Текст книги "Детство Менолли (СИ)"
Автор книги: Никас Славич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Менолли споро справилась с тростником. Правда, выдолбить дырочку нужных размеров ей удалось не сразу, но она, закусив губу, упрямо и усердно продолжала работу. В результате вышло так, что девочка самой первой изготовила дудочку и, дунув в неё, довольно заулыбалась. Она попробовала сыграть на ней простую мелодию – это не сразу получилось, но всё же удалось. Из-за ближайших зарослей вскоре появились потрясённые мальчишки, услышавшие песню: они никак не ожидали, что Менолли их в чём-то превзойдёт. Она вернула нож насмешнику, которому вместе с остальными тоже пришлось заняться делом, чтобы не ударить в грязь лицом.
Через некоторое время пять дудочек лежали в укромном местечке под зарослями, а дети весело плескались в заливчике неподалёку. Файров никому обнаружить так и не удалось, но ребята ничуть не унывали: им удалось и поплавать вволю, и выполнить сразу два поручения – для арфиста и кухарок. Накупавшись, дети оделись, подхватили собранный тростник и сделанные дудочки, и в приподнятом настроении пошли обратно к холду.
Менолли наигрывала весёлую мелодию, счастливая оттого, что ей удалось успешно справиться с заданием Петирона. Вот только перед самым холдом она спрятала дудочку в карман, опасаясь, что Мави увидит инструмент и отберёт его. Девочка никак не могла взять в толк, почему родители против её занятий у арфиста, особенно мама, которая по-прежнему считала, что лучше не давать почву для лишних слухов.
Но, как выяснилось, Менолли зря боялась: Мави вместе с другими женщинами ещё не вернулись, они отправили гонца. Прибыв в Полукруглый в тот самый момент, когда туда вернулись ребята, он сообщил:
– Мави передаёт, что урожай холодилки в этом Обороте удался. Они останутся на ночь в ближайшем малом холде, чтобы наутро продолжить сбор.
Менолли обрадовалась этой вести. Правда, бездельничать ей не дали: кухарки, накормив ребят, пристроили их обрабатывать зелень. Управившись с этим, девочка вернулась в покои матери, где она пока что жила. Собственную комнату ей обещали выделить только через два Оборота, хотя та же Селла переселилась отдельно уже в пять лет.
Плотно закрыв дверь в комнату, Менолли тихонько поиграла на дудочке, радуясь её звучанию. Затем девочка уснула.
На следующее утро, придя на занятия к арфисту, Менолли с довольной улыбкой показала ему созданную дудочку. Петирон попросил сыграть что-нибудь, и девочка охотно начала выводить простую мелодию одной из обучающих баллад.
"О, да у девочки есть не только слух и голос, но и талант создавать инструменты, – мысленно обрадовался арфист. – Конечно, звук у дудочки не очень чистый, но она всё равно лучше тех, что сделали остальные ученики. Если развить ещё и этот талант, то Менолли станет моей верной помощницей".
Сыграв мелодию, девочка протянула инструмент арфисту со словами:
– Возьмите, пусть она будет у вас.
Петирон благодарно взял дудочку в руки, а сам подумал: "Менолли опасается, что родители могут отобрать инструмент. Что ж, зная Мави и Януса, в этом нет ничего удивительного. Кажется, чтобы суметь как следует обучить девочку, мне ещё не раз в будущем придётся поспорить с правителями холда".
– Молодец, Менолли, ты создала хороший инструмент. Остальные тоже старались. Если вы пожелаете, можете оставить дудочки у себя.
Девочка торопливо замотала головой, но остальные мальчишки не последовали её примеру. Менолли же была рада и тому, что Петирон её похвалил. Она надеялась, что Мави ничего не узнает о созданном ею инструменте. Так оно, собственно, и вышло: другие ребята быстро забыли о том памятном для Менолли дне, когда она впервые почувствовала себя арфисткой, решив для себя: "Я буду заниматься музыкой, несмотря на все запреты!"
