Текст книги "Конец главы"
Автор книги: Николас Блейк
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Вошедший быстрым движением притворил дверь и повернул ключ. Потом он (будем говорить «он», хотя, как покажет дальнейшее, пол этой персоны остается под вопросом) положил саквояж на пол и, сделав большой шаг, очутился за стулом Миллисент Майлз.
– Одну минуточку, – сказала она, все еще не оглядываясь.
Если учесть, что это были ее последние слова, они покажутся невыразительными и вполне бесполезными. Ибо посетитель не пожелал ждать ни минуты. Его правая рука в перчатке обхватила ее туловище вместе с руками, вытянутыми к машинке, прижала их к телу и наклонила назад стул. В тот же миг левой рукой тоже в перчатке он заткнул ей тряпкой рот, который она открыла, чтобы закричать, выбив при этом из него сигарету. После этого он быстро переменил руки. Левой он держал ее туловище и руки, оттаскивая стул от стола и еще больше накреняя его назад, правой же вытащил из кармана бритву и открыл ее. Бритва сделала свое дело так быстро, что в выпученных глазах Миллисент Майлз удивление не успело смениться ужасом.
Все это заняло не больше десяти секунд. Посетитель осторожно опустил стул спинкой на пол, взял умирающую женщину под мышки, оттащил со стула в угол комнаты и там положил. В горле у нее еще клокотало, поэтому он засунул тряпку поглубже. Посетитель действовал быстро и точно, как актер, в совершенстве отрепетировавший свои мизансцены. Он вынул из кармана скобу и тяжелой эбонитовой линейкой, взятой со стола, забил один конец скобы в раму задвижного окна, а другой – в оконную коробку. Четыре крепких удара, и окно было прочно заперто.
Вслед за этим убийца снял окровавленные перчатки с крагами, вынул из саквояжа чистую пару перчаток, надел их и сел за машинку. Вытащив уже вставленный лист, он заложил чистый и начал печатать. Через несколько минут где-то в конце коридора стукнула дверь. Посетитель затаил дух, однако продолжал печатать и тогда, когда шаги приблизились к двери. Но шаги торопливо ее миновали. Если в здании где-нибудь вдалеке и ходили люди, из-за треска машинки ничего не было слышно.
Посетитель вытащил из машинки лист и взялся за лежащую рядом рукопись. И хотя перчатки мешали ему перебирать страницы, он скоро нашел то, что искал. Выдернув один из листков автобиографии мисс Майлз, он смял его, сунул в карман и на его место вложил тот, на котором только что печатал. Уже сделав движение, чтобы подняться, он задержался и просмотрел несколько предыдущих страниц. Что-то, видимо, бросилось ему в глаза. Он шумно перевел дух, схватил резинку, удостоверился, что она не вымазана кровью, и старательно стер то, что ему не понравилось. Пробежав еще несколько страниц, он положил всю пачку лицом вниз на стол.
Затем он поднял пишущую машинку и поставил на пол, выбрав сухое место около тела Миллисент Майлз, которая теперь уже явно была мертва. Подняв поочередно обе ее руки, он сначала обтер пальцы, выпачканные кровью, прижал их кончики к клавишам, потом снова поднял машинку на стол и вставил в нее лист, который был им сперва вынут.
Трудно перерезать горло, не наследив. И на платье мисс Майлз, и на полу возле нее, и посреди комнаты, где ее убили, было много крови. Кровь была и на рукавах пришельца, и еще в нескольких местах, где его пальто прикоснулось к стулу. Но посетитель, который во всем проявлял такую предусмотрительность, не боялся ступать в лужи крови. Он в последний раз обвел взглядом комнату, осмотрев все, кроме безобразного надреза на горле жертвы. Потом пощупал карман – да, бритва была спрятана. Сняв галоши, он обернул их в газету и сунул в саквояж. Наконец, двигаясь вдоль стен, где крови не было, он вытащил скобу из задвижного окна и пошел к двери.
