Текст книги "Падший (СИ)"

Автор книги: Никита Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Меня настигло одно из тех пробуждений, когда тебя будто бы заново “включают”, насильно вытаскивают из абсолютного ничего и заставляют опять существовать. Какое-то время я пытался сообразить, где нахожусь. А когда понял, что лежу в кровати Леры, задался закономерным вопросом – почему все террариумы с живностью либо открыты и пусты, либо попросту разбиты. Среди осколков на ковре валялась пустая бутылка ноль-семь, судя по этикетке, явно не из-под Пламени. Это была водка. Много чёртовой водки.

Неимоверным усилием воли я повернул вселенную на девяносто градусов – сел. Похоже, я вчера вусмерть нажрался после того, что произошло у клуба. Ещё б, неудивительно. Я помнил только, как зашёл в какой-то бар, где залпом влил три по пятьдесят вискаря, следом заказал ещё столько же, потом в два раза больше, а дальше – занавес. Даже странно, что нисколечко не болела голова. Один лишь убийственный сушняк решил сопровождать меня этим утром. Ну и тревожное, пока ещё не до конца оформившееся чувство, похожее на стыд.

В коридоре второго этажа я вспомнил, как шёл спать в Лерину комнату, просто божественно подражая лунной походке Майкла Джексона. Притом под аккомпонимент собственного же битбокса, с которым выходило явно хуже, но и там я был весьма неплох. Перед глазами то и дело всплывало красивое лицо ведьмы, разные глаза которой увеличивались по ходу вечера. Она-то как раз, судя по доносившимся с первого этажа звукам, чем-то громко сейчас и занималась внизу.

Спустившись, я первым делом подумал, что от вторжения вампира с ягой дом получил меньше вреда, чем от того, что случилось тут вчера. Лера усиленно тёрла шваброй светлый линолеум, пыхтя и отдуваясь. Почти по всему первому этажу виднелись следы чего-то красного и липкого. Досталось не только полу, но и столику, стойке, дивану и крутящимся стульям. Немного даже потолку.

– Эт чё?.. – попив минералочки из холодильника, я вдруг вспомнил, что существует такая штука, как презумпция невиновности. Никто ж не доказал ещё, что ведьма убирает именно за мной…

– А ты не помнишь? Это, чел, варенье, – фыркнула Лера. – Ты припёрся вчера с целой авоськой клубничного варенья. В половине третьего ночи.

– Я?! – нужно выдумать хоть что-то вразумительное, пока я снова пью минералку! – А где я взял варенье ночью?

Лера начала тереть пол ещё сильней, и я понял, что промахнулся с вопросом. Но ведь я правда ничего не помнил! Почти нечего…

– Купил, наверное. Я-то откуда знаю. Ты был в слюни, чел, и на любой мой вопрос говорил, что я слишком красива для всего этого дерьма!

Ага, ну не всё так плохо… Я прошёл к стойке, сел на барный стул, но когда он вдруг прокрутился подо мной, понял что погорячился и перебрался на диван, где едва не вляпался в липкое пятно. Лакированный столик выглядел так, словно бы на нём ночевала линяющая кошка, страдающая ночными кошмарами. Помимо чёрной короткой шерсти, он весь был в царапинах и сколах.

– А почему варенье… повсюду?

– Ну-у… в какой-то момент ты решил, что оно – лучшая приманка.

– Приманка? Для кого?

– Для выпущенных чуть ранее на свободу повстанцев.

– Кого, блин?

– Повстанцев, чел, повстанцев. Мышей, крыс, скорпионов, американских тараканов, парочки дорогущих сольпуг, которые теперь, наверное, до икоты доведут соседей. Повстанцев! – Лера сделала обобщительный жест рукой.

– А со столом чё?

– Это вы так с Петровичем контакт налаживали. Один стук означал у вас “да”. Два стука – “нет”. Он-то лапами стучал. А ты почему-то решил, что для этих целей лучше всего подойдёт молоточек для отбивных, – она явно закипала. – И нормалёк так наладили-то контакт! Под самый конец вы с ним до азбуки Морзе дошли. И даже сбацали хитяру Лепса “Рюмка водки на столе”. Азбукой, сука, Морзе.