***
Минул ещё один Оборот. Менолли росла и училась новому, успевая и по хозяйству помогать, и свой талант развивать. Петирон добивался того, чтобы её пение звучало как можно чище и лучше; кроме того, научил девочку изготавливать другие простые инструменты. Конечно, гитары и барабаны она пока делать не умела, но зато у неё получались отличные флейты и свирели. Одну из недавно созданных дудочек девочка после разговора с Петироном даже решила оставить у себя, спрятав её в комнате. В общем, Менолли была счастлива и получала удовольствие от каждой встречи с арфистом.
Так бы оно и продолжалось, не придумай Янус для младшей дочери нового дела. Правитель Полукруглого считал, что все его наследники, независимо от пола, должны обучиться рыболовному ремеслу. Двумя Оборотами ранее он уже брал с собой Селлу – правда, больших успехов она не добилась. Разочаровавшись, Янус перестал брать её с собой, но позже упрямо настаивал на том, чтобы и Менолли тоже узнала, каково приходится рыбакам холда.
Мави спорить с мужем не стала. Она не особо переживала, что тот решил взять младшую дочь с собой, пусть даже в таком малом возрасте. "Да и чего за неё волноваться? Девочка отлично плавает, достаточно ловка, чтобы справиться с удочкой, – размышляла Мави. – К тому же, рядом – множество опытных рыбаков. Даже если Менолли вдруг упадёт в воду, ей тут же помогут. А шторм сегодня, в такую прекрасную погоду, вряд ли произойдёт. Правда, и улов не будет богатым, но оно и к лучшему – значит, они вернутся в холд к ужину".
Этот день начался для Менолли с неприятности: Мави решила провести тщательную уборку и обнаружила в комнате спрятанную дудочку. Пришлось девочке признаваться, что инструмент она смастерила сама, но по просьбе арфиста. Мави, сделав Менолли выговор, велела отнести дудочку к Петирону.
– И, раз уж ты скрывала это от меня, то в наказание сегодня пропустишь занятия у арфиста, – добавила мать. – И никаких возражений! Впредь ты будешь показывать мне свои вещи. Инструмент, конечно, неплохой, но принадлежать он должен не тебе, а Петирону. Так что быстренько отнеси ему дудочку, а заодно извести, что сегодня ты не сможешь посетить урок, поскольку вместе с отцом отправляешься в море.
– В море? – переспросила Менолли.
– Именно так. Пора тебе вслед за Селлой узнать, что такое настоящая рыбалка.
Понурив голову, девочка взяла дудочку и отправилась к арфисту. Ей вовсе не хотелось потерять целый день, слушая наставления отца. К тому же, одно дело – плавать вдоль берега, и совсем другое – оказаться в открытом море. Менолли попыталась убедить себя, что ей вовсе не страшно, однако разыгравшаяся фантазия рисовала ей мрачную картину: налетающий шторм переворачивает корабли и лодки, и она вместе с другими рыбаками падает в морскую пучину, не в силах выбраться на поверхность. По телу девочки прошла дрожь; сделав глубокий вдох, она постаралась успокоиться.
"Шторма не будет, – убеждала себя Менолли. – Разве он может случиться в такую прекрасную, солнечную погоду?"
Но, даже справившись со страхом, девочка всё равно ощущала волнение: отец всегда строго относился к тем, кто впервые вышел в открытое море. А уж к собственной дочери – наверняка вдвойне: мол, негоже, чтобы она опозорила родителей!
Менолли ускорила шаг, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Петирон уже пришёл в комнату для занятий, и с удивлением посмотрел на неё. Она протянула ему дудочку и сказала:
– Мави велела отдать её вам, поскольку считает, что все инструменты должны быть у арфиста. А ещё она приказала сообщить, что я сегодня пропущу занятия, – произнося эти слова, девочка чуть не расплакалась. Ей так не хотелось уходить, но она не могла ослушаться родителей.
Петирон недовольно покачал головой.
– Во-первых, инструмент сделала ты, я его одобрил, и поэтому он принадлежит тебе. Но, раз уж Мави так настаивает, я пока заберу его к себе. Во-вторых, надеюсь, что, когда у тебя будет своя комната, ты сможешь хранить там не только инструменты. А в-третьих, мне очень хотелось бы знать, почему ты сегодня не сможешь посетить урок?