Там он немного постоял, напряженно вслушиваясь, взглянул на часы: он пробыл в комнате не более пятнадцати минут. Подняв саквояж, который казался для своей величины чересчур тяжелым, он выключил свет, отпер дверь и вышел в коридор. Заперев дверь снаружи и положив ключ в карман, посетитель направился по тускло освещенному коридору к лифту.
VII. Вопросы
В понедельник Найджел Стрейнджуэйз появился на Эйнджел-стрит в 9.30 утра, – насморк у него разыгрался не на шутку. На корректуре «Времени воевать» он не обнаружил неположенных отпечатков пальцев, и, каким бы завлекательным ни был экскурс в прошлое Миллисент Майлз, компаньоны едва ли захотят тратить деньги на выяснение ее биографии. Для Найджела дело было закончено. След остыл несколько месяцев назад, и доказать виновность того, кто подстроил издательству «Уэнхем и Джералдайн» каверзу, было уже невозможно. Не хватало улик – были только подозрения.
Войдя в приемную, он заметил, что Мириам Сандерс встревожена.
– Что случилось? – спросил он.
Беспокойство на миг пересилило ее враждебность.
– Да этот ключ… – ответила она, кинув взгляд на свой стол.
– Какой ключ?
– Которым пользуется мисс Майлз. Уборщица оставила записку, что утром не сумела попасть в ту комнату. Дверь была заперта.
– Наверное, по ошибке захватила домой. Почему бы вам ей не позвонить?
– Звонила. Ее нет дома. Голос у немки-прислуги был довольно взволнованный, я не поняла из-за чего, она почти ни слова не говорит по-английски.
– Ну это не ваша забота.
– Но мисс Майлз не должна без спроса уносить ключ!
Найджел не придал этому значения и поднялся наверх, удивляясь, почему мисс Сандерс так встревожилась. Стивен Протеру уже сидел у себя за столом. Они перекинулись парой слов о том, как провели субботу и воскресенье: Найджел лечил дома насморк, Стивен был в гостях у друзей в Гемпшире. Вошел Артур Джералдайн.
– Мисс Майлз не говорила, придет она сегодня или нет?
Протеру покачал головой.
– Она, видимо, заперла комнату и взяла с собой ключ. Весьма некстати. Я сказал ей в пятницу, что комната нам сегодня понадобится.
Стивен фыркнул:
– Очень на нее похоже! Если ей дают комнату, она уж постарается, чтобы и другие туда не попали!
– Неужели у вас нет запасного ключа? – спросил Найджел.
– Потерян. Я послал за слесарем.
– Ну тогда все в порядке.
Но Артур Джералдайн не уходил, как-то нерешительно топтался на месте, смотрел то за окно, то на стенной календарь, пока Стивен не заметил раздраженно:
– Если хотите узнать, вернется ли она, поглядите, оставила ли она на столе свою рукопись.
– Но я же вам говорил, что мы не можем войти… А-а, совсем забыл про ваше окошко.
Артур Джералдайн, всем своим видом выражая непонятное беспокойство, опасливо, как ежа, тронул круглую ручку и нерешительно отодвинул стекло.
– Да рукопись… Боже мой, она там! На полу!
Найджелу пришлось оттеснить Джералдайна от окошка, тот словно окаменел от открывшегося перед ним зрелища. И хотя шторы в комнате были опущены, через них и через открытое окошко проникало достаточно света, чтобы увидеть тело, лежащее в дальнем левом углу. Найджел уступил место Стивену Протеру, который взвизгнул:
– Смотрите! Она перерезала себе горло!
Артур Джералдайн растерянно забормотал:
– Я чувствовал – что-то не так… Знал – что-то не так… – Щеки его дрожали, как розовое желе.
– Откуда вы могли знать? – В голосе у Стивена опять зазвучало раздражение.
– Все утро мне было не по себе. У нас, ирландцев, бывают предчувствия…
Стивен был уже просто вне себя.
– Наверно, и ночью чуяли домового!
Найджел, переговорив по телефону, положил трубку и сказал:
– Скотленд-Ярд посылает бригаду и своего врача. Мистер Джералдайн, распорядитесь, чтобы их встретили. И сообщите мисс Уэнхем о том, что произошло. Мистеру Райлу я скажу сам.
