Текст книги "Г.Р.О.М. 4 (СИ)"

Автор книги: Никита Киров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

После допроса двух продажных коррумпированных ментов расклад стал понятнее.

Они сами делают себе палки, подбрасывая разное на карманы, но бывает, что работают на заказ, чтобы кого-нибудь крепко подставить.

Хотя оба искренне не понимали, что плохого делают. Но это ладно, ими ещё займёмся, а вот эти два товарища, которые «заказали» им подставить Ярика, ничем не лучше их, а то и хуже.

Ствол Гантимурову и Филиппову дали чекисты, а кто завалил коммерсанта… ну, будем разбираться. А ведь явно, что такое происходит не в первый раз судя по тому, как всё оперативно оформили.

А не вмешайся мы ночью, уже утром было бы поздно.

Ну, изучаем дальше. И наше расследование будет быстрее и эффективнее, чем официальное следствие от прокуратуры. И за приговором не ржавеет, а исполнителем будет… не, такого они не ожидают.

Такого вообще никто не ожидает. Сначала посмотрим, насколько они в этом повязаны.

Другой человек уже разочаровался бы в системе, но я видал всяких сотрудников. И мразей вроде этих знал, но и нормальных мужиков было немало, кто действительно горел своим делом и работал, несмотря ни на что.

Разные есть, но гниль там, где она нам попалась, можно вырезать по ходу дела.

План, чтобы как можно быстрее стравить между собой противника, продолжался, а кто наш противник, мы с каждым часом знали всё больше.

Ну а эта насыщенная событиями ночь заканчивалась, и наступил полноценный рабочий день. Ровно в девять утра у меня зазвонила мобила.

– С добрым утром, Алексей Матвеич! – услышал я весёлый голос полковника Иванова.

Чекист с утра трезвый и до отвращения вежливый, но хоть «выкать» перестал.

– Я тут слышал, у тебя брат в неприятности влип? – спросил он. – В курсе деталей? Подъезжай, покумекаем, гляну, что там можно сделать с этим.

Ого, полковник предлагает помощь. Но он сам может огрести за компанию, если, как я думал, подстава Ярика – часть более сложной цепочки подстав. Тут надо осторожно, ну и обставлять всё так, чтобы нам были должны все, а мы – никому.

– Подъеду, Валентин, – отозвался я.

Нажал на газ и сразу рванул к «Большому дому» на Ленина. Город проснулся полностью, улицы заполнили маршрутки, которые стояли так, что троллейбусы не могли протиснуться к своим остановкам. Люди шли по своим делам, много молодёжи вокруг, хотя сессия в самом разгаре.

Стоянка рядом с управой ФСБ была заполнена, стояли чёрные «Волги», будто понаехало какое-то начальство. Так и вышло.

Иванов встретил меня на лестнице между этажами, где стояла большая кастрюля. Чекисты приспособили её под пепельницу. Ну, лучше кастрюля, чем очередной мёртвый цветок, в котором тушат окурки.

– Слушай, тут начальство понаехало, – виноватым тоном сказал он, пожимая руку. Выбритый и трезвый, и даже не с похмелья. – Так что времени мало. Давай так, ты много чем помогаешь, я тоже кое-чего… Но сначала скажи мне по чесноку: брат твой причастен к тому, в чём его обвиняет?

Это он спрашивает для очистки совести перед тем, как задействовать своё влияние. Но в любом случае Иванов действительно собирался помочь мне вытащить брата.

Не зря я с ними всеми поддерживаю контакт, вот это мне и вернулось. Но пока его помощью я буду пользоваться ограниченно. Ведь есть нюансы.

– А начальство не по твою душу приехало? – спросил я. – А то есть подозрение, что это не на Ярика подстава, а на всех нас. Включая и тебя.

– Не понял, – он уставился на меня, прищурив правый глаз.

– Помнишь, я тебе говорил, как двое твоих коллег за Некрасовым на рыбалку ездили? Так вот, выяснил, твои коллеги… то ли те же самые, то ли новые, но я думаю, что это «рыбаки». Так вот, они связались с двумя ментами и дали им ствол, из которого якобы замочили коммерсанта Журавлёва. А повесили всё на брата.

Я рассказал ему о том, что узнал, утаив только, как мы ночью меняли пули и портили ствол. Это пока знать никто не должен.

– И вот, дали контакты, – я показал картонную визитку, которую забрал у Гантимура. На ней выбит только городской номер. – И я думаю, что как только ты начнёшь отдавать какие-то распоряжения, тебя тут же начнут давить. Якобы, выгораживаешь подельника. И начальство понаехало, могли под эту дату готовить всё.

Иванов осторожно взял карточку за края, подумал и решительно пошёл по лестнице наверх. Я за ним, узнать, куда он торопится.

Полковник влетел в ближайший кабинет. Я глянул в открытую дверь. Перед пузатым монитором сидел бледный аналитик в очках и раскладывал пасьянс. Слева от монитора кто-то поставил большой кактус размером с бутылку.

– И чего сидим? – грубо спросил Иванов. – Отчёт по контейнерам где?

– Так, на визе у главного, Валентин Сергеич! – аналитик поднялся и выпрямился.

– А что по Румянцеву? Сделали?

– Ещё нет, Валентин Сергеич, нужно зайти к Пронину…

– Вот и зайдите! – отрезал Иванов.

Аналитик торопливо выскочил, а полковник взял стоящий на столе телефон, новенький, кнопочный, с громкой связью, и набрал цифры, которые я дал.

Телефон зазвенел в соседнем кабинете. Иванов остался на месте, и не похоже, что он сильно удивился, просто удостовериться хотел, сто пудов.

А я всё же вышел и глянул, что там за помещение. Дверь закрыта, а табличка рядом с ней гласила, что внутри располагался отдел по контрразведывательному обеспечению стратегических объектов. И руководитель отдела – майор Вербицкий.

А я его знал, правда, недолго. Значит, он отправляет своих людей совсем не для того, чтобы работать по основному направлению. Хотя здесь ещё как сказать, некоторые предприятия, где разместился Александров, те, где добывают редкоземельные металлы, как раз могут относиться к стратегическим объектам.

Правда, деятельность у майора одна – крышевание, за которую он и может уехать надолго. И уедет, но ждать ещё десять лет, когда его, наконец, повяжут, мне нельзя.

– Если найдёшь что-то серьёзное – неси мне, – тихо, но отчётливо сказал Иванов, выйдя в коридор. – Найду на него управу.

– Только небыстро это будет, – медленно произнёс я.

Придётся действовать проверенными методами.

– Давай так. Дай мне контакт того, кто может выйти на ту самую группу боевиков брата Джабраилова. Ты говорил, что есть возможность.

– Ты ещё и этим собираешься заниматься? – удивился полковник.

– Я всем одновременно занимаюсь. На месте не сижу, а это всё ещё большая проблема. Давай сделаем, Сергеич.

– Вот чую – снова всё к одному идёт, – Иванов недобро посмотрел на меня. – Опять пальба будет.

– Столько вооружённых людей в городе собралось – конечно будет. Вопрос только – где это будет, и в кого стрелять будут. А то с тех станется и на рынке палить из автоматов. А раз вы их не прижали до сих пор, значит – нет рычагов. Официальных.

– Ну ты, Коршунов, даёшь, – он покачал головой.

– Так если начальство приехало по твою душу, ты всё равно ничего сделать не сможешь. Прижмут так, что голову поднять некогда будет. А мы на воле ходим, над нами начальников мало.

– И что ты им передать хочешь?

Мы замолчали. Мимо нас прошёл мужик в костюме, который оглядел меня очень внимательно, но заметив недовольный взгляд полковника, торопливо отправился дальше.

– Как что, всё по делу, как есть, – я хмыкнул. – Скажем, что Шах помогает вам Магу закрыть, а ещё скорешился с азербайджанцами, чтобы овощебазу им продать.

– Не с китайцами? – Иванов сощурил взгляд.

– И до китайцев доберутся. Проблемы – по мере поступления, а они сейчас валятся сплошным потоком. А китайцы осторожные, сидят тихо, никуда не денутся.

– Ладно, – он задрал рукав пиджака и посмотрел на часы. – Пошёл я на совещание. Будет тебе контакт. Позвоню.

Ставки и для него растут, но помощь всё же он предложил сам, сразу. Не забуду, такое я ценю.

А что касается прибывших с Кавказа боевиков… это не только опасные люди, умеющие убивать – это шанс использовать их так, чтобы навсегда избавиться от банды Маги Джабраилова в городе. Они сами себе вырыли могилу всей группировке, даже не подозревая этого.

Если отрезать все контакты Маги с волей, и не дать его недругу Шаху подмять под себя остальную банду, а заодно – помешать поднять голову конкурентам… минус одна ОПГ в городе. Заодно проработать с блатными, чтобы Мага не чувствовал себя на зоне королём. Ну и снайпера же они все боятся. Пусть и дальше так будет.

Это из срочного. И про маньяка-зверюгу не забыл, для него тоже будет дело, только сам он этого не поймёт.

Но пока – брат. Мне нужно повидаться с Яриком до того, как к нему приедет Монгол. Вор у нас на крючке, но разговор с братом должен заставить Монгола заглотнуть наживку глубже, чтобы можно было использовать блатного по полной, пока его не сожрут свои…

Из управы ФСБ я поехал прямиком в РОВД Железнодорожного района, по дороге набрав нанятого ранним утром адвоката Шелестова. А у того уже было чем меня порадовать, и он предлагал личную встречу прямо в милиции.

Адвокат преобразился, когда надел деловой костюм и взял кожаный портфель. Теперь это не просто полненький мужичок, а деловой адвокат с высоким ценником.

Я наткнулся на него в коридоре, где он прижал следователя в угол. Этот толстый мужик с большой лысиной и мешками под глазами – хорошо знакомый мне Николай Степаныч Юдин, следователь прокуратуры. На нём вечный турецкий свитер, который он носил круглый год, менялась только рубашка под ним.

Следак он тёртый, въедливый, крепкий, много чему меня научил, но отбить напор адвоката он не мог. Потому что мы дали этому адвокату твёрдую почву под ногами. Ведь я по опыту знал, на чём может споткнуться следствие.

– Так на каком основании удерживают моего клиента! – вопил адвокат. – Есть же заключение криминалиста, что оружие непригодно к стрельбе! Его даже баллисты отстрелять не смогут. Значит, Ярослав Матвеич – не виновен!

– Оружие отправлено в главк тамошним экспертам-криминалистам, – отмахнулся Юдин. – Потому что на месте его отстрелять не представляется возможным.

– Потому что оно неисправно! – заявил Шелестов.

– А ещё проводятся следственные действия, поэтому…

– Вы что, Кацману не верите? Он на этом собаку съел! Вот же копия справки! И разбирается он в этом лучше, чем студенты, которые в главке сидят? Эксперты? Да я вас умоляю!..

Сегодня пятница, и Ярика точно продержат до понедельника, так что не зря я связывался с Монголом. В СИЗО брату не навредят, с этой стороны я перестраховался. Ну а выпустят его точно, вижу, что деньги этот пройдоха отрабатывает полностью.

Юдин едва сдерживается, чтобы не послать вредного адвоката, а тут ещё подключилась тяжёлая союзная артиллерия.

– Салют работникам прокуратуры, – запыхающийся полковник Некрасов выскочил из-за угла. – Ну и салют поменьше работникам адвокатуры. Вернее, не салют, а так, хлопок. Ну и что там приключилось, Степаныч?

– Работаем, – пробормотал Юдин. – А ты чего, Иваныч, здесь забыл?

– Да про Коршунова зашёл узнать. Говорят, не бьётся что-то.

Юдин посмотрел на Некрасова, как на предателя. Не ожидал, что вредный полковник РУБОП придёт лично защищать братка. Но я и сам удивился, никто не предполагал, что Некрасов сам, по доброй воле, придёт помогать. А он пришёл, даже без напоминания.

А вообще, у нас нет задачи загрузить Юдина. В идеале нужно сделать так, что следак нашёл настоящего убийцу. Даже если мы сами приведём его к нему, и у нас такие возможности есть.

Цепочка росла, и всё больше врагов можно было в неё включить.

– Следствие разберётся, – буркнул Степаныч, уже замученный натиском со всех сторон.

– Да давай покурим, Степаныч, – Некрасов заметил меня и подмигнул. – Говорю же тебе, не бьётся. Кто-то Коршуна подставить захотел, это я тебе гарантирую.

– Он же из братвы, – Юдин сощурил глаза. – Чё ты за него впрягаешься?

– Да уже давно нам не интересен. А вот те, кто его подставляет.…

Пока следак и мент пошли курить, я подозвал к себе адвоката.

– Новости и плохие, и хорошие, Алексей Матвеич, – быстро, но тихо, начал тараторить Шелестов, утирая пот со лба. – Хорошая – ничего серьёзного на вашего брата, кроме того сломанного ствола, у них нет. Ни показаний свидетелей, ни улик – ничего. И опера, которые его оформляли, где-то шляются, не помогают Юдину.

– А плохая?

– Пятница, – он вздохнул. – И его уже этапировали в СИЗО, хотя это здорово нарушает порядок. Так что до понедельника… но я ещё поработаю, может, удастся выпустить его под подписку.

– Уже виделись с ним?

Адвокат быстро закивал.

– Ранним утром, в изоляторе. Передал ему, чтобы без тебя ни с кем не говорил и ничего не обсуждал. Но он и сам знает порядок, ничего им не сказал.

– И отлично, – я кивнул. – А я сам с ним увижусь. Так, ладно, пошёл я. Работайте.

Я заметил, что вернулся Некрасов, и пошёл поговорить с ним. Отошли подальше, к закрытой двери, где располагался архив.

– Ну что, Коршунов, встрял твой брат, – громко объявил полковник.

– Ты потише, ёпрст, слушают же, – я отвёл его ещё подальше. – Тут схема такая, смотри, Иваныч. Помнишь тех «рыбаков»? Вот и выловили рыбку.

И ему рассказал, что мне известно, упомянул даже чекистов. И про ментов рассказал, что ствол подкинули. Не рассказал только что мы делали с уликой, ему это тоже знать не нужно. Но пусть сразу готовится, что враг тоже умеет в многоходовочки, поэтому я действую обходными путями, играя на опережение.

– И чё, отвалить мне предлагаешь? – спросил немного раздосадованный Некрасов. – Раз под колпаком мы все?

– Нет. Работаем дальше. Лучше сделай мне доступ в СИЗО и свиданку с братом, у тебя должны быть там знакомые. Час, не больше, но до сегодняшнего вечера. И главное – чтобы не отсвечивал сам. А то кто знает, с какой стороны они ударить могут.

– Это сделаю, Матвеич. Здесь несложно.

* * *

Некрасов сдержал слово и позвонил мне уже через час. Так что я поехал на окраину города. Здание СИЗО я знал, был здесь много раз, даже с закрытыми глазами его бы описал. Кирпичное, грубое, массивное, с копотью, которая так глубоко врезалась повсюду, что её уже было невозможно смыть.

Хотя если бы не решётки на окнах, то это здорово бы походило на загородный дом Монгола, где мы недавно были.

На въезде стояли толстые железные ворота, уже порядком проржавевшие. Над высоким забором – целые мотки колючей проволоки. Где-то лаяла собака. Всё настолько мрачное, что даже погода изменилась: скрылось солнце, закапал дождик.

Я вылез из «марковника», захватил пакет и пошёл к входу. Там меня ждал местный опер Брылёв, высокий молчаливый мужик со стрижкой ёжиком, который постоянно курил.

Его я знал, часто видел, когда приходил сюда в свою первую жизнь. И за обе эти жизни я едва слышал от него хотя бы десяток слов, но мужик это старательный и честный. Даже чудо, что Некрасов его уговорил, но зато можно быть уверенным, что Брылёв никому не проболтается.

Опер молча провёл меня через вертушку, не отмечая в журналах, потом через несколько дверей, которые отпирали, когда мы подходили к ним, и привёл он меня не в помещение для свиданий, а в свой кабинет.

Помещение тесное, развернуться негде. Стены завешаны плакатами и календарями, там же листочки с записями, прикреплённые на металлические кнопки, и вкладыши от жвачек.

Брылёв показал на ближайший к окну стол. Помимо бумаг на нём была всякий хлам, начиная от пивных бутылок и заканчивая изъятой контрабандой, которую не надо было сдавать в вещдоки, но нельзя было съесть или выпить.

Здесь были сделанные из оргстекла рыбки, набалдашники с розочкой на рычаг переключения скоростей, плетённые из капельницы рыбки и нарды, густо разрисованные и аккуратные. Обычно таким рукоделием занимаются в основном на зонах, но такие вещи в наших краях были модные, и даже менты их охотно использовали. Ну и среди заключённых ценились.

Помимо зэковских вещей были и другие, всякая мелочь, ширпотреб. Вряд ли это изымали при поступлении, но кто-то мог притащить для прикола или принести из дома игрушку своего ребёнка, чтобы починить в свободное время. Тем более, на одном столе стоял видик, то ли кто-то из оперов рукастый, всё чинит, то ли в хозотряде есть такой умелец.

Вот на соседнем столе кто-то оставил китайскую неваляшку-хохотуна. Это похожее на матрёшку большое красное пластиковое яйцо, с наклейкой в виде жуткого клоуна. Если её толкнуть, то она заливалась безумным маньячным смехом. Внутри была батарейка и динамик.

Я и толкнул, игрушка начала громко ухахатываться. Работает.

– Угараешь, братан?

Довольный Ярик, одетый в спортивный костюм, вошёл в кабинет, а дверь за ним закрылась. Он подошёл ближе, обнял меня и сел рядом. Вид счастливый.

– Вот знаешь, Лёха, уверен был в тебе, в натуре! – брат смотрел на меня с восторгом, держа руку у меня на плече. Говорил тихо. – Что если не вытащишь, то всё сделаешь, чтобы я здесь не засиделся! Вчера думал – всё, кабздец котёнку, засадят на всю жизнь! А сейчас про мокруху вообще тишина, только про волыну, да и то, адвокат говорит, что под подписку будет выбивать в понедельник.

– Давай серьёзно, Ярик, – я сел прямо и отставил игрушку подальше, чтобы не сбивала с мысли. – Ты нарушил правила, Коршун. Не предупредил, куда пропал. У нас не тюрьма, выходить и жить своей жизнью можно, но остальные должны знать, где ты находишься. Это важно, чтобы предупредить, если будет угроза.

– Знаю, – он виновато склонил голову. – Косяк упорол, да, спрашивать за него имеешь полное право. Но чё-то они мне сыпанули в водяру, что меня так конкретно вырубило.

– Так и есть. Они работали серьёзно, но мы – ещё серьёзнее. А это правило на носу себе заруби. Идём дальше, – я поднял пакет, который принёс с собой. – Вот тебе сиги.

– Ништяк, – Ярик взял блок ЛМ. – А то уши уже пухнут.

– Вот бутерброды тебе Юлька сделала.

– Благодарочку ей передавай, – он взял металлическую чашку с пластиковой крышкой.

– Как встретили в камере?

– Я вот думал, что сразу с предъявы начнут, – Ярик хмыкнул, – чё-нибудь не так сделаешь, на полотенце не наступишь, и всё, и как Поджигу порешат. Захожу, вижу эти рожи блатные, зырят на меня, думаю всё – п***ц котёнку. А тут в натуре, как пахана встретили. И койку выделили, и похавать дали, и никто не достаёт, объясняют, как правильно себя вести, чтобы косяков не было. А там прикинь, все – уркаганы, в портаках, синие! Минимум по две ходки у каждого. Точно ты, братишка, всё порешал. Книжку даже дали почитать.

– Если что – проси «Графа Монте-Кристо», – я посмотрел на него. – Если вытащить тебя не сможем – будешь проход в стене рыть.

Ярик заржал ещё громче, чем недавно смеялась китайская игрушка. А это мысль. Ведь в помещении может стоять прослушка.

– Ладно, давай к сути, – я огляделся, подумал и снова толкнул неваляшку.

Она начала оглушительно хохотать. Так что если кто-то подслушивает или записывает, то это им помешает, кроме смеха ничего не будет. А я под этот ржач начал проводить инструктаж Ярику, что говорить Монголу, а что остальным. Ну и кроме этого – узнал у него нюансы ареста.

– А я знаю, кто барыгу вальнул, – шепнул он.

Ну и отлично. Значит, нам есть с чем работать.

Глава 8

– Выруби его, не могу! – Ярик при каждом раскате смеха китайской неваляшки чуть ли не ржал сам. – Угарный он, конечно…

– Серьёзнее будь, – прервал его я. – Ты знал Жеребцова?

– Само собой, – он сел ко мне вплотную и шептал, пока неваляшка заливалась безумным смехом. – Он же мне за крышу отстёгивал, когда я у Наума в бригаде был. Вредный мужик, с гнильцой, но бабки платил вовремя. А дня три назад пришёл ко мне, говорит – проблемы в бизнесе нарисовались, конкурент наехал из-за партии радиотелефонов. Вскрыли его контейнер на складе, больше половины телефонов стащили, остальное сожгли. Просил разобраться с ним.

– И ты что?

– А чё я? Это уже не мои вопросы, чтобы конкурентов прессовать. Вот и сказал, чтобы сам решал. А он говорит: наехал Новиков. А Новиков – из ЧОП «Рубеж», слыхал?

– Не помню, – я помотал головой.

– Делец это один, крышует много кого, и чекисты через него какие-то дела тёмные проворачивают. Сексотом он комитетским в Союзе был, кто-то говорил, ну и до сих пор сотрудничество осталось. По сути, этот ЧОП для крышевания и создан. А вообще, Новиков падла ещё та – берега попутал конкретно. Но мне не с руки с ним закусываться, да и у нас свой бизнес, чё я буду на стороне чё-то мутить. Видать Новиков и мочканул Жеребца.

– С чего ты взял? – спросил я.

– Да было дело как-то раз, – Ярик поднял глаза к потолку. – Приняли его менты со стволом на кармане. Типа застрелил барыгу в подъезде, да там свидетель был, опознал его, взяли в квартале оттуда. Но отпустили – ствол типа охолощённый был, а в трупе пуля другого калибра была. И свидетель сказал, что типа обознался. Год назад ещё было дело.

– Ну, схема отработанная, – я усмехнулся. – У тебя тоже охолощённый ствол, и пуля не подходит.

– В натуре, – он засмеялся и сам катнул клоуна-неваляшку, чтобы тот захохотал. – Угарный, надо к нам поставить такого.

– Не вздумай.

Смех клоуна стал растягиваться. Я взял игрушку, снял нижнюю крышку и достал оттуда батарейку. Там две пальчиковых, пришлось потереть их друг об друга. Зато клоун после этого заржал с новыми силами.

– Ладно, учту про Новикова, – сказал я.

– Но это ладно. Сегодня ко мне утром чекист завалился, прям в этот кабинет меня привели, вот я сразу и допёр, что это по их указке Жеребца грохнули.

– Что за чекист?

– В очках такой, – Ярик зачем-то показал это на лице. – Он не представлялся, но мне как-то пацаны в бригаде его показывали, мол, с этим не связывайся – сожрёт. Веригин или Верещагин.

– Вербицкий? – вспомнил я табличку на двери кабинета в управе.

– Ну-у, в натуре, он, – брат закивал.

Так… это же майор, не полкан, поэтому часть грязных дел ему приходится делать самому. Вот и припёрся лично.

– И что говорил?

– А он сразу с наезда начал, – Ярик наклонился ближе. – Типа, сидеть мне в пресс-хате, где зеки накажут, а потом в тюрягу, аж во Владимирский централ, на двадцать лет строгача пообещал отправить.

– Просто сыпал угрозами? Или что-то предлагал?

– Предложил одну вещь – чтобы я дал ему расклад, что именно мы делаем для Александрова, сколько он нам башляет за крышу, и какую долю мы отстёгиваем за свою крышу твоим корефанам – Иванову и Некрасову. И чтобы это под запись дал, в протоколе. Он видать думает, что мы все Александрова крышуем, и хочет их подставить.

– По себе всех мерит, – сказал я. – Сам бы точно крышевал.

– Во-во! Ну и короче базарит, чтобы я подумал получше, и дал ему в понедельник расклад, ну и не выделывался. А потом говорит, что поработаем вместе, деньгами не обидит. Я бы ему по морде дал, да нельзя. За это точно срок будет.

– А что ты говорил?

– Так типа чтобы адвоката звал, в натуре. Он говорит: в понедельник если не соглашусь – накажет.

– Не накажет.

Так, понемногу белых пятен становилось меньше. Вербицкий считает Ярика ключевым участником фирмы, тем более он был в атамановской братве. Через него он хочет вцепиться как клещ в бизнес Александрова, а заодно избавиться от возможных конкурентов – полковников Иванова и Некрасова.

И здесь не обошлось без двоих «рыбаков», которых я тогда заметил и сейчас был уверен, что это они связывались с Гантимуровым.

Возможно, они решили действовать активнее, потому что тогда увидели Ярика в компании Некрасова… вернее, меня в дождевике Ярика, и решили надавить на полковника через нас…

Так, враг решительный, действует быстро и беспощадно, ему убить кого-то, чтобы подставить – раз плюнуть. Но… это и мне развязывает руки. Значит, могу действовать, не сдерживаясь, жёстко настолько, насколько требуется.

Их план – подставить Коршуна, а затем следить, как вмешиваются Иванов и Некрасов, которых майор считает настоящей крышей. Наверняка уже была какая-то схема, как их привлечь за превышение должностных полномочий. Возможно, эту схему ещё прорабатывал Веселовский до той игры.

Но мы сделали хитрее – всё отработали сами, оперативно подменили улики ещё ночью. Значит, придётся Вербицкому корректировать план, а помощи матёрого безопасника уже не будет.

И пока он корректирует, нам нужно ударить, и не ждать понедельника. Ударить жёстко. И заодно следует совместить это с другими делами, чтобы отвлечь всех от нас. Мы, как и раньше, не должны светиться…

Я тщательно проинструктировал брата, что говорить Монголу, а что отвечать на допросе следователю, ведь сам знал, как можно помешать работе следака.

– В понедельник увидимся, – я пожал ему руку. – Не скучай тут.

– Купола себе набью, – пошутил он.

Так, подытожим, сколько у нас новых врагов нарисовалось. Те два «рыбака», скорее всего – подручные Верещагина, которые принесли ствол ментам. Ещё есть Новиков, но он без указки сверху ничего делать не будет. И сам Вербицкий.

И это не говоря о банде боевиков, Шахе, Маге и зверюге. И те два мента ещё, Гантимуров и Филиппов, могут подгадить.

Избавляемся от всех, совмещая схему.

* * *

Я покинул СИЗО, поехал в центр, в кафешку, которую мне советовал Денис Александров. Сам Хирург, судя по тому, что его «ауди» стояла у входа, уже внутри.

– Акапулько, ай-я-я-яй, – раздавалось из кафе.

Я прошёл в зал, сел в углу за маленький стол, ко мне тут подошла темноволосая официантка. Голова сегодня должна быть трезвой, поэтому никакого алкоголя, только кофе. А здесь уютно, приду потом с Юлькой.

Денчик, одетый в модный пиджак, флиртовал с какими-то девчонками. Но когда я уселся, он распрощался с ними, подмигнул одной и махнул ей рукой, мол – работа. Сел напротив меня.

– Как погода в Москве? – спросил я и взял зубочистку из подставки.

– Ветер дует, самолёт даже выпускать из аэропорта не хотели, – он хмыкнул. – Вообще ураганы обещают. А я наслышан, что здесь было, Лёха, – легкомысленное выражение на лице тут же исчезло, взгляд стал серьёзным. – Как там Ярик?

– Скоро выпустят, но будут давить, чтобы не выпустили. И нам нужно вмешаться, жёстко и быстро. Готов?

– Да всегда готов, – он сел прямо. – Кого прикрывать?

– Скорее – кого спровоцировать. Сегодня или завтра этим занимаемся.

Я задумался. Всё на виду, осталось только собрать всех участников в одном месте. Ещё нужна основная группа, и кому-то придётся стрелять. Позвоню всем, даже Седову, у каждого будут свои задачи, с каждым нужно будет встретиться и объяснить, что нужно сделать.

– Будет стрелка между двумя группировками, – сказал я Хирургу. – Надо чтобы она закончилась стрельбой.

– Где?

– Выбери место сам. Условия – чтобы тебя не заметили, чтобы ты мог стрелять, и чтобы там не было посторонних. Даже случайных там не должно быть, проверь, потому что те, кто в этой стрелке будет участвовать, решат прикончить всех свидетелей. Дам тебе в помощь Абхаза.

– Костя лучше в снайперском деле понимает, канеш, – Денчик задумался. – Лучше меня. Он эти точки для стрельбы сразу выбирает, с первого взгляда.

– Лучше-то он лучше, но у него своя задача, очень сложная. И у тебя сложная, я сам приеду тебя прикрывать.

– Понял, – Хирург задумался. – Есть место – за городом, там отец выкупил территорию под склады, но там пока никого. И там всё крапивой заросло, никто не сунется, даже отлить никто не ходит.

– Проверь там всё и дай мне расклад.

Денчик ушёл, я позвонил Алибеку, чтобы съездил с ним. Сам же доехал до Атамановского РОВД, набрал Седова из пивной напротив. Опер спустился в пивнушку через десять минут.

– Что-то придумал? – он откашлялся. Глаза красные от недосыпа.

– Да. Поехали.

С ним мы отправились на остров, в частный сектор, потом ещё дальше, до закрытого молокозавода. На его территории есть склады, но заброшенные, заросшие травой. Отлично бы подошло для стрелки между двумя бандами, но у этого места своя функция.

Был здесь в первой жизни, и очень неохотно возвращался ещё раз.

В одном из этих складов обустроил себе убежище зверюга – Максим Анатольев, псих, маньяк и садист. У него там был гараж, там же он строил себе особый механизм, работающий по принципу гильотины. Туда же он будет притаскивать жертв, когда ему наскучит нападать по ночам на бомжей и проституток. Он будет выслеживать молодых девушек, которые вели себя, по его мнению, недостойно…

Обычно, когда среди убитых жертв выявляют систему и оформляют всё в серию, чтобы найти маньяка, то такие психи, которые ещё проходили лечение в психушку – первые кандидаты на проверку и первые подозреваемые. Особенно те, кого выпустили недавно.

Но здесь система сломалась, и этот тип как-то умудрился не попасть в поле зрения милиции и прокуратуры. Ещё он строил из себя адекватного человека, женился, был примерным семьянином, почти как родной отец воспитывал приёмного сына (хорошего, кстати, парня, он потом военным стал) и даже водил автобус. Хотя казалось бы, что недавних пациентов психушки брать на такую работу не любят. Ну, в 90-е подмазать кого надо и подделать справки вообще не проблема.

Выглядел адекватным, а по ночам продолжал своё дело, о котором никто не знал.

Мы долго не могли вычислить это место, потому что зверюга действовал редко, а после короткой серии убийств его жажда крови будто утихомиривалась, и он мог пропасть на год-два, пока снова не срывало крышу. У него даже была система, как избавляться от трупов, чтобы заводить следствие в тупик.

Но мы его вычислили где-то. Что ещё… обычно маньяки – трусы, когда понимают, что за совершённое их ждёт расплата, панически этого боятся и редко оказывают сопротивление. Многие же слышали историю, как Чикатило чуть не околел от страха, когда во время следственного эксперимента на месте преступления окрестные жители чуть его не линчевали.

А этот дрался до конца, с помощью ножа, острого, как скальпель, который всегда носил с собой. Помню, как он серьёзно ранил одного из оперов, пропоров ему живот, другого чуть не оставил без глаза.

И в дежурной части вырвался. Оказывается, дуболомы проглядели бритвочку у него во рту. С ней он схватил какого-то парня из посетителей, чтобы взять в заложники. Не вышло, но у пацана потом остался шрам на лице на всю жизнь…

Хоть прямо сейчас его бери, но есть проблема – если этот гад внутри, а он часто проводит время в своей «мастерской», то он нападёт сразу. Темно, много проходов, и он там ориентируется как рыба в воде. Потому что долго готовился к этому делу.

Ведь в психушке его не вылечили, и на допросе он говорил, что каждую ночь, пока был там, планировал своё дело…

Но сейчас это может мне пригодиться. На текущий момент у Зверюги одно убийство, может быть, два, просто второе тело ещё не нашли. Но остановить его надо уже сейчас.

И не просто остановить. Пусть ещё принесёт нам пользу.

– Ты же видел фотки того бомжа, – сказал я Седову. – А Глеб видел, что осталось от тела. Вот есть данные, что тот «резчик», тот, кто это сделал, живёт внутри, вернее – работает, – я поморщился, вспоминая допрос. – Считает себя чистильщиком. Общество чистит от недостойных.