– Отец считает, что я, его дочь, должна узнать, как ловить рыбу. Мы... мы выходим сегодня в открытое море, – с неподдельным страхом произнесла Менолли.
– Что ж, придётся тебе действительно пропустить урок, раз уж Янус так решил. Но успокойся, не волнуйся ты так, – Петирон ласково погладил её по спине, что практически никогда не делали её родители. – Ведь ты отлично плаваешь, погода сегодня прекрасная, а флотилия наверняка вернётся к ужину. Так что не переживай, всё будет хорошо.
Кое-как поборов волнение, Менолли поблагодарила арфиста за сочувствие, а затем поторопилась назад в покои Мави, чтобы переодеться. Петирон же, ожидая остальных учеников, мрачно размышлял: "Снова правители Полукруглого чудят. Вот почему, спрашивается, они поддерживают репутацию стараниями собственных детей? Все их мальчики не знают покоя и отдыха, так усердно они работают. Девочкам тоже достаётся, но уж им вовсе ни к чему рыбачить. Что там Янусу взбрело в голову? Ещё не хватало, чтобы Менолли, в своём стремлении отличиться так перестаралась, что отец её станет брать с собой каждый раз. Нет, нужно дать понять правителям холда, что девочки должны заниматься женской работой. Виданное ли дело – взять с собой в открытое море девочку пяти Оборотов, да ещё и весь день учить её мужскому рыболовному ремеслу!"
Тем временем Менолли зашла на кухню, чтобы позавтракать. Там-то она и встретилась с отцом, оценивающим взглядом посмотревшим на неё.
– Хорошо, что ты догадалась снять всё девичье. В море лишние тряпки ни к чему, – промолвил Янус. – Что ж, сейчас мы поедим, а потом все вместе отправимся к Корабельной пещере.
Менолли только теперь заметила, что на кухне собрались почти все мужчины Полукруглого, и каждый из них сурово смотрел на неё. Девочка внутренне сжалась, боясь что-то сделать не так. Она быстро позавтракала, а затем молча пошла следом за остальными рыбаками.
Янус, наблюдая за дочерью, отмечал про себя её покорность и скованность. "Разумеется, брать её всё время с собой – неразумно. Но пусть она узнает, каково нам, настоящим рыбакам. Тогда, глядишь, вместе с другими женщинами будет лучше справляться со своими обязанностями по холду", – размышлял он.
Уж таков был Янус – даже родную пятилетнюю дочь он считал взрослой женщиной. При нём мало кто познал истинный вкус детства, быстро повзрослев и освоив нужные в холде ремёсла.
...Поначалу Менолли понравилось плавание – вся флотилия во главе с кораблём, где находился сам Янус, вышла в открытое море. Бескрайняя водная гладь под голубым безоблачным небом не испугала, а восхитила девочку своей красотой. Кричащие чайки казались ей певицами, выводящими хвалебную мелодию в честь моря. Девочка любовалась всем – разнообразными кораблями холда, пенящимися волнами, искрящимся солнцем... Ей хотелось петь от восторга, но она знала, что тогда отец посмотрит на нее с осуждением и сделает выговор.
"Словно чайке оборвали крылья", – так подумала про себя Менолли. Арфист научил её образному мышлению, и девочка удивляла всех взрослых необычными сравнениями, приходящими ей совершенно неожиданно.
– Спустить лодки на воду! Остальным – забросить сети! – зычно прокричал Янус. Рыбаки поторопились выполнить его приказы. Менолли велели идти к лодке, предназначенной для правителя Полукруглого.
Следующие несколько часов превратились для Менолли в бесконечную лекцию, не шедшую ни в какое сравнение с интересными наставлениями арфиста. Янус хорошо знал рыбацкое и моряцкое дело, но вот рассказывать увлекательно он совершенно не умел. Его речь была нудной и скучной, и Менолли с трудом воспринимала то, что говорил отец. "Да уж, ему есть чему поучиться у арфиста", – размышляла девочка, пока отец медленно объяснял ей, как пользоваться удочкой.
