Текст книги "Новый эклогион"
Автор книги: Никодим Святогорец
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)
Таково, братия, житие преподобного отца нашего Иерофея. Вот так он подвизался, так трудился и победил, так что и он может вместе с апостолом Павлом дерзновенно сказать: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный» (2 Тим. 4: 7–8). Ибо и он, собственным произволением, стал бескровным мучеником, который предал себя за Христа, и как преподобный претерпел многие злострадания и утеснения, поистине став образцом для подражания в добродетели для всех, как и повелевает Господь: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:16). Преподобный Иерофей поистине почтил в свои времена Самого Бога, православный народ, родину и свой монастырь. Не могут сейчас нерадивые плотолюбцы сказать, что прошли уже те времена, когда были святые, которым Бог давал Свою благодать, и которые благочестиво, до крови, подвизались против греха.
Отче божественнейший, подобно тому, как всю свою жизнь ты более заботился о пользе братий, нежели о своей собственной, так и ныне, предстоя Престолу Божию, ходатайствуй, молим, ко Господу о нас, грешных, которые еще путешествуют по этому бурному житейскому морю, еще земным этим торжищем озабочены, еще противоборствуем на опасном этом мысленном поприще. Ходатайствуй ко Господу – да причалим в тихую пристань, да завершится торжище это успехом, прибылью, да победим невидимых врагов наших и достойно примем венец победы от Подвигоположника Христа, и да будем прославлять тебя ежегодным празднеством в день твоей памяти, а в Троице Единому Богу будем приносить непрестанно службы и благодарения, Емуже подобает всякая слава, держава и похвала во веки. Аминь.
Достопримечательное повествование о чуде, совершенном святым Георгием, и о сарацине, зревшем видение в его храме
Однажды эмир Сирии послал своего племянника по делам в город Диосполь, который сарацины называют Ребли. А в этом городе есть изумительный по красоте храм святого Георгия. Увидев храм издалека, сарацин повелел слугам отнести его вещи в притвор храма, где он решил остановиться, и туда же завести его двенадцать верблюдов. Священники, служившие в этом храме, просили его не совершать этот гнусный поступок. Однако посланный угрозами приказал ввести животных внутрь, но как только верблюдов ввели в храм, они тотчас же упали и сдохли. Увидев такое знамение, племянник эмира подивился великой силе святого Георгия и повелел вынести тела верблюдов из храма.
На другой день, когда священник пришел в храм служить, сарацин из притвора захотел понаблюдать, что тот будет делать. Человеколюбец же Бог наш отверз сарацину умные очи и показал страшное видение. В тот момент, когда священник совершал проскомидию, сарацин увидел, что тот»заколол»малое дитя, кровь влил во святой Потир, а тело разрезал на куски и положил на святом дискосе. А потом, во время Причастия, неверный увидел, как священник давал народу плоть и кровь младенца, и удивлялся. По завершении Божественной литургии священник лучшие просфоры принес в дар сарацину. Тот спросил, что это такое, и священник отвечал:«Мой господин, это просфоры, на которых мы служим в нашей церкви». Тогда сарацин с гневом воскликнул:«Разве на них ты служил сегодня? Разве я не видел, как ты зарезал дитя, кровь его вылил в чашу, а тело разрезал на куски и положил на дискос, а потом давал народу? Разве я не видел все, что ты делал, скверный убийца?»
Услышав эти слова, священник задрожал и, упав в ноги сарацину, произнес:
– Да прославится Господь, Который сподобил тебя, мой господин, увидеть это страшное Таинство. Верую Богу моему, что ты великий человек, и ты у Него в числе спасенных.
Изумившись словам священника, сарацин отвечал:
– Разве все было не так, как я видел?
– Да, мой господин, это так, и мы веруем, что хлеб и вино, которые мы приготовляем на литургии, есть Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия. Но зреть это видение я никогда не сподоблялся, потому что я грешник, и вижу перед собой лишь хлеб и вино. Поскольку же Господь и Бог мой сподобил тебя, мой господин, увидеть это Таинство, верую, что ты великий человек, ибо только великие отцы нашей Церкви, будучи в высочайшей степени достойными, видели это дивное Таинство.
