Текст книги "Г.Р.О.М. 4 (СИ)"

Автор книги: Никита Киров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Проколол им шину? – спросил я.

– Всего одну, – ответил Костя с хитрой ухмылочкой. – Чтобы решили п-п-поменять сами, а не звать к-кого-то или увозить т-тачку. Вот и м-меняют. Да т-только не выходит.

Да, он понял задачу отлично. Одно колесо поменять проще, чем четыре, да и запаска всего одна, вот опера и занимаются этим, никуда не уходят, никого не зовут. И чем дольше они там возятся, тем больше у меня времени подготовиться и заманить их в ловушку. Но лучше бы они разделились, тогда схема сработает.

– Соображаешь, братка, – сказал я, продолжая думать над всем этим. – А в какой квартире та знакомая Ярика?

– Второй подъезд, тридцать седьмая, – сказал Валера. – Милиционеры злые, – он показал в сторону двора, – у них и насос хреновый, и домкрат. Ругаются матом, и друг на друга, и на прохожих.

– А мы будем действовать хитро. Но быстро, чтобы ничего не поняли.

Я объехал вокруг двора. Увидел, что седой махнул рукой и пошёл пешком в сторону остановки троллейбуса. Не захотел помогать, психанул. Так себе из них друзья, но мы можем сделать их врагами, будут стучать друг на друга.

Но решить всё нужно быстро, до начала рабочего дня.

– Сделаем так, – быстро сказал я. – Валера, следишь за седым, это Гантимуров. Смотришь, куда он пойдёт, иди за ним. Если увидишь, что он идёт на работу в РОВД – догони, скажи, что есть информация… – я ненадолго задумался. – Информация… что коллеги из Центрального РОВД собираются брать на их земле точку с дурью, чтобы палки себе срубить. Дело верное, сегодня накроют, тайник спрятан в надёжном месте, но его вычислили.

– А откуда эта информация взялась? – спросил Валера, почесав голову. – Он на слово мне не поверит.

– Скажи – от рыжего, – я показал на опера, который продолжал возиться с запаской. – Сделай вид, что он тебя силком к Гантимуру направил, как только узнал. У них мобилы есть, но ты заговори его, чтобы он не перезвонил. Намекни ещё, что ты информатор его. Ещё сделай вид, что не хочешь по поручениям бегать, но деваться некуда. Типа, очень срочно. И скажи, что место это…

Я открыл бардачок, достал карту города. Нашёл нужное место сразу.

– Вот здесь! – показал пальцем.

– Кочегарка? – удивился Валера.

– Угу. Пусть там покурит, предупреди, чтобы Филиппова ждал, а мы к тому времени приедем, разберёмся. Он-то захочет и палку срубить, и дурь себе прибрать. Водится за ним такое, может по примеру Зиновьева приторговывать.

– Вот гад.

– Не то слово.

– Ну… – Валера выглядел неуверенно.

– Он наглый, – напутствовал я, – будет давить. А ты делай вид, что побаиваешься его, но стой твёрдо. Потом он тебя бояться будет. Надо, Валера, не только стрелять, но и хитрить, путать врагов. А они с Ярика только начали, за других потом возьмутся.

– Да понял-понял, – торопливо сказал он. – Раз надо, то сделаю.

– Вот и отлично.

– А если он придёт на точку, – Валера задумался, – и позвонит второму?

– А мы второго к тому времени запугаем и запутаем. Начинаем. Ты, Костя подъедешь на моём «марке» к нему поближе, – я показал на девятку, – предложи помощь. Он обнаглеет, сразу тебя запряжёт работать, сам будет стоять и командовать. Поверь мне на слово, такие только так и умеют работать. А ты поддайся, сделай вид, что робеешь, боишься его, помогай. Домкрат у меня есть, если что.

– П-п-по башке бы ему, этим д-домкратом, – отозвался Левитан.

