушка. Саша взвизгнула, расслышав звук бьющегося стекла, и когда наемник ворвался к ней в комнату, уже сидела на краю кровати, закутавшись в одеяло, водя непонимающим взглядом по сторонам.
– Валим! – рявкнул мужчина, и Сашу, словно ураганом подкинуло за шкирку на ноги.
Проволочив за собой девчонку, наемник выскочил в прихожую, швырнул поклажу, пискнувшую голосом Сашки при ударе о дверной косяк, и сам прижался к нему. Толкнуть дверь на веранду, не выходя из-за косяка. «Ба-бах!» – раздается сдвоенный ружейный выстрел и в дверной проем влетели мелкие дробинки. Сунуть автомат вперед, вжать спусковой крючок, повести слева направо и чуть вниз. Крик, стоны снаружи. Ага, попал! За спиной пламя набирает силу, гудя и пожирает старый деревянный дом. Жар уже ощущался кожей и потому нужно было торопиться. Сашка сидит в углу, зажав рот руками, смотрит на огонь. Отлично, пускай смотрит, лишь бы под пули не вылезла…
Отстегнуть пустой магазин, оторвать на поясе слева липучки, расправить мешок, кинуть туда опустевшую железяку. Вынуть из кармана новую и пристегнуть к автомату. Нет! Точно нужны подсумки! Магазины широкие, по карманам много не потаскаешь да и доставать их неудобно. Приклад к плечу, глаз к прицелу, аккуратно качунуть маятник вправо, глянуть в дверной проем. Локти не высовываем, держим плотно прижатыми к телу. Правая нога чуть в бок, вес на нее. Шажок, и сразу назад, еще шажок и снова назад и так, пока полностью не осмотришься.
Ага. Вон тело. Лежит, стонет перед домом. Вроде никого. Сектор слева закрыт вторыми дверями, ведущими из темной веранды наружу. Что там у нас справа в сенях? Вроде бы бочка с водой, лежанка и вешалка с одеждой. Отлично! Рывок по диагонали, в нишу за бочку.
Перекинуть автомат на левое плечо. Так, рука за магазин… Ага, хрен там! Магазин у ШАКа сзади, что тоже не привычно, но развесовка отличная и потому правая рука подхватывает автомат за цевье, левая занимает ее место. Палец на спуск, щека к прикладу. Снова странный гусиный танец с постепенным осмотром пространства перед собой.
Тело затихло. Это хорошо. И в темноту никто на шум не палит. Это тоже хорошо, но еще ни о чем не говорит. Взгляд назад. Пламя уже охватило все комнаты и жадно тянется к людям. Сашка где-то за дверным косяком.
– Давай, пошла, – рычит Домовой, и девчонка подрывается, мчится вперед.
Схватить рукой глупую газель поперек тела, толкнуть себе за спину.
– Куда, дурр-ра!
Рванула как спринтер, не сообразила от шока, чуть не выскочила из дома вперед него. Нельзя так, ой, нельзя!
– У меня там ручка на спине сверху! – глаза отслеживают темный двор перед домом, пальцы нервно сжимают оружие. – Возьмись за нее и не отпускай, чтобы не случилось! Поняла?!
Кивок, который ощутился спиной. Встать. Рвануть вперед, таща на буксире девчонку. Молодец, что хоть еще молчит, а не визжит на всю округу, авось и удастся проскочить. Слева тень. Вскинуть автомат. Нехрен лазать возле дома, где только что чуть за живо не сожгли двух человек! Особенно, если один из них профессиональный и очень злой наемник. Выстрел в хозяина тени, а на всякий случай, вдруг обознался, в ногу. Ну да! Пуля 12.7х108мм и в ногу-то… Ух! Теперь хозяин тени навсегда останется инвалидом, но это уже его проблемы. Нехрен тут шастать, не-хре-н! Тень падает где-то под самым забором, истошно вопя на всю округу. Смотри-ка, живой! Повезло, авось, таким и останется. Рывок в сторону невысокой ограды, вломиться в кусты, прыгнуть через забор и… И все. Живой якорь в виде молодой глупой девчонки врезается в невысокую, по пояс сетчатую ограду и не пускает дальше. Хрусь, аж зубы щелкнули и наемник останавливается, словно вкопанный. А вовремя! Справа выстрел и Домовой буквально видит, как перед самым носом в темноте пролетают дробинки. Убить бы не убили, наверное, но фейс бы покоцали точно. Автомат к левому плечу, ствол в сторону, откуда прилетел подарок. «Шик-шик-шик» и снова вскрик. А я говорил, что нехрен?! Да? Ну ладно… Стреляешь – тогда будь готов, что и тебе в ответ выстрелят.
