Текст книги "Новый эклогион"

Автор книги: Никодим Святогорец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 42 страниц)

– Ступай, чадо, в дом твой, и не причащайся сегодня. После этого он дал рипиду другому диакону и снова со страхом и слезами произнес Божественные слова. Тотчас же последовало видение, и Епифаний закончил Божественную литургию. По отпусте он подозвал диакона и расспросил его о причине этой проказы. Священнослужитель поведал ему, что той ночью спал со своей женой. Тогда преподобный, позвав всех священников, тихо сказал им:

– Дети мои, вы, которые удостоились принять Таинство Священства, должны хранить себя в чистоте от всякой скверны плоти и духа, чтобы не совершать вам недостойно Божественные Таинства.

С тех пор святой больше уже не рукополагал женатых, а только монахов, преподобных мужей и испытанных вдовцов, и каждый поистине видел Церковь как прекрасную невесту, украшенную святым и добродетельным священством.

Написано его учениками Иоанном и Поливием

***

Да будет препрославлен Вседержитель Бог, дающий нам жизнь и прославляющий, как говорит слово Божие, «прославляющих» Его (1 Цар. 2: 30).

В то время случилось преподобному отцу Иоанну, ученику святого Епифания, сильно заболеть. Лежа на кровати, он подозвал меня и сказал:

– Поскольку треблаженный не хочет, чтобы записывали чудеса, которые Бог совершает через него, то ты, чадо Поливие, возьми эти бумаги, где у меня записаны подвиги нашего аввы, которых я был свидетелем до сего дня, и записывай отныне все, что он совершит. Ибо Бог продлит ему время жизни. И смотри, не пренебрегай этим, потому что, по велению Божию, я до сего дня записывал все. После моей смерти записывай их ты. Позови мне преподобного отца нашего Епифания, – попросил меня Иоанн.

– Отче Иоанне, попроси Бога за грешного Епифания, – сказал ему архиепископ Кипра, навестив умирающего.

– Сотвори, отче, молитву, потому что я хочу говорить с тобой.

– Отче, положи руки твои на очи мои и облобызай меня, потому что вот, я умираю, – сказал преподобный Иоанн.

И как только владыка Епифаний положил руки на глаза своего ученика и поцеловал его, тот предал дух. Припав к нему на шею, епископ долго плакал и печалился о кончине своего сподвижника. Спустя какое–то время наш чудотворец, распростершись на земле, стал просить Бога послать помощь в строительстве церкви, потому что старый храм был небольшой по размерам и не вмещал всех желающих. И когда он молился, то был ему глас, а поскольку божественный учитель часто слышал этот же глас, то он не смутился и спросил:

– Что повелит мой Господь?

– Начинай строить церковь.

Тотчас же святой пришел на то место, где хотел возвести храм, и, сотворив молитву и все последование, привел сюда шестьдесят строителей и множество рабочих, которые начали это богоугодное дело. В то время в городе жил один очень богатый еллин по имени Дракон Великий, у которого был сын также носивший имя Дракона и страдавший от сильной боли в правом боку. Отец его истратил много средств на врачей, однако те не смогли его вылечить. Однажды святой проходил мимо дома, где жил Дракон Великий со своим больным чадом и многими другими людьми, и поприветствовал их. Затем, взяв больного за руку, он сказал ему:

– Дракон, будь здрав, как и другие.

И – о чудо! – отрок тотчас же выздоровел. Увидев это, все застыли в изумлении, а отец исцеленного от страха и ужаса не смог своими ногами войти в дом, но с помощью слуг его донесли до кровати и положили на нее. На следующий день жена Дракона пришла к епископу и попросила его прийти к ним в дом и помолиться Богу, дабы Господь восставил ее мужа от одра болезни. Преподобный не заставил себя долго уговаривать, но тут же поспешил в дом Дракона. Как только божественный Епифаний помолился, сановник встал с кровати, а на рассвете следующего дня, взяв пять тысяч монет, пришел к авве.