Менолли быстро освоилась – её ловкие пальцы, привыкшие на занятиях у арфиста к игре на разных инструментах, легко приспособились к широкому для девочки удилищу. Но, пока она ожидала улова, Янус продолжал рассказывать ей о видах рыб, правилах разделки, особенностях ловли. Лишь изредка он прерывался, чтобы узнать, как идут дела у остальных. Его зычный голос хорошо разносился над водой, поэтому Менолли старалась обратить внимание не на то, что он ей втолковывал, а на интонации при общении с другими. "Приказы отдавать отец умеет, и все прислушиваются к нему", – подметила девочка.
За несколько часов Менолли поймала лишь небольшую рыбёшку. У остальных дела шли лучше, но они использовали более подходящую наживку. Янус, обратив на это внимание, начал рассуждать о том, что простой червяк зачастую бесполезен, и есть много приспособлений, на которые рыба клюёт лучше. Девочка чуть не уснула, ожидая очередного улова и терпеливо слушая отца. Её выручил плеск, раздавшийся совсем рядом. Менолли посмотрела туда и увидела желтопёрку, пытающуюся проплыть мимо лодки, но почему-то оказавшуюся почти на поверхности воды. Девочке было жаль рыбку, но Янус, тоже услышавший плеск, заявил о том, что он никогда не упускает подобного шанса. Пришлось Менолли чуть-чуть подёргать удочку, приближая поплавок к лодке. Пара мгновений – и желтопёрка клюнула. Девочка ловко вытащила её из воды. И тут ей совершенно неожиданно пришли в голову строчки, которые она тихонько пропела:
– Озорная рыбка,
Где твоя улыбка?
Я тебя поймала,
И её не стало...
Отец стоял совсем рядом и поэтому неудивительно, что он услышал песню. Его лицо исказила гримаса злости и отвращения. Он больно ударил Менолли по рукам, а затем шлёпнул ладонью по её губам.
– Никогда больше не пой подобную нелепицу без разрешения арфиста при посторонних! – тихим, но полным ярости голосом произнёс Янус.
Менолли, чуть не плача, покорно склонила голову. Разгневанный отец взял в руки вёсла и направил лодку обратно к ведущему кораблю флотилии. Он сильно расстроился от того, что его дочь вместо тихого поведения, присущего всем рыбакам, вдруг начала петь. "Нужно сказать Петирону, чтобы поменьше занимался с ней, или дал понять Менолли, что ей нельзя исполнять при других людях песни не из репертуара Цеха арфистов", – решил Янус. А пока он отдал приказ всем поднимать сети и возвращаться в холд.
Следующие несколько минут Менолли молчала, не в силах вымолвить ни слова. Девочку пугало то, что отец может уговорить арфиста прекратить занятия. Теперь её уже ничего не радовало.
...Но обошлось без бури. Янус несколько смягчился, узнав, что сегодняшний улов получился обильным. Он, правда, всё равно решил поговорить с Петироном, да ещё и в присутствии Менолли.
– Сегодня моя дочь посмела при всех исполнить песню, которой ты её вряд ли обучал – слишком она детская, – заявил Янус. – Видно, она что-то придумала сама, но это же...
Тут отец осёкся, поскольку Петирон посмотрел на него так, словно правитель холда сказал неслыханную глупость.
– Это же прекрасно! – сказал арфист. Янус гневно посмотрел на него, и Петирон вынужденно добавил: – Ладно, я вполне понимаю, что ей не стоило петь при всех, не поговорив прежде со мной. Но ничего страшного не случилось. Многие дети в её возрасте пытаются сочинить короткие стишки и песенки, беря пример с нас, арфистов. А это значит, что они отлично обучены, и с ними стоит заниматься дальше.
Янус, разведя руками, стушевался и вышел из комнаты. Менолли благодарно обняла арфиста.
– Спасибо, спасибо, вы спасли меня от гнева отца!
– Не за что, детка, – мягко проговорил Петирон. Он в очередной раз убедился, что девочка не переняла худшие качества родителей – упрямство и боязнь всего нового.
