Текст книги "Падший (СИ)"

Автор книги: Никита Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Гр-р-рёбаные черви.. Мерзкие, низменные культисты, не способные даже достойно нести ответственность за собственные решения! Уничтожил бы всех… до единого…

Я тряхнул головой, прогоняя морок. И стёр рукавом с лица комковатую кровь яги.

Всё. Финал. Мы, твою мать, победили!

Краем глаза я увидел, что Лера отползает от нас с Крисом, и первым делом перевернул чернокожего кровососа на живот, чтобы вспороть его одежду. Я должен был увидеть символ, о котором говорила ведьма, пока тело вампира не начало таять! Тату оказалось не очень чётким, оно было неровное какое-то, и скорее даже походило на большое клеймо. Но я всё же в деталях его разглядел и запомнил. Это был мой трофей.

– Ты как? – положив нож на стойку, я приблизился к Лере.

Она таращилась на оседающее в одежде тело своего мучителя и не моргала. Правая нога девушки сильно кровоточила – часть икроножной мышцы была вырвана ко всем чертям! Нехорошо, ох нехорошо! Рана была очень серьёзной, и я быстро стянул с себя новую рубаху, порвал и начал неумело перевязывать изнаночной стороной. Меня ещё трясло всего, и пальцы плохо слушались, но если не остановить ведьме кровь, то вот эта вот катавасия на сон грядущий была просто-напросто зря.

Из-за дивана медленно поднимался Рудольф. Колдун окинул нас с Лерой туманным взглядом, потом посмотрел на исчезающее тело Криса и обессиленно повис.

– Плечо… Он мне, кажется, ключицу раздробил… – прохрипел он, подбирая слова. Даже в такой момент Рудольф оставался верен себе и не матерился.

– Петрович! Братан, он Петровича убил! – тряслась бледная Лера.

– Ничего ему не будет, вот увидишь. Успокойся, – колдун с трудом поднялся, одна его рука висела ниже другой. – Главное, всё закончилось. Мы справились! Слышишь, Валерия? Мы показали этому уроду, что значит связываться с братом и сестрой Вайхель!

Я проволок девушку и прислонил спиной к стене. Выглядела она прямо не очень. Как ещё сознание-то не потеряла от такой-то раны!

– Нужно скорую вызвать!

– Сейчас… – Рудольф очнулся от победного триумфа и засуетился в поисках смартфона. – Надо только придумать вменяемую легенду, чтоб на нас Орден через экстренную службу не вышел. Они часто так делают.

– Шрам…

– Что? – не расслышал я.

– Шрам останется уродливый, – вяло проговорила Лера. – А я не хочу шрамов.

Ведьма что, бредила? Какие к чертям собачьим шрамы?! Жива б осталась! Я вроде кровь остановил, но ведь и заражение какое-нибудь могло быть.

– Ты мне поможешь? Саша, я прошу тебя, помоги, – Лера коснулась моего плеча. – Ты в состоянии вылечить меня, и ты знаешь как. И без этих уродливых шрамов. Очень прошу тебя. Пожалуйста.

До меня наконец дошло, чего именно она хотела. Мамина книга, ну куда уж без неё! Это там было написано, что гомункулы умели восстанавливать не только себя, но и лояльных к себе ведьм. А всё из-за этой ведьминской способности делиться через секс Пламенем, которая, якобы, в этом конкретном случае работала в обе стороны.

Блин, что, вот прям сейчас?! Прямо тут?! Рядом с истаявшим вампиром и кровавым следом от рваной раны?! В поисках здравого смысла я растеряно глянул на её брата, который уже не искал свой смартфон.

– Не-не-не! – замотал головой и попятился колдун. – Мне помогать не надо! Я по-старинке – в травмпункт!

Глава 16

Вот всегда хотел оказаться в этом месте! И чтоб именно так: с проверенными людьми, вкусным бутылочным пивом и мечтами о будущем. Не хватало разве что хвалёного шашлыка в исполнении надменного Рудольфа, но колдун клятвенно обещал исправить сие недоразумение как только мы вернёмся из победного турне по городу обратно в логово.