Если секундой раньше я решил просто втянуть голову в плечи и особо не отсвечивать, то когда она это сказала, не удержался и необдуманно ляпнул:

– Лепса?.. Но я ж не знаю песен Лепса…

– А, то есть азбуку Морзе ты, значит, знаешь, да?! – взорвалась ведьма и с разъярённым шипением швырнула в меня перемазанную вареньем швабру.

На всю первую половину дня я угодил на каторгу – помогал Лере приводить логово в порядок. Она пыхтела и злилась ещё долго, напрочь отказываясь признать, что дом в состоянии восстановить первоначальный вид едва ли не по щелчку пальцев. Ей прямо нужно было, чтобы я прочувствовал всю глубину свершённого мной злодеяния. Особенно она обиделась за сольпуг. Ведь паука-верблюда, как их ещё называют, не так просто купить в Сибири, а уж пару, которая бы настолько хорошо начала оставлять потомство – и подавно.

В итоге гнев таки сменился на милость. Выбрав момент, я рассказал Лере всё, что со мною произошло. По-порядку, стараясь не упустить ничего, от самого момента, когда я, только уложив её спать, открыл пиво и первый раз повстречал Петровича. О звонке Разумовского, о котором, судя по реакции, она знала не меньше, чем её брат. О нашей с ним милой беседе в его бронированном “мерсе” с невидимым водилой. О его условиях, конечно же. Она слушала внимательно, не перебивая. Когда я упомянул, что до смерти забил пусть и орденца, пусть и перебежчика, но – живого человека, она вдруг обняла меня и почти по-матерински чмокнула в макушку, не сказав ни слова. Странно, но этот её жест меня успокоил. Как если бы для того, чтобы я перестал грызть себя, мне требовалось просто чьё-то понимание, что я не чудовище, просто так вышло.

Сказать по правде, дойдя в рассказе до момента с завербованным Орденом колдуном-татуировщиком, я очень рассчитывал, что мне и дальше будет везти. Ведь встреча в “Вертолёте” с Сурком была чистейшим везением, не иначе. Но Лера сказала, что защитные тату такого рода действительно умеют делать крайне мало мастеров, а о каком-то Пикассо она слышала впервые.

– Зато я знакома кое с кем, кто может знать что-то об этом Пикассо… – задумчиво постучала она белым ногтем по зубам.

– Наберёшь? – воодушевился я.

– Не, чел, этот человечек настоящий динозавр! Старой школы! Если б ты пережил целых три облавы: семидесятых, девяностых и последнюю, в десятых годах, тоже, знаешь ли, не ходил бы по улицам с сотовым телефоном! Только если ехать лично.

– Ну погнали тогда!

Не прошло и пятнадцати минут, а мы уже с ветерком мчались на ляле вниз к городу. Я с благодарностью поглядывал на Леру, чьи белые тонкие косы трепал влетавший в открытое окно поток воздуха. В какой-то момент она усмехнулась, видимо, заметив это, и, поправив очки-стрекозы, сурово заявила:

– Чел, мы с тобой ребятишки взрослые, и, сам догоняешь, я тебе не жена. Но. Если ты, лёжа в моей кровати, ещё хоть раз назовёшь меня чужим именем, то утром проснёшься, а голова в тумбочке. Окей?

На что я лишь покивал, напоминая самому себе придурочную игрушечную собачонку, которую часто ставят бомбилы на панели своих “ласточек”.

Почему-то думалось, что двинем мы куда-нибудь в центр или хотя бы в Старый город, ближе к Оби. Но нет, Лера уверенно промчалась по кольцу мимо нужного съезда, и ляля понесла нас в сторону спальных районов, выросших в советское время неподалёку от эвакуированных в войну заводов. Уже тогда в моей голове шевельнулась нехорошая мысль, но я не дал ей даже как следует прозвучать.

Вспомнив их с братом нешуточный спор, когда мы впервые ехали в логово из клуба, я вкратце рассказал Лере о провидцах. Братаны тогда неплохо так офигели, услышав, что Орден способен предугадывать появление демонов и адептов. И вот теперь я знал кое-что из первых рук, чем и спешил поделиться. Лера или не знала, что с этой информацией делать, или предпочла показать, что на разборки святош, как она назвала Орден, и демонических Семей ей по большому счёту наплевать.