– Мне, чадо, хватает одной одежды для тела, хлеба и воды, что ты мне добавляешь тяжести? Но если хочешь прославиться, ступай, отдай деньги на строительство храма Божия и тем, кто там работает, – сказал ему треблаженный.

Дракон Великий так и поступил, а затем попросил святого крестить его и его домашних.

Другой весьма богатый еллин Синесий имел единственного сына тринадцати лет, который заболел страшной болезнью, вокруг горла у него возникла опухоль, в конце концов задушившая его. По причине смерти единственного наследника весь дом язычника был наполнен плачем и горем. Пришел утешить мать почившего и один христианин по имени Ермий:

– Если бы ты позвал сюда владыку Епифания, чтобы он помолился Богу о твоем ребенке, то тогда бы он воскрес.

Поверив словам Ермия, она послала его за Кипрским архиереем.

– Мой хозяин Синесий просит тебя прийти к нему в дом и помолиться Господу, чтобы воскрес его умерший ребенок.

И вновь епископ сразу же собрался и направился в дом наполненный печалью.

– Ты пришел сюда, великий врач христианский, покажи свое искусство и воскреси нашего сына, чтобы и мы увидели и уверовали в твоего Христа, – обратилась к божественному Епифанию мать умершего отрока.

– Если уверуешь в Распятого Иисуса Христа, то увидишь сына своего воскресшим.

– Нет ничего другого в моих помыслах, кроме как внимать Распятому Иисусу.

Тогда, подойдя к кровати, святой положил руку на шею ребенка, растер ее, и сказал с веселым лицом: «Евсторгий!» И – о чудо! – ребенок сейчас же открыл глаза и сел на кровати. Все присутствовавшие замерли в изумлении, а мать ребенка, взяв три тысячи монет, отдала их преподобному. Он же на этот ее жест ответил так:

– Мне это не нужно, но пусть муж твой Синесий возьмет их и отнесет в храм Господа, Который воскресил сына твоего, и отдаст их тем, кто там трудится.

Синесий так и поступил, после чего владыка крестил его вместе со всей семьей. Поскольку на место почившего отца Иоанна нужно было рукоположить другого священника, чудотворец хотел взять меня. Я же, размышляя о великой тяжести этого служения, отказывался, а когда настало время пойти в церковь, решил уйти, когда подойдет время. Когда мы пришли в храм, епископ Епифаний взял меня за руку и сказал:

– Стой здесь, пока не придет время.

Все, слышавшие эти слова, но не зная, о чем идет речь, удивлялись. Я же с той минуты уже не смог пошевелиться и отойти на другое место, но был прикован как бы железом. В назначенное Владыкой время за мной пришел диакон и привел меня в алтарь, где архиерей рукоположил меня во священника. После окончания богослужения я от страха упал на кровать и заболел. Так я пролежал до тех пор, пока не пришел божественный Епифаний и не сотворил обо мне молитву Богу. Только после этого я смог встать с одра и стал здоровым. Как–то один диакон, возвращаясь из Иерусалиме сказал треблаженному, что патриарх Иерусалимский Иоанн – сребролюбец, копит деньги и не раздает бедным. Владыка Епифаний очень хорошо знал предстоятеля Иерусалимской Церкви по обители Илариона Великого, где они вместе спасались. По старой дружбе чудотворец написал Святейшему патриарху Иерусалимскому послание, чтобы тот оказывал милость нуждающимся в ней, но Иоанн его не послушал. Тогда, взяв меня, епископ Кипра пошел в Иерусалим. Здесь патриарх Иоанн радушно нас встретил и разместил на ночлег в очень хорошем доме. Каждый день он звал преподобного на трапезу и слал нам множество различных яств и напитков, в то время как нищие были лишены всего и голодали.

– Отче, дай мне твои серебряные сосуды, я хочу угостить моих друзей–киприотов и произвести на них впечатление твоим серебром. Только прошу тебя, дай мне самое лучшее, что у тебя есть, для твоей же собственной славы, – попросил Иерусалимского предстоятеля Епифаний.