Наступал следующий после знаменательного боя вечер, и мы втроём сидели на здоровенных бетонных буквах “Барнаул”, что венчали склон у самой реки, недалеко от места, где в город впивался Новый мост. Лера, в не особо длинной белой юбке вразлёт, кружилась и плясала под включенный на её смартфоне трек, то и дело поглядывая себе на ногу, как бы убеждаясь, что шрама и в самом деле не осталось. После драки и долгожданного избавления, она первым делом зашла в какой-то бутик и купила себе всё белое: летучие кеды, ту самую юбку, обтягивающий топ, под которым неизменно торчком несли вахту аккуратные соски, и с множеством карманов короткую жилетку. В таком виде, да ещё с этими её белыми косами, она стала похожа на одного из призраков-близнецов, от которых полфильма удирал избранный Нео. Да и плясала она так же – невесомо, беззвучно. И красиво. Ненадолго я представил на её месте Ксюху, как бы выглядела и как танцевала она. Но потом вдруг понял, что потому-то и нахожусь сейчас здесь, чтобы Ксения никогда не очутилась на этом самом её месте.

Я глядел на медленное течение Оби и старался думать, что пока всё складывалось более или менее сносно. Я был жив уже несколько лишних дней, успел дважды схватиться с настоящими вампирами и даже одной ягой, выяснить что жуть как привлекаю ведьм и даже подружиться с парой наркодилеров демонического мира. Что ж, неплохо, Александр, неплохо. Особенно если учесть, что к этому моменту я заимел два из трёх возможных Имени.

Хрена с два какая-то рандомная яга просто так увязалась бы за Крисом. На то должны иметься очень веские причины, и мне на них указал Рудольф. Сам по себе голод едва ли мог стать для фрилансеров объединяющим фактором, скорее даже наоборот. А вот то, что они оба, и яга, и Крис, когда-то служили одному и тому же демону – очень даже мог. Потеряв хозяина, оккультисты в каком-то смысле осиротели. Только вот если вампир, в силу того, что он высший среди низших, ещё какое-то время изображал человеческую деятельность, то яга скатилась в животное состояние стремительно. И на уме у неё, помимо жажды человеческой плоти, осталось только одно – поиск пропавшего хозяина.

Демона по имени Абитус.

Не сказать, что я особо удивился, когда нанесённое на пустой выступ Имя, начертание которого я запомнил после победы над Крисом, вспыхнуло после произнесения “Абитус”. Я был рад – это да. Горд даже. Ведь теперь стал значительно сильнее, нежели раньше. И куда полезнее для моей новой… банды. Но при этом я прекрасно понимал, что расслабляться не стоит. Ведь первый же настоящий бой вскрыл серьёзную проблему. Для каждого нового использования сверхъестественной способности мне приходилось физически брать в руки ледяной посох-факел и настоящим действием, требующим немалого времени и, самое главное, внимания, зажигать внутри себя потухшее Имя. Стоит ли говорить, что в этот момент я становился уязвимым? Так быть не должно, и я твёрдо решил, что впереди меня ожидали тренировки.

Рудольф наклонил свою бутылку пива горлышком к моей, и мы чокнулись, глядя на окрашенную в алый воду широкой реки.

– Ты меня извини, – проговорил он, поправляя недавно наложенный бандаж. – Моё поведение по отношению к тебе было… грубым. Когда Орден забрал нашу мать, я дал себе слово, что с ней, – колдун кивнул на танцующую на фоне заката сестру, – ничего и никогда не случиться. Я хотел быть для неё крепостью. И был, понимаешь? А тут ты. Да ещё на фоне каких-то слишком сложных проблем с неуправляемым вампиром. Я злился потому, что она увидела защиту в тебе, а не во мне.

– Забей, – я отпил пива. Вкусного, в меру прохладного. – Она очень боялась, что кровосос тебя убьёт. И только поэтому терпела его нападения до последнего. Слуш, ты сказал, что Орден…

– Нам стукнуло по двенадцать, – перебил Рудольф и одним махом осушил свою бутылку. – Мать была неосторожна и привлекла к себе ненужное внимание. Орден накрыл её прямо там, где она гадала людям. Что с ней, я не знаю. Никто не знает. Наверное, мертва.

– Соболезную.