– Но нельзя же оставить эту несчастную так лежать!
– Никто не должен входить в комнату до приезда полиции. Она мертва. Вы ничем не можете ей помочь.
Джералдайн кинулся вон из комнаты. Найджел позвонил по внутреннему телефону Бэзилу Райлу:
– Прошу вас, зайдите в кабинет мистера Протеру. Да, очень срочно. – Найджел обернулся к Стивену: – Разрешите, я сообщу ему.
Вид у Бэзила Райла был издерганный, глаза опухшие, будто он не спал. В голосе звучала хрипотца, как от переутомления.
– Ну, в чем еще у вас дело?
Найджел жестом подозвал его к окошку. Райл с недоумевающим видом подошел и заглянул внутрь. На секунду он замер, потом голова его стала медленно опускаться, пока он лбом не уперся в оконный косяк, словно на молитве.
– Не может быть… Миллисент! Нет… Нет… – Невнятное бормотание замерло, и Бэзил Райл боком соскользнул на пол.
– Ну, знаете!.. – возмутился Стивен.
Найджел, расстегнув Райлу воротничок и распустив галстук, поднял голову:
– Когда вы ушли отсюда в пятницу?
Лицо Протеру как-то съежилось, губы выпятились и втянулись обратно.
– Вы что, не человек? – спросил он.
– Это первый вопрос, который вам задаст полиция. Если хотите, можете приберечь ответ для них.
– По-моему, сразу же после четверти шестого. Мне надо было успеть на поезд.
– А мисс Майлз была тут, когда вы уходили?
– Да. Но печатала на машинке, а не резала себе горло.
Бэзил Райл застонал, словно в ответ на ехидное замечание Стивена. Он открыл глаза и сел, мотая головой.
– Что же это?.. Мне стало дурно? – Когда он окончательно пришел в себя, на лице его появилось выражение опустошенности и горя. Он с трудом встал на ноги.
– Ничего не поделаешь, друг мой, – сказал Стивен с несвойственной ему сердечностью. – Все кончено. Она умерла.
Райл уставился на него.
– Мне очень жаль… – произнес он наконец, вероятно имея в виду не смерть Миллисент, а свое прежнее отношение к Стивену.
– Нет, кое-что вы можете сделать, – сказал Найджел. – Сбегайте вниз и попросите у Мириам Сандерс ключ.
– Но ведь ключ пропал, – сказал Стивен. – Ну конечно, она заперлась изнутри. И…
– Если вы еще раз заглянете в окно, вы заметите, что в дверях ключа нет. Конечно, она могла запереть дверь, а ключ куда-то положить. Но я говорю не об этом ключе.
– А о каком?
– О запасном ключе от боковой двери на улицу. Он хранится у девушки в приемной. Я бы, если не возражаете, хотел на него взглянуть.
Бэзил пошел выполнять его поручение. Найджел заранее опроверг возражения Стивена:
– Нет. Его лучше чем-нибудь занять. Издательство закрыто с вечера пятницы до понедельника?
– Да.
– И никто здесь не бывает? Никогда?
– Нет, конечно, не считая Артура. Вы же знаете, что его квартира на верхнем этаже.
– А что происходит в пятницу вечером? Служащие уходят в то же время, что и в другие будние дни?
– Да. Кое-кто в пять, остальные в половине шестого.
– Кроме тех, кто работает сверхурочно?
– Нет. У нас твердое правило, что в пятницу сверхурочно никто не работает. А компаньоны в этот день нередко уходят раньше обычного.
Зазвонил телефон. Это был Бэзил Райл.
– Мисс Сандерс не может найти ключа от боковой двери. Его нет ни в том ящике, где она его всегда держит, ни в других ящиках.
– Спросите, помнит ли она, когда видела ключ в последний раз?
– Кажется, в четверг утром.
– Спасибо. Сами вы его не брали? Нет? Вы, может быть, спросите других компаньонов, не брал ли кто-нибудь из них? – Найджел положил трубку. – Вот и вторая пропажа. Наверно, лежит у мисс Майлз в сумке.
