355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Беляев » Избранные труды » Текст книги (страница 8)
Избранные труды
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 02:28

Текст книги "Избранные труды"


Автор книги: Николай Беляев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

При полной декриминализации того или иного поступка никаких проблем с позиции уголовно-правовой политики не возникает: данный поступок (правонарушение) перестает быть преступлением и переходит в разряд иных правонарушений. Естественно, что такой поступок не может называться «уголовным» и ему нет места в уголовном законодательстве.

Законодательство должно быть построено таким образом, чтобы преступление (пока оно считается таковым по закону) никогда не превращалось в иное правонарушение и, наоборот, иное правонарушение никогда не превращалось бы в преступление. Это, конечно, не относится к случаям ответственности за продолжаемые преступления, когда несколько внешне различных, но однородных и направленных к достижению единой цели административных актов составляют преступление (например, неоднократные порубки леса, объединенные единой целью).

Сложнее обстоит дело, когда полной декриминализации не наступает, т. е. когда законодатель продолжает считать то или иное поведение уголовно наказуемым, преступным и в то же время предоставляет право соответствующим государственным органам при определенных обстоятельствах освободить лицо, виновное в указанном поведении, от уголовной ответственности, заменяя ее административной ответственностью или ответственностью перед общественными организациями.

В таких случаях поведение человека стоит как бы на грани между преступным и не преступным. По закону оно является преступлением и не перестает быть таковым, если за его совершение назначено не уголовное наказание, а административное взыскание или меры общественного воздействия. Вместе с тем нельзя не видеть существенного отличия между такими деяниями и преступлениями, за совершение которых непременно назначается уголовное наказание. Поэтому граница между ними должна быть проведена законодателем и быть достаточно четкой с тем, чтобы суд мог безошибочно уяснить волю законодателя при решении конкретных дел.

В законодательстве четко решен вопрос о преступлениях, при совершении которых уголовная ответственность может быть заменена административной. Статья 50 УК РСФСР устанавливает, что такая замена может иметь место при совершении преступлений, за которые может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок до одного года или иное более мягкое наказание. Вопрос же об отграничении преступлений, за совершение которых вместо наказания могут быть применены меры общественного воздействия, и преступлений, которые неотвратимо влекут применение уголовного наказания, в УК РСФСР решен неудовлетворительно. К первой группе преступлений относятся прежде всего те, в составах которых прямо указана возможность применения мер общественного воздействия. Это злостное уклонение от оказания помощи родителям (ст. 123), неоказание лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, помощи (ч. 1 ст. 127), неоказание помощи больному (ч. 1 ст. 128), клевета (ч. 1 ст. 130), оскорбление (ч. 1 ст. 131), оскорбление представителя власти или представителя общественности, выполняющего обязанности по охране общественного порядка (ст. 192), самоуправство (ст. 200), заранее необещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем (ч. 1 ст. 208), угон автомото-транспортных средств (ст. 212), незаконное врачевание (ст. 221). В ст. 51 УК РСФСР говорится, что лицо может быть освобождено от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд в случае совершения вышеуказанных преступлений, а также умышленного легкого телесного повреждения или нанесения побоев, не повлекших расстройства здоровья (ч. 2 ст. 112) и краж малоценных предметов потребления и быта при условии, что виновный и потерпевший являются членами одного коллектива (ч. 1 ст. 144).

А далее (п. 3) говорится, что то же самое можно сделать в отношении лица, совершившего впервые другие малозначительные преступления, если по характеру совершенного деяния и личности виновного его можно исправить без применения наказания, с помощью общественного воздействия. Применение п. 3 ст. 51 УК РСФСР вызывает на практике много трудностей и противоречий, поскольку понятие малозначительного преступления в законодательном порядке не раскрыто. Освобождение от уголовной ответственности с передачей виновного на поруки (ст. 52 УК РСФСР), а также освобождение от уголовной ответственности несовершеннолетнего с направлением его в комиссию по делам несовершеннолетних для рассмотрения вопроса о применении к нему принудительных мер воспитательного характера (ст. 10 УК РСФСР) возможно, в случаях совершения преступления, не представляющего большой общественной опасности. К сожалению, в законодательстве отсутствуют перечень или хотя бы общие критерии отнесения преступления к категории не представляющих большой общественной опасности. Это вызывает серьезные трудности в применении рассматриваемых норм права и порождает разнобой и ошибки при практическом разрешении дел. Устранить такое ненормальное положение возможно тремя путями:

1) в санкциях всех статей Особенной части, предусматривающих преступления, при совершении которых законодатель считает возможным применить вместо наказания меры общественного воздействия, указать: «…или влечет применение мер административного или общественного воздействия», а в статье Общей части, где будет дан перечень этих мер, указать, что они применяются только в случаях, специально указанных в статьях Особенной части;

2) в Общей части УК определить исчерпывающий круг преступлений, не представляющих большой общественной опасности. Это можно сделать либо путем простого перечисления составов преступлений, либо путем выделения круга этих преступлений указанием на максимальный предел наказания, которое предусмотрено законом за их совершение;

3) выделить все составы преступлений, при совершении которых возможно применение мер административного или общественного воздействия, в отдельную группу в виде самостоятельного раздела Уголовного кодекса или в виде самостоятельного Кодекса уголовных проступков.

Последний путь представляется наиболее предпочтительным. Термин «уголовный проступок» достаточно точно отражает существо деяний, которые, с одной стороны, предусмотрены уголовным законом, а с другой – не всегда влекут за собой привлечение к уголовной ответственности и назначение наказания. Создание Кодекса уголовных проступков вполне соответствует принципам советской уголовно-правовой политики и, в частности, такому принципу, как неотвратимость наказания. Оставление в уголовных кодексах только преступлений практически будет означать, что лицо, совершившее деяние, подпадающее под признаки состава преступления, с неизбежностью, неотвратимо будет подвергнуто наказанию (за исключением случаев отпадения общественной опасности деяния или лица, его совершившего, и истечения сроков давности уголовного преследования).

Такое решение вопроса в уголовном праве позволит выделить в самостоятельную группу нормы уголовно-процессуального права, в которых была бы отражена специфика расследования уголовных дел о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, а также устанавливался процессуальный порядок замены уголовной ответственности иными видами правовой ответственности и назначения мер административного взыскания и общественного воздействия вместо уголовного наказания.

Реализация уголовно-правовой политики

§ 1. Уголовное право и его совершенствование

В. И. Ленин говорил, что теоретические положения имеют ценность не сами по себе, а только тогда, когда они претворяются в практические дела. «Было бы величайшей ошибкой, если бы мы стали укладывать сложные, насущные, быстро развивающиеся практические задачи революции в прокрустово ложе узко-понятой «теории» вместо того, чтобы видеть в теории прежде всего и больше всего руководство к действию».[101]101
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 44; Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 132.


[Закрыть]

Выработка правильных идей, отражающих потребности общества, в условиях реально существующей действительности имеет важнейшее значение для достижения желаемых целей. Идеи, не основанные на объективных требованиях жизни (или вообще не соответствующие им, или значительно опережающие их, или значительно отстающие от них), не могут быть реализованы и оказывать положительное влияние на жизнь общества. Но и верные идеи сами по себе не представляют собой движущую силу: «Идеи никогда не могут выводить за пределы старого мирового порядка: во всех случаях они могут выводить только за пределы идей старого мирового порядка. Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу».[102]102
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 132.


[Закрыть]

К. Маркс говорил: «…теория становится материальной силой, как только она овладевает массами».[103]103
  Там же. Т. 1. С. 422.


[Закрыть]
Эти положения в полной мере относятся и к идеям, составляющим содержание советской уголовно-правовой политики. Деятельность людей по реализации уголовно-правовых идей прежде всего проявляется в создании уголовно-правовых норм, в которых закрепляются и конкретизируются эти идеи. Уголовное право – основная форма выражения, закрепления и практической реализации уголовно-правовой политики. «Все потребности гражданского общества – независимо от того, какой класс в данное время господствует, – неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение».[104]104
  Там же. Т. 21. С. 310.