– Вот не стоит, – колдун вдруг повернулся и глянул мне в лицо. – Лучше потерять живую мать в двенадцать, чем до совершеннолетия жить с несуществующими родителями. Уж не обижайся.

Настал мой черёд залпом выпить своё пиво.

– Вы чё такие кислые, чуваки! – врезалась в нас со спины раскрасневшаяся Лера. – Втроём-то мы теперь ого-го чего наворотим! Чел, ты невероятный! Да ты понятия не имеешь, какой ты крутой! Да мы весь город под себя подомнём! Да мы всю страну на уши поставим! Да мы! Мы! Мир покорим, слышишь, братанчик!

Ведьма, преисполнившись решимости одолеть всех и каждого, начала громко подпевать незамысловатому попсовому вокалу очередной безымянной звездюльки. Удивительно, ведь ещё пару минут назад она была вполне в себе.

– Ей всегда хватало максимум двух бутылок пива, – меланхолично пояснил колдун. – Первую она выпила и пляшет. Вторая скоро её выключит. А тащить, сам понимаешь, придётся тебе. Я – пас, – он указал на свой бандаж. – И лучше бы спуститься отсюда. Хватит романтики, а то переломов может стать больше.

С букв “Барнаул” мы слезли очень вовремя – мимо прошла пара хмурых полицейских. Глядя на них я подумал, а не объявили ли меня в розыск? Ну, Ксюха ведь наверняка станет добиваться, чтобы меня искали. Тела ведь нет. Крови по подъезду полно, но и только. Блин, а ведь она сейчас переживает…

Я решительно прогнал мысли о Ксю. Что я мог такого сделать, чтобы она не мучилась, потеряв мой след после нападения? Ничего. Вот на том и всё – точка.

– Если серьёзно, чем можно заняться? – поинтересовался я, открывая нам по второй бутылке уже на одной из лавочек, каких по набережной было множество. Лера же и тут продолжила отжигать в одинокого.

– Да ничем. Лучше – ничем не заниматься, мужик. Дольше проживёшь. А что, с нами остаться не интересно?

– Я это и имел в виду, – уточнил я. Вниз по течению спешил последний пассажирский катер, полный возвращающихся в город дачников.

– Ну если с нами, то я уже сказал. Лучше не высовываться. Особенно тебе. Если уж повезло, и Семьи считают тебя мёртвым, то лучше таковым и оставаться. Неизвестно ещё, что хуже: попасть под раздачу в разборках Семей или угодить в жернов Ордена. В маминой книге чётко сказано: ни один гомункул ещё не прожил дольше года. Запомни это.

Что ж, я собирался стать первым. Насчёт моей встречи с вампиром в подъезде Ксюхи я сказал им, что это была просто случайность. Сам я так, понятное дело, не думал. Кровососа сто процентов прислали меня устранить, и скорее всего сделала это всё та же Семья Супербиа, целью которой с самого начала значилось моё физическое устранение.

– А сколько их всего было? Таких, как я? – поинтересовался я. Словно бы выдохнувшись, Лера молча плюхнулась рядом с братом и положила ему белую голову на плечо. И почти сразу засопела. Всё, вторая бутылка её доконала.

– Нам известно о трёх, – колдун приобнял сестру здоровой рукой.

– И ни один не выжил?

– Нет, – покачал он головой лысый, а после добавил чуть повеселей: – Но, как сказала братан, у них ведь не было нас.

Смартфон Рудольфа разразился хрипатым вокалом солиста “AC/DC”, но он скинул вызов, что-то быстро написав в мессенджере. Вверх по реке неспешно пошла “Барракуда”, полное подвыпившего народу плавучее кафе на ядерной тяге песен “Руки вверх”. Притом в неплохом таком, задорном исполнении какого-то местного певца.

– Мне нужно в “Вертолёт”, – малость нервно сообщил колдун. – Важный заказ на коктейли. Этому клиенту я не могу отказать, так что давай, мужик, тащи-ка нашу красавицу в такси.

Спустя некоторое время мы подъехали к клубу, и Рудольф спешно вышел. В этот момент ему снова кто-то позвонил, и мне, конечно, могло показаться, но ответил он “да, Сурок, я на месте”. Там было ещё что-то про “гарантирую, что сегодня она придёт”, ведь в клубе готовилась какая-то тематическая вечеринка.