– Вторая пропажа? – спросил Протеру.
– Да. Первая – это бритва.
– Бритва?
– В общем то, чем она перерезала себе горло. В руке у нее этого нет. И, по-моему, рядом с ней тоже. Неважно, теперь скоро узнаем.
Красивые глаза Стивена были внимательно устремлены на него.
– Вы хотите сказать, узнаем, было ли это самоубийством?
– Вот именно.
Найджел снова поднял телефонную трубку и попросил соединить его с домом Миллисент Майлз. Поговорив по-немецки со служанкой, он сообщил Протеру:
– В пятницу вечером она не вернулась домой, хотя и просила приготовить обед. Служанка не очень удивилась – хозяйка часто меняла распорядок дня, не предупредив, – и решила, что мисс Майлз поехала куда-нибудь на субботу и воскресенье. Пыталась вчера дозвониться до Киприана Глида, но его не застала.
– Вы, значит, думаете, что это произошло в пятницу вечером?
– Похоже на то. Но сказать точно пока ничего нельзя.
На лестнице раздался топот. Найджел вышел. Артур Джералдайн вел за собой группу работников уголовной полиции во главе с угрюмым инспектором Райтом, которого недавно перевели из окружной полиции в Главное управление, и полицейским врачом. При виде Найджела Райт поднял брови, но ничем больше не выдал, что знает его. Джералдайн представил их друг другу.
– Вам, вероятно, понадобится помещение для… гм… работы? Для бесед и прочего… – сказал он. – Пожалуй, лучше всего вам занять библиотеку. Вторая дверь направо.
– Благодарю вас, сэр. Тогда я больше не стану вас отрывать от работы. – Райт поглядел на полицейского сержанта, одной рукой показал на дверь мисс Майлз, а другой сделал выразительное движение. Сержант вынул связку отмычек.
– Вы не смогли бы уделить нам несколько минут, мистер Стрейнджуэйз? – Изысканные манеры Джералдайна производили в этой обстановке странное впечатление. – Если вам, инспектор, что-нибудь понадобится, мой добавочный – четыре.
Найджел задержался, чтобы перекинуться с Райтом несколькими словами. В это время сержант отпер дверь. Из комнаты пахнуло очень теплым, неприятно спертым воздухом. Электрический камин горел там все выходные дни.
Внизу, в кабинете старшего компаньона, взору Найджела представилась точно та же картина, какую он видел, когда попал сюда впервые, пять дней тому назад: Джералдайн сидел за письменным столом, Лиз Уэнхем стояла, прислонившись к окну, а Бэзил Райл, позвякивая монетами в кармане, – по другую сторону стола. Казалось, они навсегда запечатлены в этой композиции: трое издателей обсуждают весенний выпуск книг, какое-то переиздание или неразумные возражения автора против рекламного текста на суперобложке.
– Ужасная история, Стрейнджуэйз, – произнес Артур Джералдайн. – Почему она это сделала? Почему? – Судя по его искреннему возмущению, ему явно хотелось добавить: «Да еще на священной территории „Уэнхема и Джералдайна“!»
– Нет никакой уверенности, что это сделала она.
Стоя неподвижно у окна, Лиз Уэнхем спросила:
– Вы хотите сказать, что это может быть… – Слово «убийство» она не решилась выговорить. Ее розовые, как яблочки, щеки пошли пятнами. – …Сделано кем-то другим?
Найджел кивнул. Он заметил, что Райла передернуло. Джералдайн опустил лысую голову на руки.
– Сначала история с клеветой, а теперь еще и это, – пробормотал он.
– Бросьте, Артур. Это просто совпадение. – Лиз Уэнхем пыталась сохранить обычную жизнерадостность.
«Совпадение, – подумал Найджел. – А может тут быть совпадение?»
– Она бы никогда этого не сделала. Кто угодно, но не Миллисент, – сказал Бэзил Райл каким-то странным тоном – страдальческим и вместе с тем раздраженным.