[Закрыть]

С. С. Алексеев, отмечая роль социалистического права в практическом осуществлении руководящей деятельности КПСС, писал: «Решающая роль здесь принадлежит непосредственно массово-политической, организационной работе, имеющей оперативный, живой, творческий характер. Вместе с тем из самой природы руководящей и направляющей деятельности КПСС, связанной с научным управлением обществом, его целенаправленным развитием, вытекает объективная необходимость использования особых социально-политических институтов, которые обеспечили бы нормативное закрепление коренных интересов народа, проведение в жизнь долгосрочных программ социального развития, стабильность политического курса, фиксировали в качестве всеобщих условия экономической, социальной, культурной деятельности людей, их коллективов, всех социальных образований. Таким социально-политическим институтом и является право».[105]105
  Алексеев С. С. Советское право как средство осуществления политики КПСС // Правоведение. 1977. № 5. С. 18.


[Закрыть]

Применительно к уголовному законодательству в этом же плане В. Н. Кудрявцев считает, что «специфическими средствами реализации уголовной политики являются как нормы права (уголовного, уголовно-процессуального, исправительно-трудового), так и система органов уголовной юстиции. Уголовная политика не только определяет предназначение, содержание и форму норм права и структуру органов, но и наполняет конкретным содержанием деятельность этой системы».[106]106
  Кудрявцев В. Н. Эффективность закона как средства осуществления уголовной политики // Основные направления борьбы с преступностью. М., 1975. С. 33.


[Закрыть]

Политика и закон – надстроечные категории, ближе чем другие части надстройки лежащие к базису. В них непосредственнее, чем в других частях, отражаются экономические и базирующиеся на них иные потребности общества. Политика и право – продукт сознательной деятельности людей, используемый для достижения единой конечной цели. Вместе с тем политику и право нельзя отождествлять:

во-первых, политика и право не совпадают по содержанию. Содержание политики шире содержания права, ибо политика осуществляется не только через право. Право выступает одним из средств осуществления политики. Например, уголовно-правовая политика осуществляется не только через уголовно-правовые нормы, но и посредством идеологической работы с широкими народными массами, членами законодательных органов государства, работниками правоприменительных органов;

во-вторых, политика и право отличаются по форме их выражения. Право есть всегда совокупность юридических норм, изданных компетентными государственными органами. Политика выражается и закрепляется прежде всего в решениях съездов партии, постановлениях Пленумов ЦК КПСС, в совместных решениях высших руководящих партийных и советских органов и лишь после этого в необходимых случаях закрепляется в нормах права;

в-третьих, политика и право отличаются по формам и методам их обеспечения. Право всегда опирается на принудительную силу государства. Если норма права добровольно не реализуется, то вступает в действие принуждение, осуществляемое органами государства. Осуществление политических идей опирается прежде всего на авторитет Коммунистической партии, которая формулирует эти идеи; в-четвертых, политика и право отличаются по субъекту их реализации. Политика осуществляется Коммунистической партией через партийные органы и организации, через членов партии, а право реализуется правоприменительными органами государства и теми лицами (юридическими и физическими), которым оно адресовано.

Эти и некоторые другие отличия политики и права не устраняют положения о том, что политика и право – это явления однопорядковые, что право есть средство закрепления и реализации политики и что, следовательно, право есть категория политическая. «Все юридическое в основе своей имеет политическую природу».[107]107
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 635.


[Закрыть]
«Закон есть мера политическая, есть политика», – писал В. И. Ленин.[108]108
  Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 99.


[Закрыть]

В законах адекватно отражается политика, сформулированная Коммунистической партией. Это объясняется единством целей, которые ставят перед собой Коммунистическая партия и Советское государство. Коммунистическая партия выступает в нашем обществе как руководящая и направляющая сила. Она обеспечивает руководство и государством. Поэтому не может быть каких-либо политических противоречий между партией и государством и, следовательно, не может быть таких противоречий между политикой и правом. Между тем в реальной жизни встречаются расхождения между политикой и отражением ее в праве. Правильно писал по этому поводу Н. А. Стручков: «Политика формулируется у нас Коммунистической партией, в которую входят наиболее передовые представители нашего общества. Право создается государством. Оно, разумеется, отражает и закрепляет политику Коммунистической партии. Есть объективные и субъективные причины определенных расхождений между политикой и правом».[109]109
  Стручков Н. А. Советская исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью. Саратов. 1970. С. 39.