Сурок?.. Распространённое, получается, прозвище. Бабень из Ордена с командирским голосом и сногсшибательным парфюмом, оставляя меня подыхать в Нагорном парке с дырой в груди, к Сурку-то как раз постоянно и обращалась, выясняя сколько им ещё осталось свободного времени. Совпадение? Скорее всего.

В конце поездки я отпустил такси и первым делом отметил, что сорванные с петель двери забора стояли на месте. Взвалив сопящую ведьму на плечо, я вынул доверенные мне колдуном ключи и понёс её в дом. В Лере было килограммов пятьдесят. Может, пятьдесят пять. Спортом, так уж вышло, никогда всерьёз не увлекался, и к моменту, когда доставил Леру до её кровати, я чуть ли не падал от усталости.

В доме тоже было подозрительно чисто. А ведь ранним утром, когда мы уезжали в город, всюду ещё был чудовищный погром. Если тут поработала клининговая компания, то называлась она как-нибудь типа “Долой кишки и кровь”, и на восстановление сломанной низшей нечистью мягкой мебели, наверное, постоянным клиентам давала хорошую скидку. Я специально поднялся на мансарду, где меня ждал тоже целый, стоящий на своём законном месте бильярдный стол. Оба кия лежали аккурат возле треугольничка с шарами. Даже обеспечивший мне победу над ягой витраж был целёхонек! Мистика, да и только.

Я спустился на первый этаж и уселся на диван, который ещё утром лежал тут опрокинутым. В холодосе нашлась пара бутылок пива, и я решил, что вечер пройдёт не так уж и хмуро. Можно было бы, конечно, потренироваться в работе с Именами, чтобы постоянно не зажигать их факелом физически, но именно сегодня я решил дать себе поблажку. Хотелось просто отвлечься от мрачных мыслей. Посмотреть что-нибудь, например. Телевизор не любил в принципе, а вот какую-нибудь отмороженную анимешку – почему бы и нет? Я ведь так и не сдержал данное Ксеносу обещание посмотреть её любимую “Еву”, где громадные пилотируемые роботы с проводами в заднице крошат в силос не менее громадных пришельцев, косящих под ангелов. Во! Или ещё лучше “Человека-бензопилу”, где отмороженный на всю голову герой, заливисто смеясь и мечтая о сиськах, изничтожает всевозможных демонов. Как раз бы и проверил удобство нового смартфона, который я сегодня приобрёл.

Но как ни старался я отвлечься, получалось не очень. Пальцы будто мы сами набили в поисковике запрос “Семья Супербиа кто они”. Хорошо ещё, ума хватило тут же написанное стереть. Сейчас тебе выдадут, ага, полный поимённый список одержимых демонами людей! С адресами, размерами противогазов и пагубными пристрастиями! Ну что за бред! К тому же, так ведь и спалиться можно. Рудольф же сказал, что Орден наверняка отслеживал подозрительные вызовы на пульты экстренных служб. На месте этих циничных борцов с нечистью я бы и статистику запросов поисковика вовсю чесал.

Потянувшись к бутылке пива на столе, я вдруг замер.

Я ожидал, что Петрович – большой. Даже мысленно готовился к этому, пару раз прогонял в голове нашу с ним встречу. Но, как водится, напрочь забыл всё в самый нужный момент. Размытое чёрное пятно на подушке шевельнулось, и притом подозрительно с нескольких сторон сразу. Приподнялось, размяло по парам лапы. И повернулось ко мне.

Слава яйцам, что Петрович оказался классическим, пусть и громадным, птицеедом, а не какой-нибудь сольпугой с хелицерами-пассатижами, от одного только вида которых до самой задницы пробрала бы дрожь! Восемь чёрненьких немигающих глазок вполне дружелюбно уставились на меня с расстояния в пару-тройку метров. Он был весь покрыт лоснящейся шерстью, да такой густой, что позавидовал бы и кот-призёр! Не, про не пробирала дрожь я погорячился. Пробирала. И ещё как!