Лиз недовольно на него поглядела. «Ее шокирует открытое выражение чувств, – подумал Найджел, – во всяком случае, в служебные часы: жизнь ее строго регламентирована». Он признался себе, что не способен проникнуть в ту область ее души, которая отведена под личную жизнь.
– Нам, вероятно, следует связаться с ее родственниками, – сказала Лиз. – Кто у нее самый близкий – Киприан Глид?
Зазвонил телефон. Джералдайн удрученно на него поглядел, но вынужден был с кем-то договориться насчет типографского заказа. Отведя Найджела в сторону, Лиз сказала:
– Нам в этом деле необходима ваша помощь. То есть ваши профессиональные услуги. Вы не откажетесь побыть у нас еще?
– Конечно нет, если вы этого хотите. Но боюсь, что в истории с версткой мы зашли в тупик. Разве только она связана…
– Бэзил, вы знаете телефон Глида? Будьте другом, позвоните ему.
Райл напряженно поглядел на нее, словно пытаясь понять иностранца, а потом, как робот, зашагал из комнаты. Вошла секретарша с запиской для Лиз.
– Скажите, что сегодняшний обед придется отменить. Я ей позвоню сама. Да, вот еще что, Лаура, позвоните Клауссону и скажите, что на суперобложке Веллингтона второй цвет еще не получился, он все же грязноватый.
– Хорошо, мисс Уэнхем. – Секретарша вышла на цыпочках, торжественно, как после причастия. Слух о смерти мисс Майлз уже разнесся по издательству.
Лиз Уэнхем убрала с виска седую прядь:
– Заниматься делами как обычно? Или вы считаете, что лучше на сегодня редакцию закрыть?
– Нет. Полиция захочет опросить сотрудников.
Артур Джералдайн положил трубку, вынул большой шелковый платок и отер лицо.
– О чем бишь мы говорили?
– Я попросила Бэзила позвонить сыну мисс Майлз. И мистер Стрейнджуэйз пока что будет нам помогать.
– Это хорошо. Надеюсь, Бэзил проявит такт… Ведь это ужасное потрясение…
– Встряска молодому человеку только полезна. Хоть как-то соприкоснется с действительностью. Мать ведь совсем его растлила.
– Помилуйте, Лиз…
– Не ханжите, Артур. Она была гадиной, и вы это знаете.
Джералдайн кинул на нее странный взгляд, а потом снова взялся за платок, словно стараясь стереть всякое выражение с лица.
– Поразительно, как работает у человека мысль. Помимо воли прикинул, насколько это повысит спрос на ее автобиографию. Боюсь, что у вас, Стрейнджуэйз, сложится неважное мнение об издателях. Все мы, знаете ли, немножко маньяки…
Найджел что-то вежливо пробормотал, но его заглушил недобрый смех Лиз.
– Но даже издатель не станет отправлять автора на тот свет только в целях рекламы. Так что успокойтесь, Артур.
– Лиз, зачем вы так говорите? Можно подумать, что вы не понимаете…
Дверь отворилась, и вошел Бэзил Райл.
– Я ему сказал. Голос у него был такой, будто я его разбудил после долгого запоя.
– Он придет сюда?
– Я сказал, что пока не надо.
– Вы его спросили, когда он в последний раз видел мать? – осведомился Найджел.
– В последний раз видел мать? – тупо повторил Райл, и в глазах его мелькнула боль. – Нет. Зачем я стану его спрашивать? Я не полицейский.
– Ладно, хватит болтать, – энергично заявила Лиз Уэнхем. – Я пошла работать. Бэзил, надо бы нам заняться проспектом к мемуарам Хоскина.
– Господи!
– Пошли, пошли. Нечего распускаться. – За грубоватостью ее тона чувствовалось сострадание. Бэзил покорно поплелся за ней, волоча ноги.
– Мне нужно позвонить нашим адвокатам, – сказал Джералдайн. – Есть новости, Стрейнджуэйз?
– Нет. Боюсь, я зашел в тупик.
– Вы сделали все, что могли, я в этом не сомневаюсь.