Услышав это и весьма удивившись, сарацин долгое время размышлял, а потом, как бы восстав ото сна, пришел в себя и повелел слугам выйти, сказав священнику:
– Как я вижу и удостоверяюсь, вера христианская истинна. Горе мне, который провел свою жизнь во лживой и суетной вере сарацинской, воистину нечистой. Но поскольку Бог желает, чтобы я спасся, окрести меня, чтобы отныне я служил Богу с чистой совестью.
– Мой господин, я не дерзаю крестить тебя, потому что твой дядя – царь, и если он узнает, что я крестил тебя, то убьет меня, а церкви наши разрушит. Если хочешь, тайно выйди отсюда и ступай так, чтобы тебя никто не узнал, к Иерусалимскому патриарху, он и крестит тебя».
После этих слов, сарацин нашел власяницу, надел ее и тайно ночью ушел. Придя к Иерусалимскому патриарху, он упал к нему в ноги и просил его крестить. После Крещения, на восьмой день, бывший сарацин снова пришел к Патриарху и сказал:
– Вот, благодатью Божией я стал христианином, что мне делать, чтобы спастись?
– Если хочешь спастись, ступай на гору Синай, где обретаются благочестивые и добродетельные иноки, стань монахом и соблюдай заповеди Божий.
Придя на Синай и приняв постриг, он прожил там три года, достигнув великой меры добродетелей, после чего стал проситься у игумена отпустить его в Ребли. Получив разрешение, он пришел в город, в храм святого Георгия, и встретился с тем богобоязненным священником, о котором мы упоминали ранее. Он открыл ему, кто он такой и сказал:
– Вот, Божественной благодатью и благоприятными твоими молитвами я стал христианином и монахом, однако имею сильное желание увидеть Господа Иисуса Христа, поэтому горячо прошу тебя, исполни мое желание.
Прославив Бога, священник отвечал:
– Ступай к своему дяде–эмиру и перед ним и всеми сарацинами исповедуй, что Господь наш Иисус Христос, Сын Божий и Бог, Создатель всей Твари, что Он вочеловечился и сотворил удивительные чудеса, был распят, и погребен, и воскрес в третий день, и со славою вознесся на Небеса. Сделав так, ты с дерзновением сможешь узреть Господа.
После этого присноблаженный тот инок, послушавшись божественных слов благочестивого священника, отправился в ту страну, где жил его дядя. Ночью он поднялся на минарет мечети и начал громким голосом взывать:«Бегите сюда, сарацины, я хочу вам кое–что сказать». Услышав зов, те сбежались со свечами и, обнаружив монаха, спросили, что тот хочет им сказать. Монах же отвечал им:«Что вы мне дадите, если я вам сообщу, где находится племянник эмира, который тайно ушел?«Те пообещали ему столько денег, сколько он сам захочет. И тогда монах сказал:«Отведите меня к эмиру, я сам ему скажу». Они с радостью отвели его к эмиру, пояснив:«Этот монах знает, где находится твой племянник». Эмир спросил его, правда ли, что он знает место, где находится его племянник, и монах отвечал:«Да, знаю, потому что я и есть ваш племянник, но теперь я христианин, и верую во Отца и Сына и Святаго Духа, Единое Божество, и исповедую, что Сын Божий воплотился от Приснодевы Марии и сотворил в мире великие чудеса, и был распят, и в третий день воскрес, и вознесся на Небеса, и сел одесную Бога и Отца, и снова грядет судить живых и мертвых».