Похоже, он тут спал. И тоже не ожидал меня увидеть. Он же понимал, что я свой? Или для него все, кто не обитает в доме постоянно – чужаки? Ну вот как прикажите понимать, что у такого вот паукозавра на уме? У него же что-то на уме было? У него же, вообще, есть ум, да?..

Мы сидели так минут десять, не меньше. И Петрович не прыгал. В конечном итоге я настолько затёк, что даже посмел пошевелиться. Паучара и тут остался вполне дружелюбен – тупо таращился на меня. Тогда я вконец осмелел, острожно отпил пива и поставил бутылку обратно на воскрешённый из мёртвых лакированный стол с отчётливым громким стуком.

И паук двинулся. Медленно, как бы даже демонстрируя свою не опасность, Петрович вполз на стол. Блин, до чего же жутко было смотреть на несоразмерное своему виду существо! Оказавшись на столе целиком, он стукнул лапой по лаку. Всего один раз, но громко! Он что, пытался со мной общаться? Да ну не-е-е… Он же паук!

Ага, размером почти с кошака, десятилетиями живущий в ведьминском логове, и вчера бросившийся в атаку на грёбаного вампира, посмевшего вторгнуться в это самое логово! То есть, тебя, Саша, удивляет только то, что паук пробует с тобой контактировать?..

Я повторил опыт первого контакта: отпил пива и громко поставил стеклянную бутылку обратно на лакированный стол. И Петрович опять единожды стукнул лапой! Тогда я хотел было изобразить двойной стук, но опоздал – паук выдал его первым! И уже мне пришлось повторять за ним. Мы бы, наверное, так и стучали до вечера, не завибрируй вдруг мой новый гаджет.

Номер был скрыт. Кто ещё, кроме Рудольфа, мог звонить мне на новую симку?

– Да? – ткнул “принять” я, ни единой секундочки не ожидая ничего плохого.

– Здравствуйте, молодой человек, – послышался вкрадчивый и в то же время какой-то смешливый голос мужчины. Я понял, с кем говорю, ещё до того, как он представился. – Вас беспокоит Разумовский Антон Павлович. У меня возникло дело к вам, не найдёте ли возможности обсудить его со мной? Лично.

– Когда? – сухо вытолкнул из себя я, борясь с желанием сбросить вызов и вышвырнуть смартфон в окно. Мне вдруг стало предельно ясно, что наша встреча с Антоном Палычем всё равно состоится. Разница лишь в нюансах этой самой встречи, усложнять которые было не в моих интересах.

– Да хоть бы прямо сейчас! – собеседник изобразил радость пожилого человека, которому внезапно перепало лишнее внимание подрастающего поколения. Хорошо, стоит сказать, изобразил.

– Где?

– Какой вы лаконичный, молодой человек… Ну, скажем, у фонтана двух дельфинов. Знаете такой?

– Да, – я невольно скрипнул зубами, ощущая внутри магматическое шевеление гнева.

– Чудесно. Буду ждать вас с четверти одиннадцатого. До встречи!

Вот так переворачивается жизнь. Одним, мать его, звонком или сообщением перед самым сном. Но этот хотя бы не прячется за маской друга и сокурсника. Не слушает с тобой одни и те же аудиокниги, чтобы в один прекрасный момент было легче выманить тебя на убой. Этот честен. Он знает, кто я. Я догадываюсь, кто он. Игровое поле меж нами обозначено в-белую.

Петрович таращился на меня чёрными бусинами глаз молча. То есть, он не стучал больше по столу, и будто бы даже понимал, что сейчас произошло. После этого звонка паук вдруг перестал казаться мне страшным и опасным. Потому ли, что я только что поговорил с действительно опасным субъектом?..

До меня дошло вдруг, что я даже не удосужился взять номер колдуна, чтобы тупо предупредить его или держать связь. Потренироваться в использовании Имён я тоже не успел ни минуты – меня тащили из безопасного логова, как рыбку с крючком в губе, как раз тогда, когда я меньше всего этого ожидал. Разумовский ничего не сказал о Ксении. Да ему и не требовалось. Будучи её худруком в театральной постановке, он назначил встречу у нашего с ней фонтана, а это было действенней любой из угроз.

Только вот Антон Павлович понятия не имел, что я с ним сделаю, если с пахнущей хмелем головы упадёт хотя бы один светлый волос…

Глава 17

Я вышел из такси за пару кварталов, чтобы до места встречи дойти пешком. На часах было около десяти вечера, и рано потемневшее небо выглядело как-то уж слишком мрачно – красивый раннелетний закат быстро сожрали сбившиеся в свору хищные тучи. Я шёл, глядел себе под ноги и старался ни о чём особо не думать. Не злиться заранее. И не накручивать лишнего. Всё ещё не кончено. Ещё ничего до толком не ясно. Да, вполне возможно, каждый шаг сейчас приближал меня к печальному исходу. А может и нет.

В одном я был уверен – встреча с Разумовским неизбежна.

Справа остался главный корпус Ксюхиного ВУЗа, похожий на какой-то громадный монумент. Фонтан был виден издалека – пара выпрыгивающих из воды медных дельфинов светилась то синим, то розовым, то вообще каким-то потусторонне-зелёным. Мне не нравилась такая подсветка. Она нисколько не подчёркивала дух старинного фонтана и казалась какой-то… неуместной что ли. Как надетая на человека сбруя.

Разумовского нигде не было. Чувствуя себя киношным героем, на которого в этот самый момент сквозь перекрестие уже наверняка пялился наёмный снайпер, я стоял посреди почти безлюдной площади и ждал. На часах было без одной минуты четверть одиннадцатого.

– Вы пунктуальны, молодой человек.

Я обернулся медленно, стараясь показать, что нисколько не удивлён фокусу с внезапным возникновением за спиной. Разумовский стоял ко мне очень близко, и я невольно отшагнул. Казалось, в прошлый раз я его совсем не рассмотрел: декан актёрки был невысок, неширок в плечах и обеими руками опирался на классическую, с округлым крюком на конце, трость светло-коричневого цвета. Этакий маленький молодящийся старичок с чёрными усиками. Живые выразительные глаза бегали по моему лицу так, словно бы я был его сыном, вынужденно оставленным в далёкой бурной юности. Одет он был снова в костюм-тройку и клетчатую старомодную кепку из драпа, которую словно бы вырезали из затасканного пальто в не особо успешном советском ателье.

– Здравствуйте, Александр, – щёгольским движением поправив аккуратные усики, Разумовский протянул мне руку.

Бояться не имело смысла. Ну что изменится, если я стану избегать в разговоре с ним даже элементарных вещей, типа рукопожатия? Да ничего! Если Разумовский решит меня устранить, он это сделает. Ну или попытается – тут как повезёт. Так просто я в любом случае не сдамся.

– Здравствуйте, Антон Павлович, – пожал протянутую руку я. Тёплую и податливую, никогда не ощущавшую вибрации работающего станка или инструмента, пластичную от сотен и сотен сыгранных ролей. – Пройдёмся? – нервничая предложил я. Перехватить инициативу очень даже не помешало бы.

– О, молодой человек! Пощадите. Я же на трёх ногах! – со смехом показал он трость и добавил чуть раздражённо: – К тому же улица, знаете ли… не располагает к серьёзной беседе. Предлагаю пройти в мою машину. Вы не против?

На чёрный бронированный “мерс” на парковке неподалёку он указал движением широким, словно бы под аплодисменты провожал кого-то за кулисы. Ну не мог я отделаться от театральных ассоциаций при виде него! Разумовский казался прямо-таки живым воплощением всего театрального! И, более того, я, как ни пытался, так и не сумел ощутить какую бы то ни было опасность от него. Впрочем, понимать, что его миролюбивость всего лишь уловка, ума мне хватало.

– Переживать не о чем, – видя моё сомнение, заверил декан. – Я даю слово, что сегодня с вами, молодой человек, ничего не случится. А своим словом, советую вам зарубить сие на носу, я крайне дорожу!

Дверь “мерса” была толщиной в три руки. За рулём никого не оказалось, и меня этот факт слегка успокоил. Мы расположились на заднем сидении, в центре которого вдруг открылся ненавязчиво подсвеченный бар, полный маленьких бутылочек с незнакомыми этикетками. Ни на одной из них я не разглядел даже английской надписи. Всюду красовалась арабская вязь справа-налево.

– Что обычно предпочитаете в это время?

– Говорить по-сути.

– О, краткость, как известно… – поймав мой взгляд, Разумовский не договорил избитую фразу, поставил мензурки с Пламенем обратно в бар и закрыл его. – Н-да… Ну хорошо. К делу, так к делу. Полагаю, о себе вы уже кое-что знаете, Александр. Иначе бы тут не сидели. Посему тратить время на элементарщину мы не станем. Вижу ваше напряжение, молодой человек, и очень, поверьте, вас понимаю. Вы жаждете ответов. В том числе и ответов на вопросы, которые сами никогда бы не задали, потому как не знаете к ним правильных слов. Я могу помочь. Более того – я хочу помочь! Это ведь две большие разницы, как говорят в одном славном русском городе, обласканным морем и вниманием великих.

Ещё никогда я не слышал, чтобы кто-то так ловко многословил. Его речь струилась одним цельным полотном, укутывала и убаюкивала. Я почти ощутил себя тем бандерлогом из старого мультика, который слишком близко подошёл к Каа.

– Я хочу быть с вами честным, молодой человек. Это бы избавило нас от ненужных смыслов и тупиков там, где их могло не быть. Вы не против? Вот и славно, – Разумовски погладил свою трость, когда я коротко кивнул. – Это я пытался убить вас. Вампир, всё верно, действовал непосредственно от моего имени. Но постойте! – декан выставил узкую ладошку, опережая меня. – Позвольте оправдаться! Что прикажете делать, когда приставленному к куколке куратору вдруг хирургически точно протыкают ярёмную вену? Стоит сказать, что вам почти удалось увести нас по ложному следу. Хитро, молодой человек, весьма хитро. До сих пор ума не приложу, как это вам удалось уложить несчастного Кайрата, а после ещё и улизнуть от Семёна! Браво, однако, браво… Но вернёмся к пренеприятному инциденту с вампиром. Ксения не должна была видеть того безобразия! Мне доложили о том… как всё сложилось. Это непозволительно! Девочка слишком ценна для меня, чтобы какой-то… м-м-м… олух ей навредил! Вампир должен был просто устранить вас, Александр. Только вас одного. Тихо. И без свидетелей, как обычно это заведено в подобного рода тёмных делишках. Но… как любят говаривать, поднимая белый флаг, французы – се ля ви!

Я старался сохранять спокойствие. Он ведь для чего-то всё это говорил? К чему-то же он вёл этот свой словесный поток! Зачем-то, в конце концов, он меня сюда вызвал!

– Не имею ни малейшего понятия, каким таким чудом вы сумели одолеть опытного вампира. Допускаю, что слухи о подобных вам отчасти правдивы, впрочем, это не имеет особого значения. Пусть это останется вашей маленькой тайной. Но! Сей факт показывает вашу… м-м-м… способность бороться, если угодно. Желание жить даже наверное. Вы же хотите жить, Александр?

– А вы? – огрызнулся я, не найдя ничего лучше.

– О, конечно, конечно! Жизнь, в этом её проявлении, по большей части прекрасна! Но я о другом. Вы заинтересовали меня, молодой человек. Не славную нашу Семью Супербиа, да гремит она в веках, нет. Меня лично. Антона Павловича Разумовского. Отдельно взятого пожилого человека, который хочет… вам помочь, – последнее он доверительно прошептал, для большего эффекта пару раз кивнув. – Я ведь понимаю, каково вам. Вы наверняка страдаете от того, что больше не можете лицезреть свою Офелию. Что не можете водить прекрасную девушку в кино и рестораны. Касаться её нежных уст… Ах…

– Антон… Павлович, – его отчество я показательно из себя выдавил. – Вы уже дважды сказали, что готовы и даже хотите помочь. Признались, что пытались меня убить и намекаете, что Ксения – прекрасный рычаг давления. Я всё это понял, поверьте. Но время идёт, а наш разговор всё там же. Что вам от меня нужно, скажете или нет?

