Текст книги "Не трогай меня (СИ)"

Автор книги: Ника Литвинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Замолкаю на мгновение, подбирая слова:

– Потому что ты теперь часть нашей семьи, – говорю мягко. – И неважно, что было раньше. Важно, что есть сейчас.

Она прижимается ко мне, утыкаясь носом в шею. Крепче обнимаю, показывая, что со мной ей не нужно бояться. Я не дам её никому в обиду, и никогда не обижу сам. Чувствую, как постепенно Яна расслабляется, напряжение уходит из её тела.

– Поехали ко мне? – шепчет она. – Хочу сегодня дома переночевать.

– Я никогда тебя не оставлю, ничего не бойся, – мягко целую ее в губы, щеки.

Всю дорогу до квартиры, Янка держит мою руку. Моя последняя фраза не просто слова.

Я знаю – сегодня ночью к ней могут прийти кошмары. Знаю, что она может проснуться в слезах, дрожащая от воспоминаний. Я буду рядом. Буду крепко ее обнимать и укрывать своим телом, пока не успокоится. Буду утешать столько, сколько нужно. Помогу залечить все раны. И надеюсь, со временем я заглушу эти страшные сны. Потому что я рядом. Всегда.

Глава 33. Яна

Неделю спустя

Засыпаю кофе в турку, стараясь не шуметь. Макс ещё спит.

Медленно мешаю кофе, наблюдая за пенкой. Чувствую себя счастливой и расслабленной. Еще совсем недавно я не представляла себя такой. Вечно напряженная, настороженная, готовая в любой момент закрыться, убежать, спрятаться. А теперь? Теперь моя зубная щетка стоит рядом с его. В шкафу висят мои вещи. В ванной – мой шампунь и крем для лица. Когда это произошло? Как я позволила себе так открыться?

Улыбаюсь своим мыслям. Вспоминаю нашу первую ночь на горнолыжной курорте. Я никогда так не открывалась другому человеку, и что могло произойти – я не знала. Потому что никогда не сталкивалась с подобным. Я так боялась… Я боялась не близости, ни физической боли, а себя. Своей реакции, своих чувств, того, что потом всё рухнет, как всегда. А он просто обнимал и говорил, что всё будет хорошо. И я поверила. Впервые в жизни просто поверила человеку. С той ночи мы не спали порознь. Я сопротивлялась, конечно. Придумывала причины переночевать у себя: «мне рано вставать», «у меня важные дела», «тебе нужно выспаться». Что делал Макс? Он просто ехал ко мне. Или забирал меня к себе. Упрямый и настойчивый. В этом и есть Макс Бояринов.

Кофе поднимается, снимаю с огня. Страх никуда не делся. Он всегда со мной – верный спутник. В голове постоянный шепот: «ты слишком открылась, слишком близко подпустила, слишком привязалась, тебе будет больно». А я? Я впервые в жизни посылаю этот страх куда подальше.

Наливаю кофе в чашку. Странно, раньше я не любила чужие вещи. А эту чашку выбрал Макс, и она стала моей любимой. Как много всего «моего» появилось в его-нашей жизни. Делаю глоток, прикрыв глаза от удовольствия. Не замечаю, как сзади подходит Макс. Он обнимает за талию, его губы касаются моей шеи, и я вздрагиваю от неожиданности.

– Доброе утро, малыш, – шепчет мне в ухо. От его хриплого спросонья голоса по телу бегут мурашки.

– Ты чего встал? Тебе спать ещё…

Макс разворачивает меня к себе. Забирает чашку из рук, ставит ее на стол. Его волосы растрепаны, глаза сонные, но такие родные.

– У меня важное дело, – говорит серьёзно.

– Что за важное дело может быть в семь утра? – улыбаюсь ему.

Он достаёт что-то из кармана спортивных штанов. Маленькая коробочка. Сердце пропускает удар.

– Янка, – его голос чуть дрожит, – я не мастер долгих и красивых речей, – сглатывает и смотрит мне в глаза. – Будешь Бояриновой? Если нужно красиво, сейчас Арсу позвоню, он быстро всё оформит.

– Нет, спасибо, я от его поздравления на 8 марта еще не отошла, – нервно смеюсь.