– Успеешь. Тоже потерпи, у тебя будет возможность ему в ответ навалять, он от тебя шарахаться будет. А я в квартиру к той девушке, детали узнаю, чтобы было, что им предъявлять.

– Б-буду ждать.

– Потом вернусь, наедем на него, руки заломаем, типа арест, покажу ему это, – я махнул корочкой. – Запугаем, а потом скажем, – я оглядел парней, – что его товарищ уже сдал его с потрохами.

– А как? – спросил Валера.

– Так как. И что ствол подбросили, и всё остальное, у меня там есть, что ему припомнить. Как палки рубили на приезжих – он сразу поймёт, о чём речь. Но предложим посотрудничать, – добавил я и усмехнулся. – И увидите – он всё расскажет. Всё выложит.

– А п-потом к тому, – Костя показал в направлении ушедшего Гантимурова, – и сказать, что его тоже сдали? Что тот рыжий всё п-про него рассказал?

– Именно. Соображаешь. Предложим сотрудничать каждому по отдельности, они всё расскажут, ну и ещё перестанут друг другу верить. И сообща работать уже не смогут. А мы послушаем, что они оба скажут насчёт того типа, кто Ярика приказал подставить. И решим, что делать дальше.

Оба переглянулись, но мой замысел поняли. Основную часть придётся делать мне, но команда всё равно должна выполнить свою часть работы, чтобы всё выглядело естественно, хотя и придётся импровизировать. Но не зря я их брал для таких дел.

– А ещё, – я глянул на Валеру, – звякни Хирургу, пусть вечером готовится к выходу. И инструмент пусть свой захватит, он сам его хранит.

– Ого, – он удивился. – Есть цели?

– Есть одна, в самый раз по нему, надо будет работать. Сначала работаем с этими, а потом с теми, кто у нас на очереди.

Глава 6

Я поздоровался с бабушками у входа во второй подъезд и пошёл наверх. Отсутствие замка на входе сразу сделало это место излюбленным для всей окрестной молодёжи. Это видно по многочисленным рисункам на грязных стенах, надписям и следам от горевших спичек.

Хотя кто-то из здешних «художников» рисовал неплохо, у остальных рисунки больше напоминали наскальную живопись первобытных людей. Ну и помимо знаменитого слова из трёх букв были и стандартные обвинения, что «Юра – лох» и что Катька – девушка с пониженной социальной ответственностью, только одним грубым словом, нецензурным. Ну и названия модных музыкальных групп повсюду, от Металлики и Продиджи до каких-то коллективов, которые через двадцать лет никто и не вспомнит.

Сильно накурено. Тощий парень в майке с тюремными наколками на плечах смолил «приму» на третьем этаже, а на четвёртом чумазые пацаны пыхали «кэмэлом» и громко при этом кашляли, но всё равно понтовались. Стащили где-то пачку. Короче, жизнь в подъезде кипела.

Я поднялся на пятый этаж, сразу постучал в дверь и нажал на звонок. Он отозвался противной трелью. Стучал я долго и настойчиво, не отпуская кнопку звонка. Так обычно только менты и бандиты делают, ну а я под них маскируюсь.

– Иду! – раздался недовольный женский голос. – Иду же! Господи, да хватит уже! Голова болит.

Вскоре дверь была открыта. На меня смотрела уставшая женщина лет тридцати, недавно из душа, судя по мокрым волосам, завёрнутым в полотенце. Значит, пошла в душ сразу после визита ментов. На ней серая вытянутая футболка, под которой нет лифчика, что сразу заметно по формам, и короткие шорты. В целом, симпатичная, но слишком уж потасканная жизнью и усталая.

– На дому больше не работаю, – отрезала она прокуренным голосом.

– А тех двух принимала. Пошли поговорим, – я показал сделанную сегодня корочку. – Подставят они тебя, девочка, эти два кадра.

– А то я не знаю, – произнесла проститутка (а кто это ещё), и шагнула назад, пропуская меня.