– Конечно, будь у нас возможность провести настоящее расследование…
– Расследование?
– Да. У меня такое чувство, что это дело можно раскрыть, если заглянуть поглубже. Его разгадка где-то в прошлом.
Артур Джералдайн предостерегающе поднял руку.
– Не думаю, что нам стоит копаться в этой грязи. Особенно ввиду того, что произошло. – Тон у старшего компаньона был светский, но достаточно твердый – тон издательства «Уэнхем и Джералдайн», которое сожалеет, что вынуждено отклонить рукопись.
Найджел пошел наверх, в кабинет Стивена Протеру. Стивен с головой ушел в чтение, ему, по-видимому, не мешали голоса и шарканье ног по соседству, а также вспышки магния, которые то и дело озаряли матовое стекло окошка.
– Долго это у них продолжается? – спросил он, не поднимая глаз.
– По-разному. Несколько часов – самое малое.
– А потом?
– Увезут тело для вскрытия и начнут всех опрашивать.
Стивен пометил карандашом место, где он остановился. Потом звучным, звенящим голосом, неожиданным у такого малорослого человека, прочел:
– Да, – сказал Найджел. – Но там дальше говорится, что погребают любовь. Не подходит.
Немного погодя Стивен проворчал, словно разговаривая сам с собой:
– И что в ней было хорошего? Зубы лошадиные. Смех – как трещотка у футбольного болельщика. Рот огромный, а сердце малюсенькое. Но ведь стоило ей захотеть, любой мужчина за ней побежал бы, любой! Думаю, что сила ее была в цельности – в этой броне эгоизма без единой трещины, прямо-таки детского эгоизма, да, да, в нем была даже какая-то наивность. А наивность – самое жестокое и разрушительное оружие в мире. Конечно, была в ней и жизненная сила. Невероятная жизненная сила. На это пламя мошки так и летят.
– Наверно, в молодости она была сорванцом?
– Сорванцом? Да, пожалуй, вы правы.
– Но это не вяжется с тем, как она сама себя изображала: нежное, затравленное существо во власти пьяницы отца и распутной матери.
– Что-о? Это она вам рассказывала? Ну нет… – Лицо Стивена вдруг осветилось живым умом. – …Нет, это романтическая история, выдуманная, чтобы завлечь какого-нибудь неопытного, но рыцарственного юнца, да спасет его Бог!
– Ее родители вовсе не были…
– Да по мне, будь они хоть исчадиями ада в человеческом облике. Но ручаюсь, что в своей автобиографии она о них пишет иначе. Еще бы, она свой рынок знала. Почитатели Миллисент Майлз были бы крайне шокированы, если бы она публично оголила своих покойных родителей.
– Вы эту ее книгу читали?
– Не устоял, заглянул, чтобы сравнить подлинную Майлз, так сказать, с подарочным изданием. Но я… Какого черта?..
Протеру вздрогнул: окно вдруг раздвинулось, и в нем появилось остроносое бледное лицо инспектора Райта. Найджел представил их друг другу.
– Обычно эту комнату занимаете вы, сэр?
– Да.
– Вы можете мне сказать, когда это окно забивали гвоздями?
– Забивали гвоздями? То есть как? Насколько я знаю, его никогда не забивали гвоздями. – Тон у Стивена был раздраженный.
– Когда в последний раз его открывали?
– Господи, разве упомнишь? Вероятно, в пятницу после обеда. Да, по-моему, мисс Майлз открыла его во второй половине дня, чтобы о чем-то со мной поговорить.
– И вы бы, конечно, услышали стук молотка, если бы его забивали при вас?
– Полагаю, что да.
– А вы ушли в пятницу в котором часу?
– Сразу же после четверти шестого.
– Благодарю вас, сэр.
Инспектор Райт сделал знак Найджелу, и тот сразу же вышел к нему в соседнюю комнату. Тело мисс Майлз лежало на полу, покрытое макинтошем; полицейские в штатском, заполнив всю комнату, занимались каждый своим делом, прилежно, как дети, играющие в поиски клада. Шторы были подняты, окно распахнуто; трудно было отвести взгляд от кровавых пятен на полу, блестящих, ржаво-красных.