Макс гладит мою щеку и терпеливо ждет ответа. Мы оба взъерошенные, сонные, в домашней одежде. Я в его футболке, он в спортивных штанах и с голым торсом. На столе остывает кофе. За окном раннее утро. Не так я представляла этот момент, но, если быть откровенной – я вообще никак его не представляла и даже никогда об этом не думала. Но почему-то именно сейчас, именно так – идеально. Слёзы текут по щекам, а я даже не пытаюсь остановить их поток. Киваю, потому что говорить не могу. Макс надевает кольцо на мой палец, целует руку, притягивает к себе.

– Я же говорил, что всё будет хорошо, – шепчет в макушку.

И я верю. Верю ему. Человеку, который пробился сквозь все мои стены. Который не отступил, когда я пыталась оттолкнуть. Который просто любил, пока я не научилась любить в ответ. Стою, уткнувшись в его плечо, и думаю о том, как же мне повезло. С этим упрямым, настойчивым, нежным человеком. С этим сонным утром. С этим неидеальным, но самым правильным предложением.

Знаете, что самое удивительное? С ним я научилась смеяться. Не той вежливой улыбкой, которую я каждый раз выдавливала из себя, а по-настоящему, от души. Он показал мне, что жизнь – это не только обязательства и достижения, но и простые радости: спонтанные поездки за город, простые объятия, глупые селфи и бесконечные разговоры ни о чем.

Я всю жизнь боялась людей. Держала дистанцию. Строила стены. Ковырялась в своих ранах, не давая им зажить. А он просто пришёл и решил, что больше не будет стен, дистанций и барьеров. Больше не придется кутаться в страшные сны и воспоминания.

Странно, как любовь меняет нас. Раньше я бы назвала глупостью эти утренние ритуалы, эту заботу о ком-то, эти мелочи, которые наполняют жизнь смыслом. А теперь… теперь я понимаю, что именно из таких моментов и складывается любовь: забота, утренний кофе, внезапный поцелуй.

– Ты чего плачешь? – Макс вытирает мои щёки.

– От счастья, – впервые в жизни мне легко от слез. – Просто от счастья.

Он улыбается и целует меня – нежно, осторожно, как в первый раз. И в этом поцелуе всё: его упорство, моя капитуляция, наша любовь. История о том, как один человек научил другого доверять. Как растопил лёд, построил мосты, снес стены. Я буду Бояриновой. Я буду его женой. Буду просыпаться рядом каждое утро. Буду варить ему кофе. Буду любить: открыто, честно, без страха. Как бы я хотела, чтобы отец видел меня в этот момент.

– Я люблю тебя, – впервые говорю ему эти слова. И это правда, я действительно его люблю

– И я тебя люблю, Бояринова, – хитро улыбается и снова целует.

За окном начинается новый день и вместе с ним наша новая жизнь.

Эпилог

Просыпаюсь в пустой постели и первые несколько секунд не могу понять, что не так. А потом накрывает – сегодня наша свадьба, и Янки нет рядом. Тётя Лена увезла её ещё вчера вечером, заявив, что так положено. Я спорил, конечно, потому что как я без своего Василька? Какие к чёрту традиции в двадцать первом веке? Но Янка только рассмеялась, чмокнула меня в нос и уехала, оставив после себя лёгкий запах ванили и пустоту.

Первая ночь врозь за долгое время. Я привык засыпать, уткнувшись носом в её волосы, привык просыпаться от того, что она ворочается, бормоча во сне формулы или технические термины. Как же без неё тяжело…

Тянусь к телефону – есть сообщение от Янки, отправленное час назад:

«Доброе утро, жених!»

И сразу следом:

«Тётя Лена превратила квартиру в салон красоты. Спаси меня!»

Улыбаюсь, представляя, как она сейчас морщит нос от всей этой свадебной суеты. Моя маленькая бунтарка, которая предпочла бы джинсы любому платью. Но сегодня особенный день.

Варю кофе, смотрю в окно на рассветный город. Через несколько часов Яна станет моей женой. Официально, перед всеми. Хотя в сердце она моя уже давно. И не только там. После долгих споров, она переехала ко мне.

Усмехаюсь, вспоминая начало наших отношений. Кто бы мог подумать, что сбитый байк станет отправной точкой самой важной истории в моей жизни?

Звонок в дверь вырывает из воспоминаний. На пороге Арс – в костюме, с неизменной ухмылкой на лице.