Но в какой-то момент она всё же спросила:

– Получается, ты в одну сторону билет берешь?

– Чё? Какой билет? – не сразу сообразил я.

– Ну, ты ведь, если мы колдуна найдём и узнаем что нужно, потом в Орден полезешь, так? Тебе же такое условие Разумовский поставил? Вытащить эту самую Алину, верно? – я кивнул. – Ну вот я и говорю: билет в один конец. Эх, не стать тебе, чел, первым гомункулом, который прожил дольше года... Ладно, извини, хреновая шутка.

Я и сам понимал, почему Лера так говорит, но всё же спросил:

– С чего ты так решила?

– Ну смотри, чел. Ты ж тоже, как и любой адепт в Семье, рождён белой кровью.

– Чего? Белой?

– Блин, чел, ты б подучился что ли… Не знать таких простых вещей даже стыдно… Ну окей. “Белая кровь” – так пафосно именуют себя члены Семей. Демоны и их отпрыски: приспешники или адепты – тут называй как нравится. Никакая она, сам понимаешь, не белая, это метафора такая. Ну, чтоб если выделяться, так уж выделяться, допёр?

– Допустим, – согласился я, прожевав пару ласковых для Леры, которая такие-то вещи, азы по-сути, могла бы рассказать мне и раньше.

– И вот представь себе: нашёл ты, такой, способ вычислить Алинушку, знаешь, где она, бедняжечка, томится, запрыгиваешь на скакуна, в руке уже сверкает кладенец. Представил? А теперь сложи это с тем, что Орден узнает о твоём “неожиданном” визите с того самого момента, как ты сделаешь в их сторону первый же шаг. Чуешь, чем дело пахнет, чел? М-м-м-м, керосинчик!..

И Лера звонко рассмеялась.

– Ага, обхохочешься, – буркнул я в сторону, а сам всерьёз задумался над её словами. Одно дело, когда ты себе на уме прокручиваешь что-то, другое – когда тебе в лицо говорят те же мысли, только без лишней шелухи в виде “авось прокатит”.

Нихрена не прокатит. Это Орден. Организация, успешно противостоящая живым демонам. Возможно, уже даже достаточно долго. Надеяться на случай в задуманной авантюре было бы верхом глупости.

Ага, как, например, верить данному демоном слову, да?..

Когда ведьма повернула в сторону моего родного района, я поспешил успокоить себя мыслью, что она, скорее всего, решила заехать в “Вертолёт” к брату, который оставался там ночевать. Пусть и заложив немалый крюк при этом. Но вскоре мы проехали все возможные дороги, ведущие в клубу, и стало ясно, что едем мы прямо к кварталу, где я вырос.

– Лер, а этот твой колдун, он что, тоже в моём доме живёт? – ненастояще хохотнул я и понял, что в голове шутка звучала намного смешнее.

– Кто тебе сказал, что мы едем к колдуну? Это ведьма, чел.

Ведьма?! Ну-у-у… хорошо-о-о… ведьма так ведьма. Мало ли ведьм живёт в нашем городе? Точнее, на одном со мной районе. Ведьм таких старых, что из-за убеждений аж не носят с собой смартфонов…

Лера заглушила машину прямо у нового магазина, из-за кретинского расположения парковки которого мой родной двор одно время превратился в сквозной проезд. Новенький шлагбаум, буквально на днях установленный трудолюбивыми ребятами из Средней Азии, был уже погнут, но пока справлялся со своей задачей.

– Дальше пёхом, – пояснила она. – Там хороший заговор стоит, старый школы. На машине её дом хрен кто найдёт. Да и ногами надо знать, куда идти.

Дом… Ну и что, что дом? Мало ли ведьм, живших со мной на одном районе, предпочитали частные домовладения? Пф, да наверняка не мало! Дом же тупо во всём лучше. Соседей нет. Лифтов всяких с камерами. Свидетелей опять же…

Я бегло осмотрел родные места, стараясь основательней натянуть броню безразличия. Но взгляд сам цеплялся за скрипучую качелю, за помертвевшие окна моей квартиры, Ксюхины окна, из которых нас частенько пас её повёрнутый папаня. Помню, как-то зимой, давно уже, мы думали: вот бы хорошо залепить их снежками… Но окна находились слишком высоко.

