Текст книги "Мистер Январь (ЛП)"
Автор книги: Николь С. Гудин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Переводчик: Ольга Селукова
Редактор: Диана Л.
Вычитка: Юлия Цветкова
Обложка: Екатерина Белобородова
Оформитель : Юлия Цветкова
Глава 1
Энди
Я хмуро поднимаю голову, слыша крики за дверью кабинета.
Похоже на крики женщины. Взбешенной женщины.
Я не знаю, что, чёрт возьми, там происходит, но по моему опыту, есть только одно место, где вы хотите услышать женский крик – спальня.
– Это по твою душу. – Джефф бросает на меня обвиняющий взгляд, и я пожимаю плечами.
За свою жизнь я слышал разного рода женские крики. Исключая последние три года, которые я провел в тюрьме, что поставило крест на моей личной жизни.
– Я знаю, что этот ублюдок там, и мне все равно, если меня саму посадят в тюрьму, я, черт возьми, получу то, за чем сюда пришла! – кричит женщина.
– Ну, точно по твою, – снова голос Джеффа.
Я собираюсь ответить, когда дверь в комнату распахивается и с громким стуком врезается в стену. Пышная рыжеволосая женщина, ответственная за весь этот ужасный шум, рычит, когда ее взгляд останавливается на мне. Джефф может быть полной занозой в заднице большую часть времени, но он был прав – это действительно по мою душу.
И, спасибо, черт, за это! Она отрада глаз моих!
Я закидываю руку за спинку стула и откидываюсь назад, наблюдая за ней с дерзкой ухмылкой на лице – я знаю, что это ее взбесит, но это именно то, чего я добиваюсь. Сегодня, должно быть, мой счастливый день, я надеялся, что скоро увижу эту прекрасную попку, но не ожидал, что она доставит ее прямо ко мне, да еще вот так. Я думал, что мне придется немного потрудиться, чтобы получить это маленькое шоу, но, может быть, карма все-таки на моей стороне. Или нет, учитывая смертоносный взгляд, брошенный в мою сторону.
– Дилан! Чем я заслужил такое удовольствие? – протяжно начал я.
Она приближается, пока не оказывается прямо передо мной, излучая ярость. Если и есть что-то, в чём я всегда был хорош – так это сводить эту женщину с ума. Похоже, ничего не поменялось.
Дилан может быть и в бешенстве, но, черт возьми, она все еще такая красивая. И пахнет все так же – клубникой и кокосом. Всего одно мгновение в ее личном пространстве, и я снова целиком и полностью подсел на нее.
Стопка бумаг, которую она держит в руке, с громким стуком падает на стол, все сотрясается и кофе Тони проливается на его работу. Я смотрю на него, но он даже не замечает беспорядка – он слишком занят, наблюдая с отвисшей челюстью за женщиной, устраивающей сцену на глазах у всех. Мне почти жаль, что я не предупредил своего менеджера о том, что что-то подобное может произойти. Но, честно говоря, кажется, ему это нравится почти так же, как мне. Возможно, мне придется дать ему предупреждение другого рода.
– Завязывай, ты, наглый мелкий каторжник, ты точно знаешь, зачем я здесь, – шипит она, возвращая к себе мои глаза и мысли.
Я лениво беру бумаги, которые она бросила передо мной, и делаю вид, что просматриваю их, как будто я еще не знаю точно, что это такое. Конечно, я понял, что там, как только увидел ее. Это те самые документы, которые она присылала мне почти каждый месяц в течение последних трех лет.
– Просто подпиши эти чертовы бумаги, чтобы я могла развестись с твоей тупой задницей, – говорит она.
– Джентльмены, – обращаюсь я к комнате, полной моих сотрудников, игнорируя требования Дилан, – вы же все знакомы с моей женой?
Глава 2
Дилан
– Кофе? – спрашивает он и я отрицательно качаю головой.
– Чай?
– Нет.
– Сок?
– Я не хочу, черт возьми, пить, Энди! Просто подпиши бумаги, чтобы я спокойно жила своей жизнью, – огрызаюсь я.
Он оборачивается и бросает взгляд на меня через плечо – его фирменная ухмылка плохого парня все еще не сходит с его лица. Это та самая ухмылка, которая заставляла меня дважды подумать о своём решении. И я ненавижу себя за отклик в животе, который она до сих пор вызывает.