– Пошла! – рык за спину и там, за спиной возня.
Сашка едва сумела перекинуть одну ногу через забор, зацепилась чем-то за сетку… Ар-р-р! Да быстрее же ты! Наконец-то и вторая нога беременного бегемота на этой стороне забора. Аллилуйя! Можно дальше мчать. А куда мчать-то? Улица, сука, длинная и темная. За спиной факел, в который превращается старый бревенчатый дом, худо-бедно разгоняет темноту, и из темноты этой самой, к ним бежит группа. Бежит так активно, словно на пожар. А может и вправду на пожар? У одного вон в руках топор длинный, у второго вилы какие-то, а у третьего вроде как ружье… Значит, точно, на пожар! А пожар у нас что? Огонь! А огонь что нужно делать? Правильно! Гасить! Вот Домовой и загасил всех троих к херам собачьим. Три выстрела куда-то в грудь слева на право и еще три справа налево. Нехер тут, говорю, по темноте с топорами шастать, в такую погоду, как грится, свои дома сидят, только чужие шарятся!
Так. Теперь что? Теперь перезарядиться. Куда патроны-то деваются!? Вроде вот только что новый магазин вставил, дырявые что ли? Вроде нет. Второй магазин летит в сумку на поясе к первому. Подтянуть резинку на горловине, ибо если просрать сейчас хотя бы один, хер потом такой же найдешь, это не калашовские, которые под каждым кустом валяются… Так. Перезарядился, затвором клацнул, вперед.
Чуть пригнувшись, Домовой двигается вдоль заборов, а за спиной уже гудит, потрескивая не просто факел, а факелище. Вокруг крики доносятся, народ всякий вылазит. Вот этого не надо. Не надо народа всякого. Наемник сейчас на нервах, пальнет еще… Сообщив об этом громогласным рыком, очищает придомовые территории и бежит дальше, уже не скрываясь. Ну, как бежит… Тащит за собой Сашку, которая сделав три шага шесть раз ему на пятки наступает. Ладно, хер с ним, ботинки туго зашнурованы, но ходить ее явно нужно учить в сцепке, а то так мало ли…
Добравшись до большой площади в конце улицы, замирают. Вот и дом, в котором вчера свадьбу гуляли. Двери открыты… Не хорошо так открыты, а там из дверного проема первый гость высовывается. Радостный такой весь, оскал – мама не горюй, харя в крови, глаза стеклянные, довольны-ы-ы-ы-ые! Наелся и балдеет, сразу видно. Приклад к щеке, точку прицела на морду уроду. Выстрел. Голова мертвяка запрокидывается назад и тело безвольно оседает в коридоре. Во-о-от! А вот это было зря.
– Да ебаные гости, – ругается Сашка, срывая с разгрузки гранату.
Тело первого мертвяка еще упасть не успело, а на шум из дома уже потянулись остальные. Вон, кстати и Игорек вчерашний. Такой же сытый, как и первый, а за ним и баба толстая в белом платье… Женушка, видать. Сашка-то да, покруче выглядит, если сравнивать, но сравнивать некогда.
– Ну, господин граната, вы мне больше не друг… – вытягивая чеку и слегка прижимая рычаг, обратился к стальной чушке Домовой, и размахнувшись, бросает ее точнехонько в прихожую дома.
Снова бег. Раз-два-три… Сзади бахнуло и бахнуло удачно, знатно так. Короткий взгляд за спину и довольная лыба. Граната сработала хорошо, пошевелив хваленый, построенный без единого гвоздя дом, разворотила бревна в прихожей, которые не выдержали и скатились, завалив выход.