Квартира у неё однокомнатная, бедно обставленная, никаких украшений на стене, вся утварь – дешёвая и пыльная. В комнате только советский продавленный диван и вечная югославская стенка, в которой ничего не было, кроме пыльных фужеров. Один ковёр висел на стене над диваном, ещё один лежал на полу, наверняка скрывая дыры в протёртом линолеуме.

Но мы прошли на кухню. Здесь обстановка тоже не ахти. На столе стояла полная тарелка окурков, играющая роль пепельницы, сильно воняло куревом. Живущая здесь гражданка курила тонкие сигареты, но в пепельнице также были окурки от «Мальборо». Парочку я свистнул на всякий случай и сел на дрогнувшую табуретку.

Под ногами – лопнувший лист линолеума, который ещё и по краям у стены начал заворачиваться. На стене – проводное радио из когда-то белой, а ныне жёлтой пластмассы. Сейчас оно молчало. Плитка – чистая, но решётки покрыты копотью. Видно, что внутри духовки – старые сковородки. Сверху – синий чайник с облупившейся эмалью и чёрным дном.

На столе лежали карты. Кажется, я прервал её, когда она их раскладывала.

– Казённый дом наворожила? – я усмехнулся. – Или дальнюю дорогу?

– Суженого, – с едкой усмешкой отозвалась проститутка.

Точно съёмная квартира, и обстановка достаточно студенческая, сам в такой жил одно время. Женщина встала у окна и закурила, глядя на меня.

– Ну и что нужно, начальник? – спросила она, своим чутьём и интуицией безошибочно угадывая, кто я такой. Вернее, кем я когда-то был. – Ты следователь?

– Не совсем, – начал я. – Короче, оба этих товарища – у нас под колпаком. И то, что они человека подставить пытались, который с тобой был – так это им самим боком выходит. Но вот ты оказалась замешана. Зачем они приходили? Чтобы ты показания дала? И ствол кто подбросил? Ты или они?

Тут говорил наудачу, но думал, что именно так всё и было. Иначе зачем женщина в этой схеме? Они же могли просто тормознуть Ярика где угодно, подкинуть ствол или наркоту – схема-то отработанная, её ещё Жеглов показывал в старом фильме, только там кошелёк был. Правда, у Жеглова были свои цели, а у этих – совсем другие.

Но ментам было мало изъятого ствола, им нужны и показания свидетеля, чтобы уж наверняка продержать его в СИЗО.

– Да не знаю я ничего, – отмахнулась она и уселась на табуретку напротив меня, скрестив ножки. – Не моё это дело.

– Ты их не бойся, – я наклонился к ней. – Рыжего прямо сейчас будем брать, можешь даже в окошко посмотреть, как это будет. Но обстоятельства мне знать нужно полностью. Я в курсе и про ствол, и про остальное. Расскажешь – в этом деле фигурировать не будешь вообще. И они тебя навредить не успеют. Не до тебя им станет, они будут думать, как себя спасти.

– Ага, знаю я, как это бывает, – она поморщилась. – Какое всем до меня дело? Вы забудете, они нет. В первый раз, что ли?

– Не забуду. А этих можем прижать. Говори, не под протокол.

Разговорил. Звали её Катька, она из области, но не из деревни, а из небольшого городка на юге. Приехала в Бекетовск, работала в одной фирме, но фирма закрылась. Другой работы нет, вот Катька и пошла на панель. Обычная история, таких в это время я слышал десятки, если не сотни.

Одним вечером она нарвалась на экипаж ППС, те её задержали, и вдруг, откуда не возьмись, в сумке у неё появился косяк с травкой. И тут же припёрся рыжий опер, который стал ей угрожать большими сроками, но предложил сделку.

Чтобы не сесть, Катька согласилась сотрудничать, и её подложили под какого-то коммерсанта, который отказывался сотрудничать с рыжим опером. После этого от Катьки потребовали написать заявление, что коммерс её якобы изнасиловал. Но ход делу не дали, а заяву даже не донесли до милиции, коммерс согласился заплатить сразу, как понял, к чему всё идёт.