Услышав эти слова, его дядя эмир с удивлением спросил:«Что с тобой случилось, несчастный, почему ты оставил свой дом, богатства, славу, и презренно скитаешься, как нищий? Почему ты не хочешь вернуться в свою веру и исповедать Мухаммеда пророком, и прийти в прежнее свое состояние?«Монах на это отвечал:«Все, что у меня было тогда, когда я был сарацином, все было от диавола. А эта власяница, которую я сейчас ношу, моя похвала, и богатство, и предобручение славы, которой я буду наслаждаться за истинную веру во Христа моего. Мухаммеда же, который вас обольстил, и веру его, проклинаю и отвращаюсь». Жалея его, эмир сказал находившимся при нем сарацинам:«Он сошел с ума и не знает, что говорит. Выведите его и прогоните». Но те ему возразили:«Ты хочешь отпустить того, кто проклял нашего пророка и нашу веру, и который достоин тысячи смертей? Что, может быть нам тоже отречься от нашей веры и стать христианами?»
Испугавшись, что они взбунтуются против него, эмир разрешил им делать с племянником, что захотят. Скрежеща зубами, они схватили этого благословенного монаха, вывели за город и побили камнями, он же при этом призывал имя Господа нашего Иисуса Христа. Так присноблаженный скончался в добром исповедании и тотчас же, с дерзновением пойдя ко Господу, Которого так возжелал, приял мученический венец. Но еще долгое время каждую ночь над грудой тех камней светила светлая звезда, освещая место мученичества. Видя это, сарацины удивлялись. По прошествии долгого времени эмир, наконец, позволил христианам вынуть святые мощи мученика из–под камней. И – о чудо! – тело его найдено было совершенно целым и нетленным, и издавало сильное благоухание. С благоговением облобызав его, христиане с гимнами и псалмопениями погребли мученика, прославляя Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки. Аминь.
Душеполезное повествование аввы Эльпидия
Некий монах по имени Эльпидий, безмолвствуя в своей келье, был борим грехом нерадения и беспечности. А поскольку брань беспечности одолевала его долгое время, он оставил келью и отправился во внутреннюю пустыню, называемую Элосской. По дороге он встретил весьма престарелого отшельника, совершенно нагого, который, завидев Эльпидия, побежал от него. Монах Эльпидий погнался за отшельником и просил его остановиться. Отшельник встал и, по обычаю, сотворил молитву, а потом спросил Эльпидия:
– Кто ты, брат, и как попал сюда?
– Я был борим грехом беспечности и пошел в пустыню, чтобы грех удалился от меня. Хотел я найти какого–нибудь раба Божия, чтобы он умолил о мне Бога. И вот, Господь презрел мои грехи и послал мне твою святыню. Прошу тебя, отче, ради Господа, умоли Бога о мне, грешном, и позволь мне жить с тобой.
Обняв меня и помолившись обо мне Богу, отшельник сказал:
– Жить со мной в пустыне, чадо, невозможно, ибо тебе не дано это от Бога.
– Скажи мне, отче, ради Господа, как ты пришел сюда, в пустыню, сколько лет живешь, и какой дар дал тебе Бог?
– Я пришел сюда почти семьдесят лет назад, потому что я грешник, и желал спастись, и с тех пор, до сего дня, я не видел здесь человеческого лица. Несколько лет назад, по действию ненавистника добра, я превознесся, думая, что достиг великой меры добродетелей, превзойдя всех отцов–пустынников. Однако Божиим Промыслом пришел мне помысел попросить Бога открыть мне, с кем сопричислит Он меня в Царствии Своем, и есть ли кто на земле, подобный мне в добродетели. Я всей душой молился Богу семь дней подряд, а на восьмой день был мне голос, сказавший, что я буду сопричислен Сергию из Александрии, содержателю притона. Услышав это, я очень опечалился и подумал:«Горе тебе, смиренный Пирр. Вот, ты работаешь Богу в таких утеснениях столько лет, а будешь сопричислен к содержателю притона». По