Мне больно это признавать, но тюрьма была к нему добра. Он хорошо выглядит.
Хотя кому я вру?! Он выглядит невероятно! Даже лучше, чем в тот день, когда мы встретились, или в тот день, когда мы поженились, если уж на то пошло. Я было надеялась, что он располнел или облысел, пока сидел, но вместо этого он каким-то образом стал только лучше выглядеть.
– Мы оба знаем, что я их не подпишу. – Он усмехается так, словно сама мысль о разводе была смешна.
Мы не виделись три года, и, хотя, казалось бы, он все еще способен заставить меня трепетать изнутри, это не меняет того факта, что он мне больше не муж. Человек, который ушел от меня три года назад, больше не вернется.
– Подпиши их! – Я ударяю ладонью по бумагам – действие гораздо более уверенное, чем то, что я чувствую внутри.
Энди медленно поворачивается, и я чувствую, как сердце скачет у меня в груди от мысли, что он приближается ко мне. Я ненавижу себя и почти отступаю назад. Но он останавливается, опираясь бедром о столешницу, складывает руки на груди, продолжая молча рассматривать меня такими знакомыми карими глазами. Мышцы его предплечий впечатляют, и я сглатываю, чтобы не пустить слюну. Вижу татуировку на бицепсе и мне вроде всё равно, но так хочется увидеть её всю. Чтоб тебя!
Соберись! Это столкновение – опасная территория. Он даже ещё не прикоснулся ко мне, а мой хорошо продуманный план уже стремительно утекал совершенно не в ту сторону.
Вытаскиваю в голове воспоминание, как моя подруга Сара наставляла меня, что я сильная независимая женщина, которой «мужчина не нужен». И так ещё, знаете, качала пальчиком из стороны в сторону.
Однако сейчас я не чувствую себя сильной и независимой. Я чувствую себя алкоголиком, смотрящим на стакан виски. И, Господи, прости, я жажду то, что вижу перед собой.
– Ты умная женщина, Дилан, и знаешь, что я не подпишу эти бумаги, так зачем ты пришла сюда на самом деле?
Он делает шаг вперед, и я держусь изо всех сил, чтобы не развернуться и не сбежать. И стараюсь быть чуточку выше, чем есть на самом деле. Не хочу, чтобы он думал, что взял надо мной верх. Пусть даже так и есть.
Наблюдаю как он медленно придвигается ко мне, крадётся, будто я его добыча. Страшно, что это так и есть.
– А откуда ты знаешь где меня найти? – Вкрадчиво спрашивает он.
– Джефф, – говорю я. – Он сказал, что ты будешь здесь.
Не стоило бросать Джеффа на амбразуру, тем более что он меня, видимо, не сдал, однако, было уже поздно. Мой рот выдал информацию до того, как мозг сообразил, что не надо было.
– Ты меня не навещала… – ещё тише говорит Энди.
Не понимаю, специально или нет, но в его тоне слышится обида. Это заставляет меня чувствовать вину, а мне это не нравится.
– Это место не для меня.
– Не звонила…
– Мне нечего было сказать.
Он сейчас так близко ко мне, что, как я и боялась, всё, что я могу чувствовать, это глупый, опьяняющий мужской запах.
Мой разум тут же вбрасывает мне воспоминания как я засыпала и просыпалась, окружённая этим запахом. Так сложно было забыть его, когда Энди ушёл, а сейчас он так близко.
Я заметила, что он не снял обручальное кольцо. И я ненавижу себя за это, но часть меня в восторге от того, что он всё ещё считает себя не свободным. Да, вот такой у меня ебнутый мозг.
Он протягивает руку и медленно проводит пальцами по моей голой руке.
Я вздрагиваю. Ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Я не хочу, чтобы он на меня влиял, но я так устроена. В нем есть что-то, что связано со скрытой частью меня, о которой никто не знает.
Ни один другой мужчина никогда не вызывал во мне такой реакции. Я пыталась двигаться дальше, честно пыталась, но никому не удалось так приблизиться ко мне, как он.
– Пожалуйста, подпиши бумаги, – прошу я его шёпотом, отказываясь от тактики быть сильной и всё держать под контролем.
– Ты знаешь, я не могу этого сделать, – тихо и спокойно говорит он.
Голос его глубокий и хриплый. Именно так, как я люблю, как жажду.