"Но Янус и Мави наверняка продолжат возводить препятствия на пути дочери, и нужно сделать так, чтобы она смогла их одолеть", – решил арфист. Поэтому он добавил:
– Я прошу тебя в будущем сразу говорить мне о том, что ты придумала какую-либо песню. Вот пропой мне, что ты сегодня сочинила?
Менолли, стараясь, чтобы голос не дрожал, повторила свою песенку о рыбке. Арфист удовлетворённо заулыбался.
– Вполне пристойная песня для девочки твоего возраста. Что ж, в будущем постарайся новые мелодии сначала петь для меня. А теперь отправляйся спать, ты наверняка слишком устала.
Обрадовавшись, что Петирон её похвалил, Менолли ещё раз поблагодарила его и поспешила в постель. С этого дня у девочки появилась новая цель – суметь сочинить такую песню, чтобы была не хуже обучающих баллад.
***
Весь следующий Оборот Менолли занималась у арфиста активнее всех ребят в холде. Она научилась не только читать, писать и считать, намного опережая в развитии своих сверстников, но и узнала о нотной грамоте, о многих музыкальных терминах. Когда правители Полукруглого приходили на занятия, Петирон специально показывал им умения Менолли, не касающиеся музыки – ноты и игру на музыкальных инструментах он старался преподать ей индивидуально, втайне от родителей. Янус и Мави восхищались тем, что их дочь узнала так много, и соглашались с тем, что занятия у арфиста для нее, конечно, полезны. А он, воодушевившись успехом, настаивал на продолжении уроков, в том числе индивидуальных, чтобы Менолли могла получить образование, достойное дочери правители холда.
Селла втайне завидовала младшей сестре: она тоже посещала занятия, но учёба давалась ей куда труднее. "Родители всегда хвалят её за успехи в чтении и письме, а меня никогда!" – со злостью думала Селла, выискивая повод для того, чтобы выставить Менолли не в лучшем свете. И вскоре этот случай ей представился.
Всех девочек часто отправляли за пределы холда, чтобы те собрали зелень или ягоды. Для Менолли и Селлы исключений не делали: считалось, что они должны трудиться не просто наравне со всеми, а в два раза усерднее. И вот, в один из летних дней, компания девочек в очередной раз отправилась собирать топянику.
Чтобы скоротать путь, все оживлённо болтали. Менолли, впрочем, в этих разговорах почти не участвовала – ей было куда интереснее смотреть на открывающиеся природные красоты: чуть подёрнутые туманом вершины далёких Бенденских гор, серебристо-золотистое море, нежащееся в утренних лучах солнца, зелёные холмы по обе стороны дороги...
Через пару часов девочки уже были на месте. Топяники было видимо-невидимо! Девочки бодро подбежали к выбранным кустам и принялись собирать ягоду, продолжая разговаривать. Селла демонстративно отошла подальше от сестры, предпочитая общаться с девочками постарше. Но Менолли этому только обрадовалась: ей куда лучше работалось без присмотра Селлы. Ловкие пальцы девочки срывали ягоды одну за другой, причём она успевала аккуратно складывать их в корзину.
Вскоре девочкам надоела пустая болтовня, и им стало немного скучно. Тогда они, прекрасно зная, какой красивый голос у Менолли, стали просить её что-нибудь спеть.
– Ты начни, а мы подхватим, – сказала ей ближайшая из девчонок, вся в рыжих конопушках.
Менолли только обрадовалась возможности попеть. Она начала исполнять разные считалки, одну за другой, стараясь сохранять заданный ритм и продолжая собирать ягоды. Но короткие песни быстро закончились, хотя некоторые девочки повторили их ещё раз вслед за Менолли. Тогда она начала петь обучающие баллады, и те, кто хорошо занимался у Петирона, с лёгкостью подхватывали мелодию, хотя и не всегда попадали в ноты. Селла же предпочитала отмалчиваться, хмуро глядя на сестру.
"Ну почему у меня так не получается? Арфист всё время кривится, когда я пою, а у сестры это выходит легко и просто!" – размышляла Селла, заодно обдумывая, как бы насолить Менолли, чтобы та не сильно зазнавалась.