[Закрыть]

Действительно, право как элемент надстройки более консервативно, чем политика. Политика более прогрессивна в силу своей большей оперативности, подвижности. Одним из качеств права является его стабильность, так как право отражает и закрепляет существенное (прочное, остающееся) в процессах, им регулируемых. Без стабильности права невозможно осуществление принципа социалистической законности. Частые и быстрые изменения норм права, исключение одних и добавление других норм порождают неуверенность в правильности действующих законов, неуважение к закону. Поэтому вполне мыслимы случаи, когда жизнь требует изменения закона, это требование отражается в политике, а изменения в законодательстве осуществляются лишь через какое-то (иногда продолжительное) время. Так, например, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1941 г. была установлена уголовная ответственность за продажу, обмен и отпуск на сторону оборудования и материалов.[110]110
  Ведомости Верховного Совета СССР. 1941. № 8.


[Закрыть]
Нежизненность этого закона выявилась сразу же, что внешне проявилось в почти полном отсутствии на практике уголовных дел этой категории. Более того, стало ясно, что введенное Указом запрещение оказалось тормозом на пути оперативного перераспределения основных и оборотных средств между предприятиями и, таким образом, причиняло ущерб социалистическому хозяйству. Советская уголовная политика реагировала на эту ситуацию, сдерживая применение Указа от 10 февраля 1941 г. на практике. А сам Указ был отменен лишь в 1953 г.

Кроме этой объективной причины несоответствие между политикой и правом может быть и результатом субъективных причин. П. Т. Полежай видит три разновидности ошибок субъективного характера: «Во-первых, нормы права иногда принимаются преждевременно, когда еще не созрели материальные условия для их эффективного претворения в жизнь. Во-вторых, нормы порой принимаются с опозданием, когда нужда в них уже отпала. В-третьих, нормы права принимаются с целью регулирования тех общественных отношений, которые в юридической регламентации не нуждаются».[111]111
  Полежай П. Т. О противоречиях в правотворческой деятельности Советского государства // Научная конференция по работам, выполненным в 1965 г. профилирующими кафедрами 28 марта 1966 г. Тезисы докладов. Харьков, 1966. С. 10–13.


[Закрыть]
Это замечание верное, но применительно к уголовно-правовой политике и уголовному праву оно заужает круг субъективных причин, вызывающих несоответствие между политикой и законом. Собственно говоря, П. Т. Полежай говорит лишь об одной причине несоответствия – неправильной оценке законодателем характера общественных отношений, в результате чего закон регулирует общественные отношения, не нуждающиеся в регламентации либо в силу их характера, либо в силу отпадения необходимости, либо в силу незрелости условий для такой регламентации. Но ведь ошибки законодателя (законодатели – это люди и они не гарантированы от ошибок) могут проистекать и из других неправильных представлений: о сущности принципов уголовно-правовой политики, о степени общественной опасности деяния, о принципах построения системы наказаний, о содержании отдельных видов наказаний и т. д.

Правильно по этому поводу заметил Г. А. Злобин: «Как показывает история развития уголовного права, создание законодательной новеллы не всегда основывается на адекватном и глубоком осознании общественной необходимости. Нередко вывод о целесообразности изменить уголовный закон основывается на восприятии и оценке отдельных событий, носящих случайный характер. Получившие широкую огласку и возбудившие общественное негодование факты единичных преступных или аморальных деяний подчас приводят к интенсивному воздействию на законодателя, к требованиям установить или усилить за соответствующие действия уголовное наказание. В результате могут возникнуть и такие уголовно-правовые новеллы, которые отражают переоценку социально-регулятивных возможностей уголовного права».[112]112
  3лобин Г. А. Основания и принципы уголовно-правового запрета // Советское государство и право. 1980. № 1. С. 76.