Спрашивать не надо, но вопрос уже слетает с моих губ:
– Почему нет?
– Ты моя жена. Три года в тюрьме этого не отменяют. – В голосе его сталь.
Он не прав. Это изменило всё. В момент, когда он решил, что для него быть вором важнее, чем быть моим мужем, всё изменилось для нас.
И я не позволю ему ходить тут и расточать свою сексуальность на меня.
Мне нужно быть сильной!
Я почти чувствую, как крепнет мой позвоночник, когда моя решимость крепнет.
– А для меня отменяют! – Решительно говорю я ему, стряхиваю его руку со своей и обхожу стол, чтобы между нами был ощутимый барьер. Его рука чуть задерживается в воздухе. Он вздыхает.
– Я хочу развода, – говорю я.
– А я – нет, – рычит он в ответ.
– Полагаю, суд нам поможет.
Я вижу, как дерзость покинула его лицо. Чёрт! Он так красив, когда уязвим. Мне нужно срочно уходить отсюда, пока я не совершила что-то очень-очень глупое.
Вот такой хрупкий, живой Энди куда больше опасен для моего самоконтроля, чем дерзкий и высокомерный.
Я указываю на бумаги:
– Это я оставляю. Хочу, чтобы завтра они были подписаны.
Поворачиваюсь на каблуках и уже почти на выходе слышу:
– Ты даже не спросила, правда ли я это сделал или нет.
На долю секунды я замираю. Тут он прав – я не спрашивала. О чём спрашивать, если его вина была доказана?
Можно было бы спросить сейчас, но не уверена, что смогу вынести его признание. Меня чуть не сломало осознание того, что именно он сделал. Услышать это от него самого? Боюсь, это меня добьет.
Я выхожу за дверь и позволяю ей захлопнуться за мной.
Глава 3
Энди
Я ударяю кулаком по столу и взмахом руки смахиваю на пол стопку бумаг, которые она оставила. Приземляюсь на стул и падаю головой на стол с громким, побежденным стоном. Я не был к этому готов – точно не сегодня. Я знал, что скоро увижусь с ней, но я рассчитывал, что это будет на моих условиях, а не на ее.
Понятия не имею, что она думает обо мне сейчас. Кроме ежемесячной подачи прошения о разводе, я ничего не слышал от своей жены с тех пор, как меня посадили за решетку. Очевидно, она знает больше, чем показывает – узнала же, что я освободился.
Теперь я похож на стереотипного плохого парня – татуировки и справка об освобождении. Но я не настолько плох, чтобы совсем не скучать по своей женщине.
Она, конечно, может делать всё, чтобы спрятаться от меня, но я до сих пор не хочу ничего больше, чем ее. Я хотел эту женщину с первого момента, как увидел когда-то.
– Она все еще слишком горяча для тебя, брат. – Насмешливый голос прерывает мой приступ жалости.
Вытаскиваю руку из-под головы и выставляю Джеффу средний палец.
Да, она слишком горяча, слишком хороша для меня, всегда была такой. У неё могут поменяться волосы или ее изгибы, но она всё та же потрясающая женщина, в этом смысле ничего не изменилось.
Слышу шаги Джеффа и звук волочения ножек стула по полу и вот, он напротив меня.
– Теперь точно все мальчики получили места в первом ряду. – Бормочу я. – Охренеть как здорово.
– Мы всё ещё в шоке – не каждый день жена шефа устраивает такое преставление.
– Дерьмо.
Я руковожу этим местом несколько дней, а уже приношу драму в гараж. Как бы забавно это ни выглядело для сотрудников, это не очень хорошо.
– Я бы не парился, Вуд, половина из них думает, что она сексуальна, а другая половина боится её до усрачки.
Я невесело усмехнулся.
– Так… она просит развода?
– Ничего нового.
– Ты дашь согласие?
Если бы я мог убивать взглядом, этот придурок уже был бы мёртв. Он, конечно, мой старший товарищ, но, если он продолжит нести эту херню, мне придется оторвать ему голову. А он уже поговорил с моей женой за моей спиной и не предупредил меня об этом, так что будет считаться, что это он первый начал.
– Эээ, я приму это за «нет», – говорит он быстро.
– Прими это за «конечно же, бля, нет».
Он кивает и откидывается на спинку стула:
– Я просто спросил. Не устраивай сцен, дорогуша.