– Горько, – ухмыльнулся Домовой, продолжая тащить за собой свою ношу.
Пятьдесят килограмм живого веса, пыхтя, не отставали ни на шаг. Молодец девочка, вцепилась мертвой хваткой в эвакуационную петлю, что твой бульдог. Бежит, шлепает грудью… Стоп. Чего? Взгляд за спину. Блять! Девчонка-то в ночнушке! Опа-на! Ну и ду-у-у-у-ра! Кто ж в такое время перед тем как на боковую собраться в ночнушку-то переодевается? А вдруг кто пару бутылок «Молотова» в окно кинет!?. Визг. Домовой резко снова оборачивается, выдирает Сашку из окровавленных пальцев напавшего откуда-то сбоку мертвяка. Ба! Знакомые все лица! Тот самый толстячок! Снова смотри-ка, руки распускать начал! Вот теперь уж, извиняй!..
– Пшел, нахуй! – рыкнул, встречая ударом прямой ноги наемник мертвяка прямо в пузо. – Моя девка!
Толстяк, нанизавшись на пинок, отшатывается. Все сто пятьдесят килограмм, а то и больше, сконцентрированные в необъятном бурдюке покачнулись, и туша упала на задницу, при этом чем-то отчетливо хрустнув. Ну, а что вы хотели? Как там? Масса, помноженная на ускорение, равняется… Чему оно там равняется-то? Перелому жопы, скорее всего... Вскинуть автомат, прицел на морду. Выстрел. Все. Нету морды. Дыра кровавая, а за спиной опять визжат. Да сколько ж можно-то!
Наемник снова крутанулся, дергая девчонку с такой силой, что лямка за спиной захрустела. Опа. Баба! Смотри, какая Сашка красивая, нет от нее отбоя, даже вон бабища какая-то целоваться полезла, за сиськи давай девчонку мацать. Кстати! Надо поинтересоваться, какой Сашка ориентации, а то, вон как баба глазами ее поедает, и хотела бы не только ими, а еще и зубами, но, «се ля ви»… Пуля разворотила голову мертвячке и та плюхнулась в грязь… Короткий взгляд по сторонам поверх прицела. Фанатов молодого сочного тела больше не видно… О чем он там? А! Ориентация. Он к ней, значца, с раскрытой душой, руками и штанами, а Сашка от него нос воротит, может она по девочкам больше?.. Надо обязательно узнать попозже!...
В темноте наконец-то вырисовался контур Тайфуна. Чутка. Чутка еще! Сил тащить за собой девчонку больше нет, но надо! Чух-чух, паровозик, чух-чух!.. Давай, тащи, а то долго на улице оставаться уже нельзя, вон справа группа в полосатых купальниках нарисовалась и резво так наперерез кинулась… А нет, не в купальниках, голые просто, с разорванными телами. Видать попались кому-то уже на обед. Бегут, весело кишками покачивают… Горячая кашица плеснулась откуда-то из-за спины. Ну, Сашенька, ну удружила!.. Запоздало донесся знакомый булькающий звук. Что-то липкое потекло по шее на спину.
– Сашка, блять! – выругался Домовой, машинально смахивая с затылка слизь из желудочного сока и вчерашнего ужина.
Секундная пауза, на то, чтобы воздуха в грудь набрать, пока девчонку крутит в порыве рвоты. Несколько выстрелов и бегущие со стороны мертвяки падают в грязь, смешно раскидывая руками, а от Тайфуна к ним движется еще одна процессия по встрече. Десяток теней, все с палками каким-то, а нет, не палки. Вилы.
– Съебали от машины нахуй! – зло рычит наемник, направляя оружие на мужиков.
Подействовало. Только что сильную, сплоченную команду, чуть ли не скандировавшую, «вместе мы сила», «мы как пальцы, сжатые в кулак», «мы метла, которую не переломить», словно ветром сдуло. Саша наконец-то пришла в себя, на ощупь отыскала висевшую уже на соплях лямку, сжала спасительную ручку и, клацнув зубами от рывка, снова понеслась вперед.