– Ну что, жених, готов? – он проходит в квартиру, оглядывает меня критическим взглядом. – Ты почему ещё не одет? У нас три часа до церемонии!

– Успеем, – отмахиваюсь.

– Давай-давай, в душ. Я пока кофе выпью.

Закатываю глаза и делаю, как он говорит. Суматоха сборов начинается, когда я выхожу из душа. Арс командует, проверяя каждую деталь. Кто бы мог подумать, что он будет следить за каждым нюансом. Костюм, запонки и часы – подарок Яны на день рождения. Пока завязываю галстук, приходит ещё одно сообщение от нее:

«Макс, я в панике. Тётя Лена принесла такие шпильки, я же убьюсь!»

«Не убьёшься. Я поймаю», – отвечаю, улыбаясь.

Наконец мы готовы. По дороге в загородный комплекс Арс болтает без умолку, видимо, пытаясь отвлечь меня от мыслей о Яне. Рассказывает, как они с Леей вчера чуть не поссорились из-за цвета галстука. Эти двое, как обычно, ни минуты без войны.

Слушаю вполуха, глядя в окно. Год назад мы должны были пожениться, но случилась та страшная история с Арсом. Яна тогда сама предложила отложить свадьбу.

– Сейчас не до этого, – сказала она, сжимая мою руку. – Арс важнее.

Тогда я в очередной раз убедился, как мне с ней повезло. Она оказалась именно той, кто ему помог не впасть в депрессию.

Загородный комплекс выглядит потрясающе. С организацией постарались Арс и Лея. Год назад мы и подумать не могли, что он сможет веселится. Но, время действительно лечит, и сейчас, глядя, как он дурачится с Леей, я вижу в его глазах прежний огонь.

Гостей немного – только самые близкие. Марк приехал с новой девушкой, мы с ним заново сблизились за этот год. Игорь с Олей, тётя Лена, мои родители – уютный семейный круг, как и хотела Яна.  -Ч-и-т-а-й– -на– -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

Звучит музыка, и вот она появляется… Янка идёт по проходу под руку с Игорем, и я забываю, как дышать. Образ подчёркивает её хрупкость, золотистые волосы струятся по плечам, а глаза… Боже, эти невероятные голубые глаза сияют ярче всех звёзд.

Черт возьми, а это платье! Оно облегает Янку как вторая кожа: открытые плечи, изящная шея… В голове только два вопроса – как быстро его снять и что там под ним? Хотя, судя по силуэту, белья там минимум. Арс, заметив мой взгляд, толкает в бок:

– Держи себя в руках, жених. До вечера ещё дожить надо!

Ничего ему не отвечаю, продолжая смотреть на свою девочку.

– Привет, – шепчет она, подходя ближе. – Я не упала на этих каблуках. Пока что.

В этот момент я не выдерживаю – притягиваю к себе и целую. К чёрту все! Яна смеётся:

– Макс, помада!

– Плевать на помаду, иди сюда!

Снова хочу дотронутся до таких желанных губ, но меня останавливают.

– Слушай сюда, Бояринов, – Игорь останавливается рядом со мной. – Обидишь сестру – найду и закопаю. Ясно?

– Игорь! – шипит Янка, но её глаза смеются.

– Что? Я должен был это сказать. Я же старший брат!

Беру Янкину руку, и все шутки отступают. Есть только она: моё чудо, моё счастье, моя судьба.

Тётя Лена уже достаёт платок:

– Они такие красивые! – смотрит с улыбкой и аккуратно промокает уголки глаз.

Церемония проходит как в тумане. Клятвы произношу на одном дыхании, будто всю жизнь их знал. Яна сияет, и я не могу оторвать от нее глаз. Она не хотела пышную свадьбу, но я настоял – моя девочка заслуживает праздника. Помню только Янкину улыбку, её «да», и наш первый поцелуй как мужа и жены.

На банкете Арс берет слово:

– А сейчас я расскажу, как этот гений дорожного движения чуть не угробил любовь всей своей жизни!

– Арс, нет! – Лея пытается его остановить, хватая за руку.

– Арс, да! – он уворачивается. – Представьте: наш Макс, весь такой важный на жёлтой тачке, согласны, что цвет так себе? – обращается к окружающим. – Так вот, он сбивает Янкин байк. Бам! И любовь с первого взгляда!

– Не с первого, – спорит Янка, насупившись.

– Ой, да ладно, – он отмахивается. – Всё понятно было сразу.

