Текст книги "Прямой контакт"
Автор книги: Никита Велиханов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
–А то место, через которое я прошел сюда, это единственная точка искривления пространства между нашими мирами?
– Нет, существуют и другие, всего их пять или шесть... Видите ли, эти точки непостоянны, со временем они перемещаются, а иногда и совсем пропадают. Самая мощная «дыра» между нашими мирами существует в районе вашего Бермудского треугольника. В этой зоне происходит постоянный мощный выплеск антиматерии, а в результате взаимодействия материи и антиматерии происходит аннигиляция. Это подобно тому, как числа с одинаковым модулем и разными знаками, складываясь, в результате образуют ноль. В этой зоне погибают многие существа и из вашего, и из нашего мира...
– А почему вы мне это рассказываете? – спросил Виталий, – Вы не боитесь...
– Нет, не боимся, – перебил Рами. – Вам наш мир в принципе не нужен. Жить здесь вы не можете, как-то влиять на нашу жизнь – тоже. Даже война между нами невозможна, то есть я имею в виде разумную войну, с четко определенными целями. Любое столкновение приведет к мгновенному взрыву – яркая вспышка, и ничего нет... и никого. Я думаю, вам это не нужно... А кроме того, я же говорил вам, что скорее всего вы все забудете...
Рами вдруг замолчал и обеспокоенно посмотрел на Виталия.
– Всё, ваше время кончается. Я вижу, как вы начинаете меняться, и это говорит о том, что у вас есть всего несколько секунд, чтобы вернуться в свой мир. Потом произойдут необратимые изменения в организме, и вы погибнете.
Виталий увидел себя в виде голубого пятна, только теперь это пятно не перетекало из одной половины в другую, а неподвижно застыло.
***
Яркая вспышка света... Виталий чувствует, как проваливается в какую-то длинную черную трубу и с бешеной скоростью летит по ней вниз. Так же быстро перед глазами у него начинают мелькать пестрые картинки из его прошлого.
Ночь, остров, село, огромные глаза Ивана... Астрахань, Ольга, Москва... Особняк в Хлебниковом переулке, лаборатория.... Институт, трупы в анатомичке, армия, аэропорт в Афганистане, болото с комарами, военкомат... Школа, спортивная секция, мощный удар в челюсть, от которого Виталий падает... Вот Виталию пять лёт, мама ведет его за ручку в садик... Два года – он обжег руку утюгом и громко орет... Перед глазами мутная пелена, что-то мягкое и влажное сильно сжимает его со всех сторон...
Он движется все быстрее и быстрее... Дух захватывает, сердце готово выпрыгнуть из груди... Ой, мамочки!.. Темнота.
***
Астрахань, 11 июня 1998 года.
Борисов пришел к Кузнецовым в девять утра и так зачитался Ольгиными книжками, что не заметил, как хозяин появился в комнате.
– А, Валентин Евгеньевич! Ну что? Как дела? Грибова видели?
Впрочем, этого вопроса можно было и не задавать. По огорченно-растерянному лицу Кузнецова было видно, что не сложилось у него что-то.
– Его там нет, – виновато доложил Кузнецов.
– То есть как нет? А где же он?
– Не знаю... Я разговаривал с Анной Гавриловной —. бабулькой, у которой он жил, – она сказала, что девятого ночевать он не приходил. Ну, она, естественно, не хватилась – мало ли что. Может, рыбу поехал с мужиками ловить, а может, и ещё что... Дело-то, как говорится, молодое. Только он и десятого не появился – я весь день его прождал, а сегодня утром думаю – что же ждать, ехать к вам нужно.
– Правильно подумали.... А вы не спрашивали, может, видел его кто? В селе-то ведь все как на ладони.
– Я спрашивал тётку... Она мне сказала, что вроде бы Виталия вечером девятого числа видели с Иваном Кузьминым. Ну, помните, я вам говорил... Тот самый паренек, который в прошлом году пропадал... Я и у Ивана спросил, а он говорит – не знаю ничего, поговорили и разошлись, и куда после этого Виталий делся, он не знает... Вещи его у Григорьевны лежат, значит, уехать не мог.
– Да, ничего хорошего, – Борисов в раздумье потер лоб. – Скорее всего, он на остров поехал – или один, или с хлыстами... Какого числа, говорите, его последний раз видели?
– Вечером девятого июня.
– Так, а сегодня одиннадцатое. Ну, за два дня на острове не помрёт, а завтра ехать за ним нужно. Вы мне поможете?
– Конечно, конечно. Какой может быть разговор. Там, может, человек пропадает, а вы о таких глупостях толкуете. Я вот думаю, не поехать ли сегодня?
– Смысла нет. Приедем уже ночью. Кроме того, я так думаю... На сколько пропадали люди на этом острове? Примерно на двое суток. Так вот, если Виталий там, как я думаю, мы всё равно его не найдем. Других ведь не находили... А завтра – самый раз. Главное, чтобы живой был. Но Грибов – мужик крепкий, его голыми руками не возьмешь...
***
Митяево, 12 июня 1998 года.
Виталий открыл глаза: перед ним стоял Иван.
– Вернулся? Вот и хорошо. Я знал, что всё хорошо будет... А ты молодец. В первый раз ещё никому не удавалось к ангелам ходить. Некоторые и всю жизнь хотят их увидеть, да у них не получается... А ты с первого раза прошёл. Значит, хороший человек и душа у тебя чистая...
Виталий, превозмогая боль, пронизывающую все его тело, приподнялся и осмотрелся... Вроде тот самый остров, только солнышко уже высоко стоит... Надо же, а он и не заметил, как ночь прошла.
– А где все? – спросил Виталий, с трудом шевеля пересохшими губами. – Уехали?
– Да уж давно уехали, ещё вчера рано утром. Стали собираться, а тебя и нет. Я весь остров обошел, звал. А потом понял – ты ТАМ.
Иван ещё что-то говорил, но Виталий его уже не слушал. Он вдруг всё вспомнил, и это воспоминание взорвалось у него в голове тысячью разноцветных осколков. Кружение, полёт, пустота... Неужели это был не сон? Но Виталий помнил все так ясно, так отчетливо, до мельчайших подробностей. Сны такими не бывают.
– Я сегодня специально за тобой приехал, – ласково говорил Иван. – Как знал, что ты именно сегодня вернешься.
– Подожди, а какое сегодня число?
– Двенадцатое сегодня, а уехали мы девятого. Так что больше двух суток тебя не было.
Столько времени! А ведь ему казалось, что прошло не больше пятнадцати минут. Время скомкалось, порвалось на маленькие кусочки и полетело по ветру... Но ведь то, что видел Виталий, было реально.
«А что вообще реально?» – прозвучало у него в голове... И снова всё закружилось. Виталий почувствовал, что проваливается куда-то внутрь. Вот оно тело – большое и мертвое, безжизненная оболочка, а сам Виталий становится маленьким, плотным сгустком света, живущим внутри самого себя. Он подплывает к своей голове – изнутри она похожа на большую консервную банку, напичканную какой-то вязкой слизью, и ему очень хочется вырваться из себя наружу...
Иван тихонько бьет его по щекам.
– Эй, не уходи... Нельзя так часто... Ну, вот и хорошо, открывай глаза. Когда придет время, Ангел сам придет за тобой. На-ко вот, попей.
Теплая соленая жидкость приятно разлилась по телу.
– Что это?
– Ты что, не понял? Это же уха. Я специально для тебя сварил и бутылку в песке оставил. Пей, пей, она теплая.
Иван помог Виталию встать и добраться до лодки. Хотя «помог» – слишком громкое слово. Иван суетился под ногами, придерживал за спину, но если бы Виталий и впрямь решил на него опереться, они, скорее всего, упали бы вместе на песок. Но Иван оказывал помощь, какую мог.
Самым трудным оказалось залезть в лодку: ноги так сильно ныли, что даже подумать о том, что их нужно поднимать, было больно. Иван поднатужился, и всем своим бараньим весом затолкнул-таки Виталия внутрь, который, не сумев удержаться, упал лицом на лаги и разбил себе нос. Ну, вот. Без крови всё-таки не обошлось.
Виталий смотрел из лодки на удаляющийся остров, и какое-то непонятное чувство тоски охватывало его, как будто он оставляет среди этих тропических зарослей что-то бесконечно родное и дорогое. Раскидистые деревья, желтый песок, заросли камышей у воды – всё это было обыкновенным и знакомым, но Виталий долго, пока остров не скрылся из виду, вглядывался в них, как бы пытаясь разглядеть эту самую точку искривления пространства.
– Ну, теперь ты можешь рассказать, что с тобой происходило на этом острове? – обернувшись наконец, спросил Виталий.
Иван вопросительно посмотрел на него.
– Почему ты спрашиваешь? Разве ты ничего не помнишь?
– Смутно, – соврал Виталий.
– Там был свет, бесконечный, неземной. И Ангел Господень, от которого исходило Божественное сияние, говорил со мной... Но в первый раз я тоже ничего не помнил. А потом я попросил его, чтобы он не лишал меня памяти... А ты? Что ты помнишь?
Виталий задумался. Наверное, не стоит ничего говорить ему. Он живет своей верой, и отбирать её у него жестоко. Кроме того, он всё равно не поверит.
– Я тоже видел свет, – нерешительно произнес Виталий. – Свет и пустоту.
Иван умиротворенно качнул головой. Все правильно. Всё так и должно было быть.
***
Григорьевна, увидев Виталия, всплеснула руками.
– Господи, да где ты пропадал? Я уж и не знала, что подумать! Хоть бы предупредил,
Ларькин виновато пожал плечами.
– Рыбу, что ль, с мужиками ездил ловить? – допытывалась Григорьевна.
Виталий кивнул. На лице его промелькнуло непередаваемое выражение, которое неглупые женщины обычно расшифровывают так: ну, ты же умная баба, придумай сама что-нибудь.
– Я сразу так и подумала, – обрадовалась Григорьевна. – А ты чегой-то больной... Пили, что ли, много?
Виталий и с этим доводом молча согласился.
– Погоди, а рыба-то где? – не унималась Григорьевна. – Небось, сожрали всю?
– Умная вы женщина, Анна Григорьевна, и всё знаете... Мне б поесть чего-нибудь...
Григорьевна, не привыкшая к комплиментам, аж раскраснелась от удовольствия. Вот ведь, интеллигентный человек, а её, Григорьевну, умной женщиной считает... Она тут же засуетилась, размышляя, как бы повкуснее накормить постояльца, и Ларькина сегодня ожидал просто царский обед.
– А тебя ведь искали, – сказала Григорьевна.
– Кто искал?
– Да племянник Клавдии. Ты, небось, знаешь его, он тоже ученый какой-то... Приходил вот, повидать тебя хотел, а тебя и след простыл. Так и уехал ни с чем.
– А передать ничего не просил? – забеспокоился Ларькин.
– Да нет вроде... Волновался он очень, что нет тебя, да я ему сказала, что ты, наверное, рыбачить поехал. Он подождал-подождал, да и уехал.
Зачем приезжал Кузнецов? Ведь он не собирался в Митяево. Наверное, у Борисова что-то не заладилось, он и прислал его. Так, всё. Завтра же нужно ехать в Астрахань.
***
Митяево, 13 июня 1998 года.
– Уезжаешь? – глаза у Ивана были грустными, и он чуть не плакал. – Я думал, ты останешься.
Ларькину было искренне жаль, что мальчишка так к нему привязался.
– Я должен ехать. Так обстоятельства складываются... Спасибо тебе за всё.
Они крепко пожали друг другу руки и Виталий, не оглядываясь, пошел по пыльной грунтовой дороге в направлении села со странным названием Рынок. А Иван ещё долго смотрел ему вслед, махал рукой и крестил его удаляющуюся спину двумя руками.
До Астрахани Виталий добрался уже поздно ночью. Автобус сломался в дороге, и пришлось несколько часов ждать, пока водитель, изысканно матерясь, возился с какими-то железками.
Астрахань встретила Виталия приятной ночной прохладой. Он отмахнулся от назойливых таксистов, наперебой предлагавших ему свои услуги, и решил прогуляться пешком.
В гостинице он обнаружил, что майор оттуда съехал. Виталий решил, что сначала нужно заглянуть к Кузнецову. Может быть, там удастся что-нибудь узнать. Что приключилось с Борисовым, например, а заодно и выяснить, зачем Валентин Евгеньевич приезжал в Митяево. Виталий шел медленно – хотелось спокойно подумать о произошедшем, а кроме того, торопиться было некуда. Сейчас половина четвертого. Конечно, если Ларькин разбудит Кузнецова и в шесть, тому это все равно не очень понравится, но всё-таки не четыре ночи...
Виталий присел на лавочку и закурил. Обрывки воспоминаний мелькали у него в голове, ему хотелось всё это упорядочить, разложить по полочкам, чтобы четко и основательно доложить обо всем Борисову. Ведь на самом деле, то, что произошло с Виталием, больше похоже на сон или какой-нибудь глюк, чем на реальное путешествие в параллельный мир. Но не могло ему все это сниться в течение полутора суток. Главное, суметь объяснить все это Борисову.
Дверь Ларькину открыли неожиданно быстро. На пороге стоял одетый Кузнецов и радостно смотрел на Виталия. Да, рано просыпаются астраханские уфологи.
– Виталий, – задыхаясь от переполняющих его чувств, заговорил Кузнецов, – как хорошо, что вы приехали! А мы уж собирались ехать вас искать, вызволять, так сказать, из инопланетного плена... Ну, проходите, проходите. Что же вы в дверях-то стоите?
Навстречу Ларькину тотчас выскочил Борисов. Они крепко пожали друг другу руки.
– Что это вы припозднились, Николай Юрьевич?
– Да так, – усмехнулся Борисов, – с местным населением не поладил. Старею, наверное.
– Да будет вам на себя наговаривать... Вы у нас один – как взвод спецназовцев.
– Спасибо, Виталик, но что это мы всё обо мне да обо мне... Рассказывай лучше, что у тебя…
Ларькин быстро взглянул на Кузнецова. Борисов этот взгляд понял. Виталий что-то знает, причем такое, что чужим слышать не положено.
– Да как вам сказать, – начал говорить Виталий, поняв, что Борисов его понял, – был я на этом острове, измерения произвел. Вот, результаты в папке. Радиационный фон, действительно, несколько повышен, электромагнитные излучения присутствуют... Сам ничего подозрительного там не видел, место как место. С пропадавшими мужиками разговаривал – не помнят они ничего, свет какой-то и всё.
– Значит, ничего конкретного выяснить не удалось, – разочарованно всплеснул руками Кузнецов. —А я-то, честно говоря, надеялся, что вы разгадаете тайну острова О-6.
– Я тоже надеялся. Да вот – не вышло. Я так думаю, может, и нет там ничего...
Кузнецов обиженно нахмурился и пошел на кухню. Такого неверия он, похоже, от Ларькина не ожидал... В это время в дверь постучали, и Кузнецов пошел открывать дверь.
На пороге стояла улыбающаяся Ольга.
– Виталий, и вы здесь! Вот и хорошо, а я уж и не думала вас увидеть. Сегодня вечером уезжаю в экспедицию. Вот, зашла проститься.
Борисов все понимающим взглядом посмотрел сначала на Ольгу, потом на Ларькина.
– Спасибо вам за всё, Ольга Святославовна, – за книги интересные. Они мне очень помогли. Я, пожалуй, пойду в гостиницу Собираться. Ты здесь очень-то не задерживайся, – обратился он к Виталию, – нам ещё билеты взять нужно. ещё раз спасибо вам и до свидания.
Борисов вышел. Капитан приблизился к Ольге и галантно приложил к губам её руку.
– Ну, нам пора...
В коридоре Борисов ещё долго жал руку в конец расстроенному Кузнецову и, как мог, утешал его.
Ольга догнала капитана и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Ну, что? У вас всё получилось?
– Как вам сказать, – не очень уверенно начал врать Ларькин, – с народом говорил, на острове был. Но ничего особенного. В общем-то я только подтвердил данные измерений Валентина Евгеньевича...
– Да? – удивилась Ольга. – А я думала, что вы были в хлыстовской общине.
– Я разговаривал с одним хлыстом – тем парнишкой, который прошлым летом пропадал, но он говорит, что ничего не помнит.
Ольга смотрела на него неотрывно и при этом так улыбалась, что Виталий стал прятать глаза, стараясь избежать её пристального взгляда. «Такой вот рентгеновский взгляд бывает только у очень красивых и стервозных женщин, – подумал Ларькин. – Такого не бывает даже у майоров ФСБ». И вдруг его осенило.
– Вы были там. Вы всё видели.
– Да, – совершенно спокойно сказала Ольга.
– Но почему же вы сразу ничего не рассказали?
– А вы почему мне сейчас не рассказываете?
Виталий замялся. Трудно говорить с ведьмой. Насквозь все видит.
– Видите ли, информация эта секретная и разглашению не подлежит. Но вы... Почему вы не рассказали даже Кузнецову? Или он всё знал?
– Нет, не знал... Я ведь жила в Митяеве не один день. Меня привели. Понимаете, что это значит? Я дала клятву, что не выдам тайны корабля, на Библии поклялась. Я просто не могла нарушить своего слова. А, кроме того, если бы я даже рассказала вам, что бы это изменило? Вы просто бы тогда воспринимали тот мир не своими, а моими глазами.
Виталий помолчал и в конце концов согласился с ней. Когда она уже собиралась уходить, он спросил ее:
– Скажите, а вы кого там видели? Ангела в белых одеждах или невысокого такого человека – Рами его зовут?
Ольга удивленно посмотрела на него и улыбнулась.
– Я видела там женщину. Она была негритянкой.
***
Астрахань, 15 июня 1998 года.
Сидя в купе скорого поезда Астрахань – Москва, Ларькин расстегнул дипломат и вынул оттуда тетрадку с данными измерений. Борисов тут же с любопытством начал её листать.
– Это ещё не всё, Юрий Николаич. Я просто при Кузнецове говорить не хотел.
– Я понял. Ну, давай, выкладывай все по порядку.
– Давайте так: я сначала расскажу вам все, что видел и ощущал, а потом уже выскажу свое мнение по этому поводу.
Борисов согласился. Всё время, пока Ларькин говорил, он не проронил ни слова, внимательно слушая и пристально, по своему обыкновению, глядя Виталию куда– то в район рта.
– Ну, вот и всё, что я помню, Юрий Николаич. Я, конечно, коряво всё это вам рассказал, но, сами понимаете, очень трудно описать пустоту.
– Да уж, – озабоченно потер лоб Борисов, – И что ты думаешь обо всем этом? Теперь давай так: ты будешь говорить, а я буду задавать тебе всякие каверзные вопросы,
– Хорошо... Во-первых, я уверен, что это не было ни сном, ни галлюцинацией. Ощущения были четкими и очень яркими. Я думаю, то, что рассказал мне этот Рами, – правда. Там, в этом параллельном мире, действительно существует инопланетная цивилизация, которая коренным образом отличается от земной расы. Но просто различия наши так велики, что мы не можем абсолютно адекватно воспринимать получаемую информацию. Ну, насколько я могу понять, это всё равно, как какому-нибудь дикарю объяснять, что такое компьютер. Нет у него такого понятия в сознании. Покажи ему такую штуковину, и он будет уверен, что это какой-то могущественный бог говорит с ним из маленького ящика. И с нами происходит то же самое: наш мозг преобразует полученную информацию в формы, доступные нашему восприятию. То есть совсем не обязательно, что именно так оно и есть на самом деле, но по-другому мы все равно понять не сможем. Ни один человек не сможет. Именно поэтому все видят там разные образы: хлысты – ангелов, потому что для них ТАМ могут жить только ангелы, они хотят их видеть, и видят. Я видел этого мужика в синем плаще. Почему – не знаю. Просто он был обыкновенный, нормальный... Наверное, с таким я и хотел говорить. А вот Кузнецов при случае непременно увидел бы там каких-нибудь зеленых гуманоидов.
– Это я понял, – вздохнул Борисов. – Но при таком множестве интерпретаций можно ли воспринимать исходящую оттуда информацию как объективную?
– Я думаю, да. Помните, я вам рассказывал, как на радении читали пророчество какого-то местного святого хлыста? Я думал об этом и вот к какому выводу пришел: ведь если откинуть символику и аллегории, то это пророчество повествует о том же самом, о чем рассказывал мне мой инопланетянин. Звезда – это космический корабль, яркая вспышка – взрыв, ангелы – конечно же, пришельцы. Ну, и дальше по тексту. Землетрясение, катастрофа, искривление пространства... Кстати говоря, место самой мощной аномальной зоны – Бермудский треугольник – он мне точно указал. Хотя это произошло, наверное, потому, что я был готов к приему этой информации, и в данном случае обошлось без двойного перевода... У меня ещё вот какая версия возникла – а что, если ушедшая под воду часть суши – это легендарная Атлантида?
– Ну, тебя, Виталий, уже в мифотворчество понесло. Ты мне лучше вот что скажи: почему пришелец твой так заботился о твоем здоровье? Предупредил, когда уходить пора.
–А зачем ему нужно, чтобы я там загнулся? Труп опять-таки куда-то прятать нужно... А если серьезно – он же объяснял, что при контакте материи и антиматерии происходит мощный взрыв. Наверное, если бы я там загнулся, ему бы тоже несладко пришлось. С десяток пришельцев я бы точно с собой на тот свет утащил... А может, он просто гуманистом оказался. Такой негуманоид-гуманист.
– А ты не думал, почему ты вообще туда попал? Когда нормальный приезжал – измерения делать, ты ничего не видел, а после хлыстовского радения тебя вдруг понесло.
– Нормальное человеческое сознание не может этот параллельный мир воспринимать. Согласитесь, что даже для того, чтобы просто верить в его существование, нужно быть немножко ненормальным.
– Ну, это спорный постулат.
– Положим, что так. Я тоже долго думал над этим. Кстати, я ещё до поездки на остров понял, что с нормальными мозгами там делать нечего, потому что пропадали на этом острове только хлысты или пьяные. Из пяти известных нам случаев – ни одного исключения... Наверное, для того, чтобы воспринимать параллельный мир, необходимо, чтобы мозг был настроен на какую-то определенную частоту. Как в радиоприемнике: трансляция идёт на какой-то частоте, и для того, чтобы возникла связь, необходимо настроиться на такую же частоту. Иначе контакта не будет. Частота, транслируемая этим параллельным миром, насколько я понимаю, лежит за пределами обычных человеческих возможностей. Поэтому в обычном состоянии человек не воспринимает исходящих оттуда импульсов. В измененном же состоянии мозг практически отключается, то есть не совсем, но значительно ослабляет свой контроль. Высвобождается подсознание, и происходит настройка на нужную частоту. В результате чего и происходит контакт.
Борисов закурил и стал беглым взглядом осматривать купе, думая, чтобы приспособить под пепельницу. Ларькин протянул ему пустую пачку из-под сигарет. Борисов глубоко затянулся и задал следующий каверзный вопрос.
– Послушай, Виталик, а ты в этот антимир в физическом теле перемещался или это было только мысленное путешествие?
– Вот это я сам, честно говоря, плохо понимаю. Если я путешествовал, как говорится, в астральном теле, то мое родное должно было на этом острове преспокойно лежать, и его бы, конечно, увидели. Но ведь не было там его. И тех, других пропадавших, искали и тоже не находили. С другой стороны, если бы я путешествовал там совместно со своим физическим телом, то я должен был бы его нормально ощущать. А я там менял форму, как амеба. Сначала я вообще никакого тела не видел, а только, как бы это сказать, чувствовал, что оно у меня есть. Причем оно могло быль любым, каким я только захочу. Я и в шарик превращался, и в ромбик, и в веревочку. Наэкспериментировался вволю. И это трансформированное тело я не просто представлял себе – я физически его ощущал. Очень прикольное состояние. Потом, когда картинка прояснилась, я увидел себя, но одежда там на мне была другая, чем в действительности. Значит, это, скорее всего, было не тело, а проекция зрительного образа, то есть призрак.
– И куда же тогда девалось твое тело? В этом мире его не было, в том – тоже... А ведь по сути извечный вопрос – куда девалось тело? Телекамеры, кстати, что зафиксировали?
Ларькин на шутку не среагировал и продолжал совершенно серьезно:
– Ничего не зафиксировали. Я думаю, оно было на острове, в этом мире, просто на момент моего отсутствия оно стало невидимо не только для других людей, но и для телекамер.
– Это как? Объяснись. Шапка-невидимка, что ли?
– Нет, не шапка, а что-то наподобие зеркала. Ведь, по сути, что такое зрение? Наш глаз воспринимает отраженные каким-либо объектом световые волны определенной длинны и передает информацию в мозг, в котором и происходит расшифровывание картинки. Существует определенный предел возможностей человеческого глаза, за рамками которого он не считывает информацию. Вот ультрафиолетовое излучение мы, например, не воспринимаем, хотя это не значит, что его не существует. По всей видимости, здесь произошло что– то подобное. Моё тело, находясь в пространстве между мирами, стало преломлять световые волны как-то по– другому, их длина оказалась неподвластной человеческому зрению. А может быть, здесь просто сработал зеркальный эффект, то есть, когда я находился ТАМ, моё тело находилось за какой-то зеркальной стенкой. Быть может, это зеркало и является как раз проходом в параллельный мир. «Алису в Зазеркалье» помните?
– Честно говоря, смутно. Это, кажется, что-то из далекого детства... Тогда ещё один вопрос, последний. Почему большинство людей забывало, что там с ними происходило, а ты не забыл? Чем это можно объяснить?
– Сначала, ещё до перемещения ТУДА, я думал, что кто-то стирает их память, потому что та информация, которую они там получили, тщательно оберегается от распространения таким вот нехитрым способом. Представляете, если бы мы владели такой методикой стирания памяти! Это сколько бы свидетелей живыми остались! Ну, ладно, это лирика. А если по делу – им совершенно не нужно стирать нам память, потому что мы им ничем угрожать не можем. Незачем им чистить нам мозги. Другое дело, что мозг обычно стремится сам избавиться от ненужной информации. Ведь перемещение в другое пространство – это огромный стресс для всего организма. По сути, это сбой в работе компьютера. И мозг начинает бороться с этой информацией, стирать зараженные вирусом ненормальности файлы. В результате обычно человек ничего не помнит. Со мной этого почему-то не произошло. Наверное, мозг у меня такой – натренированно-накачанный. А может быть, я настолько хотел сохранить эту информацию, что подсознательно просто каким-то образом засекретил доступ к файлу.
– Да, всё это очень интересно, – сказал Борисов и потянулся за очередной сигаретой.
– Юрий Николаич, а вам не вредно так много курить?
– Наверное, вредно. Жить вообще вредно, – рассеянно сказал, прикуривая, Борисов. – Всё, что ты мне рассказал, очень интересно, и, пойми меня правильно, я не имею никаких оснований не доверять тебе, но... Но всё не так просто, Виталик... Ольга натаскала Кузнецову огромную кипу книжек, и я, пока там отлеживался, эту литературу проштудировал. И вот что я из прочитанного понял. Оказывается, те методики, при помощи которых эти хлысты вводят себя в транс, не новы или, по крайней мере, не уникальны. Существует множество различных методик подобного характера, и все они направлены на то, чтобы добиться трансового состояния. Например, некто Станислав Грофф, занимающийся дыхательными техниками, в своей книге пишет о том, что в результате учащенного ритмичного дыхания человеческий мозг начинает работать совершенно по-другому, нежели он работает в нормальном состоянии. Человек видит яркие картинки, образы, появляются галлюцинации. Причем видения эти настолько живы и реальны, что некоторые путают их с действительностью. Кстати, многие из пациентов Гроффа на этих сеансах в подробностях вспоминали свою жизнь, причем даже те её моменты, о которых в нормальном состоянии они даже не подозревали. А воспоминание о процессе рождения присутствует, по словам этого Гроффа, почти всегда. И интересно вот ещё что: в таком состоянии транса люди могут пребывать часами, и, выходя из него, они уверяют, что в действительности общались с какими-то сущностями из параллельного мира, рассказывают о своих путешествиях в астральном теле. Я посмотрел картинки, которые эти пациенты рисуют после сеансов, – это, я тебе скажу, что-то! И черти, и ангелы, и монстры какие-то, и вообще такое, что и в страшном сне не привидится... Тебе это ничего не напоминает?
Ларькин тяжело вздохнул. Он предчувствовал, что Борисов сделает именно такое умозаключение, и где– то в глубине души боялся этого. Он на самом деле не может доказать, что всё, произошедшее с ним, было в действительности. И если поставить себя на место Борисова, можно понять, почему он сомневается. Агент Ларькин в состоянии транса находился в параллельном мире и беседовал с инопланетянином. Это всё равно что сказать– Виталику приснилось...
Ларькин тоже закурил и медленно, тщательно обдумывая каждую фразу, начал говорить.
– Хорошо. Положим, что на самом деле все это было только игрой воображения. Тогда почему Иван той же ночью не нашел меня на острове?
– А кто тебе сказал, что он тебя искал? Всякая религия держится на фанатичной вере. Ему очень хотелось, чтобы ты поверил в их хлыстовского бога. Может даже, не от злого умысла, а из желания сделать как лучше. Ведь он-то в этого бога свято верует. Он увидел тебя спящим где-нибудь под кустиком, будить по доброте душевной не стал, а потом приехал за тобой и стал рассказывать тебе всякие сказки. Проверить-то ты всё равно не можешь.
– Но ведь ангелов я не видел... Так что желание Ивана привести меня к хлыстовской вере, как вы говорите, здесь ни при чем.
– А он не предполагал, что ты их не увидишь. Он видел их сам в состоянии транса, другие ему рассказывали – вот он и решил, что их видят все. Но, как выяснилось, маленько просчитался.
– А как же тогда другие случаи? Ведь сам Иван пропадал, Андрей Горохов с братом и ещё два человека из другого села. Ведь их искали и не нашли. Это как объяснить?
– Это, конечно, вопрос. Но, во-первых, возможно, что их плохо искали.
– Сомнительно.
– Сомнительно, но возможно. Ты ведь сам говорил остров огромный, буйная растительность, множество мелких проток, по которым вброд можно перейти на соседние острова. Есть где потеряться, не правда ли? А во-вторых, пообщавшись с местным населением при весьма специфических обстоятельствах, я пришел к выводу, что обстановка в тамошних краях очень даже криминальная. Так что эти внезапные исчезновения запросто можно объяснить банальными разборками... Их просто увозили с острова для серьезного разговора – ну, может, влезли они куда не нужно или икру не тем продали. А потом их просто крепко стукали по башке, так что все сразу забывалось, и тепленьких отвозили назад.
– Юрий Николаич! Вас, извините, по башке когда-нибудь стукали?
– Ну?
– И как? Всё забыли, что с вами случилось? К тому же – если разговор серьезный, так нужно, чтоб он запомнился. Зачем же по башке бить? Можно и в брюхо.
– Ну, может, им молчать велели. Вот они и молчат.
– Я что-то не пойму. Вы это серьезно? Вы что, действительно думаете, что там ничего нет?
– Да ничего я не думаю, – Борисов с раздражением отшвырнул от себя закончившуюся пачку сигарет. – Конечно, я утрирую... Но ты пойми – истина, она где-то посередине между тем, что говоришь ты, и тем, что говорю я. Конечно, на этом трижды распроклятом острове существует скорее всего какая-нибудь аномальная зона. Но что там именно – мы все равно точно не знаем. Пойми, если бы ты видел все это, как говорится, в здравом уме и трезвой памяти, я бы ни минуты не сомневался. А так... – Борисов пожал плечами, – всё так зыбко и неопределенно... Понимаешь, ты был в состоянии транса. Ведь так?