Десять метров… Пять… Вот и броня… Ура, добрались. Короткий взгляд назад. Деревня, охваченная паникой, явно долго не продержится. Тут и там кричат, визжат и стонут разбегавшиеся в ужасе люди. Нет бы по домам запереться да оттуда из высоких окон мертвяков пиками в головы бить, так ведь, выперлись, интересно им видите ли, что там случилось ну и вот, поплатились…А мертвяки и рады! На глазах один из быстряков с разбегу накинулся на визжащую женщину, в одно движение разорвал той горло и тут же на нее накинулся с десяток таких же вечно голодных оживших мертвецов. Такого Сашке видеть точно не нужно, потому быстро отпираем двери и коротким матом пропускаем, что называется, даму вперед.
Дама, не будь дурой, от страха, шустро поскакала вверх, перебирая голыми пятками по откидной лестнице, чуть не засветилв выше названной частью тела наемнику в нос. Бля-я! Она еще и босиком была! Кинувшись за Сашкой, Домовой на мгновение замер. А ночнушка-то оказывается коро-о-о-отенькая… А трусов-то под ней нету… Вот потому наемник и завис, не в силах глаза отвести. А кто бы не завис, когда в сантиметрах перед лицом маячит голая женская задница, да еще какая! Ух! Орешек… А ведь с такого ракурса не только попа видна, но и все, что к ней прилагается... Все, короче видно! Дернув бровью, наемник также отметил, что девочка эстетики придерживается, и знает, что волосы кое-где брить нужно. Знает и бреет! Умница-то какая! «Брейтесь девки, не ленитесь» – вспомнился внезапно дурацкий стишочек, «…чтоб в зубах не застревало…»…
Мотнув головой отгоняя пошлые мысли, наемник также поскакал по ступеням, помогая себе руками. Не хватало еще за смотреться на голую жопу и получить зубами куда-нибудь в плечо. Жопа, кстати, эта, уже напросилась на хорошую такую взбучку. Хозяйка ейная умудрилась прое… кхм… да так и скажем, что уж тут, проебать вверенное ей ценнейшее имущество! Форма, оружие, обувь, все осталось где-то в догоравшем словно спичка доме… А он ведь не на складе военном работает и папа у него не прапорщик… Пусть теперь вот, задницей своей прекрасной мертвяков отвлекает… Сам, кстати тоже хорош, подумал Домовой, запирая за собой дверь в броневик. Рюкзак оставил в доме и книгу! Теперь не узнает, чем история закончилась, но ему-то простительно, он мужик, а мужику, как известно, многое простительно! Он только что чью то жопу спас.. тьфу. Опять о жопе думает, а не о душе… Душа, кстати, спрятанная где-то за огромными сиськами, прижавшимися к нему не по своей воле, а от страха их хозяйки, тоже спасена… Снаружи что-то громыхнуло. Что там громыхнуть-то может?! А громыхнуло четыре кило пластида, оставшихся в рюкзаке… Хорошо так рвануло, по крыше аж обломки загрохотали. Сашка взвизгнула, прижалась еще сильнее.
С трудом отлепив от себя полуголую девицу, перемазанную местами кровью хватавших ее за разные места мертвяков, с титьками, как говорится, «на голо», вывалившейся из перекрутившейся ночнушки, Сашка встал с холодного пола броневика. В борт машины что-то ударилось, заскреблось, повыло немного да кинулось дальше, видать не вкусная консерва оказалась, не по зубам мертвяческим. Тяжело дыша, пытаясь восстановить дыхание, Домовой прошел ко второй двери, отпер ее и уселся на водительское кресло. Сашка протиснулась между ним и сиденьем, тоже уселась. Глаза выпучены, смотрит по сторонам, поверить не может, что вокруг такое происходит, вся трясется, зуб на зуб не попадет, растрепанная…
– Ай! – вскрикнула девушка, схватившись за затылок, по которому только что прилетел увесистый подзатыльник.
– Одежда, блять, где? Ты совсем ебанулась спать голой?!
– Простите, – едва удерживая слезы, пропищал огромноглазый комок, в который Сашка сжалась при звуке грубого голоса. – Я больше не буду…
– Что не будешь? – хотел было еще раз вставить затрещину спутницу Домовой, да передумал.