День проходит в какой-то эйфории. Мы танцуем, смеёмся, принимаем поздравления. Арс произносит какой-то безумный тост, заставляя всех хохотать.

– Макс, сынок, – мама подходит ко мне, в глазах слёзы. – Я так рада за вас. Яночка чудесная девочка.

– Самая лучшая, – соглашаюсь я, обнимая маму.

Наконец очередь нашего танца. Яна едва держится на каблуках, прижимается ближе. Провожу рукой по бедру:

– А что это у нас тут? Неужели без белья?

Она краснеет:

– Эм-м, вроде с ним, только эти ниточки вряд ли назовёшь бельём.

Довольно улыбаюсь. Мне повезло, меньше возиться. В голове уже запустился видеоряд картинок нашей первой брачной ночи. Никогда не думал, что буду помешан на свадьбе и семье.

Пока рисую в голове как буду раздевать жену, Яна пытается сохранить равновесие на своих шпильках:

– Макс, я сейчас упаду!

– Держись крепче, любимая. И давай ещё один танец, я пиджак снял, а там… ситуация деликатная.

– Какая? – она непонимающе округляет глаза.

– Стоячая, – шепчу ей на ухо, она заливается смехом.

– Я люблю тебя, – говорю шепотом, целуя в висок.

– И я тебя, – отвечает она просто. И в этих словах – всё.

Следующим на танец Яну приглашает отец. Они кружатся по залу, а я не могу оторвать взгляд. Янка смеётся чему-то, что говорит отец, и её смех звенит колокольчиком в тёплом летнем воздухе. Как же я люблю, когда она так смеётся, запрокинув голову, прикрыв эти невозможные голубые глаза. Она светится от счастья

Все так по-домашнему, уютно – именно так, как мы хотели.

– О чём думаешь? – спрашивает Яна, когда мы в очередной раз танцуем.

– О том, как ты сопротивлялась идее свадьбы, – поддразниваю её. – А теперь посмотри на себя – сияешь.

– Ладно, ты был прав, – она закатывает глаза. – Кстати, я вчера придумала потрясающую идею для нашего дома. Что если сделать…

– Яна, – перебиваю её, – Давай не сегодня про проекты?

– Эй, голубки! – Арс и Лея возникают словно из ниоткуда, оба взъерошенные и подозрительно довольные.

– Что, не удержались? – подмигиваю другу.

– А ты думал! Кстати, в той кладовке очень уютно…

– Арс! – Лея краснеет и бьёт его по плечу.

– Что? Я просто делюсь важной информацией с молодожёнами!

– Спасибо, но у нас забронирован люкс, – обнимаю крепче Янку за талию.

– Ого, как все серьёзно! – присвистывает Арс, улыбаясь.

Янка заливисто смеется, но тоже смущается. Она удивительная. Успевает всё: работает проектировщиком, заканчивает универ, горит своим делом. Конечно, и у нас бывает не всё гладко, бывает спорим – она может быть настоящей колючкой. Но стоит обнять её, как вся ершистость исчезает. Она умная, ответственная, и всегда находит время для нас.

В прошлом месяце мы купили участок. Сами. Хотя мои родители очень хотели помочь. Яна настояла – в её понимании мы должны добиться всего своими силами. Теперь она с головой ушла в проектирование нашего будущего дома. Читает про планировки, материалы, постоянно что-то чертит. А я помогаю, обсуждаем каждую деталь, я помню о её мечте.

Мама говорит, что никогда не видела меня таким счастливым. Она права – я действительно счастлив. С тётей Леной и Игорем у нас сложились тёплые отношения. Мы стали одной большой семьёй.

Мы с Арсом развиваем филиал отцовской компании, дела идут хорошо. Скоро начнём строить наш дом – тот самый, который Яна проектирует с таким энтузиазмом. А потом… потом будет всё, о чём она мечтает.

Солнце медленно клонится к закату, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Я стою у резных деревянных перил веранды, потягивая шампанское, и не могу оторвать взгляд от своей жены. Жены! До сих пор не верится, что могу её так называть.

– Смотри! – она вдруг указывает на Арса, который пытается научить Лею каким-то замысловатым танцевальным движениям. Они оба хохочут, спотыкаясь и путаясь в шагах.