Иоанн принес ему множество серебряной посуды, на что святой заметил:

– Отче, если у тебя есть еще, неси еще, чтобы сильнее удивить друзей. Только напомни мне, чтобы я потом отдал тебе то, что ты мне даешь.

Иоанн и еще принес ему серебра:

– Возьми все, примешь друзей твоих, как тебе хочется, – щедро одолжил свое богатство патриарх.

Взяв серебряные сосуды Иоанна, которых было до тысячи пятисот литр, святой продал их торговцу, а вырученные за них деньги стал день и ночь раздавать нищим. Прошло много времени, и Иоанн потребовал свои сосуды обратно на что святой ответил:

– Потерпи немного, отче, потому что я еще не угостил чужестранцев, и тогда отдам тебе все твое.

Прошло еще достаточно времени, и в один из дней мы находились в храме Господнем, где хранится Спасительное Древо Животворящего Креста, когда Иоанн снова попросил свое серебро у епископа Епифания.

– Отче, я отдам тебе, – ответил Святейшему чудотворец. Но Иоанн сильно разгневался, схватил святого за рясу и, душа его, проговорил:

– Негодный Епифаний, ты не выйдешь отсюда, не сядешь, не будешь иметь мира до тех пор, пока не отдашь мне серебряные сосуды, которые я тебе дал.

И так он держал его за рясу и ругал почти два часа, так что все присутствующие уже устали стоять и слушать жестокие слова Иоанна. Однако архипастырь Саламани нисколько не смутился, не расстроился, но был весьма спокойным. В один момент он подул в лицо Иоанну, и тот немедленно ослеп. Все бывшие при этом сильно испугались, а патриарх упал в ноги перед Владыкой и стал просить его помолиться Всемогущему о прозрении.

– Ступай и поклонись Честному Кресту, тогда получишь просимое, – сказал ему божественный учитель.

Тот же не переставал умолять Епифания. И тогда авва, наставив Иоанна как подобало, возложил на него руку и отверз ему правый глаз. Предстоятель Иерусалимской Церкви продолжал просить о прозрении и левого глаза.

– Это не от меня, отче. Бог затворил, Бог отверз. Он сделал как хотел, чтобы вразумить нас, – вразумил святой патриарха.

С тех пор Иоанн изменился и стал милостив и добродетелен во всем.

Когда мы выходили из Иерусалима, чтобы идти на Кипр, двое богохульников договорились между собой посмеяться над владыкой Епифанием. Один из них притворился мертвым и упал на землю, а другой стоял рядом с ним и, когда блаженный проходил там, второй сказал ему:

, Отче, сжалься над сим мертвецом, укрой его чем–нибудь.

Услышав это, святой встал лицом к востоку, помолился за упокой его души в селениях праведных, а затем, сняв рясу, накрыл ею мертвеца. Когда божественный авва удалился, шутник отбросил покрывало и со смехом обратился к притворившемуся мертвецом:

– Вставай, тот простец ушел.

Но его товарищ ничего не отвечал. Тогда, подняв его, увидели, что он и правда умер. Глупец побежал, догнал нас и, упав к ногам чудотворца, открыл всю правду и просил не обижаться на этот поступок, но воскресить мертвеца и забрать свою одежду.

– Ступай, чадо, и погреби его, потому что он умер раньше, чем ты попросил покрывало, – успокоил его прозорливый угодник Божий.

Спустившись к морю, мы взошли на корабль и отправились на Кипр, где братия приняли нас с большой радостью. Был там один законник–еврей по имени Исаак, муж весьма благочестивый и тщательно исполнявший закон Моисеев. Он был поражен учением Христовым, изъясняемым Епифанием, и вскоре был оглашен Владыкой, принял Крещение и стал жить среди нас. В то время сестра царей Аркадия и Го–нория болела неизлечимой болезнью руки, от которой гнила ее плоть. Услышав о святом Епифаний, она послала письма вместе с царскими людьми на Кипр, чтобы епископа привезли в Рим, и он исцелил ее. Прибывшие на остров посланцы Царевны остановились в доме очень богатого еллина Фавстиана, весьма враждебно настроенного против архиерея Кипра.