Напевая учебные баллады, девочки заодно готовились к предстоящему занятию у арфиста: он желал проверить, хорошо ли они усвоили его уроки. Поэтому все, кроме Селлы, были только рады, когда Менолли перешла как раз к разучиваемым недавно балладам. Она прекрасно знала их текст, в отличие от остальных, и терпеливо повторяла куплет за куплетом, чтобы девочки тоже запомнили слова. Но ей это быстро наскучило; к тому же, в голове совершенно некстати родились строчки, как бы продолжающие одну из баллад. Менолли, забыв о том, что её все внимательно слушают, спела этот новый куплет для баллады о всадниках:
– Всех драконов – почитайте, уважайте
В мыслях, деяниях, словах, желаниях,
Всадники, мир вокруг всегда защищайте,
Чтоб о драконах слагали предания.
Менолли осеклась, понимая, что нарушила запрет отца. На поляне воцарилась тишина. Девочки с подозрением уставились на неё. И только Селла внутренне ликовала: наконец-то она поставит сестру на место! Она и нарушила затянувшуюся паузу:
– Что-то я не слышала этих слов в учебной балладе! Ты что, сама их придумала?
– Нет, что ты! – попыталась оправдаться Менолли. – Когда я задержалась у арфиста, он рассказал мне, что у этой баллады было несколько версий, и исполнил этот куплет. Я его случайно вспомнила...
– Не может этого быть! – заявила Селла. – Петирон всегда исполнял эту песню одинаково, и не допускал никаких изменений.
– Да откуда тебе это знать? – Менолли решила сама перейти в атаку. – Арфисты всегда поют только окончательные версии баллад. Но иногда они рассказывают об истории создания этих песен...
– Тебе нас не обмануть! – настаивала на своём Селла. – Я расскажу обо всём отцу, и он тебе покажет, как врать!
– Не надо, пожалуйста! – взмолилась Менолли.
Но сестра была непреклонна. Она призвала нескольких подружек быть свидетелями того, что Менолли солгала и исполнила неправильную балладу. После этого на поляне были слышны только их злобные перешёптывания. Никто уже не хотел петь и слушать её чудесный голос, хотя некоторые девочки явно сочувствовали ей, понимая, что Янус может выпороть её.
Собрав ягоды, все угрюмо пошли обратно в холд. Всю дорогу Менолли молчала, внутренне готовясь к худшему. Она понимала, что на сей раз бури не избежать.
Едва девочки вернулись в холд, Селла отправилась на поиски родителей. Но Янус в очередной раз был в море, и тогда она решила пожаловаться матери. Мави не сразу ей поверила, но строго взглянула на Менолли.
– Ты что это себе позволяешь? – спросила она. – Думаешь, что можешь менять текст учебных баллад?! Даже арфисты не имеют права посягать на собственные творения, известные всему Перну! Пожалуй, стоит сказать Петирону, чтобы прекратил с тобой заниматься...
Это ударило по Менолли больнее, чем если бы отец достал ремень и начал её пороть.
– Нет, мама, пожалуйста, не надо! – плача, уговаривала она Мави. Но та, схватив дочь за руку, поволокла её за собой в комнату арфиста.
Петирон встретил правительницу холда неодобрительным взглядом. Он строго осведомился:
– Почему моя лучшая ученица плачет? Что произошло?
– Это я вас должна спросить! – гневно воскликнула Мави. – Она посмела изменить текст учебной баллады! А другие девочки могли подумать, что так и надо петь!
– Да? – удивлённо переспросил Петирон, подумав при этом: "Если девочка в шесть Оборотов может делать вариации баллад, то она – прирождённая арфистка!"
– Именно так! – Мави больно ударила Менолли по шее.
– Я прошу вас прекратить истязания девочки. Мне, как арфисту, лучше знать тексты баллад. Поэтому ответьте, что именно изменила Менолли?
Мави растерянно умолкла, глядя на заплаканную дочь. А Петирон продолжал засыпать их вопросами:
– И почему вы решили, что она переврала балладу? Пусть исполнит её.