своему превозношению я подумал, что этот голос был не от Бога, а от врага, и потому не поверил ему. Я стал молиться Богу еще семь дней, а на восьмой, подобным же образом, услышал голос:«Я причислю тебя Сергию». Тогда я сказал самому себе:«Поскольку Богу угодно сопричислить меня Сергию, то я не умру, пока не увижу, кто такой этот Сергий». Тотчас же я отправился в Александрию и стал искать Сергия, которого нашел сидящим в трактире. Он играл с блудницами и пировал, потому что был над ними начальником. Тогда я сказал ему:«Брат, очень я хочу, чтобы ты оказал мне любовь, и мы поели вместе». Он отвечал:«Как тебе угодно, авва, давай поедим. Садись». Он тут же велел трактирщику принести обычную для них еду, и я был вынужден съесть все это после стольких лет воздержания в пустыне. После обеда мы вдвоем вышли из трактира и я спросил его, есть ли у него дом. Он отвечал, что есть. Тогда я сказал:«Пойдем к тебе домой, потому что я должен тебе кое–что рассказать». Когда мы пришли домой, я сотворил молитву и сказал:«Брат, ради Господа, скажи мне, какое добро ты сделал в своей жизни?». Подивившись вопросу, он ответил:«Человек Божий, ты застал меня в трактире с блудницами, над которыми я хозяин, и все еще хочешь, как ты говоришь, узнать, как я живу? Что доброго я могу сделать?«Поскольку же я еще больше стал просить и заклинать его, рассказав о голосе, бывшем с Неба, то вынудил его поведать о своих добродетелях. Подивившись человеколюбию Божию и глубоко вздохнув от сердца, он начал рассказ:«Помню, как в один из дней, войдя в трактир, я увидел дивной красоты жену, сидевшую за работой: она шила на продажу. Я сильно возжелал ее и попросил жену трактирщика пойти и сказать ей, что хочу с ней переспать. Жена трактирщика мне отвечала:«Не могу я сказать ей об этом, потому что она весьма знатного рода, а в такое положение пришла из–за того, что правитель этого города посадил в темницу ее мужа, который должен был ему сто монет, а двух его детей забрал в рабство. Вот и работает она день и ночь, как раба, чтобы их освободить». Я снова предложил жене трактирщика:«Скажи ей, что если она согласится со мной переспать, то я дам ей сто монет». Жена трактирщика возразила:«Не могу я сказать ей такого, потому что она очень целомудренна и не согласится на грех». Поскольку я продолжал сильно понуждать ее, она все же рассказала о моем предложении. Застонав из глубины сердца, знатная женщина с плачем отвечала жене трактирщика:«Столько лет я работаю день и ночь, чтобы освободить трех любимых, но не могу. Придется согласиться на то, что ты мне предлагаешь, а Человеколюбец Бог да простит мне сей грех, который я совершаю вопреки своей воле, ибо Он знает, что до сих пор я не знала другого мужа». Жена трактирщика подошла ко мне и сказала, что красавица согласилась. Тогда я принес сто монет и отдал ей. Со стоном и плачем она вошла со мной в опочивальню, говоря:«Господи, ты знаешь скорбь мою, прости меня». При этих ее словах я был уязвлен в самое сердце и сказал самому себе:«Если эта несчастная так скорбит об этом грехе, то почему бы мне не возлечь с одной из тех блудниц, над которыми я надзираю, и с блудницей удовлетворить свою похоть, а ее оставить нетронутой, ведь для меня не будет никакой разницы в этом беззаконном деянии». Так я и отпустил ее, она тотчас же пошла к правителю, отдала ему сто монет и освободила мужа и детей.
Услышав этот рассказ от Сергия, я прославил Бога и сказал:
– Брат, истинно по справедливости я сопричислен тебе в Царствии Небесном.
Снова глубоко вздохнув, Сергий ответил:
– Если благому Богу поистине понравилось то, что я сделал, как ты говоришь, и ты, отче, от Бога пришел ко мне, грешнику, узнать, как я живу, то я вспомнил и другое доброе, может быть и лучше этого.