[Закрыть]

Субъективные причины несоответствия закона уголовной политике могут проистекать из неправильного понимания соответствующими органами любых положений советской уголовно-правовой политики. Эти обстоятельства требуют от законодателя постоянного внимания к вопросу соотношения законодательства и реальной жизни, с тем чтобы советские законы отражали действительно существующие общественные отношения, не отставали от них, а, наоборот, содействовали их прогрессивному развитию, но и не забегали значительно вперед, так как в этих случаях закон превращается в бессодержательную норму. Нельзя, например, уже сейчас издать закон о замене всех наказаний мерами общественного воздействия и воспитания, хотя партия и государство к этому стремятся. Принятие такого закона в современных условиях не только не содействовало бы успешному осуществлению борьбы с преступностью, а, наоборот, нанесло бы ей громадный ущерб. Неадекватное отражение в праве существа политики может быть вызвано пробелами в законодательстве. Эти пробелы могут быть вызваны некоторыми просчетами при составлении кодекса и появлением в социальной жизни общественно опасных деяний, которые ранее не могли быть и не были предусмотрены. Устранение пробелов должно осуществляться только путем дополнения законодательства новой нормой.

По вопросу о путях и средствах совершенствования уголовного законодательства, соотношения его стабильности и оперативности в настоящее время в теории советского уголовного права высказываются две точки зрения. Сторонники одной из них считают, что уголовное законодательство должно быть стабильным и различного рода новшества (дополнение новыми нормами, исключение тех или иных норм, изменение их) должны вноситься в него после продолжительной практики применения действующего законодательства, научного обобщения этой практики. Другая позиция заключается в том, что уголовное законодательство должно быть оперативно, оно должно быстрее реагировать на обнаруженные практикой недостатки законодательства (пробелы, неточные формулировки и т. д.).

Так, А. Б. Сахаров полагает, что «стабильность закона очень важна, но оправдана лишь в том случае, если закон полностью отвечает потребностям практики» и что «малейшее отставание закона от жизни снижает его силу, неизбежно влечет за собой ослабление законности».[113]113
  Новое уголовное законодательство РСФСР (материалы научной сессии, посвященной Закону о судоустройстве, Уголовному и Уголовно-процессуальному кодексам, принятым Третьей сессией Верховного Совета РСФСР пятого созыва). М., 1961. С. 210.


[Закрыть]

Представляется, что сторонники этих двух позиций говорят об одном и том же, лишь акцентируя внимание на разных сторонах одного и того же положения. Все советские ученые и практические работники понимают необходимость совершенствования уголовного законодательства. Все также понимают необходимость максимально точного отражения потребности общества в нормах права. Никто не призывает к тому, чтобы малейшие изменения в жизни немедленно влекли изменения в уголовном законодательстве. Все сходятся на том, что всякое изменение законодательства должно служить делу улучшения уголовно-правовой борьбы с преступностью, а для этого оно должно более точно, чем действовавшее до него законодательство, отражать реальные процессы, происходящие в жизни. Правильно говорил заместитель председателя Верховного Суда СССР, что «законы социалистического государства в основе своей должны быть стабильными и устойчивыми, так как частая смена юридических норм отрицательно сказывается на авторитете законодательства, создает определенные трудности во взаимоотношениях людей, государственных органов, общественных организаций… В то же время, разумеется, законодательство не может быть слишком консервативным. Оно должно своевременно реагировать на значительные изменения общественной жизни, на новые насущные потребности, и это тоже бесспорное положение. Строгое сочетание стабильности и гибкости – вот тот баланс, который необходимо поддерживать, чтобы советское законодательство наиболее действенно служило интересам народа».[114]114
  Смоленцев Е. А. Значение связи юридической науки и судебной практики для дальнейшего укрепления социалистической законности // Советское государство и право, 1985. № 3. С. 21–22.


[Закрыть]

Не продолжительностью времени с момента обнаружения недочета в законодательстве до момента его исправления оценивается качество работы законодателя, а тем, насколько вновь принятый (измененный) закон лучше старого регулирует уголовно-правовые отношения, содействует усилению охраны социалистических общественных отношений. При решении этого вопроса необходимо учитывать и то обстоятельство, что для внесения изменений в действующее законодательство мало обнаружить недочет в нем, нужно еще научно обоснованно определить пути и форму его устранения с тем, чтобы новая (или измененная) норма вписывалась в существующую систему законодательства. А это требует иногда немалого времени. Поэтому от выявления необходимости внесения изменений или дополнений уголовного законодательства до фактического их внесения проходит иногда довольно продолжительное время. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 октября 1975 г. была ратифицирована Международная конвенция о пресечении преступлений апартеида и наказание за него,[115]115
  Ведомости Верховного Совета СССР. 1975. № 43. Ст. 686.