– Не молчи же ты! Давай, если не пой, то хотя бы скажи те слова, что изменились! – произнеся это, Мави дёрнула дочь за руку.
Заикаясь и трясясь от страха, Менолли кое-как повторила исполненный перед девочками куплет. Арфист с уважением посмотрел на неё, чуть заметно подмигнул, а затем повернулся к Мави.
– Это всего лишь одна из версий баллады. Я рассказывал о ней девочке на индивидуальном занятии, – ничем не выдав себя, соврал он.
Мави растерялась. Она даже не могла представить себе, что арфист способен на ложь, поэтому решила, что это Селла ей соврала. "Ну, я ей задам! Пусть лучше учится, чтобы уметь отличать одну балладу от другой!" – решив про себя так, Мави вышла из комнаты, выдавив из себя напоследок:
– Простите.
Дождавшись, когда мама уйдёт, Менолли с облегчением бросилась к арфисту и обняла его за шею. Она вся тряслась, и Петирон понимал, от какой сильной психологической травмы он только что спас девочку.
– Почему вы сказали неправду? – успокоившись, спросила она.
– Когда ты вырастешь, то поймёшь, что даже арфисту иногда приходится врать, и это называется "ложь во благо", – с ласковыми интонациями ответил Петирон. – Ведь в итоге всё закончилось хорошо, и я надеюсь, что теперь ты будешь осмотрительнее. Лучше сначала принеси текст песни мне, или исполни её на занятии. Даже если она пришла тебе в голову совершенно неожиданно, лучше постарайся запомнить слова, чем торопиться исполнять её при всех. А теперь успокойся и вернись в свою комнату.
Менолли вскоре перестала всхлипывать. Разжав объятья, она поблагодарила арфиста, и поспешила в отдельную каморку, которую ей отвели совсем недавно. Она располагалась невдалеке от покоев матери и Селлы, и поэтому неудивительно, что Менолли чуть не столкнулась с сестрой, сверлившей её злобным взглядом. Но по заплаканному лицу Селлы становилось понятно, что мать ей только что устроила взбучку.
– Ну погоди же, певичка, я ещё найду на тебя управу! – злобно пообещала Селла. – Не вечно же тебя арфист будет защищать!
Эти слова словно резанули по сердцу Менолли. Она знала, что Петирон уже стар, но как же грубо Селла напомнила ей об этом! А ведь сестрёнка была всего на два с небольшим Оборота старше её... Менолли, с ужасом осознавая, что Селла впредь будет стараться навредить не только ей, но и арфисту, чуть не расплакалась. Она поспешила скрыться в своей комнате, где и разревелась, уткнувшись головой в подушку. Горячие слёзы текли по её щекам, а Менолли продолжала всхлипывать, дрожа всем телом. Ей стало страшно за Петирона, и она дала себе слово во всём помогать ему. Ведь арфист оставался единственным человеком в холде, кто её хорошо понимал и ценил за проявляющийся талант...
***
В семь Оборотов Менолли стала уже не просто лучшей ученицей Петирона, но и его главной помощницей. Арфист быстро старел, и не всегда мог взять что-то с верхних полок или наклониться за упавшими свитками. А Менолли, наоборот, становилась рослой и подвижной девочкой, и поэтому родители быстро откликнулись на просьбу Петирона приставить её к нему. Конечно, помощь арфисту не была её постоянной работой, но всё же она теперь проводила в его кабинете гораздо больше времени, всё лучше изучая притягательный для неё и чарующий мир музыки.
Кроме всего, девочка ещё и училась самостоятельно мыслить и рассуждать. Например, она пыталась понять, почему же осталось так мало воспеваемых в балладах драконов? "Неужели мой отец неправ, и всадники больше никому не нужны? – озадаченно размышляла Менолли. – Но Янус не зря каждый год отсылает десятину Вейру... И он, и Петирон считают, что всё, о чём поётся в балладах – правда. Но тогда вернутся ужасные Нити, пожирающие всё живое... А ведь драконов мало. Что же тогда будет?"