Вечер постепенно перетекает в ночь. На деревьях загораются гирлянды, официанты зажигают свечи на столах. Марк, изрядно повеселевший от шампанского, рассказывает какую-то невероятную историю, активно жестикулируя. Игорь с Олей устроились в плетёных креслах, о чем-то безумолку разговаривают и улыбаясь. Тётя Лена о чём-то шепчется с моей мамой, они обе то и дело поглядывают на нас и улыбаются.

Здесь нам уже делать нечего.

– Пойдём, – я беру Яну за руку и веду к небольшой тропинке.

– Куда? – улыбается, послушно следуя за мной.

Мы останавливаемся у небольшого пруда. В нём отражаются звёзды и огни гирлянд, создавая волшебную картину. Яна прижимается ко мне, положив голову на плечо.

– Макс, – она вдруг становится серьёзной. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что настоял на свадьбе. За то, что всегда знаешь, что мне нужно, даже когда я сама этого не понимаю. За то, что ты есть.

Прижимаю её к себе. С того самого дня, как эта голубоглазая девочка ворвалась в мою жизнь с претензиями о сбитом байке, я поставил себе цель – исполнить все её мечты. Даже те, в которых она боится себе признаться.

Наклоняюсь и целую её, чувствуя улыбку на её губах. Где-то вдалеке играет музыка, слышится смех наших гостей, но здесь, у воды, словно существует другой мир – только для нас двоих.

Переплетаю наши пальцы и увожу Яну от суеты сегодняшнего дня.

Закрываю дверь номера, Василёк тут же скидывает туфли, блаженно морщит нос и шевелит пальцами ног.

– Наконец-то! Эта пытка закончилась, – она падает на кровать, раскинув руки.

Любуюсь своей девочкой. Волосы разметались по подушке, на щеках довольный румянец, а губы растянулись в блаженной улыбке.

– Иди ко мне, – неожиданно шепчет она, протягивая руки. Дважды мне повторять не надо.

Её глаза сияют в полумраке номера, и я тону в этой голубизне, как тонул с первого дня нашей встречи.

Помогаю ей встать, медленно расстёгиваю пуговицы на её спине. Яна поворачивается ко мне, помогая мне скинуть платье. Оно падает к её ногам белым облаком.

– А теперь твоя очередь, – тянется к пуговицам моей рубашки. Её пальцы слегка дрожат, и от этой едва заметной дрожи сердце сжимается от нежности.

Рубашка летит на пол, и тут Яна замирает. Её пальцы касаются свежей татуировки под моим сердцем – маленького василька, точно такого же, как её кулон.

– Когда ты… как… – она не может подобрать слова, глаза наполняются слезами.

– Вчера. Хотел сделать тебе сюрприз. Теперь ты всегда здесь, даже когда ночуешь отдельно, – прижимаю её ладонь к татуировке.

– Ты невозможный, – шепчет в ответ, целуя место, где цветок встречается с моим сердцем. – Мой невозможный.

Бонус

Рано утром везу дочь в детский сад. С ума сойти, как быстро летит время. Нашей дочери почти 4 года, мы с Яной вместе уже 8 лет вместе.

Пока плаваю в своих мыслях и слежу за дорогой, ловлю взгляд дочери в зеркале заднего вида. Ника улыбается и смотрит с хитрецой.

– Папа, а ты меня любишь? – вдруг спрашивает Ника.

– Больше всего на свете, принцесса.

– Больше, чем маму?

– По-другому, – отвечаю я, – Маму я люблю как жену, а тебя – как доченьку.

– А бабушку с дедушкой?

– Тоже люблю. Но ты – моя маленькая принцесса.

– Тогда можно я сегодня не пойду в садик?

И снова этот хитрый взгляд. Эта улыбка. Эти ямочки на щеках.

– Папа, а давай мы дома с тобой побудем?

– Ладно, – сдаюсь я, – Только это в последний раз!

Мы оба знаем, что это неправда. Что завтра она снова посмотрит на меня этими глазами, и я снова растаю. Яна говорит, что я порчу ребёнка своей мягкостью. Что нельзя идти на поводу у каждого каприза. Что нужно быть последовательным в воспитании… Но как устоять? Это же моя принцесса. Моя маленькая разбойница. Моё самое большое счастье. И по-другому просто не может быть.

Разворачиваюсь и мы едем обратно домой, по пути прошу голосового помощника набрать сообщение воспитательнице, что мы не придем.

Доезжаем быстро. Ника поет песни всю дорогу и размахивает каким-то меховым монстром в руках.

Пока веду Нику в дом, любуюсь творением Яны. Наш дом – полностью детище Яны. Она сама его спроектировала, каждый угол, каждую деталь. Она хотела одноэтажный дом, но что-то пошло не так. Помню, как прораб вздрагивал от её звонков – моя жена контролировала всё, от марки цемента до оттенка плитки в ванной.

«Яна Бояринова на связи!» – шептались строители и бросались перепроверять уровень пола. Она могла часами спорить о толщине утеплителя, требовала переделывать стяжку, если та была хоть на миллиметр неровной.

Зато теперь у нас идеальный дом. Двухэтажный особняк, который словно врос в ландшафт. Панорамные окна впускают солнце в каждый уголок, потолки второго этажа повторяют линию крыши, создавая уютные мансардные комнаты. Яна продумала всё: систему хранения, расположение розеток, даже специальные для наших байков в гараже. А в детской – отдельная сказка. Жена спроектировала второй свет, сделала витражное окно, встроила потайные шкафчики для игрушек. Правда, Ника умудряется устроить там такой художественный беспорядок, что все дизайнерские задумки теряются под завалами кукол, книжек и карандашей. Спасибо бабушке и Арсу с Леей. Благодаря им, у нас дома можно открывать детский магазин.

Ника бегает по дому, собирает все свои богатства и тащит все на улицу. Погода позволяет: на дворе лето, сегодня тепло и солнечно. Целый день дочь играет на улице, обедаем, только вот спать днем ее не уложить. Она опять меня каким-то образом уговаривает нарушить режим. От Яны я точно получу. Она бы такого не позволила. Хотя, Яна сама периодически не может не поддаться чарам нашей дочери.

Во дворе растет куча из игрушек, Ника даже мольберт притащила, художница юная. Обращаю внимание, что Янкин байк на улице. Мысленно делаю пометку его загнать в гараж до позднего вечера. Я подарил Васильку новый байк на годовщину нашей свадьбы. И я и она до сих пор периодически катаемся на мотоциклах. Это наша традиция. Только теперь у нас есть маленькая принцесса, у которой тоже есть свой минибайк.

Удивительно, но Ника характером не похожа ни на меня, ни на Яну. Она какая-то своя, особенная – хитрая лисичка с ангельской улыбкой. Может часами придумывать сказки для своих кукол, а потом вдруг организовать "спасательную экспедицию", желательно в какой-нибудь луже, после которой ребенка приходится отмывать. Настоящая разбойница в платье принцессы.

краем глаза слежу за дочкой через панорамное окно, пытаясь одновременно работать за ноутбуком. Звонит телефон – родители, отдыхают сейчас на море.

– Макс, ты не представляешь, какие я тут платьица нашла для Никуши! – восторженно щебечет мама, – такие миленькие, с русалочками! И сарафанчики, и панамки…

– И купальники! – вклинивается папин голос, – твоя мать скупила половину детского магазина. В аэропорту придется брать отдельный билет на чемодан!

– Ой, да ладно тебе, доплатим за перевес, – отмахивается мама, – для единственной внучки ничего не жалко. Кстати, Макс, может отдашь нам Нику на недельку, когда вернёмся? Мы так соскучились! – Мам, у неё есть родители, хватит ее баловать – мягко напоминаю я, хотя знаю – это бесполезно. Мама обожает Нику до безумия, готова проводить с ней время 24/7.

– Вот именно! И родителям нужен отдых! Представляешь, как вам с Яной будет хорошо вдвоём? Романтика, никто не мешает… Кстати, как у вас дела? Как моя Яночка?

– Да-да, мам, всё хорошо у нас… – говорю я в трубку, попутно пытаясь разглядеть, чем там занята дочь. Ника, в любимом розовом платье с единорогами, периодически приседает, встаёт на цыпочки, и что-то старательно выводит на боку маминого мотоцикла.

– Мой мозг не сразу обрабатывает происходящее. Я всё ещё поддакиваю родителям, когда замечаю в маленькой ручке что-то подозрительно знакомое. Что-то из косметички Яны… Мам, пап, извините, я перезвоню! – выпаливаю я и бросаюсь на улицу.

– Ника, солнышко, ты что делаешь?