[Закрыть]
а Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1975 г. – Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов.[116]116
  Там же. 1976. № 1. Ст. 4.


[Закрыть]
После этого прошел значительный период времени, а уголовная ответственность, предусмотренная конвенциями, пока не установлена.

Практика свидетельствует о том, что советские законодательные органы ведут активную работу по совершенствованию уголовного законодательства. Так, в Российской Федерации за период с 1 января 1961 г. по 1 декабря 1984 г. из 63 статей Общей части УК было дополнено или изменено 32, т. е. 50 %, а из 206 статей Особенной части – 124 статьи, т. е. почти 50 %. За этот же период времени было вновь включено в Общую часть УК 8 статей и в Особенную часть УК 48 норм. Из Особенной части УК в 1968 г. была исключена статья 2121, в 1975 г. ст. 209 (злостное уклонение от выполнения решений о трудоустройстве и прекращении паразитического существования), включенная в УК РСФСР в 1970 г., в 1977 г. – ст. 1542 УК РСФСР, в 1978 г. – ч. 3 ст. 154 УК РСФСР. Внесение такого большого количества изменений и дополнений за 24 года применения– нового Уголовного кодекса вряд ли можно признать положительным явлением. Вместе с тем если необходимость этих дополнений и изменений диктовалась жизнью, то деятельность законодателя следует считать обоснованной. Анализ новелл уголовного законодательства показывает, что все они были вызваны к жизни общественными потребностями. Новые нормы были включены в УК либо потому, что уголовно-правовой охраны потребовали вновь появившиеся отношения (угон воздушного судна – ст. 2132 УК РСФСР), либо потому, что повысилась общественная опасность определенных деяний (склонение к потреблению наркотиков – ст. 2242 УК РСФСР, угон автотранспортных средств – ст. 212 УК РСФСР и др.), либо потому, что потребовалась конкретизация составов (сопротивление работнику милиции или народному дружиннику – ст. 191 УК РСФСР, оскорбление работника милиции или народного дружинника – ст. 192 УК РСФСР и др.), либо потому, что выявились пробелы в законодательстве (управление транспортными средствами в состоянии опьянения – ст. 2111 УК РСФСР, выпуск в эксплуатацию технически неисправных транспортных средств – ст. 2112 УК РСФСР и др.). Изменения вносились в целях уточнения формулировок норм Общей и Особенной частей УК с тем, чтобы они более точно отражали волю законодателя (угроза или насилие в отношении должностного лица или гражданина, выполняющего общественный долг, – ст. 193 УК РСФСР), или для приведения их в соответствие с новым решением данного вопроса законодателем (обман покупателей или заказчиков – ст. 156 УК РСФСР).

Необходимо отметить, что ряд дополнений и изменений был вызван некоторыми просчетами, допущенными при принятии Уголовного кодекса. Например, в 1969 г. УК РСФСР и УК других союзных республик были дополнены статьями, в которых раскрыто понятие особо опасного рецидивиста (ст. 24 УК РСФСР). Раньше это понятие раскрывалось по-разному в разных союзных республиках. При принятии Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик были все основания полагать, что понятие особо опасного рецидивиста должно быть единым, так как, во-первых, при решении вопроса о признании преступника особо опасным рецидивистом нужно учитывать преступления, совершенные на территории разных республик, и, во-вторых, наказание в отношении лица, признанного особо опасным рецидивистом, по законам одной республики может исполняться на территории другой союзной республики, где последствия признания лица особо опасным рецидивистом могут быть иными, чем на территории первой республики. Необходимость разработки единого понятия отмечалась в советской печати. Так, в начале 1963 г. Я. М. Брайнин писал: «До настоящего времени остаются нерешенными некоторые вопросы, которые должны быть урегулированы в общесоюзном законодательстве. К их числу относятся, например, понятия особо опасного рецидивиста… Учитывая важность борьбы с этой категорией преступников, а также необходимость единообразного применения норм, относящихся к особо опасным рецидивистам, желательно, чтобы этот вопрос был окончательно урегулирован в Основах уголовного законодательства».[117]117
  Брайнин Я. М. О дальнейшем развитии отдельных институтов советского уголовного права // Советское государство и право. 1963. № 4. С. 125–126.