Мимо двора стоило пройти незамеченным, и я даже приподнял воротник рубахи. Я почти ни с кем не общался в доме, и потому некому меня было особо-то узнавать, забавному дворнику разве что из Ксюхиного подъезда, или, если вселенная опять решит подшутить, на улицу вдруг выйдет сама Ксюха… Я поймал себя на мысли, что хоть и иду быстро, желая как можно скорее скрыться за углом дома, но при этом неотрывно смотрю на металлические двери с домофоном, ключ от которого так долго прятался в маленькой девичьей сумочке тем вечером…

– Сюда, – махнула рукой Лера, увлекая меня в частный сектор. – А ты знал, что когда-то это было садоводством?..

О да, я это знал. Даже слишком хорошо. Единственным фактором, шедшим вразрез с клюющей мозг догадкой, оставался выбор Лерой дороги. Когда я заходил в этот частный сектор в прошлый раз, выслеживая слишком бойкую Иосифовну, мы шли совершенно другим путём. Я точно это помнил. Прям вот точно. Да.

– В десятые Орден опять как с катушек слетел, – непринуждённого говорила по пути Лера, и для меня осталось тайной, что именно навеяло ей эту тему. – Ты слышал об этом что-нибудь? А, ну да. Чего б ты слышал. Ты ж вылупился-то буквально вчера.

– Ну так расскажи, чё, – под ногами шуршала мелкая галька, а солнце припекало будь здоров. Впереди маячил разделённый речкой надвое Юбилейный парк, и я во все глаза следил, чтобы он не оказался вдруг слева от нас. Я был твёрдо убеждён, что если парк в какой-то момент появится слева, то пойдём мы прямиком к дому Иосифовны.

– Народу дофига тогда заграбастали! Они и маму нашу ни за что схватили. Неудивительно, что многие до сих пор прячутся и не отходят далеко от логова. Такая точно облава и в девяностые, говорят, была. А до этого в семидесятые. Орден как будто урожай собирает…

– А чем она занималась? Мама твоя. Тем же, чем и вы с братом?

– Нет. Она гадала людям.

– А ведьмы что, умеют гадать? Будущее что ли могут видеть? – удивился я.

– Неа, не будущее видеть. Там по-другому всё, ты всё в кучу сгрёб. Мы можем только заговоры накладывать, в том числе и на человека. Вот мама и накладывала, чаще всего просто прибавляя клиенту уверенности в себе. Кому-то обещала во время сеанса, что он встретит свою любовь. Кому-то – что с работы его ни за что не уволят. С любовью, может, и не всегда всё гладко получалось. Люди есть люди, знаешь… А вот начальнички, говорят, частенько не могли понять, почему это они ещё вчера подумывали выдать поджопник такому замечательному специалисту!

– Не ведьма, а Робин Гуд прям.

– Хрена с два, чел. Своё она брала, поверь. Не больше, чем нужно для существования, правда... Да… не больше… Уж не столько, сколько тянем мы с братанчиком… – мне показалось, или в голосе ведьмы запуганной мышкой скользнула совесть? – Если что, её Василисой зовут, – как бы невзначай упомянула Лера. – Я верю, что она жива. Вдруг ты когда-нибудь что-нибудь услышишь. Ну, мало ли.

Лучшим ответом в такой момент могло быть разве что молчание. Если Орден адептов-то, то есть людей более высокой демонической иерархии, превращали в жалкое трясущееся существо, готовое за дозу Пламени фактически на что угодно, то, боюсь, судьба попавших к ним в лапы ведьм и того хуже…

Я крепко задумался и в какой-то момент упустил из внимания расположение Юбилейного парка. Спохватился, глянул – нет, он всё ещё был спереди. Помимо не решаемой задачи с провидцами Ордена, которые наверняка будут меня ждать, для полного счастья не хватало опять к Иосифовне припереться.

– Всё. Пришли.

И в нос будто бы с размаху ударила смесь запахов всё ещё цветущих деревьев. Да ну как так-то?! Твою мать, это же был тот, сука, самый дом, из которого я едва унёс свою честь!! Но парк! Парк же всегда был прямо перед нами!!!

В три прыжка я свалил из-под обзора слишком маленьких окон и рукой подозвал к себе недоумевающую Леру.

– Ты чего?

– Эту твою ведьму не Иосифовной зовут, а? – постоянно поглядывая на дом, таки разродился я вопросом, который по-уму стоило бы задать ещё пару часов назад. К тому же, теперь-то я и сам видел, что это он, её дом. Вообще без вариантов.

– Ну, Иосифовной, – кивнула, нахмурившись, моя спутница, и внутри всё опустилось. Перед глазами как живая возникла голая сморщенная тушка с обвислыми длинными грудями вразлёт. Меня передёрнуло.

Улыбка на лице Леры росла с каждой минутой моего рассказа, пока по итогу не трансформировалась прямо-таки в оскал Чеширского кота. Она сдерживала смех изо всех сил и утирала проступающие в уголках глаз слёзы, но вот злорадства на её лица было – хоть отбавляй! Только за что?.. Что я такого ей сделал-то, чтобы Лера так язвительно торжествовала?!..

– Давай ты иди! – махнул руками я, спроваживая её и одновременно пятясь. – Одна. Я-то там нафига? Ты ж сама можешь всё спросить! Не-не, я к ней больше ни ногой! Ну нахрен!

– Неа, – вдруг взбрыкнула она и, скрестив руки на высокой груди, зловеще оскалилась. – Мне-то это зачем, чел? Я тебя сюда привела – ты и иди!

– Лер, я ведь ей… да она меня… – я аж поперхнулся. – Да пойми ты: я если и выйду живым от неё, то горбатым каким-нибудь!

– Ну или с ослиным членом, – пожала плечами она и добавила в сторону сквозь прорывающийся смех: – Во лбу.

– А чего, такие были?.. – искренне ужаснулся я. Сейчас я готов был поверить в любую дичь: и в летающую ступу, и в куриные ножки, вырастающие у дома в полнолуние.

– Ла-а-адно… – сжалилась, наконец, ведьма и ткнула в меня пальцем. – Только с одним условием. Я полночи нянчилась с тобой, хренов ты бэтмен! А потом всё утро орудовала шваброй! За тобой должок, не считаешь, а, чел?..

Вздохнув, я согласно кивнул. Ну а что мне оставалось, кроме как безоговорочно капитулировать?..

Глава 20

Старая похотливая ведьма действительно нам помогла. Не так, правда, как я рассчитывал, но всё же. Иосифовна тоже не знала никакого Пикассо, что, кстати, навело Леру на мысль, что либо Сурок солгал мне, либо этот самый тату-мастер был в нашем славном городе залётным.

Но по итогу у нас на руках оказалось целых три адреса, где нам точно могли бы что-то прояснить. Места обитания ведьм и колдунов, которые целыми династиями работали с татуировками, это был их хлеб и дело. Если кто и мог знать о прибытии в город настолько значимого персонажа, как Пикассо, человека, способного сделать маскирующий от обнаружения демонов узор, то именно эти люди.

В первом салоне нас встретил толстый чувак с чёрным, как задница Криса в безлунную ночь, лицом. Из-за того, что тушью были забиты даже белки глаз, понять, откуда именно начиналась крашенная бородища, не представлялось возможным. И почему-то я ожидал от него чуть ли не агрессии. Думал, что как только мы зададим ему вопрос о Пикассо, чувак разразится трёхэтажными матами и вытолкает нас. О, как же я ошибался! Наоборот, он вдруг оказался наиприятнейшим человеком, готовым помочь двум собратьям абсолютно безвозмездно! Даже чаю предложил с лимоном. Проблема была только в том, что помогать ему нам оказалось нечем. Он понятия не имел ни о каком Пикассо. И никогда, мол, даже о таком не слышал.

– Странный какой-то… – пробубнил я, когда мы вышли. Сквозь дверное стекло тату-салона я видел, как он, продолжая раскачиваться на своём безразмерном стуле, принялся сосредоточенно тыкать в смартфон, как бы набирая кому-то сообщение.

– Пф-ф… тоже мне, нашёл странного. Знаешь, иногда мне хочется спросить, а не в клетке ли ты рос… – Лера сняла лялю с сигналки. – А потом я вспоминаю, кто ты. Поехали, нам ещё на другой конец города переть. Я б чего-нибудь уже схомячила…

По дороге попадались и приличные заведения, но по итогу мы закидывали в себя хрустящую картошку фри, сидя на неудобных диванчиках всем известного фастфуда. И пока мы ели, в очереди к кассе неожиданно для меня произошло кое-что примечательное. С виду подтянутый, статный мужчина в хорошем, с иголочки, деловом костюме, который сюда не то что поесть, в туалет-то зашёл бы едва ли, вдруг раскрылся. На моё немое удивление Лера покивала. Привыкай, мол, чел, порой попадаются и более неоднозначные персонажи.

Второй адрес разительно отличался от первого. Если полчаса назад мы подъехали к оборудованному кричащей вывеской салону, у которого ко всему прочему имелась и реклама в соцсетях, и своя парковка, и даже чай с лимоном всем и каждому, то здесь нас встретил древний, помнивший ещё пленных японцев, розоватый дом в два этажа. Точнее, в полтора, потому как первый этаж фактически уже ушёл под землю.

Войдя внутрь и поднявшись по косой, истёртой деревянной лестнице наверх, мы переглянулись. Тут нас ждала жилая квартира. Ждала бы. Если бы не пожар.

На этаже всё ещё обитали люди, где-то кричал грудничок, неподалёку тихо блеяла попса. Оставшимся жильцам этого пока ещё не расселённого барака в целом не было дела до того, кто там шарится по соседской сгоревшей квартире. Я толкнул едва живую дверь, и мы вошли.

– Походу, Иосифовна всё же ошиблась, – предположил я, глядя на чёрные стены и окна без стёкол. – Тут давно уже никто не живёт.

Мимо мрачной тенью прошла Лера. Я хотел сказать что-то ещё, но, взглянув на спутницу, позабыл все слова. Враз посеревшая лицом, растерянная, она осматривалась, боясь куда-либо лишний раз наступить, словно на могилу пришла.

– Их всех убили, Саш… И детей тоже… Троих…

Я не видел ничего. Для меня квартира выглядела пустым пожарищем, где не осталось даже намёка на что-то целое. Но не для Леры. Ведьма совершенно иначе ощущала чужое разорённое логово. Обнимая себя за голые плечи, словно бы пытаясь согреться, она начала мелко дрожать. Глаза наполнились слезами, она всхлипнула, и я понял, что пора действовать. Я нежно взял её за руку и уверенно вывел, закрыв за собой остов двери.

Прежде чем ляля тронулась с места, потребовалось время. Лера не плакала. И не говорила ничего. С безжизненным лицом она смотрела в пустые чёрные окна, как в глаза старого знакомого, взирающего с немым укором. Она совершенно точно не знала никого, кто тут раньше жил. Но вид уничтоженного логова прошёлся ей стекольным осколком по живому.

От вжатой в землю временем двухэтажки мы не ехали, а фактически летели, словно бы за нами увязалась ватага галдящих чертей на запряжённой огнедышащими выпрями повозке. Иной раз думалось, что те самые водители, которые так вовремя притормаживали на перекрёстках с главной дорогой, что-то чувствовали и благоразумно не решались даже сигналить чёрной спортивной немке, нагло промчавшейся прямо перед их носом. Вот нисколько не удивился бы, если бы за нами оставался ещё и чернильный клубящийся шлейф – настолько тяжёлым и мрачным было настроение ведьмы за рулём.

– Этот адрес последний, – разлепила губы Лера. Она припарковалась у одного из ТРЦ и первой вышла из машины.

– Тут? – кивнул я на сверкающее зеркальными панелями здание с кучей снующих людей и цветастой рекламы.

– Нет. Нам туда. Снова жилой дом, чел, – как бы предупреждая, она указала на пятиэтажку через дорогу.

Уже на подходе к серому дому, типичной вроде бы хрущёвке, каких вокруг стояло множество, я почувствовал, что что-то не так. Казалось бы, те же два подъезда без лифта и мусоропровода. Такие же одинаковые окна, как и везде. Лоджии те же, хоть и встретилась пара заваленных хламом балконов, которые, наверное, не открывали уже лет пятьсот. Но вот воздух вокруг этого дома был… спёртым каким-то. Словно бы пятиэтажку окружал невидимый стеклянный купол, сквозь который возможно было с лёгкостью пройти человеку.

– Аседия, – вдруг схватила меня руку Лера.

– Что?

– Это притон, чел, – ведьма заговорила быстро. – Дом скрыт заговором от Ордена. Я чую. И в нём притон Семьи Аседия. Надо быть осторожней. Мы на частной территории, так что веди себя как гость. Ты же не хочешь проблем с ещё одной Семьёй?

– Любишь риторические вопросы, смотрю… – хмыкнул я и пошёл дальше.

Сурок лепетал, что в родном Узбекистане он родился именно в этой Семье. Как-то не случилось выведать у него поподробнее, что это за Семья такая, вот сейчас и глянем…

Пока мы не вошли во второй подъезд, к слову “притон” я относился скептически. Хм, подумаешь!.. Но когда под подошвой хрустнул первый шприц, я резко переменил мнение. К увиденному хорошо подошло бы словосочетание “полнейший мрак”. Двери квартир были раскрыты настежь, кое-где их вообще не осталось, а в проёмах представала одна и та же статичная картина: скрюченные в неестественных позах люди, тощие, часто полуголые, валяющиеся на порванных матрасах, кое-где искорёженная мебель, исписанные чёрным стены.

И вонь. В воздухе тут висела густая, прилипчивая вонь безнадёги.

– Какого хрена… – я даже попытался возмутиться увиденным, мол, да как же так – центр же, фактически, моего родного города! Но, встретив взгляд ведьмы, вспомнил, где конкретно нахожусь. Стоило привыкать, ведь в будущем, возможно, увижу и не такое.

В будущем, ага…

– Про полицию думаешь? Не видит никакая полиция это трешака, чел, – перешагнула Лера лежащего прямо на лестничной клетке парня, который едва ли был старше меня. – Даже если их носом тыкать в говно вон в том углу – без толку. Так работают мои собратья, что решили прожить жизнь под Семьёй Аседия. Орден бы мог тут всё разогнать. Но и он в блаженном неведении, поверь. Семьи отлично умеют маскировать места своего прокорма. Иначе б это извечное противостояние бобра с ослом давно закончилось.

На третьем этаже уже все двери в квартиры стояли на месте. Лера вела меня выше, и между четвёртым и пятым нас, наконец, встретили люди, способные стоять просто вертикально. Впрочем, может это на фоне увиденных ниже полутрупов они поначалу и показались мне людьми. Парочка стояла тут явно на охране, и один из них, отвернувшись к окну, смачно чавкая, что-то жевал.

– Гули, – шёпотом подсказала Лера, но я и сам успел догадаться. Не принято как-то у обычных людей глодать человеческую ступню.

– Кто?.. – выставил ладонь тот, что стоял ближе. Голос его походил на стон полусгнившей двери какого-нибудь амбара в заброшенной деревушке. С серо-землистого лица на нас уставились два выцветших мутно-белых глаза, которые, казалось, готовы были вывалиться от любого неосторожного действия.

– Где-е?.. – вспомнив вдруг сову из бородатого анекдота, сам от себя не ожидая, я удивлённо вытаращил в сторону глаза. От одной только мысли, что перед вот этим нужно было отчитываться, закипала ярость.

– Мы к Зарипу, – неожиданно встряла Лера, больно ткнув меня локтем в бок. – Важный разговор.

– Ва-ажный… – повторил гуль слова ведьмы с интонацией “без глупостей”. Уж не знаю, как у него это получилось.

Проходя мимо парочки зомбаков, я обратил внимание, что у стопы, которую усердно глодал второй, ногти были накрашены нежно-розовым…

– И кто такой Зарип? – спросил я, когда мы достаточно отдалились от гулей. Впереди был слишком длинный коридор, который, видимо, на этом, самом верхнем, этаже соединял вместе оба подъезда.

– Всё просто, чел. Зарип очень известный тату-мастер из колдунов. Такой, прям с именем, и его в нашем списке не быть не могло по определению. Толстый с первого адреса уж точно не Зарип. Чтоб он погиб, я не слышала, и то логово, получается, ему не принадлежало. Значит, он в какой-то момент надумал прогнуться под Аседия и осел тут. Логика, чел. Слыхал о такой?

– Ну, может и слыхал бы, если б о Зарипах предупреждали заранее, – отзеркалил я. – Слушай, я одного понять не могу. Кто в здравом уме согласиться служить демону, чтобы по итогу стать… вот этим, – я скривился и вывалил язык, изображая гуля.

– Похож. Талант! – усмехнулась Лера. – Ну, так тебе скажу, чел. Никто не хочет стать гулем. Все надеятся шуршать вампирским плащом в ночи или на крайняк остаться хотя бы долбаным ягом, уплетающим внутренние органы и мозг. И что гнилое человеческое мясо вот ему-то точно жрать не придётся. Каждый ведь думает, что именно с ним-то говно точно не случиться, так? Что именно он, весь такой прошаренный и уникальный, сможет обмануть систему и вытянуть билет в вампирское будущее. А вот хрен там! Говно случается со всеми. Система перемалывает всяких. Эти вон, – ведьма пнула ногой пустой матрас, одиноко лежащий на полу коридора, – когда сюда за “бесплатной” дозой шли, точно так же думали.

Я вдруг остановился и посмотрел на этот матрас с тёмным пятном точно по центру. Зачем-то наступил на него, недолго подумал, да и применил Имя Абитус. Хм, а получилось! Он провалился сквозь перекрытие в коридор на этаж ниже!

– Ты бываешь очень странным, чел, – задумчиво констатировала ведьма.

– Да ну?..

В самом центре коридора мы остановились напротив красивой, покрытой рисунком какой-то лозы, двери.

– Ну чё? Готов к тяжёлому разговору? – подмигнула Лера. Заметно было, что она нервничает побольше моего.

– Может, Зарип этот твой окажется милахой, как тот, толстый, с затушёванным лицом. И чаю с лимончиком тоже предложит.

– Поверь, чел, Зарип – не милаха, – ухмыльнулась моя спутница и толкнула дверь.

Я понял, что она права, едва мы вошли. Только вот что окажется он “не милахой” ещё и в буквальном смысле, я не ожидал. Внешность колдуна можно было описать коротко: “плод изнасилования верблюда Алладином”. Ну или наоборот, пофиг. Громадные выступающие вперёд зубы были жёлтыми, как снег у подъезда в новогоднюю ночь, и их не могли скрыть даже подвижные светло-коричневые гусеницы губ размером с сардельку каждая. Большие тёмные глаза на смуглом лице почти полностью прятались под мясистыми веками, и было не совсем очевидно, видит ли он вообще хоть что-то.

У ног колдуна в зелёном азиатском халате сидела раскрытая настежь деваха в неглиже, и Зарип, нежно поглаживая её пламень меж грудей, длинной острой иглой в левой руке небрежно наносил чернила на бледную кожу у самой её шеи. Вокруг него, растёкшегося телесами на продавленном диване, обильно дымились несколько курилен. Я кашлянул.

– Почему меня отвлекают? – колдун даже не глянул на нас, продолжая дырявить кожу девушки вялыми движениями. – Фуфел, ну-ка в утиль обоих!..

Назвать эту груду мышц Фуфелом должно быть, наверное, остроумным решением. Слева у стены шевельнулся громадный яг, похожий на человека уже весьма отдалённо. Его несоразмерно длинные ручищи ткнулись в пол, и тварь по-горилльи уставилась на нас из-под маленького лба. Миниатюрные глазки хищно блеснули, и притом нацелился урод не на меня.

– Печень… – расплылся яг в такой ухмылочке, что в его намерениях именно съесть обозначенный орган моей спутницы возникли сомнения.

– Антон Палыч не оценит, сразу говорю, – как можно уверенней произнёс я первое, что пришло на ум. Странно, но я не ощущал ничего, кроме лёгкости и медленно нарастающего азарта. Такое со мной уже случалось в момент опасности. Начиналось и сейчас.

– А ну стой! – осадил шагнувшего было яга Зарип и с недовольным выдохом оторвался от узора, подняв иглу в руке высоко, как хирург – стерильный инструмент. Он оглядел меня с ног до головы из-под едва приподнятых век и в итоге сказал, как на пол сплюнул: – Вот зачем ты уважаемых людей зря упоминаешь? Ты не семейный. Не можешь ты от Супербиа говорить.

Я даже уже придумал, как именно извернуться, но не успел произнести ни слова.

– Зато я могу, – гнусаво заявил вдруг кто-то позади нас.