После этого от Катьки отстали, но недавно снова потребовали, чтобы она подставила молодого клиента.

– И где познакомились? – спросил я.

– В кабаке, недалеко отсюда. Он ко мне сам подошёл, позвал, вот и…

– Привираешь, – я посмотрел на неё. – Ему двадцать один, всегда проводит время только с молодыми, а ты его старше лет на десять. Он бы на тебя не клюнул, разве что сильно пьяный был.

– Мне двадцать три, вообще-то! – снова сорвала она, покраснев от злости. – И он… ладно. Он к Ленке начал было лезть, щупал её. А Ленке чё – довольная сидит. Ну я ей говорю – уступи клиента, а она ему таблеточку одну в водку закинула, он и окосел.

– Что дальше? – спросил я.

– Ушли к нему, и там я…

– Да говори уже, – поторопил её.

– Положила свёрток один, который рыжий дал, в барсетку ему. Утром он проснулся, удивился, что я там рядом лежала. Пошёл за сигаретами, и меня проводить заодно на автобус, вот и… – Катька помахала рукой, будто это помогало ей говорить, но не закончила.

– Там его взяли? – уточнил я.

– Нет, – она помотала головой. – Менты проспали, потом меня спрашивали, куда он делся. А он на работу поехал, вот где-то по дороге и взяли.

– Понятно. А сейчас чего они припёрлись?

– Ну, – Катька поправила полотенце, – чтобы сказала, что он пистолет при мне доставал. Может, что мне угрожал, может, ещё кого-то убить обещал. Короче, сказали, чтобы я про пистолет не забыла, когда следователь придёт или к себе вызовет.

– А теперь слушай сюда, – чётко сказал я, взял карты со стола и перетасовал. – Этим двоим сейчас не до тебя будет. Но ты, если не хочешь, чтобы тебя саму казённый дом ждал, – я положил колоду на стол, – говоришь следаку всё, как мне… но про ствол ни слова. Ну и про таблетку помалкивай. Вечером встретились, утром ушла – и всё. Сделаешь так – про пистолет никто не вспомнит. Его не было. И мы забудем, что ты к этому причастна. Так тебе спокойнее будет, поверь, девочка.

– Но эти двое…

– Я же тебе сказал – больше не побеспокоят. Я тоже ворожить умею, – я достал купюру в сотню, сверху прижал картами. – Деньги тебя ждут. Вот и выбирай – казённый дом или бабло, девочка.

Что она выбрала – ответ понятен, денежка тут же перекочевала в её руки.

А я спокойно ушёл. Дальше нас с Костей ждало веселье.

– Атас! Эй, веселей рабочий класс! – орала магнитола из девятки. – Танцуйте, мальчики, любите девочек! Атас!

Костя Левитан возился с гаечным ключом, сидя на корточках у колеса девятки, а Филиппов – рыжий опер, любитель группы «Любэ», сидел на капоте моего «марка» – вот же гад – и раздавал команды. Волосы у него рыжие, давно не стрижены. И правда – кукла Чаки, если бы она была в человеческий рост, материлась и пила столько пива.

– Да кто так крутит, мляха-муха? – возмущался он. – Ты возьми ладом ключ и крути! Учить всему надо?

– Д-да нормально у меня…

– Дэ-дэ-дэ, – передразнил его Филиппов. – Только и умеешь – пэ-пэ-пэ да дэ-дэ-дэ…

Ну и гадина же. Человек ему помощь предложил, а этот тип, охреневший от собственной безнаказанности, его самого заставил всё делать, ещё и издевается над заиканием.

Костя – парень крутой, да и если в конторе кто-то решит посмеяться над ним за его спиной, за него любой из наших этому шутнику пасть порвёт. Но мент издевался, не чувствовал опасности. Глядя на его наглую рожу, вдруг захотелось утопить его вместе с Раскольниковым в том самом туалете.