Инспектор Райт провел пальцем поперек горла от уха до уха:
– Убийство. Оружия нет. Ключ от двери исчез. Немножко погодя мы с вами побеседуем, мистер Стрейнджуэйз. Пока поглядите на эти дырки, они недавно сделаны. – Он показал на два отверстия в раме и колоде раздвижного окна. – Вбита скоба, чтобы запереть окно. Зачем?
Найджел давно привык к этому педагогическому приему Райта – задавать подчиненным вопросы, на которые сам знал ответ, дабы они – подчиненные – не дремали.
– Чтобы сюда не могли заглянуть в то время, когда совершалось убийство, – ответил он.
– Да? – Темные, пронзительные глаза инспектора словно ждали чего-то еще, пальцы его выбивали в воздухе дробь.
– А это позволяет предположить, – спокойно продолжал Найджел, – что убийство произошло либо в пятницу вечером, после того как Протеру ушел, но в здании могли находиться люди, либо в выходные дни, – тогда скоба была забита для того, чтобы все подумали, будто оно произошло в пятницу вечером.
– Недурно. Но зачем было вынимать скобу после того, как она выполнила свою роль?
– Это объясните мне вы, ваш черед, дружище.
– Очевидно, убийца полагал, что мы не заметим этих отверстий или не обратим на них внимания; это давало бы ему прекрасное алиби. Кто станет убивать женщину, когда в здании еще есть люди, которые могут зайти в соседнюю комнату и заглянуть в окно? Вот что он хотел нам внушить. Тогда мы решим, что дело произошло в выходные дни, которые он провел, без сомнения, далеко отсюда. Правильно?
– Возможно… Но может быть и другое объяснение. Сколько вам надо, чтобы войти в эту комнату и перерезать женщине горло? Несколько секунд, если вы поймаете ее врасплох. Надо полагать, что вы не будете забивать окно до этого. Но зачем делать это потом, если не затем, чтобы остаться на какое-то время здесь, в комнате, незамеченным? А для чего это понадобилось, если не для того, чтобы избавиться от каких-то вполне реальных улик или же подбросить фальшивые улики?
Райт решительно кивнул:
– Теоретически верно. Но все, что мы покуда нашли, – это несколько следов на пятнах крови. По-видимому, галоши. Десятый размер. Модные. – Он похлопал по воздуху рукой. – Надену галоши на несколько номеров больше. Обману полицейских, этих дуралеев. А потом сниму галоши, вымыть их ничего не стоит.
– Когда она умерла?
– Да вы же знаете этих врачей. Не менее тридцати шести часов назад и не более трех суток. Много это даст. Ждите вскрытия.
– Домой она в пятницу вечером не приходила. И с тех пор там не была. Я…
– Держите это при себе, мистер Стрейнджуэйз. Мы скоро с вами потолкуем подробнее. Но, возвращаясь к этим отверстиям… Да, что вам, Саммерс?
Инспектора отозвал в сторону один из его людей. Найджел воспользовался этим, чтобы осмотреть стол, за которым работала покойная. Там еще лежала стопка машинописных страниц и в машинку тоже была вставлена бумага. Творчество Миллисент Майлз было, как видно, прервано на полуслове. Найджел нагнулся: что-то привлекло его внимание.
– Райт, вы уже закончили осмотр машинки?
– Да, она к вашим услугам.
Дверь отворилась. Вошли люди с носилками. После того как труп отнесли вниз, в санитарную машину, Найджел немного постучал по клавишам, а потом подозвал инспектора.
– Видите? Вот где она перестала печатать. А вот тут начал я. Строчка неровная.
Глаза Райта заблестели.
– Кто-то вынул лист из машинки, а потом вставил его обратно? Но она могла это сделать сама, имейте в виду.
– Могла. А если не сделала, значит, убийце что-то надо было напечатать. Вот для чего ему требовалось время. Вот почему он забил окно. Ну а зачем же ему нужна была пишущая машинка?