– Спать голой… – девушка опять ойкнула, поняв, как глупо прозвучала фраза.
– Нет, уж, теперь изволь! – буркнул Домовой, заводя двигатель броневика, – у меня склада за плечами нет, каждый раз тебе одежду новую выдавать, так что иди, надень вон, свой костюм для садомазо и попробуй только пискнуть, что тебе жарко, трет или тесно!..
Саша хлопнула глазами, открыла рот и со всей присущей ей детской непосредственностью, поинтересовалась, что такое «садомазо», на что наемник, поглядывая в зеркала заднего вида, разворачивая машину, пообещал непременно когда-нибудь на ней это опробовать, в целях, так сказать, воспитания…
Двигатель броневика рыкнул, разгоняясь и разбив ворота тупым бронированным носом, Тайфун вырвался из охваченной паникой и смертью деревни. Наемник кинул прощальный взгляд на дома, среди которых появилось еще пара горящих, на бегавших в панике людей, на кидавшихся на них мертвяков и в который раз поблагодарил судьбу за то, что она позволила отделаться им легким испугом. Ничего, мыло есть, штаны отстирают, если что…
***
Пролетели они, наверное, километров десять… И только после этого Домовой отпустил ногу с педали газа, позволяя машине постепенно остановиться.
– Что там случилось? – вцепившись побелевшими руками в ручку над головой пролепетала Сашка, глядя на дорогу через стекло.
– Пиздец котенку случился, – нервно отозвался наемник. – Нас чуть не спалили, причем специально. Кто-то пару бутылок «зажигалки» закинул…
– А мертвяки откуда? – перевела девочка взгляд на спутника.
– А я ебу?.. Видать или перепили горилки и траванулись, или кто-то специально народ гасанул… Я не хочу предполагать, но думаю, приходили за нами, а деревенские просто под руку попались…
– За нами? – проскулила Саша, и попыталась поджать колени под самый подбородок, дрожа от страха и холода.
– За нами, – кинул Домовой, и скрылся в кузове.
Вернулся он уже с комком одежды в руках со старой кожаной курткой, такими же штанами и дорожным плащом, в котором Саша приехала к нему в Мончегорск.
– Хорошо, что не выкинул и забрал из бункера. Жопой чуял, что пригодится, кста-а-а-а-ати! – растянул губы в пошло улыбке наемник. – Ты почему спишь-то без трусов?
Девушка покраснела, поджала под себя край ночнушки, пытаясь спрятать ноги, выхватила одежду из рук и смешно накрылась ей, словно прячась в домике. Через мгновение среди складок появился глаз, хлопнул ресницами и снова спрятался. Домовой покачал головой. Ребенок! Форменный ребенок! Угораздило ж его с ней связаться…
Переодевшись в кузове, Саша вернулась в кабину и снова заняла свое место. Мужчина выглядел задумчивым. Он смотрел куда-то вперед, барабаня пальцами по рулю.
– Случайность? – негромко проговорил он себе под нос. – Или специа-а-а-ально… – Домовой моргнул, повернулся к спутнице. – Слушай, а откуда ты вообще узнала, что в книгах говорится именно обо мне?!.
– Ну-у-у как, – протянула девушка. – Там же сказано…
– Сказано там про какого-то Сашу, да и то не много… – сузил глаза наемник. – Как ты поняла, что в книге говорится именно обо мне?.. Откуда узнала, что Домовой, это тот самый мальчик из какой-то там книги? Ну-ка, колись…
Наконец-то мучавший вопрос сформировался в голове. За всей это беготней и событиями он не сразу сообразил, что так сильно насторожило его во всей этой истории, связанной с девчонкой, а теперь мысли наконец-то ухватили ниточку и, потянув за нее, размотали клубок.
– Ну-у-у-у, – явно тянула время Саша, и Домовой изменил взгляд на суровый, от которого у девушки по спине поползли мурашки размером с упитанную крысу…
***
– Кто это был? – поинтересовался маленький Сашка, когда большой грузовой автомобиль покинул лагерь наемников.