– Ты мог бы предупредить меня.
– Мог бы, – пожимает он плечами.
– Так ты теперь на её стороне? – прищуриваю я глаза.
– Не будь ребенком – здесь нет никаких сторон… Ей больно, мужик.
– Ей больно?! Это я провел годы за решёткой и потерял свою гребаную жену. Ради всего святого, это было не лучшее время, чувак.
– И это твои проблемы, Вуд… Я же говорил тебе: не играй с огнём, всё потеряешь! Но ты из той породы тупиц, которые учатся только на своём горьком опыте.
– Дадада, я знаю! Но что сделано – то сделано. А она хочет избавиться от меня, легко и быстро.
– Не думай, что ей всё легко далось. Даже смотреть на неё было больно. Не хочу представлять сколько боли она испытала.
– Она не разбиралась, не так ли? Она просто ушла. – Джефф ни при чём, но я не могу перестать винить всех вокруг.
– Если ты и правда так считаешь, то ты еще больший идиот, чем я, – спокойно заявляет мне Джефф. – Возможно, она не приходила к тебе, как я, но она не «просто перестала думать» о тебе. Я уверен в этом. Даже деньги бы поставил.
Моя жена, возможно, и отреклась от меня, когда меня посадили, но Джефф всегда был рядом. Каждую неделю. Он занудный придурок-всезнайка, но мой лучший друг. Такой, о котором человек может только мечтать (о чем ему лично никогда не говорил). Он всегда прикрывал меня. Никаких вопросов не было задано.
– Я просто хотел бы, чтобы она вернулась.
Джефф встал и задумчиво подошёл к кофемашине.
– Однажды твоя тупая уродливая задница уже притащила ее к алтарю. Придумай как сделать это снова.
– Всего-то?
– Всего-то.
– Сегодня она хотела, чтобы я поцеловал ее.
– О, это поможет тебе лучше уснуть этой ночью, – фыркает он.
Ее мозг, возможно, предупреждает ее держаться подальше от меня, но ее тело, несомненно, все еще принадлежит мне, это я знаю точно. Мои прикосновения все еще сильно волнуют ее.
Если я что-то и знаю о Дилан, так это то, что она чертовски упряма, и, если я собираюсь вернуть ее, мне придется бороться упорно – и грязно. Хорошо, что моя женщина всегда любила грязные приемчики.
– Я боюсь спрашивать, что происходит в твоем испорченном уме, – тянет Джефф.
– Ты не хочешь знать. – Я злобно ухмыляюсь.
– А знаешь, чего я хочу? – спрашиваю и наклоняюсь к Джеффу, поднимая брови. – Завершить этот маленький сеанс терапии и вернуться к ведению чертового бизнеса. Думаешь, ты справишься с этим, сладкая тыковка?
Глава 4
Дилан
– Ты можешь это сделать.
– Я могу это сделать, – повторяю я.
– У него нет власти над тобой.
Я чуть не рассмеялась, потому что у него весь контроль надо мной. Гораздо больше, чем я бы хотела ему отдать. Смущенно смотрю на Сару.
– Говори, – требует она в своей обычной хватит-этого-дерьма манере.
Делаю глубокий вдох и с надеждой выдавливаю сквозь зубы:
– Он не имеет власти надо мной.
– Лгунья ты! – стонет подружка.
Могу в ответ только состроить рожицу.
– Ди, он вор и говнюк, тебе лучше без него.
Логически это так, согласна. Но те два года, что мы были вместе, были самыми страстными, наполненными любовью и при этом приводящими в ярость годами в моей жизни. Все мои лучшие дни были с ним! Он всегда пробуждал во мне все самое лучшее и самое худшее одновременно. Есть у человека уникальная способность сводить меня с ума на обоих концах спектра – я никогда не могла точно решить, люблю ли я его больше, чем ненавижу.
– Тебе лучше без него, так? – Сара машет ладонью перед моим носом, выводя из задумчивости.
– Эм, я согласна?.. – съезжаю с утверждения в вопрос.
– О, Господи! – стонет она.
– Я знаю! – покорно соглашаюсь с немым упреком.
Сара смотрит на меня с прищуром:
– Он хорошо выглядел, не так ли?
Пришла моя очередь стонать, и я даже не пытаюсь врать:
– Как никогда раньше! Будто все это время пропадал в фитнес-центре.