Однажды пришел в наш город один иноверный властитель, распутный и грехолюбивый. Каждый день он брал у меня двух или трех блудниц. Однажды, посетив женский монастырь, он увидел красивых сестер–монахинь. Возжелав их, он приказал воинам окружить обитель и, войдя в нее, пересчитал всех сестер, которых было семьдесят. Передав их мне, он сказал:«Вот, я даю тебе их, делай с ними, что хочешь, но каждый день будешь присылать мне столько девиц, сколько я у тебя попрошу, до тех пор, пока не пересплю со всеми семьюдесятью». Вздохнув из глубины сердца, я подумал:«Горе мне, грешному, сколько лет эти сестры девствуют ради Бога, изнуряя свои тела постами, бдениями и прочими подвигами, чтобы предстать пред Богом чистыми и неоскверненными, а сейчас из–за меня несчастные будут осквернены этим нечестивым правителем и погубят свой подвиг. Да не будет так, чтобы я решился на такое нечестие и предал столько чистых душ на погибель!«Я стал просить Бога просветить меня и указать способ, с помощью которого можно бы было избавить их от такого осквернения. И Человеколюбивый Бог вложил мне добрый помысел: я пошел к блудницам, над которыми надзирал, отдал им многое из того имущества, что у меня было, долго убеждал их надеть монашеские одежды, а затем привел в тот монастырь. Сестры в это время спрятались в другом месте. И так каждый день я посылал жалкому тому правителю тех блудниц, которые были у меня, пока он не переспал с семьюдесятью. Позже развратный тот правитель покинул город, а я привел сестер в монастырь и хотел вывести оттуда блудниц, но те не хотели выходить оттуда, говоря:«Поскольку Бог сподобил и нас надеть эту святую монашескую схиму, да не будет того, чтобы мы снова вернулись к прежней нечистоте». Так те блудницы и остались в монастыре проводить жизнь, угодную Богу, в истинном и совершенном покаянии.
Услышав такой рассказ, я еще больше прославил Бога, и сказал Сергию:«Познал я сейчас, брат, что ты не только равен мне, но выше меня, а потому, прошу тебя, благослови меня в путь». Сергий отвечал:«О чем ты говоришь? Чтобы я благословил тебя уйти? Поскольку ты сказал, что мы будем в Царствии Небесном вместе, то я уже более не разлучусь с тобой на этой земле, но пойду с тобой, во имя Господа моего Иисуса Христа». Попросив меня подождать его один день, он раздал оставшееся имущество нищим и последовал за мной. Прожив со мной три года, он жестоко утеснял себя, работая Господу с великой ревностью, а четыре дня назад скончался о Господе. Думаю я, чадо Эльпидие, что ты пришел сюда по устроению Божию, чтобы я рассказал тебе это. А сейчас ступай в свою келью, а через три дня, прошу тебя, приходи сюда снова, потому что я должен тебе кое–что сказать. Вернувшись к себе в келью, я через три дня вернулся, и обнаружил, что авва Пирр скончался. Как мне было велено, я похоронил его рядом с аввой Сергием, и ушел, прославляя и благословляя Бога, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
Дивное слово философа Феодора Продрома о том, как честные вериги святого первоверховного апостола Петра были перенесены в Константинополь из древнего Рима
Велик апостол Петр, да и кем иным может быть верховная глава и оплот всех учеников Христовых? Поистине велик апостол Петр, и трудно по достоинству восхвалить его человеческим языком. Так и я, недостойный и нечистый, никогда бы не смог дерзнуть составить слово похвалы апостолу Петру и его чудесам, если бы он сам не воодушевил меня, явившись в видении. Я был весьма напуган, и колебался, будучи не в силах дерзнуть совершить такой подвиг. Поскольку же от видения того я как бы получил силу, потому ныне и дерзаю рассказать вам о веригах апостола, и о том, как они были перенесены из Ветхого Рима в Новый, то есть в сей царствующий град. Как говорит Григорий Богослов, хорошо немного выказать свой отказ от составления слова по причине немощи, но потом снова с готовностью прибегнуть к апостолу, позвавшему меня силой Призвавшего.