[Закрыть]

То же самое можно сказать по поводу дополнения Основ и УК союзных республик статьями, устанавливающими перечень тяжких преступлений (ст. 7 УК РСФСР и соответствующие статьи УК союзных республик).

Просчетами объясняются и еще некоторые дополнения и изменения. Например, в УК РСФСР 1926 г. в качестве самостоятельных преступлений предусматривались посредничество во взяточничестве (ст. 118 УК РСФСР 1926 г.), уклонение от допризывной подготовки и поверочных сборов (ст. 65 УК РСФСР), Указ Президиума Верховного Совета СССР от 9 апреля 1941 г. предусматривал ответственность за самовольную без надобности остановку поезда стоп-краном. При принятии УК РСФСР 1960 г. посредничество во взяточничестве как самостоятельный состав было ликвидировано, была отменена уголовная ответственность за уклонение от поверочных сборов и остановку поезда стоп-краном.[118]118
  Ведомости Верховного Совета СССР. 1941. № 16.


[Закрыть]
Очень скоро выяснилось, что это было ошибкой, и УК РСФСР в 1962 г. был дополнен ст. 1741 (посредничество во взяточничестве), в 1965 г. – ст. 213 (самовольная без надобности остановка поезда) и в 1968 г. – ст. 198 (уклонение военнообязанного от учебных или поверочных сборов). Совершенно очевидно, что за столь короткое время никаких существенных изменений условий социальной жизни, повлиявших на изменения в оценке степени общественной опасности указанных действий, не произошло.

Не всегда до конца продуманы и вносимые в уголовное законодательство новеллы. Так, например, в УК РСФСР была включена ст. 1912, предусматривающая ответственность за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника. Это было сделано с целью усиления ответственности за посягательство на жизнь милиционеров и дружинников. Однако при этом было нарушено требование системного подхода при дополнении законодательства, что не позволило обеспечить достижение желаемого результата. Санкция новой статьи (лишение свободы на срок от 5 до 15 лет со ссылкой на срок от 2 до 5 лет или без ссылки, а при отягчающих обстоятельствах – смертная казнь) оказалась мягче санкции ст. 102 УК РСФСР (лишение свободы на срок от 8 до 15 лет со ссылкой или без таковой или смертная казнь), по которой наказывается убийство или покушение на убийство, совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга. К тому же ответственность за умышленное убийство наступает с 14-летнего возраста, а за посягательство на жизнь милиционера или дружинника – с 16-летнего возраста.

Различного рода недостатки уголовного законодательства в большей или меньшей степени искажают уголовно-правовую политику Коммунистической партии и Советского государства и поэтому не могут быть терпимы. Заслуживают внимания предложения о путях и методах работы по совершенствованию уголовного законодательства. В частности, привлекает к себе внимание предложение о создании доктринального варианта уголовного кодекса. Е. В. Болдырев пишет: «Проблема успешного обеспечения правотворческой работы в области уголовного законодательства необходимыми исходными, достаточно разработанными материалами ставит в качестве насущной задачи подготовку и так называемого доктринального варианта уголовного кодекса. Разумеется, такой вариант кодекса не может рассматриваться в качестве проекта, ибо при его подготовке, как нам кажется, должны преследоваться несколько иные цели. Доктринальный вариант УК может носить лишь “консультативный” характер. Разработка и опубликование такого кодекса будут иметь большое значение для дальнейшего развития уголовно-правовой мысли. Предложения по совершенствованию уголовного законодательства разрозненны, далеко не все опубликованы в печати, а поэтому не становятся достоянием широких кругов юристов, хотя это является необходимым условием успешного их обсуждения, выработки коллективного мнения и принятия оптимального решения законодателем. Опубликование доктринального варианта кодекса, в котором в систематизированном "концентрированном” виде был бы обобщен коллективный опыт ученых и практиков, помогло бы решению многих уголовно-правовых вопросов, требующих законодательного регулирования».[119]119
  Болдырев Е. В. Научное обеспечение совершенствования уголовного законодательства // Советское государство и право. 1975. № 9. С. 101.


[Закрыть]


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю