Текст книги "Тайная улыбка"

Автор книги: Никки Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 15

Переезд, казалось, был существенной реакцией на чрезвычайную ситуацию, для ликвидации которой, если она произошла в поезде, стараются протянуть коммуникационный провод. Но, как и многое другое в моей жизни, он не был основательно продуман. Я вспоминаю друга, который на званом обеде вступил в яростный спор с кем-то, закричал «Отвяжись к черту!» на того, с кем не поладил, и с шумом ушел. Когда захлопнул за собой входную дверь и стал спускаться по ступеням на тротуар, то понял, что он только что вылетел из собственной квартиры. Ему пришлось вернуться и покорно звонить в свою дверь, чтобы его пустили обратно.

Сейчас, лишенная дома, я чувствовала себя преглупо. Я молниеносно ушла, не имея никакого плана на будущее. Во второй вечер, уже у Лауры, мы с ней засиделись за полночь, выпили бутылку виски, которую я принесла с собой, вместе с полудюжиной бутылок вина, свежими пельменями равиоли и соусом из магазина, расположенного по пути с моей новой работы, торгующего экзотическими продуктами, а также пару пакетов готового салата. Тони проводил вечер, занимаясь какими-то мужскими делами, поэтому я приготовила ужин только на двоих. Приятно было вот так провести время вместе с ней. Я словно вернулась к тем временам, когда мы учились в университете и проводили бессонные ночи вместе. Но теперь мы уже не в университете, и нам обеим следует заняться тем, чтобы устроить свою жизнь. Я спрашивала себя, сколько потребуется времени, чтобы терпение Лауры иссякло. Налила еще виски нам обеим.

– Знаешь, – заметила я, – у меня виски ассоциируется с мгновениями, похожими на это.

Я уже начала довольно невнятно произносить слова, а вслед за мной и Лаура.

– Когда я думаю о виски и о нас с тобой, то вспоминаю бессонные ночи, когда одна из нас плакала, а вторая тоже начинала плакать, возможно, мы даже и курили. Например, как тогда, когда я ехала на велосипеде и такси сбило меня, помнишь?

– Разумеется, – ответила Лаура, делая глоток и передергиваясь с выражением отвращения, как делают люди, выпивая значительно больший глоток виски, чем предполагали. – Почему всегда именно виски?

– А почему бы и нет? – спросила я. – Я сошла с ума?

– Неужели до сих пор возникает повод пить виски? – отвечала Лаура.

Я сделала еще небольшой глоток и отрицательно покачала головой.

– Взглянем на факты, – предложила я. – Я порвала с Бренданом. Далее: он обручается с моей сестрой. Я его на дух не переношу. Пойдем еще дальше: он живет в моей квартире. Отвратительно, что они живут в моей квартире оба. И наконец, мне приходится уехать. Итак, после ряда дней бесконечного маневрирования этот человек, при одном виде которого меня начинает тошнить, живет в моей квартире, а я становлюсь бродягой.

– Ты живешь здесь, – поправила меня Лаура. – А это не значит, что ты бродяга.

Я обняла ее и прижала к себе.

– Как чудесно, – проговорила я в порыве чувств.

Постороннему наблюдателю мы могли бы показаться двумя пьяными, которые выходят из бара после закрытия.

– Должна сказать, что мне довольно любопытно, – призналась Лаура.

– Что?

– Да этот Брендан. По твоим рассказам он выглядит таким ужасным монстром, что мне и вправду очень бы хотелось посмотреть на него. Это напоминает один из номеров старого цирка. Ты бы осмелилась взглянуть на бородатую женщину?

– Думаю, ты преувеличиваешь.

– Мне хотелось бы увидеть его в действии, – улыбнулась Лаура со смехом. – Хочется узнать, что нужно сделать, чтобы вызвать у тебя рвоту.

На следующий день я рано ушла на работу, потому что хотела, чтобы Тони и Лаура побыли вдвоем. Я вернулась в дом в Хэмпстеде, так как хозяева изменили свое намерение по поводу ремонта. Они решили, что им не подходит боковое освещение гостиной, и наконец остановили выбор на потолочном точечном освещении галогенными лампами. Венецианский кармин в спальне был слишком темный и, право же, слишком красный. Может быть, в конце концов они остановят свой выбор на цвете зеленого горошка. Владелец дома Сэм Бротон должен был прибыть во время ленча для обсуждения всех тонкостей, а я провела утро, занимаясь покраской дверей и плинтусов, нанося тончайший слой глянцевой белой краски на сереющее дерево.

Сэм Бротон только что прибыл из Сити, сообщив, что сможет мне уделить всего двадцать минут, если не меньше, и мы вместе с ним обходили весь дом, я делала соответствующие записи в блокноте, когда неожиданно зазвонил мобильный телефон.

– Извините, – сказала я Бротону. – Отключу его сразу, как поговорю. Алло?

– Миранда? Слава Богу, ты здесь!

– Ты позвонила в разгар совещания, мама. Перезвони через…

– Я бы вообще не позвонила, если бы ситуация не была чрезвычайной.

Я отвернулась от Бротона, на лице которого было написано нетерпение, он демонстративно посматривал на часы и, выглянув в окошко, разглядывал промокшую белку, неподвижно сидевшую на ветке растущего там каштана.

– Рассказывай.

– Мне только что позвонил репетитор Троя и сказал, что Трой не пришел.

– Но это же не чрезвычайный случай, мама.

– Он не приходит уже несколько дней… – Она сделала паузу. – Почти всю прошлую неделю.

– Это нехорошо.

– Все как раньше. Делает вид, что идет туда, но там и не появляется, Я-то думала, что он поправляется… – Слышно было, как она глотает слезы. – Очень волнуюсь, Миранда, Позвонила домой, но его там нет, или по крайней мере никто не снимает трубку, не знаю, где он и что делает, на улице холодно и идет дождь, – снова задыхаясь от слез, сказала она.

– Что же ты хочешь, чтобы я сделала?

– Я застряла на работе. На самом деле не могу уйти, и потом стоматологический кабинет очень далеко. Пыталась дозвониться в твою квартиру, но там только автоответчик. Поэтому решила, что ты сможешь быстро уйти и постараться найти его.

– Найти его?

За моей спиной Бротон зло откашлялся. Я услышала, как он прошаркал по доскам пола, недавно покрытым лаком, уличными ботинками с металлическими набойками.

– Тебе значительно проще уйти, Билл не будет возражать. А если случилось что-нибудь…

– Понимаю, но смогу ли я найти его? – засомневалась я.

– Больше не могу переносить все это, – не удержалась мама. – Достаточно долго была сильной. Слишком много для меня. Что с нами происходит? Я надеялась, что все налаживается.

– Все будет хорошо, – ответила я слишком громко. – Выхожу сию же минуту.

Выключила звонок и повернулась к Бротону.

– Мне нужно уйти, – отрезала я. Его взгляд стал еще более свирепым.

– Ты понимаешь, как дорого мое время? – спросил он.

– Очень сожалею, – повторила я.

И хотела добавить, что мое время тоже ценно, по крайней мере для меня. Но не стала. Я думала о Трое где-то там под дождем.

В первую очередь поехала в дом родителей. Рабочих там не было, хотя первый этаж имел вид строительной площадки, но ведь он и был строительной площадкой. Половина кухни оказалась под открытым небом. Везде была желтая лондонская глина. Я ходила из комнаты в комнату и звала его. В его спальне открыла занавески, вытряхнула скомканное пуховое одеяло и, положив, расправила, чтобы оно имело более привлекательный вид, если он вернется. На полу лежала открытая книга о миграции птиц. Заложила страницу кусочком бумаги и положила книгу на подушку.

В сущности, даже не знала, куда кинуться, чтобы найти его. Куда бы отправилась я, если бы была на его месте и старалась убить время до окончания дня? Пошла по главной улице, заглядывала в кафе, магазины, где продаются различные диски, в местный книжный магазин. Попыталась зайти и в библиотеку, но она была закрыта: на этой неделе работала только два дня. Заглянула в мини-пассаж, где несколько школьников, такие же прогульщики уроков, решила я, играли на автомате, выдающем комбинацию символов различных фруктов в прокуренном полумраке под пронзительные сигналы электронных машин. Трой ненавидел такие места. В них он чувствовал себя пойманным в ловушку.

Потом двинулась в парк и обошла его вокруг под дождем. В парке было мало народа, всего двое пьяных на скамейке и молодая мама, которая быстрым шагом прошла мимо, толкая легкую детскую коляску. Из коляски раздавался пронзительный крик, похожий на сирену. Троя не было. Обследовала игровую площадку, надеясь, что он там прячется от дождя, но и здесь никого не было. Голуби прыгали через лужи. Зашла в небольшой бар, где в солнечные дни продавали мороженое, но там была всего лишь одна женщина.

По существу, он мог быть где угодно. Я позвонила на работу маме, но и она ничего не знала. Позвонила папе, он был в Шеффилде по делам, но его было плохо слышно, а потом связь вообще прервалась. Позвонила в свою квартиру, на случай если Трой каким-то образом пришел туда, но после двух гудков включился автоответчик, и мой собственный голос сообщил мне, что никого нет дома и никто не может подойти к телефону. На всякий случай оставила сообщение, одно из тех, в котором обычно говорилось: «Трой! Трой! Ты там? Ты слышишь меня? Если ты слышишь меня, сними трубку! Пожалуйста, сними трубку! Трой?» – и в своем голосе услышала нотки испуга.

Когда разыскиваешь кого-нибудь, то кажется, что видишь его везде. Замечаешь кого-то краешком глаза, а когда оборачиваешься, оказывается, что это старик. Видишь что-то похожее на большом расстоянии, но, приблизившись, понимаешь, что вообще нет никакого сходства. Или кто-то впереди, а когда обернется, видишь лицо незнакомца. Я ходила целый час, успокаивая и уговаривая себя, что не стоит слишком беспокоиться. И уже в самом конце поисков, мокрая и продрогшая, вернулась, чтобы забрать машину, оставленную перед домом родителей, и вошла в дом проверить, не вернулся ли он.

Дверь в холл была приоткрыта, и сквозь щель я смогла увидеть, что на старом диване сидит Трой. Волосы прилипли к голове, завернут в толстое клетчатое шерстяное одеяло, но видно, что под одеялом он голый. Трой весь съежился и был такой несчастный в этой позе, что я никак не могла решиться приблизиться к нему. Он поднял голову и слабо улыбнулся кому-то, кого я не могла увидеть; между нами появилась чья-то фигура, которая закрыла его от меня, и он оказался вне поля моего зрения, Я открыла дверь нараспашку и шагнула в комнату.

– Трой, – сказала я. – Брендан. Что происходит?

Не могу определить, что я подумала, но голос у меня был резкий. Оттолкнула Брендана и опустилась перед Троем на колени, сжала его узкие плечики.

– Трой! С тобой все в порядке?

Он не отвечал, а просто смотрел на меня, через меня. У него был вид одного из тех людей, которых показывают в новостях вытащенными из-под развалин или спасенными с тонущего судна.

– Любимый мой, – пробормотала я, словно он был малое дитя.

Мне хотелось разрыдаться.

– Что случилось?

– Я приготовил тебе ванну, – произнес Брендан. – Приятная и теплая. Принесу тебе горячий шоколад, пока ты будешь в ней. Ладно, приятель?

В знак согласия Трои кивнул.

– И лучше позвонить твоей маме, хорошо?

– Я отведу тебя в ванну, – сказала я.

Я оставила Троя в ванне и пошла на кухню, где среди строительных обломков стоял Брендан и разогревал в микроволновой печи кувшинчик молока для шоколада Троя. Брендан мог пользоваться только здоровой рукой, поэтому все его действия были неуклюжи.

– Я прослушал сообщение Марсии на твоем автоответчике. Очевидно, она не знает, что ты переехала, – сказал он.

Микроволновая печь просигналила, он вытащил из нее кувшинчик молока, перелил в какао, добавил сахар, все размешал и сбил в пену.

– Так. – Он попробовал, добавил еще сахара. – Поэтому решил, что нужно пойти и поискать.

– Где он был?

– Там, около заброшенных складов. Не знаю, почему я пошел туда, просто почувствовал, что он там. Это как инстинкт. Я знаю, что у некоторых есть такой дар, ты так не думаешь?

Я вздрогнула.

– Кто знает, что могло бы случиться, не окажись там я. Думаю, что предназначен для того, чтобы спасти его. Это судьба. И поэтому принял решение… – Он налил шоколад в кружку. – Прекращаю поиски работы, пока с Троем все не будет хорошо. Трои станет моей работой.

– О нет, – не выдержала я, – не думаю, что это очень хорошая мысль. Совсем нет. На самом деле, если ты спросишь меня…

– Нет, не спрошу.

– Ну, тогда я все равно скажу: Трой не нуждается в тебе. Совсем наоборот. Что нужно Трою, помимо всего остального, так это чтобы ты убрался из его…

– Отнесу ему шоколад, – резко прервал Брендан. – Тебе вообще не нужно здесь оставаться, если ты занята.

– Я подожду, – возразила я, рассвирепев. – Не брошу его!

– Как хочешь, – ответил он.

ГЛАВА 16

– Я думала, тебе становится лучше. Думала, что наконец все снова будет нормально.

Моя мама возбужденно расхаживала по комнате. Волосы выбились из узла и свисали прядями на лицо. Джемпер был надет задом наперед.

– Что именно означает «лучше»? – спросил Трой. – И что такое «нормально»? Все ненормальные.

Он сидел на том же диване, где я нашла его накануне ночью, в той же расслабленной позе, словно у него в теле костей не было.

– О, во имя всего святого! – вырвалось у моей матери.

– Успокойся, любимая, – произнес отец, стоявший спиной к окну.

Он рано вернулся домой из Шеффилда, на нем все еще был костюм. Он был небрит, узел на галстуке почти распущен. Еще не было явных признаков резкого физиологического упадка сил, но у него был странный, опустившийся вид.

– Успокоиться? И это все, что ты можешь сказать мне? Все время происходит что-то неприятное, и вот твой совет. Почему бы тебе не добавить, что ты приготовишь нам всем по чашке вкусного чая?

– Марсия…

– Хочу, чтобы еще кто-нибудь отвечал за то, что происходит здесь, не всегда же мне!..

Я взглянула на Троя. Через окно солнце освещало его шелковистые волосы, он казался вполне спокойным. Почувствовав на себе мой взгляд, он посмотрел на меня, поднял брови и чуть-чуть улыбнулся.

– Действительно, чаю было бы хорошо, – проговорил он. – И я очень голодный. Целый день у меня не было и крошки во рту.

Я встала.

– Приготовлю нам всем что-нибудь через минуту, – предложила я. – Поджаренные сандвичи с сыром?

– Слава Богу, здесь был Брендан! – воскликнула мама. Меня передернуло. Я ведь тоже была здесь, не так ли?

– Если бы он не нашел его…

– Я в этой же комнате, мама, – заметил Трой. – Можешь разговаривать со мной.

– Что такого я сделала?

– Точно, – вставил отец. – Мы ничего не добьемся, если все сведется к разговору о твоем чувстве вины. Это все о Трое.

Мать открыла рот, чтобы сказать что-то, но тут же передумала. Она села на диван и взяла Троя за руку.

– Я знаю, – сказала она. – Я так волновалась. И продолжала думать…

Она остановилась.

– Я не собирался покончить с собой или что-нибудь в этом роде, – заявил Трой.

– Так о чем же ты думаешь? – спросил отец. – Пропускаешь уроки. Бродишь неизвестно где.

Трой вздрогнул.

– Я хотел, чтобы все оставили меня в покое, – выпалил он в конце концов. – Не переношу, когда вокруг меня постоянно суетятся. Люди смотрят на меня, чтобы увидеть, как я себя чувствую.

– Ты имеешь в виду меня, – уточнила мама. – Именно я создаю суету. Знаю, я суетливая. Пытаюсь остановиться и не суетиться, но ничего не могу с собой поделать. Чувствую, что, если бы смогла вернуть тебя на правильный путь, с тобой было бы все в порядке.

– Ты должна доверять мне.

– Как можно доверять тебе, – спросил отец, – если ты прогуливаешь уроки и лжешь нам?

– Это моя жизнь, – упрямо сказал Трой. – Мне семнадцать. Если хочу прогуливать уроки, это мой выбор. Если нет настроения и я обеспокоен, то это мое беспокойство, не ваше. Вы обращаетесь со мной как с малым ребенком.

– О… – только и смогла произнести мать.

Прозвучало это как стон.

– Если ты хочешь, чтобы с тобой обращались как со взрослым, ты должен и вести себя как взрослый, – проговорил отец.

Он потер лоб, затем добавил:

– Все это потому, что мы любим тебя, Трой.

Отец никогда не произносил ничего подобного.

– Приготовлю сандвичи, – заметила я, удаляясь на полуразрушенную кухню, где гулял ветер.

Когда я вернулась с подносом, полным разогретых сандвичей с медленно растекающимся расплавленным сыром и с четырьмя кружками чая, у мамы были красные глаза, она явно плакала.

– Трой сказал, что некоторое время он хочет пожить с тобой.

– О! – ответила я. – Чудно, мне нравится это, Трой, Это будет прекрасно. Но дело в том, что в настоящее время я там не живу, там Брендан и Кэрри.

– Хотя бы недолго, – попросил Трой. – Я могу пожить с ними недели две или около этого, потом ты же вернешься? Правда?

– Ты знаешь, как я хочу, чтобы ты приехал, – вздохнула я, – но не мог бы ты подождать всего неделю или немного больше?

– Почему?

Я пристально и беспомощно смотрела на него:

– Ты уверен, что тебе будет хорошо с Кэрри и Бренданом?

Он пожал плечами:

– Они также слишком много суетятся. Было бы лучше с тобой.

– Так подожди.

– Мне нужно переехать сейчас.

– Я буду рядом, – пообещала я. – Просто позвони мне, когда буду нужна тебе, ладно?

– Ладно.

* * *

На следующий день я взяла несколько свободных часов на работе, и мы с Троем пошли в «Аквариум». Мы провели там два часа, прижав носы к стеклу. Трою понравились тропические рыбы, сверкающие, как мелкие осколки цветного стекла, но мне больше всех остальных понравились огромные плоские рыбы, морды которых были вывернуты нижней стороной наверх. Они имели очень дружелюбный и озадаченный вид, когда проплывали в воде, плавно помахивая телами. Потом я поехала к дому родителей, чтобы собрать его вещи. Брендан и Кэрри предполагали забрать его через несколько часов. Я крепко обняла его.

– Очень скоро приеду, чтобы увидеться с тобой. Через день или два.