– Серьезно? Не думала, что этот человек может выглядеть ещё горячее.
Шлепаю любимую мою подружку по руке, но улыбаюсь:
– Однако, это так. Боже, что же мне делать?
Сара встает, кладет руки на бедра и голосом будет-только-так-как-я-скажу произносит:
– Ты берешь эту сладкую жопку и шуруешь обратно в ту лачугу, где он обретается, и заставляешь его подписать эту бумаги, ясно?
– Тут такой момент… Он не по помойкам шляется, он бизнес какой-то ведет, Сара.
– Чего? Кто ведет дело со свежим сидельцем?
– Чувак по имени Тони, – пожимаю плечами, – еще какие-то парни, я их не знаю. И… – делаю паузу, чтобы добавить драмы, – Джефф.
Жду взрывной реакции. Ибо больше, чем моего будущего бывшего, моя подружечка ненавидит его напарника.
– Что ж… ничего нового, – говорит и стреляет в меня гневными взглядами. – Между этими двумя никогда не существовало никаких моральных принципов.
Прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.
Поводов для веселья у меня в жизни немного – все-таки разводиться в двадцать шесть не особо весело. Но не могу снова не смеяться над разозленным выражением лица Сары.
Сара и Джефф провели друг с другом всего пять минут, разгорелся костер чувств, но они предпочли не пойти к алтарю, как мы с Энди, а направить этот огонь эмоций друг против друга.
Как бы мне не хотелось снова посмотреть на их противостояние, всё же у меня есть дела поважнее. Невозможно бегать от этого бесконечно. Чем быстрее он подпишет бумаги, тем лучше.
– Слушай, Эндрю на свободе пять дней. Когда он успел организовать свое дело?
Хороший вопрос. Я им задаюсь с тех пор, как вышла оттуда. Ей же пожимаю плечами в ответ.
– Ты у нас журналист, – ухмыляется она, – ты и разузнай.
***
– Стю, мне нужна твоя услуга, – объявляю я, вбегая в кабинет.
– Тебе всегда что-то нужно, – констатирует Стю.
– Знаю, знаю… И в этот раз нужно найти даже быстрее, чем в прошлый раз.
Он поднимает брови, глядя на меня поверх журнала, который листает в данный момент.
– Пожалуйста… – добавляю болезненно-сладким голосом.
Он продолжает смотреть на меня, явно ожидая, что я буду умолять.
– О, да ладно, – стону я. – Вижу же, что тебе нечем заняться.
– Счастливица ты, что волосы такие огненные-красные. Это хоть как-то объясняет, чего ты такая резвая.
– Ха-ха.
Стюарт отбрасывает журнал в сторону и с полным вниманием спрашивает:
– Итак, его имя и дата рождения?
– Как ты догадался, что это парень?
– О, милая, когда женщина спрашивает вот с таким лицом, – и указывает на меня, – это всегда про мужика.
Я закатываю глаза, но не отрицаю. Потому что с истиной не поспоришь.
– Эндрю Вудман, – произношу ему.
Имя ему ни о чем не говорит, потому что я тщательно скрывала связь с преступником и на работе использовала только девичью фамилию.
– Оу… – подмигивает он мне. – Ты же знаешь, мне нравятся сексуальные мужчины.
– А какие тогда тебе нравятся женщины? – поддразниваю я.
– С рыжими волосами и прелестной попкой, – отвечает мне, при этом записывая имя и дату рождения Энди в блокнот. – Итак, кто этот парень и что он сделал моему любимому журналисту?
– Мне нужно знать все, что он делал последние три года. В частности, открывал ли какие-то предприятия или инвестировал во что-то.
– Через час все будет у тебя на столе.
– Спасибо, Стю, – благодарю я, и ухожу, игнорируя другие его вопросы. Но он не отстаёт:
– Итак, кто он?
Я пораженно вздыхаю. С другой стороны, Стю – профессионал, я не зря к нему обращаюсь, он моментально все узнает.
– Это мой муж, – рычу я.
И перед тем, как открыть дверь, добавляю:
– И я желаю, чтобы мне преподнесли его задницу на серебряном блюдце!
– О, да, детка! – смеется Стю, когда я исчезаю в коридоре редакции.