Менолли боялась себе даже представить, что случится, если Нити повалятся с неба прямо на головы людей, а в небе не хватит драконов, чтобы спалить врага. Но она во всём верила Петирону, и знала, что в скором будущем всем придётся прятаться в холде, пережидая Падение Нитей. Правда, ни их, ни самих драконов девочка ни разу ещё не видела – почему-то всадники Вейра уже много Оборотов не поддерживали связь с холдерами.
Всё изменилось в один из осенних промозглых дней, когда на улице моросил противный дождик, а жители холда занимались запасами на зиму. Менолли доверили заняться собранными ею пряными травами. Девочка аккуратно нарезала их, стараясь не пораниться острым ножом, и тут вдруг услышала снаружи громкое хлопанье. Она испуганно повернула голову в сторону выхода из холда. Туда уже спешили Янус и Мави. Прервав работу, Менолли пошла вслед за родителями.
Правители холда быстрым шагом вышли наружу, кого-то приветствуя. Менолли осторожно выглянула из-за двери... и обомлела. На площадке перед холдом сидели четыре величественных дракона – двое бронзовых, коричневый и голубой. Уже спешившиеся всадники встречали правителей холда. Один из гостей имел наплечный узел Предводителя Вейра! Менолли была поражена – должно было случиться что-то серьёзное, чтобы к ним в холд пожаловали всадники.
Благодаря урокам арфиста, девочка хорошо разбиралась в наплечных узлах, и поэтому не могла ошибиться. Да и её родители встречали Предводителя с подобающим уважением, предлагая пройти в холд и пообедать.
– Благодарю вас, но мы прилетели по неотложному делу, – сказал рослый черноволосый всадник с необычными глазами янтарного цвета. – Если позволите, я бы прошёл в личные покои правителя Януса, чтобы поговорить обо всём.
– Конечно, проходите, – Мави приглашающим жестом указала на дверь. Трое всадников во главе с Предводителем последовали за правителями Полукруглого, а один остался на страже во дворе, поглаживая бок своего голубого дракона.
Менолли, сделав вид, что оказалась здесь случайно по делам, отвесила всадникам подобающий низкий поклон до самого пола. Родители спешили проводить гостей внутрь, поэтому не обратили особого внимания на девочку. А та, воспользовавшись случаем, вышла наружу, чтобы полюбоваться на величественных драконов. Она стояла, завороженно глядя на их гибкие крылья и мощные лапы, на переливающиеся фасетчатые глаза и широкие грудные мышцы. Драконы из баллад, которых она ранее представляла с трудом, красовались прямо перед Менолли, с восторгом их оглядывающей.
Девочка так увлеклась рассматриванием драконов, что не заметила, как к ней подошёл голубой всадник.
– Нравятся? – спросил он приятным баритоном. – А хочешь подойти поближе и потрогать?
Менолли, вздрогнувшая было от неожиданности, с восторгом захлопала в ладоши; в её глазах заискрилось любопытство.
– Конечно, хочу! А можно?
– Даже нужно, – с улыбкой ответил всадник.
Не обращая внимания на морось, девочка быстро подбежала к голубому дракону и осторожно коснулась его крыла, казавшегося издали хрупким. Но Менолли ощутила упругость крыла и его внутреннюю силу. Она зачарованно рассматривала дракона, а тот, словно ощущая её взгляд, изящно повернул голову. Девочка замерла в восхищении: его фасетчатые глаза переливались всеми цветами радуги.
– А как его зовут?
– Фелет, а меня – Квир, – ответил всадник. – Ты ему понравилась. Будь ты постарше, он бы выбрал тебя для Поиска.
Сердечко Менолли забилось сильнее. Она недоверчиво переспросила:
– Для Поиска?
Всадник мягко кивнул, а дракон мягко заурчал, словно соглашаясь с Квиром.
"Неужели я могла бы стать всадницей? – подумала она. – О, как бы мне хотелось в один прекрасный день выйти из холда, сесть на своего дракона – неужели даже на золотую королеву?! – и улететь прочь отсюда, как можно дальше от не понимающих меня родителей, обозлившейся Селлы, от... Но тогда я бы улетела и от Петирона тоже? Нет, его я не могу здесь оставить".