Дочка оборачивается, и её глазищи сияют гордостью. На личике ни тени сомнения в своих художественных талантах.

– Я разукрасила мамину лошадку! – радостно объявляет она, показывая на свой шедевр.

– Лаком для ногтей? – ужасаюсь я, видя розовые, фиолетовые и золотые узоры на боку байка.

Ника радостно прыгает:

– Да! Я нарисовала бабочек и цветочки!

– Нам жопа! – вырывается у меня, когда я вижу замысловатые розовые, красные и серебристые узоры на чёрном лакированном боку байка.

– Жопа? – переспрашивает Ника с искренним детским любопытством, хлопая длинными ресничками.

– Нет, доченька, я говорю: – Опа-опа, как классно! – выкручиваюсь я, лихорадочно соображая, как замести следы преступления до приезда Яны.

На подъездной дорожке слышится шелест шин. Чёрт! Яна сегодня пораньше! В панике хватаю плед с шезлонга и пытаюсь набросить его на мотоцикл, но не успеваю – машина уже паркуется рядом с гаражом.

– Мааааам, смотри, опа-опа, как красиво! – восторженно кричит Ника, подбегая к выходящей из машины маме.

Яна, в строгом деловом костюме, замирает с папкой документов в руках. Её взгляд перемещается с меня на байк, потом на сияющую Нику.

– Макс? – в её голосе слышится вопросительная нотка.

– Я всё объясню! – начинаю, но Яна уже подходит к байку.

– Ника, солнышко, ты решила сделать мамин байк эксклюзивным? – спрашивает подозрительно спокойно она, приседая перед дочкой.

– Эк-скрю-зивным? – старательно повторяет Ника.

– Особенным, единственным в своём роде, – поясняет Яна, поправляя дочкины хвостики.

Я ожидал бури. Яна обожает свой мотоцикл, холит его как любимое дитя. Но она лишь устало вздыхает:

– В следующий раз, солнышко, давай сначала спросишь разрешения, хорошо? Пойдем в дом, ужин приготовим, у папы здесь еще уборка предстоит, – взглядом указывает мне на игрушки, раскиданные по всему двору.

Что-то не так. Обычно она бы уже читала мне лекцию о воспитании и необходимости объяснять ребенку границы дозволенного. А сейчас – ничего. За ужином Янка почти не разговаривает. Крутит и крутит спагетти на вилке, взгляд отсутствующий. Даже не притрагивается к своему любимому соусу. Ника щебечет про свой художественный подвиг, я пытаюсь поддерживать беседу, но Янка будто не здесь.

– Ян, ты в порядке?

– А? Да-да, все нормально… – она дергает плечом.

– Мам, а можно я папину машину тоже разрисую? Глазки и реснички! И корону на капоте, как у принцессы!

Я чуть не давлюсь едой.

– Ника, милая, машины не любят макияж, – пытаюсь отшутиться.

– Почему? Наша Жадина Говядина красит глазки каждое утро! И машинка тоже девочка, ей будет приятно.

– Кто? – не понимаю о ком речь.

– Которая главная в саду, – уверенно отвечает Ника.

– Жанна Геннадьевна, так зовут твою воспитательницу, – поясняю дочери, но чуть сдерживаюсь от смеха.

Ника хихикает и делает вид, что она все правильно произнесла. Вторая воспитательница – Елена Валерьевна, но у Ники она – Вареньевна. Так и живем!

– Машинка у папы мальчик, – не вслушиваясь особо в диалог отвечает Яна, глядя куда-то в пространство.

– А откуда ты знаешь? Ты ей под юбку заглядывала? – серьезно интересуется Ника.

Я едва не проливаю сок от неожиданности. Яна даже не реагирует на такой вопрос от дочери. Что же случилось?

– По номерам видно, – находчиво выкручиваюсь я, – Там специальные мальчиковые цифры.

– Ой, а у маминой лошадки тоже мальчиковые цифры?

– Нет, у неё девчачьи, поэтому ты правильно нарисовала ей цветочки, – подыгрывает Яна и впервые за вечер улыбается.

После ужина они с Никой устраиваются на диване смотреть мультики. Наша малышка забирается маме на колени, и они вместе подпевают песенкам из "Холодного сердца". Яна заплетает Нике косички, но видно, что мыслями она где-то далеко.

– Мам, а давай поиграем в драконов и принцесс!

