Текст книги "Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти (СИ)"

Автор книги: Никита Кита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

После освобождения глотки от огромного мужского достоинства, длинноволосая длинноногая самка громоко задышала, бешено хватая ртом воздух. Жёсткий оральный секс едва не задушил её до потери сознания.

– Спасибо, хозяин. – прохрипела она, вытирая губы от смазки вытекшей из члена.

Мьянодаре, которую он выбрал за приятное лицо, мужчина подсунул стояк под нос. Та раскрыла рот и высунула язык, но Вейгер не стал пользоваться этим приглашением. Он взялся самостоятельно дрочить себе и параллельно хлопать девушку головкой по щекам, водить ею по лбу, оставляя полоски вязкой жидкости, а также прижимать кончик к красивым губам и носику.

– Лижи языком вдоль. – отдал приказ вождь.

А сам схватил красотку за волосы, и силой прижал её мордашку к члену. Задвигав бёдрами, здоровяк добился того, что дрочит свой стояк об очаровательное лицо любовницы. Той по сути оставалось только подставлять слюнявый язык, который елозил вверх-вниз.

Насладившись этим действом вдоволь, Вейгер отпустил привлекательную самочку и остановился напротив волчиц сестричек. Белокурой он поставил на голову ступню, продолжая себе дрочить, а сам спросил:

– Что ты чувствуешь, моя дорогая?

– Я безмерно рада быть вам полезной, мой вождь. – без малейшей задержки ответила блондинка, голова которой тряслась от нагрузки.

И будь на её месте какая-то шлюха, перерожденец бы засомневался в искренности сказанного. Но дикарка ведь и впрямь могла ощущать счастье от того, что ею вот так пользуются.

«Хотя всяких извращенок и среди людских женщин хватает…» – подумал бывалый вояка.

Он поднёс ступню к лицу Сиановаты и та провела язычком по его пальцам. Благодаря каменистой почве берега, босые ноги оставались достаточно чистыми, после купания. Здоровяк дал пососать крошке его большой палец, а потом серьёзно задумался.

До рассвета оставалось совсем немного, и ему уже хотелось спать. Раны начинали саднить и пылать колющим жаром. Похоже организм внука израсходовал данный от природы запас сил, так что продолжать развлекаться с девчонками получится ещё не долго. Пора было закругляться и зарождать новую жизнь, в которую предстоит переродиться.

Напоследок Амон перевернул сиськастую самку на спину и сдавил свою елду промеж её двух крупных, мягких вершин. Трахая чудесные округлости, он время от времени окунал член в пасть фигуристой сучке, после чего доставал и снова имел в сиськи.

– Так девочки, подъём. Сейчас я наполню норку Сианы, а вы поможете нам полюбить друг друга. – говорил предводитель, не отрываясь от соития с низкорослой партнёршой.

– У-в-а-а-а-а! – заверещала что-то нечленораздельное крошка-волчица.

Волколюд-громила развалился на спине и скомандовал:

– Давай, малышка, запрыгивай.

Сиана встала над ним, перекинув ножку через широкий, мускулистый торс. Потом начала неспеша опускаться. Взяв в ладонь огромную по её меркам елду, она направила красную раздроченную головку в свою узкую девственную дырочку. Её небольшой тёмный хвостик нервно крутился позади, в районе копчика. Дрожащая тощая попка медленно насаживалась на крупный член, пока маленькое личико искажалось гримасой боли смешанной с наслаждением.

– У-а-ф! У-а-ф! У-а-а… – постанывала самочка.

Но вот, девушка сама постепенно пришла к аккуратным движениям вверх-вниз. И пока процесс спаривания стремительно ускорялся, Вейгер не стеснялся раздавать указания.

Мьянодаре, он велел подлезть к трахающейся парочке сзади и вылизывать подпрыгивающие вождёвские яйца. Сестричкам и рыжухе перерожденец сказал целовать и вылизывать ему живот и грудь. Ну а к снежинке, самец вдруг непроизвольно обратился с лаской в голосе:

– Эй, моя зимняя красавица… Будь добра, подойди к своему папочке.

Всё ещё слегка розовая после ебли девушка подскочила с улыбкой на лице. Похоже хороший секс растопил её ледяное сердце.

– Стой сверху и целуй меня в губы, столько, сколько пожелаешь. – проговорил мужчина с добротой в глазах, касаясь пальцами к мягенькой щеке.

«Ох, что это со мной?» – удивился сам себе старый воин – «Неужто и на своём веку, я могу… Влюбиться?»

Ощущения необычайной теплоты в груди и желание бесконечно смотреть в прекрасные серые глаза, говорили о том, что человек действительно начал влюбляться в сестрицу Синзингая.

От прикосновения её губ, внутри зажглось яркое и сильное пламя.

«Ох-х…» – поразился своим же чувствам Вейгер – «Я влюблялся множество раз, не зря у меня столько жён в прежней жизни. Но я уже позабыл, какого это, когда любовь в молодости.»

Остальные девушки и их оголённые телеса, вдруг стали какие-то чужие, бессмысленные, ненужные. Перерожденцу захотелось остаться на едине с белогривой красоткой. Слиться с ней в потоке взаимного любовного наслаждения. Но его член уже вовсю трахала разгорячённая, быстрая и неостановимая Сиановата. Другие волчицы навалились со всех сторон и не думали отпускать из непрерывных ласк. Возбуждённый до предела стояк высвободил повторный заряд, наполняя плотное влагалище стонущей волколюдки.

Всё, что оставалось человеку, это сосредоточится на возлюбленной и представлять, что он кончает в неё. Темноволосая малышка упала на бок, соскакивая с мужского конца и глубоко дыша всей грудью. Белое семя выливалось из неё через край. Главное условие для перерождения было выполнено. А значит времени в текущем теле у Вейгера оставалось всё меньше.

Бывший предводитель воинов Арахнура растолкал девок, нависших над ним. Дальше он быстро поднялся на ноги и повернулся ко всем спиной, кроме белогривой самки. Последнюю он неожиданно заключил в крепкие объятия и прижался носом к её уху на затылке.

– Моя снежная королева… Как жаль, что я не смогу прожить с тобой следующие годы. Знай, что я люблю тебя… И не имея возможности быть рядом, скорее всего, буду любить до конца своих дней.

Нежная, сладкая, мягкая, худышка, таяла в его бугристых твёрдых лапах.

– Я тоже люблю тебя, мой вождь. – хрипло проговорила она с милой улыбкой.

Их уста сомкнулись в долгом поцелуе. Вейгер больше не лез в неё грубо языком, страшась доставить дискомфорт.

Остальные дикарки глядели на парочку молча. Что они испытывали в тот момент? Возможно зависть. А возможно непонимание, как можно влюбиться в такую слабачку.

Ну а человек, случайно попавший в племя лесного народца, нашёл здесь гораздо больше, чем надеялся. И от того было в разы больнее осознание, что магия Призмы необратимо всё отберёт.

Ощущения бархатистой спинки под ладонью пропало. Перерожденец ослабил объятия и посмотрел на свою конечность. До самого локтя она исчезла, а за тельцем снежинки воздух уже наполнял ворох синих светлячков.

«Началось…»

Мужчина отшагнул назад на шатающихся ногах и заглянул в серые глаза возлюбленной. Та замерла с довольной улыбкой и словно бы обратилась в безжизненную статую. Ни дыхания, ни моргания век, ни какой-либо реакции на окружающий мир. Вейгер крутанулся и поглядел на прочих волчиц. Все они также застыли в своих позах и потеряли любые признаки жизни.

А тем временем, могучее туловище грохнулось на камни, тут же обращаясь в стаи магических огней. Людское сознание быстро померкло и переместилось в тёмную пустоту.

Том 1

Глава 4. Запретная любовь (часть 1)

Когда Вейгер пробудился, его новое тело находилось в какой-то неглубокой яме, доверху засыпанной опавшей листвой. Лежал он в положении свёрнутого компактного клубка – поза для сна доступная гибким зверолюдам, но не человеку.

Прежде, чем начать двигаться, предстояло разобраться в новообретённой памяти и раскидать по полочкам ворох мыслей. На передний план вылезла печаль связанная с основным сознанием. Прекрасной снежинке сейчас было за сорок. Она постарела и поблекла, а мужчина так и не смог вдоволь насладиться цветом её юности.

«Да уж, не привык я лишаться желанных женщин.» – подумал воин из прошлого.

Лишившись бонуса от дедовского разума, Вайтрамон стал худшим из бойцов на межплеменном турнире вождей. В бою он был так плох, что свои же соплеменники отказались его лечить и попросили чужого предводителя добить слабака. После такого эксцесса, наступили тёмные времена для Занзидара, которые, впрочем, быстро закончились, когда Синзингай пошёл на поправку, залечил пробитую лапу и победил в ежегодном состязании. Белогривый волк правил племенем ещё десять лет, после чего добровольно покинул пост, в угоду молодым претендентам. Снежинка родила от Вайтрамона двойню, но эти потомки подохли в возрасте двенадцати лет, в результате нападения бешеного дикорыка.

Вейгер поискал воспоминания о том, с кем водилась сестрица Синизнгая в последствии, но в памяти таких сведений не нашлось. Сыну Сиановаты было просто плевать на эту волчицу. Он за ней не следил и особого внимания не обращал.

«Ну всё… Возьми себя в руки!» – убеждал сам себя перержденец – «Будешь ещё ревновать какую-то тупую дикарку. Не так уж и хороша она была… В любом случае, сейчас она уже выглядит, как сухофрукт. Пора двигаться дальше.»

Теперь его звали Чачаунор и он являлся волколюдом из племени Занзидар, рождённым от чистокровной самки и тричетвертикровки самца. Как и в прошлые разы, тело принадлежало молодому парнишке, полному сил и энергии. Хотя бы это радовало человека, не успевшего забыть каково быть старым и дряхлым мужчиной предпожилого возраста.

Он распрямил ноги, руки и спину. Конечности упёрлись в стены земляной ямы. Немного покопавшись в листве, кобель вынырнул головой на свежий воздух. Время было – раннее утро. Локация – дикий лес с невысокими широколистными деревьями. Чача воспроизвёл в голове последние события вчерашнего дня. Прошлым вечером он собственноручно выкопал небольшое углубление под корневищем старого дуба и натаскал в лежбище листьев, для тепла, мягкости, сухости и маскировки.

Парень выбрался на зелёную травку близлежащей лужайки и окинул себя взглядом. Темноволосый, тощий, слегка мускулистый, вытянутый в рост, с не очень широкими плечами. Вернее не так… Это по сравнению с громилой отцом, он не так уж и широкоплеч. Но если брать средние показатели по миру, то его плечи таки довольно широки.

В районе поясницы классическая набедренная повязка волколюдов. На бедре кожанные ножны с костяным кинжалом. В ушах костяные серьги, а на шее дорогое по меркам лесного народца ожерелье, собранное из цветастых минералов. На спине длинные волосы заплетенные в две толстые косы, перетянутые верёвками на концах.

Язык во рту прикоснулся к десне и нащупал пустующее зубное ложе, справа от нижнего клыка. Этот резец выбили в драке ещё в детстве.

«Н-да-а… Опять сыночек в матерь.» – недовольно подумал Вейгер, лишившийся управления над здоровенной тушей с буграми железных мышц.

Теперь предстояло вспомнить, где он находиться, чем занят, и что вообще происходит.

Тридцать дней назад Чачаунор покинул родные леса и отправился на северо-восток, в глубины Забытых Земель. Все прошедшие три десятка суток он непрерывно двигался, удаляясь от территорий подконтрольных Занзидару.

«Если вспомнить вид с последнего дерева, на которое забирался мой внук, Остроконечные Горы располагались где-то на юге и были высотой в три пальца на вытянутой руке…» – рассуждал бывалый приключенец – «Пресвятой Зельдад, если я всё правильно понял, то до ближайшей людской деревни три месяца скачки верхом на хорошем коне! Ну и занесло же меня…. Хотел переродиться поближе к поселениям Арханура… Ага, как же! Нет, я бесова призма лучше закину тебя к ойровой матери на поклон, в такую задницу, где человеческая нога не ступала со времён создания мира!»

Дальше мужчина отыскал в подкорке причину, по которой Чачу понесло в подобную глушь. Три месяца назад, племена волколюдов из Сапфирового Леса и племена котолюдов из Забытых Земель устроили масштабную бойню в здешних краях, за право охотиться на златошёрстных ланей. Вернее, охотится они могли и так. Но просто волков расплодилось в последнее время уж больно много. И под таким надуманным предлогом кудлатые решили потеснить котообразных братушек из соседних угодий, пользуясь численным преимуществом.

Но, как оказалось, котолюды тоже неплохо расплодились. И получилось так, что в основной битве силы сторон были равны. Положив несколько тысяч сородичей, зверушки разошлись, оставшись каждый при своём, и снова занялись постоянной охотой и спариванием, в своих обжитых уголках.

Так вот, в одну роковую ночь, когда отряды вооружённых костяными заточками хвостатых воинов схлестнулись в ожесточённом противостоянии, Чачаунор был в их рядах и получил серьёзное ранение, в результате чего отступил с поля боя бегством. Теряя много крови, он нашёл небольшую речушку и решил зализать раны на её берегу. Другие волки не знали где он находиться и не могли никак помочь, а значит оставалось рассчитывать на свои силы и, после выздоровления, уже пытаться, как-то выбираться к своим. Ослабленный и уставший парень уснул прямо на влажной береговой гальке.

Ранним утром юноша проснулся от прикосновения острого лезвия. Он разлепил веки и увидел котолюда, прижимающего к его шее кинжал. Это была молодая, синеволосая девушка воительница.

Между ними состоялся разговор и выяснилось, что она тоже сильно ранена. В итоге, киса пощадила кобеля и не стала его убивать, в обмен на обещание, что он и сам не тронет её. Следующие три дня, они боролись со смертью вместе. Помогали друг другу и словом, и делом, поддерживали и выхаживали недавнего кровного врага. Постепенно между двумя зверолюдами зародилась особая связь. Чего уж таить, Чача втюрился в обаятельную милую кошечку по самые уши. И она, кажется, отвечала ему взаимностью.

Но, естественно, никто из племени котов или волков, ни за что в жизни не понял бы и не принял бы такого поступка. Между этими родами зверушек-полулюдей существовала давняя въевшаяся под шкуру вражда. А значит влюбленные не имели возможности привести своего партнёра в родное племя. Также они оба понимали какие сложности их ждут в связи с подобными отношениями. Но ничего поделать с собой не могли.

Окончательно выздоровев, сладкая парочка договорилась разойтись по домам и попрощаться с родственниками, раз и навсегда, а потом вернутся к тому же месту, где они впервые встретились. После этого Чачаунор и Шанхаята собирались отправиться к друиду Авайнору и просить у него защиты для их маленького и независимого союза.

«Ойрово отродье! Романтики бесовы! Тупые малолетки!» – бесился Вейгер, понимая, что теперь ему нужно переться к той реке и брюхатить кошкодевочку, чтобы переродиться в следующем теле.

Любви своего отпрыска к случайной лесной котолюдке он не разделял, и для него она являлась не более, чем очередной девкой для ебли.

Мужчина снял с шеи ожерелье из минералов и выкинул его в кусты. Потом достал из мочек серьги и отправил их туда же. Тягаться с бабьими украшениями славному воину было не к лицу. Единственную побрякушку, которую Вейгер Брод признавал достойной ношения, надевали на голову королям Арханура и называли короной короля Арханура.

Внутренние ощущения волка подсказывали, что до конечного пункта назначения оставалась ещё половина дня хода. В пустом животе заурчало, а пересохшие губы потрескались. Так организм намекал на голод и жажду. Вот только Вейгер не умел охотиться, как зверолюды, с пустыми руками. Для поимки дичи ему требовалось копьё и быстрый скакун, или лук и колчан стрел. Питаться же грибами и лесными ягодами подобно людям, дикие хищники не могли.

«Можно воспользоваться врождёнными инстинктами и опытом нового тела, и попытаться поймать, что-нибудь не очень крупное…» – подумал мужчина, понимая, что других вариантов у него всё равно нет. – «Может удасться найти нору с ежом или зайцем… Точно, у меня ведь есть обоняние волка! Принюхаюсь, и запахи укажут мне путь.»

Палитра ароматов в лесу оказалась поистине богатая и разнообразная. Перерожденец мог распознать определённые слои летучих веществ и определить их расположение в трёхмерном пространстве. Для человеческой половины такой опыт был чем-то удивительным и совершенно неизвестным. Чтобы эффективно идти по следу, требовалось постоянно вертеть головой и быстро вдыхать очень много воздуха. Увлёкшись новообретённым навыком, парень довёл себя до опьянения кислородом и лёгкого головокружения.

«Та-ак…» – задумался Вейгер, присаживаясь на короткий отдых под деревцем – «Это всё хорошо. Но, раз уж мне предстоит голыми руками ловить дичь, следует хотя бы немного размяться после сна, а ещё выяснить физические способности этого тощего сорванца. Силы в нём будет явно поменьше, чем в Амоне.»

Мужчина начал с медленной пробежки. Когда мышцы немного разогрелись, он ускорился. После двух минут движения по пересечённой местности на средней скорости, Чача обнаружил, что энергичность в теле не убавляется, а наоборот, кажется, только прибавляется. Тогда он разогнался на полную и его когтистые ноги безудержно замахали взад-вперёд, увеличивая длину шага до трёх метров. Судя по проносящимся мимо стволам, волколюд чувствовал в себе силы потягаться с лошадью, скачущей галопом.

И тут он понял, что может ускорится ещё больше. Старый воин отдался звериному началу, наклонился вперёд и принялся отталкиваться от земли не только ступнями но и ладонями, быстро сгибая и разгибая спину. После этого, бег развился до каких-то невообразимых показателей. В таком положении, Вейгер мог бы поклясться, что обогнал бы лучших породистых скакунов из королевских конюшен Мильдхорна.

Оттолкнувшись ногами, волколюд взлетел на горизонатльнорастущую ветку низкого дерева. С неё, используя инерцию, он перескочил на следующую, а оттуда, продолжая работать ногами и руками, уже запрыгнул на третью. Дальнейший путь скоростного зверя продолжался по спутанным размашистым кронам. Преодолев около полутора десятка деревьев, Чачаунор в кувырке приземлился на землю, на широко расставленные лапы, и мгновенно нанёс три молниеносных удара когтями.

«Зельдадова борода! Какой же он быстрый и энергичный!» – радостно изумился мужчина.

Ему тут же захотелось проверить, насколько лесная тварь будет эффективна в бою. Достойного противника под рукой не оказалось, но были человеческие память и воображение.

Темногривый парнишка подошёл к толстому дереву и представил, что перед ним демон скорости из Лабиринта Забвения. К сожалению, в воспоминаниях сохранилось слишком мало сведений об этом жутком существе. Делать нечего, пришлось воображать Синзингая, с которым перерожденец дрался буквально вчера. Хотя бить белого волка, даже в фантазии, не хотелось ни Вейгеру, ни его внуку. Оба испытывали к легенде Сапфирового Леса глубочайшее уважение.

«Тогда, допустим, у нас тренировочный спарринг…» – добавил небольшое условие мужчина, снимая с себя моральные издержки.

Удары прямыми пальцами с разных направлений обрушились на сухую твёрдую кору. Тем временем, перед глазами зверолюда стояла картина в виде неудержимого бойца в безрукавке, способного ловить ладонями выстрелы из арбалета и тут же запускать снаряды обратно. Белогривый самец ловко парировал выпады противника, не оставляя и шанса на прямое попадание по себе. Постепенно движения обоих ускорялись и не было пределов, этой эволюции.

Очень скоро, Чача достиг результата Амона заключающегося в двадцати безупречных ударах в секунду. К этому моменту кора на стволе закончилась и под натиском чёрных когтей отлетали уже желтоватые щепки.

«Мало!» – подумал Вейгер – «Это тело может больше!»

Горячий пот стекал по волосатой коже на дыбящихся мышцах. Конечности юноши вошли в режим, когда сопротивление воздуха деформировало кожу. От невообразимой скорости верхние лапы изменили форму и обратились в два расплывчатых извивающихся щупальца.

И вот, благодаря чудовищной нагрузке, порог был пробит! Двадцать один безупречный удар в секунду! Двадцать два! Двадцать три! Двадцать четыре! Двадцать пять!

Тут крона столетнего древа задребезжала, словно от землетрясения.

Двадцать шесть! Двадцать семь! Двадцать…

Чача, ощутил, что лёгкие не могут зачерпнуть воздух, потому что мышцы торса сдавили грудную клетку. Он достиг двадцати восьми идеальных ударов в секунду лишь на мгновение и сразу выдохся.

Парнишка плашмя упал на траву, глубоко дыша и глядя в небо. Полупрозрачные струйки испаряющегося пота вздымались от его кистей и предплечий. Зверь сумел раздербанить половину ширины ствола, и продолжи он в том же духе, то срубил бы прочное растение без помощи топора или пилы.

Вейгер поднял руку к голове и смахнул капли пота с бровей, чтобы те не скатывались в глаза. Параллельно он заметил перемену в своём теле. На среднем пальце левой руки обломался острый коготок. Видать не выдержал безумной нагрузки, возложенной на него великим воином. В молодости арханурский полководец сломал много стальных лезвий, пока ему наконец не подарили заколдованный меч. Уж тогда его соперники познали всю мощь стадвадццатикилограмового богатыря. Ну а в случае с тощим и ловким волком, можно было делать ставку на скорость и манёвреность. Этими характеристиками мужчина тоже отлично владел и реализовывал их на практике.

«Будучи Чачаунором, я бы победил Синзингая без каких-либо хитростей.» – рассуждал перерожденец – «Уж прости, кудлатый, но легенда какого-то отсталого народца не тянет против легенды всего Драугфага.»

Выяснив возможности нового тела, мужчина задумался над дальнейшим планом действий. Не помешало бы утолить голод и жажду. А ещё требовалось попасть на встречу с синеволосой котолюдкой Шанхаятой и заделать с ней котопса. Взвесив все за и против, опытный приключенец решил в первую очередь добраться к обусловленному месту и разведать обстановку. Может спутница уже давно явилась туда и ждёт его, чтобы угостить кипячённой водой и приготовленной на костре пищей. Хотя, скорее она скажет попить прямо из ручья, а потом поделиться куском сырого мясом. Они ведь оба дикие зверолюды, а не деревенские подростки.

Если девушки на месте не окажется, можно оставить ей какой-нибудь знак, а самому пойти охотиться или рыбачить. Оттягивать же момент встречи, не имеет смысла. Возможно удасться по быстрому спариться и надобность в поиске пропитания вовсе отпадёт.

«Пресвятой Зельдад, дай мне удачи, переродиться поближе к людям…» – коротко помолился своему верховному божеству арханурец.

Отдохнув после испытания на скорость, волк поднялся и поскакал на четвереньках дальше. Темногривый юноша не жалел сил, потому что желал поскорее найти единственную привлекательную самочку на многие километры вокруг. Также он не расслаблялся и анализировал все долетающие до слуха звуки и распознаваемые обонянием запахи. А вдруг, по пути встретиться недоеденная кем-то падаль и получится хотя бы косточки погрызть? Старинный нетронутый человеком лес всегда полон сюрпризов.

Около полутора часа он непрерывно бежал, после чего всё-таки решил присесть на передышку. Поводом для остановки стала небольшая мутная лужица, из которой Чача не удержался и выпил несколько глотков. Ощущая скрежет песка на зубах, Вейгер оправдывал своё поведение следующими мыслями:

«Ну подхвачу я здесь желудочных червей и что? Звереныш всю жизнь хлебал, где получится. У него и так, наверняка, полные кишки паразитов. Да и не долго мне в этом теле осталось…»

Он отдышался и снова побежал, чувствуя, как внутренности сжимаются от голода. Хотя, с утолённой жаждой стало существенно легче. Но на этот раз, парень не пробыл в движении также долго. И причиной была не усталость. Через десять минут скачки по зарослям, волчий нос уловил запах сырого мяса. Судя по яркости аромата, тушку разделали совсем недавно и лежала она где-то недалеко.

Волколюд вынул кинжал из набедренного чехла и отныне ступал максимально бесшумно. Спустя полсотни метров в направлении к источнику запаха, нос Чачи рализичил ещё один важный аромат, хорошо известный, как разуму деда, так и разуму внука. Так воняли болотные орки – отродья такие же мерзкие и жестокие, как горные гоблины, но к тому же ещё и чертовски сильные, и от того, жутко опасные.

Вейгер посуровел, очищая мысли от всего, кроме хладнокровного, праведного гнева. Всей душой он ненавидел этих тварей, служивших Чантрахару Бессмертному и положивших в могилы тысячи его соратников в десятилетней войне.

Том 1

Глава 4. Запретная любовь (часть 2)

Чача прошёл по лесной чаще ещё двести метров в полуприседе, пристально смотря под ноги и аккуратно переставляя стопы, чтобы случайно не захрустеть чем-нибудь ломким. Сознание предельно сконцентрировалось на звериных органах чувств. Волчьи зрение, слух и обоняние старательно улавливали мельчайшие детали окружения. Запахи усиливались, что говорило о приближении к их источнику. В момент, когда едкая вонь окончательно забила ноздри, парень понял, что нужно остановиться, бдительно осмотреться и прислушаться.

На самом краю восприятия, он уловил мерзкое гуммозное чавканье, напоминающие звуки ударов лопаты по влажному калу. Молодой самец продолжил двигаться навстречу к неизведанному. Ему очень хотелось засечь предполагаемого противника первым, но в этом могла помешать раскинувшаяся впереди поросль высоких кустов. Преодолевать её пришлось ползком, чтобы не зацепить тянущиеся вверх ветви с шелестливой листвой.

За кустарником показалась равнина, закрытая от солнечного света плотным пологом переплетённых древесных крон. Здесь пространство просматривалось на метров пятьдесят вглубь, что позволило волколюду засечь, едва заметное движение вдалеке. Чей-то лысый затылок изредка выглядывал из-за широченного поваленного гнилого ствола и быстро исчезал обратно.

«Попался, гадёныш!» – обрадовался Вейгер.

Когтистые пальцы поудобней перехватили костяной кинжал в ладони. Чача мог бы подкрасться к ублюдку ещё ближе, продолжая сохранять режим бесшумности. Но старый воин не видел смысла так затягивать. Скорости волка-ловкача должно хватить, чтобы атаковать без последствий. А в случае непредвиденных обстоятельств, можно дать дёру и никто не догонит.

Парень выпрямился в полный рост и сорвался с места. Топот его лап зазвучал в тихом летнем лесу, как гром среди ясного неба. Морда с мелкими жёлтыми глазками, обтянутая тёмно-зелёно-болотно-коричневой кожей, выглянула из-за поваленного дерева. Из огромной пасти, острыми концами вверх торчали два длинных клыка. Жирные губы лоснились от свежей крови. Приплюснутый широкий нос морщился злобными складками. Лысый узколобый череп исполосовали множественные царапины, ссадины и шрамы. Это точно был болотный орк и Чача застал его за трапезой.

Противник подскочил на ноги и показал целиком свой грузный массивный торс. Толстые лапищи с кистями на уровне колен, панически заметались по поясу с подвешенным за петлю оружием. Пока орк увидел, осознал и среагировал, скоростной волк преодолел большую часть расстояния между ними.

Кудлатый парнишка грозно зарычал, чтобы намекнуть: «я уже близко!», и ещё больше напугать презренную тварь. Это сработало, но не то чтобы в пользу, а скорее во вред. Клыкастый уродец понял, что не успевает освободить свой короткий ржавый меч и наклонился, подхватывая с земли увесистый деревянный дрын.

Вейгер не сдержался и громко выкрикнул:

– Сдо-охни-и-и!!!

Слово произносил он конечно же на орочьем наречии, чтобы жертва поняла посыл.

От неуклюжего замаха деревяшкой в район груди, зверолюд уклонился перекатом по земле. Выровнялся парень уже сбоку от вонючего зелёного громилы. Пока инерция уносила его дальше, зверёныш нанёс один короткий удар в шею, погружая лезвие по рукоять и тут же вынимая его. Кровь похожая на болотную жижу хлынула из открытой раны. А тем временем темноволосый самец всего за секунду удалился на десять метров от точки контакта.

Орк перехватил горло лапой и обернулся, дёргая за рукоять своего клинка. Увидев, как далеко убежал противник, он опешил.

Чача резко крутанулся и затормозил, проезжая ещё метра два и вспарывая почву когтями на ступнях. В отличии от тупого громилы, он не растерялся. Скорая оценка ситуации подсказывала, что поблизости нет других болотных тварей и они сражаются один на один. А значит костяной заточкой можно пожертвовать в рискованном броске.

Замах тощей лапы метнул нож с заправским мастерством, отточенным многолетней практикой. Снаряд попал остриём точно в маленький злобный глаз и вынудил узколобую башку слегка откинуться назад. Это ранение сбило очередную попытку достать из петли ржавый меч и похоронило последние надежды на сопротивление.

Волк разбежался и подпрыгнул, выбрасывая вперёд две ноги. Удар ступней протаранил широкую орочью грудь, отбрасывая тяжёлую тушу спиной на землю. Прошло мгновение и Чача вскочил на четыре лапы, а противник успел лишь жёстко грохнуться и хрипло простонать.

Неостановимый волколюд напрыгнул на развалившееся зелёное тело, нанося пять поочерденых кромсающих взмахов когтями. Торс, шея и лицо уродца покрылись глубокими порезами. Уже после атаки, тварь рефлекторно закрылась руками и завопила, застонала, зарычала. В общем, издала характерные для орка в подобной ситуации звуки. Тогда кудлатый парень в один мощнейший выпад всадил ему четыре пальца в грудную клетку. Когти пробили щит из костей и мышц, и поразили сердце, расположенное слегка правее, чем у людей. Конечности существа задёргались в предсмертной агонии, а потом обмякли.

«Живучие, как и всегда.» – подумал Вейгер, вспоминая, как арханурцы рубили оркам бошки, чтобы те повторно не оживали во время боя.

Кобель вынул кинжал из глазницы поверженного противника и вытер его об землю. Дальше он осмотрел истерзанную жертву болотной твари. К удивлению перерожденца, это был эльф мужского пола в грязном бирюзовом кафтане. Его глотку вспороли, а брюхо выпотрошили. По запаху и внешним признакам, Чача мог бы сказать, что убили эльфа не ранее сегодняшнего утра. Нанести смертельную рану мог и какой-нибудь забрёдший зверолюд, а орк просто нашёл труп и решил сожрать.

«Судя по длине и углу изгиба ушей, этот юноша не из Силинграда.» – размышлял Вейгер – «Тамошние эльфы больше похожи на людей из-за многих веков смешения крови. А у этого даже глаза какие-то слишком крупные… Похоже он из какого-то неизвестного мне поселения, скрытого в Забытых Землях. Выходит в глубинах неразведанных лесов есть народы, о которых людям ничего неизвестно. Да и в памяти волколюда о таких эльфах ничего нет. Хотя в ней в целом, не очень-то много знаний…»

Мужчина залез в эльфийские поясные сумки и карманы на кафтане. Все они оказались пусты. Тогда он обыскал тело орка и в его-то подсумках уже обнаружил вещи обоих покойников. Первым делом он забрал себе первоклассный эльфийский кинжал из качественной стали, заколдованный на устойчивость к слому, ржавению и затуплению. От чар его лезвие переливалось оранжево-феолетовым градиентом. На деревянной рукояти было написано слово «ухо». Вейгер знал эльфийский, но всё же с трудом различил иероглиф, изображённый как-то странно, по другому, нежели писали в Силинграде. Он также догадался, что такое прозвище клинку дали из-за изогнутой формы, повторяющей очертания уха дикого эльфа.