Глава 5
Энди
Я лежу на спине, наполовину под капотом машины, с которой работаю сейчас, когда слышу звук каблуков, громко цокающих по бетону.
Похоже на дежавю. Тот же звук я услышал перед тем, как впервые увидеть ее. Мне было двадцать два, когда это сладкое тело появилось в мастерской, где я тогда работал. Остальное уже история, как говорится.
– Это слишком заманчиво, – слышу я. – Знаешь, думаю я смогу вытащить этот домкрат и выставить это все как несчастный случай, когда тебя раздавит насмерть.
Толкаюсь ногами и гусеницы выкатывают меня из-под тачки.
Я почти уверен, что она шутит, но никогда нельзя быть стопроцентно уверенным, когда дело касается разъяренных жен.
– Два визита за два дня. Ты наверстываешь упущенное? – говорю я, ловко вскакивая на ноги.
Ее глаза скользят по моему лицу к обнаженной груди, заляпанной машинным маслом.
– Я смотрю, ты все еще не научился носить одежду. – Тон ее полон невозмутимой дерзости, но глаза горят желанием. Я не могу сдержать ухмылку. – Или умойся, раз на то пошло. – Она закатывает глаза, но я не упускаю из виду легкий румянец, окрашивающий ее щеки, когда она замечает, что я вижу, как она рассматривает мое полуобнаженное тело.
Похоже я не один, кто вспоминает былые времена.
– Никакой сломанной машины в этот раз, принцесса? – я подмигиваю ей.
Она прищуривается, но ничего не говорит.
Именно раздолбанный хэтчбек привел ее тогда в мастерскую. И я часами трудился над старым куском хлама, только бы выиграть больше времени с его владелицей.
– Что? Никаких путешествий по волнам нашей памяти?
– Никаких «путешествий»!
Она проходит мимо капота машины, которой я сейчас занимаюсь, и задумчиво проводит пальчиком по глянцевой краске. Каким-то неведомым мне образом этот невинный жест заставляет мой член упереться мне в ширинку.
– Хотя… мне удалось немного заглянуть в твои последние два года… Вижу, ты был занят.
– Ты зарабатываешь на жизнь тем, что копаешься в жизнях других людей, Дилан. Хочешь, чтобы я поверил, что за мной ты не следила все это время? – ухмыляюсь я ей.
– Верь во что хочешь, Энди, но я ни разу о тебе ничего не узнавала.
Мое эго стонет, когда я вижу по ней, что она не врет. Она действительно ничего не узнавала обо мне. Старая Дилан вызнала бы все обо мне сразу. Новая Дилан меня беспокоит. Потому что тот факт, что ей ничего не было известно обо мне, до вчерашнего дня, говорит о серьезности ее намерения вычеркнуть меня из своей жизни навсегда. У меня даже мысль о жизни без нее вызывает физическую боль. А она, кажется, больше ничего такого не чувствует.
Похоже, единственное, что ей было известно обо мне за эти три года – это день моего освобождения. Только как она узнала? Моя служба по УДО ей об этом не говорила и номер свой она сменила в день, когда меня взяли. Я было обвинил в этом Джеффа, но тот поклялся, что выдал ей только мое нахождение вчера. Значит, об освобождении она знала заранее.
– Как ты узнала, что я вышел?
Она разворачивается ко мне лицом и, кажется, удивлена моим выбором вопроса. Уголок рта дергается, будто раздумывает, выдавать ли свой источник информации.
– Бруно, – в итоге выдает со смехом.
– Бруно?.. Надзиратель?
– Он был у меня в долгу, – и подмигивает мне.
Такого я не ожидал. Конечно, я в курсе, что у нее много источников информации, но чтоб настолько далеко…
– Ты точно за мной не шпионила все это время? – ухмыляюсь я ей.
– Не обольщайся, – отвечает она и, покачивая бедрами, направляется к «Корвету» 1969 года, припаркованному в углу. – У нас был уговор: он скажет мне только о дне, когда ты выйдешь. Больше ничего. И он сказал. О заседании по УДО, и, собственно, дне твоего освобождения.
Моя теоретически будущая бывшая во время объяснения медленно обходит автомобиль, а затем кивает на него и добавляет:
– Хорошенький.
Только бы не сказать ей, что он мой. А то вокруг много тяжелых предметов, а она все еще вспыльчивая штучка. Я, вроде как, готов сделать для этой женщины что угодно, но если можно избежать перекрашивания моей деточки, то надо этого избежать.