Ника наряжает себя в корону, маме вручает игрушечный меч.

– Мам, ты не так держишь меч! Ты должна им грозно махать!

– Да-да, конечно, – рассеянно отвечает Яна, продолжая смотреть в одну точку и не вдаваясь в правила игры.

– Все, принцессы, пора спать, – объявляю, глядя на часы.

– Папа, но мы же ещё не победили всех драконов!

– Драконы тоже ложатся спать. Даже самые страшные!

Ника пытается еще продолжить игру, но я отправляю ее умываться.

Пока Ника чистит зубы, я пытаюсь поговорить с Яной.

– Что случилось? Ты какая-то не такая сегодня.

– Всё нормально, – она слабо улыбается, – Просто задумалась…

– Папа-а-а! Я всё! – раздается звонкий голос из ванной.

– Иду, принцесса!

Укладывание – мой любимый ритуал. Ника забирается под одеяло, прижимает к себе потрёпанного зайца.

– Расскажи сказку! Про принцессу и дракона!

– А хочешь новую сказку? Про маленькую волшебницу, которая умела рисовать мечты?

– А она красивая?

– Самая красивая. У неё ямочки на щечках, как у тебя, и такие же озорные глаза…

– Как у тебя, папа?

– Точно как у меня, – улыбаюсь я, глядя в своё маленькое отражение.

Ника засыпает на середине истории. Я осторожно целую её в лоб, поправляю одеяло. В свете ночника особенно заметно наше сходство – те же черты лица, тот же вздёрнутый носик, даже родинка на щеке точно такая же. Сердце переполняется нежностью – она моя маленькая копия, мой домашний ураган, моё самое большое счастье.

Возвращаюсь в спальню – Янка уже в постели, сидит, обхватив колени. На прикроватной тумбочке – недопитый чай.

Ложусь рядом, притягиваю её к себе. Она податливо опускается мне на грудь, но всё ещё какая-то отстранённая, не здесь.

– Ты из-за байка так расстроилась? Я уже позвонил ребятам, все отмоют.

– Нет, байк это всего лишь железо…

– Тогда какая планета у тебя сегодня в ретрограде? – шучу я, зарываясь носом в её волосы. Пахнет летом – её любимый шампунь с ванилью.

Янка улыбается, но как-то рассеянно. Её пальцы находят татуировку под моим сердцем – два василька, переплетённые стеблями. Один для неё, один для нашей Ники. Две самые важные женщины в моей жизни: чернилами под кожей, любовью – в сердце.

– У твоего мастера всё ещё плотная запись? – спрашивает она, обводя контуры цветов.

– Думаешь о татуировке? – приподнимаю бровь, – Ты же говорила, что не хочешь портить свою нежную кожу.

– Нет, – она качает головой, – это тебе нужно ещё одну набить.

Замираю, пытаясь осмыслить её слова. А потом до меня доходит.

– Ты… мы… – я приподнимаюсь на локте, заглядывая ей в глаза.

– Ты беременна?

Она кивает, закусывая губу. В глазах тревога мешается с радостью.

– Макс, я знаю, это незапланированно, и у меня сейчас такой важный проект в разработке – целый жилой комплекс, я руководитель проекта и декрет…

– И что? Ты успеешь до декрета…

– А если не успею? Если будет токсикоз, как с Никой? Я тогда два месяца из дома не выходила! А сейчас столько поставлено на карту…

Знакомо. Янка всегда такая – перфекционистка, трудоголик. Даже, когда ждала Нику, работала до последнего. Я увозил ее рожать с ноутбуком на животе, ей нужно было что-то срочно дочерчить. Затыкаю её поцелуем. Какие могут быть сомнения, когда внутри всё поёт от счастья?

– Любимая моя, маленькая, – шепчу между поцелуями. Какой к чёрту проект? Ты же знаешь, я всегда с тобой. Справимся. С тобой я готов на васильковое поле!

– Правда? – она всматривается в моё лицо, ища подтверждение своим надеждам.

– Конечно! Откуда вообще паника, Яна?

– Распереживалась просто, – тихим голосом отвечает.

– Пацан будет, – уверенно заявляю, поглаживая её всё ещё плоский живот.

– Откуда такая уверенность? – она смеётся

– Чувствую, – подмигиваю ей, – отцовское сердце не обманешь.

– И как назовём этого твоего предчувствованного пацана?