Итак, кем был по рождению, судьбе и ремеслу сей великий и первоверховный апостол Петр? Он был иудеем, бедным рыбаком, которого призвал стать Своим учеником Иисус Христос. И он тотчас же оставил все и последовал за призвавшим его Иисусом, став, как я полагаю, примером и образцом совершенного отречения от мира для тех, кто переходит от соленого и горького моря грехов и сетей диавольских к сладости и простоте Святого Евангелия. Излишне рассказывать какую ревность и какую горячую любовь к учению Христову имел апостол Петр, и какими дарованиями обладал, благодаря чему и был предпочтен прочим апостолам. Вместо прежнего своего имени Кифа, он был назван Петром, сподобившись услышать от Господа, что он является непоколебимым камнем Церкви, и что ему доверены ключи Царства Небесного и духовное попечение о словесных овцах Христовых.
Кто из христиан, читавших Божественное Евангелие и Деяния святых апостолов, не знает о Петре, о том, как некогда вместе со своим Учителем ступал он по волнам моря, как громогласно исповедал Христа Сыном Божиим, как платил дидрахму вместе со Христом, как восходил вместе с Иаковом и Иоанном на гору Фавор и видел свет Преображения Божия, как не соглашался на умывание ног пречистыми руками Своего Учителя, как он сражался за преданного Христа и руками, и мечом, как его окликали по имени на горе Галилейской, и как он бежал вместе с апостолом Иоанном посмотреть на воскресение Господа, и как прежде Иоанна вошел в гробницу. О, сколько можно было бы рассказать об апостоле Петре, но я по собственной воле обхожу эти события по причине краткости. Упомяну лишь о хиротонии, которую совершил апостол Петр над Матфием, двенадцатым апостолом, избранным вместо предателя Иуды, но не могу не вспомнить и о страшном суде над Ананием и Сапфирой, и о Симоне Волхве, который давал ему за хиротонию серебро и которого апостол прогнал и проклял, не могу не сказать и о поучениях, преподаваемых Петром, и о его долгих путешествиях, которые апостол предпринимал ради проповеди, о том, как он исцелял различных больных, для чего иногда достаточно было только тени апостола, о хромом нищем, который исцелился от одного слова Петра и ходил на прямых ногах, об Энее расслабленном из Лиды, которого апостол исцелил от болезни, и о Тавифе из Иопии, которая воскресла по одному слову Петра. Я умалчиваю о прочих чудесах, о которых повествует божественный Климент, ученик и преемник Петра, потому что, если я захочу перечислить все подвиги святого и поведать о них в точности, то мне не хватит не только дня, но и целого века.
Итак, если вам покажется это справедливым, в настоящее время мы все это оставим и расскажем об этом в другом слове. Мы умолчим так же о хождениях первоверховного в Рим, о его поучениях и чудесах, о собеседованиях с Симоном Волхвом и о кресте, на котором он был распят вниз головой, и о его смерти, и перейдем к предмету слова, то есть поговорим, насколько это возможно, о веригах Петра или, лучше сказать, мысленно представим себе апостола, закованного в цепи и заключенного в темницу, мысленно увидим, как он освобождается от вериг, Ангелом Божиим изводится из темницы и ступает свободными ногами. Можно сказать, что мы перенесем эти честные вериги Петра из ветхого Рима в новый, царствующий.
Если после спасительных для мира страданий и смерти Спасителя нашего Иисуса Христа,«нашего ради спасения», мертвое тело Его испросил у Пилата благообразный Иосиф, благоговейно снявший Его со Креста, который помазал Его миром, завернул в чистый саван и положил во гроб, то тело первоверховного апостола, после его смерти на кресте головою вниз, у правителя Нерона для погребения никто не спрашивал. Несколько благочестивых христиан, увидев, что тело оставлено без присмотра, тайно взяли его и, положив в плетеный короб, похоронили, из–за боязни, как я думаю, дышавших желанием убийства бесчеловечных идолопоклонников. Христиане опасались, что они могут бросить останки апостола либо в огонь, либо в море, и верующие христиане лишились бы тогда великого сокровища. До времени земля в своих недрах укрывала мощи апостола сокрытыми, поскольку тот, которого Учитель назвал Петром, был камнем, на котором Он построил Свою Церковь. Следовательно, согласно правилам строительства, основание постройке полагают в земле, и апостолу, как основанию, должно было сначала лечь в землю. Но однажды возникла необходимость, чтобы этот медоточивый источник потек из земли, и на поверхность ее вышла манна, подобная той древней манне, которая сходила с неба в пустыню во времена Моисея. Рим был почтен апостолом Петром намного более Палестины, потому что эта земля не источала мед, как Палестина, но исторгала манну из сокровенных своих глубин. И вот снова появляется на земле прежде сокрытое, и посредством землетрясения изводит из земли мощи апостола, когда немного успокоилась брань идолопоклонников. И снова засиял миру первопроповедник Евангелия, и совосстал Христу, с Которым был соединен смертью (см. Рим 6: 4–10).