На самом деле не прошло и часа, как я обнаружила, что кое-что забыла. Пришлось взять с собой бумагу и ручку, чтобы вести список. Мне нужно было купить еще несколько коротких штанишек, но не все можно было купить. Еще три тенниски. Щипчики для ногтей. Кондиционер. Шерстяную шапку. Чековую книжку. Карту улиц. Просто смешно, но после работы на следующий день я поехала в свою квартиру со списком покупок. Там в большой комнате увидела, что Брендан и Трой играют в карты. Они посмотрели на меня немного удивленно. Брендан что-то сказал, но я не расслышала из-за громкой музыки. Прошла через комнату и убавила громкость.

– Едва слышно, – объяснил Трой. – Похоже, к приемнику нужно приставить стетоскоп, чтобы что-нибудь услышать.

– Заскочила, чтобы кое-что взять, – сказала я.

Только одна-единственная мысль, что Брендан весело приглашает меня пройти в мою собственную квартиру, вызывала у меня желание вскипятить чайник воды и вылить ему па голову. Но все же мне пришлось заговорить:

– Как ты, Трой?

– Да совсем хорошо, правда? – ответил Брендан. Трой улыбнулся мне и приподнял брови.

Я прошла в спальню. Ничего нет удивительного в том, что там спал Трой и всего за один день моя комната приобрела точно такой же вид, какой всегда имела его собственная спальня. Постель не убрана, на полу одежда, лежат раскрытые книги, чувствуется неприятный запах пота. Действовала я так быстро, что даже представить себе не могла, что способна на это. Бросила какие-то вещи в сумку, которую принесла с собой. Тихо закрыла дверь и достала книгу, в которой прятала деньги. Сосчитала их и сразу почувствовала, как побежали мурашки по спине. Шестьдесят фунтов. Пересчитала снова. Шестьдесят. Почему же он не смог взять все? Что он делает со мной? Положила оставшиеся деньги в кошелек. Вернулась в большую комнату.

– У меня в спальне были деньги, – заявила я.

Брендан весело оглянулся:

– Да?

– Часть денег исчезла. Хотелось бы знать, может быть, кто-нибудь взял их в долг?

Брендан пожал плечами:

– Не виновен. Где они были?

– Какое это имеет значение?

– Они могли потеряться или завалиться куда-нибудь.

– Не важно, – сказала я. – И еще не могу найти тампакс.

– Кэрри могла одолжить, – предположил Брендан. – У нее начинается трудный период.

– Одолжить?

– Да, – отвечал Брендан. – В настоящее время только анальный секс.

Я не могла поверить своим ушам, когда услышала это. Почувствовала, как до самого горла разливается желчь, кислая и жгучая.

– Простите? – переспросила я.

– Это шутка, – произнес Брендан, широко улыбаясь Трою, лицо которого стало непроницаемым, словно застыло. – Миранда любит, когда я дразню ее. Во всяком случае, думаю, что любит. Твоя очередь.

Я снова все перебирала в уме и пыталась объяснить Нику. Рассказала ему, как вставил а в дверь клочок бумаги, как он оказался в другом месте, когда проверила. Отпила глоточек вина. Мы сидели в винном баре на Тоттнем-Корт-роуд, совсем рядом с его квартирой. – Считаю, что все слишком сложно, – сказала я. – Помнишь, как в фильмах, когда вставляют кусочек бумаги, а потом видят его на полу и понимают, что там кто-то был.

– Да, – ответил Ник. – Это было в фильме «Жало». Роберт Редфорд сделал это, потому что его преследовали гангстеры.

– Правда? – спросила я. – По-моему, давным-давно смотрела его по телевизору. Не могу вспомнить этот отрывок. Что-то ужасное у меня с фильмами. Забываю абсолютно все.

Выпила еще глоток вина. Похоже, я пила больше Ника, Он сидел совершенно спокойный и трезвый, а я все время говорила и пила.

– Мне непонятно, что кусочек бумаги все-таки был там, но совершенно в другом месте, это было очевидно. Понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, – ответил Ник.

Мне трудно было прийти к какому-то выводу. Действительно, надо прекратить думать об этом. У меня начинается головная боль.

– Дело вот в чем, – сказала я. – Большинство людей и вовсе не заметили бы клочок бумаги. Может быть, пять процентов увидят бумажку и приложат все усилия, чтобы вернуть ее обратно на то же самое место, чтобы никто и не заподозрил, что дверь открывалась. Но из этих пяти процентов еще пять процентов – крошечная макиавеллиевская группа – сознательно положат кусочек бумаги в заметное другое место. Они считают тебя дураком, понимаешь?

– Честно говоря, нет, – сказал Ник.

Было видно, что внимание Ника рассеивалось, он становился нетерпеливым, но я не могла остановиться. И я не хотела останавливаться. Мне хотелось испытать его. Если вам нравится кто-то или вы любите кого-то, то вас же не будет раздражать, что его что-то постоянно беспокоит и мучает. Вы даже не побоитесь наскучить ему. Возможно, мне захотелось проверить, проявит ли он терпимость ко мне.

– Брендан играет со мной. Он положил этот клочок бумаги туда сознательно, чтобы я знала, что ее положили обратно. Но чтобы я знала также, что он положил ее так, чтобы доказать мне, что он и не пытается скрыть, что побывал в моей комнате. – Я отпила следующий глоток вина. – Он послал мне сообщение. В нем было следующее: ты подозревала, что я заглядывал в твою комнату; мне известно, что ты подозревала меня; я хочу показать тебе, что знаю; и также хочу показать тебе, что меня нисколько не беспокоит, что ты знаешь; и еще: я действительно был в твоей комнате, и ты не знаешь, что я на самом деле собираюсь сделать. Вот, и еще кое-что. Я спрятала в книге семьдесят пять фунтов. Это мой тайник.

– Ты что, не могла просто пойти и положить деньги в банк, чтобы потом получать их в банкомате, как все люди? – спросил Ник.

– Это не годится, – сказала я. – Иногда в банкоматах кончаются деньги. Всегда нужно иметь какие-то наличные деньги, припрятав их где-нибудь. Ну и нормальный вор просто взял бы все деньги. А Брендан взял только пятнадцать фунтов. Он дразнит меня. Он пытается пробраться ко мне в голову.

– В твою голову?

– И вот пожалуйста – в каком я положении. Он живет в моей чертовой квартире, а я сижу здесь, описанная с ног до головы, в этом баре.

Воцарилось долгое молчание. Я чувствовала себя комедийным актером, который исполнил свой номер, но над чьими шутками никто так и не засмеялся. Зал замер, стояла гробовая тишина.

– Ничего не могу поделать, – наконец выговорил Ник.

– Что ты хочешь сказать? – спросила я, хотя и знала.

– Не возражаешь, если буду честен?

– Нет, – ответила я, зная, что, если кто-то собирается быть честным, предполагается, что с вами не будут особенно церемониться.

– Знаешь, что я подумал?

– Нет, не имею представления.

– Не подумал, – сказал Ник. – Знаю. Ты все еще влюблена в Брендана.

– Что? – вырвалось у меня. Этого я действительно не ожидала.

– Ты мучаешься им. Ты можешь говорить только о нем.

– Конечно, мучаюсь им, – сказала я. – Он как червь гложет меня. Он изводит меня.

– Точно. Все было прекрасно, Миранда.

– Было, – уныло повторила я. Сейчас наконец он выпил глоток вина.

– Прости, – сказал он.

Мне хотелось наорать на него. Мне хотелось ударить его. И неожиданно мне расхотелось. Я порылась в своем кошельке, нашла двадцатифунтовую купюру и положила ее рядом с пустым стаканом. Наклонилась к нему довольно неуверенно и поцеловала.

– Прощай, Ник, – сказала я. – Время было, похоже, неподходящее.

Я вышла из бара. Еще один из этих неожиданных уходов. А предполагала остаться с Ником на всю ночь у него дома. Именно это и обещала Лауре. Еще одно нарушенное обещание.