– Что вы внимаете этому лицемеру как Богу! У него только холодные слова и ничего более, – говорил он всем.

В один из дней, когда святой наблюдал за работой мастеров, возводивших церковь, рядом с ним стояли царские посланники и Фавстиан. Один из строителей оступился и упал с большой высоты. При падении он ударил Фавстиана по голове, однако сам нисколько не пострадал, Фавстиан же замертво упал на землю.

– Встань, чадо, во имя Господне и ступай в здравии в свой дом, – проговорил Епифаний, и в эту же минуту Фавстиан встал и отправился домой.

Его жена, услышав о чуде, совершенном святым, взяла тысячу монет и дала блаженному, но тот велел отдать их работавшим на строительстве храма. Был один весьма благочестивый и добродетельный диакон по имени Филон, а поскольку архипастырь Карпасия отошел ко Господу, по откровению Божию, Владыка рукоположил его во епископа вдовствующей кафедры. Когда же Епифаний решил идти в Рим, то дал ему власть над своей епархией: Филон должен был посещать ее и при необходимости совершать хиротонии. Вместе со мной и Исааком преподобный направился в Рим, где в царском дворце стояла сильная скорбь из–за болезни императорской сестры, Врачи прилагали множество усилий, но не принесли ей совершенно никакого облегчения, так что от сильной скорби она уговаривала братьев приказать врачу дать ей какое–нибудь ядовитое зелье, чтобы скорее умереть и избавиться от болей. Войдя в царский дворец, чудотворец направился туда, где сидели цари, а рядом лежала на кровати и их сестра. Как только они его увидели, то тотчас же встали с тронов и поклонились ему.

– Такую же честь воздайте вашему благодетелю Богу, и тогда увидите сестру вашу здоровой. Надейтесь на Него, и избавитесь от всякого зла, – призвал их Кипрский архиерей.

Но братья сомневались в словах аввы.

– Что вы сомневаетесь, чада? Сейчас вы увидите благодать Божию, – произнес он. – Не сомневайся, дитя, насчет своей болезни, но возложи свои надежды на Бога и с сего часа обретешь здоровье. Уверуй в Сына Божия Распятого, и в этот же час встанешь со своего одра. Прекратилась, чадо, телесная твоя боль. Прославь Бога, давшего тебе благодать, и всегда помни о Нем, и Он будет хранить тебя всю жизнь, – подойдя к больной, сказал ей радостно Епифаний, взял за руку царевну и трижды перекрестил ее Животворящим Крестом.

И тотчас же она освободилась от болей и выздоровела. За сотворенное чудо цари всей душой полюбили его и уже отныне верили всему, что он им говорил. Они просили его остаться в Риме и быть им вместо отца. Так Владыка и сделал, каждый день поучая в слове Божием и укрепляя их в вере Христовой. Однажды сын исцеленной царевны был обнаружен мертвым в своей кровати, хотя и не болел. Во дворце поэтому сделался сильный плач.

– Отче, попроси Бога, чтобы мертвец воскрес, – обратились цари к треблаженному.

– А вы веруете, что я могу это сделать?

– Веруем, что точно так же, как исцелил мать ребенка, ты сможешь поставить его живым перед нею.

– А если ребенок воскреснет, вы уверуете в Распятого Иисуса и креститесь?

– Да, уверуем и крестимся.

Тогда святой перекрестил тело знамением Животворящего Креста и, моля Бога, сказал ребенку:

– Во имя Иисуса Христа Распятого воскресни, чадо!

И в тот же час ребенок воскрес и сел на кровати, а цари тут же попросили Крещения.

– Я принимаю ваше благочестивое намерение, но без разрешения местного архиерея не смогу вас крестить, – ответил им епископ.

Тогда цари призвали Папу Римского и рассказали ему обо всем произошедшем. Услышав о чуде, Папа очень обрадовался и позволил святому Епифанию их крестить. Когда братья зашли в Крещенскую купель и было совершено все п°следование перед Таинством Крещения, то Аркадий, поскольку он первым зашел в купель, внимательно посмотрев, увидел трех мужей в белых одеждах, которые стояли один справа, другой слева от святого, а третий позади его. Царь очень испугался этого видения, но преподобный успокоил его:

– Внимай себе, чадо, и храни тайну, которую видел.