Так как Учитель уподобил его пшенице, как видно из Святого Евангелия, когда Христос говорит: «се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу» (Лк. 22: 31), то апостол и приемлет свойства пшеницы; так же как зерно, которое, упав в землю и будучи сокрыто в земле, умирает, и таким образом приносит плод в тысячу и много тысяч крат. Подражая Учителю Своему, из страха перед Иродом и идолопоклонниками, он ищет убежища в земле, как бы в некоем Египте, а после гибели гонителей снова идет на горы Галилейские. Как Учитель его из страха перед Иродом ушел в Египет, а после его смерти снова вернулся в Назарет Галилейский, так и апостол из страха перед идолопоклонниками сокрылся в подземных частях земли, а после гибели гонителей снова вернулся на землю. Но перейдем к нашей теме. Когда прекратились гонения и воцарился Константин Великий, верующие вынули из гроба мощи первоверховного апостола и построили во имя его великолепный храм, в верхней части которого возвели сводчатую кафедру, наподобие некоего алтаря, куда нельзя было входить, а внутри поставили трон, на котором и поместили святые мощи, показывая, как я думаю, с помощью трона и кафедры следующее. Во–первых, что сидящий на троне жив во Христе, хотя по законам человеческого естества умер, а во–вторых, что именно он, на будущем всемирном Суде, будет восседать на первом из двенадцати апостольских тронов и судить двенадцать колен Израилевых. Галилеянам, которые во время Вознесения дивились плотскому восхождению на Небеса Владыки Христа, небесные Ангельские силы говорили:«Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо» (Деян.1:11), как Иисус восходит? Что вы дивитесь новому и чудному восхождению, видя тело невесомое, поднимающееся ввысь? С этим телом, которое ныне восходит, Он снова придет судить весь мир». А предстоящим римлянам, которые удивлялись, что на троне находятся мощи апостола, как мне кажется, римские архиереи говорили:«Мужи римляне, что вы стоите, дивясь сей апостольской кафедре? В этом же образе, восседая на троне не сооруженном, не созданном рукою человека, апостол будет судить народ Иудейский».
Кафедра, приявшая мощи апостола, и престол, на котором, подобно живому, восседали святые мощи в подтверждение слова Господа: «верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11: 25), не были ограждены льняными или другими завесами, подобно тому как оградил Веселеил святилище древней скинии, но были надежно закрыты двойными дверями. И если остальная часть храма была открыта для всех, то это святилище открывали только три раза в год для поклонения святым мощам. Все римляне почитали мощи апостола, любовь к ним усилилась из–за редкой возможности их лицезрения, а также из–за того, что святые мощи были украшены всевозможными драгоценностями. Поэтому хранить святые мощи решили за двойными дверями, под замками, чтобы оградить их от воров, святотатцев и расхитителей могил. Ибо подошвы обуви святого были из чистого золота, а сверху обувь украшали светлые жемчуга и драгоценные камни. Одежда апостола была расшита золотом и тоже украшена жемчугами. Бедный рыбак после смерти был одет как царь, и тот, кто не знал, где найти дидрахму, чтобы заплатить сборщику налогов, теперь лежал весь в золоте. Апостол при жизни имел власть только над галькой, что рассыпана по берегу моря, а теперь был облачен в одежду, расшитую жемчугом, и поистине был прекрасен тот, кто благовествовал миру мир и блага, согласно слову пророка Исайи: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир» (Ис. 52: 7).