– Итаааак… Мастерская. – Переходит на другую тему Дилан. – И она твоя.
– А ты разве не заметила этого во время вчерашнего нападения? – вопросительно поднимаю бровь. – Там на вывеске написано «Вудман и Стоун».
Я беру ветошь со стола и вытираю руки от машинного масла. Она не отвечает, но возвращается ко мне походкой сексуальной бомбы. На ней облегающее белое платье, подчеркивающее каждый, мать ее, изгиб, о которых я не забывал ни на минуту своего заточения.
– В это время я была немножко в бешенстве.
– Я заметил. Ты до чертиков напугала мою секретаршу.
Она оглядывается на прозрачную стену, за которой видно стойка регистрации.
– Думаю, мне не стоит удивляться, что во всем этом замешана какая-то милая маленькая штучка, – она обводит рукой гараж.
– Бри, – подсказываю я. – Если не другие обстоятельства, подумал бы, что ты ревнуешь.
Дилан засмеялась:
– Мечтай!
Я не слышал смеха моей жены уже несколько лет, и на мгновение я стоял, шокированный чем-то таким обыденным из моей старой жизни. Меня поразило, как сильно я скучал по ней. И я могу сделать что угодно, лишь прикоснуться к ней сейчас, но, полагаю, она меня за это убьет гаечным ключом.
– Ты сделал то, что я просила? – Она смотрит на меня с надеждой, которая глубоко ранит меня.
Я отрицательно качаю головой, и на мгновение она разочарованно закрывает глаза.
Ненавижу себя за то, что дошло до такого между нами. Но мне нужно вернуть свою жену и мне нужно действовать умно. Начнем с того, что Дилан упряма и горда и просто так не сдастся, нужно ее чем-то соблазнить. Итак…
Той же тряпкой, что вытирал руки, начинаю вытирать машинное масло с живота. Демонстративно медленно вытираю. Взгляд Дилан снова скользит по моей груди. Я усмехаюсь, потому что ее нельзя винить за это. Ведь дрянной еде за решеткой я предпочитал тренировки. Сейчас я в лучшей форме в своей жизни. У меня ничего не было, кроме неограниченного времени, и я не терял ни минуты.
Дилан гневно выдыхает, когда понимает, что я опять поймал ее на разглядывании. Она убегает в противоположную сторону гаража и находит себе стул, проверяет его на чистоту и усаживается, скрестив руки на груди
– Не то, чтобы я жаловался на открывающийся вид, но зачем ты здесь, Дилан? – спрашиваю я и беру в руки дрель.
– Прекрати нести эту чушь, Энди! Ты знаешь почему.
Качаю головой от удовольствия:
– Ну, располагайся поудобнее, принцесса, если ты ждешь от меня подписи, ждать придется очень и очень долго.
– Я буду ждать здесь, – отвечает она дерзким тоном.
Я пожимаю плечами и возвращаюсь к работе над машиной. Не знаю, какую игру она затеяла, но, кажется, она не учитывает тот факт, что у меня было тридцать шесть месяцев, чтобы хорошенько попрактиковаться в терпении.
– Как хочешь, – пожимаю я плечами и возвращаюсь к работе.
***
Надо отдать должное, она продержалась в этом кресле чертовски долго – гораздо дольше, чем я ожидал. Она вставала всего два раза – оба раза, чтобы пописать, и почти не ела. Бри, которая, как мне кажется, искренне боится моей жены, принесла ей кофе и сэндвич; это было несколько часов назад – весь персонал уже давно разошелся по домам.
Кроме этого, она просто сидела и смотрела на меня, пока я работаю, как будто я реинкарнация самого дьявола. Единственный раз, когда она перестала пыхтеть и сверлить взглядом дольше десяти минут, это когда пришел Джефф. Ублюдок даже получил объятие и улыбку.
– Как думаешь, долго она будет там сидеть? – шепчет он мне приглушенным голосом.
– Передай отвертку. – Я указываю на инструмент позади него, и он протягивает его мне. Затягиваю винт, прежде чем взглянуть на своего партнера. – Не знаю, чувак, возможно, всю ночь, если она думает, что меня это раздражает.
– А тебя это раздражает? – Он ухмыляется мне.