Чудотворец привык никого не крестить, если прежде не увидит возмущения воды. И в этот раз, как только вода возмутилась, он крестил Аркадия. Затем настал черед и Гонория, которому тоже было видение. Позже великое Таинство было совершено над воскресшим сыном царской сестры, а потом и над Проклиани, его матерью, которая была женой одного патриция. После Крещения авва провел с новокрещеными семь дней, наставляя их в истине. По окончании этого срока, когда новые члены Церкви Христовой сменили крестильные одежды на обычные, святой обратился к царям так:

– Чада, пребывайте в тишине, волк больше не будет вами обладать. Убежала всякая скорбь, печаль и воздыхание. Размышляя о том, что будет воскресение мертвых, не печальтесь об умерших, потому что те, кто уверовали во Христа и крестились, облеклись во Господа и имеют Его Помощником. А ребенок, который прежде умер и воскрес, чтобы приять благодать Святого Крещения, отойдет к Спасителю и увидит Его в великой славе, воспеваемым Ангелами. На другой день, когда Епифаний поучал царей, между нами разлилось неизреченное благоухание. Тогда божественный сказал царям:

– Встаньте, сыны света, помолимся.

А когда закончили молитву, то все мы, находившиеся в помещении, услышали: «Аминь», как если бы это произнесло множество людей. И тотчас же ребенок царской сестры предал дух, как это и предсказал блаженный. Мы пробыли в Риме целый год, и за это время владыка Епифаний сотворил там множество чудес и знамений. Когда же мы решили вернуться на Кипр, цари просили его взять множество золота на нужды Церкви, а также для раздачи всем нуждавшимся. Но архиерей не хотел ничего брать.

– Вы чада, мне даете это для бедных, как то и заповедал Господь. Я радуюсь вашей милости, однако мне вы даете лишние тяготы, потому что Бог всех награждает необходимым и всех питает в настоящей жизни, – открыл им чудотворец.

Покинув Рим, мы пришли на Кипр, где братия приняли нас с великой радостью.

У архипастыря был обычай по ночам ходить на кладбища где были погребены мощи святых мучеников, и просить Бога о всех скорбящих и пребывающих в тесных обстоятельствах. И подобно тому, как друг дает просимое другу, так и Творец давал Своему служителю все, что тот у Него просил. Случился в то время на острове сильный голод, так что даже на базаре не было в продаже хлеба. А вышеупомянутый Фавстиан, имевший множество житниц с пшеницей и ячменем, безжалостно поднял цену и продавал хлеб по высокой цене, никому не выдавая хлеб без денег. Потому была для нищих великая теснота и сильный голод. Тогда Владыка пришел к Фавстиану и просил его дать в долг пшеницы для нищих.

– Ступай и проси об этом Бога, Которому поклоняешься. Он даст тебе пшеницы для твоих друзей, – ехидно отказал ему богач.

Но Кипрский архиерей и вправду поступил так.

– Епифаний, ступай в храм Зевса, двери которого столько лет были закрыты. Они откроются и, войдя, найдешь там много золота. Возьми его и купи всю пшеницу и весь ячмень Фавстиана и напитай нищих, – сказал Епифанию Господь во время усердной молитвы епископа за свою паству.

Как только святой услышал это, он пошел, взял золото и, ску пив весь хлеб Фавстиана, наполнил им житницы и раздал всему городу. И если во всех окрестностях было изобилие, то Доме богача из–за его сребролюбия наступило тяжелое положение, ведь он продал все, ничего не оставив даже для своих людей, а попросить у божественного аввы хлеба язычник считал для себя бесчестием. Тогда он снарядил пять своих кораблей, и еще пять нанял для того, чтобы его доверенный человек по имени Лонгин закупил хлеб в Калаврии. На обратном пути из той местности, когда на горизонте уже показался родной город, на море внезапно разразилась сильная буря и потопила все корабли, груз же был выброшен на берег. Услышав о случившемся, Фавстиан пошел посмотреть на все собственными глазами, после чего стал гневить Бога и произносить богохульства на Всевышнего и на Епифания.

– О, как мне спастись от этого волхва! Он не довольствовался тем злом, что причинил мне своим волшебством на суше, но теперь наслал бесов и на море, которые потопили корабли вместе с грузом хлеба для моих людей. О, каким ветром принесло сюда этого мага, который нам доставляет беспокойство? – кричал и запугивал он Епифания, после чего направился в свой дом.

А все нищие города – мужи, жены, дети – пришли на берег и собрали рассыпанное зерно. Так кто–то пополнил свои кладовые на целый год, а кто–то и на два. Жена же Фавстиана была доброй по природе. Тайно от своего мужа она послала святому две тысячи монет, чтобы тот дал ей хлеба, но архипастырь отвечал ей:

– Оставь деньги дома, а хлеба возьми столько, сколько тебе нужно. Когда же поля ваши уродят, тогда и отдашь мне зерно, которое взяла.

Был в епископии один диакон–каллиграф по имени Савин, чрезвычайно кроткий, добродетельный. Между всеми восемью десятью братиями, что находились в епископии, он более всех сиял своими добродетелями. Ему преподобный поручил защищать на Кипре дела Церкви. Однажды судились у Савина два человека: один богач, а другой бедняк, причем прав был богач. Стоя в укромном месте, епископ слышал решение Савина в пользу бедняка, потому что тот пожалел его. Тогда Владыка открылся и сказал Савину:

– Ступай, чадо, и занимайся каллиграфией, помни изречение Священного Писания и, вынося суд, стань совершенным и слушай, что говорит Благодетель Бог: «суди… праведно нищих на суде» (Пс. 71: 2) и «не лицемерь перед сильным».

И с той поры божественный авва сам стал судить приходящих на суд, выслушивая тяжбы от зари до девятого часа дня. А от девятого часа до следующего утра он не выходил ни к кому.

Был в епископии и другой диакон–каллиграф по имени Руфин, суровый видом и звероподобный нравом, который был заодно с богачом Фавстианом. Каждый день он изрыгал хулы против своего архиерея, который умягчал его бесстыдство своей великой кротостью. По наущениям язычника Фавстиана и по действию диавола Руфин захотел убить владыку Епифания. Будучи последним среди диаконов епископии, он имел послушание держать в порядке епископский трон. Однажды он взял нож и воткнул его в трон острием вверх, а сверху закрыл покрывалом. Однако, когда блаженный захотел сеть на трон, он попросил Руфина снять покрывало, а когда диакон отказался это сделать, поднял ткань сам. В это мгновение нож упал и воткнулся в правую ногу нечестивца.

– Прекрати, чадо, творить бесчиние, чтобы тебе скоро не пострадать. Выйди из церкви, потому что ты не достоин причащаться Божественных Тайн, – вразумил божественный Руфина.

По слову епископа диакон вышел из храма, добрел до епископии, где, упав на кровать, через три дня умер.

В это самое время у Феодосия Великого были парализованы ноги от колен и ниже. Прикованный к кровати он лежал семь месяцев. Тогда на Кипр царем были присланы вельможи, дабы наш чудотворец прибыл в Константинополь и исцелил больного. Когда посланники пришли на Кипр, чтобы забрать с собой святого, жители епархии подняли плачь и скорбели, препятствуя ему уйти. Когда же Епифаний покидал остров, все христиане плакали и просили смерти. Вследствие этого святой вынужден был сказать вельможам:

– Ступайте, чада, к царю, я приду после вас.

– Не прогневайся на нас, отче, потому что мы не тронемся без тебя, ибо у нас есть приказ царя, чтобы мы шли вместе. Мы не можем поступить иначе, потому что в противном случае подвергнем опасности свою жизнь. Царь болен и ожидает твоего прихода, – ответили они архипастырю Кипра.

Тогда святой попросил преосвященного Филона взять управление над его епархией, а затем, научив всех христиан должному, попрощался с ними, и мы отправились в путь. В Константинополе, лишь только святой подошел к Феодосию Великому, царь с трудом смог промолвить:

– Отче, попроси Бога о моем здоровье, ибо я очень болен.

– Веруй, чадо, в Распятого Иисуса Христа и тогда всегда будешь здрав. Имей в мыслях своих Бога, и не будет обладать тобой никакое зло. Стань милостив к скорбящим, и получишь милость от Бога. Почитай Бога, давшего тебе царство, и Он даст тебе большую благодать, – вразумил правителя Владыка, взял его за ноги и трижды перекрестил их Животворящим Крестом.

– Встань, чадо, от одра, потому что боль в ногах твоих прошла, – снова обратился он к Феодосию.

И – о чудо! – царь тотчас же встал с кровати, и уже более ноги его не болели.

– Приказывай мне, отче, непрестанно, и я буду слушать тебя во всем, – воскликнул он.

– Имей в душе своей слова Бога и храни их. Обойдись без Епифания, но прославляй своего Благодетеля – Бога, – посоветовал царю божественный архиерей.

Когда мы находились в Константинополе, пришли туда из Рима Аркадий с Гонорием и сообщили своему исцеленному отцу, что святой приходил к ним в Рим, уврачевал больную руку дочери, воскресил ее умершего сына и крестил их всех. Для царя было большой радостью услышать это, и с той поры он считал блаженного своим духовным отцом. В это время с Кипра по приказу царя доставили в Константинополь злобного Фавстиана и бросили в темницу по обвинению в оскорблении императора. Узнав об этом, Епифаний пришел в темницу и спросил заключенного, хочет ли тот, чтобы он походатайствовал перед государем о нем.

– Ступай, льстец, обольщать простецов, а мне такие слова говори. Ты пришел сюда, чтобы радоваться моей беде, а чтобы помочь мне. Убирайся с Кипра и ступай к себе на родину, в Финикию, и там непрестанно волхвуй и замышляй лукавство, – ответил со злостью на доброту архипастыря язычник.

Покинув темницу, святой пошел к царю попрощаться, чтобы вернуться на Кипр. Но правитель попросил треблаженного побыть еще несколько дней в столице, на что тот согласился. На другой день к Феодосию пришел апокриси–арий и сообщил, что Фавстиан умер. При этом известии святой опечалился двойной смерти несчастного. Царь же захотел забрать в казну все имущество Фавстиана вдобавок еще и потому, что у него не было детей, но святой воспретил ему делать это.

– Поберегись, чадо, не делай грех, потому что жена Фавстиана – женщина благочестивая, она раздаст все нищим. Послушайся моих слов, и оставь имущество жене, тогда получишь благодать от Бога Вышнего, – призвал его Епифаний.

Тогда царь дал святому власть над всем имением Фавстиана, однако святой на это заметил:

– Я, чадо, имею Бога, Который дает мне все необходимое, а все это, с согласия жены покойного, мы раздадим нищим.

Когда мы хотели уже отправляться, правитель сказал преподобному:

– Отче, проси у меня все, что тебе нужно, и я дам тебе это с превеликим удовольствием.

– Я прошу у тебя лишь одного, – хранить заповеди, о которых я тебе говорил, и всегда вспоминать обо мне.

Выходя вместе с нами из дворца, Феодосии Великий попросил Владыку благословить его. Сотворив молитву, епископ Епифаний благословил его и обнял, и так царь вернулся во дворец, а мы взошли на корабль и прибыли на Кипр, где христиане приняли нас с большой радостью. Мы нашли жену Фавстиана, оплакивавшую смерть мужа. Святой утешил ее в этой скорби, а затем крестил и сделал диакониссой Церкви. Все имущество Фавстиана и свое собственное, по совету своего архиерея, она раздала нуждающимся.

В это время в Саламани было много народа, разделявшего ересь валентиниан и находившегося под влиянием епископа Аэция. Однажды божественный Епифаний беседовал с ним об этой ереси, но тот оспаривал все доводы чудотворца.