В то время когда мощи апостола, украшенные таким образом, хранились со всевозможными предосторожностями в святилище, божественные вериги апостола обретались вне храма. Они всегда были на виду и им мог поклониться каждый в любое время, и бывали от них различные чудеса тем, кто просил с верою. Премудрость Духа такова, что уловляет софиста злобы, диавола, в его собственные сети и низвергает его в ров, который сам же он и выкопал, и умерщвляется он своим же мечом, подобно тому, как Давид убил Голиафа. Замыслил сатана Крест как смертоносное орудие против Господа нашего Иисуса Христа, но ошибся несчастный, потому что Крест оказался орудием нашего спасения, а для него самого орудием погибели. То же самое он испытал и когда ковал вериги в качестве орудия мучения для апостола Петра. Но не знал жалкий, что сделал орудие чудотворений, от которого произойдут бесчисленные исцеления верующих.
Много чудес сотворил первоверховный с помощью этих вериг, множество дивных чудес произошло от них. Нам же достаточно поведать только о том чуде, которое более других показывает неизреченную их силу. Эти вериги исцеляют не только телесные болезни, но ими прощаются и разрешаются грехи, что уж совсем невероятно.
В то время пришел к тогдашнему Папе, мужу дивному и премудрому в вещах Божественных, некий христианин, который исповедал ему великие и смертные грехи. Со многими слезами он просил у него прощение. Папа с радостью принял исповедание и покаяние и дал ему правило, которое тот должен был совершать. Разрешение же грехов Папа оставил во власти первоверховного. Потому он повелел связать веригами апостола руки, ноги и все тело раскаявшегося, и так он должен был семь раз проползти по храму, а в конце подойти к святилищу, где находились святые мощи, и биться головой о закрытые двери. Если двери откроются сами собой, то это чудо и будет признаком прощения его грехов. Если же не откроются, тогда грешник оставался бы под данной ему епитимией. Христианин сделал, как повелел ему папа и стал биться лбом о двери святилища, призывая на помощь апостола. О скорый на сострадание первоверховный апостол Христов Петре! Ты в тот же час сломал печать, открыл замки, открыл двери и ввел внутрь связанного, избавив его от уз верижных, разрешил от грехов и возвратил его в дом в радости и веселии. Если тебе были доверены Христом ключи от Царствия Небесного, и ты открываешь его, когда хочешь и кому хочешь, что странного в том, что двери теперешнего святилища ты по справедливости затворяешь для недостойных и отверзаешь для тех, кто очистил себя подобающим покаянием? И теперь то, что Папа, движимый Богом, велел делать тому христианину, стало нерушимым законом, для Пап – образом действия, а для тех христиан, кто исповедовался, способом узнать, прощены ли им грехи.
Вот так и вы должны хорошенько внимать умом повествованию, потому что далее я расскажу вам приятнейшую историю. Когда весть об этом чуде распространилась по всем странам, что лежат вокруг Рима, другой христианин, бывший некогда богатым купцом и перевозивший товар морем, а потом ставший последним бедняком, потому что море поглотило весь его товар, ибо таково свойство золота – быстро обогащать и так же быстро делать нищим. Итак, тот христианин, о котором я сказал, неоднократно попадавший в бурю на море и едва спасшийся, испытал другую бурю – помышлений, по причине забот о хлебе насущном. Он нигде не мог заработать на хлеб, – ни себе, ни тем более своей семье. Он придумывал разные способы заработка, но у него ничего не получалось. В конце концов, он вспомнил о веригах апостола и о том чуде, которое произошло. Мысленно он представил мощи первоверховного апостола, те драгоценные одежды, которые были на нем, золотые подошвы обуви и отделку жемчугом верха. Мысленно обращаясь к апостолу и проливая слезы в молитве, он беззвучно беседовал с ним, прося скорее движением сердца, чем звуком губ:
