Текст книги "Сын помещика 3 (СИ)"

Автор книги: Никита Семин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

12 июля 1859 года

– Ох, доченька, как же я соскучилась! – прижала Пелагею к своей груди ее мама.

– Я тоже скучала, – не торопясь вырываться из объятий, ответила девушка.

Как же ей не хватало вот такой простой материнской заботы! Чтобы та как в детстве прижала к себе и будто все тревоги стороной обходят.

– Ну, пойдем, – потянула женщина Пелагею за собой. Но тут же опомнилась и остановилась. – Или тебе к барину возвращаться надо?

– Нет, Роман Сергеевич отпустил меня на праздник. До вечера могу все время с вами провести.

– Добрый он, – смахнула слезу женщина. – А Сергей Лексаныч против не будет? Он же наш барин, а вдруг осерчает на тебя?

– Я – личная служанка Романа Сергеевича, – даже с некой гордостью ответила девушка. – У господина о том и грамота есть, Сергеем Лексанычем подписанная! Для меня слово Романа Сергеича – закон, а не чье-то еще.

– Ну тогда ладно, – успокоилась баба.

Про грамоту Пелагея не врала. Старший Винокуров ее еще в первый день, как она в поместье появилась, написал и ее господину отдал. Потому-то она и не сомневалась, что сможет уехать, когда ей молодой барин приказал собираться.

Люди неспешно двигались от церкви к деревне. Детвора уже и в стайки сбилась, на ходу затеяв игру в салки. Многие обменивались новостями. Вот и мама Пелагеи делилась, что у них в деревне происходило, пока сама девушка в поместье жила.

– Агап наш недавно на границу земель в подлесок ходил – сучьев набрать, да грибы посмотреть. Этот чудак до сих пор верит, что они раньше могут повылезать. И клянется он, что волков видел, представляешь?

– Агап – тот еще сказочник, – рассмеялась Пелагея. – Если там волки были, то следы бы оставили. Кто-то из мужиков туда ходил потом?

– Ходили, но ничего не нашли. Так что, как и есть – сказочник. А Фроська то Тимофеевская, что учудила! – всплеснула руками баба. – Пообещала Матрене, что ее козел Матренину козочку обрюхатит. А тот-то уже старый! Не интересно ему на козочек взбираться. Так она его привязала к забору и давай ему наяривать, да приговаривать – что вот сейчас-то он как молодой станет.

– Прямо так и делала? – не поверила Пелагея.

– Вся деревня потешалась, на это глядючи, – заверила ее мать. – Как козлу Фроськиному это надоело, так он ее копытом промеж глаз и двинул. Ходит теперь на одну сторону косая. Ну да что мы все о нас, да о нас? У тебя-то как жизнь в барском доме проходит? Что интересного было? Али нельзя говорить о том?

– В Дубовку да в Царицын я с барином ездила, – похвасталась Пелагея. – Правду нам дядька Илья говорил – дома там в два, а бывает и в три этажа стоят! Кирпичные, каменные – каких только нет! И народу – тьма.

– А чего барину там надобно-то? – с любопытством спросила женщина.

– Так струмент покупали. Видела небось?

– Для коней-то? А то ж! Вся деревня на это диво издалече смотрела, когда они строем мимо проезжали.

– Вот. А еще – в театр господа ездили. Да потом в банк – ссуду получать. Хотят лесопилку увеличить.

– Тоже в два али в три этажа сделать? – ахнула Анна, как звали мать Пелагеи.

– Того не ведаю. Но вроде нет, – с сомнением сказала девушка.

– Пелагея! Ты ли это⁈ – подскочил Яков, парень из ее деревни – первый красавец, не единожды пытавшийся свататься к девушке.

Как только он оказался рядом, так сразу и подхватил девицу под руки, закружив вокруг себя.

– Пусти, ирод! – завизжала Пелагея. – Поставь на землю!

– Да я ж от радости! Сколько не виделись? – выполнив требование, улыбался во все зубы парень.

– И что с того? – поправляя сарафан, сердито посмотрела она на Якова. – Ты мне муж, али жених, чтобы так хватать?

– Да с твоим гонором тебе в девках до самой смерти сидеть, – рассмеялся он. – Но смотри, я в этом году точно женюсь! Если согласна, то осенью свадебку сыграем.

– Я тебе ответ уже давала, – отмахнулась Пелагея.

– Вот и я о том! – фыркнул парень. – Ладно, подходи к качелям, их со вчера срубили уже. Ух и раскачаю я там тебя!

С веселым смехом он увернулся от замахнувшейся на него девушки, и побежал дальше, попутно подхватывая то одну девку, то другую и также кружа их над собой. По удаляющемуся девичью визгу легко можно было понять, в какую сторону он движется.

– Каким был скоморохом, таким и остался, – с шуточным неодобрением сказала Анна. – Но в одном он прав, будешь всем отказывать – так и останешься старой девой, – уже гораздо более серьезным тоном сказала она дочери.

– Знаю, – вздохнула Пелагея. – Посмотрю сегодня на качелях – на женихов этих.

– Ну и хорошо, – тут же обрадовалась мать. – А сейчас идем – снедала утром-то? Али не успела? Говорят, ты даже солнце караулить не пришла.

– Не до того мне мама было, – нахмурилась девушка. – Я уже не крепостная, а дворовая. Может слышала, или у других спроси – мы подле барина всегда должны быть.

– Не грусти, праздник все же, – заметила изменение настроения дочери Анна. – И отпустили тебя до вечера. Пользуйся, пока можешь.

– И то верно, – встрепенулась Пелагея. – Ты там про поснедать говорила? Так чего мы еще здесь топчемся⁈

* * *

– А ваша кухарка сегодня постаралась, – сделала комплимент Кристина.

И это было действительно так. Марфа накрыла нам отличный стол. Тут была жареная курочка, три вида салатов – и это с тем скудным относительно будущего набором продуктов! – маринованные огурцы и помидоры. Даже грибочки нашлись! Не иначе в погребе или вообще в леднике хранились. В качестве гарнира было пюре из вареной репы. Также и колбаса нарезанная лежала, и сыр имелся. В общем – настоящий пир. Крестьянам о таком столе только мечтать приходилось. А вот для меня подобное было обыденностью. В будущем я и не такое ел. Так что ничем меня этот стол удивить не мог. Как собственно и остальных дворян. Но должное хорошей кухне выразили все без исключения. Правда хвалили хоть и Марфу, но при этом в контексте того, что она – наша служанка, и основные почести нам, как хозяевам дома, отдавались.

Закончив утолять голод, мы снова вернулись в зал. И пока Марфа с Евдокией убирали посуду в столовой, Корней достал наш «гвоздь программы» – приготовленный вчера торт.

– Какая интересная скульптура, – заметил Леонид Валерьевич. – Из чего она сделана?

Отец растерялся, так как тоже видел торт впервые. А вот нечего всякую дичь творить, а потом еще напиваться и похмельем страдать! Потому ответил я.

– Это не просто скульптура – это торт!

– Вы шутите? – воскликнула Кристина. – Разве бывают такие торты?

– Читать журналы про кулинарию нужно, – с милой улыбкой ответила ей Валентина. – Там есть фотокарточки знаменитых императорских тортов. Это настоящее произведение искусства! Вот такое же, как перед нами.

– И что за повар испек его? – спросил Уваров. – Вы познакомите его с нами? Я бы с удовольствием взял его визитку на будущее.

– Наверное, дорого обошлось? – а это уже Кристина задала вопрос.

И смотрит внимательно, пытаясь прочитать по нашим лицам – будем мы врать, приумножая сумму, или начнем показательно отмахиваться, словно сущие гроши заплатили. Похвастаться и показать достаток – первейшее развлечение дворян. Это я тоже успел усвоить, уже почти месяц как находясь в этом мире.

– Повар сидит перед вами, – с гордостью сказала мама, указывая на меня.

И это тоже тонкий момент. Если бы я сам себя назвал, то это считалось бы дурным тоном. Или просто не особо приличным. А вот когда другой человек называет твои заслуги – все получается наоборот. Потому я сразу и не стал говорить, что являюсь создателем этого кулинарного шедевра. А торт получился на совесть. Крем подсох, став похожим на такой, каким в будущем куличи пасхальные покрывают. Сверху твердая корочка, но внутри, я уверен, будет помягче и точно сладким.

И цветы не «расплылись», полностью сохранив изначально приданную им форму. Как и остальной декор никуда не делся. Все на своих местах.

На несколько секунд в зале воцарилось ошеломленное молчание. Если поверить в то, что перед ними стоит торт, гостям было проще, как и тут же подумать на нанятого повара. То вот принять факт, что кроме картин я умею еще и печь – это уже выбивалось за рамки привычного образа дворянина.

– А его можно попробовать? – разбила тишину Лена.

Другие дети тоже хоть и удивились, но не настолько, как взрослые. И полностью разделяли желание девочки откусить кусочек от сладости.

– Такую красоту даже жалко ломать, – со вздохом протянула Валентина. – Но позвольте спросить, Роман, где вы обучились кулинарному мастерству?

– Нигде, – снова удивил я присутствующих.

И чтобы не возникло недопонимания, тут же вмешалась мама.

– Роман очень любил в детстве посещать нашу кухню и наблюдать за готовкой Марфы. Как мы видим – это свою слабость он сохранил и в Петербурге. А уж наблюдательностью Рома никогда не был обделен.

– Вы повторили рецепт столичной кухни? – даже с неким облегчением уточнил Леонид Валерьевич.

– Да, это так. Но вот внешний вид торта – это чисто мое воображение.

– И оно у вас отменное, – поспешила польстить мне Кристина.

– Кхм, – прокашлялся папа. – Что ж ты раньше не говорил о таком своем таланте?

И посмотрел на меня с такой укоризной, словно я его подставил. Ну… в какой-то степени так и есть. Все видели, что он был ошеломлен не меньше остальных.

– Не был уверен, что у меня получится, – развел я руками. – А когда все вышло, мы с Ольгой Алексеевной решили сделать всем сюрприз. Она, кстати, тоже принимала участие в создании этого творения.

– Теперь понятно в кого пошел Роман своими творческими талантами, – с улыбкой заметил Леонид Валерьевич.

Еще немного повосхищавшись внешним видом торта, мы все же попросили Евдокию принести тарелки и разрезать его.

– Оригинальное решение, – с интересом протянул Уваров, когда после первого реза увидел деревянную палочку, скрытую до этого кремом. – Так вот как держится вся конструкция!

Дальше уже мы дождались, пока служанка разложит кусочки торта по тарелкам и покинет нас. И лишь после этого приступили к дегустации.

Я до последнего опасался, что крем из-за добавления крахмала может как-то испортиться. Хоть и пробовал его перед нанесением, но всегда был не нулевой шанс, что после окончательного застывания он поменяет свои вкусовые качества. К счастью, этого не произошло.

Пока мы по чуть-чуть пробовали торт и делились впечатлениями, Евдокия принесла и самовар с заварником. Вот и чай к торту поспел. Прекрасное завершение праздничного обеда! И никакого алкоголя не нужно.

– Даже не знаю теперь, как уговорить вас провести курсы для нашей кухарки, – заулыбался Леонид Валерьевич, откинувшись на спинку кресла.

– Это может сделать Марфа, – тактично перевел я стрелки. – Если Сергей Александрович не будет против, – кинул взгляд я на отца, – то можно или ее к вам на денек отправить, или вы свою кухарку к нам везите. Марфа участвовала в создании торта и уж рецепт теста и крема запомнила. А вот внешний вид – тут уже все зависит от конкретного человека. С этим и ваши прекрасные дочери могут справиться, тут полет фантазии почти не ограничен.

– Тогда я бы с удовольствием обсудил аренду вашей кухарки, – повернулся Уваров к отцу.

– Это можно, – солидно огладил тот бороду. – Чуть позже.

– А давайте танцевать? – вдруг предложила Кристина. – Роман Сергеевич, я бы с удовольствием с вами повальсировала!

По моей спине пробежал холодок. Вот уж в чем я был полным профаном – так это в танцах.

– Боюсь, у нас нет подходящей музыки, – попытался я «съехать» с темы.

– Ольга Алексеевна, не будете ли вы так любезны одолжить гитару? А Валентина прекрасно играет, – с неким превосходством посмотрела Кристина на свою двоюродную сестру. – Я уверена, она будет рада продемонстрировать нам всем свой талант.

– Признаться, я неважно танцую, – решил я сознаться и больше не юлить.

– Бросьте, Роман, – отмахнулась Кристина, – я прекрасно помню, как вы великолепно вальсировали в этот новый год. Не прибедняйтесь.

– Кристина, – оборвал разошедшуюся девушку Леонид Валерьевич. – Не стоит так давить на Романа Сергеевича. Он наверняка устал, создавая столь вкусный шедевр, а ты ставишь его в неловкое положение. Простите мою дочь за бестактность, – обратился он уже ко мне.

– Потанцевать – прекрасная идея, – вдруг поддержал Кристину мой отец. – Но вы правы, Роман мог и устать, но гордость ему не позволяет признать это, – а вот это уже был укол в мою сторону. Не иначе он так «мстит» за то, что мы ему про торт ничего не сказали. – Евдокия! Гитару! – крикнул он служанке.

Вопреки моим ожиданиям, когда Евдокия принесла гитару, отец не отдал ее маме или еще кому-то, а стал наигрывать мелодию сам. Чуть подтянул струны, вслушиваясь в звук, после чего затянул гулким раскатистым голосом, но при этом – удивительно красиво у него получалось. Даже не ожидал.

Не для меня придёт весна,

Не для меня Дон разольётся,

Там сердце девичье забьётся

С восторгом чувств – не для меня.

Не для меня журчат ручьи,

Звенят алмазными струями,

Там дева с чёрными бровями —

Она растёт не для меня.

Не для меня цветут сады,

В долине роща расцветает,

Там соловей весну встречает —

Он будет петь не для меня.

Не для меня придёт Пасха,

За стол родня вся соберётся,

«Христос воскрес!» из уст польётся —

В Пасхальный день не для меня.

Вино по рюмочкам польётся —

Такая жизнь не для меня.

А для меня кусок свинца,

Он в тело белое вопьётся,

И кровь горячая прольётся —

Такая жизнь, брат, ждёт меня.

И слёзы горькие польются —

Такая жизнь, брат, ждёт меня.*

* – «Не для меня придёт весна» – слова А. Молчанова, музыка Н. П. Девитте; первая публикация – 1838 год

Песня навеяла грусть, а отличное исполнение отцом заставило всех заслушаться, и о танцах никто и не вспомнил. Я же в этот момент пожалел, что сам не умею играть на гитаре. Может, взять несколько уроков у мамы?

После завершения песни, отец немного ехидно заметил:

– Ну и чего не танцуем?

Однако вид у него был довольный, как у кота добравшегося до сметаны. Понравилось ему быть в центре внимания. Гости, да и наша семья, встрепенулись, а отец вновь ударил по струнам. Но на этот раз заиграл более веселую мелодию. Первой подскочила Люда. За ней потянулась и Елена. Уже после со своих мест встали старшие девушки Уваровых. Лишь маленькая Виктория осталась на месте, явно стесняясь. Зато близнецы таким качеством не обладали. С горящими глазами подскочили. Даже удивительно, как они со своей непоседливостью до этого смирно сидели. Не иначе торт помог, который они уплетали за обе щеки.

А вот мама с Леонидом Валерьевичем предпочли остаться на месте. Но оно и понятно – у нас не столько свободного места в зале сейчас было, чтобы все могли танцевать. Для этого пришлось бы сдвигать все кресла и диван, да и столик, на котором уже лишь остатки торта лежали, убрать.

Поднявшиеся дети быстро разбились на пары: оба близнеца «взяли» себе в пару младшеньких сестренок – Елену и Людмилу. А вот Кристине с Валентиной не оставалось ничего иного, как встать в пару друг с другом. И дальше начался пляс. Дети и девушки энергично то делали шаг друг к другу, то поворачивались и совершали полушаг с подскоком, уходя в разные стороны, то снова сходились в быстром ритме. Отец уже не пел, просто создавая музыкальное сопровождение. И если младшие дети просто весело проводили время, то вот Кристина с Валентиной будто в дуэли сошлись. Так и норовили словно невзначай наступить друг другу на ноги, сделать вид, что при очередном повороте не заметили партнершу и «случайно» пытались толкнуть, да и руками так махали при движениях, что того и гляди – залепят или пощечину, или в глаз зарядят. Леонид Валерьевич, видя это, хмурился, но молчал. Чувствую, девушек дома ждет серьезный разговор.

– Ты про брошку не забыл? – тихо спросила меня мама, пока гости танцевали.

А я ведь и правда забыл!

– И как я ее подарю? – также шепотом спросил я ее.

– Тут я тебе помогу, – улыбнулась она, после чего мы вновь замолчали, наблюдая за танцующими парами.

Минут через десять отец устал, да и дети слегка запыхались, поэтому совершив финальный проигрыш, он отложил гитару. Мы с мамой и Уваровым похлопали отцу и танцорам, после чего мама позвала Евдокию и все же приказала той принести вина.

Когда у всех были заполнены бокалы, она взяла слово.

– Я очень рада, что наши семьи встречают столь светлый праздник вместе. Давайте поднимем эти бокалы за то, чтобы наша дружба и дальше не заканчивалась, а становилась лишь крепче.

Все ее поддержали, пригубив вина. Но мама не закончила.

– В прошлый визит Роману очень понравилось писать твой портрет, – вдруг обратилась она к Валентине. – Но он мне сетовал, что не хватало одной детали для завершенности образа. Роман, прошу, ты ведь хотел подарить Валентине ту самую «недостающую» деталь?

Вот блин, как неоднозначно она подвела-то разговор о подарке, да еще перед всеми! Лучше бы я сам как-нибудь в сторонке ей ту брошь вручил. Но сейчас деваться некуда. Молча кивнув, я сходил в свою комнату, откуда уже и вернулся с подарком.

– Прошу принять эту брошь на память об этом дне, – протянул я Вале украшение.

Глаза девушки засияли от радости. А вот Кристина смотрела на все это с ревностью, слегка поджав губы. Теперь я почти уверен, что она по какой-то причине поменяла свое мнение обо мне и наших отношениях. Наверное, уже и локти кусает, что не получилось у нас создать пару. А вот я только рад этому. Мне и с Валентиной пока не хочется долгосрочных отношений создавать, хоть по общению и поведению она мне больше нравится.

– Благодарю, Роман Сергеевич, – прошептала девушка, и тут же приколола брошку себе на платье.

Наши отцы смотрели на это с одобрением. Особенно рад был Леонид Валерьевич. Настолько, что даже «разрешил» нам побыть наедине, если мы хотим. Ну как «наедине»? Просто мы могли покинуть зал и перейти в столовую, где и поговорить между собой. Вроде и наедине, но при этом из зала нас видно. По глазам Вали я увидел, что она не прочь воспользоваться этим предложением. Чуть подумав, я встал и галантно протянул ей руку. Почему бы и не пообщаться?

Когда мы переместились в столовую, то я сразу же и задал вопрос, из-за которого согласился поговорить с Валей тет-а-тет:

– Валентина Андреевна, какая кошка пробежала между вами и Кристиной Леонидовной?

Мне и правда было интересно и уже надоело изводить себя догадками.

– Так заметно, да? – вздохнула печально девушка. – Не знаю, что на Кристину нашло, но она неожиданно возжелала пленить вас, Роман Сергеевич. В амурном деле, – уточнила Валентина.

– И с какого мига началось это?

Чуть подумав, девушка мне ответила:

– Знаете, по-моему, после того как вы мне портрет написали.

– Зависть? – вскинул я бровь.

– Похоже на то, – улыбнулась Валя.

– Я не хочу вносить раздор в вашу семью. Если Кристина так желает себе портрет – она вполне может его попросить.

– И вы его напишете?

– Почему бы и нет? За какую-нибудь небольшую услугу, – тут же уточнил я.

Мне эти приставания от Кристины и вовсе не нужны. Если она просто позавидовала, то стоит убрать предмет зависти. И тут как раз два пути – или убрать портрет Валентины, на что девушка не пойдет, или дать Кристине свой портрет. Больших денег у девушки нет, и я сомневаюсь, что Леонид Валерьевич согласится выделить ей ту сумму, что я беру с иных дворян. А вот затребовать услугу – это вполне в духе времени.

– И какую же услугу вы хотели бы получить от нее? – тут же полюбопытствовала Валентина.

– Что-нибудь по ее силам, – пожал я плечами. – Например, пусть тоже мне что-то нарисует. Картина за картину.

Валя аж прыснула в кулачок.

– Вы многого ждете от моей кузины. Боюсь, результат ее трудов вам не понравится.

– И она это тоже знает, так?

– А вы коварны, – погрозила она мне пальчиком.

– У нее тогда будет выбор, – развел я руками.

– Да нет, – вздохнула Валя. – Мне-то картина досталась без всяких условий. Вряд ли эта ваша задумка сработает. Кристина и вовсе сказала, что хочет вернуть ваше расположение. И возможно сменить фамилию на вашу.

Удивила – это мягко сказано. Не ожидал, что простая зависть может сподвигнуть на подобный шаг.

– Тут ей ничего не светит. Можете так ей и передать. Она свой выбор сделала и уже продемонстрировала, – постарался я успокоить девушку. – Поэтому не обращайте внимания на ее потуги.

– Вы меня успокоили. Но давайте сменим тему. Лучше поделитесь, вы уже думали, где проведете Рождество?

Так мы и просидели с Валентиной до самого момента, как Уваровы засобирались домой. Мне оказалось удивительно легко общаться с ней. Никакого внутреннего отторжения от подобной беседы я не ощущал. Самое первое положительное впечатление о девушке лишь укрепилось. Я сам не заметил, как начал рассказывать анекдоты. В основном – про животных:

– Попали волк, лиса, заяц и осел в яму. День сидят, два – выбраться не могут, а есть уже хочется. Тут лиса и говорит, «а давайте первым съедим того, у кого самые длинные уши?» Заяц тут же поплевал на лапы, провел ими по голове, прижимая уши, и сказал – «ну что осел? Хана тебе!»

Валентина заливалась звонким смехом, аж до слез. Вот уж не думал, что такие простые истории произведут подобный эффект. Когда Уваровы засобирались домой, покидала меня девушка с явной неохотой.

Уже перед самым их выходом вернулась Пелагея. Быстро сообщила о своем приходе и тут же скрылась на заднем дворе. Уваровы проводили ее безразличным взглядом, больше сосредоточенные на прощании с нами.

«А неплохо праздник прошел», подумал я, заваливаясь на кровать. И заодно вспоминая мимолетный поцелуй, который украдкой подарила мне Валентина перед уходом.