Текст книги "Г.Р.О.М. 4 (СИ)"

Автор книги: Никита Киров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Брать надо, гада этого, – Седов скрипнул зубами. – Или… при попытке сопротивления.

– Надо. Но не прямо сейчас. С паршивой овцы хоть шерсти клок, и он ещё поработает.

Я полез под сиденье и достал оттуда свёрток. Матёрый опер с удивлением его взял. Внутри – пистолет ТТ и два окурка в пакете.

Эти сигареты курили Гантимуров и Филиппов на квартире проститутки. А ствол – тот самый, который мы достали для этого дела. Выпущенная из него пуля подложена в морг, так что этот ствол сейчас по документам тот, из которого убили Жеребцова.

Пусть оружие найдут у маньяка. Следствие быстро разберётся, что это за пушка.

– С тобой пойдут Валера и Костя, – сказал я. – Ты с ними, как официальное лицо, на случай, если кто докопается, мол, чоповцы оказывают содействие правоохранительным органам. Увидишь маньяка – вопрос реши быстро, сам знаешь, как с такими лучше поступать. Отпишешься потом, сомнений ни у кого точно не будет, что ты по делу стрелял, улик там будет – выше крыши. А потом на пенсию уходи.

Ну, Седова пора вводить в группу активнее. На нём уже был Режиссёр, так что зверюгу он вальнёт без сомнений, как только убедится в его виновности, заодно срубит палку напоследок и избавится от опасного маньяка. И ещё – спасёт Ярика.

Всё в одном, как и привыкли.

Я свяжусь с Гантимуровым, чтобы он позвонил своим чекистам и отправил их сюда. Передал, что там якобы моя встреча с Некрасовым. Они или пойдут ставить жучки, или решат меня валить до начала встречи. Потому что поймут, что их планы рушатся из-за меня.

Но внутри они нарвутся на маньяка, который там будет находиться в своей стихии. И он параноик, всегда ждёт нападения. Так что коррумпированные силовики нарвутся на кого-то опаснее, чем они сами.

Может быть, они таки завалят зверюгу, может быть, он застанет их врасплох и перебьёт сам. При необходимости остальных зачистят Валера с Костей, а Седов поместит туда улику в виде пистолета и сразу её оформит.

Ведь нужно зацепить и двух продажных ментов, чтобы выставить их соучастниками маньяка, а заодно – убийцами Жеребцова. Неважно, убил коммерсанта Новиков или те два «рыбака». Они всё равно знают, что дело нечисто, но подкинули ствол всё равно.

А ведь они же оформляли труп убитого бомжа, и они же подкидывали ствол Ярику. А этот ствол отстреляют и сразу сделают выводы, что они сообщники, не отмоются никогда и поедут с Рустемовым на одну зону. Их даже не будут слушать, когда они скажут про расследование ОСБ. Всё сойдётся против них.

А «рыбаки» будут на маньяке, не будет сомнений, что это он их прибил. Обвинять будут его, не нас.

Может выйти избавиться от кучи гадов за раз, если всё будет отрепетировано и продумано.

Ну, детали как всегда на мне.

И на этом мы не заканчивали. Вечером я заехал к Иванову домой. Его самого не было, но его сын передал мне картонную карточку с номером телефона.

Контакт с боевиками, как и обещал Иванов. Нужно натравить их на Шаха, а Шаха – на них, и уже была идея, как это сделать. И продумать другие детали большого и сложного плана. Но он уже начал крутиться.

А чтобы всё сработало, мне нужен Костя…

* * *

Управление Федеральной службой безопасности по Бекетовской области

– Принёс? – недовольно спросил майор Вербицкий. Высокий мужчина в очках с громким стуком поставил кружку на стол.

– Вот как знал, Никита Андреич, – капитан Соколов положил перед начальником диктофон. – Что они в кабинете оперов говорить будут, где вы сами с ним разговаривали. Вот и поставил жучок там, а один оперок, который мне стучит, всё включил и микрофон на шкаф положил. Вот как кассету вытащили, я сразу к вам прибежал!

– Врубай, – Вербицкий показал на аппарат.

Соколов, невысокий худой мужик с синими от частого бритья щеками, нажал на кнопку, и маленькие катушки начали вращаться. Раздалось шипение, потом какое-то время была тишина. Соколов прокрутил запись. Наконец, послышались шаги, заскрипел стул.

– А слышно как чётко, – Соколов заулыбался. – Японский микрофон там был! Импортный!

Стул заскрипел ещё раз, потом раздался душераздирающий смех и скрип.

– Это чё? – спросил Вербицкий, посмотрев на подчинённого поверх очков.

– Да там игрушка дебильная китайская стояла. Катнёшь её – она ржёт, – Соколов хмыкнул.

– Серьёзнее будь, Артём. Дело важное.

Неестественный маньячный смех на записи стих, стало слышно разговор братьев Коршуновых. Они говорили тихо, но часть реплик всё равно записалась на качественную аппаратуру.

– А сейчас про мокруху вообще тишина, – говорил младший брат, – только про волыну, да и то, адвокат говорит… будет выбивать в понедельник… Косяк упорол, да, спрашивать за него… Но чё-то они мне сыпанули в водяру… А там прикинь, все – уркаганы, в портаках, синие! Минимум по две ходки у каждого…

– Ладно, давай к сути, – донёсся голос старшего.

И снова раздался смех, зловещий и закатывающийся, как у маньяка. И он не прекращался, а что говорили на его фоне, разобрать уже было невозможно. Соколов покраснел от стыда, начал проматывать, но смех звучал долго, пока братья не распрощались.

– Прибью, нахрен, – сквозь зубы проговорил Вербицкий. – Ты чё, издеваться сюда пришёл, шутки шутить?

– Да Никита Борисыч… кх-м!.. – Соколов откашлялся. – Никита Андреич! Простите… Я просто не проверил, вы же говорили сразу к вам, я и…

– И что дальше? – майор полез за сигаретами. – Дело с Жеребцовым разваливается, менты твои – косячат. Подкинули что-то не то. Или это Новиков облажался?

– Я им тот ствол дал! Тот самый, я-то знаю! Напутали, может.

– Напутали… – передразнил майор. – На адвоката наехали? Отправь к нему Новикова с битой, скажи, только чтобы оперативно всё отработал. И без мокрухи на этот раз. Надо, чтобы Коршунов-младший понимал, что кроме нас никто его не вытащит из СИЗО. И что-то блатные с ним вась-вась, я смотрю, разберись, чтобы подсадили к кому надо.

– Занимаюсь, Никита Андреич! – Соколов вытянулся, как военный. – Там просто накладка вышла, говорят, что-то Монгол вдруг заинтересовался им.

– Пусть коллеги его отвлекут, – Вербицкий отмахнулся. – Что-нибудь найдут на него, чтобы некогда ему было вмешиваться. Что ещё?

– И менты только что подсказали, что брательник Коршунова на каком-то складе собирается встречаться с Некрасовым из РУБОП. Туда поедем с Петренко, там жучки поставим. А если наткнёмся на самого Коршунова в одиночку – возьмём и допросим… ну и дальше по обстоятельствам, чтобы не мешался. Новикова берём на этот случай. А потом адвокатом займёмся, и второго Коршунова в нужную камеру переселим, чтобы запел.

– За дело, – проговорил Вербицкий и бросил недобрый взгляд на диктофон.

Глава 9

Я знал разных чеченцев за свою первую жизнь. Кто-то был военным, кто-то гражданским, кто-то ментом.

Помню, как в своей командировке на Северный Кавказ познакомился с двумя омоновцами. Оба были родом из Гудермеса, оба – родные братья. В каких-то связях с боевиками замечены не были, наоборот, даже действовали против них, и очень эффективно, не давали бандитам послабления. Да и сами боевики их ненавидели особенно люто, постоянно стремились убить.

И была у них особенная черта. Если рядом был я или кто-то ещё из командированных, то они никогда не говорили между собой на чеченском, только на русском, чтобы мы их всегда понимали.

Но люди бывают разные. Есть такие, как эти два брата Гуноевы, а есть такие, как Шах и Мага – интриганы, бандиты, которые даже своих легко сдают и уничтожают. Ну и действуют против нас.

На первый взгляд нам выгоднее, чтобы во главе банды встал Шах. Мага часть дохода передаёт брату и помогает ему в поставках. Армия Ичкерии – не единый механизм, это собрание множества кланов, и у каждого свои пути заработка и поставок, у них нет централизации.

И чем дольше они варятся в своём соку, тем меньше у них останется единства. Кто-то уже грызётся с соседом, а кто-то уже вовсю ведёт переговоры с федералами, понимая, что во вторую войну результат будет иным.

Так что Шах отправлять туда деньги и оружие не будет.

Но это на первый взгляд выгодно. По-настоящему нам нужно одно – ликвидировать ОПГ, задействуя все возможности, как легальные, так и нет.

Я и задействовал. У меня были нужные номера, знал, куда звонить, понимал, кого и с кем стравить. Была точка, была команда, была цель.

Взял с собой Костю. Мы с ним торчали рядом с таксофоном в стороне от центра. Скоро стемнеет. Я вставил карточку и набрал номер. Номер Шаха мне подсказал Седов, вычислил один из его информаторов.

Лучше бы встретиться с Шахом лично, но это невозможно: он залёг на дно где-то в городе, ходит с трудом из-за ранения, и до ужаса боится снайпера, который и прострелил ему ляжку. Вся ОПГ боится этого стрелка.

Начал я с Шаха. Обратил внимание, что трубка висит на одних соплях, в паре мест её заклеили синей изолентой. И это хорошо, качество звука будет очень плохим. Пригодится.

– Говори, – раздался чей-то грубый голос.

– Передай Шаху одну вещь, – сказал я. – Мага сотрудничает с ФСБ, всё рассказывает одному майору.

– Кто говорит? Откуда у тебя этот номер?

– Меня прислали вместо Веселовского, разгребаю за него бардак. Дай трубку Шаху.

На том конце провода произошла заминка, кто-то с кем-то начал спорить. Я в курсе, что Веселовский работал с Шахом, пытаясь обезопаситься от угрозы со стороны Джабраилова, но в итоге Шах Веселка и прикончил, когда получил доказательства, что Веселовский замыслил против него недоброе. Ну… вернее, доказательства, составленные так, чтобы Шах сделал нужные нам выводы.

– Я слушаю, – наконец ответили там. Акцент был очень сильный.

– Вот и слушай, Шах, второго шанса не будет.

Я говорил не как блатной или мент. Пытался копировать интонации чекистов, чтобы до Шаха дошло, что к чему. Говорил быстро, чтобы он не успел обдумывать.

– Веселовский действовал сам, но раз у него ума не хватило нас в курс поставить, то поступить ты был волен так, как тебе нужно. Про него можно забыть. Но банк, сам знаешь какой, хочет с тобой поработать дальше. Слышал про майора Вербицкого?

– Слышал. Но кто…

– Не перебивай. Мага ему дал на тебя расклад, но Вербицкий готов договориться с тобой. За сто тысяч он смоет всё это в унитаз.

– Это интересно, но…

– Раз «но», то могу положить трубку, а потом, когда Мага выйдет, связаться с ним. Банк может и на тебя ставит, но лично мне неважно, кто будет с нами сотрудничать, Джабраилов или Шахтамиров. А от моего мнения в этом вопросе многое зависит.

– Ты постой, брат, куда торопиться, – голос стал довольным. – Сто тысяч… не рублей же?

– Сам понимаешь, что нет. Я буду встречаться с Вербицким, будем обсуждать этот вопрос, но из своего кармана платить не буду. Можешь отправить человека с деньгами, майор всё сделает.

– Э, не… – он снова усмехнулся, думая, что перехватил инициативу. – Сам приеду. Поговорим с ним.

– Ты мне условия ставить будешь? – я хмыкнул. – Отправляй человека, решим всё быстро. Перезвоню и назову место.

– Договорились.

Голос у него моментально стал ледяным. Если не поедет сам, то отправит всю свою бригаду, чтобы наказать за дерзость. Да и опасается, что майор мог запросить меньше, а я просто положу излишек суммы себе в карман. Но пусть едет сам или отправляет людей, неважно. Когда лишится бригады – потеряет влияние, его сожрут свои же.

– А вот теперь будет сложно, Костя, – сказал я, когда положил трубку. – Нужно позвонить тем боевикам. И говорить с ними на чеченском. Сможешь?

– Д-да сложновато б-будет, – он нахмурился.

– Если не сможешь – позвоню сам. Но если говорить с ними будешь ты, ещё и на их языке – сработает лучше.

– Ладно, п-попробую, – Левитан выдохнул.

– Расслабься. Ты же поёшь хорошо, без запинки.

– Там другое.

Он заикается намного меньше, чем раньше, но всё равно бывает. И акцент у Левитана будет русский, но тут нам на руку сыграет почти оборванный кабель, на скрутках. Могут списать любые проблемы на качество связи.

Мы набрали номер, полученный от Иванова. Не отвечали долго.

– Слушаю, – наконец сказал кто-то с явным недоумением.

Костя говорил медленно, шумно дышал, будто тщательно обдумывал каждое слово перед тем, как произнести. От напряжения он аж вспотел. Разобрал я только «Ассаламу алейкум», а дальше он говорил то, что я ему подсказывал, что Шах работает с ФСБ, что у него встреча с майором, чтобы дать расклад на Магу, чтобы он уже никогда не вышел на волю. А звонит – один из подручных Маги, поэтому и надо было говорить на чеченском.

Сказав всё это, Костя не стал ждать подтверждения, а просто повесил трубку, якобы торопился. Но им придётся ехать, рискнуть, или всё пропустят. Возможно, сначала выйдут на разведку, потом засядут, будут изучать обстановку, и после этого решат, что дело того стоит.

Пусть появятся там раньше, увидев Шаха и майора, будут действовать. Да и мы тут плеснём бензинчика. Главное – следить, чтобы никто не наткнулся на позицию Хирурга, но там прикрывает Абхаз.

Так, часть участников может появиться на точке. Теперь вспоминаем старый анекдот, о котором я часто думал – осталось уговорить Рокфеллера.

Мы отъехали к другому таксофону, неподалёку отсюда. Номер Вербицкого у меня был, остался от ментов. Рабочий, но если он дома, у меня есть и домашний, нашёл в справочнике.

Он оказался в кабинете. Работает допоздна. Или, скорее, что-то мутит против нас, явно не сидит без дела.

– Вербицкий, слушаю, – раздался усталый раздражённый голос.

Я набрал воздуха в грудь.

– Ты чё, офонарел, гэбэшник? Попутал? Ты чё, на брата моего наехал?

От такой наглости майор даже ничего сказать не мог несколько секунд.

– Коршунов, это ты? Ещё слово – вместе с братом сгною! В пресс-хате закрою! Ты хоть знаешь, чё это такое?

– Ты слушай сюда, – продолжал давить. – Ты конкретно попутал, серьёзных людей зацепил. Брата вытащить надо. Подваливай-ка ко мне, порешаем вопросы…

– Я щас наряд вызову ментовский, упакуют тебя…

– Ты не понял? – перебил я, но голосом помягче. – Ты чё, не догоняешь, какие вопросы решать будем? Тут со мной сын, сам знаешь чей, – я имел в виду Дениса Александрова. – Вот и давай по тихой решим. Брата отпустишь – порешаем с чем надо вопросы.

– Вот как, – Вербицкий усмехнулся, думая, что смог надавить. – Вот ща подъеду – обсудим. Куда ехать?

– Перезвоню – скажу.

– Ты чё…

Я положил трубку. Не, ещё рано говорить ему о точке, пусть там боевики сначала засядут. Когда Вербицкий узнает, куда ехать, будет вызванивать своих подопечных, но не дозвонившись до них, будет действовать сам, чтобы не упускать момент. А подопечным будет не до него.

Приговор уже вынесен, с этими товарищами уже всё понятно.

На высокой скорости мы поехали к тем складам на заброшенном молокозаводе, которые я сегодня показывал Седову. Остановил «Марковника» у одного из складов, поставив на видном месте, чтобы его сразу засекли, а после мы с Костей торопливо спрятались за одним из зданий. Замок на складе вскрыт, чтобы тот, кто нужно, попал внутрь. Причём вскрыт должен был быть тихо, чтобы тот, кто внутри, этого не услышал.

Там нас уже ждал Седов и Валера. Валера уже одет по всей форме группы: в вязаной шапке, которую можно раскатать вниз, чтобы получилась маска, в бронежилете, и с автоматом. Седов – в своей обычной рубашке и джинсовой жилетке, но в кобуре у него был не табельный ПМ, а ТТ, тот самый, который мы превратили в улику, подбросив пулю в морг. Сегодня из него сделают последние выстрелы.

– Какой-то мужик стрёмный зашёл, – объявил Валера. – Как ты и говорил. Заперся, но мы с Сергеичем замочек открыли.

– Он не ушёл? – спросил я.

– Так внутри и сидит.

Костя начал торопливо облачаться в экипировку. Мне это не нужно, я скоро уеду, как только увижу, что ловушка захлопнулась.

Нужный нам склад выделялся в сумерках. Был я там, когда брали Зверюгу, и внутри там всё было, как в фильмах ужасов. Но не в таких, которые показывали, чтобы пощекотать нервы, а в других: мрачных, кровавых и тяжёлых.

Я видел разных людей, хороших и плохих, но познакомившись со Зверюгой поближе, одно я мог сказать точно – однажды я видел монстра в человеческом обличье. В тот самый день, когда его притащили ко мне на допрос.

Но его история закончится раньше, так и не став городской страшилкой…

Левитан дал знак, а опер Седов выдохнул и поднял руку, будто хотел перекреститься, но на деле просто поправил кобуру. А у него своего позывного нет, он же не участник боевой группы. Хотя с этого дня он действует активнее, чем обычно, и позывной ему будет нужен. Всё равно уже не слезет с крючка, ведь прекрасно знает, что ему нужно сделать. У него тут основная причина для появления, чтобы сработал с уликами, как нужно, чтобы никто ничего не заподозрил, а наоборот – даже самый скептичный следователь поверил в нашу версию. Ну и Зверюгу хлопнет при попытке бегства, если маньяк вдруг одержит победу. А если победит кто-то из людей Вербицкого – вопрос закроет Костя.

А у склада остановилась зелёная восьмёрка с номером «229». Та самая, что не так давно следила за Некрасовым. Оттуда выбрались два мужика, один постарше, низкорослый, другой помоложе, высокий и худой, а с заднего сидения с трудом вылез пожилой усатый мужик в сером камуфляже. Солидное пузо ему мешало. В руке он держал короткую биту. Похоже, шёл за мной.

Чекистов в лицо я знал, но фамилии не помнил, а вот пузатый, должно быть, тот самый Новиков, о котором говорил Ярик. Главный подозреваемый в убийстве Жеребцова. Ну а то, что его взяли с собой, это подтверждало.

Морда у него знакомая, он как-то попадался нам на мокрухе. Было два трупа, заказуха в подъезде, причём один – случайный свидетель, который на свою беду не вовремя вышел вынести мусор.

Какой же год это был? 2003-й, кажется, или 2002-й, вот только Новиков сразу выскользнул – менты взяли его с нарушением, твёрдых доказательств не было. Отпустили под подписку, но затем он исчез.

И теперь понятно почему – крышевали его, он делал грязную работу для Вербицкого. Но скорее всего, тогда от него и избавились, раз так косячит и попадается.

Два «рыбака» посветили фонариком в окна моего «Марка», присмотрелись внутрь, затем показали на склад. Наконец-то я увидел их лица вблизи. Не удивлён…

Сейчас это мелкие исполнители, но со временем будут действовать более масштабно, когда их патрон поднимется, а они вслед за ним и выше. Ведь Вербицкого посадят, а эти останутся.

Про них никто не знает, они так будут оставаться в тени, пользуясь служебным положением.

Нет, уже не будут. Зверюга точно решит, что они идут за ним.

Подручные Вербицкого и примкнувший к ним Новиков вошли на склад, а Валера захлопнул за ними дверь и повесил большой советский замок.

Попались. Кто-то долбанул дверь изнутри, но открыть не вышло. Ну, на помощь Вербицкому они уже точно не поедут.

Ну а мне нужно сообщить всем оставшимся участникам, куда ехать им, чтобы всё совпало как нужно. Я убедился, что отсюда никто не уйдёт, и только после этого сел в машину.

И вскоре услышал, как внутри склада загремели выстрелы. Но до жилых домов слишком далеко, никто посторонний этого не услышит.

Но это только часть дела. Ещё есть и остальное, не менее опасные враги. Я поехал туда, где залегли Хирург и Абхаз. Время ещё есть…

Глава 10

– Это чё за подстава? – рявкнул Новиков, когда дверь захлопнулась. – Кто там такой умный?

– Да никого не было, – лейтенант Соколов огляделся и посветил фонариком. – Сквозняком, может, захлопнуло.

Его молодой коллега по фамилии Петренко толкнул дверь, потом саданул плечом. Не поддалось.

– Как там? – тихо спросил Новиков, перехватив биту. – Коршунов? Вот щас его н***й поймаю, ноги из жопы вырву.

– Его тачка снаружи была, – Соколов посветил в угол, где прямо в стене был выбит проход. – О, там чё-то есть.

– Выруби, – Новиков присмотрелся, когда фонарик погас. – Там свет горит. Ну умник какой, ща я ему.

– Чем тут несёт? – Соколов зажал нос.

– Тебя не было – ничем не воняло, – Новиков усмехнулся.

– Ты чё-то много себе позволять стал, – огрызнулся Соколов. – Шуруй давай, разбираться надо.

Он быстро пошагал в темноту, Соколов следов. Петренко ещё раз толкнул входную дверь, но оставшись в темноте, начал испуганно озираться. Фонарик светил где-то вдали, были слышны гулкие шаги. Рядом капала вода.

– Это чё, собака? – послышался голос Соколова. – Дохлая. Это она тут воняет!

Шаги впереди… и шаги где-то рядом.

– Тёма, это ты? – Петренко замер.

Шагов больше не было. Слышно, как в соседнем помещении переругивались Новиков и Соколов.

Вдруг хлопнула дверь где-то в глубине. Здесь не одно помещение склада, тут будто одна комната перетекала в другую. Временные стены из досок, проходы в старых бетонных стенах, какие-то коробки и палеты в некоторых местах тоже мешали проходу. Целый лабиринт.

Снова раздались шаги. Петренко вздрогнул, достал пистолет и зарядил. За это может крепко попасть, Вербицкий строго запрещал пользоваться табельным на этих неофициальных поручениях.

Тогда лейтенанту здорово прилетело, когда он случайно выстрелил на той квартире. Нечаянно вышло, он не хотел стрелять, просто запугать, чтобы она перестала верещать и заткнулась, но кому это докажешь?

Но Вербицкий как-то выпутал его из той истории. Подстроили всё так, что ту девушку застрелил её отец, коммерсант Матафонов, тем более он спал пьяный в отключке и ничего не помнил. И пулю потом подменили, чтобы табельный не светить.

Правда, уехал он на зону раньше чем нужно, а его бизнес с поставками подсолнечного масла развалился до того, как на нём получилось оторвать кусок.

За это Петренко попало больше. В дальнейшем от него требовалось проверять, как всю работу делает Новиков, а самому вмешиваться только в том случае, если бывший стукач не справляется.

Но так случалось всё реже и реже, ведь запросы выросли, теперь шли к коммерсантам рангом повыше, а вскоре готовились посетить самого Александрова.

– Тёма! – крикнул Петренко, осторожно шагая в темноте. – Ты где?

– Да чё ты орёшь! – послышался голос Новикова. – Быстрее, ты… кх…

И тишина. Снова шаги, которые удалялись. Петренко прошёл в соседнюю комнату. На полу лежал фонарик. Вода капала сильнее, воняло ещё хуже. Лейтенант подобрал фонарь, посветил… и отшатнулся.

На грязном бетонном полу лежал Новиков. Форма была перепачкана, шея располосована от уха до уха. Кровь пропитала одежду, растекалась дальше.

Петренко направил оружие в сторону движения, которые заметил краем глаза, но там никого не было. Руки уже дрожали.

– Петренко, *** твою мать, бегом сюда! – вдруг раздался голос Соколова совсем рядом. – Тут такое, тут… а-а!.. Петренко!

Бах! Бах!

Два выстрела, оглушительные, аж в ушах зазвенело.

– Ты где…

И снова стало тихо. Но голос раздавался за той дверью из досок, сквозь которые просвечивал свет. Петренко шагнул к ней на ватных ногах и открыл. Руки тряслись сильнее, дышал он громко.

Свет сразу погас, но Петренко успел заметить обвешанные острыми железяками стены, какой-то механизм на полу, напоминающий гильотину, и лежащего рядом с ним Соколова.

Над ним склонился чей-то силуэт в дождевике. И прежде чем свет погас, лейтенант понял, что силуэт быстро двинулся к нему.

– Твою ж мать! – тонким голосом закричал Петренко и бросился назад.

Пробежал куда-то, но понял, что не знает, куда направляться в полной темноте. А потом ещё и споткнулся обо что-то. А шаги очень быстро приближались.

Глаза привыкли к темноте, уже видно, что кто-то подошёл очень близко. Петренко вскинул табельный, который держал мёртвой хваткой.

Бах! Бах! Бах!

Вспышки показывали, что силуэт в дождевике очень близко. Капюшон глубоко надвинут на лицо. Петренко взял ствол двумя руками.

Бах! Бах!

Кто-то пошатнулся, издал странный звук.

Бах! Бах!

Затвор застыл в заднем положении, а тот, кто подходил, сделал шаг вперёд, шаг назад, и неловко упал на спину.

Петренко вскочил на ноги, достал запасной магазин и с трудом поменял. Лежащий силуэт застонал.

Бах! Бах!

Стрелял он, пока не кончился и второй магазин. Вспышки озаряли лежащее тело.

Патроны кончились, затвор снова застрял в заднем положении, но Петренко продолжал давить на спуск. А потом выронил оружие и медленно сел у стены. Никак не мог отдышаться.

Но тут раздался скрип открываемой двери. Свои, точно свои, кто-то услышал выстрелы и вызвал помощь. Петренко вскочил на ноги.

– Мужики, я здесь!

Кто-то посветил ему в лицо, и Петренко отвернулся, ослеплённый ярким лучом фонаря.

– Меня стошнит сейчас, – проговорил кто-то рядом. – Он их ножом, ох, мать его… а это чё? Ну нахрен!

– Т-терпи, – ответил другой голос.

– Здесь ещё один, – этот голос был старше.

Он опустил фонарь. Петренко проморгался. Это же какой-то майор из УГРО, что он здесь делает?

– Что с ним делать? – спросил майор, показывая на Петренко фонариком.

– П-продолжать, – ответил кто-то из темноты. – Выживших не было. И этот – н-ничем н-не лучше остальных, раз пришёл с-сюда.

– Да знаю я, – произнёс мент.

Человек в чёрной форме без знаков отличия и в вязанной маске быстро вышел из темноты, взял у опера пистолет ТТ и вскинул. Петренко увидел ствол и взгляд человека. Один глаз прикрыт, второй совсем закрыт.

Бах!..

Костя Левитан проверил, что последний готов, затем подошёл к расстрелянному маньяку, лысому и небритому толстому мужику в дождевике, и вложил ТТ ему в руку. А Седов посветил фонариком на стену. Там были снимки, карты и схемы. И не только. На верстаке лежали наручники, цепи, удавки и много чего ещё, острого и смертоносного. Что-то испачкано в запёкшейся крови.

– Какую-то девку фоткал, ёпрст, маньяк долбанный, выслеживал, – майор поёжился, приглядевшись к одному снимку. – А вовремя мы явились… вдруг бы сюда её припёр?

– Уже не припрёт, – сказал Валера. – А мы пошли.

– Лады, а я тут посмотрю, – Седов огляделся. – Прикину, как тут всё было, и группу вызову.

Ему пора работать в более привычном стиле, чтобы эта сцена перешла в другую. Принцип «Г. Р. О. М.» был ему понятен: наказать преступника любой ценой, по закону или нет, а ещё сделать так, чтобы один уничтоженный бандит тянул за собой других, независимо от того, кто это и чем занимается.

Призвать к ответу тех, кто уверен, что отвечать им не придётся, как говорил Коршунов.

* * *

Схема с маньяком была новой, но вот то, что мы делали с Хирургом – уже привычно, проверяли эффективность этого манёвра много раз.

Я обзвонил оставшихся участников, напомнил о разговоре, и ринулся на точку. Наш снайпер залёг на крыше недостроенного корпуса, откуда видел всё как на ладони. Он засёк, что сюда приехал Шах со своими головорезами, и майор Вербицкий на личном джипе, и что час назад все лучшие места вокруг грязного бетонного пятачка заняли боевики брата Маги в спортивных костюмах. Причём они-то все гладко выбриты, чтобы не привлекать внимания.

Я забрался к Хирургу и разместился рядом, но чтобы ему не мешать.

– Выбирай цель сам, – сказал я. – По готовности.

Он молча направил винтовку. Сегодня мы взяли дорогой ВСС, у нас есть все финансовые возможности хоть каждый день из него стрелять. Да и из него стреляли у китайских складов, так что можно будет использовать этот факт потом.

Для меня выстрел даже из этой бесшумной винтовки был достаточно громкий, и эхо от него заметное, но на расстоянии ничего не поймут. Сидевший в зарослях полыни боевик мягко клюнул носом вперёд, а люди Шаха тут же его обнаружили.

Пара секунд немой сцены, а затем началась пальба. Я следил в бинокль за её ходом.

– Майор уходит, – подсказал я.

Вербицкий показал себя опасным врагом, и он понимает, какую угрозу я могу представлять. Прямо сейчас уж точно понимает. Его сообщники уничтожены, но он и без них может навредить.

Его красный джип ехал прямо через заросли травы. Его обстреляли, разбив заднее окно, но водителя даже не задели. Вербицкий уходил.

Но я не торопил Хирурга. Снайпер он, и ему лучше знать, в какой момент выстрелить. Он вёл прицел за машиной, а потом замер, и его указательный палец лёг на спуск.

Птчс! Даже лёгкого эха уже не слышно из-за боя.

Машину резко бросило в сторону, она слетела в кювет и перевернулась.

– Готов, – доложил Хирург.

– Для верности ещё раз, – сказал я, подняв горячую гильзу.

Птч! Теперь точно готов.

Мы, пригибаясь, чтобы никто с земли нас не засёк, отошли назад, спустились к «копейке», за рулём которой нас ждал Абхаз, он и увёз нас.

Денчик разобрал винтовку и упаковал, потому что эту игрушку мы выбрасывать не будем, просто спрячем её подальше.

А на место стрелки уже мчался наш местный СОБР, который заломает тех, кто выжил.

Но это уже нюансы, которые нам не нужны.

Меня высадили в городе, и я сразу подошёл ближайшему таксофону. Набрал условленные номера, прослушал доклады Седова и Валеры. Теперь затаимся.

Алиби у всех разное. Седов – на работе, описывает трупы на складе в логове Зверюги. Сделаем вид, что майору пришла оперативная информация по поводу убийства Жеребцова, но вместо этого наткнулся на трупы. Ещё и вызвал всех тогда, когда тела остыли, чтобы не было подозрений.

У опера слишком огромная выслуга, чтобы в чём-то его заподозрить. Но он в любом случае достаточно грамотный, чтобы не пропустить улики против Гантимурова и Филиппова, которые сам же и подложит. А ведь всё будет выставлено так, что эти два продажных опера тоже в этом замешаны. Много чего на них, и окурки, и прочее подозрительное выявится. Крепко за них возьмутся.

У Денчика самое крутое алиби – он якобы сидел в стриптиз-клубе в отдельной вип-комнате. То, что он пропадал, не заметят, персонал там обучен молчать.

Алибек, как водится, был на смене, Костя – задержался в конторе, в его кабинете горел свет, а Валера так вообще «уехал» в Улан-Удэ ещё вчера, о чём говорили железнодорожные билеты. Ну, Ярик – в СИЗО, а Глеб – в госпитале, сегодня мы его не вызывали.

Ну а я вернулся домой, разделся и полез под одеяло.

– Ты же говорил – ненадолго уйдёшь, – зевая прошептала проснувшаяся Юлька.

Она осталась у меня с вечера, и я уговорил её лечь пораньше. Спит-то она обычно крепко, ну а я вырвался на пару часов.

– Так и вышло, – заверил я. – Сразу и вернулся.

– А сколько время? – она потянулась к моим часам.

– Спи, ночь ещё, – я приобнял её, но уснул не сразу, обдумывал всё и что делать дальше.

Дел ещё много, но от пачки очень опасных врагов избавились.

* * *

Несколько дней спустя. Старый рынок

– В СИЗО вообще не кормят? – спросил я.

– Как на убой там кормят, – ответил Ярик, накалывая на вилку очередной кусок шашлыка. – Каждый день мясо.

– А по виду – ты будто из голодных краёв приехал. Уже столько съел.

– Так кормят-то невкусно!

Он ел и ел, уже третью порцию. Мы сидели в шашлычной на Старом Рынке, обсуждали, что случилось, и куда двигаться дальше.

А в шашлычной поставили новый музыкальный центр.

– Будет всё, как ты захочешь, – громко доносилась песня из висящих на стене колонок, – будет мир у ног твоих!