– Нечестивый Аэций, положи узду на свои уста и более не говори богохульства, – не стерпел его похабных речей преподобный, и в тот же час Аэций онемел.

Тогда все, кто придерживался этой ереси, увидев чудо, припали к Епифанию и, анафематствовав учение валентиниан, приняли Православие. Аэций же прожил немым шесть дней, а на седьмой умер. Были на Кипре и другие еретики: софисты, савеллиане, николаиты, симониане, василидиане, карпократиане, о которых Епифаний написал царю, чтобы тот прогнал их с Кипра, потому что некоторые из них, будучи богаты, приобретали общественные должности и доставляли сильное беспокойство православным. Получив письмо от аввы, правитель издал указ, в котором говорилось об истинности православного учения и о запрете проживания на Кипре всех тех, кто придерживается чуждых ему учений. Но кто покается, исповедуется перед общим Отцом в своих заблуждениях, и захочет встать на путь истины, сделавшись православным, пусть остается на острове. После того как эта грамота была вслух зачитана государевым человеком, множество еретиков прибежали к божественному Епифанию и стали православными. Те же, кто не захотели оставить свои заблуждения, были тотчас изгнаны с Кипра.

Был тогда в Александрии патриархом Феофил – хороший знакомый святого. Жили там также и три сына Ираклеона, правителя Александрии, которые после смерти отца решили стать монахами. Удалившись в пустыню, они приняли там ангельскую схиму и вели достойную монашеского образа жизнь в великом безмолвии. Зная об этом, святейший Феофил обманом привел их в Александрию и сделал старшего из них епископом одного Египетского города, а двух других диаконами и экономами Александрийской Церкви. Прослужив так три года и видя, что, оставив безмолвие, они лишились Божественной благодати, братия стали просить Феофила разрешить им вернуться туда, где они прежде жили. Но предстоятель не хотел давать им разрешение. Тогда они тайно ушли из столицы и поселились на прежнем месте. За такое самоволие святейший Феофил на три года отлучил их от Таинства Причащения. Братия просили его позволить им приобщаться Божественных Тайн, но патриарх не дозволял подходить к Святой Чаше. Поэтому они пришли в Константинополь к святителю Иоанну Златоусту, чтобы тот заступился за них перед предстоятелем Александрийской Церкви. Златоуст написал Феофилу письмо с просьбой разрешить их от отлучения, но патриарх не откликнулся на просьбу божественного архипастыря. Тогда Феофил получил из Константинополя второе письмо, но по–прежнему остался при своем решении. Все это привело к тому, что Иоанн Златоуст сам разрешил братьев от запрещения, и по этой причине между патриархом Александрийским и архипастырем Константинополя произошла сильная скорбь.

В то время жил здесь один сенатор по имени Феогност -Добрый христианин, любимец императора, имевший страх ожий. Был здесь и другой сенатор, арианин Дорофей. Он позавидовал Феогносту, оклеветал его в хулении царя и представил двух лжесвидетелей, обличивших того. Тогда правитель приказал сослать Феогноста, а его имущество отписать в казну. По дороге на чужбину Феогност умер.

Однако у жены его осталось одно имение, от которого она и питалась. Однажды царица Евдоксия вышла на прогулку во время сбора винограда туда, где находилось это поместье, и неизвестно по какой причине зашла в виноградник и сорвала ягоду. Некоторые из находившихся с ней заметили, что это чужой виноградник, но теперь он стал ее, потому что у императоров был обычай: если они ступят на чужую землю или сорвут плод с чужого дерева, то с этого момента владеет им уже не хозяин, а царь или царица.

Как только жена Феогноста узнала, что царица забрала ее имение, она написала письмо божественному Златоусту, и он послал своего архидиакона Евтиха, мужа образованного и украшенного всеми добродетелями, попросить царицу вернуть имение вдове. Однако царица отказалась это сделать, сославшись на закон. Она предложила передать вдове взамен ее поместья виноградник в любой другой области. Тогда святитель Иоанн сам пошел к Евдоксии и стал упрашивать вернуть вдове именно ее имение.