– Не так сильно, как ты, – язвительно отвечаю я.
– Что ты собираешься с ней делать?
– Думаю, пусть сидит. – пожимаю я плечами.
– Становится холодно, у нее даже куртки нет.
Мы одновременно бросаем взгляд на мою упрямую жену. Та все еще сидит в кресле, с телефоном в руке, на ней только крошечное платье и туфли на каблуках.
– Не мои проблемы. Ее здесь никто не держит.
Я думал о том же самом около часа назад, но ни за что на свете не собираюсь уступать ей.
– Я пойду поищу ей что-нибудь.
– Ради бога, не вздумай создавать ей тут комфортные условия, – приходится мне шипеть на него.
Однако он игнорирует меня и отправляется на поиски чего-нибудь, что могло бы согреть и подбодрить мою жену, пока она меня мучает.
– Придурок, – бормочу я.
Моему так называемому лучшему другу это слишком нравится, если вы спросите меня. Я знаю, что он очень заботится о Дилан, но сейчас его заботливая чушь мне совсем не в кассу.
Он возвращается с одеялом, которое накидывает ей на плечи. И она улыбается ему так, словно он ее самый любимый человек на свете, меня передергивает.
– Иисус Христос, – бормочу я про себя. – Черт вас всех возьми.
Направляюсь через всю комнату к Дилан, и она бросает на меня самодовольный взгляд из своего уютного кокона победы. Джеффу повезло, что он исчез; у чувака мусор в голове, и я готов его оттуда вытряхнуть.
– Ты серьезно хочешь, чтобы я подписал эти чертовы бумаги? – Задаю ей вопрос.
Ее глаза расширяются, она трижды моргает, но ничего не произносит. Я застал ее врасплох. То, что нужно.
– Итак? – настаиваю я, и швыряю деталь от двигателя, что была у меня в руках, на скамейку позади нее, от неожиданности она вздрагивает, как от взрыва. Нужный мне эффект.
– Да, я хочу, чтобы ты их подписал.
– Хорошо, я подпишу.
Она расслабляется на глазах, испытывая, как я полагаю, облегчение. Что меня задевает, больше, чем я хотел бы.
– Но у меня одно условие, – добавляю я.
– Ясно… – Она встает с кресла, поправляет платье. – И что же это?
– Одна неделя, Дилан. Мне нужна от тебя одна неделя.
– Одна неделя… для чего? – спрашивает она, переводя взгляд с моего лица на точку вдалеке. Она нервничает – я слышу неуверенность в ее голосе.
– Одна неделя в качестве моей жены! – собственнически рычу я. – Я прошу у тебя семь дней на то, чтобы показать тебе, до чего ужасно тупая идея этот твой развод. Семь дней, чтобы ты влюбилась в меня снова.
Ее челюсть отвисает. Шокировано переводит взгляд от меня, на свои руки, и обратно.
– Прости, что? – она коротко трясет головой, будто сомневаясь, может это ей послышалось. – Думаешь, я смогу снова влюбиться в тебя за одну неделю??
Я протягиваю руку к ней, но она отходит, и моя рука безвольно опускается.
– В первый раз тебе потребовалось всего двадцать четыре часа, Дилан, но я стараюсь не проявлять дерзости по этому поводу.
Она невесело смеется:
– О, ты стараешься не проявлять дерзости?
Мне нравится то, что она не отрицает наше прошлое. Она может говорить, что все прошло, но я еще чувствую это между нами.
– Мы еще не закончили. Я знаю это, ты знаешь это, блядь, весь мир видит, что между нами еще не все кончено.
– Тогда весь мир слеп.
– Ты должна мне неделю, принцесса.
– Я тебе ничего не должна, – усмехается она.
– Ты бросила меня на целых три года, пока я гнил в тюрьме. Думаю, меньшее, что ты можешь сделать, это дать мне шанс. – Знаю, что предъявлять такое, это удар ниже пояса, но у меня больше ничего нет в арсенале.
– Напоминаю, что это ты бросил меня на три года. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это подписать бумаги, – парирует Дилан.
Я осознанно делаю медленный шаг вперед. И оказываюсь настолько близко, что чувствую своими руками жар от ее рук. Нужно сделать что-нибудь прямо сейчас, что угодно, лишь задержать ее хоть чуть-чуть, иначе она сбежит отсюда быстрее пули.