– Неплохо, неплохо. Но над дикцией я бы ещё поработал, – декан поглядел на меня, словно бы я сдавал ему зачёт. – Итак, снова к сути. Ну что ж, извольте. В нашей Семье случилось неприятное, знаете ли, недоразумение в виде сбежавшей девушки. Алина Салахутдинова, вам знакомо сие прелестное создание, так ведь? – я кивнул и он продолжил. – Надумав себе лишнего, юная особа наломала таких дров, что многим и не снилось! Вы, Александр, а конкретно ваше нынешнее положение, тоже ведь результат её необдуманных действий! Так вот. Если коротко, то Семья хочет её возвращения. Кое-кто… расстроен её демаршем. Кое-кто важный. Алине полагалось жить в Токио и управлять сетью закрытых заведений весьма щепетильного толка. О, не подумайте чего дурного, молодой человек! Семья Супербиа не держит притонов! У нас иная… стезя.

Почти весь его монолог я сидел и соображал, кто же он такой. Очередной адепт, только напичканный Именами и пресыщенный властью, или всё-таки самый настоящий демон. Я ничего не ощущал, слушая его. Ничего особенного, то есть. Хотя в самом начале надеялся, что если Разумовский таки демонюга, то я смогу это каким-то образом определить.

– Я так понимаю, выбор у меня небольшой.

– Отнюдь! Человек же тем и силён! Свободой воли, наличием у него выбора! Другое дело, что вы уже не человек, Александр… – его глаза вдруг полыхнули белым, прямо как тогда у Иосифовны, только что укравшей Пламень у слишком гневливой автоледи. – Собственно, это-то и делает вас интересным для меня лично. В отличие от Семьи, я больше не хочу вашей смерти. И даже готов предоставить некую награду, опять же на выбор, если вы, молодой человек, удачно выполните одно моё поручение.

– Какое поручение, товарищ демон? – я призвал всё своё самообладание, когда посмотрел в кипящие Пламенем глаза.

Разумовский рассмеялся, уронив голову на сложенные на трости руки. Его смех в какой-то момент расщепился и стал звучать будто бы хором. Как если бы голосу Разумовского негромко вторили двое: некто юный и противно-писклявый и кто-то басовитый, которому для всякого звука уже давно требуется побольше воздуху. Но длилось это очень недолго.

– “Товарищ демон”! Ну надо же! Я назову так одну из своих сатирических пьес, обещаю! – просмеявшись, он перевёл дух и, посмотрев на меня, вдруг посерьёзнел. – Я хочу, чтобы вы вернули Алину. Вы, Александр, да-да, вы. Думаю, о своей заинтересованности в исполнении сего поручения вы догадаетесь и без нудных разъяснений старого ворчуна. Но! Было бы нечестно с моей стороны только угрожать вам! Посему скажу вот что: я дам вам своё слово, что с головы Ксении не упадёт ни один светлый волос. Никогда. И никто. Не сможет. Её. Обидеть. Пока сильна Семья Супербиа. Если вы, конечно, справитесь.

Демон снова открыл бар и достал одну из мензурок с арабской вязью. Откупорил, налил немного в бокал, что был тут же, поболтал белое медленное горение и втянул носом аромат. Разговор ещё не был закончен, и потому я сидел и просто наблюдал за его действиями, ощущая не страх даже от столь близкого к себе нахождения действительно потустороннего существа, а скорее некое оцепенение.

– Зря отказываетесь, молодой человек. Поверьте, я знаю, что говорю. Такого, быть может, вы уже и не испробуете, – Разумовский вернул своим глазам человеческий вид и, оттопырив мизинец, отпил Пламени. – М-м-м… восторг! Это вам не коктейльчики, знаете ли, по клубам сосать! Это – искусство! Неповторимый вкус и ни с чем не сравнимый аромат! Вам интересно, почему?

Я ведь действительно чувствовал, что Пламень в бокале демона кардинально отличался от всего, что я пробовал ранее. Если сравнивать его с тем же алкоголем, то в руках Разумовского сейчас горело старинное чудесное вино, которого больше нет в мире и уже не будет, в то время как я пил только пивко да дешёвую настойку.

– Я с удовольствием послушал бы, Антон Павлович, но… – я позволил себе театрально длинную паузу. – Хотелось бы узнать все варианты наград, о которых вы говорили.