Штырь выглядел задумчивым и смотрел на мальчика каким-то странным взглядом. Кинув быстрый взгляд по сторонам, поманил паренька за собой. Они укрылись за углом палатки и только тогда лысый, тщательно подбирая слова, глядя грозным взглядом, сурово спросил:
– Ты точно ничего не помнишь из того, что случилось с тобой до приюта?
Мальчик покачал головой.
– Правда не помню! А что, этот человек что-то знает обо мне? – со смесью страха и надежды поинтересовался Сашка, открыто глядя в суровые глаза наставника. – Что он рассказал?
– Знает, – задумчиво проговорил Штырь и опустился на корточки.
Тяжелая рука легла парню на плечо.
– Слушай. Ты хороший парень… То, что я тебе сейчас скажу, может оказаться… – наемник задумался. – …может оказаться неприятным… Но ты послушай. Это был Курд. Он глава крупного города недалеко на юге от нас. Так вот, он интересуется, не встречали ли мы одно паренька, очень уж сильно описаниями похожего на тебя…
– А зачем он интересуется? – заволновался мальчик и страх затопил его глаза.
Штырь, все это время «читавший» мальчишку, согласился со своими мыслями. Действительно, ничего не помнит и не знает…
– Похоже, сынок, ты оказался участником огромной заварушки. Слышал что-нибудь о Лешем, Кикиморе, Ведьме? – мальчик отрицательно покачал головой.
– Читал в книжках про них только…
– Нет, – улыбнулся Штырь. – Не о тех… Есть тут деваха одна в окрестностях, лютая баба. Ведьмой кличут. Разные сказки про нее ходят, в которые не каждый верит, но делов она наворотила, дай Боже… Так вот, поговаривают, что она самому Курду метку черную выписала. Кучу народа уже положила, и вот теперь мужик этот, значца, всерьез заволновался о целостности своей тушки. Ищет ездит, никто не видел ли случаем, бабу эту и братца ейного… За поимку награду обещает великую. – Сашка медленно попятился, но сильная рука прервала его движение. – Не боись. Мы своих не сдаем. Курд нам не указ, так, шоха мелкая, Железногорском правит, бандит мелкий, деревни только и может кошмарить… Так вот, сынок, никому и никогда не говори, кто ты такой, иначе беду накликать на себя можешь… Запомнил?
Сашка медленно кивнул. Сердце его колотилось так, что казалось, вот-вот проломит сердце и убежит куда-то в лес. Ведьма, Леший, Кикимора… Кикимора, Ведьма, Леший… Эти имена всколыхнули что-то во мраке беспамятства но только лишь и всего. Никаких картинок, слов, или мыслей. Только гадкое, липкое, неприятно ощущение о том, что никак не удается вспомнить, кто же он такое есть.
***
– Когда я побывала у отца в доме, – начала свой рассказ Саша, теребя уголок пряжки кожаного пояса, – …то нашла там кучу разных бумаг и книг. Некоторые, как например «Лешего», я читала, у мамы оказывается была куча папиных книг, но я-то тогда не знала, что это пишет он… Так вот, не встретив отца, прождав у запертой квартиры два дня, залезла туда тайно… Потом выяснила в местном издательстве, что отец уже давно не появлялся там. Местный управитель дома сообщил, что видел его тоже примерно неделю назад и с тех пор тот не появлялся. Потом я обратилась в городскую управу, рассказала свою историю, я мне сообщили, что займутся поисками, но дел у них много и проще будет мне самой нанять детектива или наемника, который бы в этом всем разобрался. Обратилась в местный бар, денег нет, послали… – Саша вздохнула. – Пошла к сыщикам, тоже самое. Потом я случайно узнала, что есть такой наемник, по кличке Домовой, который собирает информацию о своем прошлом. Подслушала разговор в баре у двух пьяньчуг каких-то, – пояснила она сразу незаданный Домовым вопрос. – Случайность, в общем, но ты ведь сам размещал запросы в барах… Я почитала, и мне показалось твоя история очень знакомой. Тогда и вспомнила про книгу. Открыла и прочитала вторую… Точнее начала читать, не успела, поняла, что отец случайно записал историю твоей семьи, наделавшей шума и кинулась на твои поиски…