Но его ждёт другая судьба, а пока пришла пора немного проучить его.

Костя, заметив меня, поднялся, вытер лоб. Руки в масле и грязи.

– Ну и чё ты встал? – возмутился Филиппов, ещё не заметив меня.

– В машину его! – распорядился я.

Левитан хмыкнул, взял опера за полосатый свитер, оставив на нём следы масла, и уверенно взял в удушающий. Филиппов захрипел, а я тут же забрал пистолет из его кобуры и ксиву. Этой же ксивой махнул в сторону прохожего.

– Милиция! – рявкнул я, чтобы он прошёл мимо.

Впрочем, народ наученный, что лезть не надо, и парнишка торопливо отправился по своим делам. А Филиппову я рявкнул прямо в ухо:

– ОСБ!

Он обмяк так, будто душа покинула тело, едва услышав те самые три буквы, которые нечистые на руку сотрудники милиции боятся услышать больше всего на свете. Сразу и про свой ствол забыл, и про корочку. Всё равно против ОСБ не поможет. Ведь именно этот отдел занимается такими ментами, как Филиппов.

Костя усадил его в девятку, причём так, что тот при посадке шмякнулся своей башкой пару раз. Он посадил опера впереди, отвернул зеркало, а я сел сзади и махнул фальшивой ксивой у его глаз. Достаточно долго, чтобы он заметил страшные слова «отдел собственной безопасности», но не успел приглядеться к фотке и всему остальному внимательно.

– Ну что, товарищ старший лейтенант, – произнёс я едкой интонацией осбшника. – Вот ты и попался.

– Да чё я сделал-то? – прогундосил он жалобным голосом.

Филиппов попытался развернуться или глянуть в зеркало, но Левитан, скорчив зверскую рожу, мешал ему. Вряд ли опер знает меня в лицо, но лучше не мелькать, да и ему так страшнее будет.

– Как что? – я притворно удивился. – Да у нас на тебя целое дело заведено, уже несколько томов накопилось. У тебя, друг мой, столько всего, что в Нижнем Тагиле, на красной зоне, тебя уже заждались. На десяточку накопилось? – я глянул на Левитана.

Тот закивал и наклонился ближе к цели, буравя её своим единственным глазом. А Филиппов оказался не особо храбрым, сразу затрясся. Я покрутил в руках его ПМ. Забрать бы сейчас, да вот схема за один день не утрясётся, а подмену будет видно уже вечером, когда он принесёт сдавать ствол в оружейку. Ладно, это потом.

– А ещё издевался над нашим сотрудником, – добавил я. – Это хуже всего.

– Да я шутил… эй!

Левитан ткнул его в плечо пальцем. Правда, всё равно вышло больно, пальцы у Кости как железные. А я наклонился к уху продажного опера:

– У нас на тебя много чего есть, – я начал перечислять из того, что говорил Седов, что было в бумагах Рустемова, и что знал сам: – ходил такой добрый по городу, предлагал бомжам пакет с продуктами. А на дне там – ствол или наркота. Они брали, а ты их сразу крепил.

– А чё такого? – он всё пытался обернуться, потому что чувствовал себя уязвимым, когда я говорил со спины. – Всё равно на улице побирались, а на зоне их хоть кормили и поили. И в тепле… ай!

Костя опять его ткнул.

– Будто ты о них думал, – перебил я. – Дальше. Ловили приезжих на вокзале, командировочных, в основном, подкидывали им дурь, брали под протокол, но сразу предлагали откупиться. Приезжие ведь, наличные при себе у них всегда есть.

– Да не было такого! – возмутился Филиппов.

– А чё не было-то? Гантимуров нам всё рассказал, – я подмигнул Косте. – Под протокол. Ты же всё придумывал и его заставлял…

– Да чё он гонит! – заорал возмущённый опер. – Сам он это всё замутил!

– И травку из вещдоков он воровал, чтобы через своих барыг в клубах всяких молодёжных толкать? И Коршунову ствол он сам подбросил?

– Да! – рявкнул Филиппов. – Он там с кем-то связался, те попросили, чтобы мы его закрепили. Ствол какой-то мокрый, говорят, не знаю, это Гантимур все детали знает.

– А он сказал на тебя, – продолжил напирать я хитрым голосом. – Что ты коммерсанта завалил и что ствол этот велел Коршунову подкинуть.

– Да какой коммерсант? – опер рванул так, что Костя едва его удержал. – Вообще не знаю, о ком вы! Гантимур подошёл, базарит – ствол надо одному братку подкинуть, попросили друзья…

– Кто?

– Да не знаю я. Ну чё, он сказал, а я… – он замялся. – Он же гад, он же убить может. Конечно, я испугался, решил и… вот и… он сам всё сделал, я так, стоял только, протокол писал… ну, не я писал, ну…

– Погоди, – я усмехнулся про себя, но вида не показал. – Ты вообще не при делах? Да ну, не гони. Рассказывай давай. Гантимуров вообще всё на тебя под протокол сказал. Что ты вдохновитель, что ты его компроматом пугал.

– Да п*** он! Козёл! Он всё мутит, ещё и на меня бочку катит! Он…

– Тихо, – сказал я, а Костя снова ткнул его в плечо. Скоро там точно будет синяк. – Ты мне не втюхивай, белый и пушистый. Это у тебя рыльце в пушку. Попал ты, Филипёнок. Но давай по чесноку тебе скажу одну вещь. Гантимур – гад ещё тот.

Теперь пора дать ему немного надежды, чтобы он увидел шанс, как из этого выпутаться, а не выдумал свой. А то ещё испортит планы. Нет, пусть делает, как надо мне, я ещё с ним не закончил.

– В натуре! – подтвердил Филиппов. – Гад, отвечаю – гад!

– Не перебивай. И мы решили, что расклад, когда он тебя сдал, а сам от ответственности ушёл, нас не устраивает.

– Да я на него чё угодно выдам! – пообещал он. – Скажите, и я…

– Тихо. Толку-то говорить, нужна конкретика, улики, а лучше – за руку поймать на горячем. Лучше знаешь, что? – я наклонился ещё ближе к нему. – Когда он опять что-то замутит, а он замутит, подскажи нам об этом, не забудем. Но знай – любой твой косяк он нам передаёт сразу, бежит и звонит. Так что сиди и не отсвечивай, работой занимайся. А когда на него самого подкопим побольше – я за тебя словечко замолвлю. Со службы попрут, сам понимаешь, но хотя бы в Тагил не уедешь.

– Да само собой!

– Понял меня? – спросил я грубее. – Сам не косячь, но и за этим гадом следи. А с Коршуновым смотри, что вышло – ствол ему подкинули сломанный, как оказалось. Узнай у криминалиста, он тебе подтвердит.

– Зачем? – удивился тот.

– Гантимур тебя хотел подставить, типа это ты фиктивные улики подкидываешь. Чтобы тебя самого в оборот взяли, потому что боится, что ты его сам первым выдашь, когда заподозришь. Вот и придумал схему. Ты сам не допёр до этого что ли?

– И чё делать? – испуганно спросил Филиппов и в очередной раз начал поворачиваться, пока Костя его не остановил.

– Как есть – так и говори. Был найден предмет, похожий на пистолет, задержанный не сопротивлялся, сотрудничал с сотрудниками милиции, не угрожал…

– Да он нам ноги обещал переломать!

– Не угрожал, – повторил я. – Свидетелей новых не привлекай, а если те, кто был, скажут, что ничего не видели – пусть так и остаётся. Короче – занимайся этим делом так, как ты привык.

– И как?

– Ну ты же привык на работе детородные органы пинать, – я кивнул Косте, и тот заулыбался, – вот так и делай дальше. Инициативу не проявляй, залезешь в это дело глубже – сам захлебнёшься, потому что оно против тебя идёт. А нам это ещё рано, нам ещё Гантимура прижать надо. Пусть дело разваливается, а Гантимур ещё схлопочет. Договорились?

– Договорились, – с трудом сказал опер.

– Вот и молодчина. Сиди здесь, а мы поехали, – я похлопал его по плечу. – Но помни – он про тебя всё нам выдаёт. Так что выводы делай сам. Или рядышком сидеть будете.

Мы вышли, я сразу в «Марка», пока опер не очухался.

Сейчас ему не до того, чтобы что-то предпринимать, сердце наверняка упало. Вот и пусть думает сейчас, как от угрозы избавиться, ему даже не до пробитой шины, тем более Костя домкрат забрал.

Так что своему другу Филиппов ничего не передаст, будет только за ним присматривать в оба и следить, чтобы самому где-то не накосячить.

Второй будет действовать так же. А чтобы они со временем не догадались, что к чему, скоро возьмём их в новый оборот. Но пока – Гантимуров.

– Ловко т-ты его, – сказал Костя, когда мы отъехали подальше. – Думал – пытать повезём.

– А я думал, ты его раньше порвёшь, когда ещё колесо менял.

– Хотел. Н-но ещё успею.

Он развалился на сиденье, включил магнитолу и начал тихо подпевать:

– Что такое осень – это небо…

Теперь второй опер. «Марк» направился на точку встречи с Гантимуровым.

Прибыли туда раньше, объехали действующую кочегарку и припарковались подальше. Дойдём пешком.

Кочегарка не только обеспечивала отопление зданий, но и нагревала воду, поэтому работала и летом. Сейчас не во всех домах бежала горячая вода, система водоснабжения постоянно ломалась. Но всё же в квартирах в центре даже зимой было тепло, и горячая водичка бежала из крана. А на окраинах города народ давным-давно врезал краны в батареи и набирал горячую воду оттуда. Хотя многие зимой мёрзли, отопление было не везде.

Здание кирпичное, но уже чёрное от въевшейся угольной пыли. Уголь лежал огромной кучей, отгороженный от основного двора заборчиком, но куски всё равно валялись повсюду. Жители окрестных частных домов иногда по ночам таскали отсюда куски, ведь никакой охраны не было.

У кучи стояла тачка с одним колесом, парень в грязной военной куртке и в чёрных от копоти перчатках-верхонках нагребал в неё уголь лопатой. Чёрная пыль сдувалась ветром в нашу сторону. А чуть дальше, держась так, чтобы пыль его не засыпала, стоял Валера.

– Нет, – громко говорил он. – Просто жду друзей. Вот они.

– М-м-м! – кочегар что-то пытался сказать и жестикулировал. – М-мы-м!

– Мы не помешаем, – сказал я, но парень даже не обернулся. Только когда Валера показал в мою сторону, парень обратил на меня внимание. – Просто подождём немного здесь, мешать не будем.

Кажется, глухонемой. Я старался говорить чётко, смотря на него, потому что знаю, что многие из них умеют читать по губам. Но не все, и этот, похоже, не умел. Он снова начал возмущаться, правда, кроме звука «м-м-м» он ничего не выдавал.

Но тут Костя сделал несколько быстрых и неуловимых жестов, показал на часы, а потом полез в карман и достал сигарету. Кочегар заулыбался, беззвучно засмеялся, снял верхонку и чёрными от грязи пальцами взял сигарету. После начал махать рукой, будто приглашал к себе. Костя сделал несколько жестов, парень кивнул, поулыбался, издал ещё один мычащий звук на прощание и повёз тачку с углём внутрь.

– Знаешь язык жестов, Костян? – сказал я.

– Н-н-немного, – Левитан потёр подбородок. – После Ч-Ч-чеччч, – он сглотнул, – п-после в-войны совсем говорить не мог, учила с-сестра д-двоюродная. Она н-не слышит с-совсем. Вот так-то.

– Всё вышло, Лёха? – спросил Валера.

– Да, – я кивнул, – Филипёнок сел на измену, потом задействуем его. Главное – Ярика давить он не будет. А у тебя что?

– Вот же он гад, этот Гантимур, – он нахмурился. – С ним поговорил – будто дерьма поел с лопаты. Но он клюнул. Сюда скоро приедет сам.

– И лично попробует найти тайник, – я огляделся. – Так и палку срубит, и себе чего-нибудь отожмёт на перепродажу. Или чтобы было, что на карман подкидывать. Это вроде он идёт. Ждём.

Всё повторилось, как и с Филипповым.

И правда, это явился Гантимуров, седой опер в джинсовой жилетке, в одиночку, вооружён, наверняка собирался найти всю наркоту сам и захапать себе. И вот же гад, сразу полез бычить на кочегара.

– Ты чё, мурло глухое? Увезу сейчас в дежурку, посидишь в камере, сразу всё вспомнишь! – говорил он дерзко и грубо, осторожно ступая по рассыпанному углю. – Где тайник, я тя спрашиваю?

Кочегар не очень понимал, что от него хотят, но лицо стало испуганным, угрозу для себя понял. И тут Гантимур решил, что физическое воздействие поможет, и замахнулся кулаком.

Против него самого и помогло. Мы с Валерой его опрокинули, приложив головой о большой кусок угля, а я достал фальшивую корочку и гаркнул волшебные буквы:

– ОСБ! Попал ты, Гантимуров!

Этот тоже обмяк. А Костя тем временем жестами показал испуганному кочегару, что беспокоиться не о чём, и тот вернулся к работе, только иногда тревожно оборачивался. А мы оттащили опера и бросили на уголь. Его одежда быстро перепачкалась.

Всё повторилось – несколько обвинений, намёки, что обо всём рассказал его коллега Филиппов, и Гантимур сразу начал сдавать рыжего опера с потрохами.

– И ствол Коршунову тоже он подбросил? – грубо спросил я, всё так же держась вне поля его зрения. Только корочку он видел, мельком.

– Он-он! – звучал он уже не так дерзко. Лицо перепачкалось в угольной пыли.

– А кто надоумил?

И тут он замер. Костя показал на кочегарку, мол, разговорить можно там, но тогда разрушится хрупкая легенда про ОСБ. Ведь ОСБ, как правило, пытками не угрожает… насколько мне известно. А я ещё хотел воспользоваться этой маскировкой.

– Ладно, – сказал я нарочито громко. – Повезли его в отдел, а потом второго привезём, и сразу на очную ставку с Коршуновым и его адвокатом. Ну и коммерсанта он завалил, это точно. Чую это, парни.

– Да вы чё, на! Да вы не знаете, на кого наехали! – вдруг задерзил Гантимуров.

– Ты тут не выделывайся, товарищ капитан. На красной зоне будешь выделываться, в петушином кутке. Там таких, как ты, любят.

Гантимуров выпучил глаза. В них виден ничем не прикрытый страх. Только что чуть не побил глухонемого, а теперь боится за самого себя.

– Кто? – доверительно спросил я. – Говори, и решим.

– Чекисты, – он попытался сплюнуть, но не вышло, попал на себя же.

– Какие? – я задумался.

– Да двое из управы местной, – прохрипел Гантимуров. – Ствол мне дали, сказали отработать. А чё бы я сделал? Вот и пришлось…

И тут я задумался. Возможно, это те два подозрительных типа с корочками ФСБ, которых я тогда приметил, когда они караулили полковника Некрасова на рыбалке.

Ладно, неприятно, но такое я предполагал.

– Есть их контакты? – спросил я, и он быстро закивал.